CC BY
30Курганская В.Д.
д. филос. наук, профессор, главный научный сотрудник Института философии, политологии и религиоведения КН МОН РК, г. Алматы vkurganskaya@mail. ru Дунаев В.Ю.
д. филос. наук, профессор, главный научный сотрудник Института философии, политологии и религиоведения КН МОН РК, г. Алматы vlad.dunaev2011 @yandex.kz
ПАРАДИГМА ТРАНСДИСЦИПЛИНАРНОЙ КОНВЕРГЕНЦИИ HI-TECH И HI-HUME ТЕХНОЛОГИЙ В ГЕРМЕТИЧЕСКОЙ ТРАДИЦИИ
Ключевые слова: конвергентные технологии, герметизм, алхимия, трансмутация элементов, природа, человек, дух, единство мироздания
Keywords: convergent technologies, Hermeticism, alchemy, transmutation of elements, nature, human, spirit, unity of the universe.
Принцип междисциплинарности, или, в более сильной формулировке, трансдисциплинарности, является безусловным императивом развития постнеклассической науки. Трансдисциплинарные когнитивные практики - это своего рода номады, кочующие среди оседлых эпистемологий дисциплинарных пространств (картин мира современной физики, квантовой механики, космологии, биологии, математики, социогуманитарных дисциплин) и пытающиеся создать между ними волну (диссипативную структуру) когерентности.
В сферу действия парадигмы трансдисциплинарности интегрируются не только научно-теоретические исследования, но и созданные на их основе технологии. Определяющим трендом перехода к 6 технологическому укладу как ядру промышленной революции 4.0 является развитие кластера конвергентных NBICS-технологий. Ведущая роль в этом мегапроекте преобразования цивилизации отводится конвергенции прорывных естественнонаучных (Hi-tech) и социогуманитарных (Hi-Hume) технологий, поскольку именно человек объявляется целью и основным объектом приложения конвергирующих технологий. При этом парадоксальным образом применение технологий Human Enhancement как технологий управляемой биосоциальной эволюции человека, направленных на расширение его физических и умственных возможностей, продление жизни, избавление от болезней и т.д., «соответствует новой стадии развития человеческой цивилизации - трансгуманизму»1, то есть постчеловеческой цивилизации.
Причины, по которым биотехнологии Human Enhancement рассматриваются в парадигме трансгуманистического дискурса2, кроются в том, что из задач усовершенствования человека, как и в целом из философско-мировоззрен-ческого фундамента конвергентных технологий, изымается духовно-онтологическая доминанта. Как показывает М. Фуко в курсе своих лекций «Герменевтика субъекта», в культуре классических эпох философский вопрос о доступе к истине и практика духовности, духовной работы над самим собой были сопряжены: «Постулат духовности гласит, что истина никогда не даётся субъекту... простым актом познания... нужно, чтобы субъект менялся, преобразовывался ... в известном смысле становился отличным от самого себя, дабы получить право на доступ к истине»3. Субъект «такой, какой он есть», не способен к истине, как не может быть истины без обращения или преобразования субъекта. Духовность и предполагает разнообразные технологии самопреобразования субъекта в его долгой и упорной работе над собой с целью сообразования его с истиной.
Проект конвергенции NBICS-технологий - детище XXI века. Однако сама парадигма трансдисциплинарной конвергенции продвинутых технологий преобразования природных материалов (Hi-tech) и самопреобразования человека (Hi-Hume, Human Enhancement Technologies) сформировалась в глубокой древности, в лоне герметической традиции.
Греко-египетская религия Гермеса-Тота, или герметизм, представляла собой как религиозно-космогоническую систему, так и систему разнообразных магических практик, являясь своеобразным посредником различных типов мировоззрения. Высшая триада герметизма - Зевс, Гермес, Логос - объединяет в себе сугубо мифологическое (Зевс) и метафизическое (Логос) начала. Сам же Гермес-Трисмегист, Творец мира и открыватель всех наук, сын Амона-Зевса и отец Пана-Логоса, ускользает от однозначной идентификации с персонажем мифологической, религиозной или фило-
1 Кричевский Г.Е. Введение в НБИКС-технологии // НБИКС - Наука. Технологии. 2017. - № 1. - С. 34.
2 Буйнякова И. С. Биотехнологии Human Enhancement в парадигме трансгуманистического дискурса // Научные ведомости Белгородского государственного университета. Серия: Философия. Социология. Право. 2019. - № 44 (2). - С. 294-304.
3 Фуко М. Герменевтика субъекта: Курс лекций, прочитанных в Коллеж де Франс в 1981-1982 учебном году. - СПб.: Наука, 2007. - С. 28.
софской модели миросозерцания. В целом же герметизм можно охарактеризовать как программную интенцию на объединение рационально-научного, мифопоэтического и религиозно-мистического типов мышления.
По классификации Ф.Ф. Зелинского герметизм делится на «высокий» (теология, философия) и «низкий» (магия, астрология, алхимия)1. Единство идейно-смысловой структуры этих форм обнаруживается на уровне основных онтологических интуиций о сущности единства бытия и о роли, отведённой человеку в драматургии эсхатологического процесса. Конечной целью алхимии, как и всех иных мистических исканий, было онтологическое воссоединение, слияние человека с одухотворённой Вечностью.
«Натуральная магия», алхимия, астрология, каббала и другие оккультные науки и искусства, выросшие на почве герметической традиции, исходили из представления о всеединстве бытия как о подобии, взаимозависимости и взаимовлиянии всех уровней мироздания: «Их единство - в идее универсума, во всех своих частях живого, целиком построенного на скрытых соответствиях, тайных симпатиях, всюду пронизанного духами; где всё есть преломление знаков, заданных потаённым смыслом; где всякая вещь, всякое сущее, всякая сила - как единый голос, ещё не услышанный, единое слово, разлитое в воздухе; где всякое слово имеет бесчисленные эхо и резонансы; где звёзды подают знаки нам и друг другу, взирают друг на друга и следят за нами, внимают одна другой и прислушиваются к нам; где сам Универсум - это нескончаемое многоразличное и варьирующее собеседование, то тихое, то громкое, то на тайном языке, то в ясных словах - посередине же находится человек, удивительное, отливающее всеми цветами существо, могущее изречь любое слово, изобразить любой характер, воплотить любую вещь, ответить на любой призыв, воззвать к любому божеству»2.
Теория соответствия («correspondentia») уже в Средние века была аксиоматической. В Новое время средневековый вневременный и неподвижный универсум становится бесконечным, открытым, исполненным возможностей. Но Единство сохраняется в качестве универсальной структуры Вселенной. Антропоморфизация бытия достигает предела в учении Сведенборга о Homo maximus, возвращающего к древнейшим типам мировоззрения. Совокупность и единство всех единств есть Бог. В человеке присутствуют все стихии мира, он содержит всё, что есть в мире и Боге. Мир есть большой круг (Limbus major), человек - малый круг (Limbus minor), наверху всё так же, как и внизу, вовне так же, как и внутри. Микрокосм и макрокосм связывает отношение взаимосоответствия, подобия, гармонии, что и является «методологической» основой магически-мистической натурфилософии.
Агриппа Неттесгеймский учил, что «и слова наши способны сотворить много чудес, если только они образованы словом Божиим, благодаря чему также наша творческая способность достигает совершенства»3. Согласно Пара-цельсу, знаки, иероглифы и буквы обладают силой и влиянием, с которыми совпадают и согласуются природа металлов, состояния неба, влияния планет. «Если природа и собственная сущность металлов, влияние и мощь неба и планет, значение и расположение иероглифов, знаков и букв находятся в гармонии друг с другом и одновременно согласуются со временем, днями и часами, что же тогда, во имя Неба, помешает тому, чтобы специально изготовленные знаки или печать возымели силу и способность к действию?»4.
Тождество слова и вещи, умозрения и вещества выражено уже в главном объекте алхимического Великого Делания (Opus Magnum), - философском камне (Lapis Philosophorum), приравнённого гностическому Антропосу и Иисусу Христу. Алхимики пытались обнаружить скрытую в веществе универсальную субстанцию - «тонкое тело», или «тело духа», где психическое и физическое слиты в изначальном единстве. Поэтому философия есть не только и не столько умозрение, сколько лабораторный эксперимент с первоматерией. «Философское дело творится легко и без больших издержек, в любом месте, в любое время и каждым человеком, если только имеется подлинное вещество и в достаточном количестве»5. К.Г. Юнг отмечает: «Философия как бы скрывается в веществе, и потому её можно в веществе и отыскать»6.
Принцип трансмутации первоэлементов восходит, по меньшей мере, к платоновской интерпретации ионийской натурфилософии. В «Тимее» Платон, рассуждая о материальных первоэлементах, подчёркивает: «Нелегко сказать о каждом из них, что в самом деле лучше назвать водой, чем огнём»7. Когда вода сгущается, мы видим (точнее, полагаем, что видим) рождение камней и земли. Когда она растекается и разрежается, рождаются ветер и воздух, а последний, возгораясь, становится огнём. Так рождаются материальные стихии-первоэлементы, переходя по кругу одно в другое в то самое мгновение, когда их пытаются идентифицировать и именовать. Сама Первоматерия (Восприемница форм, Кормилица рождения), растекается влагой, пламенеет огнём, принимает формы земли и воздуха, претерпевает всю череду подобных состояний.
1 Зелинский Ф.Ф. Гермес Трижды-Величайший // Гермес Трисмегист и герметическая традиция Востока и Запада. - К.: Ирис; М.: Алетейа, 2001. - С. 337.
2 Гарэн Э. Магия и астрология в культуре Возрождения // Герметизм, магия, натурфилософия в европейской культуре XIII-XIX вв.- М.: Канон+, 1999. - С. 26.
3 Генрих Корнелий Агриппа Неттесгеймский. О сокровенной философии // Чаша Гермеса: Гуманистическая мысль эпохи Возрождения и герметическая традиция. - М.: Юристъ, 1996. - С. 271.
4 Теофраст Парацельс. Магический архидокс // Теофраст Парацельс. Магический архидокс. Сборник. - М.: Сфера, 1997. -С. 153-154.
5 Теофраст Парацельс. Химическая псалтырь, или философская настольная книга // Теофраст Парацельс. Магический архидокс. Сборник. - М.: Сфера, 1997. - С. 304.
6 Юнг К.Г. Парацельс как врач // Юнг К.Г. Собрание сочинений: В 19 т. Т. 15. Феномен духа в искусстве и науке. - М.: Ренессанс, 1992. - С. 47-48.
7 Платон. Тимей // Платон. Филеб, Государство, Тимей, Критий. - М.: Мысль, 1999. - С. 452.
Алхимия вносит существенную поправку в платоновский принцип аморфности первоматерии и неопределённости элементов. Созданное алхимиком «в лабораторных условиях» силовое поле воздействует на наблюдателя и ставит его в привилегированное положение по отношению к Вселенной. Оттуда он получает доступ к первореальности. Трансмутация металлов является частным следствием алхимического эксперимента, существенным же становится преображение самого адепта. Поэтому (в полном соответствии с постулатами постнеклассической рациональности, согласно которым наблюдатель включён в наблюдаемую им реальность и его наблюдение вносит в систему неконтролируемые возмущения, а также в унисон концепции Технологической Сингулярности Р. Курцвейла1) элементы, образующие первовещество Великого Делания, могут быть разными для разных адептов. То, что подходит одному, не всегда подходит другому, а в тождественных условиях два алхимика могут получить разные вещества.
Алхимик не ищет способа расщепить атомное ядро в экспериментах, которые всегда могут быть продублированы. «Вместо этого он стремится войти в духовное единство с природой. От неё он получает его собственное особое первовещество, которое он наблюдает и распознаёт и которое он смиренно и терпеливо будет совершенствовать до наивысшей возможной степени»2. Вот почему символика алхимических трактатов - неизбежная форма изложения герметического искусства, озарения и истины которого являются не столько плодом священного откровения или результатом методических усилий, сколько даром индивидуального вдохновения. Дух и тело самого алхимика составляют органическое единство с не подверженным разложению «славным телом» первовещества и атанором (алхимической печью); Мастер и его Opus Magnum - это единое целое. «Средневековый алхимик, маг и чернокнижник, спокойно превращавший свойства в субстанции, смешивающий злость и серу...»3, с величайшей энергией «сублимировал» в колбе собственную личность. Поэтому императивом алхимии было требование научиться из себя самого добывать знания обо всём, что есть на небе и на земле.
Совершенно прозрачной структура личностной обращённости алхимического «Великого делания» предстаёт в традиции даосской алхимии с её разделением на внутреннюю «йогическую» алхимию (нэй дань) и внешнюю лабораторную алхимию (вай дань). Уже в рамках внешней алхимии алхимический опыт, моделируя зачатие и созревание в киноварных полях (парафизиологических структурах) тела адепта «бессмертного зародыша» в результате иерогамии сил инь-ян имеет откровенно сакральный смысл, тождественный медитативному ритуалу. «Ритуал. оказывается самой сердцевиной алхимического процесса: если ритуальные нормы нарушены, то эликсир не получится, пусть даже и технология его изготовления совершенна»4. Но не только строжайшее соблюдение ритуала, но и свершение адептом определённого числа добрых дел является предусловием алхимического синтеза эликсира. Алхимическое действие выступает как строй неких лабораторно-технологических операций, но вместе с тем только ритуально-этическая харизма отличает истинного адепта от шарлатана-манипулятора5.
Во «внутренней алхимии» проведение алхимического эксперимента по существу замещается его созерцанием, а лабораторный эксперимент с веществом - комплексом психофизических упражнений. Поскольку само тело человека является микрокосмом, то логично было заключить, что нет никакой необходимости в каком-то особом веществе для инициации в его недрах алхимических трансмутаций свинца и ртути в золото и киноварь и создания эликсира бессмертия. Скажем, получение первого ингредиента эликсира достигалось упражнениями по дыхательной гимнастике, ведущими к сублимации, очищению и аккумуляции заключённой в теле жизненной эссенции. Поэтому истинными свинцом и ртутью (соответственно тигром и драконом, металлом и деревом, инь и ян, триграммами «Огонь» и «Вода») алхимического процесса становились свет жизненности - трансмутированная энергия бессознательного, и свет духа - трансмутированный ум. Атанором выступало тело адепта, по каналам которого направляется циркуляция жизненной энергии, претерпевающей качественные преобразования в соответствии с рецептами внутренней алхимии и, в свою очередь, постепенно преобразующей прежнее «грубое» тело в новое, «утончённое» до его полной трансформации в бессмертное и нерушимое тело. Истинное бессмертие, достижимое в слиянии с Дао, отлично как от чисто физического продления срока жизни, так и от сугубо духовного бессмертия.
Существует множество версификаций нэй дань в даосской традиции (например, в персонологии позднего даосизма выделяется пять рангов бессмертных), но неизменным является то, что алхимический процесс описывается с помощью «метафизических и космологических символов, указывающих на "единосущность" нового "я" адепта со всей реальностью»6. Причём эта единосущность достигается переворачиванием «естественного», или профанического направления движения перемен, ведущего к смерти, и восстановлением «прежденебесного» состояния мира и человека. М. Элиаде категорически утверждает: «Индийская и китайская алхимии не являются эмпирическими науками, не относятся к предхимии, но представляют собой мистическую и сотериологическую практику»7, направленную на воссоединение Реальности.
Конечно, в рамках настоящей статьи нет возможности останавливаться на богатейшей и зачастую ставящей в тупик символике ассиро-вавилонской, индийской, китайской, арабской или западноевропейской алхимии. Например, уже в самых ранних текстах по теории нэй дань для описания алхимического процесса одухотворения телесности как интериоризированного или внефеноменологического сакрального ритуала используется учение «И цзин» о движении
1 Kurzweil R. The Singularity Is Near: When Human Transcend Biology. - N.Y: Penguin Books, 2005.
2 Саду Ж. Алхимики и золото. - К.: София, 1995. - С. 234.
3 Неретина С.С. Тропы и концепты. - М.: ИФРАН, 1999. - С. 151.
4 Торчинов Е.А. Этика и ритуал в религиозном даосизме («Главы о прозрении истины» Чжан Бодуаня) // Этика и ритуал в традиционном Китае. Сборник статей. - М.: Главная редакция восточной литературы издательства «Наука», 1988. - С. 205.
5 Там же, с. 206.
6 Там же, с. 213.
7 Элиаде М. Вавилонская космология и алхимия // Элиаде М. Азиатская алхимия. Сборник эссе. - М.: Янус-К, 1998. - С. 78.
триграмм и гексаграмм, что уже окончательно сбивает с толку европейского читателя. Алхимические символы настойчиво и неизменно амбивалентны, совмещают в себе ценностно и онтологически полярные противоположности, но алхимик, как блестяще выразился К.Г. Юнг, «сознательно не осознавал эти проблемы»1. В качестве общего принципа интерпретации смысла этой символики можно принять подход К.Г. Юнга, показавшего, что трансмутации металлов являются символическими проекциями и персонификацией бессознательных процессов, феноменологией парадоксальной самости человека. Поэтому занятия алхимией предполагают и требуют своеобразного преображения, или гностического обращения духовно-экзистенциальной перспективы сознания. Недостаточно знать, что происходит в лаборатории алхимика, нужно ещё знать, что происходит в нём самом, в опытах по конденсации «вселенского духа».
К.Г. Юнг пишет, что у некоторых мыслителей и поэтов это тонкое изменение «обнаруживается в форме превращения интеллекта в своего рода спекулятивную и интуитивную духовность»2, как мы это видим у Экхарта, Агрип-пы, Бёме, Парацельса, Ньютона, Сведенборга, Ницше. Такая духовность предполагает резко индивидуализированное непосредственное переживание примитивно-архаических первоидей, или архетипов коллективного бессознательного. Её социокультурным контекстом является кризисный, переходный характер эпохи, релятивизация мировоззренческих оснований культуры. Разрыв «времён связующей нити» обнаруживается, и обрывки её должны быть соединены в собственной душе адепта алхимического учения. Когда рухнул весь прежний мир с его успокоительными и спасительными предрассудками, а человек ещё ничего не знает о новом мире, то у него остаётся единственный путь - построить новый мир из средств собственного духа. «Меркурий Трисмегист сказал, что желающий в совершенстве постичь это Искусство, должен, так сказать, построить новый мир»3. Строительным материалом мира алхимии становится душа именно как целое, «самость» в единстве её амбивалентных структур: сознательной и бессознательной психе. Юнг представил невразумительный и гротескный символизм алхимии как проекцию бессознательного, анимы. Проекция представляется самому сознанию, Эго, как нечто, идущее к нему от объекта, что-то вроде излучаемого им сияния. При этом «субъект остаётся в неведении, что это он сам является источником света, который заставляет сверкать кошачьи
4
глаза проекции» .
Алхимическая ситуация возникает как гнозис или антагонистическое мышление таинственного и предельно усложнённого единства некоего удвоенного мира, включающего в себя христианский мир Богочеловеческого духа и параллельный ему зеркальный мир души природы, как если бы небо духа «отражалось в чёрных водах Физис» (К.Г. Юнг). Но поэтому алхимическая магия ограничивается областью имманентного. Она космична и человечна, в ней нет никакой сверхприродной благодати, но лишь благодать естественная, разлитая во всём мире. Алхимическая магия проникает в сокровенные сферы бытия, будоражит субстанции и пробуждает духов, блуждающих среди вещей. При этом природное целое понимается не как естественная необходимость, извне оформляющая ничтожную и эфемерную человеческую жизнь, но как «расширение» самого человека. Нужно лишь уметь слышать голос звёзд, чтобы повелевать ими и заслужить их благорасположение.
Психофизический параллелизм, мистическая сопричастность (participation mystique) духа и материи - парадигма алхимической работы и метаструктура самосознания алхимика. Внутренний духовный человек гностиков - Антро-пос - созданный по образу и подобию Нуса, в то же время является и самостью адепта, трансформирующегося в результате Великого Делания, и Философским камнем. Антропос есть нечто от века существующее, и в то же время рождающееся в реторте. «Адепт не только был частью своей работы, но и знал это»5. Поэтому Мастер одновременно и хозяин, и слуга Камня.
Одна из составных частей алхимического проекта существует внутри самого человека, и без эксперимента с этой природой, т.е. без превращения самого адепта, химические субстанции в реторте не соединятся должным образом. Ведь особенностью человека является присущее ему свободное пребывание в центре разумных оснований вещей, поэтому все сущности некоторым образом зависят от него. «Он может всё перевернуть, всё разрушить точно так же, как он может всё восстановить в свободном преображении»6. Путь этого преображения, составлявший высший секрет алхимического искусства, не имел алгоритма, но неразрывно связывался с деятельностью Божественных энергий. Поскольку же человеческая сущность состоит в выборе им самого себя, и человек находит себя в своём творении, то алхимический опыт есть онтологическая судьба вещей, мира в целом: быть ли ему царством Божиим либо царством демонов.
Сознание собственной исключительности совершенно естественно и неизбежно у человека, который ощущает себя тем, говоря языком алхимии, плавильным горном, где происходит переплавка всех онтологических и ценностно-смысловых абсолютов и их сублимация в новый, параллельный мир. Бахвальство и подлинное величие, шарлатанство и подвижничество, принявшее самую тягостную форму - выставления себя на всеобщее посмешище, «долгие, сухие пустыни дикой болтовни» и «оазисы бьющего через край светоносного духа» - весь этот «душевный ураган» спроецирован на Великое делание (К.Г. Юнг). В варварском, глубоко архаичном сознании алхимика «все вырванные с корнями боги обрушиваются на человека»; происходит крушение устоявшегося мировоззрения и отвержение всех его символов и универсалий, форм и образов как ответов на великие тайны жизни, а «взамен этого во внутреннем переживании становится осознанным первообраз творческого вещества»7.
1 Юнг К.Г. Mysterium Coniunctionis. - М.: Рефл-бук; К.: Ваклер, 1997. - С. 127.
2 Юнг К.Г. Парацельс // Юнг К.Г. Собрание сочинений: В 19 т. Т. 15. Феномен духа в искусстве и науке. С. 22-23.
3 Теофраст Парацельс. Магический архидокс. С. 59.
4 Юнг К.Г. Mysterium Coniunctionis. С. 125.
5 Там же, с. 364.
6 Гарэн Э. Магия и астрология в культуре Возрождения. С. 25.
7 Юнг К.Г. Парацельс. С. 25.
Трансформация материи состоит в том, что из неё высвобождается божественный дух-субстанция (spiritus mundi), или мировая душа (anima). В алхимической символике в материи проявляется крылатый Гермес-Меркурий (тождественный с Гермесом Трисмегистом), одновременно ртуть и Бог, демон, личность, квинтэссенция, вечный и совершенный жизненный эликсир, панацея, Великое таинство, Limbus major, философский камень (Lapis Philoso-phorum). «Золото, разведённое в Меркурий, есть дух и душа»1. С помощью «Меркурия философов» происходит трансформация несовершенных субстанций как материальных, так и духовно-психических в совершенные, или актуализация божественных оснований prima materia. Меркурий философов воздействует на природный, «грубый» Меркурий, облагораживает его и препятствует растлению вещества. Сплав из семи простых металлов, именуемый электру-мом, объединяет все их естественные качества и обладает сверхъестественной универсальной силой. Но вместе с тем этот сплав скомпонован движением неба и согласием всех семи планет. Таким образом, дело алхимика, как и цель гносиса и миссия Христа, состоит в спасении мира. В то же время, хотя алхимик и рассматривает своё искусство как дар Святого Духа, оно было человеческой работой.
В одном из алхимических трактатов сказано: «О, дерзкие Сыновья Божественного Гермеса. Из вашей собственной великой Работы вы ясно видите, что Бог сотворил Всё точно таким же образом, каким изготовляется Физический Эликсир»2. Алхимик, как это недвусмысленно выражено, например, у Ангелуса Силезия, убеждён, что дело Христа, т.е. искупление грехов мира, не завершено; его продолжения и завершения, «соединения Небес и Земли в философском Слове» (Гермес Трисмегист) следует добиваться с помощью алхимического искусства. «Меркурий, в грубой форме prima materia, есть, по сути, Первоначальный человек, рассеянный по физическому миру, а в своей сублимированной форме он есть восстановленная целостность»3. Алхимический Меркурий и Адам как его символ-синоним -существо, превращающее себя в ходе алхимической работы из prima materia в совершенный Lapis Philosophorum. Тёмная сторона мира не побеждена, да и божественный центр в человеке есть нечто нуминозное, священно опасное, с чем, как со смертельным ядом, следует обращаться крайне осторожно и квалифицированно, чтобы превратить его в панацею. Фигура Искупителя в алхимической трактовке становится дуалистичной: Христос есть спаситель человека (микрокосма), а Lapis Philosophorum - макрокосма. Меркурий - это аналог anima mundi или Софии гностиков, той части божественного мира, которая заблудилась в Физис.
Аналогия Христос - Lapis показывает, что задачей алхимии была трансформация доминанты христианского мировоззрения в реальную и осуществимую целостность. Алхимия есть теоретическая и экспериментально-практическая сотериология, опирающиеся на три основных принципа оккультной философии: молитву, творимую чистым сердцем и духом; веру, с помощью которой можно сдвинуть горы; и воображение4. Именно воображение воспринимает естественный чистый свет природы и трансформирует духовный мир. Именно воображение может удерживать вместе в едином акте те противоположности, создавать те парадоксальные сопоставления, которые так любили алхимики. Сам гностически-алхимический Адам Кадмон, Человек как источник Вселенной, существующий изначально (синоним языческого Океана, прародителя богов и людей), есть единая Монада, цельная и неделимая, и всё же состоящая из множества форм и частей. «Больше всего парадоксов возникло вокруг тайной субстанции, которая, как считалось, подобно prima materia, содержит в себе противоположности, и подобно Lapis Philosophorum, соединяет их в единое целое»5. Эта субстанция, т.е. Меркурий, является парадоксом par excellence, а синтез противоположностей достигает кульминации в «химическом браке».
Алхимическая символика пути восстановления первоначального единства зеркально противоположна христианской. Христианское решение конфликта духовного и плотского, т.е. искупления первородного греха, является чисто духовным, символизируется мистическим браком жениха (Христа) и невесты (Церкви). Алхимия перенесла его в физический план в форме coniunctio Солнца и Луны, Царя и Царицы, «возвысила наиболее отвратительное нарушение закона, а именно кровосмешение, до символа единения противоположностей»6.
Наследуя гностически-неоплатоническим идеям онтологического единства духа и вещества, души и космоса, алхимия переносит гносеологический акцент: только из внешних вещей даётся познание внутреннего. Согласно Пара-цельсу, врач видит и знает все болезни вне человека, поэтому врач «должен вырасти из внешних вещей», видя в них сокрытое за ними внутреннее. Из болезней металлов и минералов врач per analogiam познаёт болезни людей, ведь, как и человек, металлы состоят из серы, Меркурия и оккультных солей. Внешнее небо есть путеводитель по небу внутреннему. Поэтому врачебное искусство состоит в овладении scientia Alchimiae и астрологией, оккультной философией и магией, в знании о здоровье и болезнях элементов, о духах планет и металлов, дающемся в ходе алхимических опытов. «Это искусство, - пишет Парацельс, - было начертано нашим Господом Богом Творцом Всевышним, от начала
7
творения, словно в книге, в телах металлов» .
Таким образом, алхимики, с их зацикленностью на поиске первовещества Единства, на деле проводили эксперименты с человеческой психикой в её проекциях на «душу материи». В поисках скрытой природы материи алхимики вытащили на свет божий психические структуры, но «почти не понимали смысла своего открытия»8. Бесспорно, что средневековые философы были «заворожены своими же анимизмами» (К.Г. Юнг) и воспроизводили внутреннюю
1 Теофраст Парацельс. Химическая псалтырь, или философская настольная книга. С. 306.
2 Юнг К.Г. Mysterium Coniunctionis. С. 353.
3 Там же, с. 27.
4 См.: Теофраст Парацельс. Магический архидокс. С. 76.
5 Юнг К.Г. Mysterium Coniunctionis. С. 61.
6 Там же, с. 113.
7 Теофраст Парацельс. Магический архидокс. С. 19.
8 Юнг К.Г. Mysterium Coniunctionis. С. 140.
психическую ситуацию в терминах внешнего мира. С другой стороны, процесс анимизации и антропоморфизации бытия является совершенно объективным отношением. Мистическая концепция бытия, христианско-языческий гно-сис имеют объективные корни в характере структурирования реальности, в составе которой присутствие демонов, духов, божественных и дьявольских сил было бесспорнейшей очевидностью. И бесспорно также то, что этот мир сохраняет в себе самом и для себя самого определение единства. Этого не скажешь о современности, фрагментирован-ной и разбросанной как на полотнах современных художников, и лишённой возможности произвести синтез иначе, как в форме тоталитаризма разного рода: политического, идеологического, социотехнического. Исторические и научные критерии загораживают от нас вход в истину мифа, а поэтому проекции собственного бессознательного не могут быть опредмечены в качестве материала для создания реально воспринимаемого образа самости. Свободная же фантазия алхимии использовала химические ингредиенты и процессы, как художник использует краски для придания совершенной формы своим произведениям. Алхимик работает с идеями, проецируя их на символические свойства материальных субстанций. Хотя на реальный психический процесс алхимик смотрит как на нечто, совершающееся объективно, в форме химических трансмутаций элементов, одновременно он сознаёт, что он сам является и действующим, и страдательным лицом в этом процессе.
В алхимии ментальное единство, т.е. единство души и духа в Ego, было лишь первой фазой процедуры. Она заключалась в преодолении тёмного единства, бессознательно-хаотического переплетения души и тела посредством разделения (separatio) первоначального смешения, т.е. создания духовно-психических контрпозиций, независимых от воздействий тела. Вторая фаза состояла в том, чтобы ментальное единство соединилось с телесностью, т.е. заключалась в создании парадоксальной целостности человека, индивидуации. Это есть чудесная трансформация адепта, когда тело трансформируется в дух, а дух - в тело. Соответственно выражается эта трансформация в создании чудодейственного эликсира, бальзама, панацеи или квинтэссенции. В соединении духа с телом последнее есть как тело самого мастера, так и сублимированная в реторте химическая субстанция. Завершающей же стадией должно было стать то состояние, когда единство духа, души и тела становилось единым целым с unus mundus - первоначальным, скрытым единством всего мира.
Алхимики стремились к полному единению противоположностей. Они старались найти способы производства такой субстанции, в которой бы оказались объединены все противоположности: материального и духовного, живого и инертного, мужского и женского, созданного человеком и самим Богом, тени и света и т.д. Алхимик синтезировал натурфилософскую и антропологическую модальности магически-мистической картины мира. Он твёрдо знал, что, «не предприняв серьёзной попытки понять, что есть человек, глупо или небезопасно общаться с иными реальностями»1. Вместе с тем, для того, чтобы понять, что есть человек, необходимо проблему единой основы бытия универсума и человека поставить как вопрос о возможности и способах обнаружения этой основы через её воссоздание в деятельности человека. Ответом на этот вопрос стал «потрясающий парадокс Меркурия» (К.Г. Юнг) как химической субстанции и герметического духа, физического и психического, сырья (prima materia), из которого Бог создал все вещи, и конечного продукта (Lapis Philosophorum) алхимического процесса, технологические возможности которого обусловлены искусством Мастера.
В настоящее время инженерные, естественнонаучные и гуманитарные дисциплины обособлены друг от друга несоизмеримостью оснований рациональности, образа мыслей, мировоззрения. В свете задач реализации проекта конвергенции NBICS-технологий настала пора «понять, что устройство мира во всех его проявлениях - это единая, чрезвычайно сложная, многоуровневая, эволюционно развивающаяся система»2. Как мы постарались показать, именно из такого понимания мироздания исходили алхимики в своих поисках интегральной технологии, направленной одновременно и на преобразование вещественно-энергетической сферы, и на преобразование самого человека.
1 Кувакин В.А. Твой ад и рай: Человечность и бесчеловечность человека (Философия, психология и стиль мышления гуманизма). - СПб.: Алетейя, М.: Логос, 1998. - С. 7.
2 Кричевский Г.Е. Введение в НБИКС-технологии. С. 48-49.
