CC BY
44
07.00.00 - ИСТОРИЧЕСКИЕ НАУКИ
УДК 930 "15" =124 И.Е. АНДРОНОВ
кандидат исторических наук, доцент, кафедра итальянского языка, Московский государственный университет им. М. В. Ломоносова E-mail: [email protected]
UDC 930"15"=124 I.E. ANDRONOV
Candidate of Historical Sciences, Associate professor, Department of Italian languages, Moscow State University
named after M.V. Lomonosov E-mail: [email protected]
ПАРАТЕКСТ В «КАТАЛОГЕ СВИДЕТЕЛЕЙ ИСТИНЫ» M. ФЛАЦИЯ (1556) PARATEXT IN MATTHIAS FLACIUS' CATALOGUS TESTIUM VERITATIS
Анализ паратекста «Каталога свидетелей истины» М. Флация Иллирика способен найти ответы на ряд вопросов, которые остаются нерешёнными при изучении основного текста этого сочинения. В частности, уточняется роль этого текста в идейной мобилизации лютеранского лагеря, а также в подготовке первого крупного исторического сочинения лютеран - «Магдебургских центурий» (1559-74).
Ключевые слова: история Церкви, лютеранская историография XVI века, «Магдебургские центурии».
The study of paratext fragments of the Catalogas testium veritatis brings to a close a whole series of issues concerning this important script, for instance, its' mobilitating functions in the Lutheran intellectual camp, as well as its' role in preparing the Centuries of Magdeburg (1559-74).
Keywords: Church history, Early Lutheran historiography, Centuries of Magdeburg.
В современной историографии Раннего Нового времени особую актуальность приобрело изучение книжной культуры. Специальные исследования посвящаются проблемам написания и циркуляции книг, кни-гопроизводства, связанных с этим технологий, а также неизбежного влияния форм существования текста на их содержание. Заметный толчок подобным исследованиям в российской науке дало издание перевода ряда сочинений Роже Шартье [2]. К сожалению, у нас почти нет специальных исторических работ, посвящённых функциям и формам паратекста. Под паратекстом понимают разного рода Предисловия, Посвятительные письма, Обращения к читателю, оформленные титульные листы, приветственные стихотворения и эпиграммы, публиковавшиеся внутри книг рецензии на них, а также указатели, индексы, справочные материалы - одним словом, всё то, что не относится к собственно тексту, заявленному в названии книги. Основополагающим в этом направлении исследований, быстро приобретшем междисциплинарный характер, был труд Жерара Женетта [6; 7], который, к сожалению, так и не увидел свет в русском переводе. Особенно плодотворным оказалось изучение паратекста книг Раннего Нового времени, в особенности - первопечатных изданий, а также книг различных жанров XVI века. В настоящей статье предлагается анализ паратекста весьма интересного текста середины XVI века - «Каталога свидетелей истины» Матиаса Флация Иллирика [4].
Эта книга сыграла особую роль в истории науки, предварив начало межконфессиональной дискуссии второй половины XVI века в области историографии. Дискуссия между протестантами и католиками стала полигоном, на котором историки формировали первые
всемирно-исторические концепции, разрабатывали системный подход к источникам, углубляли познания в ряде вспомогательных исторических дисциплин. Старт ей дал вышедший в 1559 г. первый том сочинения по истории церкви, написанного коллективом авторов в нескольких германских городах - так называемых «Магдебургских Центурий» [5]. Важнейшим этапом подготовки этого труда стало написание организатором проекта Матиасом Флацием Иллириком [о нём см. 1; 10; 11] специального труда, формулировавшего некоторые основные элементы исторической концепции «Центурий» и называвшегося «Каталог свидетелей истины». Это крупное сочинение представляло собой перечень праведников, сторонников истинного христианства. Перечень начинается со св. Петра и завершается мало знакомыми сегодняшним историкам церковными деятелями начала XVI века. Таким образом, выстроена прямая линия «свидетелей истины», то есть не связанная преемственностью череда борцов, а массовая группа единомышленников из различных эпох. Эта группа своим существованием демонстрирует читателю, что во все века вокруг веры существовала пресловутая «Истина», то есть представление о Церкви Христовой, не исказившееся вследствие различного рода злодеяний и узурпаций. В свою очередь, эти последние суть элементы единого дьявольского замысла.
Следует с сожалением отметить, что этот интереснейший текст в целом ещё мало изучен историками. В то время как богословское наследие Флация неоднократно было исследовано и описано в специальной литературе, его исторические произведения менее известны. В работах по историографии Флаций предстаёт, главным образом, автором «Магдебургских центурий»,
© И.Е. Андронов © I.E. Andronov
а «Каталог свидетелей истины» оказывается объектом исследований гораздо реже. Определённая позитивная тенденция прослеживается лишь в самое последнее время. Профессор Мартина Хартманн (Мюнхенский университет им. Людвига Максимилиана) посвятила главу своей книги [8, S. 141-197] изучению источни-ковой базы «Каталога», причём проследила её изменение в изданиях 1556 и 1562 годов. Весьма любопытное посмертное издание 1597 года, к сожалению, было обойдено молчанием. Ирена Баккус (Институт истории Реформации, Женева) уделила некоторое внимание композиции и методу аргументации в «Каталоге свидетелей истины» [3, Е 343-350]; её основной заслугой стало исследование подходов Флация к античным историкам, а также выделение издания 1597 года как объекта для самостоятельного изучения. Ряд оценок уважаемой коллеги, однако, вызывает несогласие; в частности, это касается сомнения в глубокой концептуальной взаимосвязи «Каталога» и «Центурий». В целом этому сочинению уделяется незаслуженно мало внимания специалистов. Например, признанный корифей изучения церковной историографии Энрико Норелли (Женевский университет) в своём, в целом очень фундированном, исследовании трактовки святоотеческого наследия в межконфессиональной полемике XVI века [9] совершенно обошёл «Каталог» молчанием. В российской научной литературе «Каталог свидетелей истины» пока не освещался.
Полное название книги переводится так: «Каталог свидетелей истины, которые в прошлом возражали Папе. Сборник фактов, которые особенно важно знать в наши дни, снабжённый весьма полезной и необходимой для чтения информацией. С предисловием Матфея Флация Иллирика, в котором разъясняются смысл и применение сего труда». Отсылка к «прошлому» призвана провести чёткую хронологическую границу: Лютера и его последователей в «Каталоге» нет. Собрав предшественников Лютера в одной книге, Флаций вывел их неё его самого. Отсутствие Лютера среди выстроенных в более или менее строгий хронологический ряд праведников лишь выделяет его на фоне общей исторической картины, подчёркивая представления автора о нём как об эпохальном явлении.
Отсутствие же имени самого Флация в роли автора также весьма красноречиво. Мы знаем, что Флаций писал свою книгу сам. Заявленное на титульном листе ограничение собственных заслуг составлением предисловия имеет двоякую цель. Во-первых, основной текст утрачивает персонификацию, обретая тем самым некую надличностную «объективность», увязанную, в свою очередь, с глобальностью сюжета. Важно было также подчеркнуть принадлежность всех описываемых исторических персонажей к лагерю, консолидировать который как раз призвано публикуемое сочинение. Во-вторых, положение Флация как автора, поясняющего «смысл и применение» этого справочника, выделяет его среди единомышленников и ставит на недосягаемую высоту.
Флаций посвятил своё произведение герцогам сак-
сонским, братьям Иоганну Фридриху II («Старшему»), Иоганну Вильгельму и Иоганну Фридриху III («Младшему»). Выбор именно этих адресатов «Посвящения» был шагом, рассчитанным на далеко идущие последствия.
Иоганн Фридрих Великодушный (1503-1554) до 1547 года был курфюрстом Саксонии, однако был принуждён отречься от курфюршества в пользу Морица Саксонского (представителя другой, альбертинской, ветви династии Веттинов). Ветвь Иоганна Фридриха (эрнестинская) навсегда утратила данный титул, однако в момент выхода в свет «Каталога свидетелей истины» (1556) перспектива была ещё не ясной. Лишение курфюршеского достоинства было результатом Шмалькальденской войны и инициативой императора Карла V; судьба его нововведений в атмосфере религиозного противостояния, Интерима и Тридентского Собора представлялась в некотором тумане. Кроме того, эрнестинская ветвь сохранила обширные территории, экономическое могущество и аристократическое достоинство. Принадлежность к разбитому в недавней войне лагерю (Иоганн Фридрих Старший был лидером Шмалькальденского союза) делало его детей наиболее видными фигурами возможной консолидации антиимперских сил. Иоганн Фридрих II, был давним покровителем Флация Иллирика, в частности, в богословских спорах с другими последователями Лютера.
Флаций особо оговаривает, что в Каталог включаются только предтечи Лютера. «Стремясь доказать, что всегда существовали семь тысяч праведников, не преклонивших колени перед римским Ваалом, я подготовил не слишком пространный каталог тех, кто ещё до блаженной памяти доктора Мартина осуждал либо папство в целом, либо отдельные его заблуждения » (а4г).
Прочь всякие сомнения: Флаций сам открыто заявляет в «Посвятительном письме», что это издание предпринято в рамках подготовки более обширного проекта:
«Было бы необходимо и полезно, чтобы была написана эрудитская и в то же время аккуратная история Церкви, в которой от Рождества Христова до нашего времени как можно более подробно было изложено, какая в какую эпоху существовала форма учения, церемоний, всей религии и Церкви, в какую эпоху и где религия была чище или наиболее искажённой; какими заблуждениями, злоупотреблениями, предрассудками и, так сказать, трутнями, туманом и людскими фокусами она затемнялась, искривлялась или искажалась; а затем, кем она была от них вновь очищена и укреплена, возвращена к первоначальной чистоте и сверканию» [4, Е а5 г et v].
Дальше мысль детализируется: история должна будет рассказать и о человеколюбии Господнем, и о Провидении, и о грешниках и еретиках, и об Учителях веры, и опять-таки о семи тысячах праведников. Наконец, Флаций сообщает нам важную информацию о месте проекта «Каталога» в общей перспективе его трудов, которая больше нигде в таком чистом виде сформулирована не была:
«Эта история должна, по идее, быть поистине в
07.00.00 - ИСТОРИЧЕСКИЕ НАУКИ 07.00.00 - HISTORICAL SCIENCES
постоянном доступе, или, как говорит Фукидид, сокровищницей, готовая ко всем возможным надобностям применения: при обучении ли людей, в случае возникновения у них вопросов, для укрепления ли их в самых больших трудностях и опасностях. В свою очередь, при приготовлении такого труда, скорее всего, потребуется и весьма большое количество книг и (других) произведений, в том числе и неопубликованных, могущих тем или иным способом его расширить или проиллюстрировать. Затем, потребуются и несколько специалистов, которые с максимальными усилиями приложат к этой задаче свои труды, чтобы из такого множества текстов и из такого количества дерьма вымысла и ерунды (ex tanto plane stercore mendaciorum aut nugarum) [...] они прилежно выбрали бы злато и самоцветы чистой и незапятнанной истины, собрали бы его в этот преслав-ный труд и упорядоченно расположили. Для обеих этих нужд, а именно для приобретения книг и подбора подходящих людей, будут потребны немалая сумма. Я вряд ли смогу выделить или взять её взаймы; я буду призывать тех, кому это по средствам, как я делал и ранее. Я сам займусь этим делом (да будет Иисус Христос мне в помощь); и если те, кто может и должен, поддержат сие начинание, с Божией помощью получится что-то вполне достойное» [4, P. a6v-7r].
Затем следует непосредственное обращение к государям, которым адресовано «Посвятительное письмо». Из этого фрагмента становится совершенно очевидной главная цель публикации «Каталога» - своего рода развёрнутое изложение концепции будущего большого исторического сочинения, разворачивающего концепцию истории Церкви во всемирном масштабе и в наиболее общем виде. Таким образом, все иные концепции предназначения «Каталога свидетелей истины» и функции этого текста в историко-церковной полемике могут быть отброшены без сомнений.
Вторым (и явно второстепенным) элементом па-ратекста является «Письмо к читателю». Его основная функция - сообщить читателю основу исторической концепции будущего глобального исторического сочинения. «Паписты, защищённые, как щитом, свидетельством Писания, вечно нашёптывали нам такой софизм: истинная-де Церковь и религия постоянны, а ложные церкви и религии часто по-разному изменяются и трансформируются» [4, Epistola ad lectorem, a]. Идеология католической церкви основывается на утверждении о собственной древности и исконности в противовес греховным нововведениям оппонентов. В этой логике «новое» станет синонимом «ложного», а слово «новаторы» станет в церковно-исторической полемикой ругательным, причём использоваться будет обеими сторонами. Богато прибегая к ветхозаветным аллегориям, Флаций поясняет свою логику: нынешняя римская церковь -не та Церковь, которую завещал роду людскому Иисус Христос, а совершенно другой, глубоко трансформировавшийся со временем организм. «Письмо к читателю» направлено на вполне художественное по форме развенчание идеи о неизменности римской церкви в веках христианской истории.
«Совершенно очевидно, что приблизительно в 200 году по р. Х. древняя Церковь в отношении религии совершенно соответствовала нашей нынешней, хотя в масштабах она и отличалась от (церкви) наших противников. Позже, около 300 года нашей эры, начали постепенно распространяться семена свои в лоне церкви некоторые заблуждения, вызревшие внутри папства. Их было не так много и они были не слишком вредны вплоть до 600 года, когда возобладала не наша религия, а та, которая соответствует (нынешней) папистской. Тот, кто внимательно прочтёт авторов или Отцов этой эпохи (таких, как Иероним, Августин, Амвросий, Иларий, Иоанн Златоуст и другие), легко обнаружит, что во многих вопросах их мнение совпадает с нашим. При этом, как это бывает, подчас кто-то из них неосторожно перегибал палку в ответе пустым ораторам, и наши противники тотчас искажали это вопреки намерениям автора, действуя против нас в своих собственных интересах. При этом в их работах так много согласного с нашим учением, что зачастую они подвергают резкой критике, высмеивают и проклинают практически те же самые зародыши нынешних заблуждений и пороки. Я покажу это ниже в моём Каталоге.
После 600 года, по мере роста папского царства, религия настолько значительно ухудшилась, что при практически ежедневном росте ошибок и злоупотреблений в ней всё меньше и меньше оставалось изначальной искренности и чистоты. Однако и после этого Господь не отверг народа своего, как говорит Павел. Он всегда оставлял себе семь тысяч, а то и больше, праведников, сопротивлявшихся и противодействовавших этим разрастающимся, увеличивающимся и шагающим повсюду заблуждениям не столько словом и пером, сколько кровью и самой жизнью. [... ]
И вот из этих самых исторических свидетельств будут получены многочисленные доказательства того, что всегда существовало немало тысяч праведников, правильно мыслящая часть общества, которая одинаково с нами критиковала либо папство в целом, либо отдельные его элементы. И поскольку и разрушительное время [edax vetustas1] истощило память о многих, и Антихрист со своими приверженцами положили все силы, чтобы попрать их, теперь один Учитель [Doctor2] имеет огромное множество учеников и слушателей» [4, Praefatio, a3 r - a4r].
Как мы видим, последовательный историзм в середине 50-х годов был Флацию ещё неведом. В угоду интересам богословской полемики он возвёл свои религиозные взгляды в некоторый абсолют, под который «разворачивал» историю в обратную сторону. Очевидно, пока это лишь ораторский приём, однако он ясно доказывает: в этот период своей деятельности Флаций - ещё по преимуществу богослов, гуманист с замечательным (как правило) латинским слогом, эрудит,
1 Одна из характерных для «памфлетных» страниц Флация аллюзий на клише из классической литературы, в данном случае - на хрестоматийный отрывок из «Метаморфоз» Овидия.
2 Аллюзия на Лютера.
но ещё не профессиональный историк, то есть не исследователь, ставящий превыше всего (даже собственных мнений) постулаты своей научной дисциплины.
Итак, что способен сообщить нам анализ паратекста крупного исторического сочинения? Прежде всего, его историческая концепция имела важнейшее отличие от всей предшествовавшей историко-церковной литературы, как лютеранской, так и католической: отказ от включения в неё Лютера и его последователей выделяет их из исторического процесса, наделяя их в определённом смысле внеисторическими чертами. Выбор адресатов «Посвящения» был первым шагом на пути разработки целой стратегии консолидации лагеря единомышленников путём поиска перспективных сторонников и спонсоров. Дальнейшее развитие этой стратегии мы также увидим в «Центуриях», 14 книг которых будут посвящены самым разным людям и группам людей, представлявшим различные социальные группы - от монархов
до лиц свободных профессий. С полной ясностью дан ответ на вопрос о взаимосвязи концепции «Каталога» и концепции «Магдебургских центурий». Точка зрения И. Баккус безосновательна; Флаций сам не только сообщил нам о том, что «Каталог» написан в рамках подготовки «Центурий», но и позиционировал книгу именно в этом качестве на книжном рынке. Стремление представить свою концепцию как единственную объективно возможную отразилось в характерном и довольно типичном для эпохи «почти-умолчании» о собственном авторстве, при том, что в основном тексте «Каталога» Флаций многократно говорит о своей единоличной ответственности за материал, об обстоятельствах своей работы над ним. Если «Центурии» готовились целым авторским коллективом (уже начавшим работу в 1552 году), то «Каталог» позиционировался однозначно как объект личной ответственности Флация Иллирика.
Библиографический список (References)
1. DoroninA.V. Flacon//Culture of the Renaissance: encyclopedia. M, 2011. V. 2, Pp. 440-441.
2. Chartier R. Written culture and society. M, 2006.
3. Backus I. Historical method and confessional identity in the era of the Reformation (1378-1615). Leiden-Boston, 2003.
4. Catalogus testium veritatis, qui ante nostram aetatem reclamarunt Papae. Opus varia rerum, hoc praesertim tempore scitu dignis-simarum, cognitione refertum, ac lectu cum primis utile atque necessarium. Cum praefatione Mathiae Flacii Illyrici, qua Operis huius et ratio et usus exponitur. Basileae, Oporinus, s. a. (1556).
5. Ecclesiastica Historia, integram ecclesiae Christi ideam quantum ad locum, propagationem, persecutionem, tranquillitatem, doctrinam, haereses, ceremonias, gubernationem, schismata, synodos, personas, miracula, martyria, religiones extra ecclesiam et statum Imperii politicum attinet, secundum singulas Centurias, perspicuo ordine complectens: singulari diligentia et fide ex vetustissimis et optimis historicis, patribus et aliis scriptoribus congesta per aliquot studiosos et pios viros in urbe Magdeburgica. Basileae, Oporinus, 1559-74.
6. Genette G. Seuils. Paris, 1987.
7. Genette G. Paratexte. Das Buch vom Beiwerk des Buches. Frankfurt am Main, 1989.
8. Hartmann M. Humanismus und Kirchenkritik: Matthias Flacius Illyricus als Erforscher des Mittelalters. Stuttgart, 2001.
9. Norelli E. The authority attributed to the Early Church in the Centuries of Magdeburg and in the Ecclesiastical Annals of Caesar Baronius//The reception of the Church Fathers in the West from the Carolingians to the Maurists (ed. I. Backus). Leiden-Boston, 2001.V. 2, Pp. 745-774.
10. Olson O.K. Mattias Flacius and the Survival of Luther's Reform. Wiesbaden, 2002.
11. Preger W. Mattias Flacius Illyricus und seine Zeit. Bd. 1. Erlangen, 1859.
