CC BY
12
УДК 002.2:316.77
С. В. Козлов
Печатная культура: основные подходы в историко-книжных и медиаисследованиях
Концепт «печатная культура» на протяжении последних десятилетий является одним из наиболее востребованных в работах зарубежных историков книги и теоретиков медиа. В отечественном книговедении это понятие распространения не получило. В статье представлена история возникновения понятия «печатная культура» в зарубежных историко-книжных и медиаисследованиях в 19602000-е гг. Рассмотрены особенности его концептуализации такими исследователями, как Г. М. Маклю-эн, У. Онг, Э. Эйзенстайн и Э. Джонс. Показано, что дискурс печатной культуры сосредоточен вокруг роли производимых типографским способом изданий и их влияния на культуру и общество. Печатная продукция при этом подходе рассматривается как медиа, включенные в социальные коммуникации и участвующие в формировании культурной среды, в которой действуют различные факторы.
Ключевые слова: книговедение, печатная культура, история книги, теория медиа, книжная культура, медиаэкология, технологический детерминизм
Sergey V. Kozlov
Print culture: major approaches in history of the book and media
studies
The concept of «print culture» is one of the most popular in the work of foreign book historians and media theorists over the last decades. In the domestic literature this concept has not received a spread. The article presents the history of emergence of the concept «printed culture» in foreign historical-book and media research in 1960-2000. The features of its conceptualization were considered by researchers such as G. M. Macleon, W. Ong, E. Eisenstein and E. Jones. The discourse of print culture is focused on the role of printed publications and their impact on culture and society. The approach considers print as a media that is included in social communications and participates in the formation of a cultural environment, in which numerous factors are acting.
Keywords: book science, print culture, history of the book, media theory, book culture, media ecology, technological determinism DOI 10.30725/2619-0303-2024-3-126-131
История книги является важным междисциплинарным полем исследований как в России, так и за рубежом. С 1980-х гг. одним из наиболее авторитетных концептов в отечественных историко-книжных и теоретико-книговедческих исследованиях становится понятие «книжная культура», которое постепенно вытесняет из тезауруса изучающих книгу специалистов понятие «книжное дело» [1, с. 67-68]. В зарубежной исследовательской литературе этот концепт распространения не получил [2, с. 139]. В то же время зарубежные специалисты активно используют понятие «печатная культура», которое, по оценкам Г. Лава, «на протяжении многих десятилетий занимало центральное место в работах историков книги и теоретиков медиа» [3, р. 45]. При всей кажущейся схожести этих понятий подходы к их концептуализации значительно различаются. В целом можно утверждать, что концепт «печатная культура» используют
для указания как на особое культурное влияние, оказываемое печатными технологиями [4, p. 1052], так и на исследовательскую проблематику, так или иначе связанную с печатным словом [3, p. 46].
Настоящая статья ставит своей целью раскрыть как историю появления термина «печатная культура», так и особенности теоретико-методологических оснований его применения в историко-книжных и медиаисследованиях. Нами будут рассмотрены способы концептуализации этого термина, использовавшиеся разными учеными в период его введения в западный научный дискурс (1960-2000-е гг.).
Одним из первых исследователей, заговоривших о феномене печатной культуры и внесших значимый взгляд в популяризацию этого понятия, был теоретик медиа Герберт Маршал Маклюэн. В своей вышедшей в 1962 г. работе «The Gutenberg Galaxy:
The Making of a Typographic Man»1 он представил собственное видение того, как появление новых технических средств коммуникации, которые он рассматривал как внешние расширения человеческих органов чувств, приводит к качественным сдвигам в истории человечества [5].
Г. М. Маклюэн предложил анализировать медиа не путем изучения контента, а с точки зрения их влияния на культурную среду, которое обеспечивает восприятие или конструирование мира. Ученый утверждал, что история западной цивилизации неотделима от истории медиа и может быть разделена на два больших радикально различавшихся своей медиасредой медийных режима: конкретный, аудиально-тактиль-ный устного досовременного общества и абстрактный, визуальный режим, определяемый господством печатной культуры. Последнее для Маклюэна - это особая модальность сознания, создаваемая медиа, которые выступают «продолжением человека». Маклюэн считал, что письменная и печатная культура способствовали визуальной организации знания [6, с. 219]. Это было связано с тем, что изобретение фонетического алфавита сделало речь видимой, превратив звуки в визуально фиксируемые объекты и радикально изменив символическую среду. Маклюэн пришел к выводу о том, что письменность лишила «западного человека» возможности организовывать свой опыт иначе, чем визуально. Изобретение печатного пресса Гутенбергом стало апогеем этого процесса. Упорядоченность визуального пространства, сформированного печатью, отразилась и на конструировании реальности. Как утверждал Маклюэн, печать усиливает визуальность по сравнению со слухо-тактильной культурой, создавая преимущественно визуальный мир, способствующий однородности, единообразию и повторяемости [6, с. 117]. Ученый подчеркивал, что «появление технологий книгопечатания укрепило и расширило новую визуальную ориентацию прикладного знания, создав первый однообразно воспроизводимый товар, первый конвейер и первое массовое (серийное) производство» [6, с. 225]. Печатная культура, с точки зрения Маклюэна, является примером триумфа ви-
1 Интересно, что впервые эта работа была опубликована на русском языке под не вполне аутентичным заглавием «Галактика Гутенберга: Сотворение человека печатной культуры» (курсив мой. - С. К.).
зуального чувства, линейного мышления и однородности, которые породили одновременно индивидуализм и национализм, присущие западной цивилизации.
Кроме того, как отмечает В. П. Претер, «Маршалл Маклюэн предложил периодизацию истории медиа, основанную на изменении основной „фигуры" медиасреды и „глобальных" паттернов, доминирующих в медиасреде» [7, с. 252]. Печатная культура как хронологический сегмент человеческой истории заняла в ней свое место наряду с другими информационными эпохами: устной, рукописной и электронной культурами.
Оценивая вклад Г. М. Маклюэна в теорию медиа, И. Б. Архангельская пишет: «Несмотря на отсутствие линейной логики и некоторые противоречия, „Галактика Гутенберга" стала выдающимся исследованием истории печатной культуры, которое в настоящее время входит в список обязательной литературы в курсах по теории и практике массовой коммуникации, истории медиа, риторики и других дисциплин» [8, с. 174]. Важнейшее место среди них занимает медиаэкология2, изучающая медиа, технологии и коммуникации, и их влияние на окружающую человека среду. В рамках этого исследовательского направления дальнейшее развитие получили и взгляды Маклюэна на печатную культуру.
Значимый вклад в это внесли работы Уолтера Онга. Он использовал понятие печатной культуры для обозначения сформированного посредством печати сознания, названного им «ноэтическим миром» [9, р. 123, 125]. Ученый противопоставил письменную культуру (в которую включил как печатную, так и рукописную) устной культуре. С его точки зрения, развитие книгопечатания, как и развитие самой письменности, оказало глубокое воздействие на человеческие общества и знания, поскольку в результате встречи с печатной страницей возникли новые виды когнитивного опыта.
У. Онг подчеркивал, что его, как исследователя, интересовали не легко наблюдаемые социальные эффекты, а влияние печати на сознание. Ученый указывал, что «печать одновременно усиливает и трансформирует влияние письменности на мышление и выражение мыслей» [9, р. 115]. Сфокусировавшись
2 Понятие «экология» в данном контексте относится к среде, в которой используются медиа. Предметом медиаэкологии является как сами коммуникационные технологии, так и их влияние на общество.
на различиях в мышлении между носителями устной и письменной культур, Онг показал, что переход от устной речи к письменной, по сути, явился переходом от звукового пространства к визуальному. Это произошло потому, что письмо фиксирует слова в поле зрения - в отличие от устной речи, где язык гораздо более гибкий [9, р. 11]. С появлением письменности необходимость в присущих устной культуре мнемонических формулах повторения и языковых клише отпала - «это освободило разум для более оригинального, более абстрактного мышления» [9, р. 24].
Таким образом для У. Онга именно грамотность и письмо обеспечили фик-сированность и стабильность передачи информации. Результатом этого стало, помимо прочего, и возникновение научного мышления. Кроме того, «печатная культура породила романтические представления об „оригинальности" и „креативности", которые еще больше отличают индивидуальное произведение от других работ», и способствовала становлению современного представления об авторстве [9, р. 130-131].
С учетом вышеизложенного можно утверждать, что и Г. М. Маклюэн, и У. Онг использовали понятие печатной культуры для того, чтобы показать, что печать и ее визуальная организация изменяют человеческое сознание. Следует отметить, что печатная культура в этой исследовательской перспективе предстает как одна из культур сознания, изучение которых возможно только при крайне высоком уровне обобщения.
В дальнейшем в рамках развития медиа-экологии получили дополнение и уточнение взгляды Г. М. Маклюэна на печатную культуру как на одну из информационных эпох. В работах таких его последователей, как Роберт Логан [10], Джошуа Мейровиц [11], Фил Роуз [12] и др. предлагается выделять пять глобальных периодов в истории медиа:
1) миметическая или предлингвистиче-ская (доязыковая) культура;
2) устная культура;
3) культура рукописей и манускриптов;
4) печатная культура;
5) электрическая и цифровая культура [7, с. 252].
Для печатной культуры ключевыми медиа, которые образуют «фигуру» медиас-реды, являются книгопечатание, картографирование и пресса. Это изобретение имело значительные последствия для организации обществ.
Таким образом Г. М. Маклюэн стал родоначальником направления в теории медиа, постулирующим значимое воздействие медиа на процесс конструирования социального мира. К настоящему времени общепринятой позицией стало утверждение, что переход к печатной культуре не только оказал огромное влияние на социальные и культурные структуры западных обществ, но и изменили используемые в них формы познания.
Иное прочтение понятия «печатная культура» предложила историк культуры Элизабет Эйзенстайн. Она оценивала подход Г. М. Маклюэна к исследованию печатной культуры как неосторожный и контрпродуктивный. Он, с одной стороны, стимулировал интерес к вопросу, но, с другой - подорвал в академических кругах доверие к научности самого понятия [13, p. XVI-XVII]. Реабилитируя в глазах научной общественности тему влияния изобретения книгопечатания на западное общество, Эйзенстайн предложила собственную интерпретацию, в рамках которой печатная культура представляет собой ряд техник и практик, которые позволили использовать мировой запас записываемых знаний с небывалой прежде эффективностью. Исследовательница сделала акцент на том, что эпоха печати привела к увеличению скорости и объема потока информации.
Э. Эйзенстайн сфокусировала внимание на различиях между рукописной и печатной культурами (manuscript and print cultures). Она рассматривала единообразие и стандартизацию как свойства печатной культуры, свойства, которые отсутствовали в среде, где действовали переписчики [13, p. 16]. Именно появление книгопечатания сделало возможным массовое механическое воспроизведение книг и изменило условия, в которых создавались, распространялись и потреблялись тексты. Значимым фактором было не изменение самого продукта, а то, что этот продукт был воспроизведен в большем количестве, чем когда-либо было возможно раньше [13, p. 168]. Именно это и привело к быстрому и широкому распространению знаний,сохраненных в стандартизированном формате.
Проанализировав социокультурное влияние печатных технологий и издательского дела на развитие науки и эволюцию мысли гуманистов и мыслителей эпохи Реформации, Э. Эйзенстайн пришла к выводу, что
обстоятельства, определившие сущность печатной культуры, являются следствием характеристики самой печати как технологии. Основную характеристику печатных текстов она предложила обозначать при помощи специально введенного понятия «типографская точность». Последняя «отличает историю последних пяти столетий от истории всех предшествующих эпох» [13, р. 113].
Можно констатировать, что во многом благодаря вкладу всех названных исследователей в 1980-1990-е гг. понятие «печатная культура» прочно вошло в западный научный дискурс. Своеобразным символом этого может считаться то, что оно стало использоваться исследователями школы «Анналов», представителей которой Люсьена Февра и Анри-Жана Мартена на Западе часто называют отцами-основателями истории книги, поскольку именно они впервые обратили внимание на масштабное культурное воздействие печати [14]. Вступление, написанное Роже Шартье к монографии, посвященной истории печати в раннее Новое время (вышла на французском в 1987 г. [15] и переведена на английский в 1989 г.), имело заглавие «Общее введение: печатная культура» [16]. Шартье, изучавший материальные практики в отношении производства и потребления книг, напрямую связывал их с книгой как с особым технологическим достижением. Он считал, что текст неразрывно связан с его физической основой, где смысл конструируется через форму, в которой текст доходит до своих читателей [17, р. 9]. В этом его подход был близок к подходу Э. Эйзенстайн.
Однако не все исследователи приняли подход Э. Эйзенстайн к трактовке печатной культуры. Наиболее развернутую критику за ее попытку придать печатной культуре «синтетический, универсальный характер» она получила со стороны историка культуры Эдриана Джонса. Он утверждал, что эффекты печати являются не имманентно присущими ей свойствами, а результатом социальных конструкций и практик. Ученый подчеркивал, что в основе тех изменений, которые привели к повышению стандартизации и точности, лежали не технологические изменения, связанные с изобретением печати, а социальные факторы. Печатная культура, воспроизводясь, создает самоочевидную среду, которая побуждает приписывать печати и технологическому укладу в целом определенные характеристики. По мнению
Э. Джонса, определенными «способностями обладает не печать как таковая, а печать, используемая определенным образом» [18, p. 5]. Он подчеркивал, что типографская точность является не неотъемлемым качеством печати, а переходным: «Мы можем принять принцип, согласно которому точность существует исключительно постольку, поскольку люди признают ее и действуют в соответствии с ней - и никак иначе» [18, p. 19-20].
Таким образом, в интерпретации Э. Джонса печатная культура - это контекст социальных и производственных отношений, которые возникают в процессе деятельности людей по производству, распространению и потреблению печатных материалов. Она конструируется сложными социальными сетями пользователей этой среды. Главное расхождение между подходами к печатной культуре, предложенными Э. Эйзенстайн и Джонсом, заключается в понимании агентности. Поскольку Эйзенстайн связывает агентность с безличными процессами, запускаемыми инновациями в коммуникационных технологиях, то ее подход можно охарактеризовать как мягкую форму технологического детерминизма , хотя сама исследовательница и отвергала обвинения в «моноказуальных интерпретациях, <. > редукционизме и технологическом детерминизме» [13, p. XV]. Джонс настаивал на том, что изменения были связаны с коллективными практикам. В дискуссии на страницах журнала «The American Historical Review» ученый, указывая на различия между своей позицией и позицией Эйзенстайн, писал: «Там, где она приписывает силу самой культуре, я приписываю ее сообществам людей» [20, p. 110]. Поэтому его подход характеризуется как культурный конструкционизм. По меткому замечанию Дж. Адема, подходы авторов различаются пониманием того, является ли печать результатом или причиной культуры [21, p. 50].
Характеризуя исследовательскую оптику, используемую Э. Джонсом и другими учеными, придерживающимися этого подхода (например, Д. Маккензи [22]), Г. Лав писал: «Печатная культура, рассматриваемая с этой точки зрения, представляет собой последовательность действующих лиц и видов деятельности, которые можно смоделировать как непрерывно развивающийся, постоянно повторяющийся цикл, в котором каждый набор событий последовательно связан с набором предшественников и набором
преемников, а более отдаленно - с предшественником предшественника и преемником преемника. <..> Участвовать в качестве экономически активного индивида в поддержании движения текстов по этому циклу -значит участвовать в печатной культуре, определяемой как система взаимосвязанных видов промышленного труда и потребления продуктов этого труда» [3, p. 57, 60].
Таким образом к началу XXI в. понятие «печатная культура» получает признание в теории медиа и исторических исследованиях, особенно посвященных раннему Новому времени. Исследователи разных направлений по-разному концпетуализируют это понятие. Но общим для всех подходов является то, что во всех используемых интерпретациях «печать» выступает как основа «культуры». Дискурс печатной культуры сосредоточен вокруг роли произведенной типографским способом книги, порождающей печатную культуру, и влияния ее на культуру и общество.
Отметим, что несмотря на завоеванное им призвание, концепт «печатная культура» не является общепринятым для зарубежных историков книги. Дискурс истории книги может обходиться и без этого понятия. В частности, не используют этот концепт такие исследователи, как Роберт Дарнтон [23] и Джон Томпсон [24], анализирующие коммуникативный цикл как систему материального книжного производства.
Особо стоит подчеркнуть, что в отечественных историко-книжных исследованиях понятие «печатная культура» распространения не получило. Свидетельством этому является то обстоятельство, что в электронной библиотеке eLIBRARY на 22.05.2024 г. насчитывается только девять статей, в ключевых словах которых присутствует «печатная культура» (для сравнения, «книжная культура» упомянута в 604 статьях).
Обращение к теоретико-методологическим достижениям зарубежных истори-ко-книжных и медиаисследований может существенно обогатить отечественную науку о книге. Связанные с использованием концепта «печатная культура» подходы позволяют сконцентрировать внимание на печатных технологиях и охарактеризовать те масштабные изменения в культуре, к которым привело их применение. Печатная продукция (и книги, и газеты, и иные виды изданий) при этом подходе рассматривается как медиа, включенные в социальные ком-
муникации и участвующие в формировании культурной среды, в которой действуют различные акторы.
Список литературы
1. Козлов С. В., Л изунова И. В. О медиалогическом понимании концепта «книжная культура» // Библиос-фера. 2024. № 1. С. 65-75.
2. Морева О. В. История чтения в России. Новое знание // Библиосфера. 2022. № 3. С. 136-139.
3. Love H. Early Modern print culture: assessing the models // Parergon. 2003. Vol. 20, № 1. P. 45-64.
4. The Oxford companion to the book. Oxford: Oxford Univ. Press, 2010. Vol. 2. 1327 p.
5. McLuhan M. The Gutenberg Galaxy: The making of typographic man. Toronto: Univ. of Toronto Press, 1962. 294 p.
6. Маклюэн М. Галактика Гутенберга. Становление человека печатающего. Москва: Акад. проект, 2005. 495 с.
7. Претер В. П. В центре циклона: инструменты Маршала Маклюэна для анализа медиасред. Москва: Изд-во Высш. шк. экономики, 2023. 332 с.
8. Архангельская И. Б. Маршалл Маклюэн: монография. Н. Новгород: НКИ, 2010. 291 с.
9. Ong W. J. Orality and literacy. The technologizing of the word. London; New York: Methuen, 1982. 203 p.
10. Logan R. K. The five ages of communication // Explorations in media ecology. 2002. Vol. 1, № 1. P. 13-20.
11. Meyrowitz J. From tribal to global: A brief history of civilization from a McLuhanesque perspective // The legacy of McLuhan. Cresskill, New Jersey: Hampton Press, 2005. P. 35-42.
12. Rose P. The transition from orality to writing: mimetic theory and religion // The Palgrave handbook of mimetic theory and religion. New York: Palgrave Macmillan, 2017. P. 127-133.
13. Eisenstein Е. The printing press as an agent of change: communications and cultural transformations in early modern Europe: in 2 vols. Cambridge: Cambridge Univ. Press, 1979. XXI, 450 p.
14. Febvre L., Martin H.-J. L'apparition du livre. Paris: Albin Michel, 1958. 540 p.
15. Les usages de l'imprimé - XVe-XIXe siècles. Paris: Fayard, coll. «Les Nouvelles Études historiques», 1987. 462 p.
16. Chartier R. General introduction: print culture // Culture of print: power and uses of print in early Modern Europe. Cambridge: Polity Press, 1989. P. 1-10.
17. Chartier R. The order of books: readers, authors, and libraries in Europe between the 14th and 18th centuries. Stanford: Stanford Univ. Press, 1994. 126 p.
18. Johns А. The nature of the book: print and knowledge in the making. Chicago; London: Univ. of Chicago Press, 2000. 776 p.
19. Chandler D. Technological or media determinism. URL: http://www.aber.ac.uk/media/Documents/tecdet/ tdet01.html#Top (дата обращения: 09.09.2024).
20. Johns А. How to acknowledge a revolution // The American historical review. 2002. Vol. 107, № 1. P. 106-125.
21. Adema J. Knowledge production beyond the book? Performing the scholarly monograph in contemporary digital culture. London: Coventry Univ., 2015. 248 p. URL: https://pureportal.coventry.ac.uk/en/ studentTheses/knowledge-production-beyond-the-book-performing-the-scholarly-mon (дата обращения: 09.09.2024).
22. McKenzie D. F. Bibliography and the sociology of texts. Cambridge: Cambridge Univ. Press, 1999. 130 p.
23. Darnton R. The case for books: past, present, future. New York: PublicAffairs, 2009. 218 p.
24. Томпсон Дж. Торговцы культурой. Книгоиздательский бизнес в XXI веке. Москва: Новое лит. обозрение, 2023. 480 с.
References
1. Kozlov S. V.; Lizunova I. V. About the medialogical understanding of the concept of "book culture". Bibliosphere. 2024. 1, 65-75 (in Russ.).
2. Moreva O. V. History of reading in Russia. New knowledge. Bibliosphere. 2022. 3, 136-139 (in Russ.).
3. Love H. Early Modern print culture: assessing the models. Parergon. 2003. 20, 1, 45-64.
4. The Oxford companion to the book. Oxford: Oxford Univ. Press, 2010. 2, 1327.
5. McLuhan M. The Gutenberg Galaxy: The making of typographic man. Toronto: Univ. of Toronto Press, 1962. 294.
6. McLuhan M. The Gutenberg Galaxy. The making of typographic man. Moscow: Acad. project, 2005. 495 (in Russ.).
7. Preter V. P. At the center of the Cyclone: Marshall McLuhan's tools for analyzing the media environment. Moscow: Publ. house of the Higher school of economics, 2023. 332 (in Russ.).
8. Arkhangelskaya I. B. Marshall McLuhan. Nizhny Novgorod: NKI, 2010. 291 (in Russ.).
9. Ong W. J. Orality and literacy. The technologizing of the word. London; New York: Methuen, 1982. 203.
10. Logan R. K. The five ages of communication. Explorations in media ecology. 2002. 1 (1), 13-20.
11. Meyrowitz J. From tribal to global: A brief history of civilization from a McLuhanesque perspective. The legacy of McLuhan. Cresskill, New Jersey: Hampton Press, 2005. 35-42.
12. Rose P. The transition from orality to writing: mimetic theory and religion. The Palgrave handbook of mimetic theory and religion. New York: Palgrave Macmillan, 2017. 127-133.
13. Eisenstein E. The printing press as an agent of change: communications and cultural transformations in early modern Europe: in 2 vols. Cambridge: Cambridge Univ. Press, 1979. XXI, 450.
14. Febvre L., Martin H.-J. L'apparition du livre. Paris: Albin Michel, 1958. 540.
15. Les usages de l'imprimé - XVe-XIXe siècles. Paris: Fayard, coll. «Les Nouvelles Études historiques», 1987. 462.
16. Chartier R. General introduction: print culture. Culture of print: power and uses of print in early Modern Europe. Cambridge: Polity Press, 1989. 1-10.
17. Chartier R. The order of books: readers, authors, and libraries in Europe between the 14th and 18th centuries. Stanford: Stanford Univ. Press, 1994. 126.
18. Johns A. The nature of the book: print and knowledge in the making. Chicago; London: Univ. of Chicago Press, 2000. 776.
19. Chandler D. Technological or media determinism. URL: http://www.aber.ac.uk/media/Documents/tecdet/ tdet01.html#Top (accessed: Sept.09.2024).
20. Johns A. How to acknowledge a revolution. The American historical review. 2002. 107 (1), 106-125.
21. Adema J. Knowledge production beyond the book? Performing the scholarly monograph in contemporary digital culture. London: Coventry Univ., 2015. 248. URL: https://pureportal.coventry.ac.uk/en/ studentTheses/knowledge-production-beyond-the-book-performing-the-scholarly-mon (accessed: Sept.09.2024).
22. McKenzie D. F. Bibliography and the sociology of texts. Cambridge: Cambridge Univ. Press, 1999. 130.
23. Darnton R. The case for books: past, present, future. New York: PublicAffairs, 2009. 218.
24. Thompson J. Merchants of culture. The publishing business in the twenty-first century. Moscow: Novoe lit. obozrenie, 2023. 480 (in Russ.).
