CC BY
88
УДК 159.95
Вестник СПбГУ. Сер. 12. 2015. Вып. 1
М. О. Аванесян
ПЕРЕДАЧА СМЫСЛА С ПОМОЩЬЮ МЕТАФОРИЧЕСКИХ СРАВНЕНИЙ*
Санкт-Петербургский государственный университет, Российская Федерация, 199034, Санкт-Петербург, Университетская наб., 7-9
Для исследования процесса понимания текста испытуемым было предложено передать суть текста в форме создаваемого ими метафорического сравнения. Автор метафорического сравнения ищет объект для сравнения, опираясь на свой ментальный опыт («А похоже на B»). Поэтому метафорическое сравнение является индикатором того, каким образом испытуемый интегрировал новые знания в уже существующую систему опыта. В исследовании участвовало 27 человек, было получено и проанализировано 184 ответа. Выявлено, что соответствие стимульного текста и метафорического сравнения обеспечивается совокупностью двух взаимосвязанных компонентов: 1) эмоционально-чувственных образов («нечто податливое») и предметно-пространственных образных схем («внутри/снаружи», «большой/маленький», «центр/периферия»); 2) словесно-логических структур, представляющих собой понятийные структуры, а также закрепленные за словом ассоциации (коннотации). Библиогр. 15 назв. Ил. 2. Табл. 2.
Ключевые слова: перенос, метафорическое сравнение, понимание, когнитивный инвариант.
INVESTIGATION ISOMORPHIC COGNITIVE STRUCTURES (ON EXAMPLE OF METAPHORICAL COMPARISONS)
M. O. Avanesyan
St. Petersburg State University, 7-9, Universitetskaya nab., St. Petersburg, 199034, Russian Federation
To investigate the process of text understanding subjects were asked to render its essence in the form of a metaphorical comparison (A is like B). The metaphorical comparison is an indicator of how the subjects have incorporated new knowledge into their existing experience system. The study involved 27 people; 184 responses were analyzed. As a result the role of image and verbal-logical "languages" in isomorphism of two compared conceptual areas was described. It was demonstrated that semantic invariants in metaphorical comparisons can exist in two forms: 1) generalized spatial relationships (inside/outside, big/small, center/periphery) and sensory images; 2) verbal forms containing culturally established associations (connotations). Refs 15. Figs 2. Tables 2.
Keywords: transfer, metaphorical comparison, understanding, cognitive invariant.
Глубина понимания отражается в количестве способов, которыми человек может раскрыть и выразить суть понятого (разными словами, в виде рисунков, схем и т. п.) [1]. Исследуя то, как человек переносит уже сформированные когнитивные схемы на новый материал, можно определить, какую внутреннюю работу с этим материалом он проводит, как он его организует и переживает.
В литературе, посвященной когнитивным процессам, феномен переноса (transfer) рассматривается в трех ключевых аспектах: как аналогия, как перенос навыка и как метафора1 [2]. Перенос предполагает сохранение некоторой общей структуры при переходе из одной области в другую. Поэтому перед исследователем встает вопрос, как устанавливается взаимосоответствие двух областей, которые не обладают полной эквивалентностью. В теории информации возможность такого переноса объясняется принципом изоморфизма2. Изоморфизм двух объектов указывает
* Исследование выполнено при поддержке гранта РГНФ 14-36-01241.
1 Слово «метафора» имеет греческое происхождение и чаще всего переводится как «перенос».
2 См. подробнее о принципе изоморфизма в формировании единой теории психических процессов [1].
на то, что каждому элементу одного объекта точно соответствует элемент другого объекта (то же касается связей и отношений между элементами). Важно отметить, что изоморфизм не требует идентичности самих элементов объектов: неизменной остается лишь форма и мера их взаимной упорядоченности.
Для исследования того, как происходит перенос выявленной человеком закономерности, признака, совокупности признаков с одного материала на другой, мы выбрали метафорическое сравнение. В самом общем виде метафора — это «понимание и переживание сущности одного вида в терминах сущности другого вида» [3, с. 27]. Формулой метафоры является суждение по типу «А есть В»3. Помимо отождествляемых в метафоре понятий в ее структуру включают основание метафоры. Оно представляет собой набор общих признаков понятий А и В. Однако в последнее время исследователи все чаще приходят к выводу, что термин «основание метафоры» является описательным, а не объясняющим. Он не позволяет приблизиться к сути феномена метафоры, лишь постфактум констатируя наличие сходства у уже объединенных в пару понятий [4]. Исследователю-психологу важно, что смысл будущей метафоры (смысловой инвариант) возникает у автора еще до ее создания. Затем автор подыскивает понятие, с помощью которого воплощает свою идею. Адресат, в свою очередь, совершает обратный путь: через нахождение точек сходства двух понятий (А и В), объединенных автором метафоры, он реконструирует его замысел.
«Гипотеза инвариантности» (invariance hypothesis) и механизм «проецирования» (mapping) являются ключевыми понятиями теории метафоры Дж. Лакоффа и М. Джонсона [3]. Д. Гордон в «Терапевтических метафорах» пишет о том, что эффективная метафора должна быть структурно эквивалентна той проблемной ситуации, которую она описывает [5]. Поясним механизм проецирования на примере метафоры «жизнь — это путешествие» (табл. 1, рис. 1), пример приведен по: [6].
Таблица 1. Разбор концептуальной метафоры «жизнь — это путешествие»: механизм проекции
Основное понятие: «Жизнь» Вспомогательное понятие: «Путешествие»
Человек Путешественник
Цель жизни Место назначения
Способ достижения цели Маршрут
Жизненные трудности Препятствия на пути
Советчики, друзья Проводники
Крупные события жизни Пройденный путь измеряется вехами
Момент выбора Развилка
Данные от рождения таланты и доставшиеся по наследству материальные ресурсы Взятая в дорогу провизия
3 Речь идет о номинативной метафоре «А есть В», где А — «основное понятие», которое является темой метафоры, а В — «вспомогательное понятие», которое привлекается автором для расстановки смысловых акцентов и высвечивания необходимых характеристик А. Основное понятие отличается обобщенностью и абстрактностью, вспомогательное понятие — большей конкретностью и близостью к эмоционально-чувственному опыту человека. Смысловой инвариант — обобщенная структура, базовый смысл метафоры.
ЖИЗНЬ <
ПУТЕШЕСТВИЕ
Механизм концептуальной метафоры (на примере ЖИЗНЬ - ЭТО ПУТЕШЕСТВИЕ)
Рис. 1. Механизм проецирования как базовый механизм метафоры
В метафорах сходство между объектами4 может быть установлено как на основе сходства отношений между элементами объектов, так и сходства самих элементов. В зависимости от этого выделяют метафоры отношений и метафоры атрибуций (рис. 2). Создание метафор отношений (relational metaphor)5 объясняют с помощью механизма проецирования, благодаря которому элементы одного понятия структурируют понимание другого понятия (mapping) [7-8]. Примером метафоры отношений является метафора «жизнь — это путешествие», приведенная ранее. В метафорах атрибуций (attribute metaphor) акцент сделан на сходстве конкретно-чувственных характеристик объектов (напр., «мягкий голос», «дорога — змея», «луна — серебряная монета»).
Рис. 2. Разные типы сходства: сходство отношений и объектно ориентированное внешнее сходство (цит. по: [7])
Д. Гентнер [7] определила четыре универсальные характеристики (internal-structural characteristics) любого сходства двух объектов: ясность (clarity), богатство (richness), системность (systematicity), абстрактность (abstractness). На основе этих характеристик она выделила два типа аналогий: экспрессивные аналогии (по сути, это метафоры) и объясняющие аналогии. Для объясняющих аналогий важнее всего ясность и системность проецируемых характеристик, в то время как для экспрессивных аналогий — их богатство, показывающее количество характеристик, которые переносятся с одного понятия на другое.
4 Под объектом понимается объект мысли (конкретное, абстрактное понятие).
5 Дж. Грэди использует термин «correlational metaphors» [9]; для более подробного описания типов метафор см. Дж. Лакофф и М. Джонсон (структурные и неструктурные (онтологические и ориен-тационные) метафоры) [3].
Экспрессивные аналогии рассматривают как целостности, которые нецелесообразно подвергать анализу. Это одна из причин, почему сложно оценивать и интерпретировать метафоры. Действительно, аналогии, которые используются в таких «строгих» дисциплинах как алгебра, геометрия, теория музыки и прочее, существенно отличаются от метафор. Во-первых, в метафоре не столь очевидны основания для отождествления двух понятий: какие именно характеристики одного понятия переносятся на другое? Во-вторых, суть метафоры состоит в том, что в ней словесно-логический, эмоциональный и чувственный компоненты слиты воедино, что затрудняет ее расшифровку и перефразирование. Поэтому вполне оправдано определение Дж. Лакоффа и М. Джонсона, которые видят метафору именно как «понимание и переживание сущности одного вида в терминах сущности другого вида» [3, с. 27]. Благодаря этим особенностям автор метафоры «без лишних слов», то есть без дополнительных речевых посредников, обеспечивает передачу мыслеобраза респонденту. Целостность метафоры отражает свойственную ей слитность эмоционально-образно-словесных компонентов смысла. По этим причинам метафора была выбрана нами в качестве модели для исследования процесса передачи смысла.
Цель нашего исследования состояла в том, чтобы определить, каким образом человек выявляет суть предъявляемого ему сообщения и обобщает его содержание в виде метафорического сравнения. Получая сообщение, человек трансформирует его, расставляет смысловые акценты, соотнося новое знание с уже существующим опытом. Однако воспроизведенное по памяти сообщение не всегда позволяет определить ту внутреннюю работу, которую человек осуществляет для его понимания. Поэтому мы просили людей передавать смысл предъявляемого им сообщения в форме метафорического сравнения. Поскольку респондентам нужно было передать в метафорической форме уже изначально заданный смысл, содержащийся в стимульном тексте, а не создавать собственную идею, мы используем термин «метафорическое сравнение», а не «метафора».
Перед нами стояли следующие задачи: 1) подобрать стимульные тексты и провести их экспертный анализ; 2) определить общие закономерности процесса создания метафорических сравнений; 3) выявить различия метафорических сравнений, созданных разными испытуемыми, для определения индивидуально-личностных особенностей понимания стимульных текстов.
Описание метода исследования и выборки
В исследовании добровольно участвовало 27 человек: 11 юношей и 16 девушек в возрасте от 18 до 22 лет, студенты факультета психологии СПбГУ
В качестве стимульного материала предъявлялось четыре определения из психологического словаря: «аутизм», «конформизм», «абстракция», «побочный эффект». Участникам исследования предлагалось передать смысл каждого стимульного текста в виде метафорического сравнения. Предварительно респонденты знакомились с несколькими образцами использования метафор в психологии. После выполнения основного задания они должны были по памяти воспроизвести основные характеристики всех четырех стимульных понятий.
Задание создать метафорическое сравнение, на наш взгляд, позволяет учесть влияние особенностей личности познающего на обработку информации, то есть
субъектность и «пристрастность» того, как человек обрабатывает и «присваивает» новые знания. Создавая метафорическое сравнение, его автор ищет объект для сравнения, опираясь на свой ментальный опыт («А похоже на ...»). Поэтому подобранное им понятие является индикатором того, каким образом он включил новые знания в уже существующую систему опыта.
Описание результатов исследования
В результате опроса было получено 184 ответа. Прежде всего обращает на себя внимание тот факт, что метафорические сравнения в подавляющем большинстве случаев — это значительно более сжатые высказывания, чем сами стимульные тексты. Создаваемые метафорические сравнения, таким образом, обладают высокой информационной емкостью, сопоставимой с развернутыми «буквальными» высказываниями.
Нас интересовало то, как в метафорических сравнениях респонденты будут передавать суть стимульных понятий. Для этого нам было необходимо ответить на два вопроса. Что собой представляет когнитивная структура стимульного текста, которая передается в метафорическом сравнении? Что обеспечивает изоморфизм содержания стимульного текста и метафорического сравнения?
На примере стимульного определения «Аутизм» покажем логику качественного анализа самого стимульного материала и полученных эмпирических данных.
Пример
«Аутизм — понятие, означающее крайнюю форму и состояние психологического отчуждения, выражаемые в отстранении, уходе, бегстве индивида от контактов с действительностью и погружении в замкнутый мир собственных переживаний, когда произвольная организация мышления нарушается из-за ее подчинения аффективным потребностям» [10].
Выделенные признаки понятия «аутизм»:
{уход от контактов;
погружение в замкнутый мир собственных переживаний;
...... ......
аффективным потребностям.
В метафорических сравнениях, созданных респондентами, могли отражаться один, два или все три признака. Напомним, что после создания метафорических сравнений респонденты должны были по памяти написать основные характеристики стимульных понятий. Результаты показали, что они воспроизводили приблизительно такое же количество признаков понятия, как отражали в метафорическом сравнении. Таким образом метафорическое сравнение представляет собой целостное «схватывание» сути стимульного понятия, в то время как воспроизведение по памяти требует самостоятельной дифференциации его признаков.
Дальнейший анализ полученных ответов требовал их классификации. Основанием содержательной классификации метафорических сравнений стали особенности когнитивных структур, которые легли в их основу. Результатом работы с полученными сравнениями стало выделение шести групп ответов.
В первой, самой многочисленной группе ответов признак «уход от контактов» передавался как физическая изоляция от внешнего мира — через отношения «внутри/снаружи». Этот признак воплощался через образы объектов, имеющих границу: «мыльный пузырь», «капсула», «скафандр», «воздушный шар», «темная плотная непрозрачная сфера», «аквариум», «зигота», «ящик». Помимо инвариантной когнитивной структуры, каждое из созданных метафорических сравнений несет дополнительный смысл: сравнение с мыльным пузырем подчеркивает хрупкость, с зиготой — указывает на зарождающийся собственный мир и т. д.
Вторая группа ответов содержит образ объекта в ограниченном пространстве («нечто внутри») — «человек, еле помещающийся в небольшую коробку», «человек в футляре», «жемчужина в раковине», «свернувшийся ежик», «рак-отшельник», «улитка», «уточка в лужице». Помимо отношений «внутри/снаружи», общих для первой и второй групп ответов, во второй группе акцент делается на наличие объекта внутри пространства. Наличие объекта добавляет дополнительные коннотации, связанные с его «укрытием» (способ спрятаться, защититься, уединиться). В эту же группу мы отнесли ответы, где присутствовала идея насильственного ограничения: «тюрьма сознания», «за семью печатями», «ограда».
В третьей группе ответов психологическая отстраненность передавалась через ограничение сенсорных модальностей: «слепое существо», «в комнате зашторены окна..., одеты войлочные перчатки», «темнота», «состояние комы», «тишина», «синдром закрытого сознания наоборот — активность есть, а контакта нет».
В четвертой группе ответов была отражена не только изолированность от внешнего мира, но и погружение субъекта в особое состояние внутренней сосредоточенности. Для этого использовались человеческие образы, с довольно жестко закрепленными коннотациями — «ученый, смотрящий в микроскоп», «человек, сидящий в позе лотоса», «монах-схимник».
Пятая группа ответов была связана с темой ухода в другое пространство — «ки-берсеть», «соцсеть», «душевный космос», «бездна как черная дыра».
Шестая группа ответов отличалась тем, что в ней проявилась самостоятельная попытка респондентов объяснить стремление к изоляции, свойственное аутисту, как результат его повышенной чувствительности к внешним воздействиям: «идея рупора — делает все внешние воздействия в 25 раз сильнее», «испуганное существо "без кожи"».
Таким образом, одним из основных компонентов смыслового инварианта, который лег в основу большинства созданных метафорических сравнений, стало отношение «внутри/снаружи». При этом разнообразие ответов позволяет нам проследить, какие смысловые акценты респонденты расставляли при обдумывании стимульных текстов. Для одних респондентов при создании метафорических сравнений на первый план выходила изоляция аутиста от физической реальности, для других — его внутренняя сосредоточенность, для третьих — ранимость и т. д. Важно отметить, что при существенной разнице в смысловых оттенках метафорических сравнений респонденты довольно единообразно воспроизводили сами стимульные определения (задание по памяти воспроизвести признаки понятий).
Выделение шести групп ответов на примере стимульного понятия «аутизм» можно считать предварительным, поскольку эта классификация довольно жестко привязана к содержанию самого понятия. Однако уже на этом этапе можно говорить
о природе когнитивных структур, вычленяемых респондентами из стимульных текстов, и о способах передачи этих структур.
На этапе анализа данных по всем четырем стимульным текстам мы заметили, что основой метафорических сравнений становились обобщенные когнитивные структуры. Это заставило нас обратиться к проблематике базовых допонятийных когнитивных структур, которая активно разрабатывается в рамках концепции «воплощенного языка» (embodied language) [3, 11]. Под этими структурами понимаются обобщенные пространственно-предметные отношения и их чувственное переживание. Например, мы говорим об идеях, как о предметах («передать идею», «поделиться идеей»), эмоциях, как о субстанции («выплеснуть эмоции», «затронуть эмоции»). Данные суждения показывают, как абстрактные понятия осмысляются в терминах непосредственного опыта взаимодействия с физическими объектами, то есть представляют собой базовые метафоры.
Отметим, что языковые метафоры не тождественны базовым метафорам. Однако принцип «воплощенного языка» очень ярко реализовался в большей части полученных метафорических сравнений. В табл. 2 представлены выявленные обобщенно-образные и словесно-логические смысловые структуры, которые легли в основу метафорических сравнений.
Таблица 2. Обобщенные смысловые структуры, лежащие в основе метафорических сравнений для понятий «аутизм», «конформизм», «абстракция», «побочный эффект»
Стимульное понятие («А») Обобщенная смысловая структура Конкретно-образное воплощение («В») («А похоже на В»)
Аутизм а) внутри/снаружи; б) объект внутри а) «мыльный пузырь», «капсула», «скафандр», «воздушный шар», «темная плотная непрозрачная сфера», «аквариум», «зигота», «ящик»; «ученый, смотрящий в микроскоп», «состояние комы», «погружение в социальную сеть» и т. д. б) «человек, еле помещающийся в небольшую коробку», «человек в футляре», «жемчужина в раковине», «свернувшийся ежик», «рак-отшельник», «улитка», «уточка в лужице» и т. д.
Конформность нечто податливое, меняющее форму «пластилин», «глина», «тесто», «пластмасса», «гипс», «осьминог <может пролезть в любую щель>», «амеба, хватающая что-то ложноножками», «лизун» <из мультфильма «Охотники за привидениями>», «прогнувшийся позвоночник» и т. д.
Абстракция центр/периферия «фокус фотоаппарата», «телескоп», «взгляд в увеличительное стекло», «текстовыделитель», «прожектор», «луч», «внимание», «маркер», «выделение фигуры из фона» и т. д.
Побочный эффект действие ^ следствие 1 (основное) + следствие 2 (второстепенное)* «отдача в плечо при выстреле из ружья», «при обработке лесов от клещей гибнут другие насекомые и птицы», «полнота от переедания конфет», «отходы», «выделение кислорода в результате фотосинтеза», «кольцо всевластия, которое делает тебя невидимым, но оно сводит тебя с ума» и т. д.
Примечание: *данный тип отношений представляет собой обобщенную логическую схему, которую также можно объяснить пространственно-временными отношениями.
Анализируя полученные метафорические сравнения, мы заметили, что достаточно трудно однозначно отнести их к одному из двух типов сходства, о которых пишут исследователи метафор [7, 8]: сходству отношений или сходству качеств (атрибуций). Метафорические сравнения, во-первых, передавали структуру отношений, отражающую сущность понятия, во-вторых, содержали качественный, эмоционально-чувственный компонент, отражавший особенность индивидуального понимания стимульного понятия (сравните «аутизм» — «аквариум» и «аутизм» — «свернувшийся ежик»). На этом фоне выделялись ответы к понятию «побочный эффект». Это понятие обладало самой сложной структурой отношений (см. табл. 2). Возможно, с этим связано то, что респонденты в большинстве случаев предлагали примеры «побочного эффекта» вместо создания метафорического сравнения, передающего суть. Буквальные примеры, в отличие от метафор, не передают суть одного явления в терминах другого явления, а являются его иллюстрацией. Обработка полученных данных показала, что форма стимульного материала провоцирует респондентов к более или менее высокой степени метафоричности ответов.
Обсуждение результатов и выводы
Исследование показало, что эквивалентность стимульных текстов и метафорических сравнений, предложенных респондентами, сохраняется за счет формирования смыслового инварианта. Смысловой инвариант представляет собой совокупность двух взаимосвязанных компонентов: 1) эмоционально-чувственных образов («нечто податливое») и предметно-пространственных образных схем («внутри/ снаружи», «большой/маленький», «центр/периферия») и 2) словесно-логических структур, представляющих собой понятийные структуры, а также закрепленные за словом ассоциации (коннотации). В создании метафорических сравнений, таким образом, участвуют оба «языка» психики — словесный и образный.
В последние десятилетия роли образов в мыслительной активности придается всё большее значение. В теории Дж. Лакоффа и М. Джонсона о «воплощенном мышлении» утверждается, что «структуры, образующие нашу концептуальную систему, имеют своим источником наш чувственный опыт и осмысляются в его терминах; более того, ядро нашей концептуальной системы непосредственно основывается на восприятии, движениях тела и опыте физического и социального характера [11, с. 13]. Реконструкция проделанной респондентами интеллектуальной работы показала, что содержание стимульных текстов переводилось ими в форму базовых образных схем (напр., «нечто внутри» про понятие «аутизм»), а затем воплощалось в конкретно-образной форме (напр., «жемчужина в раковине»).
Однако важным дополнением будет то, что только образной составляющей недостаточно для передачи содержания стимульного текста — необходима точная вербализация возникшей ментальной репрезентации. В когнитивных исследованиях показано, что именно словесный язык определяет уровень обобщенности актуализируемых ментальных репрезентаций [12]. Это очевидно по ответам респондентов, в которых не отражалась специфика стимульного понятия, а лишь грубо схватывалась обобщенная смысловая репрезентация, возникшая на внутрипсихическом плане (например, ответы для понятия «аутизм»: «ограда», «тишина», «темнота», «круг»). Таким образом, в формировании метафорического сравнения, помимо образного
и эмоционально-чувственного компонента, активно участвует словесно-логический компонент. Он определяет уровень обобщенности и содержательную наполненность образной схемы. Эти компоненты вместе формируют внутрипсихическую репрезентацию смысла.
На наш взгляд, метод создания метафорических сравнений (на основе стимуль-ных текстов) может быть использован для исследования формирования значений наряду с такими методами как классификация, ассоциативный эксперимент, семантический дифференциал, метод изображения или словесного описания ситуаций, состояний, отношений (подробнее про методы см. [13], про качественный анализ [14-15]). При анализе метафорических сравнений обнаруживается, какие именно характеристики объекта были для респондента основополагающими и направляли создание метафоры. Данный метод, таким образом, позволяет учитывать индивидуально-личностный аспект познания, то, как отдельный человек обрабатывает новую информацию и как связывает ее с уже существующим опытом.
Литература
1. Веккер Л. М. Психика и реальность. М.: Смысл, 1998. 685 с.
2. Robins A. Transfer in cognition // Journal of Neural Computing, Artificial Intelligence and Cognitive Research. 1996. N 8. Р. 185-203.
3. Лакофф Дж., Джонсон М. Метафоры, которыми мы живем. М.: Едиториал УРСС, 2008. 256 с.
4. Уфимцев Р. Хвост Ящерки. Калининград: Оттокар, 2010. 292 c.
5. Гордон Д. Терапевтические метафоры. М.: Белый кролик, 1995. 196 с.
6. Скребцова Т. Г. Когнитивная лингвистика. СПб.: Филологический факультет СПбГУ, 2011. 256 c.
7. GentnerD., Markman A. Structure mapping in analogy and similarity // American Psychologist. 1997. Vol. 52, N 1. P. 45-56.
8. Gentner D. Are scientific Analogy Metaphors? // Metaphor: Problems and Perspectives / ed. by D. S. Miall. Brighton: Harvester Press; Atlantic Highlands: Humanities Press, 1982. P. 106-132.
9. Grady J. The «Conduit Metaphor» revised: a reassessment of metaphors for communication // Conceptual Structure, Discourse, and language / ed. by J. P. Koenig. Buffalo: CSLI Publications, 1998. Р. 205-218.
10. Головин С. Ю. Словарь практического психолога. Минск: Харвест, 1998. 800 с.
11. Лакофф Дж. Женщина, огонь и другие опасные вещи. М.: Гнозис, 2011. 512 с.
12. Холодная М. А. Психология понятийного мышления: От концептуальных структур к понятийным способностям. М.: Институт психологии РАН, 2012. 288 с.
13. Серкин В. П. Методы психосемантики. М.: Аспект Пресс, 2004. 207 с.
14. Осорина М. В. К вопросу о качественной и количественной оценке уровней понимания изобразительного текста // Вестн. С.-Петерб. ун-та. Сер. 16. 2014. Вып. 3. С. 21-36.
15. Целяева С. И., Осорина М. В. Использование информационных знаков для изучения процессов понимания социальных ситуаций // Вестн. С.-Петерб. ун-та. Сер. 16. 2014. Вып. 1. С. 6-20.
Статья поступила в редакцию 21 октября 2014 г.
Контактная информация
Аванесян Марина Олеговна — кандидат психологических наук, старший преподаватель;
m.avanesyan@spbu.ru
Avanesyan Marina O. — Candidate of Psychology, senior lecturer; m.avanesyan@spbu.ru
