CC BY
79
ГРАЖДАНСКОЕ И ТРУДОВОЕ ПРАВО. ГРАЖДАНСКИЙ ПРОЦЕСС
Вестник Омского университета. Серия «Право». 2023. Т. 20, № 3. С. 41-50. УДК 347
Б01 10.24147/1990-5173.2023.20(3).41-50
ПЕРЕГОВОРЫ О ЗАКЛЮЧЕНИИ ДОГОВОРА
С. К. Соломин, Н. Г. Соломина
Тюменский государственный университет, г. Тюмень, Россия
Введение. Отечественное учение о договоре за последние полтора века неоднократно подвергалось ревизии, что, в первую очередь, связано с развитием имущественных отношений. Вместе с тем любая трансформация взглядов на устоявшиеся в цивилистической доктрине правовые категории должна иметь под собой весомую аргументацию, основанную на уяснении существа соответствующих процессов и явлений реальной действительности. В последнее десятилетие существо некоторых правовых категорий, находящихся под постоянным прессом правоприменительной практики, изменилось настолько, что они потеряли свои видообразующие признаки в отсутствие каких-либо на это достаточных предпосылок. К одной из таких правовых категорий относятся переговоры о заключении договора. Цель. Цель статьи - определиться с понятием переговоров о заключении договора. Для достижения обозначенной цели были поставлены задачи: определить характер правоотношений, возникающих в ходе переговоров; установить связь переговорного процесса с процессом заключения договора; исследовать масштаб добросовестного поведения участников переговоров о заключении договора. Методология. При написании статьи использовался метод моделирования и формально-юридический метод. Результаты. В результате проведённого исследования было установлено, что переговоры о заключении договора представляют собой совокупность фактических действий участников переговорного процесса, направленных на уяснение возможных вариантов установления и развития будущей договорной связи между ними; все действия участников переговорного процесса совершаются в рамках единого организационного правоотношения, возникающего в силу закона (правоотношения о переговорах). Заключение. Предложенный в настоящей статье материал выступает результатом обобщения знаний, накопленных в отечественной цивилистической доктрине, и формирует основу для дальнейшей научной дискуссии по поводу существа переговорного процесса.
Ключевые слова: переговоры о заключении договора; переговорный процесс; организационное правоотношение; заключение договора; преддоговорная ответственность.
1. Введение
Научная дискуссия о сущности переговоров о заключении договора за последние полтора века приобретала различные оттенки: от полного отрицания возможности признания за ними свойств обстоятельства реальной действительности до наделения их качеством юридического состава, способного породить такое юридическое последствие, как заключённый договор. С появлением в гражданском законодательстве ст. 434.1 Гражданского кодекса РФ (далее - ГК РФ) отдельные правоведы обозначили для себя
новые направления цивилистических исследований - изучение переговорного процесса. Не осталась в стороне и правоприменительная практика, в рамках которой уже после нескольких лет применения положений ст. 434.1 ГК РФ сформировались такие подходы к толкованию и применению норм о переговорах в контексте общего механизма заключения договора, которые обострили научную дискуссию о влиянии переговоров как на процесс заключения договора, так и на динамику уже заключённого договора.
2. Методология
При написании статьи авторами использовались метод моделирования и формально-юридический метод.
3. Переговоры о заключении договора как совокупность фактических действий участников переговорного процесса
Процесс заключения любого договора характеризуется тем, что к моменту начала этого процесса содержание воли каждой из сторон договора уже сформировано и предельно конкретизировано - потенциальные контрагенты, исходя из своего интереса, имеют чёткое представление о том, чего они хотят получить от подлежащего заключению договора. Для того, чтобы содержание воли одного субъекта стало доступным для другого субъекта, достаточно одному из них направить оферту и получить в ответ безоговорочное согласие - извещение об акцепте. В итоге, если волеизъявления сторон окажутся встречными (т. е. предложение заключить договор на обозначенных в оферте условиях будет принято адресатом без каких-либо изменений), заключение договора войдёт в окончательную стадию - изъявление согласованной воли сторон договора (совершение договора; перфекция). Однако если субъекты обладают интересом (намерением) вступить в договорные правоотношения в отсутствие каких-либо чётких ориентиров относительно того, что и на каких условиях они готовы предложить друг другу, то в этом случае возникает потребность в проведении переговоров о заключении договора. При этом вхождение в процесс переговоров не возлагает ни на одного из субъектов обязанности инициировать направление оферты. Переговоры всегда рассматриваются вне процесса заключения договора [1, с. 63]. Более того, они юридически безразличны для цели установления будущей правовой связи (возникновения договорного правоотношения), поскольку в ходе проведения переговоров не возникает ни прав, ни обязанностей по поводу заключения договора.
О юридическом безразличии переговоров в своё время писал Г. Ф. Шершеневич, отмечая, что «переговоры не имеют юридического значения и не обязывают вступивших в них» [2, с. 449]. Из аналогичного восприятия переговоров (в 20-е годы прошлого сто-
летия) исходил П. И. Стучка, говоря о том, что «переговоры сами по себе не представляют ничего обязательного...» [3, с. 222]. Очевидно, что на этой же позиции стояли и родоначальники современного гражданского права - разработчики проекта ГК РФ. Именно этим объясняется, почему переговорный процесс долгое время оставался вне норм позитивного права. Ситуация не изменилась и с появлением в 2013 г. среди основных начал гражданского законодательства принципа добросовестности (Федеральный закон РФ от 30 декабря 2012 г. № 302-ФЗ «О внесении изменений в главы 1, 2, 3 и 4 части первой Гражданского кодекса Российской Федерации»), впоследствии позволившего инициировать оформление норм, определяющих общие стандарты добросовестного поведения участников гражданского оборота, в том числе тех, которые затрагивают проведение переговоров о заключении договора. Так, в 2015 г. законодатель, оформляя общую модель добросовестного поведения участников переговорного процесса, чётко обозначил позицию о том, что такие участники «не отвечают за то, что соглашение не достигнуто» (п. 1 ст. 434.1 ГК РФ), тем самым подтвердив тезис о том, что проведение переговоров о заключении договора юридически безразлично относительно того, будет или нет в итоге заключён договор.
Законодательное закрепление понятия «переговоры о заключении договора» (правда, в отсутствие каких-либо ориентиров установления его содержания) породило проблему определения существа переговорного процесса, ведь действия по проведению переговоров всегда относились к разряду фактических действий, не порождающих каких-либо правовых последствий. Как уже было отмечено, потребность в переговорах возникает тогда, когда ни одна из сторон, имеющих намерение заключить договор, не определилась с его содержанием. Все действия участников переговорного процесса совершаются в рамках единого организационного правоотношения, возникающего в силу закона, объектом которого выступают переговоры (правоотношения о переговорах). Основанием возникновения данного правоотношения является фактическое действие, воспринимаемое с позиции любого субъекта гражданского
оборота в качестве приглашения к переговорам о заключении договора. Это может быть направление предложения о сотрудничестве, рассылка буклетов о производимой продукции, письменный запрос о потребностях потенциального контрагента, направление разработанного проекта договора с целью ознакомления с его содержанием и др. Подобного рода действия приравниваются к юридическому действию для цели установления правовой связи, т. е. свойства юридического факта усматриваются за тем обстоятельством, которое в действительности юридическим фактом быть не может [4, с. 44]. При этом нет потребности в отношении каждого случая переговоров о заключении договора ставить вопрос об идентификации этого действия и установлении точного момента его совершения. Субъекты гражданского оборота, соглашаясь с тем, что они являются участниками переговорного процесса, исходят из того, что начало такому процессу положило какое-то известное им фактическое действие, совершённое одним из них.
С точки зрения жизненного цикла обозначенное организационное правоотношение является длящимся: его развитие сводится к совершению участниками переговорного процесса определённого количества фактических действий, которые в итоге могут позволить одному из них выразить волю, направленную на заключение договора (направить оферту). При этом переговоры как совокупность фактических действий не имеют целью уточнить или конкретизировать условия договора. Эту задачу выполняют действия в рамках заключения договора, когда на предложение заключить договор (оферту) приходит ответ о согласии заключить договор на иных условиях, чем было предложено в оферте. В идеале подобный информационный обмен (когда каждая из сторон исходит из того, что она согласна заключить договор) может занять продолжительное время, но он никогда не приобретёт качество переговоров. Переговоры предполагают наличие такой ситуации, когда у лиц, имеющих встречные интересы в отношении чего-либо, ещё не сформировалась субъективная воля. Соответственно, в ходе переговоров субъекты лишь исходят из возможности заключения договора в будущем. Перед участниками переговорного
процесса стоит лишь задача проработать возможные варианты установления и развития будущей договорной связи. Как только один из таких вариантов приобретёт чёткие очертания, переговоры завершатся направлением оферты.
В то же время направление оферты - это лишь одно из возможных оснований прекращения правоотношения о переговорах. Переговорный процесс может прерваться в том числе и тогда, когда участник переговоров потеряет интерес в установлении будущей договорной связи, так и не сформировав субъективную волю. И подобное развитие переговоров является нормальным. Здесь нет дефектов, связанных с тем, что кто-то уклоняется от направления оферты или каким-то образом не исполняет обязанности, составляющие содержание правоотношения о переговорах. Возникшее правоотношение о переговорах в принципе не может быть подвержено дефектам, связанным с его динамикой: оно существует до тех пор, пока не будет прервано кем-либо из участников. Негативные последствия для участников переговоров предусмотрены законом лишь на случай нарушения одним из них масштабов добросовестного поведения и выражаются в виде обязанности возмещения убытков, что порождает потребность в уяснении того, какие переговоры о заключении договора являются добросовестными, а какие - нет.
Из содержания ст. 434.1 ГК РФ можно вывести понятие «добросовестное ведение переговоров» («добросовестные переговоры»), правда с оговоркой, что таковое по своей сути является понятием относительным. Его содержание можно определить лишь по остаточному принципу: добросовестными являются те переговоры, которые нельзя назвать недобросовестными. Что касается понятия «недобросовестные переговоры» («недобросовестные действия при проведении переговоров»), то его содержание законодатель раскрывает достаточно полно (пп. 1 и 2 п. 2 ст. 434.1 ГК РФ). Такой законодательный подход легко объясняется назначением положений ст. 434.1 ГК РФ - они выполняют исключительно охранительно-восстановительную функцию, возлагая на недобросовестного участника переговорного процесса обязанность возмещения убытков. Иными сло-
вами, если что-то и может породить правовые последствия, обладающие имущественным характером, то это вовсе не сами переговоры, а выявленные при их проведении дефекты.
В юридической литературе преобладает позиция, в соответствии с которой обязанность возмещения убытков за недобросовестное ведение переговоров рассматривается исключительно через призму преддоговорной ответственности [5; 6; 7, с. 37; 8, с. 214], что, на наш взгляд, является неверным. Обязанность возмещения убытков, возникших в результате недобросовестного поведения одного из участников переговорного процесса, не является следствием нарушения организационного правоотношения о проведении переговоров (поскольку, как уже было отмечено, его нельзя нарушить), а представляет собой общую реакцию государства на нарушение стандартов добросовестного поведения в гражданском праве. В качестве примера возникновения преддоговорной ответственности можно привести необоснованное уклонение от заключения договора той стороны, для которой заключение договора обязательно (абз. 2 п. 4 ст. 445 ГК РФ), или уклонение от согласования условий договора поставки (п. 2 ст. 507 ГК РФ). В каждом из этих случаев одна из сторон нарушает обязанность, составляющую содержание соответствующего организационного правоотношения, которое возникает и развивается в рамках той или иной стадии заключения договора. Правоотношение же о переговорах если и возникает, то его развитие всегда предшествует процессу заключения договора.
Следует обратить внимание ещё на одну важную характеристику правоотношения о переговорах. Возникая вследствие совершения какого-либо фактического действия, свидетельствующего о начале переговорного процесса, данное правоотношение никогда не сможет стать договорным. Если предположить возможность облачения переговоров в соглашение сторон, то возникает потребность в уяснении цели такого соглашения. Такой целью, естественно, не может выступать заключение договора, поскольку, как уже отмечалось, участники переговорного процесса только допускают возможность заключения договора в будущем. Даже если по
итогам переговоров его участники приступят к заключению договора, то таковой будет заключён на условиях, обозначенных в оферте, а не на условиях, которые, по мнению некоторых авторов [9, с. 64; 10, с. 37], должны быть выработаны в переговорах. Не может выступать в качестве цели соглашения и непосредственно само проведение переговоров (а равно, их завершение). В противном случае пришлось бы согласиться с тем, что переговоры проводятся ради переговоров. А как уже отмечалось ранее, переговоры, представляя собой совокупность фактических действий, сами по себе не влекут никаких правовых последствий. Правда, здесь следует сделать одно уточнение. В п. 5 ст. 434.1 ГК РФ говорится о том, что участники переговорного процесса могут заключить соглашение о порядке ведения переговоров. Вместе с тем исполнение этого соглашения не сводится к тому, что закон называет переговорами о заключении договора. Таким соглашением участники переговорного процесса пытаются регламентировать то, от чего отказался законодатель - конкретизируют требования к добросовестному ведению переговоров, устанавливают порядок распределения расходов на ведение переговоров и иные подобные требования. Иными словами, таким соглашением стороны придают переговорному процессу ясность с точки зрения того, как они должны действовать при проведении переговоров, не затрагивая содержание переговоров.
Таким образом, переговоры о заключении договора представляют собой совокупность фактических действий участников переговорного процесса, направленных на уяснение возможных вариантов установления и развития будущей договорной связи между ними. Такого рода действия характеризуются абсолютным юридическим безразличием относительно того, будет или нет заключён договор в будущем, что исключает установление какой-либо связи между переговорным процессом и процессом заключения договора за исключением того, что первый всегда предшествует последнему.
4. Переговорный процесс и процесс заключения договора
Однако сегодня активно проводится идея не только о причинно-следственной связи заключённого договора с переговорами
о его заключении [11, с. 34], но и о подведении переговоров под непосредственно сам процесс заключения договора [12, с. 176]. Несмотря на несостоятельность этой идеи, она тем не менее находит отражение в судебной практике. Так, из содержания постановления Пленума Верховного Суда РФ от 25 декабря 2018 г. № 49 «О некоторых вопросах применения общих положений Граждан -ского кодекса Российской Федерации о заключении и толковании договора» (далее -Постановление) следует, что переговоры о заключении договора рассматриваются в качестве достижения соглашения сторон. В частности, разъясняя положения ст. 432 ГК РФ (п. 2 Постановления), высшая судебная инстанция предлагает воспринимать достижение соглашения сторон посредством принятия оферты в качестве одной из допускаемых законом модели заключения договора наряду с такой, как совместная разработка и согласование условий договора в переговорах. При таком подходе состоявшиеся переговоры о заключении договора полностью отождествляются с достижением соглашения сторон, что не выдерживает критики даже с позиции нормы п. 2 ст. 432 ГК РФ, которая оформляет ни какой-то частный случай заключения договора, а единственно возможную модель заключения договора, предполагающую направление оферты одной стороной и её акцепта другой стороной.
В п. 8 Постановления правоприменитель находит переговорам ещё одно применение -условия договора могут быть определены путём отсылки «к условиям, согласованным предварительно в процессе переговоров сторон о заключении договора». Однако в таком случае возникает вопрос: зачем сторонам вообще приступать к согласованию условий договора посредством направления оферты, если достаточно сделать отсылку к переговорному процессу, в рамках которого его участники в принципе ещё не определились с содержанием договора, который только может быть заключён в будущем? Очевидно, что если бы лица, обладающие взаимным интересом в заключении договора, имели чёткое представление о его содержании, то первое же действие одного из них подлежало бы квалификации в качестве направления оферты (совершения односторонней сделки),
а не какого-либо действия переговорного характера, которое по своей сути лишено свойств юридического действия.
Переговоры о заключении договора не являются обязательным атрибутом в цепочке тех действий, которые завершаются фактом совершения договора. Во-первых, стороны не прибегают к переговорам, если обстоятельства дела таковы, что каждая из них уже сформировала субъективную волю относительно содержания договора. Во-вторых, применение переговоров ограничивается существом ряда общих договорных конструкций, например, конструкцией предварительного договора, позволяющей участникам гражданского оборота заключить такой договор, который будет предусматривать единую обязанность его сторон заключить в будущем договор о передаче имущества, выполнении работ или оказании услуг - основной договор. Такой договор заключается на условиях, предусмотренных предварительным договором в установленный им срок, а при отсутствии этого срока - в течение одного года с момента заключения предварительного договора. Уклонение одной из сторон предварительного договора от заключения основного договора даёт право другой стороне требовать заключения договора в принудительном порядке в течение шести месяцев с момента неисполнения обязательства по заключению договора. Исходя из смысла п. 5 ст. 429 ГК РФ, уклонение одной стороны предварительного договора от заключения основного договора означает, что другая сторона предварительного договора предложила заключить основной договор, но не получила ответа на своё предложение. Именно из такого понимания п. 5 ст. 429 ГК РФ исходит и правоприменитель, когда говорит о том, что ведение сторонами переговоров в целях заключения основного договора не может являться основанием для изменения момента начала течения шестимесячного срока (п. 27 Постановления). Иными словами, речь идёт о том, что переговоры о заключении основного договора нельзя относить к действиям сторон, направленным на исполнение обязанности заключить основной договор. Однако проведение переговоров между сторонами предварительного договора относительно заключения основного договора в принципе исклю-
чено. Если допустить ситуацию, когда после того, как был заключен предварительный договор, его стороны приступили к переговорам и впоследствии заключили договор на иных условиях (отличных от тех, которые были прописаны в предварительном договоре), то между этими договорами теряется какая-либо связь: обязанность заключения основного договора сохраняется, а непосредственно заключённый договор характеризуется своей собственной историей происхождения без привязки к предварительному договору.
К сожалению, критического осмысления разъяснений, содержащихся в Постановлении, на страницах юридической литературы так и не последовало. Напротив, отдельные авторы воспринимают их как важные для определения сущности переговоров правовые позиции. В итоге дошло до того, что перестали различать переговорный процесс и процесс заключения договора. Так, В. В. Саркисян считает, что переговоры о заключении договора состоят «из собственно преддоговорных контактов сторон, оферты или извещения о проведении торгов, акцепта на иных условиях, участия в торгах» и завершаются «акцептом или подписанием протокола о результатах торгов, либо прекращением переговоров, либо передачей имущества, если речь идёт о реальном договоре»1. Аналогичного мнения придерживается А. В. Демкина [13, с. 112]. На наш взгляд, такая позиция несостоятельна, а аргументы, приводимые в её поддержку, не выдерживают критики. В частности, В. В. Саркисян заявляет, что исключение оферты и акцепта из переговоров о заключении договора «подрывает законодательную логику введения преддоговорной ответственности». В обоснование этого тезиса она приводит следующие доводы: 1) если разводить переговоры и оферту, то возникает потребность в понимании того, когда заканчиваются переговоры и начинается собственно оферта; 2) если разводить переговоры и оферту, значит следует признать, что оферта не подпадает под действие ст. 434.1 ГК РФ.
Вместе с тем для того, чтобы определить момент совершения оферты как односторонней сделки, достаточно обратиться к положениям закона, который весьма чётко формализовал не только процесс совершения этой сделки, но и требования, предъявляемые
к ней. Что означает нормативная установка п. 2 ст. 435 ГК РФ о том, что «оферта связывает направившее её лицо с момента её получения адресатом»? Это означает, что направленная оферта порождает правовые последствия (в частности, связанные с её безотзывностью) непосредственно с момента её получения адресатом. Поэтому никакой проблемы в определении момента совершения сделки оферты в гражданском праве в принципе не существует.
Что касается второго довода, приводимого В. В. Саркисян, то с ним следует согласиться лишь в той части, которая касается нормативной направленности положений ст. 434.1 ГК РФ: эти положения ориентированы исключительно на переговоры о заключении договора и не затрагивают оферту. Необходимость в принятии этих положений вызвана тем, что законодатель при всём его желании хоть как-то упорядочить взаимоотношения участников переговорного процесса не смог определиться ни с существом переговоров о заключении договора (в частности, посредством оформления дефинитивной нормы), ни с порядком их совершения. Всё, что ему оставалось, это определить масштаб добросовестного поведения участников переговорного процесса, который укладывается в общую установку п. 3 ст. 1 ГК РФ, оформляющую содержание принципа добросовестности в гражданском праве. При этом, как уже отмечалось, законодатель оформил границы этого масштаба посредством определения случаев, которые должны восприниматься как выход за пределы масштаба добросовестного поведения (п. 2 ст. 434.1 ГК РФ).
Что касается оферты, то законодатель никогда не испытывал проблем с урегулированием отношений, связанных с заключением договора, в том числе с офертой. Соответственно, в отношении поведения оферента можно установить стандарты, которые позволят дать как внешнюю, так и внутреннюю (содержательную) оценку его поведения. Внешняя оценка поведения оферента сводится к необходимости соблюдения им юридико-формальных требований, в частности наличие у него соответствующего правового статуса, дающего возможность участвовать в заключении договора; соответствие его действий стандартам, нашедшим свою объективи-
зацию в диспозиции соответствующих норм позитивного права. Внутренняя (содержательная) оценка поведения оферента сводится к тому, что оно должно соответствовать поведению, ожидаемому от любого участника гражданского оборота, имеющего желание вступить в договорные правоотношения, с учётом оценки фактических обстоятельств, а также требований добросовестности, разумности и справедливости [14, с. 115]. При этом правовой основой такой оценки выступает исключительно п. 3 ст. 1 ГК РФ, а соответственно о необходимости применения к отношениям, связанным с направлением оферты, положений ст. 434.1 ГК РФ в силу аналогии закона говорить не приходится. Эти положения имеют исключительную сферу применения - внутренняя (содержательная) оценка поведения участников переговорного процесса.
5. Переговоры о заключении договора и общие договорные конструкции
Иногда переговоры о заключении договора сравнивают с такими общими договорными конструкциями, как публичный договор, договор присоединения, предварительный договор, рамочный договор, опцион на заключение договора. В частности, относят переговоры, наряду с предварительным и опционным договорами, к способам заключения договора [7, с. 37]. Возможность такого сравнения обосновывается тем, что эти правовые конструкции являются смежными по отношению к переговорам о заключении договора [15, с. 306]. На наш взгляд, такого рода сравнения недопустимы хотя бы потому, что переговоры представляют собой процесс (совокупность фактических действий), в то время как любая из общих договорных кон -струкций выступает лишь отражением того или иного конститутивного признака, проявляющегося при характеристике некоторого числа гражданско-правовых договоров [16, с. 107], и сама по себе не является ни юридическим, ни фактическим действием.
Некоторые авторы, понимая это, тем не менее всё же пытаются усмотреть связь переговоров о заключении договора с обозначенными выше правовыми конструкциями, полагая, что правила о добросовестном ведении переговоров применимы к публичному договору, договору присоединения и предвари-
тельному договору как специальным способам заключения договора [12, с. 176]. Между тем из данных общих договорных конструкций только договор присоединения отражает специфику способа заключения договора. Публичный же договор отражает специфику тех договоров, которые обязательны к исполнению, а предварительный договор сформирован по критерию самодостаточности договорной связи. Указанная специфика данных правовых конструкций не позволяет применить к ним правила ст. 434.1 ГК РФ. Так, исходя из смысла нормы абз. 1 п. 1 ст. 426 ГК РФ, конструкция публичного договора ориентирована исключительно на динамику уже заключённого договора. То есть о проявлении качества публичного договора мы ведём речь уже в отношении того договора, который заключён, а значит постановка вопроса о переговорах здесь попросту неуместна. Вместе с тем все договоры, которые по признаку обязательности исполнения являются публичными договорами, по способу заключения относятся к договорам присоединения (например, договор розничной купли-продажи, договор проката, договор бытового подряда). Специфика заключения таких договоров выражается в том, что одна сторона присоединяется к условиям договора, которые определены другой стороной в формулярах или иных стандартных формах (п. 1 ст. 428 ГК РФ). Подобный способ заключения договора основан на том, что ответ адресата на предложение заключить договор всегда является безоговорочным. Никакого другого варианта поведения адресата данная общая договорная конструкция не предусматривает. Естественно, что о возможности проведения переговоров о заключении договора в подобных ситуациях речи вообще не может идти.
Что касается договоров, заключённых по модели предварительного договора (например, предварительный договор купли-продажи), то вопрос о том, может ли процессу заключения данного договора предшествовать процесс переговоров, здесь решается весьма просто - да, может. Однако это никак не связно с тем, что заключённый договор является предварительным. Так, у субъектов гражданского права, вступивших в переговоры о заключении договора (например, на-
правленного на отчуждение имущества), на каком-то этапе этих переговоров может возникнуть потребность в заключении не самого договора купли-продажи, а предварительного договора купли-продажи. Соответственно, переговорный процесс прервётся направлением одним из его участников предложения о заключении предварительного договора купли-продажи.
6. Заключение
Проведённое исследование позволило сформулировать ряд выводов:
- все действия участников переговорного процесса совершаются в рамках единого организационного правоотношения, возникающего в силу закона, объектом которого выступают переговоры (правоотношения о переговорах);
- основанием возникновения правоотношения о переговорах является фактическое действие, воспринимаемое с позиции любого субъекта гражданского оборота в качестве приглашения к переговорам о заключении договора; такое правоотношение в принципе не может быть подвержено дефектам, связанным с его динамикой; оно существует до тех пор, пока не будет прервано кем-либо из участников;
- переговоры о заключении договора представляют собой совокупность фактических действий участников переговорного процесса, направленных на уяснение возможных вариантов установления и развития будущей договорной связи между ними; такого рода действия характеризуются абсолютным юридическим безразличием относительно того, будет или нет заключён договор в будущем, что исключает установление какой-либо связи между переговорным процессом и процессом заключения договора;
- переговоры о заключении договора не являются обязательным атрибутом в цепочке тех действий, которые завершаются фактом совершения договора;
- переговоры о заключении договора недопустимо сравнивать с публичным договором, договором присоединения, предварительным договором, рамочным договором, опционом на заключение договора.
ПРИМЕЧАНИЕ
1 Саркисян В. В. Переговоры о заключении договора в гражданском праве : дис. ... канд. юрид. наук. - Ростов н/Д, 2022. - С. 102-103.
ЛИТЕРАТУРА
1. Сулейменов М. К. Преддоговорные отношения // Вестник Института законодательства Республики Казахстан. - 2018. - № 4 (53). - С. 50-64.
2. Шершеневич Г. Ф. Учебник русского гражданского права. - 6-е изд. - СПб. : Изд. Бр. Башмаковых, 1907. - 815 с.
3. Стучка П. И. Курс советского гражданского права : в 3 т. - М. : Изд-во коммунистической академии, 1927-1931. - Т. II: Общая часть гражданского права. - 1929. - 376 с.
4. Занковский С. С. Переговоры о заключении договора в предпринимательстве: правовая природа и проблемы правоприменения // Пробелы в российском законодательстве. - 2020. - Т. 13, № 3. -С. 42-47.
5. Чистяков П. Д. Выход из переговоров как основание преддоговорной ответственности в российском и зарубежном праве // Актуальные проблемы российского права. - 2021. - Т. 16, № 11 (132). - С. 83-98.
6. Адельшин Р., Сорокина Ю. Переговоры о заключении договора и отказ от права // Хозяйство и право. - 2018. - № 11 (502). - С. 103-108.
7. Зейналова Р. А. Преддоговорные отношения в контексте признания договора незаключённым // Сибирский юридический вестник. - 2015. - № 2 (69). - С. 32-38.
8. Волкова Н. А. Защита интересов стороны будущего договорного обязательства от недобросовестного поведения партнёров: правовой аспект // Беларусь в современном мире : материалы XIX Междунар. науч. конф., посвящ. 99-летию образования Белорусского государственного университета (Минск, 29 октября 2020 г.). - Минск : Белорус. гос. ун-т, 2020. - С. 210-216.
9. Храпунова Е. А. Особенности заключения договора с помощью технических средств связи // СевероКавказский юридический вестник. - 2020. - № 4. - С. 59-66.
10. Малеина М. Н. Переговоры о заключении договора (понятие, правовое регулирование, правила) // Журнал российского права. - 2016. - № 10 (238). - С. 36-46.
11. Саркисян В. В. К вопросу о моменте возникновения переговорных правоотношений // Известия Юго-Западного государственного университета. Серия: История и право. - 2020. - Т. 10, № 6. - С. 28-36.
12. Боярский Д. А. Юридические основания возникновения переговоров о заключении договора // Эволюция российского права : материалы XVII Междунар. науч. конф. молодых учёных и студентов. -Екатеринбург : Урал. гос. юрид. ун-т, 2019. - С. 176-178.
13. ДемкинаА. В. Основания возникновения преддоговорного обязательства // Журнал российского права. - 2017. - № 1 (241). - С. 109-115.
14. Соломин С. К., Соломина Н. Г. Добросовестность в гражданском праве : моногр. - М. : Юстицинформ, 2018. - 144 с.
15. Саркисян В. В. Соотношение института переговоров о заключении договора с конструкцией предварительного договора // Учёные записки Крымского федерального университета имени В. И. Вернадского. Юридические науки. - 2019. - Т. 5, № 3. - С. 306-312.
16. Соломин С. К., Соломина Н. Г. Систематизация гражданско-правовых договоров : моногр. - М. : Юстицинформ, 2021. - 152 с.
Информация об авторах Соломин Сергей Константинович - доктор юридических наук, доцент, профессор кафедры гражданско-правовых дисциплин Тюменский государственный университет Адрес для корреспонденции: 625003, Россия, Тюмень, ул. Володарского, 6 E-mail: sksolomin@mail.ru SPIN-код: 5601-5910, Author ID: 500075
Соломина Наталья Геннадьевна - доктор юридических наук, доцент, профессор кафедры гражданско-правовых дисциплин Тюменский государственный университет Адрес для корреспонденции: 625003, Россия, Тюмень, ул. Володарского, 6 E-mail: ngsolomina@mail.ru SPIN-код: 3790-3180, AuthorlD: 549703
CONTRACT NEGOTIATION
S.K. Solomin, N.G. Solomina
Tyumen State University, Tyumen, Russia
Introduction. The domestic doctrine of the contract over the past century and a half has been repeatedly revised, which, first of all, is associated with the development of property relations. However, any transformation of views on the legal categories established in civilistic doctrine must have a weighty argument based on an understanding of the essence of the relevant processes and phenomena of reality. In the past decade, the substance of some legal categories under the constant press of law enforcement practice has changed so much that they have lost their speciality in the absence of any sufficient prerequisites for this. One such legal category includes contract negotiations. Purpose. The purpose of the article is to determine the concept of negotiations on the conclusion of a contract. To achieve this goal, tasks were set: to determine the nature of legal relations arising during negotiations; establish the connection of the negotiation process with the contract conclusion process; Investigate the scope of bona fide conduct of contract negotiators. Methodology. When writing the article, the modeling method and the formal-legal method were used. Results. >4s a result of the study, it was found that the negotiations on the conclusion of the contract are a set of actual actions of the participants in the negotiation process aimed at clarifying the possible options for establishing and developing a future contractual relationship between them;all actions of the participants in the negotiation process are performed within the framework of a single organizational legal relationship arising by virtue of the law (legal relationship on negotiations). Conclusion. The material proposed in this article is the result of a generalization of the knowledge accumulated in the domestic civilistic doctrine, and forms the basis for further scientific discussion about the essence of the negotiation process.
Keywords: negotiations on conclusion of the contract; negotiation process; organizational legal relationship; conclusion of the contract; pre-contractual liability.
Информация о статье
Дата поступления - 2 мая 2023 г. Дата принятия в печать - 10 июля 2023 г.
Для цитирования
Соломин С. К., Соломина Н. Г. Переговоры о заключении договора // Вестник Омского университета. Серия «Право». 2023. Т. 20, № 3. С. 41-50. й01: 10.24147/1990-5173.2023. 20(3).41-50.
REFERENCES
1. Suleimenov M.K. Pre-contractual relations. Vestnik Instituta zakonodatelstva Respubliki Kazakhstan = Bulletin of the Institute of Legislation of the Republic of Kazakhstan, 2018, no. 4 (53), pp. 50-64. (In Russ.).
2. Shershenevich G.F. Textbook of Russian civil law, 6th ed. Saint Petersburg, Br. Bashmakov's Publ., 1907. 815 p. (In Russ.).
3. Stuchka P.I. Course of Soviet civil law, in 3 volumes. Moscow, Publishing House of the Communist Academy, 1927-1931. Vol. II: Common part of civil law. 1929. 376 p. (In Russ.).
4. Zankovsky S.S. Negotiations on the conclusion of a contract in entrepreneurship: legal nature and law enforcement problems. Probely v rossiiskom zakonodatel'stve = Gaps in Russian legislation, 2020, vol. 13, no. 3, pp. 42-47. (In Russ.).
5. Chistyakov P.D. Withdrawal from negotiations as the basis of pre-contractual liability in Russian and foreign law. Aktualnye problemy rossiiskogo prava = Actual problems of Russian law, 2021, vol. 16, no. 11 (132), pp. 83-98. (In Russ.).
6. Adelshin R., Sorokina Yu. Negotiations on the conclusion of the contract and the renunciation of the right. Khozyaystvo i pravo = Economy and law, 2018, no. 11 (502), pp. 103-108. (In Russ.).
7. Zeinalova R.A. Pre-contractual relations in the context of recognition of the contract as not concluded. Sibirskii yuridicheskii vestnik = Siberian Legal Bulletin, 2015, no. 2 (69), pp. 32-38. (In Russ.).
8. Volkova N.A. Protection of the interests of the party to the future contractual obligation from unfair behavior of partners: legal aspect, in: Belarus in the modern world, materials of the XIX International Scientific Conference dedicated to the 99th anniversary of the formation of the Belarusian State University (Minsk, October 29, 2020). Minsk, Belarusian State University Publ., 2020, pp. 210-216. (In Russ.).
9. Khrapunova E.A. Features of concluding an agreement using technical means of communication. Severo-Kavkazskii yuridicheskii vestnik = North Caucasus Legal Bulletin, 2020, no. 4, pp. 59-66. (In Russ.).
10. Maleina M.N. Negotiations on the conclusion of a contract (concept, legal regulation, rules). Zhurnal rossiiskogo prava = Journal of Russian law, 2016, no. 10 (238), pp. 36-46. (In Russ.).
11. Sarkisyan V.V. On the issue of the moment of the emergence of negotiation legal relations. Izvestiya Yugo-Zapadnogo gosudarstvennogo universiteta. Seriya: Istoriya i pravo = News of Southwestern State University. Series: History and Law, 2020, vol. 10, no. 6, pp. 28-36. (In Russ.).
12. Boyarsky D.A. Legal grounds for the emergence of negotiations on the conclusion of an agreement, in: Evolution of Russian law, materials of the XVII International Scientific Conference of Young Scientists and Students. Yekaterinburg, Ural State University of Law Publ., 2019, pp. 176-178. (In Russ.).
13. Demkina A.V. Grounds for the emergence of a pre-contractual obligation. Zhurnal rossiiskogo prava = Journal of Russian Law, 2017, no. 1 (241), pp. 109-115. (In Russ.).
14. Solomin S.K, Solomina N.G. Integrity in civil law, monograph. Moscow, Yustitsinform Publ., 2018. 144 p. (In Russ.).
15. Sarkisyan V.V. Ratio of the institution of negotiations on the conclusion of an agreement with the construction of a preliminary agreement. Uchenye zapiski Krymskogo federal'nogo universiteta imeni V.I. Vernadskogo. Yuridicheskie nauki = Scientific notes of the Crimean Federal University named after V.I. Vernadsky. Legal sciences, 2019, vol. 5, no. 3, pp. 306-312. (In Russ.).
16. Solomin S.K., Solomina N.G. Systematization of civil law contracts, monograph. Moscow, Yustitsinform Publ., 2021. 152 p. (In Russ.).
About the authors
Solomin Sergey - Doctor of Law, Docent, Professor of the Department of Civil Law Disciplines
Tyumen State University
Postal address: 6, Volodarskogo ul., Tyumen,
625003, Russia
E-mail: sksolomin@mail.ru
SPIN-code: 5601-5910, Author ID: 500075
Solomina Natalya - Doctor of Law, Docent, Professor of the Department of Civil Law Disciplines
Tyumen State University
Postal address: 6, Volodarskogo ul., Tyumen,
625003, Russia
E-mail: ngsolomina@mail.ru
SPIN-code: 9197-2791, Author ID: 519588
Article info
Received - May 2, 2023 Accepted - July 10, 2023
For citation
Solomin S.K., Solomina N.G. Contract Negotiation. Vestnik Omskogo universiteta. Seriya "Pravo" = Herald of Omsk University. Series "Law", 2023, vol. 20, no. 3, pp. 41-50. DOI: 10.24147/1990-5173.2023.20(3).41-50. (In Russ.).
