CC BY
28
КНИЖНЫЙ КОМПАС
13 (154) - 2012
УДК 338.1
патологические процессы в эколого-экономической сфере: пути выхода из кризиса
В. И. ляшенко,
доктор экономических наук, профессор, заведующий отделом проблем регуляторной политики и развития предпринимательства E-mail: slaval@iep. donetsk. ua
Институт экономики промышленности НАН Украины (г. донецк)
в. к. нусратуллин,
доктор экономических наук,
профессор кафедры экономической теории
E-mail: nvk-ufa@rambler. ru
Башкирский государственный аграрный университет (г. Уфа)
В монографии рассмотрены задачи и проблемы патоэкономики — науки о социально-экономических патологиях. Охарактеризованы возможные направления дифференциации патоэкономики и появления в ней особых разделов: региональной, отраслевой, патоэкономики предприятий и исторической па-тоэкономики. Особое внимание уделено анализу теоретических основ патоэкономики, в частности обоснована закономерность волнообразного характера переходных процессов, исследована проблема устойчивости реформы, освещены основные положения концепции об оптимальных социально-экономических структурах.
Ключевые слова: экономика, кризис, патоэко-номика, мировая экономика, переходный процесс, концепция, социально-экономическая структура.
Мировой экономический кризис, который охватил в последние годы все страны, а до этого азиатский финансовый кризис негативно сказываются на развитии мировой экономики: происходит спад или существенное замедление темпов роста общественного воспроизводства во многих странах, рост безработицы, снижение среднего уровня жизни. В этой связи правомерно задать вопрос: в чем причина участившихся финансово-экономических
кризисов, которые приобретают все более глубокий и затянувшийся характер?
Важно и то, что многие бывшие социалистические страны, в том числе и Россия, переживают или еще совсем недавно пережили острейший социально-экономический кризис. В этой связи огромный интерес представляет монография К. В. Павлова1, в которой анализируются причины и факторы столь затянувшегося и глубокого кризиса, а также определяются пути выхода из него. Совершенно очевидно, что участившиеся кризисы в социально-экономической и экологической сферах, имеющиеся все более глубокие негативные последствия в общественной жизни требуют более пристального внимания и исследования. Так, достаточно напомнить, что отсутствие серьезного научного обоснования проводившихся в последние десятилетия в России реформ рыночного типа привело к многочисленным последствиям, отрицательно сказавшихся на уровне и качестве жизни населения страны.
1 Павлов К. В. Патологические процессы в эколого-эко-номической сфере: монография. Изд-во: LAP LAMBERT Academic Publishing GmbH & Co. KG Dudweiler Landstr. 99, 66123 Saarbrucken, Germany. 2011. 487 с.
Таким образом, очевидно, что всестороннее исследование многочисленных и разнообразных социально-экономических кризисов, выявление общего и особенного в проявлении этих кризисов в хозяйственной практике крайне актуально в современных условиях. Учитывая, что выход из кризиса, как правило, требует определенных реформацион-ных социально-экономических преобразований, а это, в свою очередь, приводит к необходимости реализации переходных, этапных процессов и состояний, при изучении экономических кризисов необходимо изучать также эффективные переходные процессы и условия устойчивости осуществляемых реформ. Следует добавить, что возникшие в последнее время теории переходного периода, теории трансформационных преобразований, на взгляд авторов, не отвечают в полной мере на все вопросы, связанные с экономическими кризисами, так как исследуют исключительно проблемы трансформации постсоциалистической системы. Все это значительно сужает рамки проведения необходимых исследований.
В книге К. В. Павлова рассматриваются теоретические и практические аспекты реформирования экономики, в частности определяются условия и критерии социально-экономической и экологической устойчивости рыночной реформы, обосновывается закономерность о волнообразном характере переходных процессов, осуществляется сравнительный анализ меры и уровня неопределенности переходной и развитой социально-экономической среды, а также на основе использования результатов развиваемой автором теории рациональных структур и сочетаний общественных элементов определяются оптимальные параметры переходных процессов и т. д. Определенный интерес может представлять также содержащийся в книге анализ зарубежного опыта реформирования социально-экономической системы сквозь призму возможности его использования в российских условиях, а также о необходимости выделения двух моделей: модели переходного периода и модели развитой рыночной экономики.
В данной работе раскрываются теоретические основы нового научного направления — патоэко-номики — науки, призванной изучать кризисные патологические процессы в социально-экономической сфере, науки о факторах и методах осуществления социально-экономических реформ. В книге характеризуются возможные направления
дифференциации патоэкономики и появления в ней особых разделов: региональной, отраслевой патоэкономики, исторической патоэкономики и па-тоэкономики предприятий, а также обрисовываются задачи и проблемы патоэкономики, рассматривается ее категориальный аппарат.
В монографии рассматривается широкий спектр проблем, решение которых имеет большое теоретическое и практическое значение для эффективного развития всей российской экономики. Много внимания в работе уделяется анализу вопросов, связанных с неопределенностью и изменчивостью переходной социально-экономической среды. В отдельной главе раскрываются сущность и формы неопределенности в социально-экономической сфере, определяется влияние неопределенности экономической среды на действие законов стоимости и планомерности, формулируется теорема об экстремальном уровне неопределенности среды.
Не менее интересен и раздел книги, в котором излагаются результаты теории рациональных, оптимальных структур и сочетаний общественных элементов, особенно в той его части, где рассматривается концепция оптимальной структуры форм хозяйствования и взаимосвязи трех социально-экономических секторов: государственного, сектора малого бизнеса и сектора крупного бизнеса. Важно и то, что данная концепция апробируется на разных уровнях иерархической системы управления: на народнохозяйственном, региональном и отраслевом. Остановимся на рассмотрении этих вопросов более подробно.
Экономико-математические методы оптимизации не только нашли широкое применение в хозяйственной практике на разных уровнях иерархической системы управления: народнохозяйственном, региональном, отраслевом, на уровне предприятия, но и оказали существенное влияние на развитие как общеэкономической теории в целом, так и отдельных специальных экономических дисциплин. Более того, как известно, в 1960—1970-е гг., по существу, был бум развития экономико-математических моделей и методов, а в ряде стран, прежде всего социалистической ориентации, именно с методами оптимизации в значительной степени связывали поиск наилучшего варианта развития социально-экономической системы, основанного на оптимальном плане. Однако эйфорическое настроение весьма быстро сменилось более трезвым отношением к роли экономико-математических методов, так как
стало ясно, что реальность, жизнь гораздо сложнее математических формул и построений, и поэтому ее нельзя в достаточно полной степени представить в виде решения формализованной системы уравнений и неравенств.
В этой связи в теории в последнее время появились подходы, учитывающие ограниченность математических методов и моделей. Это выразилось в разграничении понятий «оптимальность в широком смысле слова» и «оптимальность в узком смысле слова». Первое понятие более широкое по объему и включает второе в качестве составной части, причем в отличие от последнего первое понятие предполагает выбор оптимального варианта не только на основе формализованных математических процедур. Таким образом, в первом понятии, более адекватно отражающем экономическую действительность, чем второе, предполагается, что на достижение оптимальности оказывают влияние не только количественные, но и качественные факторы. Учитывая эти обстоятельства, а также ограниченные возможности индивидуумов, осуществляющих управленческие операции, за рубежом в развитых капиталистических странах придерживаются концепции так называемого инкрементального планирования, когда, вместо того чтобы пытаться найти оптимальные параметры системы, придерживаются позиции ограниченной рациональности, определяя способ действия, который достаточно хорош, чтобы произвести разумное усовершенствование текущего состояния системы.
Таким образом, в концепции, которой придерживаются специалисты развитых государств Запада, вместо оптимальности используют понятие ограниченной рациональности, поскольку оптимальность является идеалом, вероятность достижения которого в действительности в полной мере относительно невелика, однако к которому нужно стремиться путем прохождения промежуточных этапов, на каждом из которых достигается ограниченная рациональность. Очевидно, что данный подход содержит в своей основе больше потенциальных возможностей, чем классическая экономико-математическая теория оптимальности, так как более адекватно отражает реальность. Справедливость сделанного замечания становится очевидной в случае изучения вопроса об оптимальной социально-экономической структуре, включающей разнокачественные элементы.
Иначе говоря, одним из перспективных и весьма актуальных направлений дальнейшего развития
общественной, в том числе и экономической, теории, по мнению К. В. Павлова, является разработка концепции о рациональных, оптимальных структурах и сочетаниях общественных элементов. Причем очевидно, что смысловое значение понятия оптимальности здесь существенно отличается от того, какое ему придается в классической экономико-математической теории. Обычно под оптимальной социально-экономической структурой (в смысле ограниченной рациональности, так как понятно, что абсолютно оптимальной социально-экономической структуры в действительности просто не существует) понимается наиболее развитый, существующий в реальном мире образец, который рассматривается как идеал, к достижению которого стремятся иные, менее совершенные, подобные структуры. Как можно видеть, в этом случае понятие оптимальности действительно близко к ограниченной рациональности, поэтому более правильным было бы назвать такого рода структуры рациональными (однако, если условиться использовать понятие оптимальности в вышеприведенном смысле, то вполне можно оставить категориальный аппарат без изменения).
Идея о существовании общей теории оптимальных (рациональных) общественных структур и сочетаний элементов возникла после того, как К. В. Павловым были сформулированы фундаментальные принципы: принцип оптимального соотношения планово-государственных и стихийно-рыночных методов экономического регулирования, принцип оптимальной структуры форм хозяйствования и принцип рационального соотношения и сочетания хозяйственных систем и элементов, выявлены взаимосвязь и общность всех этих принципов. В этой связи более подробно следует остановиться на сущности каждого принципа.
Учитывая, что отношения собственности являются определяющими в системе производственных отношений, сначала целесообразно напомнить содержание принципа оптимальной структуры форм собственности и форм хозяйствования. Суть этого принципа, называемого также принципом достаточного многообразия форм хозяйствования и их оптимального соотношения, заключается в том, что важным условием стабильного развития экономики развитых стран и в то же время важнейшим результатом их длительной социально-экономической эволюции является установление определенной пропорциональности между разными формами
хозяйствования, идентичности и сопоставимости по многим основным компонентам структуры форм хозяйствования в этих странах, что свидетельствует о существовании в развитой рыночной экономике механизмов, противодействующих имеющейся тенденции всеобщей монополизации общественного производства, ведущей к снижению его эффективности. Данный принцип действует в любой достаточно большой социально-экономической системе — будь то регион, отрасль и пр. Лежащий в основе принципа достаточного многообразия форм хозяйствования (а также и форм собственности) и их оптимального соотношения закон об идентичности по основным параметрам структуры форм хозяйствования в развитых капиталистических странах проявляется лишь в среднем, лишь в форме тенденции.
Данный принцип является краеугольным камнем концепции оптимальной структуры форм хозяйствования, развивающей положения теории смешанной экономики, ибо в нашей концепции учитывается не только соотношение между разными формами собственности, но и соотношение между разными группами предприятий в зависимости от их размера (крупные, средние и мелкие), точнее, инвариантность, складывающаяся из учета этих двух видов соотношений. Концепция оптимальной структуры форм хозяйствования иначе называется концепцией взаимосвязи трех социально-экономических секторов (укладов), ибо в ней определяется оптимальное соотношение между тремя важнейшими секторами: 1) государственным, 2) сектором малого и среднего бизнеса, 3) сектором крупного бизнеса. В соответствии с этой концепцией государственный сектор экономики выполняет функции резонатора, стабилизатора, стимулятора и координатора. Малый и средний бизнес придает гибкость и маневренность, а все это вместе с крупными частными фирмами обеспечивает устойчивость и высокую эффективность капиталистического производства. На основе данной концепции выявлены количественные параметры, определяющие оптимальную структуру форм хозяйствования, т. е. тот целевой ориентир, к которому должна стремиться социально-экономическая система по мере достижения ею состояния развитости, зрелости.
При проведении количественного анализа и учета влияния каждой формы хозяйствования на воспроизводственные процессы следует учитывать сложность и многоаспектность этого влияния. Так,
нередко отождествляют понятия «государственный сектор» и «государственная собственность», тогда как на самом деле это разные понятия. Под государственной собственностью целесообразно понимать предприятия, принадлежащие государству полностью или частично (смешанная собственность), тогда как размер государственного сектора характеризует объем вмешательства государства в экономическую жизнь (наибольшая разница в размерах госсектора и госсобственности среди развитых стран характерна для Швеции). Следует учесть также неоднозначность и различия отнесения определенного вида предприятий к государственной собственности в различных странах. Например, в Италии в системе государственных учреждений выделяют три уровня, в Японии этих уровней значительно больше. Учитывая, что существует множество смешанных, пограничных форм, можно представить, насколько усложнен количественный анализ участия определенной формы собственности и формы хозяйствования в экономическом воспроизводстве. Все сказанное применимо не только к государственной собственности, но и ко всем другим формам. Поэтому, говоря о структуре и соотношении разных хозяйственных форм, имеет смысл осуществлять лишь укрупненный количественный анализ, который и подтверждает существование устойчивых пропорций в капиталистической экономике разных стран.
В экономике, сравнительно недавно перешедшей к рынку, как, например, российская экономика, оптимальные пропорции между разными формами хозяйствования следует создавать, реализуя научно разработанную стратегию социально-экономического развития, а не пускать процесс установления пропорций между разными формами собственности и формами хозяйствования на самотек. Поэтому большое значение имеет государственное регулирование новых форм хозяйствования, в частности поддержка малых и средних предприятий. Как это ни парадоксально звучит, экономику, в которой хозяйственные процессы долгое время управлялись преимущественно административно-командными методами, за довольно короткий срок перевести в состояние, когда она способна будет функционировать на принципах саморегуляции, можно, на взгляд авторов, лишь если переход будет осуществляться преимущественно централизованными регулирующими методами. Поэтому особенно важно именно в переходный к рыночным отношениям период раз-
работать комплекс мер по достижению оптимальных пропорций между разными формами хозяйствования через дифференцированную налоговую политику, выдачу долгосрочных и краткосрочных льготных кредитов малому бизнесу и другие формы государственного регулирования экономики. По мере продвижения к развитому рынку эти регуляторы будут видоизменяться.
Исходя из изложенного, можно высказать утверждение, что одним из важнейших условий построения в России развитой рыночной экономики является достижение в относительно развитом состоянии следующей оптимальной структуры форм хозяйствования: удельный вес государственного сектора в структуре экономики должен составлять 15—25 %, сектора малого и среднего бизнеса — 30—40 %, удельный вес сектора крупного бизнеса должен составлять 35—50 %. Понятно, что полученные значения оптимальных показателей удельного веса в экономической структуре различных форм собственности в связи с необходимостью учета большого числа влияющих на нее факторов не могут не иметь интервальных значений. Приведенная оптимальная структура форм хозяйствования российской экономики получена не только исходя из учета динамики и тенденций развития мировой экономики, но и из учета специфики развития России. Оптимальная структура форм хозяйствования является целевым ориентиром, к которому должна стремиться российская экономика для того, чтобы достичь высокой эффективности. Однако не исключено, что за время переходного периода сами эти пропорции в связи с динамикой мировой и российской экономики могут несколько видоизмениться, поэтому со временем целевые ориентиры могут также потребовать некоторой коррекции. Так, до сих пор удельный вес малого бизнеса в ВВП России не превышает 15 %, что значительно меньше западных стандартов и объясняется многими факторами, в том числе территориальной спецификой российской экономики, когда около 70 % территории страны относится к зоне Севера.
Из концепции оптимальной структуры форм хозяйствования вытекает ряд практических выводов относительно выбора политики приватизации и демонополизации, выводов, во многом не соответствующих проводимой в настоящее время политике приватизации государственной собственности. Так, в соответствии с нашей концепцией приватизацию следует проводить постепенно и поэтапно, причем
обязательно останутся отрасли и виды производств (возможно, различные в разных регионах), не подлежащие приватизации вообще (ибо в соответствии с концепцией оптимальной структуры форм хозяйствования удельный вес госсектора хотя и не должен быть столь большим, как это было при социализме, но он должен составлять определенную минимально необходимую величину). Важным выводом является также положение о создании трехсекторной модели экономики, когда параллельно существующему госсектору создается сектор малого и среднего бизнеса и сектор крупного частного бизнеса.
Важно и то, что из концепции постепенного перехода к оптимальному соотношению форм хозяйствования вытекает также необходимость поэтапной приватизации государственной собственности, когда процесс приватизации не пускается на самотек, а взаимоувязывается с общественными интересами и с ростом эффективности общественного производства как главной цели радикальных реформ (исходя из этого процесс приватизации и демонополизации должен осуществляться также с учетом отраслевой и региональной специфики). Необходимость постепенной, поэтапной приватизации и демонополизации связана с тем, что лишь на протяжении достаточно длительного промежутка времени путем достижения промежуточных частичных равновесных состояний можно относительно безболезненно разрешить тот глубокий клубок противоречий, который связан с процессом разгосударствления и демонополизации. Это означает, что приватизация должна быть увязана с уменьшением неопределенности экономической среды, с эффективной политикой занятости, обеспечения социальных гарантий и пр., ибо стихийная, неконтролируемая приватизация, как правило, приводит к росту безработицы, к усилению социальной напряженности и т. п. Иначе говоря, решение проблемы приватизации государственной собственности должно гармонично вписываться в общую стратегию рыночных преобразований, и поэтому ее следует взаимоувязывать с решением других проблем кардинальной реформы, в частности проблем структурной перестройки экономики.
Таким образом, эффективность процесса приватизации во многом обусловлена разработкой и реализацией комплексной стратегии формирования развитой рыночной среды. Причины и необходимость такой комплексной взаимоувязки заключаются в том, что при смене субъекта собственности
возможно появление многих негативных тенденций, приводящих к резкому снижению экономической эффективности. К ним, прежде всего, следует отнести возможное изменение номенклатуры выпускаемой продукции в ущерб интересам отечественных потребителей, сбыт за рубеж дефицитной продукции, неоправданно высокий рост цен на приватизируемых предприятиях-монополистах и пр. Чтобы избежать, а точнее, максимально уменьшить такого рода негативные последствия, процесс приватизации должен осуществляться в соответствии со стратегией постепенного формирования оптимальной структуры форм хозяйствования на основе методов государственного регулирования. Только так, на взгляд авторов, можно сохранить необходимый контроль за деятельностью предприятий-монополистов, избежать экологической катастрофы, согласовать внешнеэкономическую деятельность предприятий с общественными интересами, максимально уменьшить негативные социальные последствия приватизации. Важно и то, что таким образом будет учтена и территориальная специфика воспроизводственного процесса в различных регионах страны. В конечном счете переход к оптимальной структуре форм хозяйствования на основе поэтапной приватизации и демонополизации позволит создать развитое экономическое пространство, развитую рыночную среду, без которой, как показывает опыт, хозяйственная самостоятельность предприятий не приводит к необходимому росту эффективности производства как на отдельном предприятии, так и в масштабах всего народного хозяйства.
Все это позволит эффективно проводить антимонопольную политику. Новые предприятия, основанные на частной и коллективной формах собственности, будут создаваться, разумеется, не только вследствие процесса разгосударствления, хотя, поскольку до сих пор удельный вес государственной формы собственности был исключительно большим, новые виды предприятий еще сравнительно долго будут возникать в значительной мере вследствие приватизации. Таким образом, концепция оптимальной структуры форм хозяйствования может рассматриваться как теоретическая база, основа цивилизованного варианта процесса приватизации, ибо только на ее основе стихийная приватизация войдет в цивилизованное русло. Рациональное соотношение форм хозяйствования, как уже отмечалось, скорее всего будет существен-
но различаться в разных регионах и определяться территориальными особенностями воспроизводственного процесса и спецификой формирования рыночной среды. В частности, по оценкам К. В. Павлова, в целях достижения высокой экономической эффективности в северных регионах страны темпы разгосударствления должны быть в целом примерно в 2 раза ниже, чем в среднем по стране, а в отраслях социальной инфраструктуры, строительстве должны быть не ниже средних значений показателей.
Далее рассмотрим сущность принципа рационального сочетания разных хозяйственных систем и моделей. Как показывает анализ, хозяйственные отношения в развитых капиталистических странах соответствуют не одной какой-то модели рынка. Практически в каждой рыночной стране (особенно в развитой) в любой отрасли и сфере экономики можно найти элементы всевозможных теоретических рыночных моделей — монополистической, олигополистической, совершенной конкуренции и пр., только соотношение между ними может весьма существенно варьироваться. Иначе говоря, в различных сферах и отраслях экономики производственные отношения функционируют в соответствии с принципами различных рыночных моделей, поэтому хозяйственные отношения в экономике в целом соответствуют комбинации элементов разных моделей. Такое сочетание и рациональное соотношение в распределении удельных весов разных рыночных моделей является одним из важнейших условий высокого уровня эффективности и устойчивости капиталистической системы. Причем одним из определяющих факторов существующих различий в соотношении разных хозяйственных систем и моделей является отраслевая специфика распределения между крупными, средними и мелкими предприятиями.
Обобщая, можно высказать утверждение, что важнейшим условием эффективности общественного производства является рациональное соотношение между разными хозяйственными системами и моделями, причем этот принцип справедлив не только в отношении экономической системы в целом, он действует и в различных отраслях и сферах народного хозяйства, так как и в отдельных отраслях и сферах экономики в соответствии с производственно-технологической спецификой не только наиболее предпочтительны те или иные хозяйственные модели, производственные отно-
шения в них соответствуют сочетанию элементов разных моделей. Более того, поскольку современная экономика развитых стран наряду с рыночными в качестве важнейших составляющих включает и другие принципы и элементы хозяйствования, прежде всего это относится к государственным методам регулирования социально-экономических процессов (хотя можно выделить и другие элементы экономики: систему социальной защищенности, профсоюзы, экономическую деятельность общественных организаций и пр.), а также учитывая, что в достижении высокой эффективности капиталистического производства «повинны» все элементы хозяйственного механизма, а не только рыночные, принцип рационального сочетания разных рыночных моделей следует считать частным случаем более общего принципа рационального сочетания и соотношения разных хозяйственных систем и моделей. В соответствии с этим принципом в различных отраслях и сферах экономики, в разных регионах, в различных странах рациональное соотношение между разными хозяйственными системами и укладами может весьма существенно варьироваться.
Изучение и обобщение мирового опыта относительно распределения различных рыночных моделей в разных странах, в различных отраслях и сферах общественного производства позволит предложить рекомендации по формированию рационального соотношения между разными формами рынка во всевозможных сегментах российской экономики. Но в любом случае уже должно быть ясно, что в соответствии со сформулированным принципом не следует, как это делают ряд теоретиков, искать и объявлять пригодной для России какую-то одну теоретическую или хозяйственную национальную модель. Возможно лишь использование тех или иных комбинаций элементов различных теоретических и национальных моделей, причем в разных отраслях и сферах экономики, в разных регионах России сочетание элементов может значительно варьироваться. Поэтому и структура разных хозяйственных систем и моделей также может весьма существенно различаться в различных регионах, в различных отраслях России и быть во многом не похожей на среднероссийскую.
Целесообразность создания общей теории оптимальных (рациональных) социально-экономических структур подтверждается также и еще одним, крайне важным для успешного развития современной российской экономики примером, который и
рассмотрим. В связи с происходящими в последнее время в ряде субъектов Российской Федерации, в частности в Удмуртии, дебатами в отношении определения оптимальных границ органов местного самоуправления и оптимальной системы взаимоотношений между ними и властными региональными государственными структурами субъектов Российской Федерации некоторый интерес может представлять анализ опыта решения этой проблемы за рубежом. Специалисты в области региональной экономики выделяют несколько типов местного самоуправления в развитых странах рыночной ориентации: англосаксонский, французский и смешанный. Англосаксонский тип местного самоуправления наиболее характерен для таких стран, как США, Великобритания, Канада, Австралия, Новая Зеландия; французский — для Франции, Италии, Испании, Бельгии, ряда стран Латинской Америки; смешанный тип — для Германии, Японии.
Англосаксонский тип характеризуется более глубокой автономией местных органов и отсутствием выраженного подчинения их центру; французский (еще говорят континентальный) тип характеризуется, прежде всего, развитой системой административного контроля центральной власти над местными органами; смешанный же тип характеризуется сочетанием элементов англосаксонского и французского типов местного управления. Причем в каждой стране вдобавок ко всему наблюдается большое разнообразие форм местных органов.
В принятой в 1993 г. Конституции Российской Федерации, по существу, зафиксирован англосаксонский вариант системы местного управления. Казалось бы, этот тип системы, для которого характерны более глубокая автономия местных органов и отсутствие выраженного подчинения их центру, наилучшим образом отвечает задаче построения демократического общества с рыночными принципами функционирования экономики. Однако, как показывает анализ опыта реформирования российского общества, англосаксонский вариант системы местного управления вряд ли можно признать оптимальным для России в целом в период перехода к рыночным отношениям.
Это связано с рядом причин. Прежде всего, следует указать на то, что данный вариант местного управления действует в странах, в которых уже достаточно давно построено демократическое общество с развитой рыночной экономикой. Россия же всего несколько лет назад приступила к построению
такого типа общества и по существу находится лишь в начале пути. Иначе говоря, нам еще нужно преодолеть весьма длительный и сложный переходный период. А, как известно, в условиях переходного периода действует закон о волнообразном характере соотношения рыночных и государственных регуляторов экономики, в соответствии с которым переход к развитому рынку будет осуществляться через периодическое усиление системы государственного регулирования. Поэтому англосаксонский тип местного самоуправления, который, по существу, взят на вооружение Россией, и этот факт юридически оформлен в ее Конституции, в наименьшей степени (по крайней мере для таких регионов, как Удмуртия) по сравнению с другими типами (т. е. по сравнению с французским или смешанным) подходит для России в переходную эпоху ее развития, ибо в англосаксонской системе чрезвычайно слабо влияние вышестоящих государственных органов на деятельность органов местного управления, что отрицательно сказывается на эффективности современного российского производства.
Таким образом, в переходный период, и тем более в условиях экономического кризиса, для России был наиболее приемлем не англосаксонский, а французский или хотя бы смешанный тип местного управления, которые, как уже упоминалось, характеризуются развитой системой контроля государственной власти над местными органами. Особенно данное положение справедливо в отношении наиболее неблагополучных регионов (т. е. в отношении тех регионов, в которых в наибольшей степени проявлялся экономический кризис), а Удмуртия, к сожалению, относилась именно к этой группе, ибо здесь были одни из наиболее высоких среди регионов России показатели спада объемов производства и уровня безработицы. Поэтому вовсе не случайно, что именно в Удмуртии действующая с конца 1993 г. и зафиксированная в Конституции Российской Федерации англосаксонская модель системы местного самоуправления впервые в стране стала давать существенные сбои, в связи с чем возникла длительная конфликтная ситуация между властными структурами Удмуртской Республики и ее столицы — мэрией г. Ижевска, дошедшая до Конституционного Суда России и президента страны.
На взгляд К. В. Павлова, для России в связи с характерным для нее огромным разнообразием природно-климатических и социально-экономических факторов и условий, в связи с большим
числом различных субъектов Федерации наиболее приемлемым вариантом возможного изменения Конституции может быть признан такой, при котором каждый субъект Федерации получил бы право самостоятельного выбора типа и системы местного управления и ее взаимоотношений с государственными органами власти. На целесообразность определенного изменения Конституции и ряда других нормативно-правовых актов указывает и то обстоятельство, что в этих документах не отображена в должной мере специфика переходного периода. В их основе в значительной мере лежат прообразы законов, действующих в демократических странах с развитой экономикой, а чтобы достичь желанной цели и у себя построить подобное общество, России предстоит пройти довольно долгий путь (иначе говоря, многие российские законы и нормативно-правовые акты, образно выражаясь, опережают свое время и поэтому не соответствуют специфике переходного периода).
Что же касается того, какую модель системы местного управления выбрать взамен действующей (если возникнет в этом необходимость), то уже было отмечено, что наиболее приемлемой для условий переходного периода является не англосаксонская, а французская, или смешанная, модели местного управления с развитой системой контроля государственной власти над местными органами. Кстати, такой подход наилучшим образом отвечает также и историческим традициям российского общества, для которого уже много веков важнейшей чертой является сильная государственная власть, а для регионов, где в структуре экономики высока доля ВПК, как в Удмуртии, это тем более актуально. Особенно это правомерно в отношении неблагополучных регионов. Вместе с тем вполне возможно, что для определенных субъектов Федерации (например для благополучных регионов) оптимальной является англосаксонская модель системы местного управления, подобно тому, как и в каждой развитой стране наблюдается большое разнообразие форм местного управления (таким образом, видим, что в этом примере можно выделить не одну, как обычно, а целых три оптимальных структуры — англосаксонскую, французскую и смешанную модели местного управления и различные регионы, формирующие у себя развитую рыночную экономику, могут выбрать любую; добавим, что в этом примере ставится важная для общей теории проблема многовариантности оптимальных социально-экономических структур и
выбора единственной). Именно такой подход позволит наилучшим образом учесть территориальную специфику и многообразие субъектов Федерации в условиях перехода к развитым рыночным отношениям и создать условия для быстрейшего построения развитого общества в России.
Концепция оптимальных структур и сочетаний общественных элементов не только позволяет дать теоретическое объяснение и выявить сущность многих современных социально-экономических процессов, но и имеет большое практическое значение для разработки оптимальной стратегии переходного периода. В этой связи достаточно указать на предложенную систему мероприятий по постепенному формированию оптимальной структуры форм хозяйствования в российской экономике. Более того, радикальные реформы в России и в других странах бывшего социалистического лагеря требуют создания новой теоретической парадигмы, в рамках которой найдут объяснение социально-экономические процессы, происходящие в настоящее время в мире, частью которой может стать теория оптимальных структур и сочетаний общественных элементов. Причем, чем быстрее появится новая парадигма, тем наиболее безболезненно и эффективно осуществятся начатые реформы, ибо будет найдена оптимальная стратегия реформирования.
Вопрос о волнообразном характере переходных социально-экономических процессов, в частности вопрос о волнообразности соотношения между рыночными и государственными методами хозяйствования в переходной среде, авторами уже в данной рецензии затрагивался. Однако оказывается, что закон о волнообразном характере соотношения между рыночными и государственными регуляторами действует не только в переходной, но и в относительно устойчивой социально-экономической среде. Поэтому, по мнению К. В. Павлова, можно сформулировать общий закон о волнообразном характере соотношения между государственными и рыночными социально-экономическими регуляторами, который играет существенную роль при выборе оптимальной модели хозяйственной политики. Рассмотрим этот вопрос подробнее.
Тема государственного регулирования экономики в рыночных условиях остается предметом дискуссий. На взгляд авторов, роль и значение государственных методов управления экономикой в переходный период в известном смысле возрастает по сравнению с предыдущим периодом развития
народного хозяйства. Разумеется, формы управления изменяются (в данной связи более правильно говорить о системе государственного макроэкономического регулирования), и это в значительной мере объясняется тем, что «стихийный», «дикий», нерегулируемый переход к рыночным отношениям чреват тяжелыми социально-экономическими последствиями. Например, одна из характерных особенностей послевоенного восстановления японской экономики заключалась в том, что государство выполняло руководящие функции в области стимулирования возвращения производственных систем и уровней выпуска продукции к довоенным стандартам, процесса, который опирался на спрос, порождавшийся восстановительными усилиями. Ссылки же на эффективность мер переходного периода в ряде бывших социалистических стран Восточной Европы и попытки слепого копирования их в России совершенно неправомерны и по многим причинам неоправданны. Как известно, подобные меры не всегда приводят к желаемому эффекту.
Опыт стран, продемонстрировавших миру «экономические чудеса», говорит о благотворности модернизации под талантливым руководством «режиссера» — государства. Оно пролагало путь предпочтительным экономическим процессам, энергично в них вмешивалось, направляло их течение по избранному руслу. Сила этих последовательных действий со стороны государства состоит, разумеется, не в произвольном определении задач и путей их решения, а в твердой опоре на всестороннее изучение экономических реалий и в выявлении на этой базе объективно достижимых целей. Такого рода констатации интересны не только для познания практики развития отдельных стран, но и в более широком плане: перед нами убедительное свидетельство беспочвенности огульного отрицания позитивной роли государственного регулирования экономики. Одной из самых ярких иллюстраций может служить опыт Южной Кореи, темпы подъема экономики которой без всякого преувеличения можно отнести к разряду феноменальных: за 1950— 1990 гг. валовой внутренний продукт (ВВП) страны возрос не менее чем в 120 раз, хотя высоким темпам роста южнокорейская экономика обязана не только государственному вмешательству и регулированию переходных процессов. Речь идет о создании оптимальных условий для сочетания рыночных и государственных методов управления и хозяйствования с учетом местной специфики, условий, при которых
органически сочетаются сильные стороны как планового, так и рыночного начал. Именно формирование и умелое использование такого механизма и позволило Южной Корее в относительно сжатые сроки преодолеть барьер слаборазвитости и занять достойное место в мировой цивилизации.
Первые же этапы рыночных реформ в России и других странах СНГ показали всю сложность и болезненность переходных процессов. Это справедливо и в отношении практически всех стран Центральной и Восточной Европы, составлявших ранее социалистический лагерь. И хотя население в целом продолжает там желать глубоких перемен, рост забастовочного движения, а также данные социологических опросов свидетельствуют об усилении недовольства курсом стихийной либерализации хозяйственной деятельности.
В связи с этим обосновывалось положение о целесообразности некоторого отхода от чисто либеральных методов за счет усиления государственных методов регулирования. Чтобы объяснить кажущееся противоречие (необходимость при переходе к развитой рыночной экономике периодического усиления системы государственного регулирования), целесообразно рассматривать идущие преобразования сквозь призму концепции волнообразного характера переходных социально-экономических процессов. В соответствии с ней государственное регулирование, его удельный вес и значение претерпевают существенную эволюцию по мере поступательного развития российской экономики к развитому состоянию. Однако, хотя трансформация будет проявляться в постепенном снижении удельного веса государственного сектора, и прежде всего государственной собственности, до оптимальных размеров, можно высказать предположение, что роль и значение этой системы в условиях переходного периода будут уменьшаться волнообразно, неравномерно, скачкообразно. Иначе говоря, падение роли государства будет чередоваться с периодами ее возрастания. Таким образом, уменьшение в конечном счете удельного веса государственного сектора будет проявляться как тенденция.
Волнообразным характером переходных процессов объясняется кажущееся противоречие между предположением о снижении роли и значения системы государственного регулирования при достижении состояния развитости социально-экономической системы и необходимостью ее усиления на определенных этапах переходного
периода. Явлением волнообразности во многом обусловливается и целесообразность разработки не одной, а двух моделей: российской целевой модели развитой экономики и российской модели переходного периода.
Говоря о волнообразности переходных процессов, имеют в виду чередование, например периодов либерализации и периодов контроля за ценами и заработной платой (вплоть до их замораживания), волнообразный характер происходящего процесса приватизации и т. п. Таким образом, в нашем случае речь идет не о волнах Н. Кондратьева, а о совершенно другом типе волн, хотя, разумеется, вовсе не исключена определенная взаимосвязь и взаимообусловленность этих явлений.
Волнообразный характер переходных социально-экономических процессов можно объяснить следующим образом. В специальной литературе рыночные и государственные методы хозяйствования нередко противопоставляются. Но, несмотря на очевидное различие, между этими методами нет непроходимой стены, хотя, по большому счету, их действие во многом носит взаимодополнительный характер. Более того, в развитой капиталистической экономике рыночные (преимущественно стихийные) и государственные (преимущественно планово-прогнозно-регулирующие) методы сочетаются и переходят друг в друга, составляют, если можно так выразиться, близкий к оптимальному симбиоз, чем во многом обусловливается высокая эффективность капиталистической экономики. Однако путь к такому симбиозу лежит через диспропорции и противоречия. В этом и заключается первопричина волнообразности.
Поясним сказанное. Накопившиеся в результате прежнего, социалистического способа хозяйствования диспропорции (например ценовые перекосы) могут быть устранены лишь на основе рационального сочетания как стихийных, так и сознательных методов управления и регулирования, ибо управление лишь на основе одного из этих двух групп методов, устраняя одни диспропорции, способствует возникновению других, подчас еще более глубоких. Само же рациональное соотношение между разными группами методов происходит в ходе поэтапного достижения частичных состояний равновесия, когда постепенно стихийным путем устраняются перекосы между этими группами методов то в одну, то в другую сторону. Отсюда — волнообразная форма переходных процессов.
Причем важно выделить и вторую сторону закона волнообразности — взаимодополнительный характер рыночных и государственных методов регуляции. Именно этим, прежде всего, объясняется невозможность за счет исключительно планово-государственных либо чисто рыночных методов хозяйствования (например лишь за счет либерализации каких-то аспектов экономической деятельности) осуществить переход к развитым экономическим отношениям. Принципом дополнительности можно объяснить и необходимость периодического ослабления жестко антиинфляционной кредитно-финансовой политики — важнейшей составляющей современного макроэкономического регулирования российской экономики — и выделения крупных кредитов предприятиям. Возможное действие такого волнообразного процесса связано также с тем, что в экономической истории уравнительные тенденции и процессы, сдерживая рост эффективности, всегда заменялись стимулирующими принципами, ведущими к росту дифференциации доходов. Когда же этот рост превышал критическое значение, снова побеждали тенденции к «уравниловке» и так далее по спирали. Самой эффективной поэтому оказывается японская модель экономики, в которой наилучшим образом сочетаются эти две противоположные тенденции.
Учитывая сказанное, можно сделать вывод, что наиболее эффективно переходные процессы в российской экономике будут развиваться лишь при сильном государственном регулировании формирования рыночных отношений. Государство у нас еще долго будет играть весьма значимую роль.
Это связано и со спецификой современной экономической ситуации в России, и со всей историей ее хозяйственного развития. Можно предположить, что переходный к рыночным отношениям период будет у нас достаточно продолжительным, а усиление роли самих рыночных отношений будет то усиливаться, то ослабевать, тогда как роль государственных регуляторов по принципу дополнительности, наоборот, то ослабевать, то усиливаться (что, кстати, подтверждается анализом социально-экономической ситуации в России на протяжении двух последних десятилетий). Иначе говоря, возрастание роли рыночных регуляторов будет выступать как тенденция. Более того, на взгляд К. В. Павлова, данный вывод является общим законом для всех стран, осуществляющих переход к рынку из состояния «тотального» огосударствления экономики, прежде
всего стран бывшего социалистического лагеря.
На волнообразность как на одну из важнейших закономерностей переходного периода от экономики с гипертрофированно развитым государственным сектором к развитому рынку указывает, например, наличие нескольких этапов в осуществлении реформы Л. Эрхарда в Германии. Кстати, в этой связи можно вспомнить и опыт преобразований Петра I, который, стремясь вырвать Россию из экономической, военной и культурной отсталости, вынужден был делать это через усиление роли государственных институтов, давая в то же время и простор рынку. Более того, в петровских реформах государственные методы управления во многом способствовали именно капиталистическим, рыночным преобразованиям, что лишний раз указывает на определенную условность противопоставления этих групп методов и соответственно на относительный характер действия принципа дополнительности между группой рыночных и группой государственных регуляторов.
Изменения в современной экономической политике также во многом объясняются волнообразным характером переходных процессов. Однако волнообразный характер проявляется как закономерность лишь в форме тенденции, причем в реальности на объективные социально-экономические процессы существенное влияние оказывает и субъективный фактор, например ошибки экономической политики. Причем, скорее всего, волнообразный характер циклического ослабления и усиления государственного регулирования и соответствующего усиления или ослабления роли рыночных методов хозяйствования проявляется как закономерность не только в условиях переходного периода, но и в любом состоянии социально-экономической системы. Только когда она находится в относительно устойчивом состоянии, амплитуда волн больше и поэтому волнообраз-ность проявляется сложнее.
Большое значение имеет содержащееся в книге исследование вопроса об устойчивости реформы. Анализируя вопрос об устойчивости радикальных социально-экономических преобразований, об устойчивости реформы, прежде всего необходимо выделить временной аспект. Это означает, что при анализе данной проблемы необходимо рассматривать достаточно длительный временной интервал, ибо только тогда будет видно, насколько реформа устойчива. Учитывая, что реформа важна не сама по себе, а прежде всего с точки зрения
влияния трансформационных преобразований на социально-экономическую и экологическую эффективность, анализ вопроса об устойчивости реформы в значительной мере можно свести к анализу проблемы о влиянии реформационных преобразований на устойчивость функционирования общественных систем, на их эффективность. Понятно, что в этой связи при изучении проблемы об устойчивости реформы важен выбор системы показателей, на основе которых можно и целесообразно давать характеристику о том, насколько долговременны и устойчивы ее социально-экономические последствия, насколько эффективны ее конечные результаты. В связи с этим можно предположить, что в обозримой перспективе в экономической статистике появится новый раздел, в котором будут рассматриваться вопросы оценки устойчивости и эффективности реформы.
Важно учитывать также следующее. Вполне возможна ситуация, когда мероприятия по реформированию экономики после достаточно продолжительного периода времени хотя и дадут существенный позитивный эффект, однако в определенной точке этого периода жизненный уровень снизится столь существенно, что это приведет к необратимым социальным последствиям и даже к социальному коллапсу — вряд ли в этом случае можно говорить об устойчивости реформ. Таким образом, анализируя проблему об устойчивости реформы, необходимо выделять, как минимум, три ее различных аспекта.
Во-первых, необходимо предложить систему показателей, характеризующих в различных аспектах устойчивость осуществляемой реформы. Понятно, что один какой-то показатель вряд ли способен охарактеризовать столь сложное понятие, как устойчивость реформы, поэтому для этого необходимо использовать группу разнородных показателей (точнее, систему, включающую несколько групп показателей, характеризующих различные стороны понятия устойчивости реформационных преобразований). Во-вторых, необходимо при осуществлении анализа рассматривать эти показатели в динамике, причем на протяжении достаточно продолжительного временного периода. В-третьих, при анализе устойчивости реформы следует разработать критерии, позволяющие определять пороговые, критические значения различных показателей, характеризующих понятие устойчивости реформы, например максимально возможное сни-
жение жизненного уровня вследствие проводимых реформ с учетом доли населения, оказавшейся за чертой бедности; максимально возможная длительность этой негативной тенденции, предельно допустимые концентрации вредных веществ и т. п. Таким образом, разработка критериев устойчивости реформы предполагает изучение как динамических критериев, характеризующих пороговые временные показатели, так и статических, характеризующих различные направления и составляющие понятия устойчивости реформы.
Предложенное К. В. Павловым определение эколого-экономической устойчивости реформы по какому-то параметру в целом соответствует традиционному пониманию проблемы устойчивости определенных процессов. Добавим также, что предложенный подход позволяет решать вопрос об устойчивости любого варианта реформирования, а не только реформы монетаристского типа. При таком понимании вполне возможна ситуация, когда по определенным параметрам имеет место устойчивость реформы, тогда как по другим параметрам об устойчивости реформы говорить не приходится. В этом случае необходимо сначала выявить значимые параметры, т. е., иначе говоря, проранжировать показатели с точки зрения важности их для нормального функционирования общества, а уже из значимых выявить те показатели, по которым реформа неустойчива; и уже если найдется хотя бы один такой значимый показатель, то в целом следует считать, что реформа неустойчива. Таким образом, реформа в целом устойчива тогда и только тогда, когда она устойчива по каждому значимому параметру.
Таким образом, в книге К. В. Павлова рассматривается широкий круг разнообразных и актуальных проблем, решение которых имеет большое научное и прикладное значение для эффективного формирования развитой рыночной инфраструктуры. Поэтому считаем, что монография окажется полезной не только для сложившихся специалистов в области экономики, но и для аспирантов и студентов, обучающихся в вузах по специальностям экономического профиля.
Список литература
1. Павлов К. В. Патологические процессы в эколого-экономической сфере: монография. Изд-во: LAP LAMBERT Academic Publishing GmbH & Co. KG Dudweiler Landstr. 99, 66123 Saarbrucken, Germany. 2011. 487 с.
