CC BY
243
В представленных синтаксических структурах роль количественности количественных и порядковых числительных является доминирующей, а функция определения числительных в составе па-ремиологических словосочетаний - ведущей.
Синтаксические функции английских порядковых и количественных числительных в проанализированных синтаксических конструкциях в представленных паремиях указывают на неправомерность отнесения англоязычными лингвистами количественных числительных к классу детерминантов (местоимений), как функциональных частей речи, или существительных, как номинативной части речи, а порядковых числительных -к классу прилагательных.
Примечания
1. Савенкова Л. Б. Русская паремиология: семантический и лингвокультурологический аспекты. Ростов н/Д: Изд-во Рост. ун-та, 2002. 240 с.
2. Вилюман В. Г. Английская синонимика. Л.: Просвещение, 1980. 150 с.
3. Ilyish B. The Structure of Modern English // Иль-иш Б. А. Строй современного английского языка: учебник по курсу теоретической грамматики для студентов пед. ин-тов (на англ. яз.). Л.: Просвещение
, 1971. 368 с.; Иванова И. П., Бурлакова В. В., По-чепцов Г. Г. Теоретическая грамматика современного английского языка: учебник. М.: Высш. шк., 1981. 285 с.; Кобрина Н. А., Корнеева Е. А, Оссовская -М. И., Гузеева К. А. Грамматика английского языка: Морфология. Синтаксис: учеб. пособие для студентов пед. ин-тов и ун-тов по спец. № 2103 «Иностранные языки». СПб.: СОЮЗ, 1999. 496 с.
4. Quirk R., Greeenbaum S., Leech G, Svartvik J. A University Grammar of English / под ред. И. П. Вер-ховской. M., 1982. 391 p.
5. Там же.
6. Бюлер К. Теория языка. Режим доступа: http:// www.classes.ru/grammar/111.Karl_Buller_Teoriya_yazika, 2001, свободный.
7. Смирницкий А. И. Синтаксис английского языка. М.: Изд-во литературы на иностр. языках, 1957. 287 с.
8. Иванова И. П., Бурлакова В. В., Почепцов Г. Г. Указ. соч.
9. Там же.
10. Кобрина Н. А, Корнеева Е. А, Оссовская М. И, Гузеева К. А. Указ. соч.
11. Там же.
12. Там же.
УДК 811.111:811.112.2
И. С. Шишкина
ПАРАНТЕЗА В АНГЛИЙСКОМ И НЕМЕЦКОМ ЯЗЫКАХ: СЕМАНТИКО-СИНТАКСИЧЕСКИЕ
ОСОБЕННОСТИ И ГРАФИЧЕСКОЕ ОФОРМЛЕНИЕ
В данной статье речь идет о явлении парантезы в отечественном и зарубежном языкознании. Парантеза репрезентируется посредством графического (пунктуационного) ресурса, рассматриваются критерии, влияющие на выбор двойного тире или скобок. Кроме того, подчеркивается семантико-синтак-сическая двуплановость изложения (повествования), создаваемая вставными конструкциями, а также предлагается семантико-синтаксическая классификация парентетических внесений.
This article deals with understanding parenthesis in Russian and foreign linguistics. Parenthesis is represented by means of graphic (punctuation) system, the criteria of choosing parallel-dash or brackets are also shown. Besides, the author underlines semantic and syntactical biplane of description (narration) created by parenthesis, and also the author gives its semantic and syntactical classification.
Ключевые слова: парантеза, двойное тире, скобки, вводное предложение, объективная модальность, субъективная модальность, пунктуационная теория и практика, языковая норма.
Keywords: parenthesis, parallel-dash, brackets, parenthetical / inserted clause, objective modality, subjective modality, punctuation theory and practice, standard dialect.
Проблема парантетических внесений давно привлекает внимание ученых разных школ и направлений. Сложность и многоаспектность данной проблемы проявляется и в наличии довольно большого количества работ в этой области. В терминологии английского и других европейских языков под парантезой обычно понимаются структуры различных уровней (слово, словосочетание, предикативная единица, предложение), включенные в предложение, но не связанные с основным его составом синтаксическими связями. Парантезы определяются также как метатек-стовые вкрапления, что подчеркивает их коммуникативную функцию в тексте, так как при помощи синтаксических включений такого рода высказывание приобретает объемность, в нем актуализируются скрытые пласты повествования [1].
В русском языке термин «парантеза» существует для обозначения включений как стилистического средства, в грамматике используются
ШИШКИНА Ирина Сергеевна - аспирант кафедры лингвистики и перевода ВятГГУ © Шишкина И. С., 2009
термины «вводная» и «вставочная» структура как разновидности этого явления. Однако многие авторитетные ученые разграничивают вводные и вставные конструкции.
В отечественном языкознании дифференциация включенных предложений основана на структурных, интонационных и семантико-функцио-нальных различиях между ними. И. И. Щеболе-ва и ряд других исследователей (А. Б. Шапиро, И. А. Кирюхина, И. А. Бабакова) разграничивают вставные и вводные конструкции, связанные по смыслу с основным предложением: модальные значения и эмоциональная оценка закрепляются за вводными конструкциями, а вставочные содержат дополнения, уточнения, пояснения к основному высказыванию, но характеризуются отсутствием модальности. Кроме того, основным критерием разграничения считают выражение субъективно-модального значения при явлении ввод-ности и объективно-модального - при вставоч-ности [Студнева 1955, Прияткина 1980].
В немецкой синтаксической традиции, в отличие от русской, вводные и вставные элементы не разграничиваются. Отсутствуют четкие критерии дифференциации вводных и вставных предложений. В своем исследовании Е. Н. Романенко рассматривает парантезы, ограничиваясь только тем критерием, что вставные предложения могут иметь любую структурную модель, а вводные предложения представлены всего двумя: N8 -УГ; УГ - N8 [Романенко 1979]. Кроме того, Л. В. Фадеева считает, что одним из критериев разграничения «вводности» и «вставочности» выступает просодия. Далее различие проходит по линии таких внесений, которые «дополняют» или «комментируют» то, что сообщается в основной части, а также внесений, которые как бы «вставляются» в общее повествование [2].
В англоамериканской лингвистике (Р. Пенс, X. Глисон, А. Хилл, Ф. Вуд, К. Фолкнер, Г. Су-ит, С. Гринбаум) вопрос о разграничении вводных и вставных конструкций рассматривается по-разному. Например, у К. Фолкнера критерием различия является наличие или отсутствие у вставных конструкций грамматической связи с предложением [3]. Г. Суит разделяет парантезу на «собственно парантезу», находящуюся в интерпозиции, и присоединительные парантезы, приписывая позиционному расположению определяющую роль [4]. При сопоставлении вводных и вставных конструкций критериями разграничения считаются позиционные различия, пунктуация, интонация. Дифференциация также проводится по линии систематизации функциональных значений вводных и вставных единиц. О. В. Александрова считает, что решение проблемы ввод-ности и вставности связано с изучением всего комплекса особенностей, характерного для дан-
ных синтаксических явлений (структурных, семантических и функциональных) [5].
Известный исследователь русской пунктуации Б. С. Шварцкопф наряду со вставными конструкциями на материале русского языка выделяет вставные конструкции переходного типа -вводно-вставные [6]. Данное положение верно и для английского языка, что и доказывает наш материал:
• Filling buckets with - unfortunately - cold water, she began to work (Lessing);
и придаточно-вставные:
• The pattern of her exterior movements - when she was spared the tracts - was very simple... (Fowles).
Кроме того, по мнению Б. С. Шварцкопфа, двойственность природы переходных вставных конструкций проявляется и в том, что статус вставной конструкции здесь вторичен (такую конструкции вернее было бы называть не «вставной», а «выставной»). Если этот статус приобретен элементами основной части предложения, то в переходных (придаточно-вставных) конструкциях может сохраняться остаточная грамматическая связь с основной частью предложения -благодаря средствам синтаксической связи в придаточном предложении. Также такая двойственность наблюдается и в том, что наличие пере-ходно-вставной конструкции в тексте предложения вызывает эффект «разрыва», нарушает линейность (однолинейность) текста.
Представитель структурного направления С. Гринбаум парантезой считает элементы, заключенные в скобки и содержащие объяснение, перифраз же относит к более простым образованиям, связанным с уточнением, уступительно-стью, комментированием. С. Гринбаум не пишет о статусе парантезы, а лишь отмечает способы оформления ее в письменной речи [7]. Другие исследователи (Л. А. Будниченко) отмечают, что парантеза, или вставка, т. е. дополнительно включенное в высказывание сообщение, выделяется парными тире или, чаще, скобками, которые обозначают разную степень выключения конструкций. Их самостоятельность или, скорее, «отчужденность» проявляется не только в структурно-семантическом плане, но также в интонационном: части предложения, заключенные в скобки, произносятся в убыстренном темпе и с понижением тона. Такое произношение дает возможность «выключить» их из основного высказывания [8]. Структурная же «отчужденность» вставок может проявиться в полном отсутствии единства в оформлении рядом стоящих частей или в отсутствии согласования. Отмечалось, что автономность и «отчужденность» парантезы нивелируется, если внутри скобок и двойного тире появляются вопросительный и восклицательный знаки. Меняется модаль-
ный план, о чем свидетельствуют соответствующие знаки (?) (!), актуализирующие дополнительную информацию, степень важности этой информации значительно возрастает. Также вставная информация может стать либо равной по степени важности основной информации, либо даже превысить важность последней, если сама вставка выражает мнения и оценки автора. Акцентуация, «выдвижение» вставки в информативном плане и интонационно (что не является языковой нормой) делает вставки экспрессивными [9]. С этими наблюдениями нельзя не согласиться, о чем свидетельствует наша выборка. Например:
- Da - Was hab ich gesagt? - wie die Froschbeine, wie die Froschbeine (Frisch).
- Yet the village sympathized with Clifford and Connie in the abstract. In the flesh it was - You leave me alone! - on either side (Lawrence).
Следует отметить, что в процессе развертывания текста создается впечатление, что вставочные слова и предложения появляются в предложении как бы неожиданно не только для слушателя (читателя), но и для самого говорящего (пишущего). Они появляются тогда, когда определенная структура предложения уже намечена, осуществляется, но в процессе этого осуществления возникает необходимость в каком-либо добавлении, пояснении, замечании, в какой-либо оговорке по поводу высказываемого.
- Wunderbar war das beim Trinken - es brachte einen rasch zusammen - aber zwischen Abend und morgen schaffe es auch wider Zwischenräume, als wären es Jahre (Remarque).
- or Russian neocons, the idea of entering the energy markets of the largest Asian powers - China and India - is cast almost as an economic basis for a global geopolitical revolution (The Moscow News).
Наличие сочинительных союзов усиливает самоценность, смысловую полноценность BK.
- A picturesque congeries of some dozen or so houses and a small boatyard - in which, arklike on its stocks, sat the thorax of a lugger - huddled at where the Cobb runs back to land (Fowles).
Далее рассмотрим особенности графического оформления парантетических внесений. При фиксации на письме устной речи увеличивается предпочтение к тире. Напротив, в исконно письменной речи наиболее уместными часто оказываются скобки. Кроме того, надо учитывать, что есть разные традиции пунктуационных норм.
Авторитетный автор английских пунктуационных пособий Г. Кэрри указывает, что скобки, в отличие от запятых, обладают гораздо большей силой выделения, гораздо отчетливее подчеркивают сугубо подчиненный характер соответствующих частей высказывания, делают эти части менее заметными, препятствуют полному разрыву плавного течения предложения.
- Smiling (but Peyna could still see the fear lurking in Dennis's eyes). Dennis wished the same (King "The eyes of the dragon").
Верно также, с нашей точки зрения, и высказывание английского пунктолога о том, что, в отличие от скобок и сдвоенных запятых, тире просто не имеет вполне определенных «прав гражданства» в данной пунктуационной ситуации, и при этом, что в отличие от скобок двойное тире создает впечатление «эффекта неожиданности». Отмечается связь употребления тире с характером информации - часто это повтор части предшествующего контекста. Правомерность этого наблюдения подтверждают примеры:
- Nobody could dislike Aunt Tranter; even to contemplate being angry with that smiling and talking - especially talking - face was absurd (Fowles).
- Keine Tänze, keine klassische Musik, - nur Chöre: Männerchöre, gemische Chöre. - alles, was da an Platten liegt, sind Chöre (Remarque).
Наш фактический материал наглядно демонстрирует дифференциацию, представленную Кэрри.
Двойное тире также выделяет парантезу, и это более сильный знак, чем двойная запятая. Н. С. Вал-гина отмечает, что тире (как выделяющий знак по сравнению со скобками) более нейтрально, в том смысле, что выделенная с помощью тире вставка не так резко контрастирует с основным высказыванием, она лишь выделяется паузами с обеих сторон, но произносится тем же тоном и в том же темпе, что и основная конструкция. Однако с употреблением тире при выделении вставок связаны некоторые неудобства: тире может быть использовано лишь внутри предложения или его частей. Если же вставка оказывается в конце предложения, то тире (в таком случае одиночно употребленное, поскольку второе поглощается более сильным знаком конца предложения -точкой, восклицательным знаком, вопросительным знаком, многоточием) не способно передать вставочный характер конструкции, и задуманная структура разрушается. В таком случае необходимы скобки [10]. Кроме того, двойное тире могут выделять вставки, находящиеся внутри другой вставочной конструкции, оформленной с помощью скобок. Таким образом, двойное тире занимает второе место по степени проявления функции выделения. По нашим данным, это встречается и в немецкой практике пунктуирования. Например:
- Under him - (under her) - are the political consular, economic consular, administrative consular and public affair consular (Lessing).
- Instead they were a bilious leaden green -one that was, unknown to the occupants (and to be fair, to the tyrant upstairs), rich in arsenic (Fowles).
Кроме того, тире семантически осложнено: обозначает, что «содержание вставных единиц относится ко второму плану изложения» [11]. Иначе говоря, с помощью двойного тире оформляется расслоение высказывания на два параллельных коммуникативных плана (в том числе и на модусный и диктумный планы в случае выделения вводных предложений и вводных слов определенной семантики).
В ряде случаев предпочтение двойному тире перед двойной запятой объясняется тем, что в соответствии с коммуникативным намерением автора возникает необходимость, используя вставную единицу, выразить оценку, передать эмоцию, что достигается с помощью восклицательного знака, который сочетается с тире, но не сочетается с запятой, т. е. выбор тире определяется контекстными условиями.
Итак, постановка двойного тире связана с оформлением коммуникативного расслоения высказывания на два параллельных плана. В связи с этим следует признать неправомерным его чередование с двойной запятой, особенно в тех случаях, когда с помощью этого знака выделяются вставные конструкции. Тире указывает на структурную, смысловую и графическую разъединенность текста основного предложения и вставочной конструкции.
Скобки могут оформлять различные вставные конструкции, объем которых колеблется от одного слова до целого абзаца. Многие специалисты утверждают, что скобки обладают самой большой выделяющей способностью, они «фактически изолируют заключенные в них элементы от других единиц предложения/текста, находящихся вне скобок». Скобки, по классификации А. Б. Шапиро, являются «вертикальным» знаком. Шварцкопф отмечает, что данный знак, как и двойное тире, семантически осложнены: «Содержание вводных и вставных единиц относится ко второму плану изложения. Скобки создают перебой основной линии изложения» [12].
Действительно, часто в скобках содержится сообщение о другой, смежной ситуации, мнение пишущего о явлении или событии, оценка этого события пишущим, эмоциональная реакция на него, то есть высказывание с помощью скобок расслаивается на параллельные планы (диктум-ные или модусный и диктумный):
- Mattie is the princess of the piece - poor but beautiful (that she was beautiful I could personally testify) (King "Bag of Bones").
Однако наш материал свидетельствует о том, что в ряде случаев в предложении не происходит расслоения коммуникативных планов на два параллельных. Скобки подчеркивают значимость выделенной части высказывания, служат средством актуализации элементов смысла. Выделен-
ные скобками части высказывания (слова, словосочетания, предикативные единицы) грамматически связаны с базовой конструкцией и с помощью скобок приобретают статус дополнительной ремы. При снятии скобок они полностью вписываются в текст основного предложения, не требуя никаких дополнительных изменений. Вставки с базовым предложением связываются с теми же грамматическими средствами, что и другие члены предложения и синтаксические конструкции. Например:
- Now sitting in this friendly, companionable cafu, where people coming in were likely to greet her: eating more buns, more honey (to fill in time now, not from hunger). Alice was thinking... (Lessing).
Таким образом, скобки (наряду с общими для других парных знаков формального подкласса грамматическими функциями) выполняют и некоторые другие функции, связанные с субъективной сферой пишущего: с их помощью осуществляется распределение коммуникативных позиций частей высказывания.
Однако существующие правила и предписания не могут дать существенных результатов. Надо анализировать конкретные случаи и комментировать их так, чтобы различие между «правильной» и «неправильной» пунктуацией стало очевидным. В английской концепции о правописании нет четкого понятия о том, зачем вообще нужны тире и каково различие в их употреблении по сравнению со скобками и сдвоенными запятыми. О. В. Долгова приходит к выводу, что, если говорящий хочет внести пояснение в порядке продолжающейся коммуникации, он пользуется тире; если он то же самое хочет дать «на расстоянии», отодвинув, вставив это в свою речь, - он пользуется скобками [13].
Следует отметить, что причиной появления парантезы в высказывании могут быть возникновение внезапной мысли, ассоциативность мышления, потребность в добавлениях к мысли, ее уточнении. Кроме того, парантезы используются как средство обращения к читателю, а также и как средство оправдания, самоизображения и саморекламы, и для оформления ссылок. Внесения являются продуктивным средством, как в английском, так и в немецком языке. Покажем это на нашем материале.
Согласно трактовке О. В. Костровой, можно говорить о трех группах парантетических внесений (прагматических вставок): содержательные, конативные (ориентированные на собеседника) и модально-оценочные [14]. Полагаем, что данная типология достаточно универсальна, и мы ее придерживаемся в анализе нашего материала. Вид парантезы не оказывает существенного влияния на степень ее эмотивности.
• Содержательная парантеза расширяет объем высказывания:
- Her shoes were the newest thing in footwear (Edy Boardman prided herself that she was very petite but she never had a foot like Gerty MacDowell. a five, and never would ash, oak or elm) with patent toecaps and just one smart buckle at her higharched instep (Joyce).
Но в то же время она может вносить в высказывание дополнительную информацию, которая усилит его эмотивность:
- But when he had done his slow, cautious beating of his bound - it was nearly a five-mile walk - he was tired (Lawrence).
• Конативная парантеза, дифференцирующая высказывание с точки зрения его коммуникативного плана, идентифицирует в ней речь персонажа, авторский текст или несобственно-прямую речь. В художественном дискурсе благодаря парантезе такого рода может возникать эффект двухголосия:
- Bringing his host down and kneeling he heard twine with his second bell the first bell in the transept (he is lifting his) and, rising, heard (now I am lifting) their two bells (he is kneeling) twang in diphthong (Joyce).
Посредством парантезы в данных фрагментах содержание предложения раздваивается, и изображение принимает полифоничность за счет авторского описания происходящего и передачи внутреннего монолога персонажа, наблюдающего сцену.
• Модально-оценочная парантеза может иметь оценочно-комментирующее, усилительное и субъективно-оценочное значение:
- That is why the speech (his lean unlovely
English) is always turned elsewhere, backward (J°yce).
Данный пример субъективно-оценочной парантезы вызывает у адресата эмоциональные ассоциации.
Можно считать установленным, что кроме коммуникативной функции, парантезы выполняют важную стилистическую задачу. Парантеза придает тексту непринужденность, естественность, благодаря чему может усиливать его эмоциональную выразительность.
- Our greatest living phonetic expert (wild horses shall not drag it from us!) has left no stone unturned in his efforts to delucidate and compare the verse recited and has found it bears a striking resemblance (the italics are ours) to the ranns of ancient Celtic bards (Joyce).
Парантеза манифестирует эмоциональное состояние субъекта при помощи имитации речи восторженного человека.
- Ist aber nicht das eigene Kollektiv betroffen -es traf schließlich die Spanier und nicht uns
Deutsche - weichen diese Emotionen schnell zugunsten von anderen (Inzipito).
Выделенные пунктуационно и интонационно компоненты, выступающие в функции приложения, дают лицу или предмету качественную характеристику и часто служат средством эмоциональной оценки.
- Weggehaucht wird dann die Verstimmung sein, die sich (ich muss das gestehen) nach dem fatalen verständigen Briefe meiner bemeistern wollte (Hoffmann).
Парантеза введена в высказывание как некое оправдание, извинение за излишнее расстройство по незначительному поводу. Эта синтаксическая фигура влияет и на ритмическую организацию высказывания, поскольку меняет интонационный рисунок предложения [15].
- Die zwei Herrn Audran und ein gewisser N. N. - wer behält alle die Namen! - die der Base und Lottens Tänzer waren, empfingen uns am Schlage, bemächtigten sich ihrer Frauenzimmer, und ich führte das meinige hinauf (Goethe, 32).
Ход повествования прерывается эмоциональным комментарием, выдавая желание героя не только рассказать о событиях, но и сделать попутное субъективно-оценочное замечание.
Хотя Н. М. Наер говорит об экспрессивных и неэкспрессивных вставках, мы полагаем, что это близкие функции. В художественном дискурсе в основном используются экспрессивные парантезы, так как с их помощью можно вызвать у читателя самые разнообразные чувства, создать ощущение сопричастности переживаниям автора или персонажа. По мнению Н. М. Наер, прагматическая значимость парантезы заключается в подлинном или мнимом контакте с читателем, цель которого - привлечь его внимание к важным деталям повествования [16].
- Aber wie ich zitternd aufstand - auch sie war aufgestanden - und ihr gerade Auge in Auge starrte, da überkam mich plötzlich be idem Blick auf diesen verschlossenen Mund, der nicht bitten, auf ihre hochmütige Stirn, die sich nicht beugen wollte ... eine ... eine Art gewalttätiger Gier (Zweig 2000, 36).
Парантеза вводит обстоятельство, повлекшее изменение эмоционального состояния персонажа.
- Ich meine, ich habe das natürlich geahnt, dass Rollo todtraurig ist die ganze Zeit (Kracht, 140).
Парантеза в данном примере напоминает замечание, сделанное в ходе беседы со знакомым. Таким образом, автор (осознанно или неосознанно) делает читателя своим собеседником, побуждая его эмоционально сопереживать.
Парантеза может использоваться для достижения комического эффекта путем комментария по ходу повествования:
- Als kurz darauf die Meldung durch die Tageszeitungen ging, dass der französischen
H. В. Шамова. Сопоставительный анализ восприятия категории времени.
Staatsbahn eine Lokomotive abhanden gekommen sei (sie sei eines Nachts vom Erdboden - genauer gesagt vom Rangierbahnhof - verschwunden), wurde mir natürlich klar, dass ich das Opfer eiher unlauteren Transaktion geworden war (W. Hildesheimer).
Замечание в виде парантезы по поводу исчезнувшего локомотива раскрывает тайну происшедшего, но комментирует кражу не как уголовное преступление, а как таинственное приключение, в котором герой является чьей-то жертвой. Несоответствие реального события и его восприятие главным героем порождает комический эффект.
Итак, приведенный фактический материал демонстрирует особенности пунктуационного оформления парантезы: не только скобками и двойным тире, но и другими знаками препинания или их комбинацией. Выбор знака препинания для оформления такой сложной конструкции целиком зависит от намерения автора и обусловливается смысловой стороной текста. Необходимо отметить, что (исходя из нашей выборки) для оформления внесений авторы отдают предпочтение двойному тире (как в немецкой, так и в английской пунктуационной практике). Широкое использование парантезы в языке того или иного автора свидетельствует о соответствующей стилевой ориентации данного автора, что проявляется в использовании тех смысловых и структурных возможностей, которыми располагает парантеза.
Кроме того, парантеза (помимо своего изобразительно-выразительного значения) выполняет стилистическую функцию создания эмоционального фона. Таким образом, парантеза, как яркое выразительное средство привлечения и удержания внимания читателя, встречается в художественном дискурсе намного чаще, чем в публицистике.
Примечания
1. Шипова И. А. Эмоциональный синтаксис в немецкоязычном художественном дискурсе: дис. ... канд. филол. наук. М., 2005.
2. Фадеева Л. В. Парантеза в немецкой диалогической речи: автореферат дис. . канд. филол. наук. Астрахань, 2005.
3. Faulkner C. W. Writing Good Sentences. A Functional Approach to Sentence Structure, Grammar and Punctuation. N. Y., 1957.
4. Sweet H. A New English Grammar Logical and Historical. Part I. Oxford, 1900.
5. Александрова О. В. Проблемы экспрессивного синтаксиса на материале английского языка. М.: Высш. шк., 1984.
6. Шварцкопф Б. С. Современная русская пунктуация: система и ее функционирование. М.: Наука, 1988.
7. Greenbaum S. The Oxford English Grammar. Oxford, etc.: Oxford university press, 1996.
8. Будниченко Л. А. Экспрессивная пунктуация в публицистическом тексте: дис. . канд. филол. наук. СПб., 2004.
9. Там же.
10. Валгина Н. С. Трудные вопросы пунктуации. М., 1983.
11. Розенталь Д. Э. и др. Справочник по правописанию, произношению, литературному редактированию. М., 1994.
12. Шварцкопф Б. С. Указ. соч.
13. Долгова О. В. Семиотика неплавной речи. М., 1978.
14. Кострова О. В. Экспрессивный синтаксис современного немецкого языка. М.: Флинта, 2004.
15. Naer N. M. Stilistik der deutschen Sprache. M.: Prometej, 2004.
16. Там же.
Источники
1. Lessing D. The Good Terrorist - HarperCollins UK, 2003.
2. King S. The Eyes о£ the dragon. London: Viking, 1987.
3. The Moscow News № 35, Sept 15. M.: Moskovsie Novosti, 2006.
4. Fowles J. The French lieutenant's woman. Boston, Toronto: Little, Brown and Company, 1969.
5. Frisch M. Andorra. Frankfurt/Main: Suhrkamp Verlag, 1961.
6. Joyce J. Ulysses. Vintage, 1990.
7. Remarque E. M. Drei Kameraden. M.: Verlag fur fremdsprachige literature, 1960.
8. Inzipito № 12, 2004.
9. Lawrence D. H. Lady Chatterley's Lover. Cambridge University Press, 1993.
УДК 43-53 + 43-72
H. В. Шамоба
СОПОСТАВИТЕЛЬНЫЙ АНАЛИЗ ВОСПРИЯТИЯ КАТЕГОРИИ ВРЕМЕНИ НА ПРИМЕРЕ ТЕМПОРАЛЬНОГО МАРКЕРА STUNDE/ЧАС В ОРИГИНАЛЬНОМ И ПЕРЕВОДНЫХ ТЕКСТАХ
Статья посвящена проблемам диахронического перевода. Главной целью работы является исследование вопроса об идентичности темпоральных смыслов, заложенных в древнем оригинальном произведении и современных переводных текстах. Йстори-ко-этимологический и контекстуальный анализ лексемы stunde/час в оригинальном и переводных текстах позволяет вскрыть различие в восприятии категории темпоральности в Средневековье и сегодня.
The article is devoted to diachronical translation problems. The main aim of this work is to study the problem of identity of temporal senses in ancient original works and their modern translations. Historical, etymological and contextual analysis of the lexeme Stunde/час in the original text and its translations gives a possibility to show difference in perception of the temporal senses in the Middle Ages and nowadays.
ШАМОВА Нина Васильевна - кандидат филологических наук, доцент по кафедре немецкого языка и методики преподавания немецкого языка ВятГГУ © Шамова Н. В., 2009
