Парадигматические отношения в лексической и концептуальной системах языка (на примере концепта «Детство») Текст научной статьи по специальности «Языкознание и литературоведение»

лиуллин) /А вас-то, вас-то какими же ветрами занесло сюда?/ (В. Астафьев).

Стилистические языковые средства оценки отличаются частым употреблением однородных членов предложения: Аныц эче поша, кулы кычы-та, аяк табаннары кымырщьт тора иде (А. Гилязов) / А зачем, мол, скажем, ты, Винивитькин, плут и ипохондрик именно эту переписчицу, На-дюшу, ждешь? (М. Зощенко).

Оценочное значение имееют и служебные части речи, например, такие как частица: Ул тYгел лэ бу! (А. Гилязов) /Вотдак погуляли! Семьдесят рублей уторкали и не захлебнулись! (В. Астафьев).

Особенно часто оценочная лексика выражается междометиями: Shэ!.. Гафу итме? Менэ шулай ул (Т. Миннулин) / Ох, Акима, Акима! - Мороз стискивал горло, перехватывал дыханье (В. Астафьев).

Таким образом, лексические языковые средства оценки широко представлены как в татарском, так и в русском языке. Несмотря на то, что татарский язык относится к тюркской языковой группе, а русский язык входит в состав славянских языков, и тот и другой имеют очень много общего в представлении концепта оценки посредством лексических языковых средств.

Список литературы:

1. Мерзлякова И.С. Лингвокультурные концепты и их роль в формировании национального характера (на материалах Франции): дисс. - Чита, 2009. - С. 72.

2. Погосян Р.Г. Концепт «судьба» и его языковое выражение в поэтическом тексте Ф.К. Сологуба: дисс. - Пятигорск, 2005. - С. 17.

3. Вольф Е.М. Функциональная семантика оценки. - 2-е изд., доп. - М.: Едиториал УРСС, 2002. - С. 24.

4. Писанова Т.В. Национально'-культурные аспекты оценочной семантики: дисс. - М., 1997. - С. 60.

5. Прманова Н.А. Концепт как единица ономатистического знания // Ономастика Поволжья: Сб. ст. - Казань, 2010. - С. 76.

ПАРАДИГМАТИЧЕСКИЕ ОТНОШЕНИЯ В ЛЕКСИЧЕСКОЙ И КОНЦЕПТУАЛЬНОЙ СИСТЕМАХ ЯЗЫКА (НА ПРИМЕРЕ КОНЦЕПТА «ДЕТСТВО») © Лебедева М.Ю.*

Государственный институт русского языка им. А.С. Пушкина, г. Москва

В статье рассматриваются парадигматические отношения лексем-ре-презентантов концепта «Детство», зафиксированные в словарях. Реле-

* Аспирант кафедры Русской словесности и межкультурной коммуникации.

вантность этих данных в концептуальной системе языка верифицируется экспериментально и с помощью анализа дискурса. Анализируется степень соответствия лексикографической информации и концептуальной информации.

В исследованиях, посвященных концептуальному анализу, первым шагом обычно является анализ лексикографической информации. По замыслу авторов, он способен выявлять наиболее устойчивые ядерные концептуальные признаки, проявляемые, в частности, в системных отношениях репрезентантов концепта. Однако большинство исследователей также отмечают недостаточность лексикографических данных для формирования полного представления о концепте. На наш взгляд, целесообразно рассматривать лексикографический материал на фоне других данных и верифицировать его, в частности, анализом текстов и экспериментальными методами исследования.

В данной статье мы ограничимся сравнительным анализом парадигматических отношений концепта (на примере концепта «Детство») и лексем, его репрезентирующих (по данным словарей).

1. Синонимические отношения.

В словарях синонимов [1, 2, 4] отмечаются следующие синонимы слова детство: младенчество, малолетство, отрочество, ребячество (с пометой уст.), детские годы, ранний, нежный возраст. Отмечаются также синонимы для словоформ в детстве и с детства, в том числе синонимы-фразеологизмы: с младых ногтей, с пеленок, с колыбели, с рождения, сызмальства, с малолетства, с малых лет.

Синонимические отношения слова детство в некоторой степени отражают особенности категоризации или членения невзрослого периода жизни. В этой связи важным представляется спорный вопрос о синонимии или ко-гипонимии лексем детство, младенчество и отрочество, по-разному решаемый авторами словарей. Можно предположить, что если названные лексемы связаны отношениями (неполного) тождества, то период младенчества и отрочества включаются в период детства, то есть детство, в свою очередь разделяясь на этапы, является гиперонимом по отношению к младенчеству и отрочеству. Такая модель представлена в [1].

детство

отрочество

младенчество

В [2] и [4] младенчество признается неполным синонимом детства (на что указывают специальные пометы - преимущ. об очень раннем детстве), в отличие от отрочества, которое не включается в синонимический ряд. Та-

ким образом, отрочество, видимо, признается когипонимом детства. Такой способ членения невзрослого возраста признавался, например, Л.Н. Толстым, очевидно разделявшим детство и отрочество и посвятившим каждому периоду отдельную часть трилогии.

детство отрочество

1

младенчество

Чтобы выяснить статус лексем младенчество и отрочество по отношению к лексеме детство и определить актуальное для современных носителе языка членение интересующего нас возраста, мы провели опрос, в котором приняли участие 62 человека. Респондентам предлагалось ответить на два вопроса:

1. Перечислите синонимы к слову детство.

2. По Вашему мнению, как описать возрастные границы детства; когда заканчивается детство? Что наступает после детства?

На первый вопрос не смогли ответить 23 участника. Двумя наиболее распространенными ответами стали малолетство и невзрослость (по 28 ответов). На втором по частотности месте - вариант младенчество (17 ответов), что, видимо, свидетельствует о признании носителем языка частичной синонимии детства и младенчества. Слово отрочество было указано как синоним детства в 12 ответах.

Ответы на второй вопрос показывают размытость границ детства. Определение верхней границы детства (времени его окончания) варьируется от 7 до 17 лет. Наиболее частыми были утверждения, что детство заканчивается в 10 лет (20 %), 12 лет (17 %) и 14 лет (17 %). Характерны комментарии к ответам: 14-17 лет (у всех по-разному). Заканчивается у каждого в разное время, у кого-то в 3 года, а у кого-то в 23.

Следующим после детства периодом, по мнению опрошенных, является юность (41 участник), молодость (10 участников), взрослость (9 участников). И только два респондента указали в ответе отрочество.

Не претендуя на глобальные выводы, отметим, что по данным разных источников (словарей синонимов и опроса), младенчество признается неполным синонимом детства и его гипонимом. Вопрос о включении отрочества в синонимический или гипонимический ряд слова детство остается спорным. Безусловно, в русском языке XVII - сер. XX вв. это слово представляло собой когипоним (квазисиноним) детства, точно так же, как и слова юность, молодость. Однако в современном языке значение слово отрочество стерлось за счет его малоупотребительности; носители языка, как показал небольшой опрос, уже не могут определить границы между детством

и отрочеством; возраст 12-14 лет носители современного языка называют детством, между тем, именно это время уже упоминаемый нами Л.Н. Толстой называл отрочеством в своей трилогии. Более того, границы детства отодвигаются некоторыми носителями языка вплоть до 17 и даже 23 лет; а следующий за детством возраст определяется неточно (юность, или молодость, или взрослость). Видимо, можно говорить о том, что в настоящий момент возрастное деление человеческой жизни переосмысляется, границы оказываются размытыми, и это, очевидно, имеет социопсихологическую обусловленность.

2. Антонимические отношения.

Словарь антонимов русского языка М.Р. Львова называет в качестве антонима слова детство лексему старость. Это, очевидно, антонимы комплементарного типа, как жизнь и смерть, черный и белый и т.п. Это противопоставление подкрепляется также наличием антонимических пар детский - старческий, дети - старики [6].

Оппозиция детства и старости закономерно выстраивается на линии времени «начало - конец жизни». С другой стороны, несмотря на зафиксированную антонимию лексем старость - детство, старики - дети, соответствующие концепты, напротив, сближаются в ряде контекстов, особенно в тех, которые сохраняют следы традиционной культуры: пословицах, поговорках, идиомах. Уподобление старика ребенку происходит по линии интеллектуальных способностей: Старый что малый, Стар да мал - дважды глуп. Фразеологизм впасть в детство также описывает неразумное поведение в старческом возрасте, обнаруживая сходство в характеристиках ребенка и старика. В других контекстах сближающим признаком является социальная и физическая неполноценность: Обожаю детей и стариков. Духовно можно опереться только на тех, на кого физически опереться нельзя (Ф. Искандер. Поэт).

На наш взгляд, целесообразно также говорить об антонимии детство -взрослость, последовательно проявляющейся в русском языке. В словарях антонимов она находит отражение только в виде оппозиций дети - взрослые [6] и ребенок - взрослый [8].

Для концептуального исследования вопрос антонимии является ключевым. Следуя гипотезе Вяч.Вс. Иванова и Т.В. Топорова о возможности моделирования картины мира через бинарные противопоставления типа левый -правый, женский - мужской, младший - старший, мы предполагаем, что содержание концепта детство также проявляется через его противопоставленность другому концепту возраста (старости или взрослости?) по ряду ключевых признаков. Представление о том, какая оппозиция концептуально более значима и устойчива, можно получить, обратившись к Русскому ассоциативному словарю [7]. Поиск антонимических ассоциативных пар, включающих слова детство, ребенок, дети, детский дал следующие результаты:

Таблица 1

От стимула к реакции

детство нет антонимических реакций

ребенок взрослый - 10 повторяющихся реакций, 4 место по частотности старик - единичная реакция

дети взрослые - 20 повторяющихся реакций, 2 место по частотности старики - нет

детский взрослый - 34 повторяющихся реакций, 3 место по частотности старческий - нет

От реакции к стимулу

детство нет антонимических стимулов

ребенок взрослый - 58; 3 место по частотности старик - нет

дети взрослые - 33; 3 место по частотности старики - нет

детский взрослый - 8; 5 место по частотности старческий - нет

Очевидно, в ассоциативном поле «лидирует» противопоставление детей и взрослых, детского и взрослого. Это закреплено и в текстах: Там дети стали будто взрослые, а взрослые будто дети (Алексей Слаповский. Жизнь Лагарпова). Именно антонимы ребенок и взрослый образуют амфитезу: Аттракционы для детей и взрослых = Аттракционы для всех.

Примечательно также неявная антонимия ребенок - человек, существующая, очевидно, в концептуальной системе. Так, Д. Вайс также отмечает невозможность референциального употребления лексемы человек по отношению к детям (равно как и женщинам) без элемента эмпатии, которая проявляется, например, во фразе гордого отца: «Человеку уже семь лет!» [3, с. 88].

В связи с этим интересна возможность (и высокая степень частотности) в русском языке высказываний Ребенок тоже человек, Дети тоже люди, пресуппозиции которых можно рассматривать как утверждение: 'ребенок -недочеловек / не совсем человек'. Говорящий предполагает, что кто-то (возможно, он сам) сомневается в том, что ребенок - (полноценный) человек. Ср. невозможность / ироничность в русском языке высказывания *Взрослый -тоже человек. Афоризм Я. Корчака «Детей нет, есть люди» также содержит в пресуппозиции противопоставление ребенка человеку. В словаре В.И. Даля находим пословицу, отражающую такое отношение к ребенку: Кормила баба лелека (ребенка), начаялась на человека, где такое противопоставление очевидно.

Интересно, что подобная антонимия влияет и на лексикографическую традицию: лексикографы избегают описания семантики слова ребенок с помощью семы ‘человек’. Так, лексема ребенок в большинстве толковых сло-

варей определяется через слова мальчик, девочка, и только в [5] дано определение 'человек в раннем возрасте, маленький мальчик или маленькая девочка' (отметим и в этом словаре наличие традиционной части).

Список литературы:

1. Абрамов Н. Словарь русских синонимов и сходных по смыслу выражений - М.: Русские словари, 1999.

2. Александрова З.Е. Словарь синонимов русского языка. - М.: Русский язык, 2001. - 568 с.

3. Вайс Д. Человек, лицо, личность и особа: четыре неравных соперника // Логический анализ языка. Образ человека в культуре и языке. - М.: Инд-рик, 1999. - С. 81-98.

4. Евгеньева А.П. Словарь синонимов русского языка - М.: Астрель, АСТ, 2004. - 684 с.

5. Лопатин В.В., Лопатина Л.Е. Русский толковый словарь. - М.: Русский язык, 1997. - 832 с.

6. Львов М.Р. Словарь антонимов русского языка. - М: АСТ-Пресс Книга, 2008. - 592 с.

7. Русский ассоциативный словарь. В 2 т. / Ю.Н.Караулов, Г. А. Черкасова, Н.В. Уфимцева, Ю.А. Сорокин, Е.Ф. Тарасов. Т. I. От стимула к реакции. -М.: АСТ-Астрель, 2002. - 784 с.; Т. II. От стимула к реакции - М.: АСТ-Аст-рель, 2002. - 992 с.

8. Фатеева Л.И. Словарь синонимов и антонимов современного русского языка. - М.: АСТ, 2008. - 254 с.

ГОРОДА-ПРИЗРАКИ В РОССИЙСКОМ ИНТЕРНЕТ-ДИСКУРСЕ © Рабкина Н.В.*

Кемеровский государственный университет, г. Кемерово

В данной статье описания городов-призраков в российских Интернет-сообществах сравниваются с аналогичными описаниями англоязычных сайтах туристических агентств, рекламирующих экскурсии по заброшенным городам.

Можно высказать предположение, что «ghost-town» для США сделался полноправным лингвокультурным концептом. Хронотоп города-призрака типичен для американской литературы и кинематографа - таких его жанров,

* Старший преподаватель кафедры Английской филологии № 1 факультета Романо-германской филологии, кандидат филологических наук.