CC BY
222
ПАРТИЯ МЕНЬШЕВИКОВ В СОВЕТСКОЙ РОССИИ: СОВРЕМЕННАЯ ИСТОРИОГРАФИЯ
А.Ю. Суслов
В статье анализируется отечественная и зарубежная литература, посвященная истории Российской социал-демократической рабочей партии (меньшевиков) после октября 1917 г. Выделены наиболее значительные документальные и монографические публикации, обозначены тенденции и проблемы современной историографии.
Ключевые слова: социалистические партии, партия социал-демократов (меньшевиков), Октябрьская революция 1917 г., гражданская война, историография.
Изучение истории меньшевизма в советской России прошло довольно сложный путь, отразив колебания политической конъюнктуры и смену властных режимов. Оно являлось частью советской историографии в целом, отразив ее характерные черты - политизированность и господство моноидеологии. С первых лет большевистской власти историки были поставлены в зависимое положение и обязаны были подгонять свои оценки под требования правящей партии. Историческая наука формировала соответствующее историческое сознание общества, представления о роли врагов большевизма. Сразу же после захвата власти перед большевиками встал вопрос о легитимности, т. е. задача доказать, что ими была совершена настоящая революция, а не военный переворот, как утверждали меньшевики и эсеры. Созданию «образа революции» и ее врагов была подчинена многочисленная советская литература антиэсеровской и антименьшевистской направленности.
После октября 1917 г. межпартийные противоречия, до того преимущественно выражавшиеся на теоретическом уровне, вылились в открытое противоборство большевиков с социалистической оппозицией. Исход этого противоборства оказал существенное влияние на развитие политической системы советского общества.
Формирование большевистского режима проходило в непрерывной борьбе с социалистами. Кризис Викжеля, борьба вокруг Учредительного собрания и Брестского мира, большевизация Советов, Комуч и выступление левых эсеров - важнейшие этапы становления диктатуры - непосредственно связаны с деятельностью партий социалистов-революционеров, левых эсеров и меньшеви-
ков, поскольку белое движение до второй половины 1918 г. не играло ведущей роли в антибольшевистском движении. Поражение со-циалистов-революционеров осенью 1918 г. означало конец попыткам реализации третьего пути - между коммунистической диктатурой и монархическим движением. Вполне можно согласиться с А.В. Шубиным в том, что «...победа большевизма и широкомасштабная гражданская война - оборотная сторона и результат поражения именно социалистической альтернативы в 1917-1918 гг.» [1].
Окончательным итогом этой борьбы стало возникновение в советской России однопартийной системы - фактический уход в подполье, а затем и вовсе прекращение любых видов общественно-политической деятельности правых и левых эсеров, меньшевиков, представителей иных малочисленных социалистических партий и группировок. Часть бывших членов этих партий вступила в РКП(б), часть была репрессирована, некоторые эмигрировали или, оставшись в стране, отказались от всякой политической деятельности. Именно тогда были заложены концептуальные основы советской историографии социалистических партий, базировавшиеся преимущественно на работах В.И. Ленина и включавшие тезисы об антинародном характере деятельности социалистов после Октябрьской революции и закономерности их гибели. Эти представления тиражировались в трудах советских ученых вплоть до начала 1990-х гг. Лишь после крушения советской системы появилась возможность расширения методологической палитры научного поиска, непредвзятого анализа истории российской многопартийности.
Поворот к переоценке истории меньшевизма в отечественной литературе наметился
во второй половине 1980-х гг. Глобальная переоценка событий советского прошлого затронула и историю политических партий России после октября 1917 г. Смягчение цензуры позволило журналистам и публицистам по-новому взглянуть на историю социал-демократии, отказаться от традиционных советских подходов. В периодике стали появляться сочувственные публикации о меньшевиках и их лидерах, размышления о переоценке истории меньшевизма. Вскоре этот процесс коснулся и академической науки. Основные задачи данного направления в исследовании российской социал-демократии попытались определить Г.З. Иоффе и С.В. Тю-тюкин, которые отмечали, что «сейчас политическое наследие меньшевиков нуждается в объективном и серьезном изучении, а многие их экономические и политические идеи -идеи демократического социализма - сегодня весьма актуальны» [2]. В 1990 г. в Институте марксизма-ленинизма состоялся круглый стол, посвященный проблемам современной социал-демократии, ее теоретической мысли и политической практике, где было отмечено, что пришло время по-новому, более пристально взглянуть на развитие социалистической идеи в прошлом и настоящем, на теоретические искания и разработки мировой социал-демократии, на ее видение демократического социализма и путей к реализации его основных ценностей [3]. Тогда же в журнале «Коммунист» (органе ЦК КПСС) был опубликован отрывок из книги Ф.И. Дана «Происхождение большевизма» [4].
Весьма характерно прозвучало откровенное признание О.В. Волобуева и Г.И. Илья-щук о том, что «советские исследователи, по сути, только приступают к выработке объективных оценок деятельности и теоретико-публицистического наследия меньшевизма» [5].
1990-е гг. стали подлинным прорывом в создании документальной истории российской социал-демократии. Здесь выделяются масштабные проекты «Меньшевики в 1917 году» и «Меньшевики в большевистской России. 1918-1924». С начала 1990-х гг. формируется группа отечественных и зарубежных исследователей (З. Галили, А.П. Не-нароков, У. Розенберг, Д.Б. Павлов и др.), поставивших целью создание научной документальной истории меньшевизма. Впервые коллективу историков удалось привлечь ма-
териалы из российских и зарубежных архивов, ввести в научный оборот ряд новых документов, уточнить имеющиеся публикации [6]. Обширные предисловия и комментарии к этим сборникам, написанные А.П. Ненароко-вым, З. Галили, Д. Б. Павловым, У. Розенбергом, А. Паначчионе, фактически представляют собой самостоятельные очерки истории РСДРП в пореволюционную эпоху - о РСДРП в конце 1917 г., событиях 1918 и 1919 гг., о времени 1921-1922, 1922-1924 гг. Составители сумели представить позицию различных течений в меньшевизме, в т. ч. социал-демократических групп, не входивших в партию. Впервые опубликованы многие документы Чрезвычайного съезда РСДРП (1917 г.), материалы Всероссийских совещаний и конференций 1918-1922 гг., Заграничной делегации, местных партийных организаций.
О политике правящего режима по отношению к социал-демократам в 1990-е гг. появился ряд документальных публикаций, из которых наибольший интерес представляет сборник (по материалам архива ФСБ) «Меньшевики в советской России» под редакцией А.Л. Литвина (Казань, 1998), где представлена подборка источников как собственно меньшевистского, партийного происхождения (материалы ЦК РСДРП, партийных совещаний, обращения, листовки, письма), так и документы ВЧК-ОГПУ-НКВД о репрессиях по отношению к меньшевикам. Отдельный раздел сборника посвящен персоналиям - 14 деятелям меньшевизма, чьи судьбы (пусть и не в полной мере) прослежены до репрессий 1930-х гг. и последующей реабилитации.
Переиздан ряд произведений Ю.О. Мартова [7] и А.Н. Потресова [8] с включением ранее не публиковавшихся писем; сделана попытка составить библиографию работ Мартова и Ф.И. Дана [9, 10]. Очевидна необходимость создания подробных библиографических справок деятелей меньшевизма, которые позволили бы дополнить соответствующие эмигрантские указатели.
Большое распространение получил биографический жанр, безусловным лидером которого стал Ю.О. Мартов. Масштаб его личности, роль в истории российской социал-демократии, обширное литературное наследие предопределили интерес исследова-
телей к разным сторонам его жизни и творчества. Наиболее подробно биография Мартова проанализирована в книге И.Х. Урилова [11]. Деятельности Мартова в период Первой русской революции посвящена монография
Н.А. Казаровой [12, 13]. Отдельные аспекты творчества Мартова рассмотрены в статьях и книгах А.И. Авруса, Л.В. Селезневой. П.Ю. Савельева и С.В. Тютюкина, А.Д. Лав-рищева, К. Аладышевой, А.Г. Володина.
Отечественная и зарубежная литература о Мартове стала предметом изучения в работах П.И. Савельева, И.Х. Урилова и И.С. Мамаева [14-16]. Они выделили особенности развития советской историографии лидера меньшевизма - несмотря на значительное количество работ о меньшевизме (начиная с 1920-х гг.) и упоминания практически во всех учебниках по истории КПСС, научная биография Мартова так и не была написана.
Появились новые исследования о П.Б. Аксельроде, ИГ. Церетели, Н.Н. Суханове, Б.О. Богданове, Л.О. Дан, К.А. Гвоздеве, Б.И. Николаевском, Г.В. Плеханове и других деятелях меньшевизма. Большинство из них представляют собой биографические очерки, однако со второй половины 1990-х гг. заметна тенденция к созданию более масштабных исследований, позволяющих оценить практическую деятельность и идейное наследие российских социал-демократов.
Обширные дискуссии о судьбах российской социал-демократии развернулись в связи со столетием образования РСДРП (1998) и юбилеем знаменитого Второго съезда (2003). Многие исследователи пытаются проследить исторический путь российской социал-демократии с момента ее возникновения до сегодняшнего дня [17-21]. Главный вопрос -почему в России победил большевистский вариант развития, почему меньшевики проиграли, хотя, казалось бы, после крушения монархии в 1917 г. обладали всеми возможностями для прихода к власти? Исследователи выделяют несколько причин. Главная из них, отмечает С.В. Тютюкин, заключается в том, что меньшевистский вариант марксизма «. носил слишком книжный характер, не соответствовавший российским и мировым реалиям начала ХХ в.» [22]. Российский капитализм, а равно и рабочий класс, еще не достигли западного уровня развития, а отсутствие демократических традиций и соот-
ветствующей политической культуры делало меньшевистскую модель социализма неадекватной объективным условиям. Сказалось и отсутствие у меньшевиков популярной аграрной программы, тактические ошибки партии в 1917 г., догматизм в интерпретации марксизма, организационная рыхлость и слабая партийная дисциплина [23, 24].
По мнению В.И. Бакулина, «печальный финал» меньшевиков был связан с политическим курсом, избранным РСДРП после крушения самодержавия: фактический отказ от социально-экономических преобразований и сосредоточение на «демократических процессах». Догматизм, сочетание блестящего теоретического анализа с непоследовательностью и нерешительностью в практических действиях, отсутствие тесной связи с массами привели меньшевизм к крушению [25].
Наиболее подробно история послеоктябрьского меньшевизма освещена в предисловиях к упомянутым документальным сборникам, в монографиях В.Х. Тумаринсона [26], С.В. Тютюкина [22], И.Х. Урилова [11], Е.В. Тищенко [28] и других исследованиях.
Социал-демократов многие историки стали рассматривать как политических реалистов и подлинных выразителей демократических идеалов [29]. Весьма показательна в этом плане работа И.Х. Урилова о Мартове. В Советской России, подчеркивает И.Х. Урилов, Мартов и его единомышленники представляли собой демократическую, невооруженную оппозицию, «в чем-то поддерживающую
большевиков, но вместе с тем активно, публично, в том числе за рубежом, критикующую теневые стороны большевистского режима» [11, с. 375]. Анализируя полемику Мартова с представителями правого течения в меньшевизме, в частности с П.Б. Аксельродом и Ст. Ивановичем, Урилов считает доводы Мартова более предпочтительными.
В 1990-е гг. в российской историографии стали разрабатываться и иные подходы, более близкие т. н. «тоталитарной» концепции. «Полупризнание» меньшевиками большевистской диктатуры дало Р. Пайпсу, одному из лидеров «тоталитарной школы» западной историографии, повод резко упрекнуть самих меньшевиков и эсеров в их крушении: «Эта позиция была ничем иным, как рациональным выражением нерешительности и страха. отказавшись ответить силой на силу,
левая интеллигенция обрекла на смерть демократический путь развития России» [30]. Сторонники данной точки зрения полагают, что российские умеренные социалисты относились к большевикам (несмотря на правильную в целом оценку исторической ситуации) как к «заблудшим товарищам», которые получат урок и не смогут долго продержаться у власти. В итоге они капитулировали без боя. С этим утверждением вполне солидарен В.Н. Бровкин, отмечавший, среди прочих причин поражения меньшевиков (репрессии, ослабление рабочего класса, расколы), паралич «спектром контрреволюции» -левоцентристское крыло РСДРП воспринимало большевиков как меньшее зло в сравнении с возможной белой диктатурой [31].
Дискуссия в современной историографии отражает борьбу мнений в самой меньшевистской партии после октября 1917 г. Часть исследователей солидаризуется с тактикой Мартова, другие полагают, что меньшевикам стоило вести активную борьбу с правящим режимом, как то предлагало правое крыло РСДРП, прежде всего П.Б. Аксельрод и А.Н. Потресов. Эволюция их взглядов, борьба с «официальным меньшевизмом» впервые стала предметом специального анализа в современной российской исторической литературе.
История местных меньшевистских организаций в Советской России фактически лишь начинает изучаться отечественными историками. В немногочисленных советских работах 1960-1980-х гг. (в основном диссертационных) были представлены далеко не все региональные организации, в т. ч. столичные - московская и петроградская. Между тем полноценная научная история российской социал-демократии вряд ли может быть написана без анализа деятельности меньшевиков на местах, особенностей их тактики, взаимоотношений с ЦК, работы в Советах и легальных организациях, подпольной деятельности в заключительный период существования партии.
Современные исследования пока лишь частично восполнили этот пробел. Можно отметить работы Е.Б. Сергеевой о меньшевиках Урала [32], А.С. Гайдис - Верхнего Поволжья [33], С.В. Макарчука [34, 35] и А.А. Штырбула [36] о меньшевистских организациях Сибири, В. Л. Кузьмина и Ю.Н. Ципкина - Даль-
него Востока [37]. Чаще всего современные исследователи рассматривают историю местных организаций социалистических партий в целом, объединяя их термином «умеренносоциалистические» или «правосоциалистические» партии.
Одной из заметных тем современной историографии послеоктябрьского меньшевизма стала проблема участия РСДРП в движении уполномоченных фабрик и заводов в первой половине 1918 г. Этот сюжет в свое время нашел отражение в работах меньшеви-ков-эмигрантов, прежде всего Г.Я. Аронсона и П.А. Гарви. В последнее время появились исследования по историографии данной проблемы в целом [38, 39], затрагивающие и вопрос о роли меньшевиков в формировании и деятельности движения рабочих уполномоченных; опубликован ряд документов [40, 41]. Особо следует выделить публикацию документов РСДРП в сборнике «Рабочее оппозиционное движение в большевистской России. 1918 г.: Собрания уполномоченных фабрик и заводов», где представлено около 30 меньшевистских документов - резолюций, тезисов, газетной информации, писем. Составитель привлек и впервые публикуемые материалы местных партийных организаций (Саратов, Тула, Рыбинск) и, что особенно важно, документы правых меньшевиков, чья точка зрения не находила, как правило, отражения в официальных партийных решениях, но роль которых в организации и деятельности движения уполномоченных трудно переоценить. «Меньшевистский»
раздел сборника подтверждает точку зрения, высказанную еще социал-демократической эмиграцией, прежде всего Г.Я. Аронсоном, о преобладании меньшевиков среди инициаторов и активистов движения.
С этой точкой зрения фактически солидаризировался японский историк Е. Цудзи, опубликовавший в 2006 г. документы чрезвычайного собрания уполномоченных фабрик и заводов Петрограда (прежде всего протоколы заседаний общего собрания и бюро, постановления, печатные воззвания), а также материалы о рабочем движении в первой половине 1918 г. на крупнейших заводах Петрогорада -Путиловском, Обуховском, Трубочном и др. [42]. К сожалениию, Е. Цудзи практически игнорирует предыдущие публикации документов и даже не упоминает большинство
специальных исследований по этой проблеме. Так, публикация протокола первого чрезвычайного собрания уполномоченных фабрик и заводов Петрограда 13 марта 1918 г. (по архивному документу из фонда 3390 ЦГА СПб.) не содержит ссылок на то, что этот протокол публиковался минимум трижды (!) -
А.И. Солженицыным, М.С. Бернштамом, в журнале «Горизонт». Д.Б. Павлов также публикует этот протокол со ссылкой на архив, причем текстуально его вариант имеет незначительные расхождения с вариантом Е. Цудзи. Таких примеров множество.
Е. Цудзи полагает, что в Петрограде в 1918 г. было самостоятельное рабочее движение, большинство участников которого принадлежали к политическим партиям, но «действовали более или менее самостоятельно». Весной 1918 г., как показывают документы ЧСУ, ни оппозиционным социалистическим партиям, ни большевикам не удавалось мобилизовать массы. Е. Цудзи подчеркивает, что движение уполномоченных ни провело ни одного митинга по поводу таких злободневных политических вопросов, как Учредительное собрание или Брестский мир - преобладали вопросы эвакуации, оплаты труда, закрытия заводов и другие, сугубо экономические проблемы.
Как отмечают А.П. Ненароков, Д.Б. Павлов и У. Розенберг, «движение уполномоченных» отражало всеобщее отстранение рабочих от всех партий, в котором меньшевики могли лишь играть роль наблюдателей, в лучшем случае рядовых участников. В то же время они подчеркивают значительную активность правых меньшевиков в деле организации этого движения, а также тот факт, что документы Собрания уполномоченных были полны «меньшевистской фразеологией» [43]. Эту точку зрения существенно дополнил и уточнил Д.О. Чураков, отметивший, на основании анализа новых источников (преимущественно документов самого Собрания), в значительной степени партийный характер движения уполномоченных, а также активное участие меньшевиков в организации и руководстве рабочим протестом [44, 45]. В то же время практически все исследователи сходятся в том, что психологические факторы (пассивность и усталость рабочих, их отвращение к политическому насилию) в сочетании с резким сокращением
численности рабочих и большевистскими репрессиями привели движение уполномоченных к ликвидации [46, 47]. Оппозиционные социалистические партии не смогли хоть как-то помешать этому.
История меньшевистской партии изучена на данный момент лучше других социалистических партий. Тому, на наш взгляд, две причины - во-первых, серьезные эмигрантские традиции, ведущие свое начало с Б.И. Николаевского и продолжившиеся в западной историографии (Л. Хеймсон и др.); во-вторых, определенный опыт и советской историографии, уделявшей меньшевикам значительное внимание (пусть и в резко критическом тоне) в силу сосуществования их длительное время в одной партии с большевиками.
Имея солидный фундамент, с 1990-х гг. отечественная историография меньшевизма переживает подлинный подъем, связанный с разработкой новой источниковой базы, публикацией документов, освоением малоизученных проблем истории РСДРП. Тем не менее целый ряд вопросов - с учетом новых документов - нуждается в тщательном анализе. Это касается истории местных партийных организаций РСДРП после октября 1917 г., деятельности правого крыла партии и внепартийных социал-демократических групп, взаимоотношений ПСР и РСДРП, персоналий меньшевистских лидеров и активистов. Довольно слабо изучена меньшевистская печать послеоктябрьского периода. Очень важно оценить влияние большевистского правления на идеологию меньшевиков как в России, так и в эмиграции.
1. Шубин А.В. Эсеры как российский вариант социалистической демократии // Мировая социал-демократия: теория, история и современность. М., 2006. С. 167.
2. Иоффе Г., Тютюкин С. Меньшевики // Наука и жизнь. 1990. № 11. С. 80.
3. Борисова Н.А. Современная социал-демократия: теория и практика // Вопр. истории КПСС. 1990. № 10. С. 152.
4. Коммунист. 1990. № 7. С. 70-78.
5. Волобуев О.В., Ильящук Г.И. Послеоктябрьский меньшевизм // История СССР. 1991. № 2. С. 32.
6. Ненароков А.П., Павлов Д.Б. Разработка документальной истории «советского» меньшевизма: итоги и перспективы // Источникове-
дение и краеведение в культуре России: сб. М., 2000. С. 422-426.
7. Мартов Ю.О. Избранное. М., 2000.
8. Потресов А.Н. Избранное. М., 2002.
9. Ю.О. Мартов: биобиблиография / сост.
B.В. Крылов // Сов. библиография. 1990. № 5.
C. 82-89.
10. Ф.И. Дан: Биобиблиография / сост. В.В. Крылов // Сов. библиография. 1991. № 2. С. 74-85.
11. Урилов И.Х. Ю.О. Мартов: историк и политик. М., 1997.
12. Казарова Н.А. Ю.О. Мартов. Штрихи к политическому портрету. Ростов н/Д, 1998.
13. Казарова Н.А. Ю.О. Мартов о характере и перспективах революционного процесса в России // Мировая социал-демократия: теория, история и современность. М., 2006. С. 359-363.
14. Савельев П.Ю. Л. Мартов в советской исторической литературе // Отечественная история. 1993. № 1. С. 94-111.
15. Урилов И.Х. Ю.О. Мартов: Историографический очерк. М., 1995.
16. Мамаев И.С. Л. Мартов как политик в оценках современников и историков // Вестн. Моск. ун-та. Сер. История. 1996. № 6. С. 53-69.
17. Урилов И.Х. Судьбы российской социал-демократии // Вопр. истории. 2006. № 3. С. 122-149.
18. Работяжев Н.В., Яшлавский А.Э. Полвека испытаний: очерк эволюции идейных воззрений меньшевистской социал-демократии // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 18. Социология и политология. 2002. № 1. С. 3-24.
19. Орлов Б.С. Трагедия российского меньшевизма: размышляя над прочитанным // Социал-демократия сегодня. М., 2003. Вып. 2. С. 168-191.
20. Рокитянский Я.Г. Прошлое и настоящее социал-демократии // Вестн. РАН. 2004. Т. 74. № 4. С. 349-351.
21. Воейков М.И. Большевики и меньшевики: 100 лет вместе // Либерализм, социал-демократизм, коммунизм: академическая дискуссия. М., 2005. С. 86-133.
22. Тютюкин С.В. Взлет и падение российской социал-демократии // Россия на рубеже XXI века: Оглядываясь на век минувший. М.,
2000. С. 308.
23. Тютюкин С.В. Меньшевизм: Страницы истории. М., 2002. С. 545.
24. Протасов Л.Г. Социалисты в Учредительном собрании: социокультурные и психоментальные аспекты левого радикализма // Россия в ХХ веке: Реформы и революции: в 2 т. М., 2002. Т. 1. С. 387-398.
25. Бакулин В.И. Между догмой, иллюзией и реальностью: меньшевизм в 1917 году // Отечественная история. 2004. № 1. С. 80-81.
26. Тумаринсон В.Х. Меньшевики и большевики: несостоявшийся консенсус: (опыт исторической реконструкции). М., 1994.
27. Урилов И.Х. История российской социал-демократии (меньшевизма). Ч. 1. Источниковедение. М., 2000; Ч. 2. Историография. М.,
2001.
28. Тищенко Е.В. Меньшевики в 1917-1921 годах. М., 1996.
29. Лакер У. Похвальное слово меньшевикам // Новое время. 1992. № 45. С. 40.
30. Пайпс Р. Создание однопартийного государства в Советской России (1917-1918 гг.) // Минувшее. М., 1991. Вып. 4. С. 110.
31. Brovkin V. The Mensheviks after October: Socialist Opposition and the Rise of the Bolshevik Dictatorship. Ithaca; L., 1987. P. 298.
32. Сергеева Е.Б. Меньшевики на Урале в 19171924 гг.: дис. ... канд. ист. наук. Екатеринбург, 1997.
33. Гайдис А.С. Меньшевистские организации Верхнего Поволжья в 1903 - начале 1920-х годов: на материалах Ярославской и Костромской губерний: дис. ... канд. ист. наук. Ярославль, 2003.
34. Макарчук С.В. Объединительное движение в рядах сибирских социал-демократов в 19171918 гг. // История белой Сибири: материалы 5-й междунар. науч. конф. 4-5 фев. 2003 г. Кемерово, 2003. С. 99-103.
35. Макарчук С.В. Социал-демократы и коммунисты Сибири в годы гражданской войны: к постановке проблемы // История белой Сибири: материалы 6-й междунар. науч. конф. 7-8 февр. 2005 г. Кемерово, 2005. С. 228-231.
36. Штырбул А.А. Левый меньшевизм в Сибири: в поисках «золотой середины» (1905-1920 гг.) // Проблемы историографии и истории: сб. ст. Омск, 2002. С. 178-209.
37. Кузьмин В.Л., Ципкин Ю.Н. Эсеры и меньшевики на Дальнем Востоке России в период гражданской войны 1917-1922 гг. Хабаровск, 2005.
38. Ненароков А.П., Павлов Д.Б. Движение рабочих уполномоченных 1918-1921 гг.: проблемы изучения // Политические партии России. Страницы истории: сб. ст. М., 2000. С. 284295.
39. Павлов Д. Б. Собрания уполномоченных фабрик и заводов России. Проблемы изучения рабочего движения после октября 1917 года // Отечественная история. 2002. № 2. С. 134146.
40. Питерские рабочие и «диктатура пролетариата». Октябрь 1917-1929. Экономические конфликты и политический протест: сб. док. СПб., 2000.
41. Рабочее оппозиционное движение в большевистской России. 1918 г.: собрания уполно-
моченных фабрик и заводов. Документы и материалы / ред.-сост. Д.Б. Павлов. М., 2006.
42. Собрание уполномоченных и питерские рабочие в 1918 году. Документы и материалы / сост. Е. Цудзи. СПб., 2006.
43. Ненароков А.П., Павлов Д.Б., Розенберг У. В условиях официальной и полуофициальной легальности. Январь-декабрь 1918 г. Документально-исторический очерк // Меньшевики в 1918 году. М., 1999. С. 36, 38-40.
44. Чураков Д. О. Социал-демократы и рабочий протест в 1918 году: практика и перспективы изучения проблемы (по материалам движения уполномоченных фабрик и заводов) // Мировая социал-демократия: теория, история и современность. М., 2006. С. 256.
45. Чураков Д. О. Революция, государство, рабочий протест: формы, динамика и природа массовых выступлений рабочих в Советской России. 1917-1918 годы. М., 2004. С. 161162.
46. Ходяков М.В. Социалистическая оппозиция Советам. Чрезвычайное собрание уполномоченных фабрик и заводов Петрограда (март-июль 1918 г.) // Вестн. С.-Петерб. ун-та. Сер. 2. СПб., 1995. Вып. 3. С. 33-35.
47. Smith S. The Socialist-Revolutionaries and the Dilemma of Civil War // The Bolsheviks in Russian society: the revolution and the civil wars / еd. by V. Brovkin. New Haven; L., 1997. P. 95.
Поступила в редакцию 15.05.2008 г.
Suslov A.Y. Menshevik Party in Soviet Russia: modern historiography. The paper analyzes domestic and foreign literature, devoted to the history of the Russian Social Democratic Labour Party (Menshevik) after October 1917. The most significant documentary and monographic publications and also trends and problems in modern historiography are described.
Key words: Socialist Parties, Social Democratic Party (Mensheviks), October Revolution 1917, Civil War, historiography.
ЖИЗНЬ И ТВОРЧЕСТВО И.И. ЛЮБИМЕНКО В ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ИСТОРИЧЕСКОЙ НАУКЕ
Р.Я. Солодкин
В статье анализируются суждения историков о научном наследии И.И. Любименко, оставившей заметный след в изучении русско-английских отношений второй половины ХУТ-ХУП вв., академической науки в России «Века Просвещения», развитии советского архивоведения. Место творческого наследия И.И. Любименко в отечественной историографии пока еще не привлекло исследовательского внимания, неоцененным продолжает оставаться и научный резонанс ее трудов, вышедших за пределами нашей страны.
Ключевые слова: историография русско-английских отношений, архивоведение, история Академии наук, роль западноевропейцев в развитии экономики и культуры Московского государства, история международных отношений и академических связей.
Видное место в историографии русско-английских и русско-голландских отношений второй половины ХУ1-ХУ11 столетий, российской науки «века Просвещения», архивоведении 1920-1930-х гг. занимают труды И.И. Любименко (1878-1959). Ее жизни и творчеству посвящено немало работ.
Единственная специальная среди них принадлежит хорошо знавшему И.И. Люби-менко выдающемуся отечественному историографу и источниковеду С.Н. Валку [1].
В статье, далеко выходящей за рамки некролога, ученый подчеркнул, что И.И. Лю-бименко являлась одной из немногих советских женщин-историков, которые приобрели
научную известность уже в дореволюционные годы, хотя путь к этому был для нее нелегок.
С точки зрения С.Н. Валка, наибольшее значение для подготовки И.И. Любименко как профессионального историка (уже после занятий под руководством Г.В. Форстена и И.М. Гревса на Бестужевских женских курсах) имела парижская Практическая школа высших наук, считавшая своей «прямой задачей» не сообщение учащемуся суммы знаний, а выработку у него навыков к «научным исканиям» и самостоятельной научной работе.
По мнению С.Н. Валка, самого одно время интересовавшегося историей русско-
