CC BY
107
УДК 141.2
ПАРАДОКСЫ ЧАНЬ-БУДДИЗМА И СВЯЗЬ С КИНИЗМОМ
В статье сравниваются самые радикальные философские системы Востока и Запада. Выдвигается предположение, что именно кинизм как цинизм наиболее ярко выражает парадоксальность западной цивилизации, а чань-буддизм как смесь буддизма и даосизма - восточной. Также выдвигается гипотеза, что коаны дзэнских мастеров и высказывания наставников киников в своей сущности представляют парадоксы действий.
Ключевые слова: парадоксы действий, чань-буддизм, дзэн, гунъань, кинизм.
n. B. HyHKOBCKUU P. V. Kuchkovsky
PARADOXES OF CHAN BUDDHISM AND ITS CONNECTION WITH CYNICISM
The article compares the most radical philosophical systems of East and West. The author suggests that Cynicism being cynical most clearly expresses the paradoxes of Western civilization, and Chan Buddhism as a mixture of Buddhism and Taoism - of Eastern one. The author also hypothesizes that the koans of Zen masters and statements of mentors of Cynicism are the paradoxes of action in their essence.
Keywords: paradoxes of action, Chan Buddhism, Zen, Gong-An, Cynicism.
Интерес к чань-буддизму (дзен-буддизму) и кинизму вызван все более усиливающейся тенденцией к взаимопроникновению восточной и западной цивилизаций. Чань-буддизм и кинизм представляют собой полюсы обеих культур. Нам в таком сопоставлении видится уникальная возможность обнаружить новые черты их сходства, которые привели бы к более глубокому и тесному взаимодействию культур.
Сущность чань-буддизма передается в следующих принципах: «Первый принцип, завещанный учителями Ланкава-тары и самим Бодхидхармой: «Учение не передается вовне и не опирается на письмена (цзяо бу вай чуань, бу ли вэнь цзы)» [1, с. 103]. И далее раскрывается подробнее: «Чань-ская традиция достаточно коротко определяет изначальную суть учения Бодхидхармы, сформулированную им в четырех базовых постулатах: непосредственно указывать на сердце человека (чжи чжи жэнь синь), взирая на собственную природу, становиться Буддой (цзянь син чэн фо), не опираться на письмена (бу ли вэнь цзы), не передавать учение вовне (цзяо вай бе чжуань). Это и есть четыре основных действия - «сы син» [1, с. 105-106]. Здесь для нас особенно важно, что сущность самого чань-буддизма описывается именно в качестве четвероякого действия. Генрих Дюмулен это же описывает следующим образом: «Существует приписываемое Бодхидхарме четверостишие:
Не зависящее от догм учение, Не нуждающееся в словах и литерах, Направленное непосредственно в душу человека, Созерцающее его истинную природу и ведущее к достижению Состояния Будды»
[2, с. 74-75].
Другими словами, суть чань-буддизма заключается в четырех действиях: 1) избегать устойчивых принципов, загоняющих последователя в ловушку; 2) воздерживаться от использования письменных источников, ограничивающих занятия практикующего; 3) обращаться напрямую к Сердцу (Уму) ученика; 4) прозревать свою истинную природу, представляющую собой чистое сознание.
Далее сравним эти положения с киническими. Б. Рассел в «Истории западной философии» пишет об Антисфене следующее: «Всю утонченную философию он считал никчемной, все, что можно познать, может быть познано простым человеком» [3, с. 293]. Там же: «Он верил в «возврат к природе» и с большим упорством проводил это верование в жизнь» [3, с. 293]. И продолжает, что Диоген по-иному понял ремесло своего отца: «Он хотел бы портить всю «монету», имевшуюся в мире. Любой принятый штамп фальшив, ложен» [3, с. 294]. «Он искал добродетель и моральную свободу в освобождении от желания: будьте безразличными к благам, которыми одарила вас фортуна, и вы освободитесь от страха» [3, с. 294].
Схожесть этих положений очевидна, но также явно их различие. Возникает вопрос: является ли близость чань-буддизма и кинизма только лишь внешней или эти два учения действительно родственны по своему духу?
И киники, и чань-буддисты видят проблемы обыденного сознания в отсутствии самостоятельности мышления и следовании заданным нормам. Однако киники были все же революционерами и социальными реформаторами, эпатирующими людей с целью радикального изменения их образа мысли и жизни. Чань-буддисты видели свою задачу в одухотворении жизни каждого человека. Общее этих двух учений также в том, что они оказывают воздействие с помощью парадоксальных деяний.
Под природой киники подразумевали естественность как антитезу искусственности, у последователей дзэн важным моментом считалась спонтанность в поведении. Если допустить, что под природой киники понимают сущность человека, то все равно у них она соответствует животной, но точно никак не природе Будды. Киники считали себя равными всем созданиям природы, а дзэн-буддисты полагают природу Будды присущей каждому живому существу. Любопытно, что киники проповедовали простую жизнь, лишенную изощренного интеллектуализма и последователи чань также отрицают значимость теоретических построений. Еще киники признавали ценностью только лишь добродетель и отсутствие желаний, что очевидным образом пересекается с учением чань. Добродетель умереннос-
ти и есть тот «срединный путь» - основа буддизма. Однозначно, самое главное, что их объединяет, так это общая цель - свобода!
Мы должны здесь определиться с самим концептуальным понятием дзэн, которое в общеупотребительном смысле является синонимом дзэн-буддизма.
Кристоф Хамфиз пишет так: «Слово «дзэн» имеет, по меньшей мере, три значения. Во-первых, оно обозначает японский извод китайского чань, который, в свою очередь, восходит к санскритскому слову «дхьяна», означающему «глубокое сосредоточение», «созерцание». Отсюда название - «дзэн» - в буддизме, иногда в ранних трудах именуемый школой созерцания. Это простейшее значение данного понятия. Высшее же значение указывает на безымянное то, конечный абсолют, превосходящий все имена. Лежащее между ними значение характеризует мистический опыт переживания того, проблеск сознания, находящегося вне времени и пределов собственного сознания, Конечного, откуда произошел весь известный нам мир. Именно в этом смысле мы говорим о прикосновении к дзэн, или переживании дзэн» [4, с. 17-18]. Для нас дзэн представляет собой состояние полной осознанности и собранности просветляющее повседневность. Обладают ли киники дзэн? Определенно да, но конкретно в указанном смысле.
Вон Кью-Кит в своей «Энциклопедии дзэн» приводит пример коанов, которые сам называет «странными историями»: «Как-то раз Линьцзи спал на скамье в монастырской обители. Его учитель Хуанбо, чтобы разбудить Линьцзи, постучал по лавке. Открыв глаза, ученик лишь взглянул на учителя и снова уснул. Хуанбо решил разыскать старшего монаха и нашел его созерцающим в предназначенном для этой цели зале. Учитель приблизился к монаху и сказал: «Тот парень на скамье действительно практикует чань; а вот о каких пустяках размышляешь ты?»
Некий монах обратился к Чжаочжоу с такими словами: «Я только что пришел в эту обитель. Дайте мне наставление». Чжаочжоу спросил: «Ты уже ел сегодня похлебку?» Монах ответил: «Да, ел». Чжаочжоу сказал: «Тогда пойди и вымой свою чашку». В этот момент монах прозрел.
Однажды Четвертый чаньский патриарх Даосинь отправился на гору Нютоушань нанести визит чаньскому учителю Фажуну. Фажун достиг такой святости, что его хижину охраняли тигры и волки, а птицы каждый день приносили ему цветы. Даосинь, увидев следы волков и тигров вокруг хижины, испугался, подняв руки. Чаньский учитель Фажун увидел это и сказал: «Вам еще знакомо это чувство страха?» «Что вы имеете в виду?» - спросил в ответ Четвертый патриарх. Фажун не знал, что ответить. Позже, когда Фажун вошел в хижину приготовить чай, Даосинь написал иероглиф «Фо» («Будда»). Рассудив, что сидеть на «Будде» неблагочестиво и непочтительно, он так и не присел. Четвертый же патриарх, смеясь, сказал: «Так вам тоже знакомо это чувство страха!» И в то же мгновение Фажун пробудился и достиг просветления. После этого он уже не видел, чтобы к нему приходили дикие звери охранять его хижину, прилетали птицы, принося ему цветы» [5, с. 5-6]. Затем он дает ценный комментарий: «Многих людей, интересующихся дзэн, ставят в тупик подобные истории. И все же следует заметить, что это вовсе не бессмысленные шарады, не игра слов. Хотя
самому дзэн и свойственно здоровое чувство юмора, все персонажи поведанных историй говорят совершенно серьезно» [5, с. 6]. «Поведанные выше истории по дзэн (кит. чань), иначе именуемые гунъань (яп. коан) - записи случаев пробуждения наставников дзэн» [5, с. 7]. Это значит, что в своем самом простом смысле гунъань представляет собой притчу, пересказывающую эпизод освобождения мастера, обретаемого парадоксальными средствами в абсурдных условиях. Приводит свое определение коана: «Коан (кит. гунъань) - это дзэнская история, эзотерически высвечивающая космическую истину, обычно описывающая опыт просветления самого наставника, всегда основывающаяся на внешне нелепой ситуации» [5, с. 188]. Значит, коан - это парадокс действия!
В энциклопедии «Философия буддизма» читаем о гун-анях (коанах): «В чань-буддизме этим словом стали обозначать специальные «вопросы-загадки», которые буддийский учитель ставил перед своим учеником» [6, с. 246]. «Смысл и решение гун-аней находится вне рамок обыденной логики. Они представляют собой своеобразные, парадоксальные тексты, сознательно нелепые, бессмысленные, алогичные сочетания слов, целью которых является разрушение мыслительных стереотипов, переструктурирование сознания, подталкивание его к интуитивному восприятию» [6, с. 246247].
«Сю-фэнь пошел в лес со своим учеником Чжан-шэном рубить деревья. «Не останавливайся до тех пор, пока твой топор не срубит самую середину дерева», - предупредил Учитель. «Я срубил ее», - ответил ученик. «Старые мастера передавали учение из сердца в сердце, а как с тобой насчет этого?» - продолжал Сю-фэнь. Чжан-шэн бросил на землю топор, сказав: «Передано». Учитель поднял посох и ударил им своего любимого ученика» [7, с. 26].
«Однажды - было это зимой - Хуэй-ке подошел к любимой пещере Путидамо и попросил учителя, который медитировал внутри, успокоить свое сознание. Словно в ответ снег пошел сильнее и совсем занес монаха, которому почтение к учителю не позволяло войти в пещеру. Тот же оставался внутри и никак не реагировал на его просьбу. Тогда искатель истины в знак своей величайшей решимости отрубил себе левую руку и, превозмогая боль, протянул ее ему со словами: «В моем сознании нет покоя. Прошу вас, Учитель, успокойте его!». И тогда, наконец, тот молвил: «Давай мне твое сознание, и я его успокою». Он отвечал: «В том-то и дело, что всякий раз, когда я его ищу, то никак не могу ухватить». «Ну, вот, я и успокоил твое сознание!» - сказал Путидамо, и после этих слов Хуэй-ке испытал просветление» [8, с. 52-53].
Продолжим сопоставление. Б. Рассел об отношениях основателя кинизма и его главного и самого известного ученика рассказывает следующее: «Антисфен гнал юношу прочь, но тот не обратил на это внимания. Антисфен побил его палкой, но тот не сдвинулся с места. Ему нужна была «мудрость», и он считал, что Антисфен должен ему ее дать» [3, с. 293]. Ситуация похожа на учение дзэн.
Про Антисфена так же делал интересные заметки и Диоген Лаэртский. Посмотрим: «Один мальчик с понта собирался слушать его и спросил, что для этого нужно приготовить; Антисфен ответил: «Приготовить книжку, да с умом,
и перо, да с умом, и дощечку, да с умом» [9, с. 215-216]. Мы видим здесь параллель с практикой дзэн, которую описывает Тит Нат Хан в своей работе «Ключи дзэн»: «Когда зажигается светильник осознанности, все наше естество вспыхивает, и тогда освещается каждая проходящая мимо нас идея и эмоция. Мы выполняем обыденные дела, но теперь осознаем свои поступки, слова и мысли» [10, с. 7]. Определенно, Антисфен, осуждая современное ему общество как испорченное, ожидал хотя бы от своих питомцев по-настоящему осмысленного отношения к жизни. Показательны еще два его высказывания: «На вопрос, почему у него так мало учеников, он ответил: «Потому что я гоню их серебряной (может быть, адпа1 - свирепой?) палкой» [9, с. 216]. Речь идет, скорее всего, о том, что, считая себя серьезным наставником, Антисфен, в свою очередь, искал для себя таких же воспитанников. Примерно также ведут себя мастера дзэн. И следующее: «На вопрос, почему он так суров с учениками, он ответил: «Врачи тоже суровы с больными» [9, с. 216]. Здесь великий воспитатель представляется уже как целитель. Он, возможно, одним из первых применяет к себе этот мощный образ, впоследствии широко распространенный в западной культуре.
Пересечение кинизма с чань-буддизмом касается также положения об искаженном восприятии мира у обычного «непросветленного» человека по причине «больного ума». Далее: «Однажды ученик пожаловался ему, что потерял свои записи: «Надо было хранить их в душе», - сказал Антисфен» [9, с. 216]. Возможно, что этот первый киник хотел добиться от своих учеников выработки особого отношения к способу передачи знания, чтобы понимание оставалось, как говорится, «в сердце». «Умер он от чахотки, как раз тогда, когда к нему пришел Диоген и спросил: «Не нужен ли тебе друг?». А однажды Диоген принес с собой кинжал, и когда Антисфен воскликнул: «Ах, кто избавит меня от страданий!», он показал ему кинжал и произнес: «Вот кто». - «Я сказал: от страданий, а не от жизни!» - возразил Антисфен» [9, с. 220]. Это ситуация выглядит трагично ввиду того обстоятельства, что философ считал себя нравственно здоровым и способным излечивать других от пороков. Что же это? Ирония судьбы или испытание на обретение абсолютной свободы? Можно сказать, что Антисфен - мастер дзэн.
Про Диогена рассказывали такие истории: «Некоторые из любопытства хотели поближе познакомится с Диогеном, но когда он начинал их обличать, они сражу же обращались в бегство, они радовались, когда он бранил других, но сами боялись этого и убирались подальше. Когда Диоген по своему обыкновению шутил и высмеивал других, они забавлялись сверх всякой меры, но его свободную речь, полную серьезного смысла и угроз, не выносили» [11, с. 129]. Мы видим, что самый известный киник был остер на язык и стремился использовать эту свою способность на исправление нравов окружавших его людей. Юмор также часто пускается в ход и учителями дзэн из-за его поразительной доходчивости и вдохновляющей силы. Еще фрагмент: «Диоген говорил, что если его труп растерзают псы, то погребение состоится на гирканский манер, если же сожрут коршуны, то на индийский, если никто не притронется к телу, то самое прекрасное погребение совершит время при помощи
замечательных вещей - солнца и дождей» [11, с. 136]. Об этом же из другого источника: «Некоторые рассказывают, что, умирая, он приказал оставить свое тело без погребения, чтобы оно стало добычей зверей, или же сбросить в канаву и лишь слегка присыпать песком; а по другим рассказам -бросить его в Илисс, чтобы он принес пользу своим меньшим братьям» [9, с. 239]. Нужно пояснить, что под «индийским» здесь подразумевается именно буддийский способ ухода из жизни посредством оставления своего тела на съедение животным как полное завершенное воплощение принципа принесения блага всем живым существам.
Б. Рассел пишет об образе жизни Диогена: «Он жил, как индийский факир, подаянием» [3, с. 294]. Нам всем понятно, что в данном контексте это арабское слово, означающее буквально «бедняк» было употреблено в смысле индийского бродячего нищего, йога, заклинателя змей и т. д. Действительно можно предположить, что Диоген мог бы приручать различных животных. Существуют разные буддийские истории, рассказывающие о служении животных мастерам дзэн. По поводу же подаяний общеизвестно, что дзэнские монахи регулярно ходят по селениям со специальными чашами для милостыни. Вместо йоги они занимаются ушу. И заканчивая рассуждениями А. Н. Чанышева: «В кинизме мы видим греческий аналог учений Будды и «Бхагавадгиты» с их проповедью универсальной отрешенности, свободы как преодоления всяких привязанностей в жизни» [12, с. 233], согласимся, но только лишь в отношении чань-буддизма. Там же: «Своим выходящим за всякие рамки дозволенного поведением Диоген подчеркивал превосходство мудреца над обыкновенными людьми, которые заслуживают лишь презрения. Однако было бы неправильно видеть в Диогене лишь нигилиста, античного хиппи» [12, с. 234]. Стоит отметить, что подобное поведение вписывается в эстетику или «антиэстетику» панка (англ. punk - перен. разг. «нехороший», «дрянной» или «грязь», «гнилье», «отбросы» - что-либо ненужное), т. е. человека, критически относящегося к культуре, и в особенности к политике. Интересно, что существовало такое духовное течение в западной культуре, как хиппи-дзэн. Олдос Хаксли, писатель и философ, - один из самых ярких его представителей. Восточные последователи дзэн осуждают западных хиппи-дзен за использование наркотиков. Но Диоген вполне мог бы быть хиппи, разделив их стремление уйти, отстраниться от социальной системы.
Таким образом, к признакам, общим для чань-буддизма и кинизма можно отнести: серьезность, ироничность, глубину, искренность, требовательность, честность, эпатажность, точность, эмпатичность.
Любое переживание бытия есть парадоксально описываемое событие внутренней жизни. Пожалуй, как раз чань-буддизм и кинизм наиболее резко и четко показали нам, что истина постигается наилучшим образом именно в правильном действии. Благодаря им мы теперь можем смело избавляться от «мусора в голове» и делать свою жизнь более осмысленной.
1. Маслов А. А. Афоризмы и тайные речения Бодхид-хармы. Ростов н/Д: Феникс; Краснодар: Неоглори, 2008. 252 с.
2. Дюмулен Г. История дзэн-буддизма. М.: ЗАО «Центр-полиграф», 2003. 317 с.
3. Рассел Б. История западной философии и ее связи с политическими и социальными условиями от Античности до наших дней: в 3 кн. Изд. 5-е, стер. Новосибирск: Изд-во Сиб. ун-та, 2007.992 с.
4. Хамфриз К. Дзэн-буддизм. М.: ФАИР-ПРЕСС, 2002. 320 с.
5. Вон К.-К. Энциклопедия дзэн. М.: ФАИР-ПРЕСС, 1999. 400 с.
6. Философия буддизма: энциклопедия / отв. ред. М. Т. Степанянц; Ин-т философии РАН. М.: Вост. лит., 2011. 1045 с.
7. Железная флейта. Сто коанов дзэн. М.: Центр духовной культуры «Единство», 1993. 112 с.
УДК 165.19
КОНЦЕПЦИЯ МНОГООБРАЗИЯ ВИДОВ ПОЗНАНИЯ: О НЕКОТОРЫХ СЛЕДСТВИЯХ ПАРАДИГМЫ
Рассматривается концепция многообразия видов познания, показано, что в современной эпистемологии она имеет статус парадигмы. Раскрыто содержание теоретического ядра данной парадигмы и продемонстрировано, какие выводные концепции относительно датировки возникновения науки и статуса критериев научности из него могут быть получены. Выявлен разрыв между декларируемым принятием этой парадигмы и реальным следованием ей в конкретных исследованиях в рамках теории познания. Предложено объяснение этого разрыва. По мнению автора статьи, он обусловлен противоречием между имманентно сциентистской организацией техногенной цивилизации и социальной потребностью в поддержке различных типов знания. Концепция многообразия видов познания в чистом виде оценена как крайняя, абсолютизированная точка зрения; ее значение - в смещении философских представлений о познании в направлении гносеологического плюрализма.
Ключевые слова: виды познания, наука и вненаучное знание, неклассическая эпистемология.
Одним из наиболее существенных изменений в развитии философской теории познания второй половины ХХ в. стало утверждение концепции многообразия видов познания. Идея «горизонтального структурирования» пространства познания противопоставлялась существовавшему «вертикальному», иерархическому его структурированию, в котором эталонным видом познания представлялась наука, а остальные формы познания оценивались с точки зрения соответствия ей и перспектив достижения научного уровня. Концепция многообразия видов познания говорила о самостоятельном значении вненаучного знания, о том, что каждый вид познания имеет свои функции и свою «когни-
8. Чань-буддийские притчи / сост. С. Ю. Хольнов. М.: Эксмо, 2009. 224 с.
9. Диоген Лаэртский о жизни, учениях и изречениях знаменитых философов. М.: Мысль, 1998. 572 с.
10. Хан Т. Х. Ключи дзэн. Преображение и целительство. М.: Нирвана, 2004. 256 с.
11. Антология кинизма: Философия неприятия и протеста. М.: ТЕРРА, 1996. 432 с.
12. Чанышев А. Н. Курс лекций по древней философии. М.: Высш. шк., 1981. 374 с.
© Кучковский П. В., 2016
H. M. MapmuwuHa N. I. Martishina
THEORY OF KNOWLEDGE DIVERSITY: SOME IMPLICATIONS OF PARADIGM
The article considers the theory of knowledge diversity. This theory is presented as a paradigm of modern epistemology. The article describes the content of the theoretical core of this paradigm and demonstrates its implications: ideas about the dating of the science emergence and status of the scientific criteria. The article reveals a gap between the declared acceptance of this paradigm and the real adherence to it in the epistemologi-cal case studies. An explanation for this gap is offered. According to the author of the article, it is caused by the contradiction between scientism in the immanent organization of technological civilization and social need for support of different types of knowledge. The theory of knowledge diversity is considered as a purely extreme view point. Its value lies in the change of philosophical visions of knowledge in the direction of epistemo-logical pluralism.
Keywords: types of knowledge, science and non-scientific knowledge, non-classical epistemology.
тивную нишу», о необходимости рассматривать виды вне-научного знания не в качестве неполноценной науки, а на собственной основе, как востребованные (иначе бы они не воспроизводились так устойчиво в культуре) стратегии познания, способные открывать недоступное иным подходам. Для отечественной философии точкой отсчета, знаменующей появление этой концепции в ее тематическом пространстве, следует, по-видимому, считать программные сборники [1; 2], подготовленные Институтом философии РАН и изданные в 1990 г.
Появление концепции многообразия видов познания определило перевод исследований вненаучного знания
