Парадоксы «Догоняющего развития» в регионах российской Федерации Текст научной статьи по специальности «Экономика и бизнес»

The estimation of the main parameters that determine the ease of doing business in the Tula region. Comparative characteristics of the Tula region, Moscow and St. Petersburg in the number of procedures and time required to open a business, obtaining construction permits, connecting to electricity and property registration. Analyzed parameters of ease of doing business in the Tula region from the point of view of international comparisons. Prospects for further improvement offavorable conditions for business in the Tula region.

Key words: ease of doing business, The World Bank, Doing Business Report, starting a business, dealing with construction permits, getting electricity, registering property.

Belolipetskaya Alla Vjacheslavovna, candidate of economic sciences, docent, al-la249@,mail.ru, Russia, Tula, Tula branch of Plekhanov Russian University of Economics,

Kalinin Konstantin Nikolaevich, director of company group, Kalinin@karavay-tula.ru, Russia, Tula, Company group "Karavay "

УДК 330.13

ПАРАДОКСЫ «ДОГОНЯЮЩЕГО РАЗВИТИЯ» В РЕГИОНАХ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

В.Н. Бабанов, А.В. Белолипецкая

Анализируется подход к реализации модели догоняющего развития в различных странах мира. Обосновывается возможность использования термина «догоняющее развитие» применительно к отдельным регионам РФ. Рассматриваются структура и динамика производства валовой добавленной стоимости в конкретных секторах экономики субъектов РФ. Выделяются регионы, экономическую специфику которых целесообразно характеризовать термином «догоняющее развитие». Определяются условия, при которых «догоняющее развитие» может стать экономически успешной моделью для ряда российских регионов.

Ключевые слова: догоняющее развитие, валовой региональный продукт, валовая добавленная стоимость, индексы производства, экспортная ориентация, им-портозамещение.

Под термином «догоняющее развитие», или «догоняющий рост», как правило, понимают этап в истории тех стран мира, которые по основным экономическим показателям отставали от более передовых государств, но затем в качестве парадигмы своей хозяйственной политики выбрали преодоление этого отставания в максимально сжатые сроки. Данный термин обычно употребляется применительно к развивающимся государствам Азии, Африки и Латинской Америки, однако мы намерены использовать его для описания современных особенностей развития тех российских регионов, которые в прошлом переживали стагнацию в определенных экономических сферах, а в настоящее время пытаются ускоренными темпами её преодолевать.

Для России, как и для многих постсоциалистических государств, характерны значительные территориально-экономические диспропорции. Они выражаются в наличии, с одной стороны, регионов передового развития, своего рода «локомотивов» национальной экономики, а с другой стороны - отстающих в своем хозяйственном развитии территорий, длительное время остававшихся на положении аутсайдеров. При этом экономические субъекты и их взаимосвязи образуют ту или иную упорядоченную особым образом хозяйственную систему, обладающую определенными количественными и качественными характеристиками [1].

К числу наиболее развитых и перспективных регионов в РФ относятся Москва, ряд субъектов Центрального федерального округа, Санкт-Петербург, а также регионы, отличающиеся динамичным развитием топ-ливно-сырьевых отраслей, такие, например, как Ямало-Ненецкий и Ханты-Мансийский автономные округа (хотя для последних и характерны значительные структурные диспропорции в развитии). Регионами, традиционно входившими в число отстающих, длительное время являлись огромные территории Восточной Сибири и Дальнего Востока, труднодоступные районы Крайнего Севера, а также целый ряд аграрных или старопромышленных районов. Таким образом, как отмечают многие исследователи, регионы России чрезвычайно разнообразны по размерам и природному богатству территории, а также по набору факторов производства, месту в территориальном разделении труда, уровню жизни населения, качеству трудового потенциала и иным социально-экономическим показателям [4].

Подобные территориальные диспропорции не являются уникальным явлением ни для отдельных национальных хозяйств, ни для мировой экономики в целом. Исторически мировое хозяйство отличалось неравномерным, асимметричным развитием, когда одни страны, получившие условное наименование «центра мирового хозяйства», концентрировали на своей территории экономические и научно-технические ресурсы, что позволяло им далеко опережать в своем развитии все остальные государства -так называемые страны «периферии». Последние же не обладали достаточным финансовым, инвестиционным и технологическим потенциалом, равно как и необходимым количеством квалифицированной рабочей силы, для того чтобы создавать собственные многоотраслевые народнохозяйственные комплексы без их привязки к странам центра.

Изначально, вплоть до 50-х годов ХХ века, деление на «центр» и «периферию» в основном соответствовало позициям стран на мировой арене в качестве метрополий и колоний. В дальнейшем, после крушения мировой колониальной системы, положение стран центра сохранили за собой ведущие развитие государства с высоким уровнем индустриального и постиндустриального развития, тогда как развивающиеся (или «освободившиеся») страны в большинстве своем так и остались на положении периферийных государств. Однако возник и целый ряд исключений, на кото-

рые нужно обратить внимание - поскольку они демонстрируют возможности догоняющего развития как фактора, способного в короткие сроки обеспечить сокращение дистанции между периферией и центром.

Прежде всего, это касается так называемых «новых индустриальных стран» (НИС), для которых догоняющее развитие являлось способом нарастить свой экономический потенциал и осуществить переход из группы периферии в группу стран центра мирового хозяйства. Среди новых индустриальных стран принято выделять две основные подгруппы:

1. НИС Юго-Восточной и Восточной Азии, которые в свою очередь подразделяются на две категории:

- НИС «первого поколения»: Южная Корея, Гонконг (Сянган), Тайвань и Сингапур, которые прошли этап догоняющего развития на основе политики экспортной ориентации своих национальных хозяйств еще в 6070 гг. прошлого века и в настоящее время официально перешли в группу развитых стран мира;

- НИС «второго поколения»: Малайзия, Индонезия, Филиппины, Таиланд, которые по-прежнему занимают промежуточное положение между развитыми и развивающимися государствами;

2. НИС Латинской Америки: Мексика, Бразилия, Аргентина (в ряде случае к этой подгруппе относят и Чили), которые осуществляли догоняющее развитие преимущественно на основе модели импортозамещения, что в определенной мере ограничивало возможности их экономического роста и затормозило переход в группу развитых стран мира.

Из перечисленных стран по специфике своего развития и имеющемуся природно-ресурсному потенциалу России ближе всего НИС Латинской Америки (не случайно Россия вместе с Бразилией, а также Индией, Китаем и ЮАР входит в группу БРИКС). Однако нужно понимать: гораздо более перспективным является направление развитие, избранное азиатскими НИС «первого поколения» - о чем будет сказано далее.

Следует также указать, что территориальные диспропорции, присущие российской экономике, характерны и для ряда ведущих развитых государств. Например, в Великобритании до настоящего времени не преодолен разрыв в темпах и уровне хозяйственного развития между ведущими экономическими регионами - Лондоном и Шотландией - с одной стороны, и более отсталыми территориями - Северной Ирландией и Уэльсом - с другой стороны. Еще более характерными является пример Италии, где существуют серьезнейшие различия и в специализации экономики, и в динамике экономического роста между аграрным Югом и промышленно развитыми Севером и Центром (к специфике развития данной страны мы еще вернемся).

Таким образом, преодоление территориальных диспропорций развития является насущной задачей не только для стран периферии мирового хозяйства, но и для ряда передовых в экономическом отношении госу-

дарств, что позволяет говорить о необходимости использования модели догоняющего развития не только странами в целом, но и определенными регионами конкретных стран. Безусловно, в этом случае термин «догоняющее развитие» следует применять с известной долей условности, поскольку подход к его пониманию будет несколько отличаться от общепринятого. Но, по нашему мнению, для ряда регионов Российской Федерации применение данного термина для характеристики текущего этапа их развития является уместным и оправданным.

Обратимся к статистическим данным, характеризующим развитие отдельных субъектов РФ в 2015-2016 гг.

В 2015 г. динамика экономического развития существенно дифференцировалась по различным субъектам Федерации и федеральным округам (ФО). Так, индексы промышленного производства варьировались от 85,8 % в Чукотском автономном округе до 154,6 % в Ростовской области; от 96 % в Северо-Западном ФО до 112,4 % в Крымском ФО. Индекс производства аграрной продукции колебался от 75,8 % в Архангельской области до 116 % в Магаданской области; от 86,4 % в Крымском ФО до 105 % в Центральном ФО. На первый взгляд, подобный разброс показателей именно между этими субъектами Федерации и ФО может показаться парадоксальным. Так, Крым, где природные условия благоприятны для развития сельского хозяйства, и прежде всего - растениеводства, оказался лидером по темпам роста промышленности и аутсайдером - по развитию аграрного сектора. А Магаданская область, расположенная в условиях многолетней мерзлоты, вышла в лидеры по темпам прироста сельскохозяйственного производства в целом, тогда как по растениеводству индекс к 2014 г. здесь составил 127,5 %. Однако с учетом того, каким был базовый уровень развития различных отраслей в конкретных регионах, уместно будет использовать для характеристики их экономической динамики термин «догоняющее развитие», темпы которого всегда выше по сравнению с более передовыми регионами и хозяйственными секторами [2].

Перечисленные регионы не являлись исключением в плане возникновения тех парадоксов, которые могут быть вызваны реализацией модели догоняющего развития. В табл. представлено сопоставление субъектов Центрального Федерального округа (ЦФО) РФ по доле соответствующих секторов экономики в структуре их валового регионального продукта (ВРП) и темпами роста в этих секторах по состоянию на 2015 г. Валовая добавленная стоимость (ВДС), создаваемая в конкретных хозяйственных секторах, сравнивается с индексами физических объемов производства, рассчитанных к 2014 г.

Данные таблицы показывают, что самые высокие индексы физического объема ВДС были зафиксированы в Костромской, Тамбовской и Орловской областях (227,2 %, 120,0 % и 117,4 % соответственно), то есть в тех субъектах Федерации, для которых доля данного сектора экономики в

структуре ВРП являлась минимальной: 0,2 %, 0,0 % и 0,1 % на начало 2015 г. В то же время, для Белгородской области, где доля добывающей промышленности в структуре ВРП являлась самой высокой среди субъектов ЦФО (10,5 %), темпы роста данного сектора экономики составляли 101,9 %.

Структура и динамика валовой добавленной стоимости субъектов ЦФО РФ в 2015 г. (в основных ценах) [6]

Субъект ЦФО Добыча полезных ископаемых Обрабатывающие производства Финансовая деятельность

Доля в ВДС субъекта ЦФО, % Индекс физического объема ВДС, % Доля в вДс субъекта ЦФО, % Индекс физического объема ВДС, % Доля в вДс субъекта ЦФО, % Индекс физического объема ВДС, %

Белгородская обл. 10,5 101,9 18,5 109,2 0,2 92,0

Брянская обл. 0,1 92,7 18,3 107,8 0,3 103,1

Владимирская обл. 0,4 68,9 32,6 104,6 0,3 123,2

Воронежская обл. 0,5 93,3 14,5 103,1 0,2 203,6

Ивановская обл. 0,2 98,0 15,9 91,8 0,2 79,5

Калужская обл. 0,5 106,4 32,1 88,4 0,2 94,8

Костромская обл. 0,2 227,2 23,4 91,1 0,3 101,8

Курская обл. 8,6 104,3 19,0 105,4 0,2 124,5

Липецкая обл. 0,6 92,0 40,6 100,1 0,2 97,1

Московская обл. 0,2 97,5 17,9 102,4 0,6 115,0

Орловская обл. 0,1 117,4 16,4 103,2 0,2 103,6

Рязанская обл. 0,3 84,2 28,7 103,8 0,4 111,2

Смоленская обл. 0,3 82,2 22,4 100,2 0,4 108,2

Тамбовская обл. 0,0 120,0 12,6 103,5 0,2 83,6

Тверская обл. 0,0 29,5 18,0 101,9 0,3 113,3

Тульская обл. 0,4 96,3 39,9 114,5 0,3 113,0

Ярославская обл. 0,1 101,3 26,0 107,1 0,2 105,1

г. Москва 0,0 0,0 12,7 102,5 1,2 83,1

В целом по ЦФО - 100,8 - 102,8 - 87,4

В сфере обрабатывающей промышленности эффекты «догоняющего развития» для субъектов ЦФО оказались выражены менее ярко. Так, максимальный индекс физического объема обрабатывающих производств был в 2015 г. зафиксирован в Тульской области - 114,5 %, притом, что и доля обрабатывающих производств в структуре ВДС данного региона очень высока - 39,9 % (2-е место в ЦФО после Липецкой области). А два других региона, ставшие в 2015 г. лидерами по темпам роста в сфере обрабатывающей промышленности - Белгородская и Брянская области - имели среднюю для субъектов ЦФО долю обрабатывающих производств в структуре ВРП: 18,5 % и 18,3 % соответственно.

Зато феномен «догоняющего развития» весьма ярко проявился в таком важнейшем секторе сферы услуг, как финансовая деятельность. Максимальные темпы роста в области финансовой деятельности были зафиксированы в Воронежской, Курской и Владимирской областях, где доля данного сектора экономики в структуре ВРП составляла на начало 2015 г. 0,2 %, 0,2 % и 0,3 % соответственно. При этом в Воронежской области произошло более чем двукратное увеличение объема оказываемых финансовых услуг, тогда как в целом по ЦФО был зафиксировано снижение данного объема: темп роста 87,4 %. В то же время, Москва - безусловный лидер по развитию финансового сектора среди всех субъектов РФ - показала в 2015 г. серьезный спад в данной сфере: темп роста составил 83,1 %, тогда как доля финансового сектора в структуре ВДС составляла для Москвы 1,2 % (для Московской области - 0,6 %, для Санкт-Петербурга - 0,5 %, для всех остальных субъектов РФ - менее 0,5 %).

В 2016 г. парадоксы «догоняющего развития» во многом сохранились для субъектов всех федеральных округов Российской Федерации. Так, в сфере добывающей промышленности самые высокие индексы производства по сравнению с 2015 годом были зафиксированы: в Еврейской автономной области - 186,0 %; в Камчатской крае - 147,3 %; в Санкт-Петербурге - 144,3 %. При этом доля добывающих отраслей в ВДС перечисленных субъектов Федерации составляла соответственно 1,7 %, 4,9 % и 0,4 %. В то же время, Тюменская область, где доля добывающих производств в структуре региональной экономики самая высокая среди всех субъектов РФ (55,7 %), продемонстрировала в 2016 г. весьма скромные темпы роста в добывающем секторе: 101,9 %. А входящий в состав области Ханты-Мансийский автономный округ, который является одним из ключевых регионов с точки зрения развития добывающей промышленности России, и вовсе показал в 2016 г. индекс 100,5 % в сфере добычи полезных ископаемых - то есть, увеличение объема их добычи всего на 0,5 % [5].

Похожая ситуация наблюдалась в 2016 г. и в плане динамики развития обрабатывающих отраслей в регионах РФ. Так, самые высокие темпы роста обрабатывающей промышленности были зафиксированы в Республике Дагестан и г. Севастополе - 141,3 % и 121,5 %, для которых доля дан-

ного сектора экономики в структуре ВДС составляла соответственно 3,9 % и 5,2 %. Правда, на 3-месте по индексу производства готовой продукции в 2016 г. оказалась Московская область - 114,6 %, для которой доля обрабатывающей промышленности в структуре экономики была на среднем уровне (17,9 %). А на 4-е место по динамике развития обрабатывающих производств в 2016 г. вышла Тульская область (с темпом роста 113,3 %), где, как уже было сказано, традиционно высока доля обрабатывающего сектора в структуре ВРП.

Ситуация, явно предполагающая аналогию с догоняющим развитием, наблюдалась в 2016 г. и в аграрном секторе субъектов РФ. Рекордсменами по индексам производства сельскохозяйственной продукции в 2016 г. стали Псковская и Саратовская области - с одинаковым индексом 119,3 % к 2015 г., а также Ульяновская область - с индексом 116 %. При этом доля сельского хозяйства в структуре ВДС указанных регионов составляла соответственно 9,7 %, 14,5 % и 7,7 %. В то же время, традиционно аграрные регионы показали в 2016 г. очень скромный рост производства сельскохозяйственной продукции, а в ряде случаев даже его сокращение. Так, например, в Республике Калмыкия, где аграрный сектор обеспечивает почти треть всего ВРП (31,6 %), были зафиксированы темпы роста сельскохозяйственного производства 102,9 %. В Тамбовской области, ВРП которой более чем на четверть (25,8 %) создается в аграрном секторе, сельскохозяйственное производство сократилось в 2016 г. на 6 % (индекс к 2015 г. 94 %), а производство продукции растениеводства сократилось в области на 10 % [5]. Таким образом, динамика развития отраслей экономики Тамбовской области является наиболее ярким примером того, как преимущественно аграрный регион пытается наращивать темпы промышленного производства, и прежде всего - в сфере добывающей промышленности, допуская при этом сужение своей сельскохозяйственной базы. Если проводить аналогию с субъектами мирового хозяйства, то схожая парадигма развития была характерна в период после Второй мировой войны для аграрного Юга Италии, который пытался укрепить свои позиции в национальной и европейской экономике путем отраслевой диверсификации регионального хозяйства.

При этом опыт мирохозяйственного развития ясно показывает, что модель подобного «догоняющего» роста может дать значительный эффект только при серьезной поддержке со стороны государства и при экспортной ориентации экономики, так как ориентация на внутренний рынок не даст значительных возможностей сбыта продукции - он уже насыщен национальной или импортной продукцией. Потому-то именно азиатские НИС «первого поколения» смогли достичь наиболее впечатляющих успехов в своем развития и перейти в группу развитых государств. А если еще раз обратиться к ситуации в итальянской экономике, придется констатировать, что попытки догоняющего развития Юга страны не принесли существенных результатов. Аграрная специализация южных регионов Италии во

многом сохраняется по сей день, и по уровню и динамике хозяйственного развития они по-прежнему отстают от промышленно развитых регионов Севера и Центра данной страны.

Для России определенные перспективы в плане «догоняющего развития» конкретных регионов создает политика импортозамещения, которая на современном этапе активно осуществляется главным образом в аграрном секторе. Сторонники концепции импортозамещения указывают, что устойчивое развитие государства и его экономики возможно только путем всемерного повышения уровня хозяйственной самообеспеченности, расширения объемов производства собственных товаров и услуг [3]. Однако российским производителям следует учитывать, что в случае отмены западных санкций в отношении России и встречной отмены российских контрсанкций уже не будет тех благоприятных условий для импортозаме-щения, которые сложились сегодня на российском рынке аграрной продукции вследствие введения продовольственного эмбарго. Что же касается рынков продукции обрабатывающей промышленности, то потенциал им-портозамещения для них напрямую связан с валютным курсом рубля. Укрепление российской национальной валюты приведет к снижению цен на импортные товары и повышению физических объемов импорта, что неизбежно вызовет ужесточение конкуренции на внутреннем рынке для российских поставщиков аналогичной или конкурирующей с импортной продукции.

Таким образом, для преодоления структурных диспропорций в развитии экономики российских регионов возможно и целесообразно применять мировой опыт, накопленный различными странами мира в области догоняющего развития. Однако для успешной адаптации данного опыта к российским условиям требуется взвешенная политика государства в сфере поддержки национального производства и обеспечение высокого уровня конкурентоспособности продукции «догоняющих» производств. В противном случае отсутствие рынков сбыта и низкая рентабельность реализуемой продукции могут привести лишь к неоправданному распылению экономических ресурсов, падению прибыли отдельных предприятий и утрате регионами своих позиций в традиционных для них сферах внутринациональной и международной специализации.

Список литературы

1. Бабанов В.Н. Универсальные принципы хозяйствования// Известия Тульского государственного университета. Экономические и юридические науки. 2016. № 5-1. С. 253-263.

2. Белолипецкая А.В. Оценка динамики развития Тульского региона как субъекта Центрального федерального округа РФ// Инновации в бизнесе, науке и технологиях: Сборник научных работ по итогам очно -

заочной научно-практической конференции. Учебный центр «5 баллов». 2016. С. 5-8.

3. Буньковский Д. В. Импортозамещение в российской экономике: перспективы развития отечественных производств продовольствия// Вопросы управления. 2016. № 3 (21). С. 53-60.

4. Калинин Н.В., Медведева Т.В., Ромицына Г.А. Отечественная и зарубежная практика финансового регулирования территориальных пропорций// Международный научно-исследовательский журнал. 2017. № 11 (55). С. 24-25.

5. Основные показатели социально -экономического положения субъектов Российской Федерации в 2015 году [Электронный ресурс] URL: http://www.gks.ru/bgd/free/B02_83/Main.htm (дата обращения: 15.05.2017).

6. Официальная статистика. Национальные счета [Электронный ресурс] URL: http://www.gks.ru/wps/wcm/connect/rosstat_main/rosstat/ru/ statistics/accounts/# (дата обращения: 16.05.2017).

Бабанов Владимир Николаевич, д-р. экон. наук, профессор, зав. кафедрой, hahanov45@yanJex.ru, Тула, Тульский филиал Российского экономического университета им. Г.В.Плеханова,

Белолипецкая Алла Вячеславовна, канд. экон. наук, доц., alla249@mail.ru, Россия, Тула, Тульский филиал Российского экономического университета им. Г. В. Плеханова

PARADOXES OF «CATCH-UP GROWTH» IN THE REGIONS OF THE RUSSIAN

FEDERATION

V.N. Bahanov, A.V. Belolipetskaya

Examines the approach to catch-up growth model in different countries around the world. Substantiates the possibility of the use of the term "catch-up growth" in certain regions of the Russian Federation. The structure and dynamics ofproduction of gross value added in specific sectors of the economy of constituent entities of the Russian Federation. Highlighted regions, the economic specificity which is useful to characterize in a manner consistent with the term "catch-up growth". Determine the conditions under which the "catch-up growth" could become economically successful model for a number of Russian regions.

Key words: catch-up growth, gross regional product, gross value added, the production indices, export orientation, import substitution.

Bahanov Vladimir Nikolaevich, doctor of economy science, professor, head of department, hahanov45@yyandex.ru, Russia, Tula, Tula branch of Plekhanov Russian University of Economics,

Belolipetskaya Alla Vjacheslavovna, candidate of economic sciences, docent, al-la249@mail.ru, Russia, Tula, Tula branch of Plekhanov Russian University of Economics