CC BY
4УДК 613.632:577.125.8-092
И.В. Кудаева, В.С. Рукавишников
ПАТОГЕНЕТИЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ ПРОИЗВОДСТВЕННО-ОБУСЛОВЛЕННЫХ НАРУШЕНИЙ ЛИПИДНОГО ОБМЕНА У РАБОТАЮЩИХ В УСЛОВИЯХ
ХИМИЧЕСКОЙ НАГРУЗКИ
ФГБУ «Восточно-Сибирский научный центр экологии человека» СО РАМН, Ангарск
В статье представлены результаты изучения показателей липидного обмена в динамике многолетних обследований работающих в контакте с химическими токсикантами. Выявлены закономерности изменений проатеросклеротической направленности, позволяющие считать их производственно обусловленными, и обоснованы их патогенетические механизмы. Доказано, что вне зависимости от воздействующего токсического фактора (ртуть, винилхлорид, комплекс токсических веществ) последовательность нарушений холестеринового обмена проатерогенного характера у работающих имеет общую закономерность: на первоначальном этапе происходит снижение уровня ХС ЛПВП и увеличение индекса атерогенности, затем — повышение содержания общего холестерина, далее происходит увеличение концентрации ХС ЛПНП. Особенностью хронического воздействия винилхлорида в условиях производства и комплекса токсических продуктов горения на процессы липидного обмена является вовлечение в процесс атерогенеза ЛПОНП. Также установлено, что нарушения липидного обмена у работающих в условиях производственного контакта с нейротоксикантами отмечаются до формирования изменений в нервно-психической сфере, имеют проатерогенную направленность и способствуют раннему развитию атеросклероза, артериальной гипертонии и ишемической болезни сердца.
Ключевые слова: хроническое воздействие ртути, винилхлорид, пожарные, липидный обмен, патогенез, адаптация
I.V. Kudaeva, V.5. Rukavishnikov. Pathogenetic aspects of occupationally related disorders of lipid metabolism in workers exposed to chemicals
East-Siberian Scientific Center of Human Ecology, Siberian Branch of the Russian Academy of Medical Sciences, Angarsk
The article presents results of lipid metabolism parameters in long-standing examinations of workers exposed to toxic chemicals. Findings are pro-atherosclerotic tendencies that can be considered as occupationally related, their pathogenetic mechanisms are specified. Evidences are that irrespective of acting toxic factor (mercury, vinyl chloride, complex of toxic chemicals) sequence of cholesterol metabolism disorders with pro-atherogenous features in workers has common aspects: at first, high-density lipoproteins cholesterol level lowers and atherogenicity index increases, then general cholesterol level increases, and low-density lipoproteins cholesterol level increases afterwards. Peculiarity is that chronic occupational exposure to vinyl chloride and toxic combustion products causes very low-density lipoproteins involvement into atherogenic process. Lipid metabolism disorders in workers exposed to neurotoxic chemicals at work appeared to progress into psycho-neurologic sphere changes, to have pro-atherogenic tendency and to cause early atherosclerosis, arterial hypertension and ischemic heart disease.
Key words: chronic mercurial exposure, vinyl chloride, firemen, lipid metabolism, pathogenesis, adaptation.
Хроническое длительное воздействие химических факторов вызывает цепь изменений в организме, которые, проходя через несколько состояний адаптации, могут приводить к формированию патологии. Считается, что в процессе формирования компенсаторных реакций изменения, выходящие за пределы физиологических колебаний референсных границ, могут не выявляться. Однако, в последующем по мере продолжения воздействия этого фактора не
исключены сдвиги, превышающие пределы обычных возможностей организма. Один из механизмов процесса адаптации и его нарушение к хроническому воздействию нейротоксикантов можно связать с изменением содержания липидных компонентов и их модификацией процессами перекисного окисления [3,8]. В связи с этим целью данного исследования явилось изучение особенности изменений липидного статуса в динамике формирования и прогрессирова-
ния профессиональных заболеваний при воздействии ртути, винилхлорида и комплекса продуктов горения.
Материал и методики. Проведено проспективное когортное обследование (в 2005 и 2009 гг.) работающих, подвергающихся воздействию паров ртути (77 человек); винилхлорида (ВХ) (120 человек), а также когорты пожарных, состоящих из сотрудников отрядов МЧС (66 обследованных), по результатам обследования которых были сформированы группы клинического риска.
В группу лиц с доклинической стадией нарушений нервно-психической сферы (НПС) вошли работающие с функциональными изменениями, характерными для начальной стадии профессиональной нейроин-токсикации (17 и 19 человек, контактирующих с ртутью и ВХ соответственно). Когорту обследуемых с клинической стадией нарушений НПС составили лица с вегетативной дистонией, астеническим синдромом или неврозоподобными расстройствами, компенсированными формами заболеваний ЦНС (31 и 39 работающих в условиях экспозиции ртутью и ВХ соответственно). Группа сравнения была представлена работающими со стажем более 5 лет без признаков нарушений НПС (21 и 68 человек соответственно). В условиях стационара клиники ФГБУ «ВСНЦ ЭЧ» СО РАМН проведено проспективное обследование пожарных, которым в отдаленном периоде был установлен диагноз профессионального заболевания последствий острой интоксикации комплексом токсических веществ (9 человек); а также лиц в отдаленном и начальном периоде хронической ртутной интоксикации (ХРИ) (18 и 36 человек соответственно).
Для исследования биохимических показателей кровь отбирали из локтевой вены после 12-часового перерыва в приеме пищи при помощи вакуумных систем. В сыворотке крови определение количества триглицеридов (ТГ), общего холестерина (ОХ), холестерина липопротеинов высокой плотности (ХС ЛПВП) проводилось с использованием тест-систем в проточной кювете на биохимическом анализаторе. Выявление содержания холестерина липопротеинов низкой плотности (ХС ЛПНП) и липопротеинов очень низкой плотности (ЛПОНП) проводили расчетным методом по формуле Фридвальда, индекс атерогенности (ИА) — соотношением атерогенных фракций холестерина к неатерогенным. Электрофоре-тическое разделение липопротеиновых (ЛП) фракций сыворотки крови осуществляли на агарозном геле «HydrogelLipo+Lp(a)*.
Для статистической обработки результатов исследования использована интегрированная система для комплексного статистического анализа и обработки данных STATISTICA 6.0 Stat_Soft® Inc. (правообладатель лицензии ФГБУ «ВСНЦ ЭЧ» СО
* Авторы выражают благодарность к.м.н. врачу высшей категории Будариной Л.А. за многолетнее плодотворное сотрудничество в выполнении данных исследований.
РАМН). Проверку нормальности распределения количественных показателей выполняли с использованием критерия Шапиро — Уилкса. Для сравнения количественных признаков в двух связанных выборках был применен Wilcoxon Matched Pairs Test. Различия считали статистически значимыми при р<0,05. Результаты представлены в виде медианы и интерквартильного размаха (25- и 75-й процентили).
Выполненная работа не ущемляла права и не подвергала опасности обследованных, осуществлялась с информированного согласия пациентов, согласно Приказу Минздрава РФ № 266 (19.06.2003 г.), соответствовала этическим нормам Хельсинкской декларации (2000 г.).
Результаты исследования и их обсуждение. Ранее было установлено, что распространенность сердечно-сосудистых заболеваний у стажированных работающих в условиях контакта с ртутью составляет более 40%, экспонированных ВХ — около 25%, пациентов с ХРИ и у пожарных в отдаленном периоде последствий острого отравления комплексом токсических веществ — около 100% [4].
Проведенные исследования позволили установить, что у стажированных работающих, экспонированных ртутью, без нарушений НПС отмечалось статистически значимое увеличение уровня ОХ в динамике обследования на 13,4% (7,1; 18,6) (рис. 1), а также максимальное количество случаев отклонений от референсных величин ХС ЛПВП (36% при первом и втором обследовании). Уменьшение содержания данного показателя отмечалось также у работающих с доклинической и клинической стадиями нарушений
НПС на 12,5% (-30,7; -7,2) и 11,5% (-24,8; 9,2) соответственно. Рост концентрации ХС ЛПНП был зарегистрирован у работающих без признаков нарушений — на 27,1% (1,2; 49,7) и, в меньшей степени, у лиц с клинической стадией — на 10,6%
(-8,0; 22,3).
Отмеченные изменения приводили к росту ИА. При этом его максимальное увеличение — на 41,8% (2,6; 77,4) отмечалось в группе лиц без признаков нарушений НПС. У обследованных с доклинической и клинической стадией нарушений НПС изменение ИА было сопоставимым: на 16,0% (0,3; 36,5) и на 20,0% (1,6; 45,2) соответственно.
В группе лиц с диагнозом ХРИ как в начальном, так и в отдаленном периоде заболевания не выявлено статистически значимых изменений изучаемых показателей в динамике обследования ни по среднегруппо-вым значениям, ни по количеству случаев отклонений от референсных величин. В то же время, средняя концентрация ОХ в обоих обследованиях находилась на уровне верхней референсной границы, а количество лиц с патологическим уровнем ОХ, зарегистрированным и в первом, и во втором случае, составило 39,2% и 48,7% для групп начального и отдаленного периода ХРИ соответственно. Среди пациентов с ХРИ в отдаленном периоде в 58,1% случаев отмечалось
Рис. 1. Изменение показателей липидного обмена у лиц, экспонированных ртутью, с разной степенью патологии
ЦНС, МеЛ ^25^75)
Примечания: * — различия статистически значимы при р < 0,05. 1 — стажированные работающие без признаков НПС; 2 — стажированные с доклинической стадией НПС; 3 — стажированные с клинической стадией НПС; 4 — лица с ХРИ (начальный период); 5 — лица с ХРИ (отдаленный период)
Рис. 2. Изменение показателей липидного обмена у лиц, экспонированных ВХ, с разной степенью патологии нервно-психической сферы, МеЛ (д25—д75)
Пр]
имечания:
— различия статистически значимы при р < 0,05. 1 — стажированные работающие без признаков НПС;
2 — стажированные с доклинической стадией НПС; 3 — стажированные с клинической стадией НПС
*
стабильное нарушение концентрации ХС ЛПВП. В 41,9% случаев уровень ИА в оба срока обследования превышал референсную границу. В группе пациентов с ХРИ в начальном периоде относительное количество лиц с подобными нарушениями не превышало 36% и 27% соответственно. Также установлено, что количество случаев концентрации ХС ЛПОНП выше референсной границы у лиц с ХРИ статистически значимо превышало таковое в когорте работающих.
Анализ изменений показателей липидного обмена у лиц, экспонированных ВХ, позволил установить статистически значимое снижение концентрации ХС ЛПВП в группе работающих без признаков патологии НПС и у лиц с клиническими признаками нарушений НПС на 12,0% (-25,5; 2,1) и на 9,3% (-25,3; 8,2) соответственно (рис. 2). В первом случае также наблюдалось увеличение содержания
ХС ЛПОНП на 7,6% (-22,9; 57,9). Отмеченная
модификация фракций холестерина сопровождалась статистически значимым увеличением значений ИА в данных группах на 16,7% (0,3; 50,3) и на 13,9% (-7,7; 43,3) соответственно. Необходимо отметить, что в группе лиц без нарушений НПС изменения показателей липидного обмена в динамике обследования происходили за счет статистически значимого увеличения случаев превышения концентрации ХС
ЛПВП, ХС ЛПОНП, ИА, ЛПВП и ЛПОНП
верхней референсной границы у 14-30% обследуемых. Количество лиц с содержанием ХС ЛПВП, не выходящим в ходе динамического обследования за нижнюю референсную границу, составляло всего 28%, с концентрацией общего холестерина и ИА в пределах нормы — 59 и 51% соответственно, ЛПОНП — 46%. Полученные результаты свидетельствуют о том, что нарушения липидного обмена проатерогенного характера предшествуют развитию изменений в НПС у лиц, экспонированных ВХ.
В группе работающих с клинической стадией нарушений НПС в динамике обследования статистически значимо увеличивалось количество случаев снижения концентрации ХС ЛПВП за референс-ную границу. При этом 36% лиц в обоих обследованиях имели сниженный уровень данной фракции холестерина, и только в 24% случаев содержание ХС ЛПВП находилось в референсных пределах. В отношении остальных показателей липидного обмена следует отметить, что нормальный уровень ОХ в данной когорте в обоих случаях имели 43% обследуемых, ИА — 36%, ХС ЛПНП — 52%, ХС ЛПОН — 59%, ЛПВП — 83%, ЛПОНП
— 56%. Следовательно, изменение показателей липидного обмена у стажированных лиц с разной степенью нарушений НПС при воздействии ви-нилхлорида, в первую очередь, характеризовалось снижением концентрации ХС ЛПВП, далее — увеличением уровня ОХ и ИА. Среди фракций ЛП наиболее часто отмечалось увеличение концентрации ЛПОНП за референсную границу.
Характеризуя процессы липидного обмена у пожарных, следует отметить, что случаи отклонений показателей липидного обмена от референсных границ встречались одинаково часто во всех возрастных группах, свидетельствуя о ранних изменениях в обмене липидов. Наиболее часто встречались отклонения за пределы референсных значений среди показателей
ОХ (50%), ХС ЛПНП (30-50%) ИА (55%), ЛПОНП (60%). У пожарных с диагнозом последствий острой интоксикации комплексом токсических веществ в динамике обследования отсутствовали изменения концентрации изучаемых показателей. Процент отклонений за пределы референсных границ также не изменялся во времени. При этом максимальное количество данных случаев было характерно для концентрации ОХ (77,8%), ХС ЛПВП (66,7%) и ИА (66,7%). В отношении проатерогенных фракций холестерина и ТГ данный показатель составлял 33,3-44,4%. При этом содержание ЛПНП в 100% случаев в обоих обследованиях не выходило за пределы референсных границ, ЛПОНП — увеличивалось с 44,4% до 77,8%, ЛПВП не изменялось во времени и составило 22,2%.
Обобщая представленные выше результаты, можно сделать вывод, что среди всех показателей липидного обмена вне зависимости от воздействующего производственного фактора первоначальным изменениям подвергается фракция ХС ЛПВП. В дальнейшем отмечается рост концентрации общего холестерина и индекса атерогенности с последующим вовлечением в патологический процесс ХС ЛПНП.
Обсуждая изложенные факты, касающиеся патогенеза нарушений липидного обмена у работающих в условиях экспозиции разных химических факторов, можно предположить, что в качестве инициализирующих механизмов можно рассматривать изменение акцепторных свойств ЛПВП в отношении холестерина (ХС), компартментализированного в клетках. Данное предположение основывается на том, что при отсутствии изменений содержания ЛПВП происходит снижение ХС, содержащегося в данной фракции ЛП. Отмеченные изменения приводят не просто к начальным этапам атерогенеза, но и к более серьезным последствиям, включая изменения в нервной системе. В частности, известно, что биологическая роль ХС заключается в краткосрочной адаптации любых клеток за счет регуляции физико-химических свойств плазматической мембраны [21]. При нарушении акцепторной функции ЛПВП меняется отток ХС от клеток, при этом происходит усиление процессов его встраивания между молекулами фос-фатидилхолина (ФХ) и сфингозина, увеличение в наружном монослое цитоплазматической мембраны отношения ХС/ФХ, что приводит к изменению ее физико-химических свойств: возрастает вязкость, происходит нарушение функции всех интегральных белков мембраны. Удаление ХС от нейронов осуществляют, преимущественно, ЛПВП-1. Если их
способность связывать ХС и этерифицировать его в неполярную форму оказывается нарушенной, то его накопление в мембране нейронов приводит, в том числе к изменению его электрической активности, и является одним из этапов патогенеза нейродегенера-тивных болезней. Ранее установлено, что ртуть может выступать в качестве патогенетического фактора развития болезни Альцгеймера посредством нарушений липидного обмена [20].
Установлено, что длительное снижение ХС ЛПВП ниже 0,91 ммоль/л достоверно отражает длительное нарушение поглощения клетками насыщенных и ненасыщенных жирных кислот (ЖК). Следует отметить, что увеличение содержания ХС ЛПНП и снижение уровня ХС ЛПВП отражают нарушение функционального цикла ХС в рецептор-ном поглощении клетками полиненасыщенных ЖК (поли-ЖК) [14]. У человека именно данный процесс является причиной развития гипертриглицеридемии, которая является основным фактором последующего нарушения поглощения клетками эссенциальных по-ли-ЖК, длительный дефицит которых в клетках и составляет основу патогенеза атеросклероза.
Одним из регулирующих уровень ТГ факторов являются катехоламины, которые, выполняя липо-литическую функцию, способствуют увеличению концентрации неэстерифицированных жирных кислот (НЭЖК) и, как следствие этого, развитию гипертриглицеридемии [12]. В наших исследованиях значение ТГ в процессах атерогенеза может иметь место при хронической экспозиции винилхлоридом и у пожарных.
Следует учитывать, что в условиях интенсификации окислительных процессов, наблюдаемых у лиц, экспонированных данными токсическими веществами [6], в качестве эндогенных патогенов выступают ЛП. При этом активные формы кислорода одновременно с апопротеином окисляют и двойные связи ненасыщенных и поли-ЖК, в свою очередь, активируя пе-рекисное окисление липидов (ПОЛ). В связи с этим в сыворотке крови параллельно нарастанию содержания вторичных медиаторов воспаления закономерно изменяется и уровень липидов: повышается содержание ТГ, увеличивается концентрация НЭЖК, происходит накопление ЛПОНП, снижается уровень
ХС ЛПВП [13].
Активацию ПОЛ вне клеток — в крови и межклеточной среде — определяет количество субстрата для окисления активных форм кислорода (АФК), самих АФК; соотношение количественных и потенциальных возможностей продукции клетками in vivo АФК и «емкости» системы антиокислительной защиты [14]. В условиях нарушений липидного обмена субстрат для окисления АФК присутствует практически постоянно в качестве эндогенного патогена. При этом параллельно активно нарабатываются эндогенные захватчики, которые инактивируют массу образованных in vivo АФК. В первую очередь, это олеиновая ЖК и
арахидоновая жирная кислота (АЖК). При включении в процесс атерогенеза ЛПНП и ЛПОНП нарушается соотношение олеиновой ЖК и АЖК в пользу последней. Полученные результаты подтверждают предположение, что механизмы атерогенеза несут в себе не только повреждающее, но и защитное начало [10], биологический смысл которого заключается в антиоксидантных и мембраностабилизирующих функциях. Атерогенез «подключается», когда исчерпаны другие эндогенные возможности более мягкого гашения оксидативного стресса. Кроме того, показано, что процесс адаптации к изменяющимся условиям существования при различных состояниях и заболеваниях сопровождается изменением содержания липидных компонентов [11]. В частности, наблюдается увеличение доли ТГ как результат не только синтетазных процессов, но и трансацилазных реакций [2]. Отмеченные изменения происходят не только в сыворотке крови, но и в ЦНС. Данные изменения существенно влияют как на фосфолипидное состояние мембраны, так и на активность многих реакций обмена липидов в целом. Это влечет за собой нарушение передачи химических сигналов внутрь клеток, изменяющие регуляции внутриклеточных процессов [11], что делает необходимым изучение процессов обмена липидов при воздействии нейротоксикантов не только в крови, но и в отделах головного мозга.
Учитывая, что у работающих, экспонированных ВХ, параллельно идут два процесса: увеличение содержания ЛПОНП и вторичных продуктов ПОЛ [9] — можно утверждать, что в данном случае формирование процессов атеросклероза идет с участием следующих механизмов: активация ВХ и продуктами его метаболизма перекисного окисления как адаптационно-компенсаторный процесс ^ включение в процесс инактивации АФК фракций ЛП ^ нарушение акцепторной функции ЛПВП и компенсаторное увеличение ЛПНП и/или ЛПОНП ^ нарушение акцепции НЭЖК альбумином и увеличение образования вторичных продуктов ПОЛ ^ повышение концентрации ТГ ^ проатерогенное действие.
У пожарных одним из вредных производственных факторов является подверженность стрессовым ситуациям, способствующим развитию процессов напряжения в нервной системе [5,18,19], что важно учитывать при изучении патогенеза дислипидемий у данной группы лиц [7]. Многочисленными исследованиями установлено, что изменение функционального состояния ЦНС, вызванное острым или хроническим перенапряжением, или невротическим состоянием, сопровождается эндогенной гиперхолестеринемией [16], которая влечет за собой увеличение концентрации ХС ЛПНП [15]. Изменения функционального состояния ЦНС в сторону возбуждения сопровождаются нейрогенной гиперхолестеринемией. Нервный фактор в виде напряжения и перенапряжения ЦНС может вызвать нарушение регуляции липидного обмена, вызывая гиперхолестеринемию, увеличение ХС
ЛПНП, уменьшение ХС ЛПВП а также нарушение нервной регуляции тонусов сосудов и возникновение нейрогенных сосудистых нарушений (гипертензия, дистрофия стенки сосуда) [1]. Главным отделом ЦНС, регулирующим холестериновый обмен, является гипоталамическая область. Изменение центрально-вегетативной регуляции гипоталамусом приводит к модификации обмена коллагена и триглицеридов в сосудистой стенке [17]. Учитывая, что нарушения функциональной активности гипоталамической области зарегистрировано у 14—56% лиц всех обследуемых групп [4], необходимо учитывать данный факт как одну из возможных причин развития нарушений липидного обмена при воздействии изучаемых нами производственных факторов.
Заключение. Доказано, что вне зависимости от воздействующего токсического фактора (ртуть, винилхлорид, комплекс токсических веществ) последовательность нарушений холестеринового обмена проатерогенного характера у работающих имеет общую закономерность: на первоначальном этапе происходит снижение уровня ХС ЛПВП и увеличение индекса атерогенности, затем — повышение содержания общего холестерина, сопровождающееся в дальнейшем увеличением концентрации ХС ЛПНП. Особенностью хронического воздействия винилхлорида в условиях производства и комплекса токсических продуктов горения на процессы липидного обмена является вовлечение в процесс атерогенеза ЛПОНП.
Таким образом, нарушения липидного обмена у работающих в условиях производственного контакта с нейротоксикантами отмечаются до формирования изменений в нервно-психической сфере, имеют проатерогенную направленность и способствуют раннему развитию атеросклероза, артериальной гипертонии и ИБС.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ (см. References пп. 17-21)
1. Белова Е.В., Емцева В.П., Соф иева И.Э., Хованская Т.П. // Кардиология.— 1983.— № 4.— С. 26-30.
2. Грибанов Г.А., Лещенко Д.В., Белякова М.Б. // Новые медицинские технологии: тез. докл. 1 Межд. конгр.
СПб, 2001.— С. 123-124.
3. Еропкин М.Ю. // Прикладная токсикология.—
2010.— № 2.— С. 30-49.
4. Катаманова Е.В. Нарушения функциональной активности мозга при профессиональном воздействии ней-ротоксикантов: автореф. дис... д-ра мед. наук. Иркутск,
2012.— 47 с.
5. Колычева И.В., Панков В.А., Дорогова В.Б. и др. // Мед. труда. — 2003. № 3. С. 24-27.
6. Кудаева И.В. // Вестник новых мед. технологий.—
2009.— № 1.— С. 253.
7. Кудаева И.В., Бударина Л.А. // Мед. труда.—
2007.— № 6.— С. 12-18.
8. Кушнерова Н.Ф., Рахманин Ю.А. // Гиг. и санит.—
2008.— № 1.— С. 70-73.
9. Маснавиева Л.Б., Бударина Л.А., Кудаева И.В. //
Бюлл. ВСНЦ СО РАМН.— 2010.— № 4.— С. 115-118.
10. Отравление монооксидом углерода (угарным газом) / под ред. Ю.В. Зобнина. СПб., 2011.— 86 с.
11. Скрупский В.А., Плаксин С.Е. // Эксперим. и клинич. фармакология.— 1994.— Т. 57, № 4.— С. 53-55.
12. Титов В.Н., Востров И.А., Ширяева Ю.К., Каба С.И. // Успехи современной биологии.— 2012.— Т. 132, № 5.— С. 506-526.
13. Титов В.Н., Крылин В.В. // Клин. лаб. диагн.— 2010.— № 5.— С. 20-36.
14. Титов В.Н., Лисицын Д.М. Жирные кислоты, физическая химия, биология и медицина. Триада, 2006.— 672 с.
15. Фокин А.С. Нейрогенная гиперхолестеринемия и атеросклероз. СПб.: ЭЛБИ, 2001.— 192 с.
16. Хныченко Л.К., Сапронов Н.С. // Обзоры по клинической фармакологии и лекарственной терапии.— 2003.—
Т. 2, № 3.— С. 2-15. REFERENCES
1. Belova E.V., Emtseva V.P., Sofieva I.E., Khovanskaya T.P. // Kardiologia. 1983; 4: 26-30 (in Russian).
2. Gribanov G.A., Leshchenko D.V., Beliakova M.B. // New medical technologies: materials of 1 International Congress. St. Petersburg. 2001: 123-134 (in Russian).
3. Eropkin M.Yu. // Prikladnaya toxikologia. 2010; 2: 30-49 (in Russian).
4. Katamanova E.V. Disorders of brain functional activity under occupational exposure to neurotoxic agents: diss. Irkutsk.
2012: 47 (in Russian).
5. Kolycheva I.V., Pankov V.A., Dorogova V.B. // Industrial medicine. 2003; 3: 24-27 (in Russian).
6. Kudaeva I.V. // Vestnik novykh med. Tekhnologiy. 2009; 1: 253 (in Russian).
7. Kudaeva I.V., Budarina L.A. // Industrial medicine. 2007; 6: 12-18 (in Russian).
8. Kushnerova N.F., Rakhmanin Yu.A. // Gig. i sanit. 2008; 1: 70-73 (in Russian).
9. Masnavieva L.B., Budarina L.A., Kudaeva I.V. // Byull. VSNTS SO RAMN. 2010; 4: 115-118 (in Russian).
10. Carbon moNOxide poisoning. Zobnin Yu.V., ed. St. Petersburg; 2011: 86 p. (in Russian).
11. Skrupskiy V.A., Plaksin S.E. // Eksperim. i klinich. farmakologiya. 1994; Vol. 57; 4: 53-55 (in Russian).
12. Titov V.N., Vostrov I.A., Shiryaeva Yu.K., Kaba S.I. // Uspekhi sovremennoi biologii. 2012; Vol. 132; 5: 506-526 (in Russian).
13. Titov V.N, Krylin V.V. // Klin. lab. diagn. 2010; 5: 20-36 (in Russian).
14. Titov V.N., Lisitsyn D.M. Fatty acids, physical chemistry, biology and medicine. Triada. 2006; 672 p. (in Russian).
15. Fokin A.S. Neurogenic hypercholesterolemia and atherosclerosis. St. Petersburg: ELBI; 2001: 192 p. (in Russian)
16. Khnychenko L.K., Sapronov N.S. // Obzory po klinicheskoy farmakologii I lekarstvennoi terapii. 2003; Vol. 2; 3: 2—15 (in Russian)
17. Accetoi M., Arruda LA, Vanderlei M.J. et al. // Rev. cienc. farm. — 1985. — Vol.7.— P. 119-126.
18. Boggild H., Knutsson A. // Scand. J. Work Env. Health. — 1999. — № 25.— P. 85-99.
19. Bryant R., Harvey A. // J. Trauma Stress. — 1996.— № 9.— P. 51-52.
20. Mutter J., Naumann J., Sadaghiani C. et al. // Met. Ions Life Sci. — 2011. — №8.— P. 247-262
21. Titov V.N., Lisitsyn D.M. // Bul. of Exp. Biol. and
Medicine. — 2006.— Vol.142,— № 5.— P. 577-580.
Поступила 28.02.2014 СВЕДЕНИЯ ОБ АВТОРАХ
Кудаева Ирина Валерьевна,
зав. КДЛ, руководитель лаб. биохимии, ФГБУ «ВСНЦ ЭЧ» СО РАМН, д-р мед. наук, доцент. Е-mail: kudaeva_ irina @mail .ru.
Рукавишников Виктор Степанович,
директор ФГБУ «ВСНЦ ЭЧ» СО РАМН, д-р мед. наук, проф., член-корр. РАМН. E-mail: rvs_2010@mail.ru.
УДК 615.9: 546.49: 577.1+575.17
О.В. Попкова, И.В. Кудаева, Л.Б. Маснавиева, В.П. Белик
ГЕНО-ФЕНОТИПИЧЕСКИЕ ОСОБЕННОСТИ БИОХИМИЧЕСКИХ МАРКЕРОВ ДИСФУНКЦИИ ЭНДОТЕЛИЯ У ЛИЦ С ХРОНИЧЕСКОЙ РТУТНОЙ
ИНТОКСИКАЦИЕЙ
ФГБУ «Восточно-Сибирский научный центр экологии человека» СО РАМН, Ангарск
В статье представлены данные о полиморфизме генов-кандидатов, участвующих в формировании дисфункции эндотелия — эндотелина-1 (EDN1 Lys198Asn) и эндотелиальной син-тазы оксида азота (N083 Т786С) в совокупности с концентрациями их активных продуктов (оксида азота, эндотелина-1) у лиц с хронической ртутной интоксикацией.
Установлено изменение концентрации метаболитов оксида азота и эндотелина-1, что указывает на наличие эндотелиальной дисфункции у обследованных лиц. Выявлено, что изучаемые полиморфизмы играют второстепенную роль в патогенезе эндотелиальной дисфункции при хронической интоксикации ртутью.
Ключевые слова: хроническое воздействие ртути, хроническая ртутная интоксикация, эндотелиальная дисфункция, полиморфизм генов, ген эндотелиальной синтазы оксида азота, ген эндотелина-1, оксид азота, эндотелин-1.
O.V. Popkova, I.V. Kudaeva, L.B. Masnavieva, V.P. Belik. Genotype-phenotype characteristics of biochemical markers of endothelial dysfunction in patients with chronic mercury intoxication
East-Siberian Scientific Center of Human Ecology, Siberian Branch of the RAMS, Angarsk
The paper presents data on the frequency of polymorphisms of candidate genes involved in the formation of endothelial dysfunction — endothelin-1 (EDN1 Lys198Asn) and endothelial nitric oxide synthase (NOS3 T786C) together with the concentrations of their active products (nitric oxide, endothelin-1) in individuals with chronic mercury intoxication. The concentration change of nitric oxide and endothelin-1 indicates the presence of endothelial dysfunction in the individuals examined. The studied polymorphisms appeared to play a minor role in the pathogenesis of endothelial dysfunction in patients with chronic mercury intoxication.
Key words: chronic exposure to mercury, chronic mercury intoxication, endothelial dysfunction, gene polymorphisms, gene of endothelial nitric oxide synthase, gene endothelin-1, nitric oxide, endothelin-1.
В последние годы всё более актуальным ста- при развитии различных патологий. Большинство новится изучение генно-средовых взаимодействий генетических вариаций — это замены единичных
