CC BY
172
ФИЛОСОФИЯ, СОЦИОЛОГИЯ И КУЛЬТУРОЛОГИЯ
УДК 316.647
М.В. Тулузакова
ПАТРИАРХАЛЬНОСТЬ И МАСКУЛИННОСТЬ КАК ПРИНЦИП ОРГАНИЗАЦИИ ГЕНДЕРНЫХ ОТНОШЕНИЙ В РОССИЙСКОМ ОБЩЕСТВЕ
Проанализированы понятия патриархальность и маскулинность как принципы организации гендерных отношений в социуме, гендерные аспекты субъектно-сти в социально-политическом пространстве современной России. Дана авторская характеристика проблемы мужской дискриминации и её оснований. Эксплицированы атрибуты маскулинизма как мировоззрения.
Патриархальность, маскулинность, идентичность, субъектность, гендерные отношения
M.V. Tuluzakova PATRIARCHAL CHARACTER AND MASCULINITY AS A PRINCIPLE OF GENDER RELATIONS ORGANIZATION WITHIN THE RUSSIAN SOCIETY
Patriarchal character and masculinity as the principles of gender relations organization within a society are analyzed; gender aspects of subjectivity in the socio-political environment of contemporary Russia are presented. The author specifies characteristics of discrimination against men. Attributes of masculinity as a certain ideology are explicated.
Patriarchal character, masculinity, identity, subjectivity, gender relations
Различие между полами - суть биологический или природный фактор, который обеспечивает выживание человечества. Природный фактор участвует в формировании различий в социальном поведении и социальных потребностях. Это находит свое отражение в разделении функций матери и отца, жены и мужа. Пол является важным фактором социальной идентификации людей, хотя на практике часто формируется позиция «быть выше пола», что означает тяготение к внеполовым, общечеловеческим политическим практикам. Традиционные инструменты половой идентификации - внешний вид, голос, почерк - в современном обществе перестают быть универсальными. Процесс обретения идентичности или трансформации, связанной с присвоением субъектом определенного образа, получает новый импульс для изучения. Мы полагаем актуальным рассмотреть проблему поиска закономерностей формирования мужской субъектности через объяснение патриархальности и маскулинности как принципов организации гендерных отношений.
Попытка сформулировать понятие субъектности мужчин и женщин включает и проблему идентичности. Именно идентичность, по идее, должна стать основой субъектности. Но на практике данное утверждение применить достаточно сложно, так как на формирование субъектности влияют одновременно три фактора. Первый - это процесс формирования индивидуальной идентичности (индивидуальный), второй - характер включенности субъекта в социальные институты и отношения (структурный) и третий - конкретно-историческое понимание образа «настоящей женщины» и «настоящего мужчины» в культуре (культурно-символический). Для современной России последний фактор особенно важен по причине смешения культур народов, её населяющих.
Существует предположение, что феминизация мужчин и маскулинизация женщин есть ослабление полярности мужского и женского начал, существующих в общемировом масштабе. Развитие общества привело к тому, что стала объективно уменьшаться дихотомия социальных ролей мужчин и женщин. В свою очередь, это привело к взаимопроникновению «мужского» и «женского» образов в
массовом сознании. Не случайно в настоящее время имеет хождение теория андрогинности (Androgyny theory), согласно которой каждая личность может обладать практически одновременно и фе-минными и маскулинными характеристиками. Это означает, что прежние концепции соответствия половой роли биологическому полу человека стали не адекватны социальной ситуации развития. Более того, феминность и маскулинность рассматриваются не как противоположные полюса одномерного континуума, а как независимые конструкты. Социально-психологические исследования позволяют выделять четыре основных типа психологического пола: маскулинный, феминный, андрогин-ный и недифференцированный. Психологический пол личности в комбинации с биологическим полом (феминный мужчина, маскулинная женщина) образует многомерный континуум, а эффективность функционирования личности понимается как способность не дифференцировать свою социальную позицию и поведение по половому признаку.
Если исходить из утверждения, что пологендерная система существует как набор соглашений, то она будет выглядеть как фактическая система власти и доминирования, цель которого может состоять в концентрации материального и символического капитала в руках мужчин. Подобная система, по существу, начала складываться уже при первобытно-общинном строе эпохи патриархата и обмен женщинами между племенами воспроизводил мужскую власть и такую структуру полоролевой идентичности, при которой женщины рассматривались исключительно как биологические существа. И до сих пор в районах распространения многоженства обладание женщинами выступает символом богатства, могущества и влияния мужчины. Эволюция роли женщин в истории нередко сводилась к тому, что женщина рассматривалась либо как добыча захватчика, либо как производитель потребительских благ для своего господина, либо как объект демонстрации мужского успеха и богатства. Кое-что из этого сохранилось и до наших дней. Так, в современных обществах мужской успех все больше и больше проявляется как степень освобождения его жены (женщины) от производительной деятельности.
Сам по себе факт, что мужчину воспитывает женщина, порождает конфликты и в мужчине, и в женщине. Для мужчин конфликт вызывает желание быть в превосходном положении по отношению к женщинам, даже иллюзия мужественности оправдывает право на обладание. В женщинах такое воспитание порождает амбивалентность по отношению к другим женщинам. Так, воображаемый страх перед всемогущей Матерью обусловливает отвержение мужчинами женщин и их угнетение до тех пор, пока мужчина и женщина не станут родителями в равной мере. На этой же основе строится предположение о том, что стремление мужчин к созданию культурных ценностей вызвано их потребностью компенсировать дистанционную позицию в репродуктивном акте. А фундаментом мужской психологии является постоянная попытка отрицать сам факт своего рождения женщиной и зависимости от неё за сам факт жизни [7]. Сочетание слабо рефлексируемого, но мощного бессознательного в мужской психологии и мужской ментальности обеспечивает стабильность культуры, предохраняя её от неуправляемого роста и деструктивных изменений.
Идеалу маскулинности трудно, а иногда практически невозможно соответствовать. Социальная трансформация российского общества ослабила социальные позиции мужчин как кормильцев, добытчиков, защитников. А так как гендерные стереотипы по-прежнему сильны, мужской гендерный дисплей разбивается о жестокую реальность. И, как следствие, - ранняя мужская смертность, алкоголизм, наркомания, психосоматические нарушения, повышенная агрессивность. Но в целом проблемы дискриминации мужчин не только не выносятся на публичное обсуждение, но и не осознаются самими мужчинами. Причину этого мы видим в том, что проблема дискриминации практически всегда связывалась с женщинами. Анализ названных фактов позволяет прийти к выводу о том, что в основе дискриминационных явлений лежит маскулинный, безличностный силовой подход, который калечит жизни, как мужчин так и женщин. Но, чтобы отказаться от него, необходимо изменить сознание обоих полов.
Названное изменение тем более важно, поскольку в современном российском обществе сохраняется маскулинизм - мировоззрение, утверждающее, что атрибутами мужчин должны быть индивидуализм, агрессия, независимость и экспансия. Всякое закрытое мужское пространство вне зависимости от сфер строится на этой коммуникативной интонации и является универсальным культурным кодом. Так, М. Брейк [Brake M., 1985] подчеркивает, что культ маскулинности является основой отношений с другими мужчинами и женщинами. При этом женщины обычно поддерживают солидарность и амбивалентность соперничества между мужчинами; шутки обычно касаются стереотипов о женщинах как презренных сексуальных объектах, которых нужно контролировать, престиж мужчины соотносится с его способностью контролировать свою жену и касается различных вариантов супружеских отношений. Это нормальная черта гетеросексуального мужчины в группе. Конечно, эти отношения передаются и молодым мужчинам. В основе этого 234
лежит личностный опыт мужчины, полученный им на работе, опыт, который выражается через бесконечную драму группового взаимодействия [3].
По нашему мнению, это неизбежно актуализирует проблему «сексуальность и власть», то, каким образом телесность и сексуальность и связанный с ним культурный символизм соотнесены с феноменом мужской солидарности, распределением социальной власти и гендерной иерархии. Мужская солидарность - это форма институционального обучения поведению, с помощью которого мужчины узнают и усиливают друг друга. Мужская солидарность есть то, как мужчины обучают друг друга тому, что затем называется патриархальной властью в культуре. Мужская солидарность - это то, как мужчина получает власть, и мужская солидарность есть то, как он ее хранит. У мужчин посредством этой традиции развивается конфликтная позиция по отношению к будущей семье, они так же, как и их отцы, становятся символом маскулинности, становясь постепенно способными поддерживать и контролировать это. В рамках патриархального сознания культурная норма человеческой идентичности определяется через дефиницию маскулинности. И в рамках патриархальности культурная норма мужской идентичности состоит во власти, престиже, привилегии и прерогативы как «над», так и «против» женского начала. Это означает, как утверждает итальянская исследовательница Тереза де Лауретис, что субъект «производится или конструируется - как - гендерный - в процессе принятия, отождествления, идентификации с диспозициями и эффектами значений, определенными гендерной системой данного общества. Иначе говоря, субъект действительно ген(д)ерируется в интерактивной вовлеченности в то, что я назвала «технологией» гендера» [5].
Утверждение конкретной родовой сущности, присущей людям от рождения, ведет к определению «сильного» или «слабого» пола, имея в виду социальные позиции, их роль в политике и культуре. При таком подходе талант и творческие силы женщин могут выражать себя исключительно в «обихаживании» мужа, детей и семьи, а мужчина всенепременно постоянно следовать стандартам «супергероя - богатыря», активного и успешного как в карьере, в добывании средств, так и в интимной личной жизни. Не следует забывать и о том, что в условиях тоталитарного режима «мужской идеал» Запада - мужчина сильный, независимый, целеустремленный - также не мог развиваться в полной мере. Эта проблема имеет не только теоретическое, но и практическое значение. Правда, как показывает исторический опыт, общечеловеческие проблемы зачастую решаются за счет женщин. Иной вариант - апелляция к женскому опыту, женским ценностям и соответствующая тенденция к преодолению конфронтации женской и мужской политики.
Современный феминизм позволил покончить с фразеологией войны между полами, ибо женщины уже не являются жертвами по природе, чувствуют себя в большей социальной безопасности. Подобное утверждение можно сделать на том основании, что явная социальная дискриминация женщин проявляется редко. Так, высоки трудовая занятость женщин, их вовлеченность в социальную жизнь. Отмечены значительные успехи в преодолении насилия в браке и семье, в борьбе против сексуальных домогательств на работе. Сломаны барьеры, поддерживавшие двойные стандарты в сексуальной жизни. Так, глубинная сущность многих социальных перемен заключается в трансформации равенства биологических функций. С изобретением противозачаточных средств женщины обрели в какой-то степени свободу от пола или биологически обязательной программы репродукции. Мужчина же в этом плане по-прежнему не свободен от биологического предназначения. Более того, в последнее время в последние годы СМИ просто навязывают мужчинам власть биологического инстинкта как признака полноценности и социальной состоятельности. В результате этого происходит смещение привычных бинарных оппозиций «мужчина-культура» и «женщина-природа». Так, реальностью становится обратная зависимость «женщина-культура», ибо её биологическое предназначение зависит от культуры и социально контролируется, и «мужчина-природа», так как он по-прежнему запрограммирован на оплодотворение. Общество навязывает ему установку на то, что если у него «существуют проблемы с природой», то он как бы и не совсем полноценен [6]. Специфика общности женщин состоит в том, что, имея общий социальный признак, она выполняет уникальную социальнонеобходимую функцию - материнство. Именно эта функция во многом определяет роль женщин в социуме. Названная уникальность функции и определила, вероятно, тот факт, что она же несет в обществе и определенную идеологическую нагрузку.
Но вполне закономерен вопрос: связан ли феномен современной патриархальности с его традиционным пониманием? Патриархат изначально существовал как инструмент утверждения мужской власти в социуме, что и создало множество обычаев, создающих и закрепляющих восприятие женщин как своеобразной вещи, товара. Так, власть и привилегии наследовались по мужской линии. Собственность и ресурсы находились в руках мужчины. Женщина перенимала социальный статус либо от отца, либо от мужа. Мужское доминирование легко врастает в современную ситуацию и про-
является в феномене неопатриархата [4]. Неопатриархальность проявляется в политике, экономике и сфере потребления. Так, женщины, допущенные в политику, должны заниматься социальными программами: детьми, образованием, медициной, уходом за пожилыми и инвалидами. Вытеснение женщин из экономической сферы осуществляется под патриотическим девизом «Вернем женщине её истинное предназначение - материнство». Никто и не отрицает необходимость повышения численности населения и важность стимулирования рождаемости. Но тем самым женщина лишается экономической независимости, что требуется воспринимать как данность. Ещё более откровенен неопатриархат в сфере потребления, стимулируя потребительский спрос гламуризацией. Агрессивная реклама гламура - блондинистый образец женственности - это тоже неопатриархат, но гламурный, убеждающий, что зависимость женщин от мужчин выгодна самим женщинам. При желании и в современных обществах можно увидеть не столько явные, сколько скрытые, а от того более изощренные формы контроля над женщиной. Речь идет об императиве ухода женщин за собой, чему служат технологии, средства сохранения красоты, возвращения молодости, похудания, изменения физических параметров под некий мифический стандарт 90x60x90, в том числе и посредством хирургического вмешательства. По совокупности - речь идет о сохранении презентабельности, «товарного вида». Женщина, таким образом, должна быть безупречной и в обязательном порядке соответствовать или стремиться соответствовать некоим социокультурным идеалам. Соблюдение указанных требований объявляется и залогом будущего семейного счастья. Для успешной семейной жизни человеку необходимо культивировать предписанные черты и демонстрировать желательные качества. Можно согласиться с утверждением Ш. Берн, что характер подчинения гендерным нормам определяется сочетанием индивидуальных качеств и требований социума [2]. Современный российский социум в этих требованиях противоречив. Так, требование экспрессивного начала в женщине (мягкость, уступчивость, пассивность, душевность) разбивается о жестокую правду жизни. Подобные качества, вероятнее всего, могут проявиться в семье, где есть «кормилец», ответственный за семью в целом и за каждого домочадца в отдельности. Суровая статистика отрицает такую возможность в масштабах общества.
Сложившаяся по итогам переписи 2010 года ситуация показывает: снижается вероятность заключения как первых, так и повторных браков, рождения детей в браке, что ведет к вынужденному перераспределению гендерных ролей в семье. В результате стереотипные качества в полном объеме в семье проявиться уже не могут - их не перед кем демонстрировать. Да и сформироваться, наверное, тоже не смогут - нет реального носителя гендерного стереотипа в семье. В результате дети, да и взрослые, становятся заложниками социального мифотворчества, провозглашающими маскулинность и феминность как некие принципы, отнятые в реальности, но требуемые для сохранения социального порядка. В результате, так или иначе, в социуме всегда ощущается незримое присутствие матери и невосполнимое отсутствие отца. Отец может присутствовать физически, но отсутствовать духовно. Его отсутствие может быть реальным (смерть, развод или дисфункция) или, чаще всего, символическим, проявляясь в молчании и неспособности дать то, чего, по-видимому, в свое время не получил он сам. Неполноценность отца приводит к нарушению связей в детско-родительском треугольнике, и тогда связь матери с сыном становится слишком сильной.
Что социум может предложить взамен? Какие модели мужской инициации реально работают? С одной стороны, мужское господство гарантировано настолько надежно, что у него нет необходимости искать оправдания. Ему достаточно быть и казаться на практике и в дискурсе, который утверждает бытие как очевидность, чтобы это бытие соответствовало сказанному. Мальчики растут под гнетом образа Мужчины - человека, который должен исполнять различные социальные роли, отвечать определенным ожиданиям, участвовать в конкурентной борьбе и враждовать со своими соперниками. Никто не учит их заниматься внутренним поиском и прислушиваться к зову собственной души. Только разрешив свои проблемы, в частности связанные с воздействием негативного материнского комплекса, отсутствием необходимого образца маскулинности и ритуалов инициации, современный мужчина сможет почувствовать себя зрелым человеком, способным доверять себе и строить доверительные отношения с окружающими [8]. Но с другой стороны, жесткость мужской гендерной роли настолько сильна, что требует от мужчины на протяжении чуть ли не всей своей жизни постоянного подтверждения своей мужественности, которая в основе своей определяется через властвование, доминирование и отрицание женственности. Вспомним родной для российского менталитета упрек Стеньке Разину: «Сам наутро бабой стал» и сразу станет ясно, о чем идет речь.
Эмоциональная незрелость патриархальности в той или иной мере проявляется и в мужских архетипах, которые существуют внутри каждого мужчины и стремятся к внутренней активизации и внешнему проявлению. Процитированный выше Джеймс Холлис выделяет такие архетипы как король, волшебник, воин, любовник, подчеркивая возможность их существования как вечный поиск 236
активизации позитивного образа маскулинности. Примером тому может стать Московское областное общественное движение «Отцовский комитет» (председатель В.В. Забродин). Его активисты обратились с открытым письмом в Государственную Думу, в котором подчеркнули необходимость прекращения монополии формирования государственной политики в сфере семьи, образования, здравоохранения женскими комитетами, восстановления института брака и семьи в России, возвращения мужей и отцов в дела семьи, в дела образования и здравоохранения. В этом же письме содержится тезис о том, что пришло время заявить о ключевой роли института мужа в создании и жизни брака и семьи, о ключевой роли отца в воспитании детей.
В свое время Э. Бадентер, раскрывая процесс расчеловечивания мужчины, выявила историческую трансформацию мужской сущности, приведшего к появлению актуального для современности типа - «искалеченный» мужчина. Она же предложила перспективные линии преодоления этих жестких гендерных ролей через гуманистическое движение в сторону «великой родительской революции» [1]. Фактически мужское движение в Российской Федерации доказывает необходимость и своевременность этой революции. Вместе с тем нельзя согласиться с утверждением сторонников Межрегионального отцовского комитета (на июнь 2011 г. комитет имел представителей в 21 субъекте РФ), что причиной демографической катастрофы, краха семьи является глобальный матриархальный перекос в обществе, заключающийся в ущемлении прав мужчин, подавлении всего мужского, отказе от проверенной тысячелетиями патриархальной семейной модели и потребительстве, возведенном в ранг высшей общественной идеи. Соответственно, провозглашается «самое страшное зло нашей цивилизации - феминизм». В какой-то мере это можно воспринимать как болезнь роста, которую в свое время пережил и догматический феминизм, видевший главное зло в мужчинах [9].
Примечательно, что мужское движение провозглашает своей целью борьбу за права мужчин, против их дискриминации во всех сферах жизни. Справедливости ради заметим, что впервые эта проблема была озвучена такой женской организацией как Движение женщин России в марте 1998 г. Из-за сохранения в российском обществе устаревших культурных норм и представлений о роли и месте полов нарушаются права мужчины как человека в свободном выборе жизненного пути, профессии, обеспечении безопасности жизни, полной реализации себя в семье, в отношениях с детьми. Общество и государство дискриминируют мужчин, в частности, по следующим основаниям:
- принуждая всех служить в вооруженных силах, невзирая на готовность, способности и не предлагая реальной возможной альтернативы;
- мужчины дискриминируются в сроках выхода на пенсию. Для России это особенно вопиюще потому, что средняя продолжительность жизни мужчин по стране меньше, чем возраст выхода на пенсию. Это позволяет говорить о фактическом отсутствии права на пенсию;
- имеет место выраженная сегрегация мужчин в особо вредных и опасных профессиях, производствах с вредными условиями труда, при этом практически не исследуется проблема репродуктивной функции мужчин, работающих во вредных условиях труда. Фактическое пренебрежение к личности маскируется мифом о «мужском предназначении», бездумно романтизируется СМИ по заказу ведомств и реальных хозяев;
- практика российских судов традиционно ущемляет права мужчин-отцов при разводах, отдавая безусловное преимущество женщинам в вопросе дальнейшего воспитания детей. В российском обществе признается ценность материнства, но отказано в охране отцовства.
Особая проблема - дискриминация или отсутствие реальной защиты в сфере репродуктивных прав. Так, отсутствует понятие «желанное отцовство» и соответственно отсутствует право настоять на желанном отцовстве, в том числе и в случае незапланированной беременности жены или партнерши. Также женщины могут скрыть факт рождения ребенка - практически невозможно доказать факт родительства со стороны мужчины.
Фактически названная проблематика свидетельствует о том, что часть российского общества готова к пересмотру социальных отношений между мужчинами и женщинами. Действительно, данные отношения имеют властный характер и реализуются в обществе через систему институтов власти, совокупность которых определяется понятием «патриархат»: типа отношений, в которых мужчины занимают доминирующую позицию, а интересы женщин подчиняются интересам мужчин. Маскулинность как комплекс характеристик поведения, возможностей и ожиданий, предъявляемых обществом к мужчине, сохраняет свою значимость.
Модернизация современного российского общества протекает в своеобразной социокультурной ситуации, которая демонстрирует, что для законов транзитивности безразличен пол. А потому феминное и маскулинное, причудливо переплетаясь, превращают тела и души в известной степени в
состояние андрогинности. На подобные метаморфозы мужчины и женщины реагируют по-разному. Одни воспринимают изменения и согласны во всем быть на равных, другие, более консервативные, отчаянно им сопротивляются, а третьи и самые многочисленные, дезориентированы и растеряны. Но социальные изменения могут произойти только в результате пробуждения индивидуального сознания. Социальные изменения происходят только при наступлении определенного уровня отвержения заложенных в культуре ценностей, которые наносят ущерб душе. Поэтому активность личности в создании гендерных отношений в процессе общения и взаимодействия людей - это не простое усвоение и воспроизводство социальных норм, а радикальные перемены в сознании, что гораздо важнее, чем простое достижение гражданского равноправия мужчин и женщин
ЛИТЕРАТУРА
1. Бадентер Э. Мужская сущность / Э. Бадентер. М.: Новости, 1995.
2. Берн Ш. Гендерная психология / Ш. Берн. СПб.: Прайм-Еврознак, 2001.
3. Brake M. Comparative Youth Culture / M. Brake // The Sociology of Youth Culture and Youth Subculture in America, Britain and Canada. London: Routledge & Kegan Paul, 1985.
4. Кашина Ю. Неопатриархальность как социокультурный дискурс / Ю. Кашина. - Режим доступа http://www.culturolog.ru.
5. Лауретис де Т. «Американский Фрейд» / Т. де Лауретис // Гендерные исследования. 1998. № 1.
6. Чернова Ж.В. Репрезентация гегемонной маскулинности в современном медиадискурсе: ав-тореф. дис. ... канд. социол. наук / Ж.В. Чернова. Саратов, 2001.
7. Чодороу Н. Воспроизводство материнства: психоанализ и социология пола / Н. Чодороу // Антология гендерной теории. Минск: Пропилеи, 2000.
8. Холлис Дж. Под тенью Сатурна: мужские психические травмы и их исцеление / Дж. Холлис; пер. В.К. Мершавки. М.: Когито-Центр, 2005.
9. Первый российский сайт по защите menrights.by.ru.
Тулузакова Марина Валентиновна -
доктор социологических наук, доцент, профессор кафедры «Социальные и гуманитарные науки»
Балаковского института техники, технологии и управления Саратовского государственного технического университета имени Гагарина Ю.А.
Статья поступила в редакцию 24.10.11, принята к опубликованию 15.11.11
прав мужчин. - Режим доступа http://www
Marina V. Tuluzakova -
Dr. Sc., Professor
Department of Social Sciences and Humanities, Yu. Gagarin Saratov State Technical University
