CC BY
441
ВЕСТН. МОСК. УН-ТА. СЕР. 14. ПСИХОЛОГИЯ. 2015. № 2
ЭМПИРИЧЕСКИЕ ИССЛЕДОВАНИЯ
Е. Н. Дымова, Н. В. Тарабрина, Н. Е. Харламенкова
параметры психологического БЛАГОПОЛУЧИЯ/
НЕБЛАГОПОЛУЧИЯ при рАЗНом уровне
психической травматизации
Представлены результаты изучения зависимостей между интенсивностью переживания психотравмирующих событий, уровнем посттравматического стресса и параметрами психологического благополучия у солдат, проходящих срочную службу в войсковых частях г. Москвы и Московской области (n=123; возраст 18—25 лет). Методики: Опросник травматических ситуаций (Life Experience Questionnaire, LEQ) Дж. Норбек, И. Сарасон и др. в адаптации Н.В. Тарабриной и др.; Шкала психологического благополучия (ШПБ) К. Рифф в адаптации Т.Д. Шевеленковой и Т.П. Фесенко; Опросник выраженности психопатологической симптоматики (Symptom Check List-90-r-Revised, SCL-90-R) Л. Дерогатис и др. в адаптации Н.В. Тарабриной и др.; Миссисипская шкала (МШ, гражданский вариант) Т. Кина и др. в адаптации Н.В. Тарабриной и др. В исследовании установлена значимая обратная связь между психологическим благополучием, интенсивностью посттравматического стресса и переживанием психотравмирующих событий. Показано, что интенсивный посттравматический стресс связан с различными психопатологическими симптомами — соматизацией, обсессивностью-компульсивностью, межличностной сензитивностью, депрессией, тревожностью, паранойяльностью и психотизмом. Выявлено, что наличие у человека чувства автономии препятствует развитию сопутствующих посттравматическому стрессу психопатологических симптомов, поддерживает психологическое благополучие, но без дополнительных ресурсов не может направленно влиять на уровень психической травматизации.
дымова Екатерина Николаевна — мл. науч. сотр. лаборатории психологии посттравматического стресса ФГБУН Институт психологии РАН. E-mail: [email protected]
тарабрина Надежда Владимировна — докт. психол. наук, профессор, гл. науч. сотр. лаборатории психологии посттравматического стресса ФГБУН Институт психологии РАН. E-mail: [email protected]
харламенкова Наталья Евгеньевна — докт. психол. наук, профессор, зав. лабораторией психологии посттравматического стресса ФГБУН Институт психологии РАН. E-mail: [email protected]
Работа выполнена при финансовой поддержке РГНФ (проект № 13-0600390).
37
Ключевые слова: психологическое благополучие, посттравматический стресс, психопатологическая симптоматика, автономия.
The results of investigation the relationship between the intensity of the experience of traumatic events, post-traumatic stress and the parameters of psychological well-being in conscripts (n=123, age 18—25), passing military service in military units in Moscow and Moscow region are presented. Psychological techniques: Life Experience Questionnaire (LEQ) by J. Norbeck, I. Sarason et al. in adaptation of N.V. Tarabrina et al.; The Scale of psychological well-being by C. Ryff in adaptation of T.D. Shevelenkova, T.P. Fesenko; Symptom Check List-90-r-Revised by L.R. Derogatis et al. in adaptation of N.V. Tarabrina et al.; Mississippi scale (civilian version) by T. Keane et al. in adaptation of N.V. Tarabrina et al. The significant inverse relationship between psychological wellbeing, the intensity of PTSD and the experience of traumatic events was revealed. It is shown that intensive post-traumatic stress is associated with a variety of psychopathological symptoms: somatization, obsessive-compulsive, interpersonal sensitivity, depression, anxiety, paranoid ideation and psychoticism. It is revealed that the feeling of autonomy prevents the development of psychopathological symptoms accompanied the post-traumatic stress, supports psychological wellbeing, but without additional resources cannot be directed to influence on the level of psychic traumatization.
Key words: psychological well-being, post-traumatic stress, psychopathological symptoms, autonomy.
Психологическое благополучие и посттравматический стресс
Систематическое изучение проблемы психологического благополучия (ПБ), начатое Н. Брэдберном еще в 1960-е гг. (Bradburn, 1969), до сих пор остается актуальным предметом исследования в связи с тем, что перечень факторов, влияющих на ПБ, постоянно расширяется и приобретает комплексный характер. Брэдберн полагал, что ПБ сопоставимо с удовлетворенностью жизнью и субъективным ощущением счастья. Он рассматривал ПБ как соотношение (баланс) двух видов аффекта — позитивного и негативного. Когда позитивный аффект доминирует над негативным, человек ощущает себя счастливым и удовлетворенным, т.е. имеет высокий уровень ПБ, в противоположном случае человек ощущает себя несчастным и неудовлетворенным, т.е. имеет низкий уровень ПБ.
В работе П. Ворр, Дж. Бартер и Г. Браунбридж было найдено статистическое подтверждение независимости позитивного и негативного аффектов (Warr et al., 1983). В дальнейших исследованиях, где наряду с различными интервью, направленными на диагностику психического здоровья и стрессовых жизненных событий, использовалась «Шкала позитивного аффекта» Брэдберна, было выделено
38
два фактора психического здоровья — «Психологический дистресс» и «Психологическое благополучие», которые, как оказалось, высоко коррелируют между собой (Zautra et al., 1988). Это значит, что при высоком уровне психологического дистресса высока вероятность нарушения баланса между позитивным и негативным аффектом и преобладание негативных переживаний, что еще раз подтверждает правильность выбора критерия «баланс позитивного и негативного аффектов» для оценки ПБ.
Немаловажной задачей изучения ПБ стала проверка предположения о его устойчивости, в связи с чем была исследована динамика позитивного и негативного аффектов. В исследовании
С. Чарльз, Ч. Рейнольдс и М. Гатс позитивный и негативный аффекты оценивали с помощью «Шкалы баланса аффекта» Брэд-берна. В выборку (n=2804) вошли семьи, каждая из которых была представлена четырьмя поколениями. Исследование проводилось с помощью лонгитюдного метода в период с 1971 по 1994 г. Было выявлено, что негативный аффект уменьшается с возрастом в каждом из поколений, хотя в самом старшем поколении это снижение оказалось менее выраженным. Более высокие показатели по шкале нейротизма замедляют снижение негативного аффекта с возрастом. Уровень положительного аффекта остается устойчивым в молодом и среднем возрасте, а в старшей группе он несколько снижается (Charles et al., 2001).
Полученные Брэдберном результаты, а также данные других исследователей, применивших разработанные им шкалы, показали, что ПБ определяется прежде всего переживаниями человека и степенью выраженности негативного или позитивного аффекта. В дальнейших работах представления о ПБ приобрели более дифференцированный характер.
Так, значительный вклад в исследование ПБ внесла К. Рифф. Анализируя литературу, она выделила и операционализировала такие аспекты ПБ, как самопринятие, позитивные отношения с другими людьми, автономность, управление окружением, наличие цели в жизни и личностный рост. Людям разного возраста и пола (n=321) кроме методик на оценку субъективного ПБ предлагались методики для диагностики таких переменных, как баланс аффекта, удовлетворенность жизнью, самооценка, нравственность, локус контроля и депрессия. Оказалось, что такие параметры ПБ, как позитивные отношения с другими людьми, автономность и цель в жизни, не связаны с перечисленными переменными. Кроме того, возрастные профили ПБ значительно различались (Ryff, 1989). Позднее на большей по объему выборке (n=1108) была подтверждена 6-факторная структура ПБ с одним фактором второго порядка, которая оказалась устойчивой в разных половозрастных группах (Ryff, Keyes, 1995).
39
Итак, краткий исторический экскурс в исследование ПБ показывает, что оно имеет определенную структуру и операциона-лизируется посредством таких переменных, как самопринятие, позитивные отношения с другими людьми, автономность, управление окружением, наличие цели в жизни и личностный рост. Отмечается также, что ПБ меняется с возрастом. При этом было обнаружено, что изменение структуры ПБ и его динамика мало исследованы в связи с изменением социальных условий, тех или иных жизненных обстоятельств, в которых оказывается человек.
В современных работах ПБ анализируется с учетом влияния на человека различных ситуаций, позитивных или негативных факторов, а также воздействия на него стрессоров высокой интенсивности как экстремальных событий, включенных наряду с другими переживаниями в историю жизненного пути личности. С этой точки зрения ПБ представляет собой целостное переживание, связанное с базовыми человеческими ценностями и потребностями и выраженное в субъективном ощущении удовлетворенности собой и собственной жизнью. Для оценки уровня ПБ необходимо учитывать соотношение, с одной стороны, внутренних условий, порождающих психологические проблемы человека (эмоциональные, коммуникативные, когнитивные), а с другой — влияние внешних социальных факторов (стрессоров разной интенсивности). С этой точки зрения чувство ПБ может быть описано как психическое состояние человека, связанное с его способностью справляться с внешними и внутренними угрозами и тем самым обусловливающее эффективность его социального функционирования (Тарабрина и др., 2009).
К важнейшим показателям ПБ относят систему отношений человека к себе и миру, личностные качества, в том числе эмоциональную и волевую сферу, умение поддерживать ощущение субъективного благополучия, сохранять оптимальный фон функциональных состояний. Таким образом, субъективная оценка психологического благополучия или неблагополучия является индивидуальным критерием, позволяющим оценить и проанализировать степень самоэффективности, а также удовлетворенности качеством жизни в целом (Марищук, Пыжьянова, 2008). Представление о собственном ПБ и его оценка ограничивают или расширяют возможность получения удовольствия от жизни, определенным образом влияют на способность личности к полноценному функционированию, успешной самореализации и социальной адаптации в целом (Тарабрина и др., 2012).
ПБ рассматривается как интегральный показатель степени направленности человека на личностный рост, самопринятие, на способность быть компетентным в управлении повседневными
40
делами, а также противостоять социальному давлению, иметь цели в жизни (Шевеленкова, Фесенко, 2005).
Высокая степень удовлетворенности своим личностным развитием в трудные периоды жизни становится для человека регулирующим механизмом. Исходя из этого положения ПБ может быть описано как сложное переживание человеком удовлетворенности собственной жизнью, обусловливающее эффективность его социального функционирования и связанное со способностью справляться с внешними и внутренними угрозами. Этот вывод находит подтверждение во многих исследованиях. Показано, например, что эмоциональная регуляция, способствующая когнитивной переоценке негативных впечатлений от увиденного (исследование эмоциональной реакции людей на происходящее во время землетрясения в Японии в 2011 г.), способствует улучшению психологического функционирования (Cavanagh et al., 2014). Уверенность человека в себе, адекватная самооценка, самоэффективность рассматриваются в исследованиях как фактор, способствующий снижению страха смерти и редукции психопатологических симптомов, сопутствующих ПТСР — посттравматическому стрессовому расстройству (Hoelterhoff, Chung, 2013). Не меньшее значение для ПБ имеет ориентация человека, получившего травму, на просоциальное поведение (Frazier et al., 2013), а также на непосредственную (face-to-face) социальную поддержку. В исследовании Дж. Хавдона и Дж. Райна показано, что, в отличие от онлайн-общения (смс-обмен, интернет-общение и др.), непосредственное взаимодействие с друзьями и близкими значительно улучшает самочувствие и ПБ (Hawdon, Ryan, 2012). Являясь интегральной личностной характеристикой, ПБ может использоваться как показатель психического здоровья человека (Тарабрина и др., 2012).
Однако, несмотря на то что в современных исследованиях ПБ рассматривается как один из ресурсов, которые человек использует для совладания с трудными жизненными ситуациями, вопрос о сохранении ПБ при высоком уровне психической травматизации остается открытым.
Представляемое ниже исследование посвящено изучению взаимозависимости между интенсивностью переживания психотравмирующих событий, посттравматическим стрессом и параметрами ПБ. Гипотеза: интенсивность переживания психотравмирующих событий выше у тех лиц, которые психологически менее благополучны и имеют высокий уровень посттравматического стресса.
В качестве респондентов выступили лица мужского пола (123 человека) в возрасте от 18 до 25 лет, проходящие военную службу в войсковых частях г. Москвы и Московской области.
41
Методики
1. Для оценки интенсивности переживания психотравмирующих событий применялся «Опросник травматических ситуаций» — Life Experience Questionnaire, LEQ (Norbeck, 1984; Sarason et al., 1978), адаптированный на русский язык Н.В. Тарабриной с коллегами (Тарабрина, 2007). Данная методика представляет собой 38 описаний травматических ситуаций. Испытуемому необходимо отметить те ситуации, которые он переживал в своей жизни, а также оценить их продолжающееся влияние за последний год. По результатам опросника подсчитывался индекс травматичности.
2. Для измерения уровня актуального ПБ и оценки выраженности его отдельных компонентов использовалась «Шкала психологического благополучия (ШПБ)» К. Рифф в адаптации Т.Д. Шевеленко-вой и Т.П. Фесенко (2005). Опросник содержит пункты, образующие 6 шкал, ответы по которым оцениваются с помощью классических ключей: «Позитивные отношения с окружающими», «Автономия», «Управление средой», «Личностный рост», «Цели в жизни», «Самопринятие», и 4 шкалы, полученные путем факторизации пунктов опросника Т.Д. Шевеленковой и Т.П. Фесенко: «Баланс аффекта», «Осмысленность жизни», «Человек как открытая система», «Автономия». Бланк методики представляет собой список утверждений, респонденту необходимо выразить степень своего согласия или несогласия с тем или иным утверждением, поставив отметку на шкале, содержащей 6 возможных градаций от «абсолютно согласен» до «абсолютно не согласен».
3. Для оценки интенсивности психопатологических симптомов применялся «Опросник выраженности психопатологической симптоматики» — Symptom Check List-90-r-Revised, SCL-90-R (Derogatis et al., 1973) в адаптации Н.В. Тарабриной с коллегами (Тарабрина, 2007). Опросник содержит 90 вопросов, интерпретация происходит по 9 основным шкалам симптоматических расстройств (соматизация, обсессивность-компульсивность, межличностная сензитивность, депрессия, тревожность, враждебность, фобическая тревожность, паранойяльные тенденции, психотизм) и 3 обобщенным шкалам — общий индекс тяжести симптомов, индекс наличного симптоматического дистресса, общее число утвердительных ответов.
4. Степень выраженности посттравматической симптоматики определялась по Миссисипской шкале (МШ, гражданский вариант) — Mississippi Scale (civilian version), (Keane et al., 1987, 1988) в адаптации Н.В. Тарабриной с коллегами (Тарабрина, 2007). Методика представляет собой список из 39 утверждений, каждое из которых оценивается по 5-балльной системе Лайкерта с выбором ответов от «совершенно неверно» до «совершенно верно».
42
Итоговый результат выводится путем суммирования баллов и позволяет выявить степень воздействия на индивида перенесенного травматического опыта.
Обработка данных осуществлялась с помощью программного пакета STATISTIKA.
Результаты и обсуждение
Для проверки гипотезы выборка была разделена на две группы по показателю Индекс травматизации (ИТ) методики LEQ (медианный критерий): N (n=55) — норма, респонденты с ИТ<1.6 балла и Т (n=68) — респонденты с ИТ>1.7 балла. С целью подтверждения правильности этого разделения было проведено сравнение показателей групп по методикам МШ и SCL-90-R (табл. 1). Сравнение показало, что в Т-группе выше общий балл по МШ. По методике SCL-90-R в Т-группе показатели по обсессивности-компульсивности, депрессии, тревожности, паранойяльным тенденциям, психотизму, по
Таблица 1
Различия между группами N и Т по показателям методик МШ и SCL-90-R
Мето- дика Показатели Сумма рангов U p-level
N-группа Т-группа
МШ Общий балл 3022.5 4603.5 1441.5* .04*
SCL-90-R SOM (соматизация) 3184.5 4441.5 1608.0 .23
O-C (обсессивность-компульсивность) 2998.0 4628.0 1415.5* .03*
INT (межличностная сензитив-ность) 3236.0 4390.0 1644.0 .31
DEP (депрессия) 2985.5 4640.5 1394.5* .02*
ANX (тревожность) 2844.0 4782.0 1265.0* .003*
HOS (враждебность) 3165.0 4461.0 1574.5 .17
PHOB (фобическая тревожность) 3103.0 4523.0 1523.0 .10
PAR (паранойяльные тенденции) 2802.0 4824.0 1225.5* .002*
PSY (психотизм) 2906.0 4720.0 1322.0* .007*
ADD (общий индекс тяжести симптомов) 3055.5 4570.5 1467.0 .053
GSI (общий индекс тяжести симптомов) 2927.5 4698.5 1339.0* .009*
PST (общее число утвердительных ответов) 2976.0 4650.0 1388.5* .019*
PSDI (индекс наличного симптоматического дистресса) 2717.0 4909.0 1130.0* О О
Примечание. Здесь и в других таблицах: * — различия значимы при p<0.05.
43
общему индексу наличного симптоматического дистресса оказались значимо более высокими по сравнению с N-группой. Это подтверждает правильность разделения респондентов на группы.
Изучение ПБ в контексте исследования посттравматического стресса предполагает прежде всего выявление различий между группами N и T по показателям методики ШПБ. Такие различия были выявлены по шкалам «Самопринятие», «Баланс аффекта» и по общему баллу ПБ, что в целом подтверждает выдвинутую нами гипотезу и соответствует данным многочисленных исследований о важности вклада показателя «Баланс аффекта» в общий фактор ПБ (табл. 2). Уверенность в этом выводе основана на том, что позитивные и негативные чувства и их соотношение являются наиболее точными показателями состояния человека, его отношения к миру и наличия/отсутствия у него внутреннего спокойствия и комфорта. В исследованиях, проводимых в лаборатории психологии посттавматического стресса Института психологии РАН, показано, что внутренний комфорт, который переживается людьми как чувство стабильности, равновесия и спокойствия, выступает одним из показателей психологической безопасности и ПБ (Дымова и др., 2015; Харламенкова, 2012). Это состояние может быть не только спонтанным, но и регулируемым (Падун, Климова, 2014).
Таблица 2
Различия между группами N и Т по показателям методики ШПБ и коэффициенты корреляции Спирмена (Rs) между показателями методик ШпБ и мШ по всей выборке
Методика ШПБ Показатели Сумма рангов U p-level Корреляции с общим баллом МШ
N-группа Т-группа Rs p-level
Классические ключи Позитивные отношения с окружающими 3731.0 3895.0 1533.5 .11 -.35* .00
Автономия-1 3538.0 4088.0 1693.5 .44 -.06 .53
Управление средой 3741.5 3884.5 1505.0 .08 -.34* .00
Личностный рост 3264.0 4362.0 1699.0 .46 -.29* .001
Цели в жизни 3520.5 4105.5 1723.5 .54 -.42* .00
Самопринятие 3862.0 3764.0 1377.5* .02* -.43* .00
Общий балл ПБ 4052.0 3574.0 1195.0* .001* -.15 .09
Новые ключи Баланс аффекта 2927.0 4699.0 1359.5* .013* .42* .00
Осмысленность жизни 3505.5 4120.5 1730.5 .56 -.37* .00
Человек как открытая система 3385.5 4240.5 1802.5 .83 -.13 .15
Автономия-2 3411.5 4214.5 1822.0 .91 -.01 .92
44
Несмотря на убедительность полученных результатов, показатели по методике ШПБ были дополнительно прокоррелированы с общим баллом по МШ (табл. 2). По всей выборке значимая корреляционная связь была обнаружена между показателем методики МШ и такими параметрами методики ШПБ, как: позитивные отношения с окружающими (rs=-0.35), управление средой (rs=-0.34), личностный рост (rs=-0.29), цели в жизни (rs=-0.42), самопринятие (rs=-0.43), баланс аффекта (rs=0.42), осмысленность (rs=-0.37). Эти результаты дополняют полученные выше различия между группами N и T по показателям ПБ.
Полученные нами данные восполняют психологическую картину посттравматического стресса, указывая на то, что психологические последствия влияния стрессоров высокой интенсивности нарушают социальное функционирование субъекта: отношения с окружающими меняются и становятся менее доверительными и тесными, а часто даже конфликтными. Человек теряет способность регулировать социальные связи, становится раздражительным, агрессивным, обидчивым. Одновременно с этими изменениями наблюдается сужение временной перспективы, ограничение функции планирования, которые ведут к стагнации и инволюционным процессам, к потере смысла собственной жизни. Существенные изменения происходят и в области самосознания личности. Согласно полученным результатам посттравматический стресс сопряжен с низким уровнем самопринятия, с отчуждением личности от собственного Я. Из этого следует, что актуализация ПБ как ресурса совладания с жизненными трудностями ограниченна и, по-видимому, может выступать регулятором воздействия на человека умеренных по интенсивности стрессоров; при влиянии стрессоров высокой интенсивности, которое выражается в появлении симптомов посттравматического стресса, уровень ПБ снижается.
При исследовании ПБ ожидалось, что у респондентов с разным по интенсивности посттравматическим стрессом обнаружатся различия по параметру автономии, тем более что участниками исследования стали солдаты срочной службы, которые объективно испытывают ограничения своей самостоятельности. Однако ни корреляционный анализ данных, ни другие статистические методы не позволили обнаружить связь автономии с общим баллом по МШ. Для дальнейшего изучения этой проблемы был использован кластерный анализ (K-means clustering). В качестве переменных были выбраны два показателя — автономия (шкала Автономия-1) и общий балл по МШ. В результате выделились три кластера. Для респондентов первого кластера (n=52) характерны низкие значения по шкале автономии (53.8) и средние — по МШ (75.6). Можно предположить, что низкий уровень автономии у 42.3% выборки
45
Os
Различия между кластерами по показателям методик ШПБ, МШ, SCL-90-R и LEQ
Таблица 3
Показатели Кластеры 1 и 3 Кластеры 1 и 2 Кластеры 2 и 3
Сумма рангов Сумма рангов и Р Сумма рангов Сумма рангов и Р Сумма рангов Сумма рангов и Р
Показатели методики ШПБ
Позитивные отношения 2076 2202 698 .01* 2229 1257 761 .67 875 1680 379 .01*
Автономия 1689 2588 311 .00* 1598 1888 220 .00* 1214 1342 522 .26
Управление средой 2173 2105 795 .10 2288 1197 701 .32 913 1642 417 .02*
Личностный рост 1865 2413 487 .00* 2008 1477 630 .09 896 1659 400 .01*
Цели в жизни 1964 2314 586 .00* 2340 1146 650 .14 764 1791 268 .00*
Самопринятие 1952 2326 574 .00* 2208 1278 782 .82 806 1750 310 .00*
Общий балл ПБ 2208 2070 830 .09 2121 1364 743 .55 1021 1535 525 .27
Баланс аффекта 2767 1511 691 .01* 1967 1518 589 .04* 1473 1082 262 .00*
Осмысленность жизни 2028 2250 650 .01* 2250 1236 740 .53 808 1747 312 .00*
Человек как открытая система 2183 2094 805 .06 2087 1398 709 .36 1075 1480 579 .64
Автономия 3047 1231 411 .00* 2703 783 287 .00* 1001 1554 505 .18
Показатели методик МШ и SCL-90-R
Общий балл МШ 3362 915 95 .00* 1542 1944 164 .10 1736 820 20 .00*
Соматизация 2446 1831 1011 .82 2012 1473 634 .00* 1291 1264 444 .04*
Обсессивность-компульсивность 2701 1576 756 .02* 2078 1407 700 .10 1368 1188 368 .00*
Межличностная сензитивность 2692 1586 766 .03* 1998 1488 620 .32 1440 1116 296 .00*
Депрессия 2775 1503 683 .01* 1971 1515 593 .07 1470 1086 266 .00*
Тревожность 2681 1597 777 .04* 2017 1468 639 .04* 1409 1146 326 .00*
Враждебность 2556 1721 901 .27 1847 1638 469 .11 1442 1113 293 .00*
Фобическая тревожность 2599 1679 859 .15 2153 1332 775 .00* 1234 1321 501 .17
Паранойяльные тенденции 2837 1440 620 .01* 1957 1528 579 .77 1511 1045 225 .00*
Психотизм 2750 1528 708 .01* 1947 1538 569 .03* 1469 1087 267 .00*
Общий индекс тяжести симптомов 2662 1616 796 .06 1936 1550 558 .02* 1465 1090 270 .00*
Показатели методики LEO
Количество травматических событий 2551 1726 906 .29 1943 1542 565 .02* 1390 1166 346 .00*
Сумма влияния травматических событий 2538 1740 920 .34 1954 1532 576 .03* 1364 1191 371 .00*
Индекс травматизации 2498 1780 960 .52 2069 1416 691 .28 1253 1303 483 .11
объясняется условиями, в которых находятся солдаты-срочники, либо какими-то другими причинами. Респонденты, входящие во второй кластер (n=31, 25.2%), характеризуются высокими показателями как по автономии (64.6), так и по МШ (87.7). Для третьего кластера (n=40, 32.5%) типичны средние значения по автономии (62.7) и низкие — по МШ (63.2).
В табл. 3 представлены результаты попарного сравнения трех кластеров по всем методикам. Важно отметить, что по сравнению с первыми двумя кластерами в кластере 3 наблюдаются высокие значения практически по всем шкалам ШПБ. Также значительные различия выявлены по методикам SCL-90-R и МШ.
Сравнение двух других групп (кластеров 1 и 2) показало, что они различаются между собой по ШПБ (шкалы автономии и баланса аффекта), но, как было показано выше, демонстрируют более низкие показатели по сравнению с кластером 3. По остальным методикам различия оказались более выраженными. Для кластера 1 (низкая автономия и средний уровень посттравматического стресса) типичны соматизация, тревожность, фобическая тревожность, психотизм. Также в этой группе более высокий общий показатель наличного симптоматического дистресса и выше количество травматических событий и общий уровень их влияния на человека (по LEQ).
Неспособность регулировать аффективные состояния, по-видимому, зависит не только от интенсивности посттравматического стресса, но и от чувства внутренней независимости, от ощущения собственной аутентичности и суверенности. Из этого следует, что при высоких значениях посттравматического стресса наблюдается выраженная психопатологическая симптоматика и психологическое неблагополучие, которое не всегда коррелирует с ощущением зависимости и подчиненности. Исследование показало, что если человек с высоким уровнем посттравматического стресса автономен, склонен к независимым решениям и поступкам, может самостоятельно регулировать собственное поведение (кластер 2), то показатели психологической симптоматики и психологического неблагополучия становятся менее выраженными, однако степень переживания посттравматического стресса при этом автоматически не снижается. Полученные данные согласуются с результатами ранее проведенных исследований (Тарабрина, 2009).
Можно предположить, что автономность «сдерживает» сопутствующую посттравматическому стрессу психопатологическую симптоматику, но недостаточна для совладания с самим стрессом и, по-видимому, может быть более ресурсной при наличии у человека дополнительных возможностей, например потребности в социальной поддержке и ее удовлетворении. Ж.-М. Кинодо пишет, что
47
ощущение личной ответственности изменяет природу зависимости от других людей, она становится «зрелой» зависимостью. Используя термин «портанс» для наименования такого типа отношений, он отмечает, что «автономия и независимость, характеризующие “зрелую” зависимость и портанс, не означают освобождение от объекта, что относится к параноидно-шизоидной двойственности прилипания/убегания в отношениях с объектом: “зрелая” зависимость предоставляет себе и объекту свободу приходить и уходить» (Кинодо, 2008, с. 222—223).
Сказанное выше можно кратко сформулировать так: наличие у субъекта чувства собственной автономии может помочь ему редуцировать посттравматические симптомы, но при условии, что он будет иметь потребность в другом человеке и у него будет возможность обращаться к этому человеку за помощью. Этот вывод, однако, следует рассматривать только в качестве гипотезы, которая может быть верифицирована/фальсифицирована при решении новых научных задач.
Выводы
В целом полученные результаты полностью подтвердили взаимосвязь психопатологической симптоматики, уровня посттравматического стресса, интенсивности переживания психотравмирующих событий и ПБ. Важно отметить, что в исследовании принимали участие здоровые испытуемые, чьи показатели во всех сравниваемых группах находились в пределах нормативных значений, и это определяет возможность формулирования общепсихологических закономерностей.
1. Установлена значимая обратная связь между психологическим благополучием, интенсивностью посттравматического стресса и переживанием психотравмирующих событий.
2. Показано, что интенсивный посттравматический стресс связан с различными психопатологическими симптомами — со-матизацией, обсессивностью-компульсивностью, межличностной сензитивностью, депрессией, тревожностью, паранойяльностью и психотизмом.
3. Наличие у человека чувства автономии препятствует развитию сопутствующих посттравматическому стрессу психопатологических симптомов, поддерживает ПБ, но без дополнительных ресурсов не может направленно влиять на уровень психической травматизации.
48
список ЛИТЕРАТУРЫ
Дымова Е.Н., Тарабрина Н.В., Харламенкова Н.Е. Психологическая безопасность и травматический опыт как модуляторы поиска социальной поддержки в трудной жизненной ситуации // Психологический журнал. 2015. Т. 36. № 3. С. 5—17.
Кинодо Ж.-М. Приручение одиночества. М.: Когито-Центр, 2008.
МарищукЛ.В., Пыжьянова Е.В. Удовлетворенность качеством жизни как критерий психологического здоровья // Психология XXI века: Мат-лы Между-нар. науч.-практ. конф. молодых ученых (С.-Петербург, 24—26 апреля 2008 г.) / Под ред. Н.В. Гришиной. СПб., 2008. С. 457—459.
Падун М.А., Климова Л.А. Регуляция эмоций и психологическое благополучие // Психологическое здоровье и духовно-нравственные проблемы современного общества // Под ред. А.Л. Журавлева, М.И. Воловиковой, Т.В. Галкиной. М.: Изд-во «Институт психологии РАН», 2014. С. 242—256.
Тарабрина Н.В. Практическое руководство по психологии посттравматического стресса. Ч. 2. М.: Когито-Центр, 2007.
Тарабрина Н.В. Психология посттравматического стресса: Теория и практика. М.: Изд-во «Институт психологии РАН», 2009.
Тарабрина Н.В., Быховец Ю.В., Бакусева Н.Н. К вопросу о вкладе уровня психологического благополучия личности в переживание террористической угрозы // Актуальные проблемы клинической и прикладной психологии: Мат-лы I Междунар. науч.-практ. конф. (Владивосток, 11—13 декабря 2009 г.) / Отв. ред. Н.А. Кравцова, Р.В. Кадыров. Владивосток, 2009. С. 86—87.
Тарабрина Н.В., Быховец Ю.В., Казымова Н.Н. Специфика психологического благополучия в группах респондентов с различной интенсивностью переживания террористической угрозы // Психологические исследования: электрон. науч. журн. 2012. № 2. С. 22. URL: http://psystudy.ru
Харламенкова Н.Е. Личностная безопасность и стратегии ее достижения // Проблемы психологической безопасности / Отв. ред. А.Л. Журавлев, Н.В. Тарабрина. М.: Изд-во «Институт психологии РАН», 2012. С. 133—159.
Шевеленкова Т.Д., Фесенко П.П. Психологическое благополучие личности (обзор основных концепций и методика исследования) // Психологическая диагностика. 2005. № 3. С. 95—129.
Bradburn N.M. The structure of psychological well-being. Chicago: Aldine Pub. Co., 1969.
Cavanagh S.R., Fitzgerald E.J., Urry H.L. Emotion reactivity and regulation are associated with psychological functioning following the 2011 earthquake, tsunami, and nuclear crisis in Japan // Emotion. 2014. Vol. 14. N 2 (Apr). P. 235—2 40.
Charles S.T., Reynolds Ch.A., Gatz M. Age-related differences and change in positive and negative affect over 23 years // Journal of Personality and Social Psychology. 2001. Vol. 80. N 1 (Jan). P. 136—151.
Derogatis L.R., Lipman R.S., Covi L. SCL-90: An outpatient psychiatric rating scale - Preliminary report // Psychopharmacology Bulletin. 1973. Vol. 9. N 1. P. 13—27.
49
Frazier P., Greer Ch., Gabrielsen S. et al. The relation between trauma exposure and prosocial behavior // Psychological Trauma: Theory, Research, Practice, and Policy. 2013. Vol. 5. N 3 (May). P. 286—294.
Hawdon J., Ryan J. Well-being after the Virginia Tech mass murder: The relative effectiveness of face-to-face and virtual interactions in providing support to survivors // Traumatology. 2012. Vol. 18. N 4 (Dec). P. 3—12.
HoelterhoffM., ChungM.Ch. Death anxiety and well-being; coping with life-threatening events // Traumatology. 2013. Vol. 19. N 4 (Dec). P. 280—291.
Keane T.M., Wolfe J., Taylor K.L. PTSD: Evidence for diagnostic validity and methods of psychological assessment // Journal of Clinical Psychology. 1987. Vol. 43. P. 32—43.
Keane T.M., Caddell J.M., Taylor K.L. Mississippi scale for combat-related PTSD: Three studies in reliability and validity // Journal of Consulting and Clinical Psychology. 1988. Vol. 56. N 1. P. 85—90.
Norbeck J.S. Modification of recent life event questionnaires for use with female respondents // Research in Nursing and Health. 1984. N 7. P. 61—71.
Ryff C. Happiness is everything, or is it? Explorations on the meaning of psychological well-being // Journal of Personality and Social Psychology. 1989. Vol. 57. N 6 (Dec). P. 1069—1081.
Ryff C., Keyes C. The structure of psychological well-being revisited // Journal of Personality and Social Psychology. 1995. Vol. 69. N 4 (Oct). P. 719—727.
Sarason I.G., Johnson J.H., Siegel J.M. Assessing the impact of life changes: Development of the life experiences survey // Journal of Consulting and Clinical Psychology. 1978. Vol. 46. P. 932—946.
Warr P.B., Barter J., Brownbridge G. On the independence of positive and negative affect // Journal of Personality and Social Psychology. 1983. Vol. 44. N 3 (Mar). P. 644—651.
Zautra A.J., Guarnaccia Ch.A., Reich J. Factor structure of mental health measures for older adults // Journal of Consulting and Clinical Psychology. 1988. Vol. 56. N 4 (Aug). P. 514—519.
Поступила в редакцию 23.01.15
