CC BY
32
УДК 811.111
Karkavina O.V., Cand. of Sciences (Philology), senior lecturer, Altai State University (Barnaul, Russia),
E-mail: [email protected]
PARENTHESIS AS A COMPONENT OF J. CALIFORNIA COOPER'S INDIVIDUAL STYLE. The article describes the main characteristics and functions of parenthesis in the literary texts by the modern American writer J. California Cooper. This stylistic syntactical device is considered to be an important component of the author's individual style. The article presents the analysis of parenthetic insertions from the point of view of their size, position in the sentence, their main types and functions. The author differentiates three main types of parenthesis in the works by J. California Cooper: informative, conative and modal-evaluative. The most part of parenthetical insertions is presented by the last two types. In addition to the communicative function they fulfil expressive and emotive functions which are typical for literary texts. The author of the article comes to the conclusion that the parenthetical insertions make the texts voluble and natural, intensify their emotional expressiveness.
Key words: parenthesis, individual style, stylistic device, literary text, expressiveness.
О.В. Каркавина, канд. филол. наук, доц. Алтайского государственного университета, г. Барнаул,
Е-mail: [email protected]
ПАРАНТЕЗА КАК КОМПОНЕНТ ИДИОСТИЛЯ ДЖ. КАЛИФОРНИИ КУПЕР
Статья посвящена описанию особенностей функционирования парантезы в творчестве современной афроамериканской писательницы Дж. Калифорнии Купер. Данный стилистический синтаксический прием рассматривается как неотъемлемый компонент идиостиля автора. Исследователь анализирует парентетические включения с точки зрения их объема, положения во вводящем предложении, их основных типов и выполняемых ими функций. Автор выделяет три основных типа парантезы в творчестве Дж. Калифорнии Купер: содержательные, конативные и модально-оценочные. Большая часть включений представлена последними двумя типами. Помимо выполнения коммуникативной функции, они реализуют экспрессивную и эмотивную функции, которые характерны, прежде всего, для литературно-художественного текста. Автор публикации приходит к выводу о том, что парентетические вкрапления придают тексту непринужденность, естественность, усиливая его эмоциональную выразительность.
Ключевые слова: парантеза, идиостиль, стилистический приём, литературный текст, выразительность.
В современной филологической науке функционирует ряд базовых и относительно новых антропоцентрических категорий, различным образом преломляющих в ткани текста произведения параметры категории автора: образ автора, идиостиль писателя, идиолект, языковая личность, индивидуальная картина мира. Они отражают различные аспекты уникального, неповторимого мира человека. Это обусловливает теснейшую взаимосвязь и ин-тегративный характер данных категорий, открывающий возможности для многомерного подхода к исследованию традиционной проблематики теории языка: язык и человек, язык и общество, язык и культура, язык и текст. Языковая личность определяет семантическое пространство языка, является своего рода медиумом для проникновения во внутренний мир персонажей художественных произведений.
Классическим определением понятия языковой личности можно считать определение, предложенное в 1987 г. Ю.Н. Ка-рауловым: «Под языковой личностью я понимаю совокупность способностей, характеристик человека, обусловливающих создание и восприятие им речевых произведений (текстов), которые различаются: а) степенью структурно-языковой сложности, б) глубиной и точностью отражения действительности, в) определенной целевой направленностью. В этом определении соединены способности человека с особенностями порождаемых им текстов» [1, с. 55]. С категорией языковой личности тесно связана категория образа автора. Так, в частности В.В. Виноградовым, образ автора трактуется как «индивидуальная словесно-речевая структура, пронизывающая строй художественного произведения и определяющая взаимосвязь и взаимодействие всех его элементов» [2, с. 151 - 152]. Такое понимание, фиксирующее отражение лингвистической составляющей образа автора в тексте, выводит исследователей на понятие индивидуального стиля: «Понятие стиля является везде и всюду, где складывается представление об индивидуальной или индивидуализированной системе средств выражения и изображения» [3, с. 8]. Традиционно под идиостилем понимается «индивидуальная манера писателя, предполагающая интенциональный отбор автором лингвистических средств с целью достижения желаемого эффекта» [4, с. 13].
Каждый автор обладает особым, неповторимым стилем. Стили разных авторов отличаются совокупностью индивидуально-образных стилеобразующих средств в их единстве и взаимодействии, подчиненном задаче создания поэтического текста как коммуникативно-эстетического целого [5]. Данная работа посвящена анализу особенностей функционирования парантезы в рассказах современной афроамериканской писательницы Дж. Калифорнии Купер. Актуальность данного исследования
определяется двумя факторами. Во-первых, автор публикации рассматривает парантезу как компонент идиостиля писателя. В большинстве работ, посвященных описанию парантезы, ее описание строится на основе разрозненных примеров, взятых из разных источников: как деловых, публицистических, так и художественных. В очень малом количестве работ парантеза рассматривается в связи с идиостилем конкретного писателя [6, 7]. Во-вторых, актуальность настоящего исследования связана с выбором объекта исследования. В качестве объекта исследования рассматриваются литературные произведения современной афроамериканской писательницы Дж. Калифорнии Купер (J. California Cooper). Творчество данного автора получило широкое признание на родине (Лучший чернокожий драматург года -1978, Американская литературная премия - 1986), однако по каким-то причинам оно до сих пор оставалось без внимания со стороны отечественных исследователей. Дж. Калифорния Купер является автором 17 пьес, 2 романов и нескольких сборников коротких рассказов. В данной публикации будут представлены результаты анализа рассказов из сборника Wild Stars Seeking Midnight Suns.
Итак, как показало наше исследование, одним из ключевых компонентов идиостиля Дж. Калифорнии Купер являются парентетические включения. Традиционно под парантезой понимаются структуры различных уровней (слово, словосочетание, предикативная единица, предложение), включенные в предложение, но не связанные с основным его составом синтаксическими связями. Парантезы трактуются также как метатекстовые вкрапления, что подчеркивает их коммуникативную функцию в тексте, так как при помощи синтаксических включений такого рода высказывание приобретает объемность, в нем актуализируются скрытые пласты повествования [8]. Отечественные лингвисты выделяют парантезы двух видов: вставные и вводные. Это разграничение основано на структурных, интонационных и семантико-функци-ональных различиях между ними. Вводные конструкции характеризуются модальными значениями и эмоциональной оценкой; вставочные - содержат дополнения, уточнения, пояснения к основному высказыванию. Оба типа присутствуют в текстах Дж. Калифорнии Купер, более подробно о них будет говориться ниже.
В рассматриваемых нами текстах парантеза функционирует как синтаксический стилистический прием, наделенный большим экспрессивно-эмоциональным потенциалом. Парантезы позволяют установить более близкий контакт с читателем, являются средством авторизации, «интимизации» и диалогизации [9]. Они позволяют автору или герою вмешиваться в повествование, выражать свое отношение к изображаемому, ввести юмористически
окрашенное авторское замечание или пояснение для достижения краткости и создания контрастности. В интерпозиции они создают особые разновидности дистантных структур, которые придают высказыванию напряженность [10]. Парантезы «оживляют повествование, диалогизируют монологический дискурс, создают внутреннее психологическое напряжение, интересный ритмо-мелодический рисунок, приближают «образ автора» к адресату» [9, с. 49].
В рассматриваемых нами текстах частое использование автором парантезы выглядит весьма уместным. Дело в том, что во всех рассказах Дж. Калифорнии Купер повествование ведется не автором, а персонажем-повестователем. Это всегда представительница женского пола, возраст которой варьируется от рассказа к рассказу, она имеет непосредственное отношение к персонажам произведения и чаще всего является частью их ближайшего окружения (соседка, сестра, знакомая). Можно говорить о том, что рассказчица лишь изредка представлена как сторонний наблюдатель описываемых событий, чаще всего она либо является участницей разворачивающегося действия (рассказы The Party, Catch a Falling Heart, Rushing Nowhere), либо принимает активное участие в судьбе героинь (рассказы The Eye of the Beholder, Just-Like Politics). Если пользоваться терминологией В.А. Кухаренко при определении типа повествования, используемого в творчестве Дж Калифорнии Купер, то можно говорить об использовании автором одного из видов сказа - субъективированного повествования, ориентированного на устную речь [11, с. 18]. Парантеза же, нарушая цельность предложения, как раз и придает ему облик, характерный не для строгого построения литературной речи, а для разбросанности и несобранности обиходно-разговорной речи. Создается впечатление непосредственного разговора между повествователем и читателем в ситуации «здесь и сейчас».
При графическом оформлении парентетических включений могут использоваться скобки, двойное тире, двойная запятая. В рассказах анализируемого автора парантеза оформлена преимущественно скобками: круглыми или квадратными. По мнению известного пунктолога Г. Кэрри, скобки, в отличие от других графических знаков, обладают гораздо большей силой выделения, гораздо отчётливее подчеркивают сугубо подчиненный характер соответствующих частей высказывания, делают эти части менее заметными, препятствуют полному разрыву плавного течения предложения. Объем же парентетических вкраплений в рамках исследуемых текстов колеблется от одного элемента (это даже может быть обособленный скобками пунктуационный знак, например знак «?») или одного слова до целого абзаца.
Важное значение имеет и расположение вставного элемента в рамках вводящего предложения. Так, по мнению Е.Н. Рома-ненко, наибольшей силой прагматического воздействия обладает вставная конструкция в препозиции, поскольку она позволяет подготовить слушателя к восприятию информации. При интерпозиции информация в основном предложении и во вставной конструкции освещается равномерно, нейтрально. При постпозиции прагматическая сила вводной конструкции наиболее слабая, т.к. автор делает упор на вводящем предложении (матрице) [12]. Однако, как показал материал исследования, оценка значимости вставной конструкции в зависимости от ее положения во вводящем предложении, не всегда оказывается верной. На наш взгляд, сила прагматического воздействия парентетическо-го включения определяется не столько его положением, сколько его содержанием и степенью его значимости в контексте всей описываемой ситуации. Мы согласны с тем, что парантеза в препозиции может способствовать выделению особо важной с точки зрения автора информации. Так, например, в предложениях Mr. Ways (he doesn't know where his grandfather got that name from) did not have a sensitive turn of mind so he cut down the big, grand black-oak tree, and another tall beautiful tree I don't know the name of, in the front yard so he wouldn't have to rake leaves, umph umph [13, с. 2]; One man, Dave (I don't remember his last name, if I ever knew it), was a good worker and stayed with us kind'a a long time [13, с. 163] парентетические включения так или иначе заостряют внимание читателя на теме имени, имянаречения. И эта информация с авторской точки зрения имеет исключительно важное значение. Нельзя забывать о том, что как автор исследуемых произведений, так и её персонажи являются представителями афроамериканской нации. Имя для афроамериканца всегда имело большое значение и наделялось большим смыслом, что имеет глубокие исторические корни. По прибытии африканцев в Новый Свет белые хозяева давали им новые, более удобные для произнесения имена. Лишаясь своего имени, рабы теряли связь
с родной землей, с предками и переставали, таким образом, ощущать свою цельность, быть самими собой. Со времени отмены рабства категория имени наполнилась новым содержанием: свобода означала возвращение самоценности афроамериканца, а изменение имени и фамилии, которые ассоциировались с угнетенным положением рабов, было первой попыткой афроаме-риканцев утвердить свое «я».
В некоторых случаях парантеза в интерпозиции может действительно освещать описываемые события нейтрально, равномерно: Both dressed to the sixes (as he would say), in the very best [13, с. 141]. Но иногда она способна содержать весьма важную информацию, которая превосходит по своей важности информацию, содержащуюся во вводящем предложении. Это происходит тогда, когда вставка выражает мнение и оценку автора. Так, в предложении She fixed a fresh drink (she always had money for that), sat down in a worn chair, staring at the door through which her rent, and help, had gone [13, с. 80-81] вставка содержит неодобрительную оценку автором поведения и образа жизни героини, а также скрытый упрек в том, что на спиртные напитки она всегда могла найти деньги, а на поддержку родной дочери их не нашла, предпочтя выдать ее замуж за нелюбимого ею человека, при этом переложив с себя груз ответственности за ее воспитание и содержание по сути на первого встречного.
Согласно материалам исследования, нельзя говорить однозначно и о том, что парантеза в постпозиции обладает наименьшей силой прагматического воздействия. Анализ текста, напротив, демонстрирует то, что она может служить средством актуализации элементов смысла. Когда выделенные скобками части высказывания грамматически связаны с базовой конструкцией, они приобретают статус дополнительной ремы. При снятии скобок они полностью вписываются в текст основного предложения, не требуя никаких дополнительных изменений. Например, в предложении I have to blush for a few of them (and I don't blush at life easily) [13, с. xi] информация, содержащаяся в скобках, на наш взгляд, имеет такое же важное значение, как и информация вводящего предложения (если не большее), она конкретизирует, уточняет информацию вводной части, а также косвенно дает отсылку к богатому жизненному опыту автора, его утраченной способности удивляться жизненным перипетиям. В предложении They were going to drive to Kamika's apartment (couldn't go to his; telephone too busy) [13, с. 141] рема также представлена паренте-тическим включением. Если тема содержит большей частью уже известную читателю информацию, то вторая часть предложения описывает некоторые новые детали, при этом характеризуя персонажа, как неверного своей девушке парня, в квартире которого постоянно раздаются звонки поклонниц.
Говоря об использовании парентетических включений в рамках литературного произведения, нельзя обойти вниманием вопрос об их основных типах. В анализе нашего материала мы придерживались классификации парентетических внесений, предложенной О.В. Костровой [14]. Исследователь выделяет три типа прагматических вставок: содержательные, конативные и модально-оценочные. Содержательная парантеза, которая в упомянутой ранее классификации носит название вставной или вставочной конструкции, расширяет объем высказывания, вносит дополнительную информацию, уточняет некоторые детали; для нее характерно выражение объективно-модального значения. Такого рода парантеза присутствует в анализируемых нами произведениях, но в небольшом количестве: "Now I can have a nice dog and my cat won't be petted by strangers all day. Cleopatra [the cat] don't like that" [13, с. 201]; Latesha thought she loved the man she had; but she really loved the smell and sight of what seemed like success. (He would be in prison in three more years.) [13, с. 155].
Конативная парантеза, дифференцирующая высказывание с точки зрения его коммуникативного плана, идентифицирует в ней речь персонажа, авторский текст или несобственно-прямую речь. Следующее объемное включение, занимающее отдельный абзац, (She had called him "Mr. Nettles" until he insisted she call him "Maddy". "What will people think! My own wife calling me, 'Mr'. Can't you say 'dear' or 'sweetheart' like other wives do?") [13, с. 40] включает прямую речь двух персонажей. В предложении When Maddy hugged her (at last! a chance to really put his hands on her!) she just smiled, and moved away from him as soon as she could without being impolite [13, c. 38]. парентетическое включение представлено несобственно-прямой речью, относящейся к персонажу Maddy, который приходит в неописуемый восторг, когда получает согласие своей соседки Sorty выдать за него замуж свою дочь. Речь персонажа образует сложное единство с речью рассказчика. Не имея синтаксических связей с репликой повествователя,
высказывания героя, тем не менее, приводятся со строчных букв. Кроме того, наличие восклицательного знака в конце первой реплики не приводит к использованию прописной буквы в начале второй реплики. В итоге, при чтении данного отрывка создается впечатление истинного многоголосия: парантеза создает полифонический эффект.
Большая часть парентетических вставок в творчестве Дж. Калифорнии Купер представлена модально-оценочными включениями. Они могут иметь оценочно-комментирующее, усилительное или субъективно-оценочное значение. Автор может выступать как с положительной оценкой характера и поступков своих персонажей: Weldon Forest wanted to give her something. (His heart was a generous one) [13, с. 59], так и с крайне отрицательной: "Maddy gonna help her, and gonna help me too! Best thing I can think of for everybody! That's the truth, Lord!" (She was even gonna try to lie to God!) [13, с. 38]. Во втором примере парантеза представлена речью персонажа-повествователя, который считает неприемлемым со стороны героини Sorty оправдание перед богом своих подлых поступков. Восклицательный знак в конце предложения придает высказыванию дополнительную эмоциональность и убедительность. Фрагмент With her head resting on his shoulder, in the darkness of the old car, she smiled up at him. "What, my love?" (She heard that in some romantic movie. In reality that's what she was living in her mind, a romantic movie.) [13, с. 10] содержит парантезу с оценочно-комментирующим значением. Автор с неодобрением относится к тому, как его героиня Futila относится к жизни. Несерьезность, поверхностность, по его мнению, не те качества, которые могут пригодиться в суровой реальности.
Иногда парентетические вставки, используемые в текстах Дж. Калифорнии Купер, выполняют чисто эмотивную функцию, предполагающую выражение эмоций языковыми средствами. Такие вставки и у читателя вызывают эмоциональный отклик. Например, рассказчица не может скрыть своей радости, когда говорит о начале романтических отношений между героями, судьбе которых она очень сопереживает: After that first date, they started going out someplace, to have dinner or see a picture show, most nights he was in town. They went without me! Left me at home. (smile) [13, с. 205]. Лексема smile емко и красноречиво
Библиографический список
передает эмоциональное состояние рассказчицы, ее радость за ставших близкими ей людей. Междометие ugh в функции парантезы: "I'm taking the basic classes I need. Algebra, geometry (ugh), chemistry and botany, right along with Martha" [13, с. 13], напротив, выражает отрицательное отношение героини к выше упомянутым сложным и видимо скучным для нее учебным дисциплинам.
Итак, результаты проведенного нами исследования позволяют рассматривать парантезу как неотъемлемый компонент идиостиля Дж. Калифорнии Купер. Парентетические включения можно считать важным с точки зрения выполняемых им функций в тексте стилистическим синтаксическим приемом. Помимо коммуникативной функции, предполагающей передачу информации, и осуществляемой содержательными парантезами, данный прием выполняет экспрессивную и эмотивную функции. Данные функции преимущественно осуществляются конативными и модально-оценочными парантезами. Посредством конативной парантезы повествование расслаивается на несколько планов, изображение становится полифоничным за счет присутствия авторского описания происходящего и передачи суждений, оценок персонажей в виде прямой или несобственно-прямой речи, заключенной в скобки. Модально-оценочные парантезы дают героям литературных произведений качественную характеристику и часто служат средством эмоциональной оценки. В целом, парентетические вкрапления придают тексту непринужденность, естественность, усиливая его эмоциональную выразительность. С их помощью у читателя можно вызвать самые разнообразные чувства, создать ощущение сопричастности переживаниям автора или персонажа. На наш взгляд, основная цель парантезы заключается в создании контакта между автором и читателем, в том, чтобы сделать последнего активным участником процесса восприятия литературного текста. Данное исследование не является исчерпывающим, в полной мере раскрывающим суть обозначенной проблемы. Однако его результаты могут послужить основой для изучения особенностей функционирования парантезы в других авторских идиостилях; они могут использоваться на практических занятиях по интерпретации художественного текста и в целом в вузовской практике: в курсах стилистики и современной американской литературы.
1. Караулов Ю.Н. Русский язык и языковая личность. Москва: Наука, 1987.
2. Виноградов В.В. О теории художественной речи. Москва: Высшая школа, 1971.
3. Виноградов В.В. Проблема авторства и теория стилей. Москва: ГИХЛ, 1961.
4. Гальперин И.Р. Стилистика английского языка. Москва: Высшая школа, 1981.
5. Котова А.Г. Прагмасемантические аспекты идиостиля И. С. Гумилева. Диссертация ... кандидата филологических наук. Волгоград, 2000.
6. Никифорова С.А. Функционирование парантезы в немецком поэтическом тексте (на примере стихотворений И.В. Гете). Вестник Ленинградского государственного университета им. А.С. Пушкина. 2015; Т. 1, № 4: 19б - 202.
7. Двоенко Я.Ю. Парантез как средство создания образа «я» повествующего в книге И. Бродского «Новые стансы к Августе». SCRIPTA MANENT. 2014; № 20: 51 - 57.
8. Шипова И.А. Эмоциональный синтаксис в немецкоязычном художественном дискурсе. Диссертация кандидата филологических наук. Москва, 2005.
9. Патроева Н.В. Типы и функции осложняющих конструкций в языке русской поэзии XVIII-XIX вв. Автореферат диссертации ... доктора филологических наук. Санкт-Петербург, 2005.
10. Адмони В.Г. Синтаксис современного немецкого языка. Система отношений и система построений. Ленинград: Наука, 1973.
11. Кухаренко В.А. Интерпретация текста. Ленинград: Просвещение, 1978.
12. Романенко Е.Н. Вставные и вводные предложения в современном немецком языке. Автореферат диссертации ... кандидата филологических наук. Киев, 1979.
13. Cooper J. California. Wild Stars Seeking Midnight Suns. New York: Anchor Books, 2007.
14. Кострова О.В. Экспрессивный синтаксис современного немецкого языка. Москва: Флинта, 2004.
References
1. Karaulov Yu.N. Russkijyazykiyazykovaya lichnost'. Moskva: Nauka, 1987.
2. Vinogradov V.V. O teoriihudozhestvennojrechi. Moskva: Vysshaya shkola, 1971.
3. Vinogradov V.V. Problema avtorstva i teoriya stilej. Moskva: GIHL, 1961.
4. Gal'perin I.R. Stilistika anglijskogo yazyka. Moskva: Vysshaya shkola, 1981.
5. Kotova A.G. Pragmasemanticheskie aspekty idiostilya I. S. Gumileva. Dissertaciya ... kandidata filologicheskih nauk. Volgograd, 2000.
6. Nikiforova S.A. Funkcionirovanie parantezy v nemeckom po'eticheskom tekste (na primere stihotvorenij I.V. Gete). Vestnik Leningradskogo gosudarstvennogo universiteta im. A.S. Pushkina. 2015; T. 1, № 4: 196 - 202.
7. Dvoenko Ya.Yu. Parantez kak sredstvo sozdaniya obraza «ya» povestvuyuschego v knige I. Brodskogo «Novye stansy k Avguste». SCRIPTA MANENT. 2014; № 20: 51 - 57.
8. Shipova I.A. 'Emocional'nyj sintaksis v nemeckoyazychnom hudozhestvennom diskurse. Dissertaciya kandidata filologicheskih nauk. Moskva, 2005.
9. Patroeva N.V. Tipyi funkciioslozhnyayuschih konstrukcij vyazyke russkojpo'eziiXVIII-XIX vv. Avtoreferat dissertacii ... doktora filologicheskih nauk. Sankt-Peterburg, 2005.
10. Admoni V.G. Sintaksis sovremennogo nemeckogo yazyka. Sistema otnoshenij i sistema postroenij. Leningrad: Nauka, 1973.
11. Kuharenko V.A. Interpretaciya teksta. Leningrad: Prosveschenie, 1978.
12. Romanenko E.N. Vstavnye i vvodnye predlozheniya v sovremennom nemeckom yazyke. Avtoreferat dissertacii ... kandidata filologicheskih nauk. Kiev, 1979.
13. Cooper J. California. Wild Stars Seeking Midnight Suns. New York: Anchor Books, 2007.
14. Kostrova O.V. 'Ekspressivnyj sintaksis sovremennogo nemeckogo yazyka. Moskva: Flinta, 2004.
Статья поступила в редакцию 22.03.17
УДК 398.22 (=512.157)
SatanarМ.Т., MA student, North-Eastern Federal University n.a. M.K. Ammosov (Yakutsk, Russia), E-mail: [email protected]
Illarionov V.V., Doctor of Sciences (Philology), North-Eastern Federal University n.a. M.K. Ammosov (Yakutsk, Russia),
E-mail: [email protected]
SACRED SYMBOLS OF AN EPIC NUMERAL "FOUR" IN THE YAKUT HEROIC OLONKHO EPOS. Nowadays we need more systematic approach and comprehensive view on the language of folklore, which remains one of the least studied spheres of Yakut folk tradition. Among expressive linguistic means of folklore tradition numerals are distinguished due to their wide use and specific nature. In olonkho, the numeral mYepm (tyort) that stands for four can be both, information and code, and has two levels of meaning: at superficial and deep level. While the first level carries descriptive functions, in the given article we will focus on the second, deeper level of numeral mYepm, which possesses sacral information. Our scientific interest in this theme is explained by the fact that numerals are one of the main mythological constituents of human cognition and by insufficient investigation of sacral symbolism of the numeral in question. We will attempt to provide semiotic and structural analysis of this epic numeral, which reflects archaic worldview concepts and linguistic consciousness of the Yakut people that could be rich material for research, having importance for the study of spiritual culture of Sakha people.
Key words: numeral mYepm, sanctity, symbolism, archaic stratum of lexis, space, time, cosmology, semiotic code, structural analysis, rituals, customs.
М.Т. Сатанар, магистрант, Северо-Восточный федеральный университет имени М.К. Аммосова, г. Якутск,
E-mail: [email protected]
В.В. Илларионов, д-р филол. наук, Северо-Восточного федерального университета имени М.К. Аммосова, г. Якутск,
E-mail: [email protected]
САКРАЛЬНАЯ СИМВОЛИКА ЭПИЧЕСКОГО ЧИСЛИТЕЛЬНОГО «ЧЕТЫРЕ»
Сегодня необходим широкий взгляд, системное отношение к языку фольклора. Язык олонхо продолжает оставаться одной из наименее изученных сторон якутского фольклора. Среди выразительных языковых средств народной поэтики широтой и яркостью применения выделяются имена числительные. Числительное mYepm 'четыре' в олонхо, играет роль и сообщения, и кода, имея два уровня смысла: поверхностный и глубинный. Поверхностный уровень носит описательный характер. Мы же разберем глубинный уровень смысла числительного mYepm 'четыре', передающий информацию сакрального характера. Наше обращение к указанной теме объясняется интересом к числу, как одному из важнейших мифов человеческого мышления, также недостаточностью освещения сакральной символики исследуемого числительного. В данной статье предпринята попытка семиотико-структурного анализа эпического числительного mYepm 'четыре', отражающая древнейшие мировоззренческие установки и языковое сознание народа, которые в свою очередь могли бы выступить благодатным материалом для исследования, имея важное значение для изучения духовной культуры якутского народа.
Ключевые слова: число туврт 'четыре', числительное туврт 'четыре', cакральность, символика, архаичный пласт лексики, пространство, время, космология, семиотический код, структурный анализ, ритуалы, обряды.
Символы играют роль специфических единиц мышления, обладают промежуточным логическим статусом между конкретно-чувственными образами и абстрактными понятиями [1, с. 127; 2, с. 12]. В символах представлен в сгущенном виде коллективный опыт народа. Мифологическое мышление, хотя оно и привязано к образам, может быть обобщающим и, следовательно, научным. В древнейших синкретических формах фольклора исследователи справедливо видят зачатки того, что позже в системе развитых и дифференцированных культур становится наукой, литературой, религией [1, с. 129 - 130; 3, с. 616]. Е.М. Мелетин-ский отмечает особую «полноту» мифологического мышления за счет включения эмоционально-интуитивного начала [4, с. 167]. Эпические формулы, передавая в сжатом виде народный опыт и сакральные знания, являются мощным средством компрессии информации, которая возможна благодаря емкости значения ключевых слов.
Символика чисел занимает далеко не последнее место в более глубоком осмыслении текста олонхо. Так, использование числительных в произведениях устного народного творчества интересовало многих отечественных и зарубежных исследователей. Еще в 19 веке А.А. Потебня заметил особенность функционирования числительных в украинском фольклоре [5, с. 423]. Числительные в устном народном творчестве исследовали немецкие, болгарские слависты, русские учёные А.Т. Хроленко, О.А. Давыдова, Т.А. Новичкова, С.П. Праведников. Числительные становились объектом изучения узбекского, татарского, башкирского языков, хакасского, якутского, калмыцкого, монгольского эпосов. Что касаемо якутского олонхо, исследователь Л.Л. Габышева выявила классификацию числительных внутри пространственно-временного цветового континуума [6; 7]. А.В. Кудияровым на материале эпоса «Кулун Куллустуур» была рассмотрена эпическая универсалия - хронотоп [8]. В монографии Е.И. Избековой впервые проведен квантитативный анализ функционирования числительных в олонхо, числительные исследованы в культурно-этнографическом контексте, описаны как лингвофольклорный феномен, установлена мифологическая сакральная символика эпических числительных, выявлены не-
которые закономерности в семантике эпических числительных [9].
Что же касаемо числительного тYврт 'четыре', как отмечено в монографии Е.И. Избековой, по итогам квантитативного анализа употребления имен числительных, в рассмотренных восьми наиболее ранних текстах олонхо [9, с.13], по частоте употребления числительное тYврт 'четыре' - зафиксировано 126 раза (4,35%), тYврт уон тYврт 'сорок четыре' - 27 раз, тYврт уон 'сорок' - 11 раз. В олонхо наиболее частотными числительными выявлены Yс 'три' (21,85%), то^ус 'девять' (18,42%), а^ыс 'восемь' (15,39%), икки 'два' (9,08%), сэттэ 'семь' (7,09%), биир 'один' (7,95%). Интересно, что числительное 4 наиболее активно функционирует в фольклорных произведениях узбекского, калмыцкого, монгольского, народов и в былинах. Мы не будем подробнее рассматривать функциональные особенности, способы использования числительного тYврт "четыре" (подробнее они описаны в солидной монографии Е.И. Избековой "Числительные в олонхо: структура и семантика" [9]). Нас интересует вопрос: почему сакральное числительное тYврт 'четыре' с компактно "заархивированной" космологической информацией, не предпочтена в употреблении у якутского народа? В чём заключается внутренняя смысловая нагрузка числительного тYврт 'четыре'?
С глубокой древности числа играют важную роль в жизни человека. Древние люди приписывали им особые свойства. Во многих культурах, особенно в вавилонской, индуистской, пифагорейской, число является началом вещей. Число 'четыре' соответствует символу единства и целостности мироздания и его отдельных материальных и духовных проявлений. С ним связано горизонтальное освоение окружающего пространства. "Индейцы Дакота отличались особой расположенностью к числу 'четыре' [10, с. 257]. Буддисты преклонялись перед богами четырех сторон света, "на востоке находится белоснежный Елхор СYрэн; на юге - синеватый Пагжиба бурхан; на западе - красноликий Тэн-грий Лусууда Жамнайзан; на севере желтый бог благоденствия Намсарай" (Б.Дашиев). В оккультизме «альфа и гамма всего» считается «великий закон четырех», а его геометрический эквивалент - квадрат - «знаком священной книги Таро» [11, с. 41].
