DOI:10.38197/2072-2060-2020-225-5-26-35
ПАНДЕМИЧЕСКИЙ КРИЗИС ПОМОГ УКРЕПИТЬСЯ НОВОМУ
ТЕХНОЛОГИЧЕСКОМУ УКЛАДУ
THE PANDEMIC CRISIS HAS HELPED TO STRENGTHEN THE NEW TECHNOLOGICAL ORDER
ГЛАЗЬЕВ СЕРГЕЙ ЮРЬЕВИЧ
Вице-президент ВЭО России, член Координационного Совета Международного Союза экономистов, член Коллегии (Министр) по интеграции и макроэкономике Евразийской экономической комиссии (ЕЭК), академик РАН, д.э.н., профессор
SERGEY YU. GLAZIEV
Vice President of the VEO of Russia, Member of the Coordinating Council of the International Union of Economists, Minister for Integration and Macroeconomics of the Eurasian Economic Commission, Academician at the Russian Academy of Sciences, Doctor of Economic Sciences, Professor
АННОТАЦИЯ
В материале содержится краткий анализ падения мировой экономики на фоне пандемии новой коронавирусной инфекции, что негативно сказывается на внешнеторговых связях России и государств ЕАЭС. С другой стороны, эта ситуация предопределяет переориентацию торгово-экономической и инвестиционной активности на внутренний рынок. В совокупности с возможностями, предоставляемыми новым технологическим и мирохозяйственным укладом, нынешний кризис может стать окном возможностей для стран и регионов, нацеленных на рывок в экономическом развитии. Для этого должны быть решены застарелые экономические проблемы как на национальном, так и на наднациональном уровнях. ABSTRACT
The article contains a brief analysis of the fall of the world economy against the background of the new coronavirus pandemic, which negatively affects the foreign trade relations of Russia and the EAEU States. On the other hand, this situation determines the reorientation of trade, economic and investment activity to the domestic market. Together with the opportunities offered by new technological and global economic structures, the current crisis can become a window of opportunity for countries and regions that are aiming for a breakthrough in economic development. To do this, long-standing economic problems must be resolved both at the national and supranational levels.
КЛЮЧЕВЫЕ СЛОВА
Долгосрочные структурные изменения, технологический уклад, мирохозяйственный уклад, стратегическое и индикативное планирование. KEYWORDS
Long-term structural changes, technological structure, world economic structure, strategic and indicative planning.
28
Материал, который я представлю, несколько выходит за рамки заявленной тематики, поскольку касается не только России, но и Евразийского экономического союза в целом. Тем не менее эти рекомендации в полной мере актуальны для российской экономической политики. Россия является локомотивом всей экономической интеграции, на нее приходится около 80% валового продукта Союза, так что можно сказать, что весь Евразийский экономический союз с точки зрения динамики макроэкономических показателей в первую очередь зависит от поведения российской экономики.
В настоящее время общее падение экономической активности составляет 5%. Трехлетний прогноз для государств Евразийского экономического союза пока вписывается в тот же общемировой средний сценарий, то есть глубина падения до 6% с последующим выходом на позитивные цифры. Это означает, что если мы будем двигаться по инерции, то будем топтаться на уровне конца советского периода еще ближайшие пять лет. Думаю, что это мало кого устроит.
В первую очередь я хотел бы обратить внимание на то, что сегодня все макроэкономические рассуждения в масштабах мировой экономики — это нечто вроде средней температуры по больнице. И международные финансовые организации, и экспертное сообщество рассуждают в терминах экономики мира в целом, стран ОЭСР (Организация экономического сотрудничества и развития), в то время как мы явно видим дифференциацию.
В Китае, например, кризисное падение уже фактически преодолено, и уже во втором квартале китайская экономика вышла в плюс к 2019 году. Совершенно очевидно, что страны ядра нового мирохозяйственного уклада — это прежде
всего Китай, Индия, страны Индокитая — будут выходить из кризиса гораздо лучше, гораздо быстрее, и их положение в мировой экономике в результате этих структурных изменений улучшится. Тем самым одним из результатов кризиса станет ускорение перемещения ядра мировой экономики в Юго-Восточную Азию и ускорение формирования нового мирохозяйственного уклада.
Нынешний имперский мирохозяйственный уклад завершает свой жизненный цикл. Эпохе либеральной глобализации с господством западных транснациональных корпораций приходит конец. Им на смену приходят новые типы организации экономической активности — гибкие сетевые компании, которые, так же как и западные ТНК, связаны с центрами эмиссии мировых валют, но при этом ведут политику более взвешенно, ориентируются на совместные инвестиции, уважают страну пребывания и стараются искать синергетический эффект.
В Евразийском экономическом союзе ситуация в целом негативная по экономической активности, за исключением сельского хозяйства. Во всех пяти государствах отмечается рост в сельском хозяйстве, что, очевидно, связано с тем, что крестьяне не самоизолировались, а провели посевную кампанию. Наиболее болезненно самоизоляция сказалась на пассажирообороте — падение составило 50%. Если брать обрабатывающую промышленность, явный лидер здесь — фармацевтика, производство медицинских препаратов и медицинская промышленность. Ошеломляющий рост в Киргизии — 140%, неплохой в России — 16%. Примыкает к ним производство бумаги и производство товаров химической промышленности. Вслед за сельским хозяйством производство продуктов питания выросло на 5%.
30
В общем, в экономике тоже происходит дифференциация. Замечу, дифференциация идет в соответствии с нашим видением долгосрочных структурных изменений в технико-экономической сфере.
Пандемический кризис помог укрепиться новому технологическому укладу, ядром которого являются информационно-коммуникационные технологии, которыми мы с вами прямо сейчас пользуемся. Вы хорошо знаете, что и компания Zoom, и многие другие работающие в IT-сфере компании существенно подняли свою капитализацию и нарастили объемы производства. Соответственно, на информационно-коммуникационные технологии кризис оказал, несомненно, стимулирующее действие.
Также он оказал огромное стимулирующее действие на биоинженерные компании. А биоинженерия — это еще один ключевой элемент ядра нового технологического уклада. Комплекс производств ядра нового технологического уклада по-прежнему растет с темпом 25-30% в год, и кризис только усилил эти структурные изменения в пользу создания производств нового технологического уклада, свертывания устаревших производств в обрабатывающей промышленности и в сырьевом комплексе.
Выход из кризиса для Евразийского экономического союза — прежде всего в расширении взаимной торговли. Во всех странах Евразийского экономического союза сократилась внешняя торговля, но при этом доля взаимной торговли во внешнеторговом обороте растет. Наша задача заключается в том, чтобы дальше стимулировать расширение взаимной торговли, а также наращивать сотрудничество с нашим самым перспективным сегодня партнером — Китаем, сопрягая Евразийский экономический союз с проектом «Один пояс — один путь».
Мы отмечаем необходимость стабилизации макроэкономической ситуации, так как все государства Евразийского экономического союза сегодня вышли за пределы финансовой устойчивости. Но это менее важно, чем создание условий для дальнейшего развития.
Если говорить о мерах государственной поддержки, то внешне они кажутся существенными, но в сравнении с другими странами наши меры государственной поддержки достаточно скромны. Они меньше, чем в развитых странах и в Европе, и в основном носят характер выживания, а не стимулирования роста.
Если смотреть меры поддержки в части денежно-кредитной политики — а именно в этом ключ к переходу к политике развития и стимулирования инвестиционной активности, — то мы видим, что формально практически все денежные власти отреагировали снижением процентной ставки, кроме Казахстана и Киргизии, все без исключения расширили предоставление ликвидности коммерческим банкам, скорректировали нормы резервирования, произошла реструктуризация кредитов, чтобы сократить рост банкротств, смягчить последствия падения экономической активности и смягчить неплатежеспособность по тем отраслям экономики, которые больше всех пострадали. Но если сравнивать с другими странами, эти меры носят очень скромный характер. Обратите внимание, у нас нигде не произошло снижение ключевой процентной ставки ниже 4%. А если брать ставки по рынку, то сегодня даже вполне платежеспособные предприятия в России не могут получить кредит по ставке ниже, чем 12%. Если взять малый и средний бизнес, то ситуация еще хуже. При том что ключевые ставки были снижены центральными банками, никаких целевых инструментов рефинансирова-
32
ния, которые были бы особенно важны в условиях кризиса, мы не заметили.
Более того, наши попытки обратить внимание центральных банков на необходимость создания и расширения специальных инструментов рефинансирования, поддержки малого и среднего бизнеса натолкнулись на их нежелание этим заниматься. А ведь именно целевые инструменты, которые прямо связывают кредитную эмиссию с расширением производства, с ростом инвестиций, являются, как мне кажется, ключом к эффективной антикризисной политике. Снижение ключевой ставки, даже до уровня 4%, не снимает проблемы сапу trade, не снимает проблемы раздувания спекулятивных пузырей, как у нас уже произошло в конце марта — в начале апреля, когда Центральный банк России выдал немалые льготные кредиты, но все эти кредиты оказались сразу же на валютном рынке.
То есть стремление использовать дешевые кредитные ресурсы для того, чтобы манипулировать валютным рынком, курсом национальной валюты, по-прежнему доминирует, в том числе со стороны крупных государственных банков. И в 2008-2009 годах так было, и затем в 2014-2015 годах, и вряд ли есть основания думать, что их поведение изменится. Как только денежные власти начинают расширять кредит — тут же начинаются прогнозы про падение курса национальной валюты и другие алармические заявления. И потом валюта действительно рушится, потому что банки направляют полученные кредитные ресурсы не на расширение производства и поддержание экономической инвестиционной активности, а на валютные спекуляции.
Без валютного регулирования, точнее, без введения валютных ограничений, расширить кредитование экономики
мы не можем в общем случае, но мы можем использовать целевые инструменты рефинансирования. Если мы используем целевые инструменты рефинансирования, привязывая их к специнвестконтрактам, к многосторонним инвестиционным соглашениям, у нас появляется механизм контроля за использованием этих льготных целевых кредитов, и именно этим нужно было бы заниматься.
Если мы этим не занимаемся, то у нас надежда только на бюджетную поддержку. Бюджетную поддержку могут себе позволить в серьезных размерах — конечно же, ограниченную — только Россия и Казахстан, у которых есть большие резервы и у которых относительно низкий уровень государственного долга. Все остальные государства Евразийского союза всерьез рассчитывать на бюджет не могут. Бюджета надолго не хватит даже России и Казахстану, нужны меры по расширению кредитной активности.
В целом могу сказать, что, хотя внешне размер фискальной поддержки экономики у нас примерно такой же, как и в других странах, особенно в Казахстане и в России, и существенный он потому, что в этих государствах есть резервы, но при опоре только на бюджет мы ни на что серьезное рассчитывать не можем.
Вот прогнозы, которые нам дают наши правительства и центральные банки. Мы видим, что везде 2020 год в негативе. 2021 год у России — 3,2%, 2022 год — 2,9%. И это якобы оптимистичный прогноз. Это означает, что темпы развития и России, и Евразийского экономического союза будут по-прежнему ниже даже среднемировых. Это не выход из кризиса.
Поэтому то, что мы сегодня видим в наработках официальных органов, это скорее приспособление к падению
34
экономической активности, вызванной мерами по борьбе с пандемией. И фактически у нас рассматриваются на официальном уровне только два сценария. Первый сценарий — позитивный, рецессия, то есть падение в этом году и затем выход на вялотекущее восстановление экономической активности с темпами ниже, чем в среднем в мире, и намного ниже, чем в Китае и в Индии. Второй — негативный, депрессия, это если будет вторая пандемическая волна, с такими же мерами по самоизоляции или еще хуже.
Сценарий глубокой реструктуризации мировой экономики официальными органами не рассматривается. Между тем она на самом деле происходит. Как я уже сказал, Индия и Китай растут и будут расти опережающими темпами и дальше, при этом Европа и США будут находиться в состоянии нарастающего хаоса, и у них выход из кризиса будет гораздо более тяжелым, если они вообще вытянут экономическую активность до предкризисного уровня в течение пяти лет.
Они не хотят видеть, что мир трансформируется, формируется новое ядро глобальной экономической активности, новый технологический уклад. Поэтому у нас все прогнозы оказываются негативными с точки зрения доли Евразийского экономического союза в мире и Шанхайской организации сотрудничества.
Для того чтобы Россия не теряла вес в этих организациях, мы сегодня работаем над реализацией альтернативного сценария — так называемого «самостоятельного центра силы». Он предполагает в первую очередь реализацию нашей стратегии развития интеграции до 2025 года, которая уже одобрена в целом главами государств Евразийского экономического союза и включает в себя введение институтов стратегического планирования, разработку целевых программ инвестици-
онной и инновационной поддержки. За счет уже имеющегося у нас производственного потенциала возможно активизировать экономический рост с темпом в 2-2,5 раза выше того, что заложено в базовом сценарии, по которому сегодня идет планирование экономической политики.
Контактная информация / Contact information
Евразийская экономическая комиссия, 115114, г. Москва, ул. Летниковская, д. 2, стр. 1, 2
Eurasian Economic Commission, 2 Letnikovskaya St., bld. 1/2, Moscow 115114 info@eecommission.org