CC BY
47
A.В. Антошин, доктор ист. наук, доцент, профессор кафедры востоковедения, Уральский федеральный университет
им. первого Президента России Б.Н. Ельцина,
B.А. Антошин, канд. филос. наук, профессор, кафедра государственного
и муниципального управления, Уральский институт Российской академии народного хозяйства и государственной службы при Президенте РФ, г. Екатеринбург, Россия, alex_antoshin@mail.ru
ПЕДАГОГИЧЕСКАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ РУССКИХ МОРСКИХ ОФИЦЕРОВ В ТУНИСЕ В 1920-е ГОДЫ
Статья посвящена специфике педагогической деятельности русских морских офицеров, оказавшихся в начале 1920-х годов в Северной Африке на положении беженцев. В центре внимания — попытка возрождения в эмиграции элементов системы военно-морского образования, связанная с функционированием в Бизерте (Тунис) Морского корпуса. Источником для данного исследования послужили мемуары преподавателей Морского корпуса и других русских эмигрантов, проживавших в Тунисе в начале 1920-х годов. Впервые обращено специальное внимание на особенности ведения воспитательной работы в русских кадетских корпусах в условиях эмиграции. Проанализирована специфика проведения воспитательной и культурно-массовой работы, организации нравственно-эстетического воспитания кадет в условиях эмиграции. Показано, какими методами руководству корпуса удалось в трудных условиях организовать учебный процесс, частично сохранить материально-техническую и методическую базу. Вместе с тем показаны и трудности, с которыми пришлось столкнуться администрации и преподавательскому составу (ограниченность финансирования, давление французских властей и т. д.). Охарактеризованы причины и исторические условия закрытия корпуса в 1925 году. Проведенное авторами исследование показало, что русские морские офицеры, находясь на положении беженцев, в 1920-е годы предпринимали попытки сохранить элементы системы подготовки кадров и воспитывать молодежь в духе традиций российских кадетских корпусов и преданности своей Родине, характерной для императорской России. Полученные знания позволили выпускникам Морского корпуса поступить в престижные вузы европейских стран, найти свое место в новых жизненных ситуациях.
Ключевые слова: высшее военно-морское образование, кадетские корпуса, русское зарубежье, воспитательная работа, Тунис, Бизерта, Морской корпус.
История педагогической мысли русского зарубежья 1920—1930-х годов достаточно часто привлекает внимание отечественных исследователей. Как и интерес к русской дореволюционной педагогике, это связано с попытками найти новые теоретические и методологические подходы, которые можно использовать при организации учебно-воспитательной деятельности в современных российских школах и вузах1. Чаще всего исследователи обращаются к творческому наследию В.В. Зеньковского и С.И. Гессена.
Известный религиозный философ протоиерей В.В. Зеньковский организовал специальное Педагогическое бюро, находившееся сначала в Праге, а затем в Париже. Эта структура стала основным эмигрантским центром по сбору и изучению педагогической литературы. В.В. Зеньковский уделял особое внимание духовно-нравственному воспитанию, развитию в ученике «сил добра». При этом он считал ошибочной весьма популярную идею гармоничного развития личности, поскольку, полагал религиозный философ, в силу изначальной болезни чело-
века (связанной с грехопадением) она вела к развитию как «сил добра», так и «сил зла»2.
Несколько иную позицию занимал С.И. Гессен — наследник традиций «новой русской педагогики» конца XIX — начала ХХ вв. Создатель концепций «педагогики культуры» и «критической дидактики», он видел смысл процесса обучения в раскрытии потенциальных возможностей ученика, полном и гармоничном развитии его сил и способностей, воспитании личности в духе общечеловеческих ценностей. При этом, как и многие другие педагоги русского зарубежья, С.И. Гессен уделял особое внимание «ро-диноведческому» принципу образования, который должен был обеспечить вхождение личности в мир культурных ценностей через обращение к педагогически обработанному культурно-образовательному пространству3.
Заметим, что русские эмигранты в 1920—1930-е годы внимательно следили и за новейшими разработками в западной педагогической мысли. Эмигрантские педагогические журналы содержали много сведений о школах Монтессори, идеях Джона Дьюи, а также о различных экспериментах, которые осуществлялись в американских и европейских школах.
Однако все эти теоретические модели необходимо было реализовать в конкретных условиях русского зарубежья. Как они преломлялись в деятельности эмигрантских учебных заведений, существовавших в различных странах мира? Наряду с гражданскими вузами и гимназиями в русском зарубежье 1920—1930-х годов существовали и военные учебные заведения. Они были наследниками традиций дореволюционных кадетских корпусов. Одним из таких учебных заведений стал Морской корпус в Тунисе. Его история фрагментарно освещалась в некоторых трудах, посвященных российской диаспоре в Северной Африке4. Однако специальное обращение к этой теме позволяет четче увидеть специфику педагогической деятельности русских морских офицеров в Тунисе.
Возникновение Морского корпуса в Тунисе связано с разгромом вооруженных сил юга России П.Н. Врангеля в Крыму в ноябре 1920 года. После этого сухопутные части белых были эвакуированы на территорию современной Турции. Что же касается русского флота, то французы направили его в Бизерту — одну из крупнейших военно-морских баз Франции в Средиземноморье. К январю 1921 года здесь бросили якорь 33 корабля Русской эскадры. Общая численность эвакуированных моряков и членов их семей составила более 6 300 человек5.
Все русские были взяты на содержание французским Морским ведомством и военными властями. Офицеры и члены их семей были размещены в лагере Сфаят, часть беженцев оказались в казармах и военных бараках в различных населенных пунктах Туниса.
В составе Русской эскадры на линкоре «Генерал Алексеев» в Бизерту прибыл Севастопольский кадетский корпус. После окончания карантина, организованного французскими властями, кадеты были размещены на территории форта Джебель-Ке-бир. Спецификой «первой волны» русской послереволюционной эмиграции было восприятие ее представителями своего пребывания за рубежом как временного состояния. Как известно, русские офицеры надеялись, что большевистский режим просуществует в России сравнительно недолго и беженцы получат возможность вернуться на родину. Поэтому было решено продолжить подготовку гардемаринов для флота новой постбольшевистской России. В 1921— 1922 годах на «Генерале Алексееве» проводились занятия по артиллерии и теоретические курсы подводного плавания. Но главное — продолжал существовать Морской корпус. С января 1921-го по май 1925 года он осуществил пять выпусков морских офицеров. Почти лишенные средств и учебных пособий преподаватели корпуса стремились сохранить в своих воспитанниках православную веру, дисциплину и чувство долга.
Русские офицеры надеялись, что большевистский режим просуществует в России сравнительно недолго и беженцы получат возможность вернуться на родину. Поэтому было решено продолжить подготовку гардемаринов для флота новой постбольшевистской России.
К январю 1921 года в корпусе числились 17 офицеров-экстернов, 235 гардемаринов, 110 кадет, 60 офицеров и преподавателей, 40 человек команда: и 50 членов семей6. Директором корпуса стал ви- = це-адмирал А.М. Герасимов — участник обороны Порт-Артура, накануне первой мировой войны занимавший должность коменданта крепости «Петр Великий» в Ревеле.
Безусловно, новый директор Морского корпуса получил дан- =
ное учебное заведение в крайне непростой ситуации. Необходимо бышо организовать учебный процесс в условиях эвакуации, фактического превращения кадет в беженцев на тунисской земле. Как свидетельствуют источники, осуществление воспитательной работы в этой ситуации не могло не столкнуться с немалыми трудностями. Не все учащиеся корпуса с энтузиазмом воспринимали призыгаы А.М. Герасимова. Немалым скептицизмом, например, отличались мысли гардемарина А.В. Лютенскова, выраженные им в 1921 году на страницах дневника: «Приезжал новыш директор адмирал Герасимов. Вид у него какой-то непрезентабельный, не то шляповатыш, не то занудистый ... это не то, что наш „Прожектор" (прозвище
Вице-адмирал А.М. Герасимов стремился адаптировать учебный
процесс в корпусе к новым условиям. Он прекрасно понимал, что превращение русских моряков в беженцев создает новую ситуацию, которая должна была отражаться на содержании учебных планов.
предыдущего директора — контр-адмирала С.Н. Ворожейкина — прим. авт.) ... Лазал по всему судну, а потом говорил речь. Говорил долго, заходил издалека, то грозил, = то ободрял ... Вскользь задал вопрос: „Действительно ли мы хотим служить возрождающемуся флоту ... Русскому флоту?"». Вспоминая этот вопрос директора корпуса, гардемарин раздраженно заметил в своем дневнике: «А где он? Вот этот, что стоит сейчас = под французским флагом? Какая галиматья.»7.
Тем не менее А.М. Герасимов и его подчиненные смогли организовать учебный процесс в корпусе. Даже в условиях беженства Морскому корпусу удалось сохранить солидную материально-техническую базу. Здесь были электростанция, сапожная и переплетная мастерские, имелся и свой литографический станок. Последнее обстоятельство помогало решить проблему учебно-методического обеспечения читаемых дисциплин: администрация корпуса организовала печатание учебников литографическим способом.
Классы корпуса находились в казематах крепости Джебель-Кебир. Преподаватели особенно гордились двумя кабинетами — физико-электротехническим и естествен-
но
ным. Экспонатами последнего были разнообразные образцы флоры и фауны.
Естественно, главными в учебной программе были специальные предметы. Значительное внимание уделялось обучению практическим навыкам вождения судов, тем более что всем гардемаринам места в крепости зачастую не хватало и проведение учений помогало рассредоточить личный состав.
При этом следует отметить, что вице-адмирал А.М. Герасимов стремился адаптировать учебный процесс в корпусе к новым условиям. Он прекрасно понимал, что превращение русских моряков в беженцев создает новую ситуацию, которая должна была отражаться на содержании учебных планов. Учебные программы в корпусе были преобразованы для подготовки воспитанников к поступлению в высшие учебные заведения Франции и других стран. Один из выпускников корпуса, П.А. Варнек, вспоминал об этом так: «Для преподавания французского языка был приглашен учитель-француз — господин Лафон». С целью подогнать воспитанников к требованиям французских школ, программы были несколько изменены. В гардемаринских ротах, в ущерб артиллерии и минному делу, был сильно развернут курс высшей математики и введен курс «Истории русской культуры». В конечном итоге, как отмечал П.А. Варнек, уровень подготовки выпускников Морского корпуса позволил им впоследствии поступить в высшие технические учебные заведения Франции, Бельгии и Чехословакии, стать квалифицированными инженерами. Только в 1922 году 26 гардемаринов были приняты на математический факультет Сорбонны8.
Начальником строевой части Морского корпуса стал капитан 1-го ранга М.А. Кити-цын — участник Первой мировой войны, награжденный Георгиевским оружием. К началу 1920-х годов М.А. Кити-цын был уже опытным военным педагогом. Еще в 1917 году он занимал пост начальника Отдельных гардемаринских классов в Петрограде. Накануне взятия власти больше-
виками М.А. Китицын убыл с гардемаринами на морскую практику во Владивосток. В большевистский Петроград он и его ученики уже не вернулись. В 1918 году капитан пытается организовать высшее военно-морское образование на Дальнем Востоке: он становится начальником Морского училища во Владивостоке. Гардемарины М.А. Китицына (некоторые из них учились под его началом еще в Петрограде) составили Первую владивостокскую роту. После наступления большевиков они вместе со своим командиром совершили длительный морской переход на крейсере «Орел» в Дубровник, а оттуда на посыльном судне «Якут» эвакуировались в Севастополь. Из Севастополя вместе с другими офицерами Русской эскадры М. А. Китицын и прибыл в Бизерту9.
На нем лежала трудная задача — обучение военному делу гардемаринов, ставших беженцами на тунисской земле. Пожалуй, наиболее емкую характеристику М.А. Кити-цыну дал преподаватель богословия протоиерей Георгий Спасский: «Фанатик морской идеи, весь пропитан лучшими традициями флота»10. Впрочем, как свидетельствуют источники, некоторым гардемаринам не нравилась «военная муштра», которую организовал в корпусе М.А. Китицын. Характерная для русских кадетских корпусов строгая регламентация учебного процесса вызывала недовольство некоторых учащихся. Не все молодые русские моряки верили в то, что полученные в корпусе знания могут пригодиться им в дальнейшей жизни. Уже в 1921 году многие начинали сомневаться в скором падении большевиков.
В соответствии с традициями военно-морского образования в Российской империи большое внимание преподаватели уделяли нравственному воспитанию кадет. В Морском корпусе была своя церковь. Это был маленький, «пещерный» (по выражению отца Георгия Спасского) храм, где все предметы церковного обихода были сделаны своими руками. Всё это создавало особую атмос-
Уровень подготовки выпускников Морского корпуса позволил им впоследствии поступить в высшие технические учебные заведения Франции, Бельгии и Чехословакии, стать квалифицированными инженерами. Только в 1922 году 26 гардемаринов были приняты на математический факультет Сорбонны.
феру корпусных богослужений, которая запомнилась многим выпускникам.
Характеризуя основные направления воспитательной работы в Морском корпусе, следует отметить, что значительная роль отводилась формированию корпоративной культуры русских морских офицеров. Этому способствовали разнообразные мероприятия, проводимые командованием корпуса. Одним из главных традиционно являлся праздник Морского корпуса 6 ноября — день Святителя Павла Исповедника, ежегодно отмечавшийся и в Тунисе. Вот как вспоминал об организации подобных мероприятий преподаватель истории Н.Н. Кнорринг (до революции — директор гимназии, редактор харьковского журнала «Наука и школа»): «Вечером — бал. Танцевали у нас в Африке вообще много, это понятно: было много молодежи. Танцевали преимущественно наши старые русские танцы ... -
Праздники редко проходят гладко — всегда что-нибудь нарушит общую гармонию. Жаль ... Надо беречь чистоту этих переживаний — в них есть испытанное веками воспитательное значение»11.
Не менее яркие воспоминания оставил о корпусных праздниках протоиерей Георгий Спасский: «Радостно собраться вместе и грустно вспомнить прошлое. Какой блеск раньше — горящее
Значительная роль отводилась формированию корпоративной
культуры русских морских офицеров. Этому способствовали разнообразные мероприятия, проводимые командованием корпуса.
огнями огромное здание. Залы, залитые электричеством. Первый в сезоне бал для всей столицы. А теперь — форт, вместо столовой — ров, и сверху моросит дождик. Но, несмотря на это, настроение приподнятое . Выходит командующий флотом и принимает парад . Публика с особенной нежностью провожает глазами ряды малышей. Гремит оркестр, а к горлу подкатывает какой-то клубок, отворачивают лица друг от друга, чтобы не заметили предательских слез»12.
При организации нравственно-эстетического воспитания руководство Морского корпуса в Бизерте опиралось на традиции русских дореволюционных кадетских корпусов. Как отмечают исследователи, для них были характерны учет возрастных особенностей, уважение личного достоинства кадет. Большое внимание уделялось актуализации взаимосвязи и взаимозависимости нравственного и эстетического воспитания, акцентировалось понимание искусства и литературы как основы нравственного воспитания13.
Именно на достижение этих целей были направлены те формы, = которые использовали главные организаторы воспитательной и культурно-массовой работы в корпусе капитаны 1-го ранга В.В. Берг (преподаватель навигации и артиллерии) и Н.Н. Алексан-
Энтузиазм администрации и преподавательского состава корпуса позволил провести пять выпусков кадет, воспитать молодежь в духе традиций российских кадетских корпусов и преданности своей Родине.
дров (преподаватель математики). Они устра ивали любительские театральные постанов ки, литературно-музыкальные вечера и кон церты. Трудности с реквизитом, испытыва емые организаторами, =
иногда даже усиливали впечатление, которое производили спектакли на зрителей. Тот же протоиерей Георгий Спасский вспоминал о постановке «Руфь» на библейский сюжет: «Ставили в декорациях натуральных — среди живых растений и цветов и каменных стен форта. Библейские костюмы были сделаны из бязи и одеял ... При волшебном свете прожектора сглаживались все шероховатости, и впечатление временами получалось прямо сильное»14.
Однако с 1922 года четко обозначилось стремление французских властей закрыть Морской корпус в Бизерте. Уже на второй год существования этого учебного заведения на тунисской земле администрация получила уведомление о необходимости ликвидировать гардемаринские роты. В 1922 году корпус все-таки удалось отстоять, обосновав это необходимостью поддержки детей-сирот. Официально с 1923 года данное учреждение получило статус Сиротского дома, но для всех русских эмигрантов оно по-прежнему являлось Морским корпусом.
В 1924 году состоялся выпуск 5-й роты. Но уже осенью того же года стало понятно, что дни корпуса сочтены: правительство Франции признало Советский Союз. Морской корпус просуществовал до 25 мая 1925 года. В этот день вышел приказ директора корпуса вице-адмирала А.М. Герасимова, в котором старый русский морской офицер отмечал: «Вполне понятны та грусть и то тяжелое состояние духа, которые проявляются при разорении этого устроенного и налаженного русского гнезда, где русские дети учились любить и почитать свою православную веру, любить больше самого себя свою родину и готовились стать полезными деятелями при ее освобождении»15.
По-разному сложились судьбы преподавателей Морского корпуса. На тунисской земле в 1931 году скончался директор корпуса
A.М. Герасимов. М.А. Китицын уже осенью 1922 года уехал в США, работал топографом. Стал основателем и первым председателем Общества офицеров Российского императорского флота в Нью-Йорке. Умер во Флориде в 1960 году, успев издать мемуары «На подводной лодке „Тюлень"».
Там же, в США, с 1926 года жил и Н.Н. Александров, преподававший математические дисциплины в различных американских вузах. В 1950-е годы он поселился в Свято-Троицком монастыре в Джордан-вилле, стал деканом местной духовной семинарии, сделал многое для развития этого центра русского зарубежного православия. Там и умер в 1970 году.
Во Франции в 1934 году закончилась жизнь протоиерея Георгия Спасского. В течение десяти лет он был священником Свя-то-Александро-Невского кафедрального собора — главного храма русского Парижа. Именно отец Георгий был и духовником Ф.И. Шаляпина.
А преподаватель истории Н.Н. Кнор-ринг, прожив после Туниса 30 лет во Франции, в 1955 году все-таки вернулся на Родину. Последние годы жизни он провел в Алма-Ате, где ему удалось издать книгу воспоминаний.
Однако, пожалуй, самыми известными стали мемуары ушедшего из жизни в 1963 году в Эквадоре капитана 1-го ранга
B.В. Берга. Его книга «Последние гардемарины» является лучшим свидетельством педагогической деятельности русских офицеров Морского корпуса в Тунисе в 1920-е годы.
Таким образом, проведенное авторами исследование показало, что и в положении беженцев русские морские офицеры в 1920-е годы предпринимали попытки сохранить элементы системы подготовки кадров, характерной для императорской России. Одним из наиболее ярких примеров этого стала история Морского корпуса в Би-зерте. Энтузиазм администрации и преподавательского состава корпуса позволил провести пять выпусков кадет, воспитать молодежь в духе традиций российских кадетских корпусов и преданности своей Родине. Для
достижения этой цели использовались разнообразные формы воспитательной работы. Полученные в данном учебном заведении знания позволили выпускникам Морского корпуса поступить в престижные вузы европейских стран, найти свое место в новых жизненных ситуациях. ^
Литература
1. См., напр.: Крестьянова Е.Н. Аксиологическая парадигма идентичности в философско-педагоги-ческой мысли Российского зарубежья: 20—30-е гг. ХХ в. / автореф. дис.канд. пед. наук. Ульяновск, 2007.
2. См.: Дивногорцева С.Ю. Наследие Русского зарубежья: религиозная педагогика протоиерея В.В. Зеньковского и «педагогика» культуры» С.И. Гессена // Вестник Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета. Сер. 4. Педагогика. Психология. 2011. Вып. 21. С. 68—75.
3. См.: Жулина Н.В. Проблемы теории и методики начального образования в педагогическом наследии С.И. Гессена (1887—1950) / автореф. дис... канд. пед. наук. Нижний Новгород, 2004. С. 5—6.
4. См.: Луконин Ю.В., Новиков С.С. Россияне в Тунисе // Российская диаспора в Африке. 20-50-е гг. Сборник статей. М., 2001. С. 74-75; Рябова В.И.
Российская эмиграция в Африке в 1920-1945 гг. М.: Макс Пресс, 2005. С. 119-124 и др.
5. См.: Русская колония в Тунисе. 1920-2000 / Сб., сост. К.В. Махров. М.: Русский путь, 2008. С. 12.
6. См.: Там же. С. 125.
7. Там же. С. 262.
8. См.: Рябова В.И. Российская эмиграция в Африке в 1920-1945 гг. М.: Макс Пресс, 2005. С. 122.
9. См.: Ширинская А.А. Бизерта. Последняя стоянка. М.: Воениздат, 1999. С. 133.
10. См.: Письма отца Георгия из Африки // Африка глазами эмигрантов. Россияне на континенте в первой половине ХХ в. М., 2002. С. 85.
11. Кнорринг Н. День в Сфаяте // Африка глазами эмигрантов. Россияне на континенте в первой половине ХХ в. М., 2002. С. 32.
12. Письма отца Георгия из Африки // Африка глазами эмигрантов. Россияне на континенте в первой половине ХХ в. М., 2002. С. 85.
13. См.: Свеженцева Ю.И. Нравственно-эстетическое воспитание в российских кадетских корпусах (XVIII - 1-я половина ХХ в.) / автореф. дис. канд. пед. наук. Воронеж, 2011.
14. Письма отца Георгия из Африки // Африка глазами эмигрантов. Россияне на континенте в первой половине ХХ в. М., 2002. С. 86.
15. Русская колония в Тунисе. 1920-2000 / Сб., сост. К.В. Махров. М.: Русский путь, 2008. С. 90.
PEDAGOGICAL ACTIVITY OF RUSSIAN NAVAL OFFICERS IN TUNISIA IN 1920TH
A.V. Antoshin, Doctor of historical sciences, Professor, The department of oriental studies, Ural Federal University, V.A. Antoshin, Candidate of philosophy, Professor, The department of state and municipal management, Ural Institute of Russian Presidential Academy of National Economy and Public Administration, Ekaterinburg, Russia, alex_antoshin@mail.ru
This article is devoted to the specificity of pedagogical activity of Russian naval officers, who were in North Africa as refugees in 1920th. The attention is focused on an attempt of renaissance in emigration of some elements of naval education system, connected with functioning of naval corps in Bizerte (Tunisia). The source of this research is memoirs of naval corps lecturers and other Russian emigrants, who lived in Tunisia in the beginning of 1920th. It is the first time when the special attention is paid to peculiarities of upbringing work in Russian military school in immigrant conditions. It is shown what methods were organized in the educational process and how to save material-technical and methodological base. Along with this point the article shows the complications were faced by the administration and academic staff (limited financial base, pressure of French government and etc.). This paper also characterizes the reasons and historical conditions of the corps closing in 1925. The research conducted by the authors has shown that in 1920th being refugees the Russian naval officers tried to save elements of staff training system and to bring the youth up in Russian military school style and devotion to their homeland typical for imperial Russia. The knowledge allowed graduates of naval corps to enter prestigious universities of European countries, to find place in new life situations.
Key words: higher naval education, cadet corps, Russian abroad, educational work, Tunis, Bizerte, Marine corps.
References
1. Krest'ianova E.N. Aksiologicheskaia paradigma iden-tichnosti v filosofsko-pedagogicheskoi mysli Rossiiskogo zarubezh'ia: 20-30-e gg. XX v.: Avtoref. dis...kand. ped. nauk [Axiological paradigm of identity in the philosophical and pedagogical thought of the Russian abroad: 20— 30-ies of XX century. Abstract of candidate of pedagogy sci. diss.]. Ulyanovsk, 2007.
2. Divnogortseva S.Iu. Nasledie Russkogo zarubezh'ia: religioznaia pedagogika protoiereia V.V. Zen'kovskogo i «pedagogika» kul'tury» S.I. Gessena [The legacy of the Russian Diaspora: religious pedagogy Archpriest V.V. Zenkovsky and "pedagogy" culture" S. I. Hessen]. Vestnik Pravoslavnogo Sviato-Tikhonovskogo gu-manitarnogo universiteta. Seriia 4: Pedagogika. Psikholo-giia — Bulletin of the Orthodox St. Tikhon humanitarian University. Series 4: Pedagogy. Psychology, 2011, vol. 21, pp. 68-75.
3. Zhulina N.V. Problemy teorii i metodiki nachal'nogo obrazovaniia v pedagogicheskom nasledii S.I. Gessena (1887 — 1950): Avtoref. dis.kand. ped. nauk [Problems of theory and methodology of primary education in the pedagogical heritage of S.I. Gessen (1887-1950). Abstract of candidate of pedagogy sci. diss.]. N. Novgorod, 2004, 20 p.
4. Lukonin Iu.V., Novikov S.S. Rossiiane v Tunise [Russians in Tunisia]. Rossiiskaia diaspora v Afrike. 20-50-e gg. Sbornik statei [Russian Diaspora in Africa. 20-50-ies. Collection of articles]. Moscow, 2001, pp. 74-75; Ri-abova V.I. Rossiiskaia emigratsiia v Afrike v 1920—1945gg. [Russian emigration in Africa in 1920-1945]. Moscow, Maks Press Publ., 2005. 192 p.
5. Russkaia koloniia v Tunise. 1920—2000/ Sbornik. Sost. K.V. Makhrov [Russian colony in Tunisia. 1920-2000. Collection. Ed. by K.V. Makhrov]. Moscow, Russkii put' Publ., 2008. 524 p.
6. Russkaia koloniia v Tunise. 1920—2000/ Sbornik. Sost. K.V. Makhrov [Russian colony in Tunisia. 1920-2000.
Collection. Ed. by K.V. Makhrov]. Moscow, Russkii put' Publ., 2008. 524 p.
7. Russkaia koloniia v Tunise. 1920—2000/ Sbornik. Sost. K.V. Makhrov [Russian colony in Tunisia. 1920—2000. Collection. Ed. by K.V. Makhrov]. Moscow, Russkii put' Publ., 2008. 524 p.
8. Riabova V.I. Rossiiskaia emigratsiia v Afrike v 1920— 1945 gg. [Russian emigration in Africa in 1920—1945]. Moscow, Maks Press Publ., 2005. 192 p.
9. Shirinskaia A.A. Bizerta. Posledniaia stoianka [Bizerte. The last stop]. Moscow, Voenizdat Publ., 1999. 246 p.
10. Afrika glazami emigrantov. Rossiiane na kontinente v pervoi polovine XX v. [Africa through the eyes of immigrants. The Russians on the continent in the first half of the twentieth century]. Moscow, 2002. 214 p.
11. Afrika glazami emigrantov. Rossiiane na kontinente v pervoi polovine XX v. [Africa through the eyes of immigrants. The Russians on the continent in the first half of the twentieth century]. Moscow, 2002. 214 p.
12. Afrika glazami emigrantov. Rossiiane na kontinente v pervoi polovine XX v. [Africa through the eyes of immigrants. The Russians on the continent in the first half of the twentieth century]. Moscow, 2002. 214 p.
13. Svezhentseva Iu.I. Nravstvenno-esteticheskoe vospitanie v rossiiskikh kadetskikh korpusakh (XVIII — 1-ia polovina XX v.): Avtoref. dis...kand. ped. nauk [Moral-aesthetic education in the Russian cadet corps (XVIII - 1 half of XX century). Abstract of candidate of pedagogy sci. diss.]. Voronezh, 2011.
14. Afrika glazami emigrantov. Rossiiane na kontinente v pervoi polovine XX v. [Africa through the eyes of immigrants. The Russians on the continent in the first half of the twentieth century]. Moscow, 2002. 214 p.
15. Russkaia koloniia v Tunise. 1920—2000 / Sbornik. Sost. K.V. Makhrov [Russian colony in Tunisia. 19202000. Collection. Ed. by K.V. Makhrov]. Moscow, Russkii put' Publ., 2008. 524 p.
