CC BY
58
УДК 811.512.111'373.2 ББК Ш12=635.1*316
И.П. СЕМЁНОВА ПАРНЫЕ СЛОВА В СОСТАВЕ ЧУВАШСКИХ ЗООНИМОВ
Ключевые слова: зооним, парные слова, собирательное существительное, корреляция, чувашский язык, тюркские языки.
Рассмотрены парные слова в составе чувашских зоонимов, выявлены основные семантические типы парных слов. Приведены соответствия парных слов и их компонентов в тюркских языках. Как показало исследование, в структуре зоонимов представлены парные слова, образованные на основе ассоциативных, синонимических отношений. В составе зоонимов встречаются компоненты с затемненной семантикой. Парные слова, называющие животных, в языке приобретают собирательное значение и обозначают животных определенного класса, вида. Большинство компонентов парных слов представлены общетюркскими словами.
Парные слова - это «такие сложные лексические единицы, компоненты которых являются парными как в фонетическом (ритмико-интонационном) и морфологическом, так и в лексико-семантическом отношении» [12. С. 61]. Отличительной особенностью подобных конструкций является наличие двух (в редких случаях - трех) компонентов, которые находятся в тесной семантической связи. Парные слова как вид словообразования в тюркских языках рассматривались в работах Э.В. Севортяна [21], В.А. Гордлевского [3], В.Г. Егорова [8], С.Н. Муратова [12], Н.К. Дмитриева [6]. Н.И. Ашмарин впервые обратил внимание на данные конструкции в чувашском языке и определил их как «слова с приговорками, т.е. такие, у которых вторая часть составляет как бы звукоподражание или дополнение первой» [1. С. 114]. Словообразовательные модели, структурные особенности, компоненты структуры и виды связи между компонентами парных слов в чувашском языке рассмотрены в работе И.П. Павлова [16]. Структурно-семантические особенности и типы парных слов подробно проанализированы в монографии Г.Н. Семеновой [22], в совместной статье Г.Н. Семеновой, А.М. Ивановой [24].
Особый интерес к парным словам в составе чувашских зоонимов связан с тем, что данными конструкциями представлены собирательные наименования животных. Большинство зоонимов - парные слова, состоят из нескольких компонентов - имен существительных, называющих отдельных животных, связанных ассоциативными корреляциями. В языке данные наименования приобретают собирательное значение: называют животных определенного класса, вида (и т.д.) в целом. К примеру, рёлен-калта «пресмыкающиеся, гады» [28. С. 409] было образовано из слов делен «змея», калта «ящерица». фёлен-калта является собирательным существительным и называет животных класса пресмыкающиеся. Qёлен-калта варманта, вётлёх думёнчи кил-картинче, урамра тёл пулать (Хыпар). Собирательное существительное дёлен-шаван является «общим назв. пресмыкающихся» [2. Вып. XIII. С. 63], компонент шаван - по происхождению причастие настоящего времени действительного залога на -ан(-ен) (ср.: дыран, автан и т.д.), параллельное причастиям на -(а)кан/-(е)кен. Зооним дёрён-шаван обозначает «ползающий по земле, пресмыкающийся» [2. Вып. XIII. С. 91], компонент дёрён называет поверхность, по которой животные передвигаются: дёр «земля» + -ён (суффикс наречия, возможно падежного происхождения), в данном примере выражающий место и способ действия. Форма шаван в чувашском языке употребляется только в составе устойчивых сочетаний, ср.: шаван кайак «поползень» (птица, которая ловко передвигается по стволам и ветвям деревьев) [17. С. 146].
У значительной части зоонимов можно отметить «принцип превосходства понятия, выраженного первым компонентом» [19. С. 104]. И.П. Павлов отмечает, что в семантике производного слова первый компонент занимает доминирующее положение, а «второй компонент в большинстве случаев играет лишь второстепенную роль» [16. С. 58-59]. Мы полагаем, что в современном чувашском языке особая смыслообразующая роль первого компонента связана с тем, что в некоторых наименованиях животных второй компонент является архаизмом и значение его неизвестно. Эта составная часть зоонимов не несет смысловой нагрузки, выражает лишь собирательное значение: путек-пуран «ягнята, козлята в собирательном смысле», где «пуран из русск. баран» [26. Т. I. С. 399]; путек-паран, путек-паран «ягнята вообще», путек-пыран [2. Вып. X. С. 95]. М.Р. Федотов приводит соответствия пуран/паран «каз., башк. баран (< рус. баран) ягненок» [26. Т. I. С. 399]. Часть -пуран в качестве самостоятельного слова не употребляется, имеет соответствия в «тат. бэрэн ягненок, барашек; башк. бэрэн: бэрэн кэзэ (Фарык) коза или овца с момента прекращения сосания до второго окота» [26. Т. I. С. 446]. В отдельных случаях компоненты парных слов, употребляющиеся в языке как самостоятельные слова, могут приобретать другое значение: Слово паран в чувашском языке употреблялось в значении «ягненок». В указанном значении данное слово теперь не употребительно. Теперешнее его значение больше: «ягненок-выкидыш, ягненок в утробе» [2. Вып. X. С. 127]: Ёне паран прахна «У коровы случился выкидыш» (пример. - И.С.).
Особый интерес представляют наименования животных со словом кайак. Значения этого слова «дикое животное; дикая птица; дичь; дикий»; «зверь вообще» [2. Вып. VI. С. 12]. В чувашском языке употребляется парное слово кайак-кёшёк. В «Словаре чувашского языка» отмечено, что «многие понимают теперь это выраж. как собирательное, в см. „птицы"» [2. Вып. VI. С. 14]. В данном значении это слово употребляется и в современном чувашском языке. Ешел йывад таррисенче кайак-кёшёк, тёнче илемне мухтаса, юра шарантарать (В. Эльби). Однако «из прежних изд. на чув. языке и живой речи видно, что оно означает вообще диких животных, включая сюда и пресмыкающихся». Варман айёнче уллах выранта тават урала кайак-кёшёке те ахаль хавармасть. [2. Вып. VI. С. 14]. Этем мар, кайак-кёшёк те сайра тёл пулать ку таврара (А. Афанасьев). Арат хушна вахатра пулла, кайак-кёшёке уйрамах лапкалах кирлё (Капкан). Таким образом, слово кайак-кёшёк употребляется в собирательном значении «звери и птицы». «-Ёк в кёш-ёк по аналогии с кайак» [26. Т. I. С. 289]. Кайак-кёш «птицы и звери, насекомые вообще» [2. Вып. VII. С. 323], кайак-каш «птицы и звери (вообще)» [17. С. 14]. К примеру, в рукописном фонде Н.В. Никольского зафиксировано название отдельной группы животных дёр кайак-кёшёсем. Этим словом именуют грызунов: крысу (крисса, крысса), мышь (мыша) [14. Л. 133]. Это слово носит звукоподражательный характер, образовано от междометия, употребляющегося для отгона птиц. «В чувашском языке употребляется общераспространенное междометие каш с фонетическими вариантами кша, каша, кшуй, кш» [17. С. 12]. В чувашском языке слово кёшёк отдельно не употребляется. Тюркские соответствия: крым., ком., алт., тел., шор., кюэрик., саг., койб., кач., к.-кирг., уйг., чаг., вт., сарт., тур., аз., карТЛ. куш «птица», «вообще „крылатое существо"» [18. Т. II. С. 1022], тат. кош, башк. кош «птица, птичка» [26. Т. I. С. 289]. В чувашском языке употреблялось и другое парное слово с компонентом кайак: кайак-худа (хода) в значении «хищные звери». Это наименование встречалось в молениях, а в современном чувашском языке стало малоупотребительным: Пиханпар, эсё кайак-худана ан яр. Пире тата кайакран-хударан,
вараран-хурахран, вутран-кавартан, шывран-шуртан, тёрлё асапран -хатар пире. [2. Вып. VIII. С. 325]. Слово худа, хода в современном чувашском языке употребляется в значении «хозяин, владелец; купец». А в парном слове компонент худа, вероятно, имеет значение «то, что может погубить; что-то устрашающее». Неприрученные, неодомашненные звери, скорее всего, вызывали у людей чувство страха. Недаром зверей в чувашском языке называют тискер кайак. Слово тискер содержит эмоциональную окраску и употребляется в значениях «дикий; хищный»; а также «страшный; ужасный; мрачный» [28. С. 485]. Но -худа: кайак- ~ может означать и исходное «хозяин», т.е. «зверь-хозяин», ср. рус. закон-тайга, медведь-хозяин (фразеологизм).
В структуре зоонимов, образованных на основе ассоциаций, может встречаться компонент, называющий детёныша животного: путек-сурах «общее назв. овец, ярка, не пришедшая в возраст овцы и не объягнившаяся» [2. Вып. X. С. 44]; «общее название ягнят» [2. Вып. IX. С. 197; Вып. X. С. 44, 47, 54]; «овцы и ягнята» [24. С. 168]. Путек-сураха йатам сат пахчине ухлём-курак суйлама [2. Вып. X. С. 44]. При этом следует отметить, что некоторые парные слова с данным компонентом не имеют значения собирательности: пару-выльах «телка» [2. Вып. X. С. 133], пару-ёне «телка», тына-пару «телушка (теленок женского п.)» [2. Вып. XIII. С. 317]. На самом деле -сурах «овца» в составе путек-сурах, -ёне «корова» в составе пару-ёне и т.д. нужны для уточнения вида животного, так как путек «ягнёнок» может относиться и к детёнышу козы (качака путекки), пару «телёнок» может относиться и к детёнышу оленя, лося (палан парушё, паши парушё).
В чувашском языке встречаются наименования животных с компонентом -качка: лаша-качка «лошади вообще» [2. Вып. VIII. С. 68], йыт-качка «собир. собаки» [28. С. 133], «бродячие собаки» [9. С. 95]. В «Словаре чувашского языка» отмечено, что «качка, употребл. как присловье и не имеет самостоятельного значения» [2. Вып. VI. С. 174]. В.Г. Егоров полагает, что данное слово произошло от кач (алт., кирг., уйг. и др.) «бегать», «убегать» и приводит следующие соответствия «тат. качкын «беглец»; узб. кочок «беженец», «перебежчик»; алт. В качкын «беглец», «бродяга», «разбойник»» [9. С. 95]. Компонент качка встречается в фонетическом варианте качака «то же, что качка» [2. Вып. VI. С. 173]. В «Материалах для исследования чувашского языка» зафиксировано парное слово йыт-качака «вообще собаки», при этом отмечено обобщающее значение второго компонента, для сравнения приведено название отдельной собаки йыта [1. С. 115]. Н.И. Ашмарин считает, что подобные «слова с приговорками» «употребляются обыкновенно в ед. ч. и выражают разнообразие и множество» [1. С. 114] Также встречается диалектная форма качакка «обобщающая приговорка (присловье)»: лаша-качакка асархамарам; ача-качакка дуренине кормарам [2. Вып. VI. С. 173]. В современном чувашском языке разговорное слово качка употребляется как «частица, придающее обощающее значение предшествующему слову: тала качка любое сукно, всякие сукна» [28. С. 154]. Качка употребляется и в составе других парных слов, при этом слова имеют собирательное (обобщающее) значение: ача-качка «дети вообще», пашал-качка «ружья вообще», шамми-качкипе «с костями и тому подобным».
Слово выльах в чувашском языке имеет значение «скот, скотина» [28. С. 86]. Наименования животных, в которых выльах является первым компонентом, как правило, содержат в структуре вторые компоненты с затемненной семантикой. Выльах-таварсем имеет значение «скотина вообще». Выльах-таварсем (всг. влых-тварсем) йепле, давсене дырса йарар. [2. Вып. XIV. С. 239]. В древне-тюркских памятниках тавар зафиксировано в значении «добро», «имущество»,
«богатство» [7. С. 542]. Слово тавар в современном чувашском языке в значении «скот» не употребляется. Тувар в значении «скот» характерно для караимского, кумыкского и крымско-татарского языков; ккалп. тувар - «молодняк скота» [20. С. 10]. В «Корневом чувашско-русском словаре» отмечено, что «в тур. тавар скот, животное домашнее, въючное; так как у кочующих народов скот преимущественно составляет предмет торговли, то и в русский язык слово это перешло в значении товара» [10. С. 85]. Аффикс -сем в компоненте таварсем передает значение множественности. М.Р. Федотов отмечает, что аффиксы -сам/-сем, -сан/-сен, -сём, -сён являются родственнными тюрскому слову сан «число, счет» (са- «считать» + -н- словообразовательный аффикс) [25. С. 9]. Выльах-чёрлёх употребляется в значении «скотина», «домашние животные и птицы». Аратла выльах-чёрлёх. Выльах-чёрлёхе чунсарла пахма юрамасть (Хыпар). В «Корневом чувашско-русском словаре» отмечено, что «чирй живой (тат. тере, кир. те-ри, алт. туру, тур. азерб. дири) - чирльих животное (тат. терлик); выльых-чирьлих домашняя скотина» [10. С. 104]. Чёрлёх «представляет общую основу с тат. терлек 'скот', 'скотина'» [13. С. 72]. Следовательно, выльах-таварсем, выльах-чёрлёх следует отнести к синонимичным парным словам, так как компоненты слов связаны синонимичными коррелятами. В тюркских языках встречаются наименования скота, также построенные на основе синонимических отношений: азерб. мал-давар «крупный рогатый скот - мелкий рогатый скот» [19. С. 107], башк. мал тувар «скот» (вообще) [6. С. 145]; башк. мал-тыуар «со-бир. скот и птица (домашние)» [26. Т. II. С. 162] (башк. тувар «скот»; «товар» по преимуществу [6. С. 145]), тат. терлек-туар «собир. скот (вообще)», тат. мал-туар «собир. скот и птица (домашние)», где общетюрк. мал (~ чув. мул) скот, скотина; имущество, состояние, богатство; добро; др.-тюрк. tabar/tavar добро, имущество, богатство [26. Т. II. С. 162].
Выльах может выступать вторым компонентом парных слов, как правило, эти наименования основаны на ассоциативных отношениях: лаша-выльах «1. собир. лошади, кони, конское поголовье; 2. мерин» [28. С. 210]; «вообще лошади» [2. Вып. VIII. С. 66], ёне выльах «крупный рогатый скот» [28. С. 101]. В «Словаре чувашского языка» зафиксировано ут-выльах «конь» [2. Вып. III. С. 317]. В речи это слово приобретает значение множественности, в «Чувашско-русском словаре» зафиксировано ут выльах в собирательном значении «кони, лошади» [28. С. 519]. Ут - общетюркское слово. М.Р. Федотов отмечает, что «во всех тюркских языках ат легченый жеребец, мерин (алт., кирг.); лошадь как единичное существо; верховая лошадь» [26. Т. II. С. 293]. В тюркских языках встречаются парные слова с данным компонентом: башк. at hat «разные лошади», «лошади и прочее» [6. С. 147], азерб. ат-мал «лошадь-скот», туркм. ат-алаша «конь-лошадь, полученная скрещиванием племенного ахалтекинского жеребца с простой кобылой», туркм. ат-дуе «лошадь-верблюд» [19. С. 107].
Путек-датак «общее назв. ягнят» [2. Вып. X. С. 44], пытяк-датак «ягнята вообще» [2. Вып. IX. С. 197]. Путек-датака кётурен кётсе илнё чухне те карта-мёне хупиччен старик кашнине пурне худса шутлана (Капкан). Слово датак в современном чувашском языке не употребляется, раньше словом датак называли ласкательно ребят [2. Вып. XII. С. 69]. Можно предположить, что данное собирательное наименование животных возникло на основе ассоциативных отношений. Следует также отметить, что дат - имитатив, передающий «зрительно-слуховой эффект при раскалывании дерева (треск), разламывании веток под ногами (треск), ударе по щеке и т.д.» [11. С. 130]. В целом дат- передает значение громкого звука, сопровождающего различные действия: патак-датак «побои и все, что им сопутствует»; «побои и все, что с ними
связано». А ягнята, как известно, очень подвижные, «шумные», вероятно, именно на связи ягнят и издаваемого ими шума и возникло ассоциативное парное слово путек-датак. Но ср. дат- в датта-дарамас «совершенно голый», -дат(ак) в дётёк-датак «рвань; голодранцы и т.п.».
Лаша-масар «лошади вообще» [2. Вып. VIII. С. 68]. Этимология слова ма-сар не ясна. М.Р. Федотов с долей сомнения предполагает, что данное слово произошло от «др.-тюрк. madar демон, чудовище» и приводит соответствия в тюркских языках: тат. мазар, башк. мадар, которые пишутся после существительных, придавая значение приблизительности, неопределённости: тат. кеше-мазар «какой-то человек, кто-нибудь», башк. унда кеше мадар бармы? Есть ли там кто-нибудь? [26. Т. I. С. 344]. В башкирском языке, к примеру, встречается зооним с данным компонентом: at madar «разные кони»; башк. at «лошадь» + madar [6. С. 147].
Среди чувашских детей была популярна игра шаши-машилле, во время которой зажимали в руку какие-нибудь предметы (орехи) и спрашивали, сколько их. На первый взгляд кажется, что название данной игры произошло от конструкции шаши-маши, образованной только на основе фонетического уподобления. Однако в «Словаре чувашского языка» зафиксировано маши в значении «олень; название какого-то неведомого зверя» [2. Вып. VIII. С. 325], закономерный диалектный вариант литературного паши «лось». В «Кратком чувашско-русском словаре» зафиксировано вряд ли однокоренное слово машалти в значении «мешковатый; тюлень» [15. С. 115], последнее образовано на базе имитатива маш/мёш, символизирующего сопение при затруднённых действиях, а также вынюхивание, принюхивание. Словом шаши-маши именовали грызунов, обнюхивающих предметы в поисках съестного.
У отдельных зоонимов - парных слов затемнено лексическое значение первого компонента: куй-сурах «ордынская овца» [2. Вып. VI. С. 254]. М.Р. Федотов приводит соответствия «тат., башк. куй курдючая овца; уст. овца (вообще) > чув.» [26. Т. I. С. 302]. Куй в современном чувашском языке не употребляется в качестве самостоятельного слова, в то время как в большинстве тюркских языках как основное название овцы выступает кой/койун (напр.: тур., гаг. койун, аз., турк. гойун; кар., к-балк., кум., ног., ккалп., каз. кой; алт. кой; узб. куй, уйг. кой; хак., тув. хой, чул. кой) [27. С. 62-63]. Ср.: азерб. го}ун-гузу «овца и ягнята», азерб. мал-го]ун «крупный рогатый скот-овцы» [19. С. 111], башк. куй^арык «овцы» (куй «овца, баран», Ьарык «овца, баран») [4. С. 75], кумык. къой-мал («овца-скот») «мелкий рогатый скот» [5. С. 47]. В языках Поволжья употребляются также основные слова, обозначающие овцу: тат. сарык, башк. %арык, чув. сурах/сорах. К примеру, «в современном татарском языке куй обозначает 'курдючная овца', его значение 'овца вообще', как отмечают словари, является устаревшим, тем не менее в современном татарском языке имеются сочетания слов, в которых куй выступает как основной компонент со значением 'овца': куй койрыгы 'курдюк', куй сарыгы 'курдючная овца', куй тиресе 'овечья шкура'» [13. С. 89].
Редко в чувашском языке встречаются наименования животных, состоящие из трех слов: лаши-ёни-сурахё «лошади-коровы-овцы» [23. С. 383]. Данное наименование также имеет собирательное значение, является общим названием домашних хозяйственных животных, как и ёне-сурах «домашний скот».
В чувашском языке парные слова, образованные только на основе рифмы и обозначающие животных, в отличие от других тюркских языков (ср.: башк. at hat «разные лошади», «лошади и прочее» [6. С. 147], кумык. ат-мат «кони и прочее», «всякие там кони» [5. С. 47], башк. haрык-марык «овцы вообще, разные овцы» (haрык - овца, баран + марык)), нами не выявлены. Зоонимы чувашского
языка представлены парными словами, компоненты которых связаны по смыслу. К сожалению, у ряда парных слов в современном чувашском языке семантика одного из компонентов утрачена, поэтому сложно определить принцип, который лежал в основе номинации: тиха-тёрке «общее назв. жеребят» [2. Вып. XIV. С. 82], тиха-тёрпе, тиха-тёрке «молодые жеребята» [2. Вып. XV. С. 119]; ла-ша-тёмре «лошади» [2. Вып. VIII. С. 68].
Таким образом, в парные слова объединены неслучайные компоненты. Основная часть наименований животных в чувашском языке, представленных парными словами, образована на основе ассоциативных отношений, реже встречаются зоонимы, связанные синонимическими корреляциями. В языке наименования животных, представленные подобными конструкциями, приобретают собирательное значение и обозначают животных определенного класса, вида. Большинство компонентов и некоторые парные слова-зоонимы представлены общетюркскими словами. В составе зоонимов встречаются компоненты с затемненной семантикой. В целом, парные слова в чувашском языке, как и в родственных тюркских языках, придают речи выразительность, яркость, динамичность. Они возбуждают в душе говорящего или слушающего ощущение красоты и богатства языка.
Литература
1. Ашмарин Н.И. Материалы для исследования чувашского языка: в 2 ч. Казань: Типолитогр. Императорского ун-та, 1898. Ч. 1-2.
2. Ашмарин Н.И. Словарь чувашского языка. Чаваш самахёсен кёнеки. Казань; Чебоксары: Чувашгосиздат, 1928-1950. Вып. 1-17.
3. Гордлевский В.А. Грамматика турецкого языка // Избранные сочинения. М.: Изд-во вост. лит., 1961. Т. II. 558 с.
4. Дмитриев Н.К. Грамматика башкирского языка. М.; Л.: АН СССР, 1948. 276 с.
5. Дмитриев Н.К. Грамматика кумыкского языка. М.; Л.: АН СССР, 1940. 206 с.
6. Дмитриев Н.К. Строй тюркских языков. М.: Изд-во вост. лит., 1962. 608 с.
7. Древнетюркский словарь / ред.: В.М. Наделяев, Д.М. Насилов, Э.Р. Тенишев, А.М. Щербак. Л.: Наука, 1969. 676 с.
8. Егоров В.Г. Словосложение в тюркских языках // Структура и история тюркских языков. М.: Наука, 1971. С. 95-107.
9. Егоров В.Г. Этимологический словарь чувашского языка. Чебоксары: Чуваш. кн. изд-во, 1964. 356 с.
10. Золотницкий Н.И. Корневой чувашско-русский словарь, сравненный с языками и наречиями разных народов тюркского, финского и других племен. Казань: Тип. Императорского ун-та, 1875. 279 с.
11.Корнилов Г.Е. Имитативы в чувашском языке. Чебоксары: Чуваш. кн. изд-во, 1984. 184 с.
12. Муратов С.Н. Устойчивые словосочетания в тюркских языках. М.: Изд-во вост. лит., 1961. 132 с.
13.Мусаев К.М. Лексика тюркских языков в сравнительном освещении. М.: Наука, 1975. 356 с.
14. Научный архив Чувашского государственного института гуманитарных наук. Отд. I. Ед. хр. 326. Л. 133.
15.Никольский Н.В. Краткий чувашско-русский словарь. Казань: Изд. Казанского губернского отдела по просвещению, 1919. 336 с.
16.Павлов И.П. Парные слова в современном чувашском языке // Исследования по этимологии и грамматике чувашского языка. Чебоксары, НИИ ЯЛИЭ при СМ ЧАССР, 1988. С. 56-78.
17. Петров Л.П. Чувашская орнитонимия и история ее формирования: дис. ... канд. филол. наук. Чебоксары, 1995. 147 с.
18. Радлов В.В. Опыт словаря тюркских наречий: в 4 т. СПб., 1893-1911. Т. 1-4.
19. Рамазанов К.Т. Парные слова в тюркских языках юго-западной группы (названия животных, птиц, насекомых) // Сов. тюркология. 1971. № 6. С. 101-112.
20.Садыкова З.Р. Зоонимическая лексика татарского языка. Казань: Тат. кн. изд-во, 1994. 130 с.
21. Севортян Э.В. Словообразование в тюркских языках // Исследования по сравнительной грамматике тюркских языков: в 4 ч. Ч. 2. Морфология. М.: АН СССР, 1956. С. 314-328.
22. Семенова Г.Н. Композитообразование в чувашском языке и его национальная специфика. М.: Прометей, 2005. 318 с.
23. Семенова Г.Н. Структурно-семантические типы парных слов в чувашском языке // Ашмаринские чтения: материалы межрегион. науч. конф. Чебоксары: Изд-во Чуваш. ун-та, 2004. С. 379-388.
24. Семенова Г.Н., Иванова А.М. Словообразование в чувашском языке - II // Вестник Чувашского университета. 2013. № 1. С. 167-170.
25. Федотов М.Р. Сравнительная грамматика тюркских языков. Чебоксары: Изд-во Чуваш. ун-та, 1975. 220 с.
26. Федотов М.Р. Этимологический словарь чувашского языка: в 2 т. / ЧГИГН. Чебоксары, 1996. Т. 1. 470 с.; Т. 2. 509 с.
27. Хабибуллина З.А. Древнетюркские названия животного мира в современном башкирском языке. Уфа: Изд-во Башк. гос. пед. ун-та, 2008. 152 с.
28. Чувашско-русский словарь: ок. 40 000 слов / сост.: И.А. Андреев, А.Е. Горшков, А.И. Иванов и др.; под ред. М.И. Скворцова. М.: Рус. яз., 1982. 712 с.
СЕМЁНОВА ИРИНА ПЕТРОВНА - аспирантка кафедры русского языка и литературы, Чувашский государственный университет, Россия, Чебоксары (irinnasemenova@yandex.ru).
I. SEMYONOVA
PAIR WORDS IN CHUVASH ZOONYMY
Key words: zoonym, pair words, collective noun, correlation, Chuvash language, Turkic languages.
The article deals with pair words in Chuvash zoonymy and the identification of their main semantic types. The author gives correspondences of pair words and their components in the Turkic languages. The study showed that the pair words found among zoonyms are formed on the basis of associative, synonymic relations. There are also components with obscure semantics. Pair words that name animals, acquire a collective meaning in the language and indicate a particular class of animals or species. Most of the pair words components are represented by the common Turkic words.
References
1. Ashmarin N.I. Materialy dlya issledovaniya chuvashskogo yazyka [Materials for Studying Chuvash Language]. Kazan, 1898, vol. 1-2.
2. Ashmarin N.I. Slovar' chuvashskogo yazyka [Chuvash Language Dictionary]. Kazan, Cheboksary, Chuvashgosizdat Publ., 1928-1950, vol. 1-17.
3. Gordlevskiy V.A. Grammatika turetskogo yazyka [Turkish Language Grammar]. Izbrannye so-chineniya [Selected works]. Moscow, Vostochnaya literatura Publ., 1961, vol. II, pp. 63-64.
4. Dmitriev N.K. Grammatika bashkirskogo yazyka [Bashkir Language Grammar]. Moscow, Leningrad, 1948, 276 p.
5. Dmitriev N.K. Grammatika kumykskogo yazyka [Kumyk Language Grammar]. Moscow, Leningrad, 1940, 206 p.
6. Dmitriev N.K. Stroy tyurkskikh yazykov [System of Turkic languages]. Moscow, Vostochnaya literatura Publ., 1962, 608 p.
7. Nadelyaev V.M., Nasilov D.M., Tenishev E.R., Shcherbak A.M., eds. Drevnetyurkskiy slovar' [Ancient Turkic Dictionary]. Leningrad, Nauka Publ., 1969, 676 p.
8. Egorov V.G. Slovoslozhenie v tyurkskikh yazykakh [Word Composition in Turkic Languages]. Struktura i istoriya tyurkskikh yazykov [Structure and history of Turkic languages]. Moscow, Nauka Publ., 1971, pp. 95-107.
9. Egorov V.G. Etimologicheskiy slovar' chuvashskogo yazyka [Chuvash Language Etymological Dictionary]. Cheboksary, Chuvash Publishing House, 1964, 356 p.
10. Zolotnitskiy N.I. Kornevoy chuvashsko-russkiy slovar v sravnennyy s yazykami i narechiyami raz-nyh narodov tyurkskogo, finskogo i drugih plemen [Root Chuvash-Russian Dictionary as Compared with Languages and Dialects of Different Peoples of Turkic, Finnish and Other Tribes]. Kazan, 1875, 279 p.
11. Kornilov G.E. Imitativy v chuvashskom yazyke [Imitative Words in Chuvash Language]. Cheboksary, Chuvash Publishing House, 1984, 184 p.
12. Muratov S.N. Ustoichivye slovosochetaniya v tyurkskikh yazykakh [Collocations in Turkic Languages]. Moscow, Vostochnaya literatura Publ., 1961, 132 p.
13. Musaev K.M. Leksika tyurkskikh yazykov v sravnitel'nom osveshchenii [Turkic Languages Vocabulary in the Comparative Light]. Moscow, Nauka Publ., 1975, 356 p.
14. Nauchnyi arkhiv Chuvashskogo gosudarstvennogo instituta gumanitarnykh nauk. Otdel I. Edinitsa khraneniya 326. List 133 [Scientific archives of the Chuvash State Institute of the Humanities. Archive I. Storing Unit 326. P. 133].
15. Nikol'skii N.V. Kratkii chuvashsko-russkii slovar' [Concise Chuvash-Russian Dictionary]. Kazan, 1919, 336 p.
16. Pavlov I.P. Parnye slova v sovremennom chuvashskom yazyke [Pair Words in Modern Chuvash Language]. Issledovaniya po etimologii i grammatike chuvashskogo yazyka [Research on Etymology and Grammar of Chuvash Language]. Cheboksary, 1988, pp. 56-78.
17. Petrov L.P. Chuvashskaya ornitonimiya i istoriya ee formirovaniya: dis. ... kand. filol. nauk. [Chuvash Ornithonymy and History of its Formation. Cand. Diss.]. Cheboksary, 1995, 147 p.
18. Radlov V.V. Opyt slovarya tyurkskih narechiy [Experience of Dictionary of Turkic Dialects]. St. Petersburg, 1893-1911, vol. 1-4.
19. Ramazanov K.T. Parnye slova v tyurkskikh yazykakh yugo-zapadnoi gruppy (nazvaniya zhi-votnykh, ptits, nasekomykh) [Pair Words in Turkic Languages of South-Western Group (names of animals, birds, insects)]. Sovetskaya tyurkologiya [Soviet Turkology], 1971, no. 6, pp. 101-112.
20. Sadykova Z.R. Zoonimicheskaya leksika tatarskogo yazyka [Zoonyms of Tatar Language]. Kazan, Tatar Publishing House, 1994, 130 p.
21. Sevortyan E.V. Slovoobrazovanie v tyurkskikh yazykakh [Word Formation in Turkic Languages]. Issledovaniya po sravnitel'noi grammatike tyurkskikh yazykov: v 4 ch. [Studies on Comparative Grammar of Turkic Languages. 4 vols.]. Moscow, 1956, vol. 2, pp. 314-328.
22. Semenova G.N. Kompozitoobrazovanie v chuvashskom yazyke i ego natsional'naya spetsifi-ka [Word Composition in Chuvash Language and its National Specificity]. Moscow, Prometei Publ., 2005. 318 p.
23. Semenova G.N. Strukturno-semanticheskie tipy parnykh slov v chuvashskom yazyke [Struc-tural-and-Semantic Types of Pair Words in Chuvash Language]. Ashmarinskie chteniya: materialy mezhregion. nauch. konf. [Proc. of Int. Sci. Conf. «Ashmarin readings»]. Cheboksary, Chuvash State University Publ., 2004. pp. 379-388.
24. Semenova G.N., Ivanova A.M. Slovoobrazovanie v chuvashskom yazyke [Word-Formation in Chuvash Language. Vol. ll]. Vestnik Chuvashskogo universiteta, 2013, no. 1, pp. 167-170.
25. Fedotov M.R. Sravnitel'naya grammatika tyurkskikh yazykov [Comparative grammar of Turkic languages]. Cheboksary, Chuvash State University Publ., 1975, 220 p.
26. Fedotov M.R. Etimologicheskiy slovar' chuvashskogo yazyka [Etymological dictionary of the Chuvash language]. Cheboksary, 1996, vol. 1, 470 p.; vol. 2, 509 p.
27. Khabibullina Z.A. Drevnetyurkskie nazvaniya zhivotnogo mira v sovremennom bashkirskom yazyke [Ancient Turkic Names of Animals in Modern Bashkir language]. Ufa, Bashkir State Pedagogical University Publ., 2008, 152 p.
28. Chuvashsko-russkiy slovar' [Chuvash-Russian Dictionary]. Moscow, Russkiy yazyk Publ., 1982, 712 p.
SEMYONOVA IRINA - Post-Graduate Student, Russian Language and Literature Department, Chuvash State University, Cheboksary, Russia.
Ссылка на статью: Семёнова И.П. Парные слова в составе чувашских зоонимов // Вестник Чувашского университета. -2015. - № 4. - С. 267-274.
