CC BY
101
Section 9. Philosophy
назад шокировала западного читателя изображением человека в качестве единственной из ста девяносто трех видов мелких и крупных обезьян, лишенной волосяного покрова, но продолжающей до сих пор проявлять свои животные инстинкты в рамках самого общества. Но мы вынуждены сделать здесь существенную оговорку, которая заключается в том, что человек на исторической стадии темпорального бытия все-таки не просто видоизменяет действие унаследованных инстинктов животного прошлого, но ивы-тесняет, «ослабляет» их, сводя постепенно на нет.
К. Г. Юнг в понятии архетипа сделал попытку объяснить унаследованные от доисторического прошлого системы установок, являющиеся «и образами, и эмоциями», которые передаются «по наследству вместе со структурой мозга и, более того, являются ее психическим аспектом. С одной стороны, формируется необычайно сильное инстинктивное предубеждение, а с другой — они оказывают самую действенную поддержку в процессе инстинктивного приспособления» [5, 210]. При этом, продолжает
он, «чем ниже мы опускаемся, тем уже становится горизонт и тем глубже мы погружаемся в сумрак близлежащих предметов и, наконец, касаемся обнаженной каменистой почвы, соприкоснувшись тем самым с седой древностью, когда охотники за дикими животными влачили свое жалкое существование, защищаясь от суровой стихии. Этими людьми владели животные инстинкты, без которых их существование было бы невозможным. Беспредельная власть инстинктов несовместима с сильным и развитым сознанием. А у первобытного человека оно, подобно сознанию ребенка, имеет спорадическую природу. И его мир ограничен, так же как мир ребенка. Кроме того, в нашем детстве, согласно закону филогенеза, вновь слышится отголосок предыстории эволюции рода и человечества в целом. В филогенетическом отношении мы происходим из темных и тесных глубин земли. Вследствие этого самые непосредственные факторы преобразовались в архетипы, которые в первую очередь и воздействуют на нас; поэтому-то они и представляются необычайно сильными» [5, 211].
Список литературы:
1. Камю Альбер. Бунтующий человек. - М., 1990.
2. Уайтхед А. Н. Избранные работы по философии. - М., 1990.
3. Франкл Джон. Неизведанное Я. - М., 2007.
4. Фейерабенд Пол. Прощай, разум. - М., 2010.
5. Юнг К. Г. Дух в человеке, искусстве и литературе. - Минск, 2003.
Tkachova Yuliya Mircheslavovna, Yuriy Fedkovich Chernovtsy National University, Postgraduate of Philosophy and Theology Faculty E-mail: tkachova23@gmail.com
Paradigm basis of scientific communication
Abstract: The article is devoted to Kuhn’s project of vision and development of modern science, which is disclosed by such concepts as paradigm, scientific community. A special attention is paid to communication links and strategies in terms of which the scientific activity becomes possible.
Keywords: paradigm, scientific revolution, scientific community, normal science, communication, Kuhn.
Ткачева Юлия Мирчеславовна, Черновицкий национальный университет, аспирант, философско-теологический факультет E-mail: tkachova23@gmail.com
Парадигмальные основания научной коммуникации
Аннотация: Статья посвящена куновскому проекту видения и развития современной науки, который раскрыт с помощью таких понятий как парадигма, научное сообщество, где особое место отведено коммуникативным связям и стратегиям, с помощью которых осуществляется научная деятельность.
Ключевые слова: парадигма, научная революция, научное сообщество, нормальная наука, коммуникация, Т. Кун.
Понятие «парадигма» по сей день считается наибо- научном дискурсе. Его используют исследователи фило-лее часто употребляемым и цитируемым в современном софии, истории, социологии и гуманитарной науки
186
Paradigm basis of scientific communication
в целом. До начала ХХ века этот термин был своего рода «дремлющим концептом» области философии науки [2]. Но уже сегодня парадигма, по словам Микешиной, «широко применяется как обозначение определенной целостности и конкретного сочетания главных «параметров» знания философско-мировоззренческих и ценностных, эпистемологических и методологических» [5, 353].
Исследователи истории становления этого термина указывают на его присутствие уже в диалогах Платона («парадигма» с греч. — пример, образец), в учении Тер-туллиана, в частности в его «Книге о душе». В XV-XIX веках «парадигма» употребляется в словосочетании «esempi e paradigmi» (лат.-целые значения для отдельных примеров). Джордж Кристоф Лихтенберг впервые употребил этот термин за пределами грамматики в конце XVIII века. А в начале XX века он был возрожден Людвигом Виттген-штейном, который придавал ему значение, сходное с употребляемым сегодня в современной философии науки [1].
О парадигме так или иначе говорили П. Фейерабенд, В. И. Аршинов, А. Г. Дугин, Л. А. Маркова, В. С. Степин, Р. В. Светлов и другие. Тем не менее, это понятие является одним из самых спорных и актуальных, начиная с 1962 года — года выхода книги Томаса Куна «Структура научных революций», идеи которой стали одинаково популярными как в физике, так и психологии, лингвистике и т. п. Вот что пишет об этой работе Р. Рорти: «... книга «Структура научных революций» обязана кое-чем виттгенштейновской критике стандартной эпистемологии, но Кун по-новому использовал эту критику для пересмотра привычных мнений» [7, 238]. В этой монографии Т. Кун выстраивает основы фундаментальных понятий своей теории: «парадигма», «научное сообщество», «нормальная наука», «научная революция». По его мнению, говорить о научном знании и его развитии как линейного и кумулятивного процесса возможно лишь в пределах определенной парадигмы. На каком конкретном определении этого термина (исследователи насчитывают около двадцати одного его значения) зиждется концепция Куна, сказать достаточно трудно: это и общепризнанные достижения науки, и образцы решения головоломок, и целый набор предписаний и т. д. Сам автор в дополнении 1969 года пишет: «термин «парадигма» часто используется в книге в двух различных смыслах. С одной стороны, он обозначает всю совокупность убеждений, ценностей, технических средств и т. д., которая характерна для членов данного сообщества. С другой стороны, он указывает один вид элемента в этой совокупности — конкретные решения головоломок, которые, когда они используются в качестве моделей или примеров, могут заменять эксплицитные правила как основу для решения не разгаданных еще головоломок нормальной науки» [3, 224]. Но при всем многообразии и смешении различных смыслов употребления Куном понятия «парадигма», которые неразрывны с совокупностью понятий «нормальная наука», «научная революция» и т. д.,
именно обращение к «анализу парадигмальных процессов в науке», по мнению Огурцова, является наибольшим сдвигом в теории и истории науки [6, 52]. Учитывая психологические и социальные аспекты развития науки, Кун определяет, что парадигма — это некий общепринятый образец для решения задач-головоломок и одновременно — это некая матрица, характеризующаяся комплексом убеждений, ценностей, технических средств. Именно парадигма объединяет ученых в научное сообщество, которое в концепции Куна занимает одну из центральных позиций. Осознавая важную роль социальной обусловленности развития научных исследований и знания, в частности от социальных институтов, от ценностной ориентации ученого, Кун фактически отождествляет понятия «парадигма» и «научное сообщество». Автор пишет: «Парадигма — это то, что объединяет членов научного сообщества, и, наоборот, научное сообщество состоит из людей, признающих парадигму» [3, 226]. Таким образом, наука не является исключительно социальным институтом — это и объединённое парадигмой сообщество ученых, и некий род деятельности профессиональных сообществ, поскольку, по мнению Куна: «Именно благодаря принятию парадигмы группа, интересовавшаяся ранее изучением природы из простого любопытства, становится профессиональной, а предмет ее интереса превращается в научную дисциплину.» [3, 45]. Иными словами, ученые создают и оформляют некую теорию или закон и формируют образцы того, как необходимо решать важные научные проблемы, которые впоследствии становятся правилами, концептуальными, инструментальными, методологическими предписаниями, признанными всеми членами научного сообщества.
В пределах одной парадигмы все задачи решаются-доказательным путем, учитывая предыдущие научные достижения, что побуждает к необходимости общения между членами сообщества. В отличии от Р. Рорти, который обращал внимание, что «логико-эмпиристская философия науки, и вся эпистемологическая традиция со времени Декарта, утверждали, что процедура получения точных репрезентаций в Зеркале Природы отличается по глубине своей от процедуры достижения согласия по поводу «практических» или «эстетических» дел» [7, 246]. Куновская позиция, относительно проблемы возможности конвенций между учеными, носит иной характер. В частности, Т. Кун объясняет исходные принципы достижения согласия в научном сообществе ученых как коллективного субъекта посредством психологических и социологических категорий. При этом автор обращает внимание, что сама история научной мысли всякий раз доказывает, что «путь к прочному согласию в исследовательской работе необычайно труден» [3, 40]. Само сообщество как единая социальная система формируется вокруг конвенционально утвержденной парадигмы, которая видоизменяется под воздействием ряда социокультурных и психологических факторов в процессе
187
Section 9. Philosophy
исторических трансформаций. Научное сообщество, по мнению Куна, это некий социально-коммуникативный феномен, деятельность которого направлена на достижение консенсуса и, как следствие, на принятие парадигмы с перспективой ее дальнейшего развития. Позже, в период «нормальной науки», после завоевания популярности парадигма становится научным достоянием. Только благодаря согласию и принятию парадигмы можно говорить о деятельности научного сообщества на основе общих правил и норм, принятых в пределах парадигмы. Помимо методологических и регулятивных составляющих, парадигма обладает значительным эвристическим потенциалом. Она способна генерировать не только решения, но и постановку научных проблем: «Пока парадигма успешно функционирует, профессиональное сообщество будет решать проблемы, которые его члены едва ли могли вообразить и, во всяком случае, никогда не могли бы решить, если бы не имели парадигмы» [3, 51].
Но, несмотря на выработанные в процессе общения внутринаучные правила и нормы, основанные на взаимном уважении и равенстве, сам процесс коммуникации нередко происходит в ситуациях конфликтности, неуступчивости. Реалии современности подтверждают наблюдения Куна, ученым проходиться работать в далеко не идеальных, конкурентных условиях. Известный
философ и социолог науки Бруно Латур в книге «Наука в действии» описывает ситуацию, характерную для современного научного сообщества: «Большая часть работ ученых остается просто незамеченными. Никто не соглашается с ними, никто им даже не возражает. Похоже, что в большинстве случаев процесс обсуждения даже не начинается, ... а способность вести дискуссию в значительной степени зависит от тех ресурсов, которые удается привлечь на свою сторону. И эти ресурсы сконцентрированы в руках очень немногих» [4, 266-267].
Современная философия науки реализует свой потенциал в разнообразных коммуникативных связях как внутри науки, так и в околонаучных сферах общественно-культурной жизни. Она оказывает влияние на развитие теоретического знания в различных областях науки, исполняя при этом важную коммуникативную функцию интеграции наук. Можно вести много споров относительно противоречивости учения Куна, в частности многие ученые отрицали парадигмальный характер развития науки. Тем не менее, заслуга Т. Куна заключается не столько во введении новых, оригинальных понятий в философию и историю науки, сколько в том, что ему удалость обосновать ключевую роль социально-коммуникативной и социально-исторической составляющих процесса развития научного знания.
Список литературы:
1. Wendel P. Models and Paradigms in Kuhn and Halloun/Paul J. Wendel//Science & Education. [Электронный ресурс] -Режим доступа: http://www.personal.kent.edu/~pwendel/page3/files/sced133PWfinal1.pdf.
2. Демьянков В. З. Термин парадигма в обыденном языке и в лингвистике./В. З. Демьянков.//Парадигмы научного знания в современной лингвистике: Сб. научных трудов. - М.: ИНИОН РАН, 2006. - С. 15-40.
3. Кун Т. Структура научныхреволюций/Томас Кун. - Москва: ООО «Издательство АСТ», 2003. - 605 с. - (Philosophy).
4. Латур Б. Наука в действии: следуя за учеными и iнженерами внутр. общества/Бруно Латур. - СПб: Издательство Европейского университета в Санкт-Петербурге, 2013. - 414 с. - (Прагматический поворот. Вып. 6).
5. Микешина Л. А. Философия науки: Современная эпистемология. Научное знание в динамике культуры. Методология научного исследования: учеб. пособие/Л. А. Микешина. - М: Прогресс-Традиция: МПСИ: Флинта, 2005. - 464 с.
6. Огурцов А. П. Философия науки: двадцатый век: Концепции и проблемы: В 3 частях. Часть вторая: Философия науки: наука в социокультурной системе/Александр Павлович Огурцов. - СПб: Издательский дом «Мiръ», 2011. - 495 с.
7. Рорти Р. Философия и зеркало природы/Ричард Рорти. - Новосибирск: Издательство Новосибирского университета, 1997. - 320 с.
Trynkin Vadim Vladimirovich, The Nizhny Novgorod State Pedagogical University K. Minin, Associate Professor of sub-faculty philosophy and и theology E-mail: lazorevoenebo@outlook.com
Intentions and possibilities synergetic
Abstract: This article explores the main features of synergetic. The goal of synergetic are philosophical purposes. It is interested in turning points in history and geopoli-tics. Extremely interesting problem «dynamic chaos». However, Synergetic until no more declarations than real discoveries. Good criticism can help it.
Keywords: the main features of synergetic, «dynamic chaos», philosophical analysis.
188
