CC BY
101
УДК 316.346.32 + 316.614 + 316.334.55/.56 Бесчасная Альбина Ахметовна
Beschasnaya Albina Akhmetovna
кандидат социологических наук, доцент, доцент кафедры философии, политологии и социологии Санкт-Петербургского государственного архитектурно-строительного университета
ПАТТЕРНЫ
УРБАНИСТИЧЕСКОГО ДЕТСТВА
PhD in Social Science, Assistant Professor, Philosophy, Political Science and Sociology Department, St. Petersburg State University of Architecture and Civil Engineering
THE PATTERNS OF URBAN CHILDHOOD
Аннотация:
В статье продолжено исследование темы урбанистического детства, начатое в № 1 журнала «Общество: социология, психология, педагогика» 2016 г. Урбанистические условия жизни различаются в пространственно-временных координатах. Их обнаружение возможно в повседневности жителей городов, в частности детей. Образ жизни и характер отношений, сформировавшиеся в определенных городах, создают специфичные образы детства, именуемые нами паттернами урбанистического детства. Паттерны благоприятствуют воспроизведению повседневных социальных практик детей. Результатом эмпирического исследования деятельности и отношений городских детей стало формулирование типологии урбанистического детства.
Ключевые слова:
детство, урбанистическое детство, паттерн, урбанизация, образ детства, города, городские дети, повседневные социальные практики.
Summary:
The article is a continuation of the topic of urban childhood, raised in the scholar journal "Society: Sociology, Psychology, Pedagogics", 2016 N1. The urban living conditions differ in the space-time coordinates. It is possible to observe them in everyday life of urban residents, in particular, children. Lifestyle and a type of relationship formed in certain cities, generate specific images of childhood, interpreted by the author as patterns of urban childhood. The patterns favour reproduction of everyday social practices of children. The result of the author's empirical research of activities and relations of urban children is the formulation of the typology of urban childhood.
Keywords:
childhood, urban childhood, pattern, urbanization, image of childhood, city, urban children, daily social practices.
Активный рост городов, тенденция к их укрупнению порождают новые условия жизнедеятельности человека и создают современный, специфичный городской образ жизни ребенка, формируют образ урбанистического детства. В связи с этим жизнедеятельность населения городов претерпевает изменения большей или меньшей интенсивности, дифференцированный характер которых определяется разной степенью вовлеченности индивидов в урбанистические процессы.
В 2014-2015 гг. мы предприняли эмпирическое исследование среди взрослого населения, родителей, имеющих несовершеннолетних детей, проживающих в разных российских регионах ^ = 1219). Оно реализовалось в форматах непосредственного анкетирования и интернет-опроса. Специфика отбора респондентов (обладание опытом родительства в условиях городской среды) характеризует выборочную совокупность как целевую, а необходимость типологизации и «распознавания образов» объектов изучения предоставляет возможность применения таксономических процедур [1, с. 207-209; 2, с. 115-116]. Обозначение опрашиваемыми города проживания определило их принадлежность к категориям городов - таксонам, по которым происходил сравнительный анализ характеристик жизни детей и субъективных оценок условий жизни [3, с. 322-329]. Категории населенных пунктов определялись на основе сопоставления показателей динамики численности населения российских городов в 2002, 2010 и 2014 г. [4; 5; 6] и выявления ее тенденций (таблица 1).
Таблица 1 - Категории городов по численности и динамике численности населения
в период с 2002 по 2014 г.
Категория города Тип города Численность населения, чел. Динамика численности населения
I Малые До 50 тыс. Устойчивая тенденция сокращения численности
Средние 50-100 тыс.
II Большие 100-250 тыс. Неустойчивая тенденция увеличения численности
Крупные (первая подгруппа) 250-500 тыс.
III Крупные (вторая подгруппа) 500-1000 тыс. Устойчивый рост численности
Крупнейшие 1000-2000 тыс.
IV Крупнейшие Несколько миллионов То же
Результатом систематизации эмпирической информации стало определение паттернов урбанистического детства, представляющих наиболее характерные (согласно мнению респондентов) образы жизни детей в соответствующих категориях городов. Для городов категории I характерен паттерн традиционно-ориентированного детства, II - остаточно-традиционный, III - партнерский и IV - мозаичный. Специфика образов урбанистического детства выявлялась в структурном, функциональном, историко-генетическом и информационно-коммуникационном аспектах жизни детей, что в комплексе формирует встроенность детства в систему общественных отношений не только города, но и общества в целом. Попытаемся в пределах журнальной статьи поделиться размышлениями об итогах исследования.
Паттерн традиционно-ориентированного детства
Специфика городов категории I характеризуется тем, что «социальная организация жизни в малом городе обладает такими параметрами культурного хронотопа, как неспешность и размеренность повседневности, близкое знакомство жителей друг с другом, более проникнутые чувством, нежели рассудочностью...» [7]. Данная социальная среда формирует паттерн традиционно-ориентированного детства.
С точки зрения структуры детская общность в городах категории I характеризуется низким уровнем дифференциации представителей. Обнаруживаемые различия детей носят преемственный от родителей и воспроизводящий для общества характер. Подобная дифференциация формирует слабо выраженные социальные барьеры.
Гомогенность детского сообщества проявляется в идентичности социальных практик и жизненных миров представителей, аналогичности потребностей, интересов, мотивов деятельности. Основным содержанием жизни детей являются посещение образовательных учреждений «обязательного формата», деятельность в пределах семьи и дома и взаимодействие с другими детьми за пределами дома в пространстве «улица», которое нередко осуществляется без непосредственного контроля родителей. В связи с этим повседневная жизнь детей, представляющих города категории I, характеризуется шаблонными формами деятельности, ее реализацией и качеством выполнения. Традиционализм выражает себя и в том, что детям отводятся исполнительские и зависимые позиции, не требующие активного осознания своей деятельной роли.
В городах категории I наблюдаются наименьшее количество детей, вовлеченных в деятельность социальных институтов дополнительного образования, культуры и спорта, обеспечивающих разнообразный досуг и развитие интересов подопечных, а также относительно низкие оценки деятельности социальных институтов «обязательного формата» образования и здравоохранения и городских властей (по сравнению с показателями других категорий городов). В связи с этим в традиционно-ориентированном детстве присутствует потенциал институциональной де-привации (полной или частичной) возможностей удовлетворения потребностей общественными социальными институтами, организуемыми на уровне государства, то есть дети выпадают из поля зрения и внимания государства.
Недостаточное участие институциональных форм в организации жизни детей создает благоприятные условия для возникновения самодеятельных коммуникационных ниш, в которых дети могут проявлять себя субъектами деятельности и отношений и таким образом «пробовать» и «тренировать» себя во «взрослой жизни» в данных условиях. Это активизирует самодеятельные социальные контакты детей, делает их доминирующей формой получения и обмена информацией и значимым компонентом социализации.
Высокий уровень межличностных отношений в городах категории I сохраняется на фоне слабой вовлеченности населения в компьютеризацию и интернетизацию. Дети являются участниками внедрения компьютерных технологий, но чаще они выступают как пользователи игровых и образовательных программ, не требующих интернет-подключений. Применение интернет-коммуникаций не оказало вытеснительного эффекта по отношению к непосредственному межличностному общению детей. Они также продолжают активно и свободно взаимодействовать в городском пространстве, одновременно осваивая его.
Таким образом, паттерн традиционно-ориентированного детства - это образ детства, характеризуемый воспроизведением в повседневных практиках детей моделей жизни с ориентацией на традиционный уклад, формированием детской общности с узким традиционно-ориентированным спектром дифференциаций, высоким уровнем непосредственных межличностных взаимодействий, доминированием субъектного социального статуса и роли ребенка в границах семьи и объектного социального статуса и роли в пространстве города.
Паттерн остаточно-традиционного детства
Паттерн остаточно-традиционного детства реализуется в городах категории II, которые исторически возникали и развивались как ремесленные или промышленные центры в целях обеспечения бесперебойной работы предприятий, выполняющих градообразующие функции.
Для этих городов 90-е гг. ХХ в. и начало XXI в. стали своего рода испытанием «на прочность» в связи с крушением плановой экономики, основанной на индустриальном производстве, приватизацией производств и необходимостью в кратчайшие сроки перестроить экономику городов на поиск новых источников пополнения городского бюджета. Результатом этих трансформаций были потеря частью таких промышленных центров своих флагманских позиций в экономике, разрушение благополучия и благосостояния населения [8, с. 139-140].
Присутствие в городах категории II градообслуживающей инфраструктуры (учреждений образования, культуры и спорта), удовлетворяющей потребности детей, благоприятствует возникновению оснований для структурирования детской общности по признакам, носящим личностный индивидуальный характер, отражающий способности, интересы и активность детей. Дети активно участвуют в деятельности организаций дополнительного образования, что обогащает диф-ференцированность их сообщества (дети пробуют свои возможности в среднем в трех видах дополнительного образования).
Значение и смысл деятельности детей в рамках паттерна остаточно-традиционного детства начинают выходить за пределы семьи. Дети, как и в предыдущем паттерне, оказывают посильную помощь и имеют «практическое» значение в семье, но активная воспитательно-образовательная деятельность по отношению к детям, пользование услугами дополнительного образования указывают на стремление родителей развить у них способности и сформировать их образовательный и социальный капитал для будущего успешного социального старта.
Сочетание традиционного характера отношения к детям и в семье, выражаемого в трудовой, досуговой деятельности, формах поощрения и наказания, распространении трехпоколенных семей, следовании традициям, поддерживающим межпоколенные взаимодействия, и возможностей самореализации детей в социальном пространстве вне семьи формирует двойственность позиции детей. С одной стороны, они должны следовать выполнению социальных ролей в рамках традиционно-ориентированных предписаний, а с другой - есть возможность для проявления личностно-индивидуального потенциала с перспективой формирования личного социального багажа и статуса. Однако практически каждый третий ребенок, проживающий в городах категории II, не интегрирован в деятельность общественных социальных институтов как потребитель их услуг. Поэтому ресурс детей в рамках остаточно-традиционного детства реализован недостаточно.
Широкий межличностный фон взаимодействия в данных городах создает атмосферу личного участия горожан и условия свободного и безопасного передвижения детей в городском пространстве. Сохранившийся остаточный общинный характер отношений в городах категории II (как и категории I) позволяет детям активно осваивать физическое и социальное пространство. Они активно овладевают личными социально-статусными позициями в детской общности и городском социуме, механизмами социализации (адаптация и интеграция) как необходимыми факторами психологического развития и социального становления личности. Тот же активный характер взаимодействия противостоит тотальному использованию интернет-технологий для опосредования межличностных коммуникаций, несмотря на их широкое применение детьми для общения, игровых и образовательных целей.
Компромисс между сложившимися традиционными межпоколенческими отношениями и проникновением новшеств преобразует повседневную жизнь. Повседневные практики детей в рамках остаточно-традиционного детства обогащены социально значимым смыслом реализации личности в настоящем и будущем. Однако формируемый и накапливаемый в настоящее время физический, интеллектуальный и социальный капитал в детях в городах категории II обнаруживает себя за пределами их «городов детства»: половина родителей-респондентов видит жизнь собственных детей вне «городов их детства». Это показывает, что история городов и настоящая социально-экономическая ситуация в них свидетельствуют о нестабильности и кризисе их положения и, следовательно, о зыбкости благополучия.
Таким образом, паттерн остаточно-традиционного детства - образ детства, характеризуемый воспроизведением в повседневных социальных практиках и взаимодействиях элементов традиционной модели организации жизни и модернизационных урбанистических нововведений, формированием умеренно-дифференцированной детской общности, высоким уровнем непосредственных межличностных отношений детей, субъектного социального статуса и роли ребенка в границах семьи и объектно-субъектного статуса и роли в пространстве города.
Паттерн партнерского детства
Паттерн партнерского детства формируется в городах категории III. Ключевыми особенностями данного образа являются партнерский реципрокный характер отношений с детьми, взаимовыгодное сотрудничество, которое создает возможность взаимного удовлетворения разнообразных интересов и перспектив развития детей, семьи и города.
Жизнедеятельность городов категории III характеризуется разнообразием и поступательным развитием всех сфер городской экономики. В них имеются многопрофильный промышленный сектор, диверсифицирующий экономические и производственные риски; разветвленная экономика, интегрирующая градообразование и градообслуживание; развитая сеть здравоохранительных, образовательных и культурных учреждений.
Социальная структура детской общности в рамках партнерского паттерна детства отличается гетерогенностью, так как сочетает в себе различия, во-первых, социально-экономические, наследуемые от родителей; во-вторых, индивидуально приобретенные в результате личной активности и взаимодействия с обществом, его социальными институтами. Кроме стандартного набора образовательных услуг (детского сада, школы), дети как представители партнерского детства активно посещают занятия дополнительного образования (в среднем около четырех видов одновременно).
Анализ функционального аспекта отношений «социальные институты-дети» в паттерне партнерского детства показал, что деятельность институтов соответствует ожиданиям родителей в удовлетворении потребностей детей. Высокие показатели имеют двойное значение, они демонстрируют, во-первых, оценку качества услуг, а во-вторых, доступность для разных категорий населения.
В городах категории III традиционные отношения как отражение иерархии социальных статусов и ролей по возрасту с зависимым положением ребенка претерпевают значительные трансформации. Проявления детоцентризма, сформированные в начале ХХ в. в индустриально развитых центрах [9, c. 134-136], выражаются в следовании потребностям ребенка, удовлетворении его желаний и инвестировании в его развитие.
Средства коммуникации и владение информацией стали условием доступа к ресурсам и достижения социальных позиций, способами расширения границ взаимодействия индивидов, оперативного реагирования на изменяющиеся обстоятельства в экономике и социальной сфере. Это неминуемо отражается на интенсивности и характере детских контактов. Если в предыдущих категориях городов отношения детей с окружающими людьми строились преимущественно на непосредственных личных связях, то в городах категории III центр детских взаимодействий переместился в интернет-пространство. Их специфика в контексте партнерского детства заключается преимущественно в освоении социальных сетей и поиске необходимой информации, находящейся в удаленном от детей доступе.
Однако широкое использование социальных сетей для общения детей, как свидетельствуют респонденты, не умаляет их непосредственной коммуникации в образовательных, культурных учреждениях и в домашне-дворовых условиях и сообществах. Сочетание высокой степени родительского участия в жизни и отношениях детей и конструирования взаимодействий в детской общности в автономном интернет-пространстве позволяет сохранить баланс отношений и интересов обеих сторон. Двусторонний положительный баланс взаимосвязей подтверждается высоким уровнем оценок доверительных отношений с детьми, «допуском» родителей в свой мир (по мнению взрослых).
Таким образом, паттерн партнерского детства - образ детства, характеризуемый активным формированием реципрокных и равноправных отношений с детьми в условиях полиди-фференцированной детской общности с широким спектром социальных практик в активном коммуникационном пространстве города и позиционированием их как субъектов социального статуса в границах семьи и институционального взаимодействия.
Паттерн мозаичного детства
Наиболее сложноорганизованным и противоречивым образом городского детства является паттерн мозаичного детства, складывающийся в крупнейших городах России, входящих в категорию IV, - Москве и Санкт-Петербурге. Мозаичность детства в мегаполисах представлена множественностью социальных практик, обусловленных событийностью и изменяемостью.
Города категории IV имеют многомиллионное население. В современной России они олицетворяют постиндустриальное общество, модели современного западного социально-экономического развития. Для них в наибольшей степени характерны референции городов общества потребления: достаточное (избыточное) потребление разных форм ресурсов (денег, времени, свободы, возможностей), торговля и шопинг как условия развития массового производства, аксиологические трансформации норм и морали и др. [10]. Сила притяжения городов-флагманов общества потребления, безусловно, стимулирует миграционный поток, состоящий из выходцев из российских регионов (городов категорий I-III) и зарубежья [11, c. 67]. Переселенцы, адаптируясь к новым условиям жизни, так или иначе являются носителями и реализаторами конструкта «жизненного мира» городов прежнего проживания. В социальных практиках их представителей, особенно на первых порах, присутствует отображение стилей жизни, сформированных ранее за пре-
делами многомиллионников. Однако все ранее воспринятое переселенцами подвергается трансформации под воздействием условий мегаполисов и высокого уровня личного притязания на успех, стремления занять свое место в новом городе (срок адаптации и формирования идентичности горожанина определяется в 5-10 лет [12, с. 53]).
Косвенный признак материального характера, дифференцирующий детское сообщество, обнаруживается на основе анализа потребительского поведения и расходов семьи на нужды детей, семейный отдых, оснащенности материальными предметами детского мира, а также способах их поощрения и наказания. Финансовые возможности родителей и материальное благополучие семей отражаются в возможностях обеспечения детей актуальными новинками техники, игр, развлечений, использовании материальных форм поощрения и наказания. Наибольшая часть родителей демонстрирует стремление удовлетворять потребности и интересы детей «в ногу со временем». Частое упоминание материальных предметов как атрибутов детской жизни, «упако-ванность» материальной среды детей и присутствие материальных рычагов воздействия на ребенка в городах-мегаполисах качественно отличают паттерн мозаичного детства от жизни детей в городах категорий НИ.
Другим косвенным признаком стратифицированности детского сообщества и основанием социальной дифференциации детей является их активность в «необязательном» секторе социализации: вовлеченность в деятельность учреждений дополнительного образования, культуры и спорта и самореализация в ней личных качеств (четыре вида занятий и более). Получение детьми услуг дополнительного образования в мегаполисах особенно характеризуется переходом из категории «организованного досуга» в категорию «работы». Как отметил Г. Уинстон, «досуг превратился в потребительское благо. Досуг наравне с работой стал неотъемлемой частью экономической системы» [13, с. 470]. Как и в любой работе в эпоху индивидуализма [14], от детей в этой сфере ожидают индивидуальных достижений и успеха.
Анализ повседневных социальных практик детей, проживающих в городах-многомиллионни-ках, продемонстрировал особенности их ролевого набора. Специфика социальных ролей детей в семье заключается в сокращении посильных трудовых обязанностей и ограничении пространства их приложения, а также в увеличении ожиданий взрослыми успехов в образовательной деятельности. Трудовая активность детей ограничивается обслуживанием «личного» пространства ребенка -его комнаты, отсутствием его участия в общей трудовой деятельности, объединяющей семью.
Общая тенденция отношений «родители - дети» в мозаичном детстве выражается в том, что дети в процессе роста, развития и воспитания получают от взрослых удовлетворение потребностей, нужд, интересов, что свидетельствует о ценности детей для родителей. Но ценности особого характера: дети являются воплощением определенного проекта родителей (в том числе общественного запроса), олицетворением их индивидуальности, амбиций и уникальности родительских чувств. Поэтому в городах-мегаполисах особенно справедливо высказывание Ж.-П. Сартра: «Человек - это прежде всего проект, который переживается субъективно» [15, с. 323].
Пространственно-временная дисгармония в физическом пространстве мегаполисов (увеличение расстояний и сжатие времени) [16, с. 8] и низкая гарантия безопасности инициируют необходимость использования в жизни детей разнообразных средств связи и создания нового виртуального пространства в целях общения с ними. Это становится существенным компонентом жизни детей. Доминирующая функция применения современных коммуникационных систем детьми в условиях мозаичного детства - участие во взаимодействиях в социальных сетях. В виртуальном мире отношений они выбирают объекты, формируют группы, дифференцированные интересами, создают коллективные мнения, обилие и разнообразие которых моделируют «кочующую идентичность» [17, с. 131].
Важно, что данные трансформации происходят на фоне сокращения неинституционализи-рованных межличностных контактов детей друг с другом, отсутствия возможности развиваться и практиковаться в общении и формировании социальных отношений как основного и единственного инструмента образования общества. Следовательно, мозаичное детство в информационно-коммуникационном аспекте характеризуется сужением круга лиц и сокращением интенсивности вертикальных межпоколенческих отношений, обеспечивающих трансляцию общественно значимых человеческих смыслов и отражающих связь времен, но расширением горизонтально-пространственных отношений, которые ввиду опосредованности имеют вероятность быть ложными и деформированными.
Таким образом, паттерн мозаичного детства - образ социально гетерогенного детства, определяемый сочетанием дифференциации детей по классическим критериям и характеристикам постмодерна, возникновением новых социальных практик в условиях перманентных урбанистических трансформаций, модернизацией ценностей, информатизацией городского пространства, доминированием объектного социального статуса и роли ребенка в границах семьи и субъектного статуса и роли детей в институциональном взаимодействии, сокращением их непосредственных межличностных отношений и развитием общения в виртуальном пространстве.
Представленные паттерны урбанистического детства отражают последовательно сменяемые образы детства в соответствии с динамикой изменений в жизни городов. Описанные образы детства являются доминирующими для определенных категорий городов, но не абсолютными и единственными. Наряду с ведущим образом, но с меньшей степенью выраженности, одновременно присутствуют такие, которые представляют собой предыдущие и (или) последующие паттерны урбанистического детства (по мере усложнения жизни городов).
Как отмечал А.С. Ахиезер, город может одновременно включать как городские, так и «до-городские» отношения, и городские отношения изменяют «догородские» извне и изнутри [18, с. 26]. Поэтому процессы трансформации детства, возникнув в прежних «жизненных мирах», проявляются, воспроизводятся постепенно в социальных практиках детей, диалектически накапливая изменения для выражения новых характеристик. Это генерирует тенденции изменений, результат которых - формирование доминирующего паттерна урбанистического детства.
Ссылки:
1. Паниотто В.И., Максименко В.С. Количественные методы в социологических исследованиях [Электронный ресурс]. Киев, 2003 // Федеральный образовательный портал. Экономика. Социология. Менеджмент. URL: http://ecsoc-man.hse.ru (дата обращения: 20.12.2014).
2. Ядов В.А. Стратегия социологического исследования: описание, объяснение, понимание социальной реальности. М., 2003.
3. Там же. С. 322-329.
4. Всероссийская перепись населения 2002 г. [Электронный ресурс]. URL: http://www.perepis2002.ru (дата обращения: 20.02.2015).
5. Всероссийская перепись населения России 2010 г. [Электронный ресурс] // Федеральная служба государственной статистики РФ. URL: http://www.gks.ru/free_doc/new_site/perepis20l0/croc/perepis_itogi1612.htm (дата обращения: 20.02.2015).
6. Численность населения РФ по муниципальным образованиям на 1 января 2014 г. [Электронный ресурс] // Федеральная служба государственной статистики. URL: http://www.gks.ru/free_doc/doc_2014/bul_dr/mun_obr2014.rar (дата обращения: 20.02.2015).
7. Лысова Н.Ю. Малый исторический город: культурные параметры и актуальные проблемы // Регионология. 2008. № 2.
8. Ризов А.Д. Типологические характеристики моногородов: концептуальный аспект // Теория и практика общественного развития. 2014. № 10. С. 138-140.
9. Зидер Р. Социальная история семьи в Западной и Центральной Европе (конец XVIII - XX в.). М., 1997.
10. Овруцкий А.В. Феноменология общества потребления // Общество. Среда. Развитие. 2011. № 1. С. 127-131.
11. Безбородова Т.М. Мигранты на российском рынке труда // Социологические исследования. 2013. № 5. С. 66-72.
12. Дягилева Н.С., Журавлева Л.А. Городская идентичность: понятие, структура, основы формирования // Социология города. 2012. № 1. С. 46-61.
13. Уинстон Г. Досуг // Экономическая теория. М., 2004. С. 470-475.
14. Бауман З. Индивидуализированное общество. М., 2005.
15. Сартр Ж.-П. Экзистенциализм - это гуманизм // Сумерки богов. М., 1989.
16. Амбарова П.А. Динамика социального времени: эволюция социологических представлений // Социологический журнал. 2014. № 2. С. 6-24.
17. Суковатая В.А. Сайбер-феминизм на пространствах интернета // Человек. 2006. № 1. С. 130-141.
18. Ахиезер А.С. Город - фокус урбанизационного процесса // Город как социокультурное явление исторического процесса / отв. ред. Э.В. Сайко. М., 1995.
References:
1. Paniotto, VI & Maksimenko, VS 2003, 'Qualitative methods in sociological research', Federal educational portal. Economy. Sociology. Management, retrieved 20 December 2014, <http://ecsocman.hse.ru>, Kiev.
2. Yadov, VA 2003, The strategy of sociological research: description, explanation, understanding of social reality, Moscow.
3. Yadov, VA 2003, The strategy of sociological research: description, explanation, understanding of social reality, Moscow, pp. 322-329.
4. National Population Census 2002 2002, retrieved 20 February 2015, <http://www.perepis2002.ru>.
5. 'National Population Census 2010 Russia' 2010, Federal Service of State Statistics, retrieved 20 February 2015, <http://www.gks.ru/free_doc/new_site/perepis2010/croc/perepis_itogi1612.htm>.
6. 'The number of the Russian population by municipalities on January 1, 2014' 2014, Federal State Statistics Service, retrieved 20 February 2015, <http://www.gks.ru/free_doc/doc_2014/bul_dr/mun_obr2014.rar>.
7. Lisova, NY 2008, 'Small historic city cultural parameters and actual problems', Regionology, no. 2.
8. Rizov, AD 2014, 'Typological characteristics of mono-towns: the conceptual aspect', Theory and practice of social development, no. 10, pp. 138-140.
9. Zider, R 1997, Social family history in Western and Central Europe (the end of XVIII - XX c.), Moscow.
10. Ovrutsky, AV 2011, 'Phenomenology of the consumer society', Society. Wednesday. Development, no. 1, pp. 127-131.
11. Bezborodova, TM 2013, 'Migrants in the Russian labor market', Sociological studies, no. 5, pp. 66-72.
12. Dyagileva, NS & Zhuravleva, LA 2012, 'Urban identity: the concept, structure, bases of formation', Sociology of the city, no. 1, pp. 46-61.
13. Winston, G 2004, 'Leisure', Economic Theory, Moscow, pp. 470-475.
14. Bauman, Z 2005, Individualized Society, Moscow.
15. Sartr, J-P 1989, 'Existentialism - a humanism', Twilight of the Gods, Moscow.
16. Ambarova, PA 2014, 'The dynamics of social time: the evolution of sociological concepts', Journal of Sociology, no. 2, pp. 6-24.
17. Sukovataya, VA 2006, 'Cyber-feminism on the Internet spaces', Man, no. 1, pp. 130-141.
18. Akhiezer, AS 1995, 'City - the focus of urbanization processes', City as a socio-cultural phenomenon of the historical process, Moscow.
