CC BY
184
УДК 329
Партийная система современной России как инструмент воспроизводства основных компонентов политического режима
А. С. Епифанов
Московский государственный областной университет (МГОУ)
Прослеживается история конструирования партийной системы нашей страны начиная с последнего десятилетия XX в. Выделены ключевые события и фазы этого процесса. Анализируются два этапа формирования институционального механизма защиты интересов административной элиты. Раскрывается специфика идеологической основы российских политических партий начала XXI в. Делаются выводы о главной функции партии власти на современном этапе развития общества и основном инструменте воздействия на общественное сознание.
Ключевые слова: партия власти; партийная система; политическая элита; политический режим; выборы; партийный плюрализм; партогенез.
Начиная с 1993 г. партийная система России конструировалась «сверху», при этом с середины 1990-х гг. государственный административный аппарат последовательно формировал и закреплял в электоральной системе партии власти, которые, по выражению Г. В. Голосова, «с трудом поддаются описанию в идеологических терминах», поскольку их место в партийном спектре определяется в первую очередь «тесной связью с исполнительной властью и готовностью поддержать все ее начинания» [1, с. 38]. Соответственно, партия власти не в полной мере подпадает под классические определения партий, в которых этот политический институт связывается прежде всего с представительством интересов какого-либо социального класса или группы.
Партии власти начали складываться фактически с начала формирования партийной системы как таковой, при этом и сама система, и основной элемент, занявший впоследствии доминирующие позиции, — партия власти, — были и результатом, и целью деятельности политической элиты, еще на стадии проекта
© Епифанов А. С.
рассматривавшей ее как инструмент сохранения и воспроизводства основных компонентов политической системы и политического режима.
Как отмечалось, идеологические и институциональные основания для формирования и усиления партий власти существовали еще в начале 1990-х гг., но первые институциональные партийные воплощения интересов административной элиты — «Выбор России» и Партия российского единства и согласия (ПРЕС) — не закрепились в Государственной Думе в виде устойчивых фракций. После 1993 г., в период разрастания партийной системы и «избыточного плюрализма» политической системы, партии получили возможность использовать межэлекторальный промежуток для институционального и идеологического укрепления: «У политических партий на этот раз было значительно больше возможностей подготовиться к данному [электоральному] испытанию, о чем свидетельствует тот факт, что в избирательном бюллетене оказалось вместо тринадцати уже сорок три
избирательных объединения, получивших статус зарегистрировавшихся участников избирательных процессов. Бурный рост количества участников дает возможность предположить, что партии становятся популярными политическими институтами» [2, с. 95].
В этих условиях правящая элита мобилизовала административный ресурс с целью привести политический спектр в состояние оптимального минимума ширины. Задачей-максимум было формирование двухпартийной системы с партией власти, занимающей значительную долю правой части и весь центр политического спектра. Первым из таких значимых правоцентристских проектов правящей элиты стала, как отмечалось, партия «Наш дом — Россия», тогда как «левый противовес» партии власти должен был образоваться на основе партийного блока И. П. Рыбкина [3].
Обращает на себя внимание то обстоятельство, что на этом этапе политическая элита, оформляя институциональный механизм защиты своих интересов, еще рассматривала партию власти как собственно партию, обладающую всеми необходимыми атрибутами парламентской: проблемной ориентацией, весомой политической субъектностью, нацеленностью на конвенциональное присутствие во власти через представительские органы, социальной базой и поддержкой граждан. В логике политической элиты середины 90-х гг. партия власти могла выполнять возложенные на нее элитой задачи и при этом пользоваться поддержкой граждан, на относительно равных условиях отстаивать свои позиции на выборах, быть инкорпорированной в состязательный механизм законотворческих процессов, а также эффективно выполнять все функции политической партии в политических процессах: выявлять интересы и проблемы социума и артикулировать их; участвовать в формировании власти
(через выборы), в выработке и принятии властных решений (научно-экспертная поддержка власти) и в реализации властных решений (популяризация, мобилизация, общественный контроль, обратные связи и др.).
В определенном смысле «избыточный партийный плюрализм» — слишком большое количество партий, участвовавших в выборах, — стал объективным фактором, побудившим элиту сделать значимый шаг к выполнению поставленных задач: изменить контуры и весь дизайн партийной системы. Несмотря на победу КПРФ, обусловленную, в первую очередь, социальным и экономическим кризисом, на фоне которого ее популистские лозунги наиболее точно резонировали с нарастанием про-тестных настроений масс, политической элите удалось переоформить партийную систему и закрепить в представительских органах партию власти.
Последний и самый важный этап переструктурирования партийной системы России наступил в 1999 г., с началом «периода В. В. Путина». Социально-политическая обстановка в стране была напряженной, экономическая и политическая системы находились в состоянии глубокого кризиса. Последняя была дестабилизирована дефолтом 1998 г., активностью региональных элит и политической активизацией мэра Москвы Ю. М. Лужкова. Однако ее привело в относительное равновесие неожиданное политическое событие: досрочный и добровольный уход Б. Н. Ельцина с поста президента и назначение им В. В. Путина в качестве преемника [4]. Этот «разворот», действительно, позволил «В. В. Путину в короткий временной отрезок нивелировать эти противоречия, сохранить целостность российского государства и усилить значение центра политического пространства» [2, с. 96]. Новая партия власти, «Единство», уже не была «первой среди равных»
в электоральных процессах: несмотря на то, что Путин последовательно позиционировал себя как беспартийного политика, она опиралась на его популярность и поддержку административной элиты, а для его продвижения использовались информационные ресурсы центральных каналов телевидения и близкой к центральной власти олигархии [5]. Итоги этих выборов конституировали завершение переходного периода российского партогенеза. Избранная в 1999 г. Государственная Дума уже оказалась более управляемой со стороны административной элиты за счет фактического фракционного объединения двух партий власти («Единство» и «Отечество — Вся Россия»).
С 2000 г. партийная система в России приобретает не только новую конфигурацию, но и новые функции и политический смысл. Она трансформировалась параллельно и столь же быстро, как нормативная и институциональная подсистемы политической системы — и в результате стала одним из базисных оснований, наряду с законами и восстановленными политическими нормами и традициями авторитарной бюрократии, для укрепления вертикали власти как механизма политического управления и управляемой бюрократией демократии как сущности политического режима [6].
Принятие в 2001 г. Федерального закона № 95-ФЗ «О политических партиях» [7] сыграло важную роль в изменении вектора партийного строительства государственной власти, создав нормативную базу для оформления прогосудар-ственной партийной системы, слияния партии власти и бюрократического аппарата. Поскольку, в соответствии с законом, создание, деятельность и статус политических партий регламентируется государством (в частности, согласно ему, партии могут создаваться только на всероссийском уровне, а для учреждения
партии на учредительном съезде необходимо присутствие не менее 10 000 членов более чем из половины регионов России), на его основании повышен статус партий, особенно партии власти, при этом он стал одним из инструментов монополизации партогенной инициативы в руках федеральной административной элиты [1]. По авторитетному мнению Г. В. Голосова, принятие закона кодифицировало ряд непреодолимых препятствий для оформления новых партийных организаций и их институ-ционализации в контурах партийной системы России [1]: «...установив "вето" на создание новых партий, данный закон законсервировал структуру партийных альтернатив» [2, с. 97].
Осенью 2001 г. еще одно важное событие зафиксировало успех политики монополизации партийного пространства политической элитой: слияние партий «Единство», «Отечество» и «Вся Россия». Конкуренция между ними свидетельствовала о борьбе за власть федеральной и региональной элит, а их объединение конституировало эффективность политики «укрепления вертикали власти» и безоговорочную победу федеральной элиты [4].
Новые институциональные барьеры (в частности, повышение избирательного ценза прохождения партии в Государственную Думу с 5 до 7 %) были не единственным фактором упрочения партийной системы с доминирующей партией власти. Принципиально важную роль сыграло усиление федеральной административной элиты и ее безоговорочное закрепление на доминирующих позициях в политике, экономике, идеологической сфере и т. д. Все политические акторы, в начале 2000-х гг. еще претендовавшие на участие в принятии законодательных или управленческих решений (партии и партийная система, крупные корпорации, средства массовой информации, региональные элиты),
отказались от своих притязаний, уйдя из пространства политики (в лучшем случае, оставшись в ней декоративными субъектами, никак не влияющими на принятие властных решений), были вытеснены из нее или, приняв правила игры административной элиты, стали частью воспроизводства новой композиции политической системы [8].
Избирательная кампания 2003 г. выявила особенность избирательных процессов в России: в них «административный ресурс важнее денег», а «власть важнее собственности» [9, с. 10]. Партия власти «Единая Россия» набрала большинство голосов избирателей, в Думу также прошли ЛДПР и «Родина», придерживавшиеся проправительственного курса и составившие с партией власти фракционное единство. Единственной партийной организацией, оставшейся в официальной оппозиции и представленной в органах законодательной власти, стала КПРФ. Однако ресурсов «Единой России» уже было достаточно для того, чтобы исполнительная власть могла реализовывать любые законодательные инициативы через Государственную Думу: результаты голосования в отношении любого законопроекта президента и правительства стали однозначно одобрительными, поскольку фракция «Единой России» контролировала всю Думу. Вследствие этих выборов, «на фоне усилившегося влияния де-идеологизированных образований» [10, с. 24], прежде всего партии власти, политический спектр не только сузился, но и утратил читаемую идеологическую окраску. Идеология партии власти сводится к формуле «поддержка президента во всех его действиях и решениях», а ее стратегия — к «удержанию государственными структурами политической власти с помощью манипулирования общественным сознанием» [11, с. 51]. Безусловно, главным инструментом воздействия на общественное сознание
в последние годы стал имидж неформального лидера партии и государства — Путина, центральной фигуры и самой власти, и ее картины в государстве.
Партия «Единая Россия» впервые в истории новой России собрала в своих рядах субъектов властной вертикали — представителей федеральной и региональной административных элит. Партия власти стала и профессиональной корпорацией, и властной сетевой структурой, связывающей федеральные и региональные политические ресурсы в их единый источник для упрочения позиций административной бюрократии. Вместе с тем укрепилось и поляризовалось следующее противоречие: «Единая Россия» получила беспрецедентную возможность участия в политических процессах и влияния на законодательные и управленческие решения, однако ее эффективность как политической партии крайне мала, влияние на политику незначительно, поскольку низкая автономность и слияние с бюрократией лишают ее политического веса и делают слабым, почти невесомым субъектом политических процессов.
И сама партия власти, и проправительственные партии («структуры, играющие роль политической опоры власти, но сохраняющие при этом политический статус посредников (в отношениях с обществом)» [12, с. 152—153]) сегодня функционируют не столько как партии в их классическом понимании, агрегируя и артикулируя интересы определенных социальных слоев и классов, сколько как околовластные корпорации, представляющие экономические интересы административной элиты и их идеологическое обоснование. Специалисты отмечают, что одной из основных функций партий стала имитационно-демократическая легитимация правящей элиты и идеологическая и законодательная поддержка проводимой государством внутренней и внешней политики.
Еще первые проправительственные организации осуществляли функции идеологической поддержки властного курса: так, создание барьера против контрнаступления коммунистов, поддержка непопулярных в массах экономических реформ, ориентация на западные стандарты социального и экономического развития были базовыми идеями в идеологической ориентации первых близких власти партийных организаций, таких как «Выбор России». Однако в первой половине 1990-х гг. усилия партий по легитимации проводимой государством политики были неэффективны, прежде всего из-за слабой ар-тикулированности либеральной идеологии, к которой они апеллировали, отсутствия комплекса простых решений для сложных проблем, сопровождавших социальное и экономическое развитие того периода, а также низкого уровня институционализации партий и завышенных амбиций их лидеров.
В последние 15 лет, когда партии власти заняли в политической структуре место, предписанное им в соответствии с основными целями партийной инженерии политической элиты, в качестве их идеологической основы была взята центристская ориентация при идеологической конкретизации. Как следствие, эти институциональные образования идеологически обесцвечены ([13—15] и др.), а «российский центризм выступает, скорее, инструментом консолидации "политического класса" вокруг государства, безотносительно к тому, насколько такого рода консолидация отвечает интересам и потребностям российского общества» [16, с. 34] (см. также [17]).
В идеологическом облике партии власти отчетливо просматривается желание правящей элиты максимально деидеологизировать партийное образование и интегрировать в часть программной идеологии партии, предъявляемую электорату в виде программных
документов и деклараций, как можно больше популистских лозунгов и установок, деидеологизированных и бесспорных. Так, Программное обращение «Единой России» содержит следующие стратегические задачи партии: «Первое. Модернизация экономики, системы образования, техническое перевооружение промышленности, улучшение инвестиционного климата, создание инфраструктуры для инноваций, повышение производительности и безопасности труда в целях обеспечения больших доходов граждан и бюджетов всех уровней. Второе. Выполнение социальных обязательств, повышение зарплат, пенсий, пособий, борьба с бедностью, модернизация здравоохранения. Третье. Искоренение коррупции, открытость сведений о доходах чиновников, государственных закупках, о решениях, которые принимаются министерствами и ведомствами, общественная экспертиза всех инициатив власти, прямо затрагивающих имущественные права людей, сферу их гражданских свобод» [18]. Эти, по сути своей популистские, лозунги самого общего характера — указание на готовность и способность наиболее весомой в стране политической силы, президента, решать самые сложные и злободневные проблемы и задачи. Сама по себе псевдоидеологическая концепция такого рода ничем не подкрепляется, кроме авторитета лидера государства. Иными словами, партия, которая должна конкурировать с государственными структурами в политических процессах, быть частью механизма сдержек и противовесов, перепоручает электорат заботам действующей административной элиты.
Таким образом, система сдержек и противовесов в действующей политической системе имеет конфигурацию замкнутого круга: политическая элита создает проправительственные и правительственные партии, применяя необходимый административный
ресурс для обеспечения партиям власти победы на выборах. Те, в свою очередь, осуществляя парламентское представительство правящей элиты, оказывают идеологическую и мобилизационную поддержку политическому классу.
Партийное обеспечение политики действующей элиты сегодня является устойчивой составляющей политической жизни России, и роль партий власти сводится к поддержке политического класса путем презентации и пропаганды основных социально-экономических, политических и идеологических решений и ориентиров. При этом партии власти отказываются от идеологического позиционирования в традиционном смысле слова, а их мобилизационные возможности устойчиво растут благодаря открытому доступу к административным ресурсам.
Таким образом, партия власти представляет собой институциональный механизм защиты интересов административной элиты, формирование которого в России проходило в два этапа.
До 2000 г. партии власти создавались в соответствии со всеми законами парто-генеза и обладали всеми необходимыми партийными атрибутами: проблемной ориентацией, весомой политической субъектностью, нацеленностью на конвенциональное присутствие во власти через представительские органы, социальной базой и поддержкой граждан. Они могли быть эффективными субъектами политических процессов, выявляя и артикулируя интересы социальных групп, участвуя в формировании власти через выборы и в выработке и принятии властных решений.
После 2000 г. партия власти объединила в себе черты профессиональной корпорации и властной сетевой структуры, но при этом почти утратила политический вес.
В качестве идеологической основы современных партий власти выступает центристская ориентация без
идеологической конкретизации. Идеология партии власти сводится к поддержке президента во всех его действиях и решениях, а ее стратегия — к удержанию административной элитой политической власти с помощью манипулирования общественным сознанием. Основные функции партии власти — имитационно-демократическая легитимация правящей элиты и идеологическая и законодательная поддержка проводимой государством внутренней и внешней политики. Главным инструментом воздействия на общественное сознание в последние годы стал имидж неформального лидера партии и государства.
Литература
1. Голосов Г. В. Российская партийная система и региональная политика, 1993—2003. СПб.: Изд-во Европ. ун-та в Санкт-Петербурге,
2006. 304 с.
2. Трунтягин А. А. Процессы формирования доминирующей партии в постсоветской России // Вестник Томского государственного университета. Философия. Социология. Политология. 2011. № 3. С. 93—101.
3. Ясин Е. Г. Приживется ли демократия в России. М.: Новое издательство, 2005. 382 с. (Б-ка Фонда «Либеральная миссия»).
4. Иванов В. В. Партия Путина. История «Единой России». М.: ОЛМА Медиа групп, 2008. 342 с.
5. Коргунюк Ю. Г. Становление партийной системы современной России. М.: Фонд ИНДЕМ,
2007. 544 с.
6. Гельман В. Я. Эволюция электоральной политики в России: на пути к недемократической консолидации? // Второй электоральный цикл в России: 1999—2000 гг. М.: Весь мир, 2002. С. 10—42.
7. О политических партиях: Федеральный закон от 11.07.2001 № 95-ФЗ // Российская газета. 2001. № 133 (июль). С. 5—7.
8. Гельман В. Я. Эволюция электоральной политики в России: на пути к недемократической консолидации? // Третий электоральный цикл в России, 2003—2004 годы. СПб.: Европейский университет, 2007. С. 17—38.
9. Холодковский К. Г. Бюрократическая Дума // Полис. 2004. № 1. С. 9—12.
10. Гаман-Голутвина О. В. Российские партии на выборах: картель «хватай-всех» // Полис. 2004. № 1. С. 22—25.
11. Левчик Д. А., Заславский С. Е. Особенности партогенеза в России // Вестник Московского университета. Серия 12: Политические науки. 1995. № 6. С. 47—55.
12. Соловьев А. И. Традиции и новации российского партогенеза: современные практики // Партии и партийные системы в современной России и послевоенной Германии: Сб. мат-лов рос.-герм. круглого стола. М.: Ростов н/Д: Изд-во Северо-Кавказской акад. гос. службы, 2004. С. 152—153.
13. Голосов Г. В. Идеологическое развитие партий и поля межпартийной конкуренции на думских выборах 1995 г. // Мировая экономика и международные отношения. 1999. № 3. С. 39—48.
14. Ильин М. Природа и смысл центристской политики // Власть. 1999. № 8—9. С. 29— 33.
15. Громов В. Н., Титаренко В. А. Теоретико-методологические основания анализа центристского политического пространства в современной России. Тамбов, 2005.
16. Ануфриева А. А. Специфика партийного механизма идеологической и мобилизационной поддержки властного курса в России // Власть. 2010. № 12. С. 32-35.
17. Лапкин В., Пантин В. Ценностные размежевания и социально-политическая дифференциация в России // Мировая экономика и международные отношения. 2000. № 4. С. 54—63.
18. Программное обращение Партии: Утв. XII Съездом Всероссийской политической партии «Единая Россия» 24.09.2011 // Избираем.ру: Электоральный сайт. URL: http://www.izbiraem. ru/party/i/165 (дата обращения: 30.04.2015).
Епифанов Андрей Сергеевич — аспирант МГОУ. E-mail: aspirantura@mgou.ru
