CC BY
30
UDC 94(47)
PECULIARITIES OF THE SITUATION IN PROVINCIAL PARISHES IN THE EARLY POSTWAR YEARS Aleksander Yuryevich Mikhaylovsky, Ryazan State University named after S.A. Esenin, Ryazan, Russia, Competitor of Russian History Department, e-mail: alex62rzn@gmail.com
The article examines the situation in the state-church relations in the early years after World War II. An attempt to reassess the state religious policy in the province at the level of rural Orthodox parish is made. Particular attention is paid to the role of the new generation of «front-line» managers of collective farms and local councils in the process of normalization of power and the Church relations.
Key words: church; religion; parish; local council; chairman.
УДК 947
ПАРТИЙНО-ЧЕКИСТСКИЙ КОНТРОЛЬ В СФЕРЕ ГОСУДАРСТВЕННО-ЦЕРКОВНЫХ ОТНОШЕНИЙ В ПОСЛЕВОЕННЫЕ ГОДЫ (НА МАТЕРИАЛАХ ЦЕНТРАЛЬНО-ЧЕРНОЗЕМНОГО РЕГИОНА)
© Андрей Юрьевич Дёмин
Курский государственный технический университет, г. Курск, Россия, соискатель кафедры отечественной истории, e-mail: kafedra_IGiP@mail.ru
В настоящей статье рассматривается государственная политика, проводимая центральными и местными органами власти по созданию системы политического контроля в советском обществе и особенности ее реализации на региональном уровне. Особое внимание в статье уделено практической деятельности органов госбезопасности и внутренних дел по обеспечению политического контроля над жизнедеятельностью населения Центрального Черноземья во второй половине 1940 - середине 1980 гг.
Ключевые слова: политические права и свободы; инакомыслие; политический контроль.
Великая Отечественная война породила у части советского общества либеральные иллюзии. Послепобедная эйфория, распространение контактов с западными союзниками, некоторое ослабление идеологического контроля и другие вполне реальные процессы рождали надежды на возможность либеральной трансформации политического режима. К числу подобных реальных перемен, наметившихся в государственной политике во время войны, следует отнести и развитие новых отношений между государством и Русской православной церковью.
На широкое распространение религии в жизни советских людей повлияло несколько причин. Во-первых, это изменение государственной политики в отношении церкви. Во-вторых, сама церковь встала на службу государству, включившись во всенародное патриотическое движение. В-третьих, ослабление идеологического давления привело к тому, что иллюзии об успешном и повсеместном «преодолении» религии, победе «безбожного движения» рассеялись, уступили место правде жизни - миллионы верующих
могли спокойно проявлять свои внутренние убеждения, тем более что война усилила тягу к религии. В Красную Армию призывались главным образом крестьяне, которым не чужды были религиозные настроения, а фронтовая жизнь, гибель боевых друзей, страдания от ран, потеря родных и близких пробуждали религиозные чувства и мысли [1]. Влияние православия было сильно, прежде всего, в аграрных районах страны. Так, в Центральном Черноземье около 90 % населения составляли сельские жители [2]. То есть сохранился фундамент для возвращения религиозных организаций к активной деятельности. Нельзя не учитывать и влияние, оказанное политикой захватчиков, которые стремились использовать церковь в своих интересах. В пропагандистских целях оккупационные власти выдавали разрешения на открытие церквей. В частности, в Курской области с 1941 г. действовало 35 церквей и молитвенных домов, а с 1942 г. - 148 [2, л. 6]. Анализируя ситуацию в области, старший инспектор Совета по делам РПЦ Свиридов сообщал, что на 1 декабря 1945 г. действова-
ло 318 церквей, 294 из них находилось в сельской местности. Из 62 сельских районов только в трех не было действующих церквей [2, л. 7].
Условия военного времени требовали единства усилий в организации отпора врага. Необходимо было найти основы, способные сплотить народ и власть в борьбе с внешней опасностью. Таким объединяющим фактором стало обращение к национальным и патриотическим ценностям. Традиционная идеология патриотического служения Русской православной церкви полностью соответствовала новой обстановке. Рост религиозных настроений продолжался и после войны.
Однако церковь по-прежнему оставалась под жестким партийно-чекистским контролем. Спустя год после знаковой встречи в Кремле курские чекисты в своих аналитических справках и докладных записках в обком ВКП(б) отмечали оживление «деятельности православного духовенства и прочих церковников». Руководство УНКГБ рекомендовало начальникам территориальных подразделений поставить в местных райкомах партии вопрос об усилении культурно-просветительской работы среди молодежи, попавшей под влияние священнослужителей [3].
10 июля 1945 г. начальник Курского УНКГБ подполковник госбезопасности Архипов направил секретарю обкома ВКП(б) докладную записку в связи с проведенным в области крестным ходом. Как отмечалось в справке, крестные ходы имеют свою историю, еще с «давних пор в Коренную пустынь (Свободинский район Курской области) совершается паломничество верующих. По преданию, распространяемому священниками и монахами, в Коренной пустыни у источника в свое время появилась «чудотворная икона». Источник был объявлен исцеляющим, что притягивало к нему различных кликуш». И до Октября 1917 г., и при советской власти, вплоть до середины 1920-х гг., ежегодно в Коренную пустынь из близлежащих населенных пунктов и обратно проходили торжественные шествия, привлекавшие массы верующих. В период оккупации Курской области гитлеровскими войсками паломничество к источнику, особенно женщин и детей, возобновилось. 5 июля 1945 г. в Сергиево-Казанский собор и во Введенскую церковь из районов области собрались пра-
вославные куряне для участия в очередном крестном ходе. Когда стало известно, что властями он запрещен, верующие самостоятельно большими группами с иконами направились в Коренную пустынь. Утром следующего дня у святого источника состоялся молебен. По оценке чекистов «официальных священнослужителей там не было. Всем делом руководили монахи и монашки». Церковная служба, продолжавшаяся два дня, собрала большое количество верующих. В конце документа сотрудники органов безопасности писали: «Антисоветская агитация, ведущаяся монашками и различным антисоветским элементом, скрывающимся под видом святош, отравляет сознание людей, тянущихся к религии. Близкое соседство Коренной пустыни к зданию бывшего монастыря, где в настоящее время расположено ремесленное училище, отрицательно влияет на детей, руководство и преподаватели которого не приняли мер по изоляции учащихся от церковников» [3, л. 61].
Местные власти уже не могли остановить подъема религиозных настроений народа. Они вынуждены были считаться с новыми реалиями. Так, в 1945 г. в Курске демонстрировали документальный фильм «Поместный Собор Русской Православной Церкви». Предполагалось, что он будет идти три дня, но из-за большого числа зрителей срок показа продлили до шести дней [2, д. 6, л. 39]. Росла численность духовенства: по данным на декабрь 1945 г. в Курской области насчитывалось 313 священников [2, л. 16].
В информационной сводке сектора информации Организационно-инструкторского отдела ЦК ВКП(б) «О фактах неправильного отношения к служителям культов» от 14 июля 1945 г. отмечалось, что из материалов «прошедших пленумов обкомов партии видно, что в ряде районов усиливают свою деятельность церковники. В то же время некоторые руководящие партийные и советские работники на местах - в районах и сельсоветах -неправильно строят свои взаимоотношения со служителями религиозных культов и тем самым способствуют распространению религиозных настроений среди населения» [4].
В докладной записке на имя секретаря ЦК ВКП(б) Н.С. Патоличева Управления по проверке партийных органов «Об усилении деятельности представителей религиозных
культов» от 2 августа 1946 г. приводились тезисы выступления секретаря Курского обкома ВКП(б) по пропаганде Легасова на областном совещании секретарей колхозных первичных парторганизаций. В частности, Легасов отметил крупные недостатки в постановке агитационной работы на селе: «До войны у нас в области было три церкви, а сейчас более трехсот. Мы имеем такие факты, когда в Кривцовском районе, например, поп пришел к секретарю райкома и сказал: «Примите меры, а то комсомольцы начали в церковь ходить» [4, с. 643].
В документе приводятся факты молебствий о дожде в период засухи 1946 г. в Воронежской области, где «некоторые районные работники допускали неправильные действия в отношении верующих. Например, 8 июля 1946 г. Воронежский обком ВКП(б) отметил: «С 16 по 18 мая в районном центре Грибановского района, с. Б. Грибановка, большая группа верующих организовали шествие и моления о дожде. Эти шествия, проводившиеся без согласия органов власти, возглавил некто Самойлов Борис, именующий себя проповедником. Председатель райисполкома т. Михайловский, райпрокурор т. Филимонов и начальник РО МВД т. Фир-сов вместо того, чтобы осуществить меры, направленные на предотвращение шествий и на отрыв от Самойлова группирующейся вокруг него части населения, пытались во время моления арестовать Самойлова и таким образом добиться прекращения шествий. А 18 июня тт. Филимонов и Фирсов пытались даже взломать топором дверь дома, где находился Самойлов и арестовать его. Все это вызвало противодействие со стороны верующих, даже эксцессы».
В справке, составленной по данным информационных отчетов уполномоченных Совета по делам Русской православной церкви за второй квартал 1946 г., в разделе «О ходатайствах об открытии церквей» указывалось, что в Курской области, по данным на начало 1947 г., «от I квартала 1946 г. осталось нерассмотренными 5 заявлений. За II кв. 1946 г. поступило заявлений верующих об открытии церквей - 13 и молитвенных домов - 4. Всего, таким образом, было в производстве 22 заявления».
Всего из этого количества за II квартал
1946 г. было:
1) снято уполномоченным с рассмотрением из-за отсутствия помещения - 2;
2) снято уполномоченным как неправильно оформленных - 4;
3) снято уполномоченным из-за отсутствия оснований к пересмотру .- 1;
4) отклонено Облисполкомом - 2;
5) удовлетворено - 3;
6) осталось на рассмотрении - 10.
Таким образом, мы видим, что из 22 поданных в 1946 г. заявлений с просьбой открыть церковь в Курской области было удовлетворено только три. В Воронежской области было подано 66 заявлений с аналогичными просьбами, из которых 6 было удовлетворено, по 22 материалам ходатайство было отклонено, 38 заявлений на начало 1947 г. находилось в стадии рассмотрения.
В дни религиозных праздников почти повсеместно, как в городах, так и в сельской местности, отмечалось оживление, и церковные службы проходили при большом числе молящихся. На Крещение 19 января 1947 г. в Курске были организованы крестные ходы на реку Тускарь, в которых участвовало до 3 тыс. человек. В Воронеже в крестном ходе на реку Воронеж приняло участие до 15 тыс. человек, против 8 тыс. в 1946 г. После освещения воды в реке купалось 55 человек, в числе которых было 8 подростков от 11 до 15 лет, 32 женщины от 18 до 40 лет и 15 мужчин в том же возрасте [4, с. 665]. Купание в реке оценивалось Советом по делам Русской православной церкви при СМ СССР как нарушение общественного порядка. Поэтому Совет запросил Воронежский горисполком обо всех обстоятельствах, связанных с этим нарушением общественного порядка.
В сентябре 1950 г. председатель Совета по делам Русской Православной церкви при СМ СССР Г.Г. Карпов направил И.В. Сталину докладную записку о переменах в церковной жизни. Совет докладывал о некоторых новых и, по мнению Совета, вполне закономерных явлениях, отмеченных за последние 2-3 года в жизни Русской православной церкви. По данным большинства уполномоченных Совета, как в городе, так и в деревне наблюдалось ослабление интереса к церкви и снижение ее влияния на верующих. Эти явления, прежде всего, объяснялись тем, что «тот религиозный подъем, который по ряду причин, в т. ч. и по психологическим причи-
нам, был в годы Отечественной войны, стал с
1947 г. спадать, и год от году заметнее. Кроме того, это явилось прямым следствием улучшения материального благополучия трудящихся, укрепления положения и трудовой дисциплины в колхозах, коллективизации в западных областях УССР и БССР, известного подъема идеологической и культурно-просветительной работы, а также тех мероприятий, которые проводил Совет в 1948-1950 гг. - через церковный центр по ликвидации нежелательных форм воздействия церкви на население и через своих уполномоченных - по известному ограничению деятельности церкви» [4, с. 668].
В докладной записке И.Ф. Сталину Г.Г. Карпов сообщал, что начиная со второй половины 1948 г. Совет провел ряд мероприятий по ограничению деятельности церкви и духовенства. Через церковный центр по рекомендации Совета прекращены службы вне церковных зданий; отменены крестные ходы (кроме пасхального), в т. ч. и в праздник Крещения; ограничены разъезды служителей культа по населенным пунктам для отправления религиозных треб на дому верующих. По указаниям Совета не допускается обслуживание одним священником нескольких приходов; снимаются с регистрации церкви, в которых из-за отсутствия священников не производятся службы в течение 6-12 месяцев; более интенсивно проводится изъятие у религиозных общин бывших общественных зданий и т. д. Значительное сокращение церквей (749 за 2,5 года) и указанные ограничительные мероприятия, проведенные Советом, в основном, прошли безболезненно, без эксцессов и острых реагировании. С другой стороны, отдельные случаи администрирования и часто к тому же грубые или нелепые действия на местах вызывали ненужное раздражение значительных масс, возмущение такими действиями и поступление жалоб в центральные органы.
В сентябре 1948 г. было принято постановление ЦК ВКП(б) «О мерах по усилению антирелигиозной пропаганды», в котором говорилось, что «некоторые члены партии из факта победы социализма и господства социалистической идеологии в нашей стране сделали ошибочный вывод, что теперь мож-
но не вести антирелигиозную пропаганду и что религия будет отмирать сама собой. Нельзя успешно решать задачу коммунистического воспитания трудящихся, не ведя борьбы против религиозной идеологии. Задача преодоления религиозных предрассудков и суеверий имеет в период перехода от социализма к коммунизму важное значение» [5].
Постановление было секретным, огласке не предавалось и не печаталось в газетах, а в местные партийные органы были разосланы указания, составленные на его основе. Именно в конце 1940-х гг., когда отношения государства с религиозными организациями стали прохладнее, когда оживилась антирелигиозная работа, в образовательных учреждениях заметно ожесточились требования к преподавателям и учащейся молодежи.
Таким образом, религиозное сознание православного населения Центрального Черноземья в условиях Великой Отечественной войны претерпело определенную эволюцию: из внутренней оппозиции советской власти она превратилась в ее поддержку и стала значительным фактором победы СССР над фашистской Германией. Но «оттепель» в отношениях советского государства и церкви оказалась трагически короткой, поскольку главной движущей силой новой религиозной политики стало не покаяние государства за предыдущий разгром христианской цивилизации, а только лишь сиюминутные политические маневры Сталина. Русская православная церковь по-прежнему оставалась под партийно-чекистским контролем.
1. История России: вторая половина ХГХ-ХХ вв. Екатеринбург, 1995. С. 215.
2. ГАКО (Гос. арх. Курской области). Ф. Р-5027. Оп. 1. Д. 5. Л. 5.
3. АУФСБ РФ (Архив УФСБ РФ по Курской области). Ф. 10. Оп. 1. Д. 2 (1945 г.). Л. 60.
4. Советская жизнь. 1945-1953: Сборник документов. М., 2003. С. 639.
5. Алексеев В.А. «Штурм небес» отменяется: Критические очерки борьбы с религией в СССР. М., 1992. С. 206.
Поступила в редакцию 25.05.2010 г.
UDC 947
POLITICAL CONTROL IN RUSSIAN PROVINCE: SECOND HALF OF 1940s - FIRST HALF OF 1980s (ON MATERIALS OF CENTRAL BLACK EARTH BELT AREA)
Andrey Yuryevich Dyomin, Kursk State Technical University, Kursk, Russia, Competitor of Russian History Department, e-mail: kafedra_IGiP@mail.ru
Article considers state policy, following by central and regional organs of power on making the system of the political control in soviet society and particularities to its realization on regional level. Emphases in article is spared to practical activity organ to state safety and interior affairs on ensuring the political control over vital activity of the population of Central Black Earth Belt Area in second half 1940s - middle of 1980s.
Key words: political rights and liberties; dissidence; political control.
УДК 947
ГОСУДАРСТВЕННАЯ ПОЛИТИКА ПО ПОДГОТОВКЕ КАДРОВ ДЛЯ ОРГАНОВ СПЕЦИАЛЬНОЙ СВЯЗИ И ИНФОРМАЦИИ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ В 1990-е гг.
© Владислав Вячеславович Гарнага
Курский государственный технический университет, г. Курск, Россия, соискатель кафедры отечественной истории, e-mail: kafedra_IGiP@mail.ru
В настоящей статье рассматривается государственная политика по обеспечению специальной связью политическое руководство Российской Федерации и региональные властные структуры. Особое внимание в статье уделено деятельности федеральных органов правительственной и специальной связи в субъектах Российской Федерации, а также их своевременному информированию региональных органов власти об угрозах национальной безопасности.
Ключевые слова: правительственная связь; национальная безопасность; органы специальной связи.
Охране государственных секретов, организации и обеспечению безопасности специальных видов связи и шифровальной работы в нашей стране всегда уделялось должное внимание. В новейшей истории России составной частью сил обеспечения безопасности, входящих в систему федеральной исполнительной власти, являются федеральные органы правительственной связи и информации, которые обеспечивают надежность и информационную безопасность в работе государственных структур и органов военного управления.
История отечественных органов специальной связи неотделима от истории России. В последние годы интерес к прошлому, настоящему и будущему российских спецслужб неуклонно возрастает. Особое значение деятельность специальных служб приобретает в кризисные моменты жизни страны и общества, когда традиционные государственные институты оказываются малоэффективными перед лицом внешних и внутренних угроз. В эти сложные и драматические пе-
риоды руководители государства нередко использовали спецслужбы в качестве инструмента проведения непопулярных политических решений.
Распад СССР вызвал ситуацию, сравнимую с 1917 г., когда после прихода к власти большевиков выяснилось, что у них отсутствует какая-либо концепция обеспечения государственной безопасности. В России в 1991 г. возникла аналогичная ситуация: отсутствовала концепция защиты и обеспечения безопасности общества и государства в резко изменившихся международных и внутриполитических условиях. Со всей очевидностью об этом свидетельствует череда «реорганизаций» силовых структур Российской Федерации в 1991-1993 гг., когда они пережили ряд крупнейших преобразований, по сути продолжающихся и до дня сегодняшнего.
Важнейшим элементом создания системы обеспечения национальной безопасности страны и деятельности органов специальной связи являются нормы права, которые также имеют конкретно-исторический и преходя-
