CC BY
125
Н.Н. КРАСНОВ
ПЕДАГОГИЧЕСКАЯ СИСТЕМА И.Я. ЯКОВЛЕВА
Отличие организационно-педагогической системы Яковлева от системы Иль-минского выражено в докладной записке, представленной в Казанский учебный округ 30 апреля 1893 г., где Яковлев пишет: «До передачи в мое ведение чувашских училищ в последних существовало по 3 отделения: учащиеся учились в каждом отделении по одному году, прием был ежегодный (по системе Ильминского. - Н.К.). Такое положение отделений, согласно существовавшим инструкциям, делало то, что из чувашских училищ ученики выходили с плохими знаниями как во всех предметах учебного курса начальных училищ, так и в особенности в русском языке... Идея о двух отделениях с четырехлетним курсом не принадлежит лично мне, а отчасти взята мною из практики удельных училищ, где ученики учились также по 4 года, и где такая продолжительность курса, несмотря на всю неумелость постановки учебного курса, все-таки имела значение в том отношении, что хоть количеством времени наверстывала пропуски в знаниях и давала возможность узнать кое-что.
Прием учеников в чувашские училища при двух отделениях распределяется таким образом: в первый год принимаются чувашские дети, а на второй год только русские, если таковые поступают. Сообразно с количеством лет распределяется и весь учебный материал, причем руководящим принципом является то, что он давался учащимся в известной последовательности и чтоб, таким образом, трудности изучения русского языка растягивались на большее количество времени» [14]. В самой Симбирской чувашской школе еще в начале 70-х годов установилось два отделения: младшее (чувашское) и старшее (русское). 30 апреля 1873 г. учитель Г. Ефимов писал Яковлеву в Казань, что он занимался с младшим и русским отделениями [7].
Яковлев считал, что одно из центральных мест в национальной школе занимает русский язык, который он называл «органом государственной жизни, науки и цивилизации» [3]. Он разработал методику преподавания русского языка в сравнении с родным. В основе ее лежат принцип сравнительного изучения языковых явлений и аналитико-синтетический звуковой метод, введенный в отечественную педагогику Ушинским. С помощью этой методики учащиеся самостоятельно изучали русский язык, совершенствовали навыки разговорной речи, развивали логическое мышление. «Умение же сравнивать, т.е. подмечать в предметах сходство и различие, точно обозначать это словами, -указывал И.Я. Яковлев, - есть один из верных показателей некоторого логического развития и обладания языком». В школьном обучении он главное внимание уделял изучению родного и русского языков, а не Закона Божьего. Между тем у Ильминского на первом плане стояло религиозно-нравственное развитие, обучение языкам - на втором.
Следующая отличительная черта педагогической системы И.Я. Яковлева состоит в том, что она гораздо шире защищала языки нерусских народов, чем система Ильминского, в ней родной язык выступал как доступное средство изучения русского языка и орудие приобщения к культуре великого русского народа. Защищая языки, она в то же время отстаивала национальные интересы народов Поволжья. Инородческие языки, как и русский, Яковлев считал средством развития национальной культуры. «Нелитературных наречий нет», - говорил он [18].
По словам известного советского педагога-историка А.Ф. Эфирова, И.Я. Яковлев перенял от Ильминского лишь идею о необходимости обучения в
нерусских школах на родном языке учащихся. Важнейшее же положение системы Ильминского о религиозном просвещении не осуществлялось в школах Яковлева, а проводилось лишь в нормах, установленных программами земских и министерских школ [19].
Необходимо иметь в виду, что в дореволюционное время педагогическая система Ильминского получила широкую известность, о ней написана масса книг, хвалебных статей и рецензий. К тому же были изданы почти все его сочинения, включая письма. Все это создавало необычайную популярность Ильминского в научно-педагогическом мире как в России, так и за границей.
И.Я. Яковлев же, будучи педагогом из «инородцев», не имел возможности опубликовать брошюры или книги о своей системе, его и так обвиняли в том, что он якобы искусственно поднимает и поддерживает давно «разрешенный» в России «инородческий вопрос». Именно за разрешение учителям обучать детей в чувашских школах в І-ІІ классах на родном языке он был снят с должности окружного инспектора. Царское правительство зорко следило за тем, чтобы через школу не проникало ничего вредного для государства и власти, чтобы не появились «инородческие» литературы, не возникали «сепаратизм» и «национализм». В годы царизма даже буквари и другие учебные книги И.Я. Яковлев издавал без указаний своей фамилии. Этим объясняется и то, что даже в советское время многие исследователи истории просвещения народов Поволжья пытались судить о положении вещей прежде всего по трудам Ильминского, а И.Я. Яковлева без колебаний относили лишь к числу его учеников и последователей.
И.Я. Яковлев, несмотря на то, что в известной мере был учеником Ильминского, уже в начале 80-х годов не только создал более прогрессивную систему просвещения, но и отличался своими демократическими взглядами на роль и значение просвещения. В культурно-просветительном влиянии на нерусские народы Поволжья система И.Я. Яковлева имела большой успех. Иль-минский стремился своей системой к превращению сельской школы в миссионерский очаг со священником во главе, а чувашский просветитель - к превращению ее в культурный центр с садами и ремесленными мастерскими, которыми руководит учитель. И.Я. Яковлев неоднократно ходатайствовал перед Министерством народного просвещения об открытии для «инородцев» гимназий, ремесленных, технических училищ, сельскохозяйственных школ, чего мы не находим в деятельности Н.И. Ильминского.
В отличие от системы Ильминского, система чувашского просветителя была «...национально своеобразной и по справедливости может быть названа «яков-левской». Свою систему просвещения И.Я. Яковлев создал с учетом общности интересов всех народов России» [13]. Появление наиболее общего интереса к русскому языку нерусских народов России он видел прежде всего в их стремлении к практическому овладению им, так как «русский язык при теперешнем все увеличивающемся усложнении жизни, все усиливающемся спросе на труд, на рабочие руки, делается для инородцев столь же необходимым, как свет или воздух. Без знания русского языка они осуждены на гибель - это ясно осознают все, кто близко соприкасается с инородческим делом, научить инородцев русскому языку - основная задача...» [4]. Именно эта система привела к появлению множества чувашских школ.
В начале 1900-х годов под влиянием революционных событий в России усилилось национально-освободительное движение. Царское правительство вынуждено было ввести некоторую свободу пользования родным языком. 1 ноября 1907 г. были утверждены новые правила для нерусских школ Востока России, по которым значительно расширялась сфера применения родного
языка в национальных школах, причем срок обучения устанавливался четырехлетний. Правила распространялись на Казанский, Одесский, Кавказский, Западно-Сибирский учебные округа, губернии и области Туркестанского края, а также Иркутское и Приамурское губернаторства. По сравнению с Правилами 1870 г. новые правила явились шагом вперед в развитии национальных школ. Однако время их действия было непродолжительным. В некоторых округах они почти полностью игнорировались. Не распространялись они на армянские, грузинские школы. Власти боялись, как бы не произошло дальнейшее возрождение и без того сильно развитого национального самосознания армян и грузин [6]. Реакционер Кассо, заняв пост министра, добился отмены их.
Правила 1907 г. явились дальнейшим развитием системы Ильминского. Директор Казанской «инородческой» учительской семинарии А.А. Воскресенский утверждал, что система Ильминского была узаконена в особых Правилах 26 марта 1870 г. и 1 ноября 1907 г. [2, с. 12]. Между тем Правила 1870 и 1907 гг. отличаются друг от друга не только по времени их принятия, но и по содержанию. «Преподавание закона божия для православных, - гласит четвертый пункт Правил 1907 г., - ведется на родном языке учащихся до окончания одноклассного и двухклассного училища...» [2, с. 18-19]. А в Правилах 1870 г. на родном языке допускалось лишь первоначальное преподавание.
Утверждению Правил 1907 г. предшествовало бурное обсуждение основных положений национальных школ на Особом совещании 1905 г. по вопросам образования восточных «инородцев», на котором неоднократно выступал И.Я. Яковлев с конкретными предложениями по расширению прав родного языка и требовал, чтобы «в начальной инородческой школе преподавание Закона Божия в течение всего курса обучения происходило на родном языке» [12].
В 1904 г. член Совета министра народного просвещения Будилович приехал в Симбирск для подробного изучения педагогического опыта Яковлева. В том же году он инспектировал чувашские школы Казанского учебного округа, подробно ознакомился с постановкой обучения на родном языке в первых двух начальных классах. «Приезжал в Симбирск и бывал в чувашской школе и у меня на квартире известный славист, профессор Антон Семенович Будилович.
Состоялось высочайшее повеление министру народного просвещения генералу Глазову - произвести официальное расследование. Для расследования и был командирован профессор Будилович, а вместе с Будиловичем -состоявший при Победоносцеве Износков. Предварительно Будилович вызвал меня в Казань. Я пробыл с ним около двух суток, беседуя дни и ночи о деятельности Николая Ивановича Ильминского, о школе. Интересовался Будилович и лично мною, и моей деятельностью» [20]. По завершении инспекции Будилович представил в министерство подробный отчет о состоянии «инородческих» школ Востока России [9], основные выводы которого частично отразились в Правилах 1907 г. В них сказано: «5) Родной язык детей в первые два года обучения в училищах для инородцев служит языком преподавания. В последующие годы языком преподавания должен быть русский язык, но родной язык учащихся остается и предметом обучения, и орудием для облегчения преподавания на русском языке прочих предметов.
6) Обучение русскому языку при помощи родного языка учащихся начинается устными упражнениями в разговорной речи не позднее второго полугодия первого года обучения. Обучение русской грамоте (чтению и письму) начинается не позднее второго года обучения [1]. Этими положениями чувашские, а затем марийские и мордовские учителя руководствовались еще в начале 80-х годов.
Разработка системы воспитания и обучения для двуязычных школ и введение ее в практику народного образования были чрезвычайно сложным и трудным вопросом времени; говоря словами самого И.Я. Яковлева, «вопрос о просвещении инородцев не так прост, как это может казаться с первого взгляда, чтобы претендовать на общее внимание деятелей просвещения, надо после основательного, теоретического и практического изучения его, а тем более после основательного знакомства с ним предлагать свою систему взамен существующей» [24].
Новое направление, приданное И.Я. Яковлевым чувашским школам, встретило сопротивление со стороны представителей духовенства и дворянства, реакционно настроенных инспекторов народных училищ. Его обвинили в том, что вводит новые приемы обучения, в продолжение двух лет предлагает обучать чувашских детей родному языку. Благочинный Баратынский, член Буинского уездного училищного Совета, представил в 1879 г. в земское собрание доклад о деятельности чувашских школ, в котором выступил против расширения курса обучения на родном языке и категорически заявил, что лишь одно Министерство народного просвещения правомочно установить программу обучения и что краткосрочные учительские курсы, предлагаемые в 1879 г. при Центральной чувашской школе, не могут этого исполнить. В июне 1883 г. казанский архиепископ Палладий, разделявший взгляды реакционных школьных инспекторов на «инородческий вопрос», выразил истинные цели политики царизма в отношении «инородцев»: «Вам самим, инспекторам, следует сговориться, а то у вас один хочет одного, другой другого, вон Яковлев хочет чува-шить, а чуваш нужно русить, нынче у нас бог знает что делается на Руси. Грузины, осетины, татары лезут все учиться и каждый хочет по-своему. Нужно по-русски учить. Богослужение инородцам синод дал не ради того, чтобы оно у них совершалось по-своему, а чтобы поскорее обрусить...» [23].
Нападки на Яковлева и его систему исходили от лиц, «вооруженных большими средствами духовной или светской власти».
Первоначальное обучение на родном языке в национальных школах некоторыми инспекторами народных училищ Казанского учебного округа рассматривалось как нечто антирусское и вредное для высших интересов России. Директор народных училищ Казанской губернии А.С. Николич и инспектор В.А. Ислентьев жаловались министру народного просвещения на И.Я. Яковлева, якобы чувашский инспектор в школах устанавливает свои порядки и законы.
Передовые учителя, инспектора и директора народных училищ приветствовали его стремление совершенствовать систему народного образования. Член Совета министров народного просвещения профессор А.С. Будилович писал, что она «заслуживает признания и благодарности со стороны лиц, понимающих значение для России просветительной системы Ильминского в среде приволжских инородцев» [9].
В начале 1900-х годов одна из центральных газет России так оценила педагогическую деятельность И.Я. Яковлева: «В истории культурного развития инородцев не только Симбирской губернии, а и всего Восточного района России, заселенного чувашами, мордвою и прочими инородческими племенами, имя г. Яковлева должно быть поставлено выше имени Николая Ивановича Ильминского» [10]. Эти строки говорят сами за себя.
И.Я. Яковлев говорил, что у его родного народа «до Симбирской чувашской школы стремления к просвещению не было, можно сказать, и в зародыше. Школ чуваши боялись, на русскую культуру смотрели как на огромную для себя опасность...
Поворот в настроении чувашского народа в направлении к свету и знаниям начался, хотя и не сразу, но именно со времени основания чувашской шко-
лы в г. Симбирске» [16]. К такому выводу он пришел в результате изучения истории родного народа, а также на основе многолетнего личного педагогического опыта. Этот вывод общепризнан. История просвещения Поволжья говорит, что «народности» Поволжья начали учиться по-настоящему и с пользой для себя только с 1860-х годов с появлением школ братства святителя Гурия и школ грамоты. В них обучение грамоте осуществлялось и на родном языке. До этого времени грамотность, наука, литература для них были чем-то чужим, ненужными и даже враждебными. Учась грамоте поневоле, по приказу начальства, по русским книгам и учебникам, чуваши, вотяки, мари и др. чувствовали себя не на месте; все это, как им казалось, нужно русским, а не им, а так как учиться их все же заставляли, то они настраивались враждебно и к учителям, и к книгам. Родители же склонны были считать пребывание их детей в школе повинностью, равной по тяжести воинской» [5].
Всю педагогическую систему Яковлева пронизывают идеи дружбы народов, демократизма, гуманизма и глубокая вера в духовные силы народа. «Русские, - писал он, - питают любовь ко всяким маломощным, вроде чуваш, людям. Наша система внушает питомцам эту идею». И в своем Завещании он подчеркнул важность сплочения народов России вокруг русских. Обращаясь к родному народу, И.Я. Яковлев говорил: «Чтите и любите великий, добрый и умный русский народ, таящий в себе неисчерпаемые силы ума, сердца и воли... Народ этот не обидел вас в прошлом, он не обидит вас и в будущем. Любите его и сближайтесь с ним. На всяком поле есть плевелы, но мой долгий опыт да будет порукой тому, что среди русского народа вы всегда встретите добрых и умных людей, которые помогут вашему правому делу. Русский народ выстрадал свою правду и, нет сомнения, правдой этой он поделится с вами. Верьте в Россию, любите ее, и она будет вам матерью» [8].
В Симбирской чувашской школе значительное количество воспитанников (до 25%) составляли русские. Здесь же обучались представители всех народов Поволжья, составлявшие как бы одну семью. Многонационален был и коллектив учителей и работников школы, где трудились представители Прибалтики, а также Западной Европы. «В основу всего научного просвещения чуваш положена строго русско-патриотическая идея, отражением которой служит каждая сторона образования чуваш. Эта идея проводится просто, естественно и с воодушевлением. Образ русского человека как в представлении, так и в действительности, при системе христианского просвещения, встает во всем величии старшего сильного брата» [15], - так можно оценить основной смысл системы просвещения, созданной И.Я. Яковлевым. «Великий практик-организатор народного образования» [17], так назвал его А.В. Луначарский, сыграл большую роль в истории просвещения народов Поволжья. Он оставил ценнейшие труды по истории просвещения этого края, еще не извлеченные на свет. Чтобы судить об их значении и роли его педагогической системы в целом, необходимо подвергнуть эти труды глубокому историко-педагогическому анализу.
Важное место в педагогической системе И. Яковлева занимало обучение ремеслам и основам сельского хозяйства. С этой целью в Симбирской чувашской учительской школе он организовал различные учебно-производственные мастерские и сельскохозяйственную ферму. «Посредством учителей стремился внести в народ знания ремесел, расположить его к ним, где можно и где обстоятельства благоприятствуют развить тот или другой мелкий кустарный промысел, что в нашей губернии среди чувашского населения вовсе не существует, а среди русского - только в немногих селениях. Известно, что даже в больших селениях нашей губернии часто не бывает кузнеца, несмотря на
крайнюю в нем надобность, а если и есть, то только некоторые из них знают свое дело толково и умеют хорошо сварить железо со сталью» [25].
Будущие учителя Симбирской чувашской школы обязаны были, за 4 года обучения, овладеть минимум одним ремеслом по выбору. После сдачи экзамена выдавали соответствующий документ на право преподавания данного ремесла. В 1878 г. 72 воспитанника школы обучались ремеслам: сапожному, столярному, кузнечному, слесарному и токарному по дереву и металлу.
Отметим, что Симбирское губернское земство поддержало энтузиазм И.Я Яковлева и с 1877 г. на содержание ремесленных мастерских стало выделять 1000 руб. ежегодно. Выступая перед земством он уверял, что в мастерских Симбирской школы со временем по мере ознакомления воспитанников с ремеслами, предполагается выделывать земледельческие орудия, инструменты и даже простые машины.
В мастерских школы по дереву изготовлялись мебель, оконные рамы, классные доски для вновь открываемых и преобразуемых чувашских училищ. В 1891 г. Аликовскому училищу было передано семь столов, в 1893 г. - были изготовлены комплекты мебели (стол со стульями) для Байглычевского, Средне-Алгашинско-го, Больше-Аксинского училищ. Школа постоянно выполняла заказы Симбирской мужской гимназии. Только в 1893 г. для нее изготовили 30 дубовых полированных столов по системе Эрисмана. Под руководством опытных мастеров столярного и токарного ремесел Н.Н. Никонорова, А.С. Гаврилова учащиеся изготовили в мастерских школы 14 иконостасов для церквей, рамы для фонарей железнодорожного транспорта, различные сундуки, орудия труда.
Чтобы облегчить тяжелый труд крестьян, И.Я. Яковлев организовал также производство земледельческих орудий и машин, образцы которых выписывал из Америки, Германии и Англии через фирму Рам, торговавшую в Казани плугами марки Эккерт и Говард. В мастерских Симбирской чувашской школы эти орудия и машины переделывались применительно к условиям Поволжья и продавались по дешевой цене. Производством новых машин и орудий руководил опытный кузнец П. А. Фадеев, один из организаторов рабочего кружка в Симбирске в 80-х годах. Когда во дворе школы накапливалось определенное количество машин и орудий, И. Я. Яковлев публиковал в губернских газетах такие объявления: «В Симбирской центральной школе, на берегу р. Свияги, продаются за весьма умеренную цену изделия учебной ее мастерской: молотилки с конным приводом, сеялки, веялки-сортировки, деревянные и железные бороны зигзаг и коленчатые с валиком и вальками, плуги двух- и трехлемешные, косули; там же по заказу, вновь приготовляются различные земледельческие орудия и машины и исправляются старые, а равно отливаются медные подшипники» [11].
Эти машины, орудия труда и другие изделия мастерских Симбирской чувашской школы в 1890 г. были представлены в Казани на научно-промышленной выставке и получили хорошую оценку. Им был дан почетный отзыв.
В 1890 г. Чувашская школа в Симбирске была преобразована в учительскую с шестилетним курсом обучения, что открывало новую возможность еще шире распространять среди населения ремесленно-технические и естественнонаучные знания. Так, в 1893 г. будущие учителя в ней начали изучать теоретически и практически основы сельского хозяйства непосредственно на ферме, имевшей позднее около 300 гектаров земли с животноводческим комплексом, хлебными полями, огородом, садом, пасекой и т.д.
В программу подготовки учителей с изучением основ сельского хозяйства с шестилетним курсом обучения входили следующие предметы естествознания:
1. Математика (арифметика, алгебра, геометрия с землемерием).
2. Физика в объеме учебника А.Ф. Малинина «Начальные основания физики». Краткие сведения о строении человеческого тела в объеме учебника Ерошевского «Описание человеческого тела с гигиеническими указаниями».
Зоология по учебнику этого же автора.
Ботаника в объеме учебника «Краткий обзор растительного царства по климатическим поясам» - Кайгородова.
Краткие сведения о почве, камнях и металлах по книге А.Я. Герда «Мир Божий», книга I. «Земля, воздух и вода».
3. Краткая всеобщая и более подробная русская география. Изучается первая в объеме учебника Смирнова, а вторая - учебника Лебедева.
4. Теоретическое преподавание сельского хозяйства в зимнее время при семинедельных уроках по следующей программе:
а) о почве и ее обработке;
б) об удобрении почв;
в) о семенах и посеве, уход за посевами, уборка растений. Севообороты;
г) садоводство;
д) огородничество;
е) пчеловодство [22];
На обучение предметов естествознания в 1-3 учительских классах было выделено 48 недельных часов.
Учебно-производственные мастерские школы также продолжали совершенствоваться. Все ее воспитанники в продолжение первых 4 лет обучения должны были пройти курс ручного труда по дереву и металлу по программе учительских семинарий и институтов. Например, уметь сваривать железные части, наваривать железо сталью, из жести делать ведра, рукава для железных печей и т.д. Кроме воспитанников школы в классы ручного труда для обучения принимали специальных учеников. Их прием производился в начале учебного года. Учащиеся, прошедшие полный курс обучения, получали о том свидетельство с обозначением пройденного вида ручного труда и степени успеха. К 1917 г. школа выпустила более 1000 учителей широкого профиля, организовавших во многих сельских школах учебные мастерские для обучения детей и взрослого населения, образцово-показательные школьные сады и огороды для пропаганды передового опыта по сельскому хозяйству в целом Надо отметить, что сельские школьники также принимали участие в пропаганде естественнонаучных знаний. С этой целью И.Я Яковлев вместе со своими учителями школы перевел и издал все 4 «Книги для чтения» Л. Толстого, «Книгу для классного чтения» А.Г. Баранова. Они содержат 203 рассказа на естественнонаучные темы. В совокупности эти книги составляют энциклопедию для школьников. У детей особый интерес вызывают рассказы об опыте таких ученых, как Архимед, Гальвани, Ампер, Вольт, а также статьи о выращивании овощных и садовых культур, уходе за домашними животными. Несомненно, эти знания через учащихся переходили к родителям, их ближайшему окружению. Школьники вместе со своими учителями просвещали взрослое население и весь народ.
Таким образом, появились верные продолжатели начинания И.Я. Яковлева в лице образованной молодежи. «Помните, что долг работать над просвещением чуваш лежит, прежде всего на вас, на людях, которые вышли из их же среды, - писал он в Завещании родному чувашскому народу. - Возвращайтесь же к своим соплеменникам с сокровищами научного знания, насаждайте среди них понятие гражданственности, учите их закону и праву: заботу об этом должны взять на себя вы, выходцы из народа» [21].
Так И.Я.Яковлев выполнял важнейший педагогический принцип - самообразование народа, введенный им еще тогда, когда он работал инспектором
школ Казанского учебного округа. Суть этого принципа: не надо надеяться только на финансирование сверху для улучшения материальных условий жизни народа, для развития образования, необходимо самим принимать участие в этих процессах.
Литература и источники
1. Анастасиев А. Народная школа. М, 1912. Ч. 1. С. 235.
2. Ильминский Н.И. О системе просвещения инородцев и о Казанской центральной крещенотатарской школе. Казань, 1913. С. 12.
3. Научный архив ЧГИГН. Отд. П. Д. 515. Л. 183.
4. Научный архив ЧГИГН. Отд. П. Д. 61. Л. 13.
5. Никольский Н.В. Основы инородческого просвещения. Казань, 1919. С. 4.
6. Обладзе У. Очерки по истории общеобразовательных школ дореволюционной Грузии. Тбилиси, 1957. С. 18-19.
7. ОР РГБ. Ф. 361. Карт. 17. Д. 24. Л. 12.
8. ОР РГБ. Ф. 361. Карт. 8. Д. 13. Л. 3.
9. Отчет о командировочной поездке А.С. Будиловича в Казанский, Оренбургский и ЗападноСибирский учебные округа (в октябре, ноябре и декабре 1904 года). СПб., 1905.
10. С.-Петербургские ведомости. 1908. № 250.
11. Симбирская земская газета. 1882. № 300
12. Труды Особого совещания по вопросам образования восточных инородцев. СПб., 1905. С. 259.
13. Ульяновская правда. 1964. 29 апреля.
14. ЦГА РТ. Ф. 92. Оп. 2. Д. 20120. Л. 66.
15. ЦГА ЧР. Ф. 207. Оп. 1. Д. 72. Л. 21.
16. ЦГА ЧР. Ф. 207. Оп. 1. Д. 784. Л. 1.
17. ЦГА ЧР. Ф. 447-р. Оп. 1. Д. 4. Л. 6.
18. ЧНМ. Ф. И.Я. Яковлева. Папка 10. Л. 17.
19. Эфиров А.Ф. Нерусские школы Поволжья, Приуралья и Сибири. М., 1948. С. 27-28.
20. Яковлев И.Я. Воспоминания. Чебоксары: Чуваш. кн. изд-во, 1983. С. 144.
21. Яковлев И.Я. Завещание родному чувашскому народу. Чебоксары, 2004. С.12.
22. Яковлев И.Я. Отчет о состоянии сельскохозяйственной формы Симбирской чувашской учительской школы за 1913 год. С. 136-141.
23. Яковлев И.Я. Письма. Чебоксары: Чуваш. кн. изд-во, 1985. С. 97.
24. Яковлев И.Я. По поводу заметки земского начальника С.Я. о земских инородческих школах // Симбирские губернские ведомости. 1894. №83.
25. Яковлев И.Я. Становление системы образования чувашского народа. Чебоксары: Изд-во Чуваш. ун-та, 2004. С. 94.
КРАСНОВ НИКОЛАЙ НИКОЛАЕВИЧ родился в 1966 г. Окончил Чувашский государственный педагогический институт. Преподаватель физики СОШ № 59. Изучает опыт преподавания естествознания и создания учебно-производственных мастерских, учебных лабораторий в чувашских учебных заведениях в дореволюционной России. Имеет 4 научные публикации.
