CC BY
46DOI: https://doi.org/10.31833/uav.2018.18.003
ПАМЯТНИКИ ГАМАЮНСКОЙ ИКУРМАНТАУСКОЙ КУЛЬТУР ЮГО-ЗАПАДНОЙ ОКОНЕЧНОСТИ УРАЛЬСКОЙ ГОРНОЙ СТРАНЫ
Н.С. Савельев
MONUMENTS OF THE GAMAYUNAND KURMANTAU CULTURES OF THE SOUTH-WESTERN LIMITS OF THE URAL MOUNTAIN REGION
N. Savelev
Ключевые слова: Южный Урал, горно-лесная зона, эпоха раннего железа, особенности заселения территории, культурное взаимодействие
Рассматриваются материалы курмантауской и гамаюнской культур (первая половина - середина 1тыс. до н.э.) с памятников в горной части Южного Урала (долины рек Белая и Нугуш). Показано, что юго-западная часть Уральской горной страны по долине р. Белая на глубину около 100 км осваивалась приуральским населением курмантауской культуры и, одновременно, с севера, вниз по течению, спускалось относительно немногочисленное население гамаюнской культуры, проникшее в горную область из Зауралья. Район Каповой пещеры являлся контактной зоной двух рассматриваемых групп населения, ниже по течению гамаюнские материалы встречаются только в виде небольшой примеси на курмантауских поселениях. Результат частичного смешения двух групп населения прослеживается в особенностях орнаментации ряда сосудов. Судя по имеющимся хроноиндикаторам, период сосуществования курмантауского и гамаюнского населения в горном течении р. Белая датируется VI-Vbb. до н.э. Значительная часть курмантауских материалов относится к более раннему времени, о чем свидетельствует керамика со следами взаимодействия с межовскими орнаментальными традициями, традиционно относимыми к началу I тыс. до н.э.
Keywords: Southern Urals, mountain forest zone, early Iron age, features of population of the territory, cultural interaction
The materials of the Kurmantau and Gamayun cultures (the first half - the middle of the 1st millennium ВС) from the monuments in the mountainous part of the Southern Urals (the valleys of the Belaya and Nugush rivers) are considered. It is shown that the south-western part of the Ural mountain country along the valley of the Belaya river to a depth of about 100 km was mastered by the Urals population of the Kurmantau culture and, simultaneously, from the north, downstream, a relatively small population of the Gamayun culture descended, penetrating the mountainous region from the Trans-Urals. The Kapova cave area was the contact zone of the two populations under consideration, downstream the Gamayun materials are found only in the form of a small admixture in the Kurmantau settlements. The result of partial mixing of the two population groups can be traced in the features of the ornamentation of a number of vessels. Judging by the available chrono-indicators, the period of coexistence of the Kurmantau and Gamayun populations in the mountainous Belaya river area. White dates from the Vl-V-th centuries B.C. A significant part of the Kurmantau materials dates back to earlier times, as evidenced by ceramics with traces of interaction with the Mezhov ornamental traditions, traditionally attributed to the beginning of the 1st millennium ВС.
Южная часть Уральской горной страны - Южный Урал - в отличие от Среднего и Северного Урала, а также продолжающих его на юг Мугоджар, является не только зримой границей между Европой и Азией, но и очень ярко выраженной трансзональной территорией. Окружающие его спокойные равнины, степные в Зауралье и лесостепные в При-уралье, резко обрываются стеной покрытых лесом гор. Ширина этого горного барьера не превышает 150км, но сильная его изрезанность, множество небольших рек и ручьев, отсутствие крупных долин и практически полная облесенность делают эту территорию до сих пор крайне труднодоступной и мало заселенной. По этим же причинам горно-
®СавельевН.С., 2018. УАВ. Вып. 18. С. 24-42.
лесная зона Южного Урала до последнего времени оставалась и, в значительной степени, остается гигантским белым пятном и в археологическом плане. Особенно это касается участков высокогорий, удаленных от крупных речных долин.
Одним из немногих исключений является нижняя часть горного течения р. Белая протяженностью около 100 км, перед ее выходом на равнины Приуралья. Эта территория низко- и среднегорная, для нее характерно наличие светлохвойной тайги и широколиственных лесов. Рельеф хребтово-ували-стый, с глубокими речными долинами и скальными обрывами по берегам рек высотой до 150-200 метров, широкими возвышенными плато с остан-
цовыми холмами, скальными гребнями, хребтами и отдельными горами. Самая высокая вершина в этом районе - гора Масим (1049 м), средние высоты плато - 450-500 м, средние высоты гор и хребтов - 600-750м. В целом, горная часть этой территории является переходной зоной от среднегорных таежных ландшафтов к расположенному немного южнее горно-лесостепному Зилаирскому плато, относительная близость которого в долине Белой ощущается постоянно. Севернее же, особенно по Нугушу, встречаются крупные участки темнохвой-ной тайги [Древности..., 2018. С. 7].
Облесенность горной части рассматриваемой территории - более 90%, но нужно учитывать, что по всем имеющимся данным ландшафт постепенно трансформировался от тундрового с небольшими участками леса в палеолите до горно-степного или лесостепного в эпоху бронзы и далее - с постепенным, но очень неравномерным во времени и пространстве, увеличением облесенности [Дану-калова и др., 2002; Яковлев и др., 2004; Савельев, 2015]. Окончательно своего современного состояния «тотальной облесенности» горы Южного Урала достигли только в эпоху позднего средневековья; данные процессы не остановились и в настоящее время. Другим проявлением изменений климата являлось снижение или увеличение обводненности - и в горах мы видим чередование длительных периодов высокой влажности и усушения территории. Судя по зафиксированным масштабам, можно уверенно говорить о значительных изменениях водного баланса в целом в пределах горной части Южного Урала или, как минимум, в бассейне верхнего течения р. Белая [Там же]. Все эти колебания и трансформации прямо отражались на степени и характере освоения гор человеческими коллективами в конкретный исторический период и, в конечном счете, формировали ту картину заселения территории, которая прослеживается на археологических материалах.
Переход к эпохе раннего железа на большей части Южного Урала происходил по «посткатастрофическому» сценарию. Вследствие резкого ухудшения экологических условий основная часть территории региона в эпоху финальной бронзы запустевает. Небольшие группы межовского населения сохраняются только в труднодоступных анклавах по краю или внутри горно-лесной зоны (островная Месягутовская лесостепь, южная часть верхнего течения р. Белая, Кыштымский озерный край и, возможно, некоторые другие участки полосы предгорий, окаймляющих Уральскую горную страну) [Обыденнов, 1998. С. 45, 59].
Огромная пустующая территория начинает постепенно осваиваться, и если южный, кочевнический, вектор практически до середины I тыс. до н.э. был очень разрозненным и малочисленным, то северо-западный, прикамский (или волго-кам-ский), для лесостепи Южного Приуралья являлся основным и функционировал на всем протяжении первой половины - середины этого тысячелетия. В это время Волго-Камский центр культурогенеза, в
котором все последующие культуры вырастали из предшествующих, был той территорией, из которой и шло волнообразное заселение бассейна р. Белая и все бельское лесостепное население было родственно волго-камскому, входившему в состав ананьинской общности [Савельев, 2017]. В Зауралье подобной же территорией являлся Кыштымский озерный край, население которого осваивало более южные части предгорий (вплоть до широты современного Магнитогорска) и горную долину верховьев р. Белая.
В юго-западной части Уральской горной страны и прилегающей полосе предгорий к эпохе раннего железа относятся памятники курмантауской и гамаюнской культур, а также кочевнические древности, датируемые от середины 1тыс. до н.э. до первой половины - середины I тыс. н.э. (ранне-, средне- и позднесарматского времени). Всего на этой территории, имеющей площадь около 3000км2 (55><55км) и дренированной течениями рек Белая и Нугуш (протяженность каждого участка - 110 км, из них по 90 км относятся к собственно горной зоне), зафиксировано 49 памятников, уверенно относимых к эпохе раннего железа [Древности..., 2018. Рис. 1.36]. Среди них 2 курганных могильника, 12 пещер и гротов и 35 разнотипных поселенческих объектов - поселений, стоянок и селищ. Кроме них, из предгорий известны находки 15 мечей и кинжалов позднесавроматских, ранне-и средне сарматских типов [Савельев, 2018].
Территориальное распределение памятников показывает, что горная часть р.Нугуш в эпоху раннего железа была практически не освоена, а большинство известных памятников (4 из 6 на всю долину р.Нугуш), как и значительное количество находок мечей и кинжалов (6 из 8, зафиксированных на Нугуше), приурочено к Нугушской котловине [Древности..., 2018], отделенной от предгорной лесостепи полосой передовых возвышенностей. Все остальные памятники приурочены к долине р. Белая, из них только 3 - в предгорьях, а 40 - в горной части, причем их количество по мере удаления в горы только возрастает. В настоящей статье рассматривается только один взаимосвязанный блок - частично синхронные древности гамаюнской и курмантауской культур, локализованные в горном течении рек Белая и, в незначительной степени, - Нугуш.
КУРМАНТАУСКАЯ КУЛЬТУРА
Исследованиями последних двух десятилетий показано, что горное течение р. Белая в эпоху финальной бронзы незначительно осваивалось населением межовской культуры (пещера Шульган-Таш, Максютово-2, Азануй-1). Фактически можно говорить о наличии в горах только одного поселенческого памятника - Максютово-2, являвшегося небольшим базовым поселком, т.к. в Шульган-Та-ше функционировало святилище [Житенев, 2014], а поселение Азануй-1, расположенное на границе гор и предгорной равнины, являлось металлургической мастерской, состоящей из одной-двух постро-
1 - Кузнецовский-1, -2 сел.,
Калмаш-1, -2, Курянуй-1 ст.
2 - Азануй-1, пос.
3 - Каргисаар-1, пос.
4 - Акаваз-1, пос.
5 - Акаваз-3, ст.
6 - Сакаска-1, пос.
7 - Муйнак-Таш, пещера
8 - Байсланташ, пещера
9 - Батран-2, сел.
10 - Акбута-1, ст.
11 - Жемчужная, пещера
12 - Максютово-2, пос.
13 - Максютово-1, ст.
■ Ташмурун, грот
■ Акбулатово-1, ст.
■ Ново-Акбулатово-4, ст.
■ Шульганово-2, ст.
18 - Акбулатово-2, ст.
19 - Шульганово-3, ст.
20 - Акбулатово-3, ст.
21 - Шульганово-5, ст.
22 - Акбулатово-За, ст.
23 - Ново-Акбулатово-1, ст.
24 - Ново-Акбулатово-2, ст.
25 - Верхнебиккузино-2, ст. .
14
15
16 17
26 - Неолитовая, пещера
27 - Миндигулово-1, ст.
28 - Миндигулово-2, ст.
29 - Набиево-1, ст.
30 - Мурадымово-1, Бельский-1, ст. Нижне-Бельская-1, сел. Кага-1, ст. Узян-3, сел.
35 - Азапкин-3, сел.
36 - Азапкин-4, ст.
37 - Юмагузино-1, пос.
38 - Песчаный, грот
39 - Бертрум-1, ст.
40 - "Курган Бабсак-Бия", ст.
31
32
33
34
□ -1
■ -2
в -3
С -4
Рис. 1. Горные долины р. Белая и р. Нугуш. Карта Fig. 1. Mountain valleys of the Belaya river and of the Nugush
ек [Гарустович, Савельев, 2004]. Вероятно, все они генетически связаны с приуральскими лесостепными памятниками (Верхнебиккузино-1, Юмагузино-1) и наиболее крупным поселком этого района - поселением Тюбяк, расположенным в 20 км западнее, ниже по течению р. Белая [Обыденное и др., 2001]. Исходя из этого, межовское поселение Максютово-2 может рассматриваться как наиболее удаленный в горы (60 км по течению р. Белая или 25 км по прямой к востоку от края гор) форпост приуральского лесостепного населения финальной бронзы. Важно, что имеющиеся керамические данные показывают «доживание» в горной долине р. Белая носителей межовской культуры до эпохи
1 - памятники, на которых зафиксирована
только курмантауская керамика
2 - памятники, на которых зафиксирована
только гамаюнская керамика
3 - памятники, на которых зафиксирована
курмантауская и гамаюнская керамика
4 - памятники, на которых присутствует
керамика со шнуровой орнаментацией
памятников курмантауской и гамаюнской культур
river. Map of the sites of the Kurmantau and Gamayun cultures
раннего железа, когда они были ассимилированы пришлым из Прикамья населением курмантауской культуры (рис. 3).
На начальном этапе эпохи раннего железа, но не ранее VIII-VII вв. до н.э. с территории Среднего Прикамья и приустьевой части р. Белая начинается продвижение вверх по ее течению, т.е. на юго-восток, групп населения маклашеевской культуры. К югу от широты современного г. Уфа до горы Кур-мантау (стоянка имени М.И.Касьянова) на ее основе формируется курмантауская культура (или курмантауский вариант маклашеевской культуры) с богатой ямочно-резной орнаментацией сосудов, датируемая исследователями VII-VIbb. до н.э.
Поселение Максютово-2 (по: [Морозов, 2004])
Fig. 2. Mountain valley of the Belaya river. Kurmantau ceramic complex. The early part. Settlement Maksyutovo-2 (after: [Morozov, 2004])
Рис. 3. Горная долина p. Белая. Смешанная курмантауско-межовская керамика: 1-9 - пос. Азануй-1; 10-13 - пос. Акаваз-1;
14-16-пос.Максютово-2 (по: [Морозов,2004])
Fig. 3. Mountain valley of the Belaya river. Mixed Kurmantau-Mezhovskaya ceramics: 1-9 - Azanui-1; 10-13 - Akavaz-1;
14-16 - Maksyutovo-2 (after: [Morozov, 2004])
Рис. 4. Сосуды со шнуровой орнаментацией из горной долины р. Белая: 1-2 - пос. Акаваз-1; 3-4 - ст. Акбулатово-3; 5 - пещера Байсланташ (Акбутинская); 6 - пос. Юмагузино-1;
7 - Набиевская ст. (7 - по: [Шокуров, 1961])
Fig. 4. Vessels with cord ornamentation from the mountain valley of the Belaya river: 1-2 - Akavaz-1; 3-4 - Akbulatovo-3; 5 -Bayslantash cave (Akbutinskaya); 6- Yumaguzino-1;
7 - Nabievskaya (7 - after: [Shokurov, 1961])
Вероятно, в это же время или немного позже из Прикамья вверх по течению Белой сдвигаются и отдельные группы населения, родственного макла-шеевскому, но практиковавшие шнуровую орнаментацию сосудов (рис. 4).
Какая-то часть курмантауского населения, освоившего предгорную лесостепь Приуралья, продвигается еще южнее, не менее чем на 200 км, к месту выхода р. Белая из горного каньона [Гарусто-вич, Савельев, 2004]. Данная сдвижка не являлась миграцией и должна рассматриваться как расширение ареала культуры вследствие особенностей хозяйственно-культурного типа (комплексное охотничье-скотоводческое хозяйство с редким расселением вдоль речных магистралей и формированием отдельных «микрорайонов» на значительном расстоянии друг от друга). Это подтверждается и тем, что на «промежуточной» территории также известны единичные курмантауские памятники (стоянка Куштау Западное и могильник Урняк около Стерлитамака и поселение Юмаково-2 немного севернее устья р. Нугуш) [Сальников, 1967. Рис. 61; Русланов, 2015].
Всего на юго-западной окраине Уральской горной страны выявлено 25 поселенческих памятников курмантауской культуры (рис. 1), из них только 1 - в долине р. Нугуш (пещера Неолитовая), все остальные приурочены исключительно к р. Белая.
На предгорной равнине, за исключением стоянки Верхнебиккузино-2, находящейся всего в полукилометре от края гор, курмантауские памятники не известны. Все остальные относительно равномерно распределены на 90-километровом участке реки. Учитывая, что наиболее удаленные курмантауские памятники находятся на расстоянии 110-115 км от края гор (селище Миндигулово-1 и стоянка Миндигулово-2) [Савельев, 2011], настоящий анализ охватывает практически весь ареал курмантауской культуры юго-западной окраины Уральской горной страны.
Из 24 курмантауских памятников горного течения р. Белая только 3 представлены пещерами, при этом находки в Байсланташе единичны, а в Муйнак-Та-ше и Ташмуруне существовали небольшие промысловые стоянки (рис. 4, 5; 11, 1-7, 13-14). На общем фоне небольших, недолговременных или крайне неполно обследованных памятников выделяются такие поселения, как Максютово-2, Са-каска-1, Акаваз-1 и Азануй-1 (рис. 2-3, 5-10).
Рис. 5. Горная долина р. Белая. Курмантауский керамический комплекс. Поздняя часть. Поселение Акаваз-1. Раскопки 1999 г. (по [Гарустович, Савельев, 2004])
Fig. 5. Mountain valley of the Belaya river. Kurmantau ceramic complex. The late part. Akavaz-1 settlement. Excavations of 1999 (after: [Garustovich, Savelev, 2004])
таллургическая печь и найдены кусочки медной руды (медистый песчаник) [Древности..., 2018. С. 116-118]. На поселении Сакаска-1 полностью отсутствует кремневый инвентарь1, богато представленный на двух других памятниках, что свидетельствует о его каком-то специализированном характере [Там же. С. 137-139].
В отдельную группу могут быть также выделены промысловые стоянки в гротах и пещерах. Большинство из остальных курмантауских памятников относятся к кратковременным стоянкам, находки на них крайне незначительны. В основном для них использовались небольшие мысовидные выступы у подножия гор в устье малых водотоков, также известны стоянки на пойменных гривах (Ново-Акбулато-во-1, Шульганово-3) и ровных участках невысоких террас (Акаваз-3) [Там же. С. 80, 104, 142. Рис. 2.49, 2.134]. Рис. 6. Горная долина р. Белая. Курмантауский керамический комплекс с Хозяйство населения куомантау-
остаточными межовскими орнаментальными традициями: 1-3 -пос. Азануй-1: „
4 - нос. Акаваз-1 (по [Гарустович, Савельев, 2004]) ' скои культуры реконструируется как
Fig. 6. Mountain valley of the Belaya nver. The Kuimantau ceramic complex with п0 типам памятников, их локализации residual Mezhovo ornamental traditions: 1-3 - Azanui-1; 4 - Akavaz-1 и находкам на НИХ. так и по СОхранив-(after: [Garustovich, Savelev, 2004]) шимся костям животных на поселе-
ниях Акаваз-1 и Азануй-1 [Гарусто-вич, Савельев, 2004. С. 113. Табл. 5]. Судя по ним,
Поселение Азануй-1 являлось центром своеобразной агломерации (размеры площадки около 500><200м) из 6 взаимосвязанных поселений, расположенных на месте выхода р. Белая из горного каньона [Древности..., 2018. С. 149-156. Рис. 2.153157]. Площадь поселения составляла около 8000 м2, в исследованной части (1500м2) выявлены остатки не менее двух наземных построек, многочисленные следы металлургического производства (как меди, так и, возможно, железа) и обработки камня [Гарустович, Савельев, 2004; Морозов, 2004; 2009]. Вероятно, данный памятник существовал достаточно длительное время и являлся основным базовым поселком для той группы курмантауско-го населения, которая и осваивала горную долину р. Белая и все прилегающие пространства.
Следующим типом поселений курмантауской культуры в горном течении р. Белая являются небольшие базовые поселки, вероятно, чем-то схожие с выселками или хуторами этнографического времени. К ним относятся поселения Максюто-во-2, Сакаска-1 и Акаваз-1. Их площадь составляет около 1000 м2, расположены в устье притоков на небольших мысовидных выступах у подножия гор. На каждом из поселений найдены разрозненные следы цветной металлургии (шлаки и фрагменты литейных чаш), многочисленные фрагменты глиняных сосудов и выявлены следы 1-2 наземных построек, где и концентрируется основная часть находок. В центре площадки поселения Максю-тово-2 также исследована сложенная из камня ме-
население последнего практиковало разведение крупного рогатого скота (около 25% от костей домашних животных) и, преимущественно, лошади (более 70%), что также может свидетельствовать о ее широком использовании для верховой езды. При этом почти четверть от всех найденных костей относилась к диким животным, в основном -к крупным копытным (косуля, лось, благородный олень), очень незначительно присутствовали кости бобра и медведя. Кости пушных видов полностью отсутствуют. Это свидетельствует о том, что хозяйство населения культуры курмантау юго-западной оконечности Уральских гор являлось скотоводческим с очень высокой долей охоты на крупных копытных. На фоне хозяйства своих ближайших родственников, проживавших в лесостепном правобережье среднего течения р. Белая (по данным Касьяновской стоянки) и практиковавших скотоводство с высоким процентом крупного рогатого скота, свиней и овец/коз и, в незначительной степени, пушную охоту, население горной зоны стало более специализированным и приспособленным к значительно более суровому вмещающему ландшафту. Практически повсеместные находки крупных грузил (рис. 10, 20) говорят также и о высокой роли рыбной ловли.
Несмотря на большое количество находок, связанных с металлургическим производством, основу орудийного комплекса составляли изделия из кремня и яшмы. К ним относятся скребки, скребла, наконечники стрел и дротиков (рис. 7,16-
1 При наличии керамических скребков из стенок лепных сосудов (рис. 9,16, 17).
Рис. 7. Поселение Азануй-1. Материалы курмантауской культуры: 1-10 - сосуды; 11, 14, 15 - литейные чаши; 12 - льячка; 13 - фрагмент медного слитка; 16-23 - скребки; 24-25 - скребла; 26-27 - скобели; 28-30 - наконечники стрел; 31 - развертка-скребок; 32-33 - проколки (1-10, 12, 14, 15 - глина; 11 - глина, медь; 13 - медь; 16-33 - кремень, яшма)
Fig. 7. Azanui-1 settlement. Materials of the Kurmantau culture: 1-10 - vessels; 11, 14, 15 - casting bowls; 12 - lyachka; 13 -fragment of a copper ingot; 16-23 - scrapers; 24-25 - scrapers; 26-27 - brackets; 28-30 - arrow-heads; 31 - reamer-scraper; 32-33 -punctures (1-10, 12, 14, 15 - clay; 11 - clay, copper; 13 - copper; 16-33 - flint, jasper)
33; 8, 12-22; 10, 9-18; 11, 6-10), изготавливаемые на отщеиах из местного трещиноватого сырья, в основном из речных галек. По данным поселения Азануй-1 установлено, что более 80% кремневых орудий составляли различные скребки, использовавшиеся для обработки шкур [Морозов, 2009], а на поселении Акаваз-1 удалось проследить, что к позднему периоду его существования количество кремневых изделий (в первую очередь скребков) и отходов производства возросло более чем в два раза. Последнее свидетельствует о постепенном нарастании роли охоты в хозяйстве населения кур-мантауской культуры или же увеличении промысловой специализации самого поселения. На одной из стоянок (Бертрум-1) все находки представлены исключительно кремневыми изделиями [Древности..., 2018. Рис. 2.84, 1-10, 18], не отличающимися от аналогичных на других курмантауских памятниках.
Время существования курмантауского населения юго-западной окраины Уральской горной страны пока определяется только относительно, на основании явных изменений в формах и орна-
ментации глиняных сосудов [Гарустович, Савельев, 2004], а также аналогий с более северными од-нокультурными памятниками лесостепи Южного Приуралья.
Ранний этап выделяется на основании сосудов с высокой вертикальной или раструбовидно отогнутой шейкой, выделенным плечом и богатой ямочно-резной (ромбы, флажки, многорядные горизонтальные зигзаги с насечками и т.д.) орнаментацией в основном на шейке. По этим характеристикам данный этап должен быть синхронизирован со стоянкой им. М.И.Касьянова в лесостепи Южного Приуралья [Иванов, 1982. Рис. 1; Васильев и др., 1985. Рис. 7-8] и датирован в пределах УП-У1 вв. до н.э. Это время - время продвижения части населения курмантауской культуры на юг, основания базового поселка (Азануй-1) в месте выхода р. Белая из горного каньона и начала освоения горной зоны. К этому периоду, помимо поселения Азануй-1 (рис. 7, 1-2), по особенностям керамики также относится начало заселения площадки поселения Максютово-2 (рис. 2; 10, 1, 2, 4,
' е / а а с
»ч ч% \ ч % % %% %
tt ч % ч ъ х о Off С ' t ff t f с
О О -~ ОО
0000000091
Рис. 8. Поселение Акаваз-1. Комплекс находок курмантауской культуры: 1-8 - сосуды; 9-10 - плавильные чаши; 11 - льячка; 12-17 - скребки; 18-19 - наконечники стрел; 20 - нож; 21-22 - проколки (1-11 - глина; 12-22 - кремень, яшма)
Fig. 8. Akavaz-1 settlement. A complex of finds of the Kurmantau culture: 1-8 - vessels; 9-10 - melting bowls; 11 - lyachka; 12-17 -scrapers; 18-19 - arrowheads; 20 - knife; 21-22 - punctures (1-11 - clay; 12-22 - flint Jasper)
Рис. 9. Поселение Сакаска-1. Находки культуры курмантау: 1-17 - фрагменты сосудов; 16-17 - керамические скребки; 18 - фрагмент ошлакованной литейной чаши (раскопки 1987-88 гг.)
Fig. 9. Sakaska-1 settlement. Finds of Kurmantau culture: 1-17 - fragments of vessels; 16-17- ceramic scrapers; 18 - fragment of a slagged foundry bowl (excavations of 1987-88)
5) и возникновение стоянки в пещере Муйнак-Таш (рис. 11,7-0.
Ко времени появления носителей культуры курмантау в горном течении р. Белая продолжало существовать население межовской культуры. На поселениях Азануй-1 и Максютово-2 видно единичное появление курмантауских черт (ямочных вдавлений) на межовских сосудах [Древности.... 2018. Рис. 2.159, 8; АПВА, 1997. Рис. 4, 5] и массовое - межовских черт на курмантауских сосудах [Гарустович, Савельев, 2004. С. 112]. К ним относится традиция орнаментации тулова треугольными фестонами, появление бордюра косой сетки, гребенчатого орнамента, исчезновение на ряде сосудов пояска ямок, распространение насечковой орнаментации в виде горизонтальных и вертикальных елочек, оформление шеек в виде «воротничка» и пр. (рис. 3, 1-9, 14-16). Фактически происходит формирование смешанного курмантауско-межов-ского керамического комплекса, в котором постепенно сходят на нет как сложные курмантауские формы и орнаменты, так и межовский геометризм.
На смену им приходят достаточно простые формы шаровидных горшков и открытых широ-когорлых чаш с относительно низкими дуговидно отогнутыми шейками и простейшей ямочно-на-сечковой орнаментацией, что в целом свойственно уже для следующего этапа развития населения курмантауской культуры юго-западной окраины Уральской горной страны. Подобная же ситуация частичной синхронизации межовского и курманта-уского населения, но в значительно более общем виде ранее фиксировалась и для лесостепи Южного Приуралья [Обыденнов, 1998. С. 57-58].
Также в УП-У1вв. до н.э., но, видимо, несколько позже первого продвижения носителей курмантауской культуры в горы, вслед за ними продвигается относительно немногочисленная группа населения с традициями шнуровой орнаментации сосудов. Вероятно, носители этой традиции были достаточно быстро ассимилированы курманта-уским населением, но первоначально они являлись именно самостоятельной группой также имевшего среднекамские корни населения, продвигавшегося
Рис. 10. Горная долина р. Белая. Поселение Максютово-2. Находки культуры курмантау. 1-8 -керамический комплекс (раскопки 1988 г.); 9-20 - каменный инвентарь (раскопки 2002 г., по [Морозов, 2009]): 9-12 - скребки; 13, 15, 16 -наконечники стрел; 14 - скребло; 17-18 - наконечники дротиков, фрагменты; 19- оселок-кресало; 20 - грузило
Fig. 10. Mountain valley of the Belaya river. Maksyutovo-2 settlement. Finds of Kurmantau culture. 1-8 - ceramic complex (excavations of 1988); 9-20 - stone tools (excavations of 2002, after: [Morozov, 2009]): 9-12 - scrapers; 13, 15, 16-arrowheads;
14 - scraper; 17-18 - dart tips, fragments; 19 - flint; 20 - sinker
вверх по течению р. Белая. Об этом свидетельствуют находки шнуровой керамики на Набиевской стоянке и поселении Юмагузино-1 (рис. 4, 6-7). где курмантауская керамика отсутствует. Первый памятник находится в 170 км вверх по течению р. Белая от края гор и не менее чем в 50км выше от самых дальних известных курмантауских памятников [Савельев, 2011. С. 48, 49, 61], второй - в Приуральской лесостепи, в 20 км юго-западнее выхода р. Белая из горного каньона.
Поздний этап выделяется на основании сла-бопрофилированных сосудов с невысокой часто дуговидно отогнутой шейкой, обедненной ямочно-насечковой или только ямочной орнаментацией, появлением баночных форм (рис. 8, 8; 9, 12-15), большим количеством (до 25%) неорнаментиро-ванных сосудов (рис.5). Межовские орнаментальные традиции в это время сохраняются только в виде отдельных элементов (рис. 3, 10-13). Однако устойчивость данной традиции проявляется в
формировании особой группы сосудов - широко-горлых приземистых чаш с низкой отогнутой шейкой и орнаментом в виде горизонтальных елочек (рис. 6). Из относительно хорошо исследованных полностью к этому этапу относятся поселения Са-каска-1, Каргисаар-1, Акаваз-1 (или его основная часть), стоянка Акаваз-3, пещера Неолитовая на р.Нугуш (рис. 11, 12), а также продолжают существовать поселения Максютово-2 и Азануй-1.
К сожалению, для позднего этапа курмантау-ской культуры юго-западной части Уральской горной страны пока отсутствуют какие-либо хроноин-дикаторы, которые бы позволили четко определить его временные рамки. Можно только отметить находку на поселении Азануй-1 (раскопки Ю.А. Морозова, 2000 г.) двух бронзовых обкладок верхней части деревянных сосудов [Древности..., 2018. С. 154], достаточно широко представленных в кочевнических погребениях Южного Урала с рубежа У1-У по конец IV в. до н.э. [Федоров, 2006. С. 50].
Рис. 11. Горные долины р. Белая и р. Нугуш (12). Курмантауские материалы из пещер и небольших стоянок: i-7-гротТашмурун; 9-11 -пос. Kapracaap-i; 72-пещ. Неолитовая; 13-14-пещ. Муйнак-Таш
Fig. 11. Mountain valleys of the Belaya river and of the Nugush river (12). Kurmantau materials from caves and small sites: 1-7 - Tashmurun grotto; 9-11 - Kargisaar-1; 12 - Neolithic cave; 13-14 - Muynak-Tash cave
Часть из них является настоящими произведениями искусства. Это же поселение дает и важные косвенные основания для датирования - при его огромной площади ранняя курмантауская с богатой ямочно-резной орнаментацией и смешанная кур-мантауско-межовская керамика составляют очень небольшую часть от выделенных почти 700 сосудов. Можно говорить, что поселение существовало достаточно длительное время. Предварительно его верхнюю дату можно определить в рамках У-1У вв. до н.э. [Савельев, 2014. С. 196].
ГАМАЮНСКАЯ КУЛЬТУРА
Вероятно, немного позже курмантаусцев горная долина р. Белая начала осваиваться носителями гамаюнской культуры. Своим происхождением эта культура связана с таежными районами Нижнего Приобья, а окончательное ее формирование происходило на стыке Зауралья и Западной Сибири. Общее время существования гамаюнской культу-
ры для Среднего и Южного Зауралья - 1Х-1Увв. до н.э. [Борзунов, 2014. С. 217].
По своему хозяйственно-культурному типу носители гамаюнской культуры на этой территории являлись проживавшими малыми общинами оседлыми таежными охотниками на лесных копытных с очень незначительной долей скотоводства, подсобной ролью рыболовства и отсутствием собственной металлургии. Существующее меднолитейное производство обеспечивало только производство достаточно редких, простых и небольших по размеру украшений. Основу орудийного набора составляли каменные и, в незначительной степени, костяные орудия [Он же, 1992. С. 135-136]. Фактически, по своему развитию население гамаюнской культуры было на уровне заключительной стадии эпохи камня.
В переходное время от эпохи бронзы к раннему железу ее носители из северных районов Среднего Зауралья по предгорной полосе начали
Рис. 12. Материалы гамаюнской (1-13) и курмантауской (14-20) культур со стоянок в окрестностях Каповой пещеры (Шуль-ган-Таш): 1, 20 - Акбулатово-1 (Боровая); 7-9 - Акбулатово-2 (Заповедник); 4, 5, 10, 12-13, 14-18 - Акбулатово-3; б, 11 - Ново-Акбулатово-1; 2, 3, 19 - Шульганово-5 (10 - фигурный керамический скребок; 11 - двойное скребло на
песчаниковой гальке; 12-13 - сланцевые ножи)
Fig. 12. Materials of the Gamayim (1-13) and Kurmantau (14-20) cultures from the sites in the vicinity of the Kapova cave (Shulgan-
Tash): 1, 20 -Akbulatovo-l'(Borovaya); 7-9 -Akbulatovo-2 (Zapovednik); 4, 5, 10, 12-13, 14-18 -Akbulatovo-3;6, 11 -Novo-Akbulatovo-1; 2, 3, 19 - Shulganovo-5 (10 - figured ceramic scraper; 11 - double scraper on sandstone pebbles; 12-13 - slate knives)
продвигаться к югу, вследствие чего не ранее VIII-VII вв. до н.э. возникает ряд самых южных поселений, относящихся к основному ареалу культуры. Они объединяются в миасско-аргазинский вариант, занимающий предгорья Южного Зауралья по верхнему течению р. Миасс [Там же. С. 122, 133. Рис. 3]. На этом движение носителей гамаюнской культуры к югу не прекратилось и в настоящее время известен ряд памятников на озерах Банное, Са-бакты и Карабалыкты (широта г. Магнитогорск) в восточных остепненных предгорьях хребта Крык-ты, на границах с горно-таежной зоной [Савельев, 2017. Рис. 3], т.е. в 200км к югу от основного ареала культуры.
Отдельным ответвлением этого вектора движения является проникновение гамаюнских коллективов (вероятно, - с небольшим участием носителей иткульской - или гетерогенной исетской - культуры) в горное течение р. Белая. Наиболее вероятным и коротким путем перехода относительно немногочисленного гамаюнского населения из Южного Зауралья на р. Белая является перевал через хребет Урал-тау к востоку от Белорецко-Сер-меневского лесостепного острова [Савельев, 2015. С. 63]. Ширина его здесь не превышает 10 км. Ближайший к этому месту и самый северный из известных в горной долине р. Белая гамаюнский памятник (стоянка Азапкин-3) находится всего в 15 км к юго-западу от перевала.
Протяженность горного течения р. Белая от примыкания хребта Урал-тау к восточному краю Белорецко-Серменевской лесостепи до выхода реки из гор составляет 330км (по прямой - 160км), на них к настоящему времени известен 21 поселенческий памятник гамаюнской культуры. Из них только 5 расположены на первых 240 км (Азапкин-3, Узян-3, Кага-1, Бельский-1, Мурадымово-1) и 16 -на остальных 90 км, ближе к выходу из гор. Данная неравномерность объясняется крайне слабой археологической обследованностью долины р. Белая выше Каповой пещеры - все разведочные работы на этой огромной территории проводились только в 1961г. отрядом А.П. Шокурова [Савельев, 2011. С. 42-43, 61]. Обследование же долины р.Белая в пределах юго-западной окраины Уральской горной страны продолжается вплоть до настоящего времени, и ряд гамаюнских памятников здесь был выявлен уже в 2013-2015 гг. [Румянцев и др., 2015].
Из 16 памятников гамаюнской культуры в нижней части горного течения р. Белая (на р. Нугуш га-маюнские памятники отсутствуют) 11 расположены в окрестностях пещеры Шульган-Таш (Капова), на участке реки протяженностью немногим более 10км (рис. 1). Можно сказать, что гамаюнские материалы на этой территории присутствуют практически на всех удобных для заселения площадках. Также они найдены в местах, которые до недавнего времени даже не рассматривались как сколько-нибудь перспективные для поиска памятников эпохи раннего железа, - на наносных пойменных гривах (Акбулатово-2, Шульганово-2 и -3), ровных участках невысоких террас (Ново-Акбулатово-1) и на высоком плато на значительном удалении от долины р. Белая (находки гамаюнской керамики около кургана Бабсак-бия) [Древности..., 2018. С. 86-88. Рис. 2.1-2.12].
Из всех расположенных вокруг Каповой пещеры гамаюнских памятников два являются небольшими базовыми поселками (Акбулатово-3 и Шуль-ганово-5), все остальные, вероятно, могут быть отнесены к кратковременным или сезонным стоянкам. На фоне того, что абсолютное большинство памятников с находками гамаюнской культуры во всем горном течении р. Белая являются многослойными и разновременными, особо важным является нахождение однослойной кратковременной стоянки Акбулатово-2 (Заповедник), расположенной на пойменной гриве в 200 м от современного берега реки [Там же. С. 89. Рис. 2.16]. Площадь ее не превышает 500-600 м2, находки - немногочисленные фрагменты керамики и единичные кремневые сколы (рис. 12, 7-9). Вероятно, только с гамаюнской культурой могут быть связаны находки бронзовых и костяных наконечников стрел в пещере Жемчужная [Там же. С. 100-101. Рис. 2.42].
Следующий от скопления около Каповой пещеры гамаюнский памятник находится в 50 км ниже по течению - это кратковременная охотничья стоянка в гроте Песчаный недалеко от пещеры Муйнак-Таш [Там же. С. 137. Рис. 2.124]. Немного выше его по течению, в пещере Байсланташ,
найдены фрагменты одного сосуда, имеющего основные признаки именно гамаюнской культуры, но орнаментированного шнуровыми отпечатками (рис. 4, 5). Остальные 4 памятника находятся на последних 25 км горной долины р. Белая, вплоть до ее выхода на равнины Приуралья (рис. 1). Поселения Сакаска-1 и Акаваз-1, как, вероятно, и Каргиса-ар-1, практически полностью разрушенный к началу его раскопок, являлись небольшими базовыми поселками, и материалы гамаюнской культуры (на поселении Акаваз-1 - 12,7% всех сосудов [Морозов, 2004], на поселении Сакаска-1 - 11,9%) на них залегали совместно с материалами курмантауской культуры. Судя по распределению находок в раскопах и совстречаемости отдельных элементов орнамента, частично та и другая группы населения проживали в этих поселках одновременно. На первых двух поселениях установлено, что находки обеих культур достаточно равномерно встречаются в одних и тех же наземных жилищах.
На поселении Азануй-1, являвшемся основным базовым поселком населения курмантауской культуры, осваивавшего горную долину р. Белая, гамаюнская керамика составляла всего 3,5% от всех (около 700) реконструируемых сосудов. Основная ее часть была приурочена к западной периферии раскопа 2000 г., а в раскопе 1999 г. был найден единственный гамаюнский фрагмент (рис. 15, 9) [Древности..., 2018. С. 154].
Материальная культура гамаюнского населения верхнего течения р. Белая представлена двумя несравнимыми по количеству группами - достаточно многочисленным керамическим комплексом и единичными находками различных орудий труда. Поскольку рассматриваемые гамаюнские древности происходят в основном с многослойных памятников, собственно гамаюнский орудийный комплекс может быть пока выделен только на основании аналогий из основного ареала культуры - Среднего и севера Южного Зауралья [Борзунов, 1992. Рис. 19-24]. К ним может быть отнесен вытянутый треугольный кремневый наконечник стрелы с поселения Азануй-1 (рис. 7, 28), сланцевые асимметричные (кожевенные) ножи и фигурный керамический скребок со стоянки Акбулатово-3, а также двойное скребло на песчаниковой гальке со стоянки Ново-Акбулатово-1 (рис. 12, 10-13). Необходимо отметить, что ни на одном из гамаюнских памятников Верхней Белой не фиксируется такого широкого использования кремневых орудий, которое мы видим на курмантауских стоянках и поселениях этой же территории. На исследовавшихся однослойных памятниках (Акбулатово-2, Акбула-тово-За, Шульганово-2) любые изделия из кремня и яшмы либо отсутствуют, либо единичны.
Керамический комплекс. Глиняные сосуды гамаюнской культуры очень узнаваемы (рис. 1314), представлены широкогорлыми чашами и горшками с раздутым туловом и невысокой шейкой. Вероятно, их первоначальная форма была яйцевидной различной степени приземистости. У части сосудов дно было плоским (рис. 15, 5, 10).
Для абсолютного большинства сосудов характерен намеренный отгиб среза венчика наружу. Тесто плотное, с примесью песка, мелких камешков, дробленого мягкого камня, иногда - с большим или меньшим количеством слюды или талька, цвет поверхностей от яркого красно-коричневого до серого. Основным элементом орнамента является поясок ямок по основанию шейки, очень часто они расположены в шахматном порядке. В последнем случае между ямками проходит волнистый глиняный валик, если же ямки расположены в один ряд, то под ними сформирован глиняный наплыв. Практически во всех случаях различными насечками или вдавлениями орнаментирован срез венчика. На значительной части сосудов с верхнебельских памятников гамаюнской культуры весь орнамент ограничивается именно пояском ямок и насечками по срезу венчика (рис. 12, 8; 13,1-2; 14, 3; 15, 2-3). Сосуды без орнамента единичны (рис. 12, б). Наиболее распространенными орнаментами являются разреженный ямочно-насечковый и прокатанный из мелкого зигзага (рис. 12,1; 13, 7; 15, 4), на поселениях Акаваз-1 и Азануй-1 единично встречается крестовый орнамент (рис. 14, 5). Прокатанно-вол-нистый орнамент, достаточно широко распространенный в основном ареале культуры и на широте Магнитогорска [Савельев, 2017. Рис. 3, 3-7], в
Рис. 13. Поселение Акаваз-1. Сосуды гамаюнской культуры (раскопки 2001 г.) Fig. 13. Akavaz-1 settlement. Vessels of the Gamayun culture (excavations of 2001)
верхнем течении р. Белая встречен только единожды - на самой северной стоянке Азапкин-3 [Он же, 2011. Рис. 2,1].
Среди гамаюнских орнаментов юго-западной окраины Уральской горной страны постоянно встречается использование гребенчатого штампа (рис. 14, 1-2, 4; 15, 6-7). По мнению В.А.Борзуно-ва, являющегося основным исследователем этой культуры, наличие гребенчатых орнаментов на гамаюнской посуде свидетельствует о тесных связях с иткульским (исетским) населением восточных предгорий Среднего и Южного Зауралья [Борзу-нов, 2014. С. 219]. О наличии иткульских черт (в первую очередь из-за высокой степени разреженного ямочно-насечкового орнамента) на гамаюнской керамике Верхней Белой также неоднократно говорилось и автором [Савельев, 2004. С. 120-121; 2011. С. 61; 2017. С. 120]. Один из сосудов поселения Акаваз-1 орнаментирован подражанием оттисков перекрученного шнура (рис. 14, 5). Очень близкая орнаментальная схема зафиксирована на единственном гамаюнском сосуде из пещеры Бай-сланташ (рис. 4, 5).
Ряд гамаюнских сосудов с поселения Акаваз-1 имеет признаки влияния курмантауских традиций. Это появление пояска тройных ямок - «гроздей» на шейке (рис. 13, 3) и подобные же грозди натуло-ве, ниже орнаментального бордюра (рис. 14, 4). Аналогичное размещение гроздей ямок зафиксировано на сосуде со шнуровой орнаментацией с того же памятника (рис. 4,1). Эти данные дополнительно свидетельствуют о как минимум частичной одновременности освоения кур-мантауским и гамаюнским населением верхнего течения р. Белая.
Хроноиндикаторы. Выше говорилось, что для древностей кур-мантауской культуры юго-западной окраины Уральской горной страны отсутствуют какие-либо четко датируемые находки. Это не позволяет точно определить ни время начала освоения этим населением гор, ни время их существования в горной зоне. Для гамаюнской культуры такие находки есть, хотя они и единичны. Первая находка - 6 наконечников стрел из пещеры Жемчужная, из них 3 бронзовых и 3 костяных [Древности..., 2018. Рис. 2.42]. Найдены они в 2017 г. на дне входного колодца и представляют собой единый комплекс, так как на костяных наконечниках видны зеленые пятна от долгого контакта с бронзовыми экземплярами. Важно, что все бронзовые наконечники достаточно специфичны, совершенно не известны у населения ит-кульской культуры Южного Заура-
Рис. 14. Поселение Акаваз-1. Сосуды гамаюнской культуры (раскопки 2001 г.)
Fig. 14. Akavaz-1 settlement. Vessels of the Gamayun culture (excavations of 2001)
лья [Бельтикова, 1982] и крайне редко встречаются в древностях ананьинского времени Южного При-уралья, Нижнего Прикамья и Среднего Поволжья [Кузьминых, 1983. Табл. XLIII, 16; XLVI, 10]. Ближайшей - и единственной для памятников оседлого населения Южного Приуралья (!) - аналогией трехлопастному наконечнику со сводчатой головкой и трехгранным бойком [Древности..., 2018. Рис. 2.42, 31 является находка со стоянки имени М.И. Касьянова [Васильев и др., 1985. Рис. 4, 3].
Два других - двухлопастной с овальной головкой и ромбическим бойком и трехлопастной с лавролистной головкой [Древности..., 2018. Рис. 2.42, 1-2] относительно широко распространены только в кочевнических погребениях ранне-скифского времени [Гуцалов, 2004. Табл. 10, 1-2: 12, 1-2, 7|. Совместно они встречены в центральном воинском погребении кургана 5 могильника Кичигино-1 в южной части Зауральской лесостепи и могут быть датированы второй половиной - концом VII - серединой VI в. до н.э. [Таиров, Боталов, 2010. С. 349-350. Рис. 2, 2, 5], а также в кургане 17 могильника Покровка 2 на р. Илек [Савельев, Яблонский, 2014. Рис. 2, б]. Учитывая тесные контакты кочевников раннескифского времени и населения лесостепи Южного Зауралья, почти полное
отсутствие таких контактов в Южном Приуралье [Савельев, 2014] и отсутствие кочевнических древностей этого времени в рассматриваемой части Уральской горной страны, бронзовые наконечники данных типов в районе Каповой пещеры могли появиться только вместе с носителями гамаюнской культуры.
Вторая находка - железный акинак (короткий меч), найденный в 1960 г. в расщелине пещеры возле с. Верхний Авзян Белорецкого района РБ, в 60 км к северо-востоку от пещеры Жемчужная (140 км вверх по течению р. Белая) [Исмагилов, Скарбо-венко, 1977. С. 88-89. Рис. 3, 2; Древности..., 2018. Рис. 1.51]. Навершие меча выполнено в виде повернутых друг к другу и соприкасающихся схематичных головок животных, рукоять с широким желобком по центру, заполненным елочным орнаментом, перекрестье узкое бабочко-видное, сечение клинка ромбическое. Авторы первой публикации считают, что наиболее вероятная датировка меча - V век до н.э. и он сближается с кругом восточного, сибирско-казахстанского оружия.
Учитывая, что около Верхнего Авзяна (как минимум, на 50 км в любую сторону) к эпохе раннего железа относятся только памятники гамаюнской культуры (ближайшие - стоянки Кага-1 и Бельский-1, в 4-6 км к востоку [Савельев, 2011. С. 45-47]), найденный меч также должен быть соотнесен с гамаюнской культурой. Находки из Жемчужной и Верхнего Авзяна показывают, что гамаюнские памятники горного течения р. Белая могут быть датированы как минимум второй половиной VII - V вв. до н.э. Отсутствие на гамаюнской керамике следов взаимодействия с орнаментальной традицией межовской культуры (при ее наличии на ранней курмантауской посуде поселений Максютово-2 и Азануй-1 - рис. 3) позволяет отнести проникновение групп гамаюнского населения в нижнюю часть горной долины р. Белая к более позднему времени, чем начало ее освоения носителями курмантауской культуры. Вероятно, активное проникновение гамаюнских групп на курмантаускую территорию верхнего течения р. Белая (возможно, в форме установления устойчивых брачных контактов или общекультурных связей) произошло не ранее VI-V вв. до н.э., до этого они сосуществовали в рамках своих ареалов (культура курмантау - от пос. Азануй-1 до пос. Максютово-2, гамаюнская
тау - это скотоводы с преимущественным разведением лошадей, высокой долей охоты на крупных копытных и развитым рыболовством.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
В раннем железном веке наиболее насыщенным временем для юго-западной оконечности Уральской горной страны было I тысячелетие до н.э. С небольшими вариациями и дополнениями повторяется система двух ареалов, четко проявившаяся в эпоху поздней и финальной бронзы [Древности..., 2018. С. 198-200]. Первът ареал -приуральский, связанный с самой южной группой населения курмантауской культуры (или курмантауского варианта маклашеевской культуры), продвинувшейся к краю гор со Средней Белой. Здесь, прямо в месте выхода р. Белая из гор, возникает крупный поселок - Азануй-1, который на протяжении достаточно длительного времени являлся базовым поселением для всей той группы курмантаусцев, которые осваивали горные доРис. 15. Гамаюиский керамический комплекс поселений южной части горной долины лины Белой и Нугуша. Можно р.Белая: 1-5 - Сакаска-1; 6-S-Kapracaap-l; 9-Азануй-1; 70-Акаваз-1 сказать, что все курмантауские
Fig. 15. The ceramic complex of the Gamayun culture from the settlements of the southern памятники в полосе гор — это
part of the mountain valley of the Belaya river: 1-5 - Sakaska-1; 6-8 - Kargisaar-1: ________
9 - Azanui-1,10 - Akavaz-1 своеобразные «фактории» или
временные стоянки предгорного населения, активно использовавшего горы в качестве ресурсной территории. Важно отметить и следующее: ни одного курмантауского памятника ни в полосе предгорий, ни на прилегающих равнинах нет. Самый ближний - поселение Юма-ково-2 - находится в 40 км западнее, а хотя бы относительно «богатый» - еще в 100 км севернее (Куштау Западное). Пока еще нет четкого ответа на вопрос, до какого времени носители курмантауской культуры продолжают осваивать горы и какова дальнейшая судьба этой ушедшей далеко на юг от основного маклашеевского массива группы населения. Косвенные данные позволяют считать, что в середине I тыс. до н.э. поселение Азануй-1 еще существовало.
Второй ареал эпохи раннего железа относится к гамаюнской культуре и связан с проникновением ее носителей в горную долину Белой в самых ее верховьях, из северной лесостепи и предгорной тайги Зауралья. Южная граница собственно гама-юнского ареала в горах проходила в районе пещеры Шульган-Таш (Каповой). Далее вниз по течению р. Белая гамаюнские материалы в небольших
культура - от окрестностей Шульган-Таша до Бе-лорецко-Серменевской лесостепи).
В целом все имеющиеся в настоящее время материалы гамаюнской культуры показывают, что ее носители являлись проживавшими малыми коллективами таежными охотниками и осваивали горную долину р. Белая с ее северной части. Ни одного достаточно крупного гамаюнского базового поселения как на рассматриваемом участке реки протяженностью 90 км, так и выше по течению [Савельев, 2011. С. 43-48] не известно. Еще одним отличием носителей гамаюнской культуры от одновременных курмантаусцев, осваивавших долину реки с юга, и кочевников, проникавших в горы с востока, является полное отсутствие специализированных промысловых памятников (аналогичных гроту Ташмурун, пещерам Балатукай, Байсланташ и др.). Все это может говорить о том, что хозяйственно-культурные типы гамаюнского и курмантауского населения Верхней Белой имели значительные отличия друг от друга. И если гамаюнское население - это проживавшие малыми группами таежные охотники, то носители культуры курман-
количествах присутствуют только на крупных и относительно крупных курмантауских поселениях (Сакаска-1, Акаваз-1, Каргисаар-1, Азануй-1). Это может свидетельствовать об установлении между двумя группами населения верхнего течения р. Белая тесных культурных и брачных связей. Допол-
нительным подтверждением последнему является наличие сосудов со смешанной курмантауско-га-маюнской орнаментацией. Сложение устойчивой системы взаимодействия между носителями кур-мантауской и гамаюнской культур может быть отнесено ко времени не ранее У1-У вв. до н.э.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
АПВА: ОбыденноеМ.Ф. Археологические памятники верховьев Агидели. Отчеты Иштуганов-ской комплексной экспедиции. Вып. 1. Уфа: Изд-во БЭК, 1997. 135 с.
БелътнковаГВ. Металлические наконечники стрел с иткульских памятников // Археологические исследования Севера Евразии (ВАУ. №16) / Отв. ред. В.Е.Стоянов. Свердловск: Уральский гос. унт, 1982. С. 65-77.
Борзунов В. А. Зауралье на рубеже бронзового и железного веков (гамаюнская культура). Екатеринбург: Изд-во Урал, ун-та, 1992. 188 с.
БорзуновВ.А. Гамаюнские, иткульские и «га-маюно-иткульские» древности: история изучения и проблема интерпретации // Проблемы сохранения и использования культурного наследия: история, методы и проблемы археологических исследований: Материалы VII науч.-практ. конф. «Сохранение и изучение недвижимого культурного наследия Ханты-Мансийского автономного округа - Югры», посвящ. 90-летию со дня рождения В.Ф.Генинга (Нефтеюганск, 14-16 мая 2014г.). Екатеринбург: Изд-во Горбуновой, 2014. С. 212-245.
Васильев И.Б., Иванов В.А., Обыденное М.Ф. Итоги исследований стоянки им. М.И. Касьянова в Гафурийском районе БАС CP // Бронзовый век Южного Приуралья / Отв. ред. М.Ф. Косарев. Уфа: Башкирский пединститут, 1985. С. 21-40.
ГарустовичГ.Н., СавелъевН.С. Исследования памятников эпохи бронзы - раннего железного века в горном течении реки Белой (к вопросу об этнокультурных реликтах на Южном Урале) // УАВ, Вып. 5.2004. С. 93-118.
Гщалов С.Ю. Древние кочевники Южного Приуралья VII-I вв. до н.э. Уральск: ЗКОЦИА. 2004. 136 с.
ДанукаловаГ.А., ЯковлевА.Г., Алнмбеко-ваЛ.И., КосннцевП.А., Морозова Е.М., Еремеев А. А. Биостратиграфия четвертичных отложений пещер и речных террас широтного течения реки Белой // Экологические аспекты Юмагузинского водохранилища. Уфа: Гилем, 2002. С. 32-57.
Древности Башкирского Урала / Сост. и науч. ред. Н.С.Савельев. Уфа: Информреклама, 2018. 216 с.
Жнтенев B.C. Археологический контекст открытия палеоантропологических материалов в пачке голоценовых напластований Каповой пещеры // Вестник Московского университета. Серия XXII. Антропология. №2. 2014. С. 114-121.
Иванов В.А. Проблема культуры курмантау // Приуралье в эпоху бронзы и раннего железа / Под
ред. В.А. Иванова и А.Х. Пшеничнюка. Уфа: БФАН СССР, 1982. С. 52-77.
Исмагилов Р.Б., Скарбовенко В.А. Новые находки савроматского оружия в междуречье Волги и Урала // Средневолжская археологическая экспедиция / Отв. ред. Г.И. Матвеева. Куйбышев: Куйб. гос. ун-т, 1977. С. 77-92.
Кузытных C.B. Металлургия Волго-Камья в раннем железном веке (медь и бронза). М.: Наука. 1983.257 с.
МорозовЮ.А. Новые памятники курманта-уской культуры в горной зоне верхнего течения р. Белой//УАВ. Вып. 5. 2004. С. 119-126.
МорозовЮ.А. Каменные орудия с поселений в зоне Юмагузинского водохранилища // УАВ, Вып. 9. 2009. С. 90-106.
ОбыденноеМ.Ф. Межовская культура. Уфа: Башкир, экон.-юрид. колледж, 1998. 201 с.
ОбыденновМ. Ф., Горбунов В. С., Мураекн-на Л.И, Обыденнова Г.Т., Гарустовнч Г.Н. Тюбяк: поселение бронзового века на Южном Урале. Уфа: Башк. гос. пед. ун-т, 2001. 159 с.
РумянцевМ.М., КотовВ.Г., СавелъевН.С. Разведочные работы в горной части Башкортостана // Археологические открытия 2010-2013 гг. М.: Наука, 2015. С. 522-524.
Русланов Е.В. Памятники финальной бронзы Береговского археологического микрорайона // Этнические взаимодействия на Южном Урале. Материалы VI Всерос. науч. конф. Челябинск: Челяб. гос. краеведч. музей, 2015. С. 181-186.
СавелъевН.С. Горы Южного Урала в эпоху раннего железа // Этнические взаимодействия на Южном Урале. Материалы II регион, науч.-практ. конф. Челябинск: Рифей, 2004. С. 119-122.
Савельев Н.С. Памятники эпохи раннего железа горного течения р. Белая (разведочные работы А.П. Шокурова 1961-1962 гг.) // Наследие веков. Вып. 2. Материалы регион, науч.-практ. конф. «Историческое краеведение в Башкортостане: история и современность», посвящ. 100-летию со дня рождения краеведа-археолога Анисима Павловича Шокурова. Уфа: ИИЯЛ УНЦ РАН, 2011. С. 42-70.
СавелъевН.С. Сарматизация лесостепи Южного Приуралья: предпосылки, основные этапы, характеристики, следствия // УАВ. Вып. 14. 2014. С. 191-206.
СавелъевН.С. Поселенческие памятники кочевников скифо-сарматского времени в южной части горно-лесной зоны Южного Урала // УАВ, Вып. 15. 2015. С. 62-84.
СавельевН. С. О южной границе лесных и лесостепных культур на Урале в I тысячелетии до н.э. // Поволжская археология. №1(19). 2017. С. 114-129.
СавельевН.С. Находки мечей и кинжалов ски-фо-сарматского времени из юго-западных предгорий Южного Урала (к вопросу об освоении территории и особенностях расселения кочевников) // Oriental Studies. 2018. Vol. 38. Is. 4. P. 24-31.
Савельев H.С., Яблонский Л.Т. Степь и лесостепь на начальном этапе ранне сарматской культуры Южного Приуралья // Ананьинский мир: истоки, развитие, связи, исторические судьбы / Отв. ред. С.В.Кузьминых, А.А.Чижевский / Серия «Археология евразийских степей». Вып. 20. Казань: Отечество, 2014. С. 478-504.
СалъннковК.В. Очерки древней истории Южного Урала. М.: Наука, 1967. 408 с.
Таиров А. Д., Боталов С.Г. Погребение сакского времени могильника Кичигино I в Южном Зауралье // Археология и палеоантропология Евразий-
ских степей и сопредельных территорий (МИАР. №13) / Отв. ред. М.М.Герасимова, В.Ю.Малашев. М.Г. Мошкова. М.: ТАУС, 2010. С. 323-338.
Федоров В. К. О предназначении деревянных сосудов ранних кочевников Южного Урала, украшенных драгоценными обкладками // Южный Урал и сопредельные территории в скифо-сармат-ское время. Сб. статей к 70-летию Анатолия Хари-то новича Пшеничнюка / Отв. ред. Г.Т. Обыденнова, Н.С. Савельев. Уфа: Гилем, 2006. С. 46-57.
ШокуровА.П. Научный отчет об археологической экспедиции в Белорецком, Бурзянском и Ба-калинском районах БАССР. 1961. 154 с. // Архив УНЦ РАН. Ф. 3. Оп. 2. Ед.хр. 545.
Яковлев А.Г. ДанукаловаГ.А., Яковлева Т.И., АлгшбековаЛ.И., МорозоваЕ.М. Биостратиграфическая характеристика голоценовых отложений местонахождения «Грот Ташмурун» (Южный Урал) // Геологический сборник. №4. Информационные материалы. Уфа: Гилем, 2004. С. 101-105.
APVA: ObydennovM.F. Arheologicheskie pamy-atniki vcrhov'cv Agideli. Otchety Ishtuganovskoj kompleksnoj ehkspedicii. Vyp. 1 [Archaeological sites from headwaters of Agidel. Reports of Ishtuganovsky complex expedition. Vol. 1]. Ufa: Izd-vo BEK, 1997. 135 s.
Bel'tikovaG.V. Metallicheskie nakonechniki strel s itkul'skih pamyatnikov [Metal arrowheads from Itkul monuments] // Arheologicheskie issledovaniya Severa Evrazii (VAU. №16) / Otv. red. V.E. Stoyanov. Sverdlovsk: UraFskij gos. un-t, 1982. S. 65-77.
Borzimov V.A. Zaural'c na rubezhe bronzovogo i zheleznogo vekov (gamayunskaya kiil'tura) [TransUrals at the turn of the Bronze and Iron Ages (the Gamayun culture)]. Ekaterinburg: Izd-vo Ural, un-ta. 1992/188 s.
Borzimov V.A. Gamayunskie, itkul'skic i «gama-yuno-itkuFskie» drevnosti: istoriya izucheniya i problema interpretacii [The Gamayun, Itkul and "Gama-yun-Itkul" antiquities: the history of study and the problem of interpretation] // Problemy sohraneniya i isporzovaniyakurturnogo naslediya: istoriya, metody i problemy arheologicheskih issledovanij: Materialy VII nauch.-prakt. konf. «Sohranenie i izuchenie ned-vizhimogo kuFturnogo naslediya Hanty-Mansijskogo avtonomnogo okruga - Yugry», posvyashch. 90-letiyu so dnya rozhdeniya V.F. Geninga (Nefteyugansk, 1416 maya 2014 g.). Ekaterinburg: Izd-vo Gorbunovoj. 2014. S.212-245.
Vasil'evI.B., IvanovV.A., ObydennovM.F. Itogi issledovanij stoyanki im. M.I. Kas'yanova v Gafu-rijskom rajone BASSR [The results of studies of the settlement named after M.I.Kasyanov in the Gafuri district of the BASSR] // Bronzovyj vek Yuzhnogo Priural'ya / Otv. red. M.F. Kosarev. Ufa: Bashkirskij pedinstitut, 1985. S. 21-40.
Ganistovich G.N., Save lev N.S. Issledovaniya pamyatnikov epohi bronzy - rannego zheleznogo veka v gornom techenii reki Beloj (k voprosu ob
etnokurturnyh reliktah na Yuzhnom Urale) [Research of sites of the Bronze Age and Early Iron Age in the mountain area of the White River (to the issue of ethnic and cultural relics in the South Urals)] // UAV. Vyp. 5. 2004. S.93-118.
Giicalov S. Yh. Drevnie kochevniki Yuzhnogo Priural'ya VII-I vv. do n.e. [Ancient nomads of the Southern Urals from VII-I centuries B.C.] Ural'sk: Zapadno-Kazahstanskij centr istorii i arheologii, 2004. 136 s.
DanukalovaG.A., YakovlevA.G., AlimbekovaL.I., KosincevP.A., MorozovaEM., EremeevA.A. Biostrati-grafiya chetvertichnyh otlozhenij peshcher i rechnyh terras shirotnogo techeniya reki Beloj [Biostratigraphy of the Quaternary sediments of caves and river terraces of the latitudinal course of the Belaya River] // Eko-logicheskie aspekty Yumaguzinskogo vodohranilish-cha. Ufa: Gilem, 2002. S. 32-57.
Drevnosti Bashkirskogo Urala [Antiquities of the Bashkir Urals] / Sost. i nauch. red. N.S. Savelev. Ufa: Informreklama, 2018. 216 s.
ZhitenevV.S. Arheologicheskij kontekst otkrytiya paleoantropologicheskih materialov v pachke goloce-novyh naplastovanij Kapovoj peshchery [The archaeological context of the discovery of palaeoanthropo-logical materials in a pack of Holocene strata of the Kapova cave] // Vestnik Moskovskogo universiteta. Seriya XXII Antropologiya. №2. 2014. S. 114-121.
IvanovV.A. Problema kuFturv kurmantau [Problems of the Kurmantau culture] // Priural'c v epohu bronzy i rannego zheleza / Pod red. V.A.Ivanova. A.H. Pshenichnyuka. Ufa: BFAN SSSR, 1982. S. 52-77.
IsmagilovRB., SkarbovenkoVA. Novye nahodki savromatskogo oruzhiya v mczhdurcch'c Volgi i Urala [New findings of the Sauromatian weapons in the in-terfluve of the Volga and the Urals] // Srednevolzhska-ya arheologicheskaya ekspediciya / Otv. red. G.I. Mat-veeva. Kujbyshev: Kujb. gos. un-t, 1977. S. 77-92.
Knz 'minyh S. V. Metallurgiya Volgo-Kam'ya v ran-nem zheleznom veke (mcd' i bronza) [Metallurgy of the Volga-Kama region in the early Iron Age (copper and bronze)]. M.: Nauka, 1983. 257 s.
MorozovYii.A. Novye pamyatniki kurmantaus-koj kiil'tun v gornoj zone verhnego techeniya r. Be-loj [New monuments of the Kurmantau culture in the mountainous area of the upper reaches of the Belaya river] // UAV. 2004. Vyp. 5. S. 119-126.
Morozov Yii.A. Kamennye orudiya s poselenij Yu-maguzinskogo vodohranilishcha [Stone tools from settlements by the Yumaguzino reservoir] // UAV. 2009. Vyp. 9. S. 90-106.
ObvdennovM.F. Mezhovskaya kiil'tura [The Mezhov culture]. Ufa: Bashkir, ekon.-yurid. kolledzh. 1998. 201 s.
ObvdennovM.F., GorbimovV.S., Miiravkina L.I., ObvdennovaG.T., GanistovichG.N. Tyubyak: posele-nie bronzovogo veka na Yuzhnom Urale [Tubyak: a Bronze Age settlement in the South Urals]. Ufa: Bashk. gos. ped. un-t, 2001. 159 s.
RiimyancevM.M., KotovV.G., SavelevN.S. Raz-vedochnye raboty v gornoj chasti Bashkortostana [Exploration work in the mountainous part of Bashkortostan] //Arheologicheskie otkrytiya 2010-2013 gg. M.: Nauka, 2015. S. 522-524.
Riislanov E.V. Pamyatniki final'noj bronzy Beregovskogo arheologicheskogo mikrorajona [Monuments of the epoch of the final Bronze age of the Beregovsky archaeological microdistrict] // Et-nicheskie vzaimodejstviya na Yuzhnom Urale. Mate-rialy VI Vseros. nauch. konf. Chelyabinsk: Chelyab. gos. kraevedch. muzej, 2015. S. 181-186.
SavelevN.S. Gory Yuzhnogo Urala v epohu rannego zheleza [Southern Ural Mountains in the early Iron Age] // Etnicheskie vzaimodejstviya na Yuzhnom Urale. Materialy II region, nauch.-prakt. konf. Chelyabinsk: Rifej, 2004. S. 119-122.
SavelevN.S. Pamyatniki epohi rannego zheleza gornogo techeniya r. Belaya (razvedochnye raboty A.P. Shokurova 1961-1962 gg.) [Monuments of the Early Iron Age of the mountain area of the Belaya river (explorations of A.P. Shokurov 1961-1962)] //Nasledie vekov. Vyp. 2. Materialy region, nauch.-prakt. konf. «Istoricheskoe kraevedenie v Bashkortostane: isto-riyai sovremennost"», posvyashch. 100-letiyu so dnya rozhdeniya kraeveda-arheologa Anisima Pavlovicha Shokurova. Ufa: IIYaLUNC RAN, 2011. S. 42-70.
SavelevN.S. Sarmatizaciya lesostepi Yuzhnogo Priural'ya: predposylki, osnovnye etapy, harakteristi-ki, sledstviya [Sarmatization of the forest-steppe of the Southern Urals: prerequisites, main stages, characteristics, consequences] //UAV. Vyp. 14. 2014. S. 191-206.
SavelevN.S. Poselencheskie pamyatniki ko-chevnikov skifo-sarmatskogo vremeni v yuzhnoj chasti gorno-lesnoj zony Yuzhnogo Urala [Settlement monuments of nomads of the Scythian-Sarmatian time
in the southern part of the mountain forest zone of the Southern Urals] // UAV. Vyp. 15. 2015. S. 62-84.
SavelevN.S. O yuzhnoj granice lesnyh I leso-stepnyh kiil'tur na Urale v I tysyacheletii do n.e. [On the southern border of forest and forest-steppe cultures in the Urals in the I millennium B.C.] // Povolzhskaya arheologiya. №1. 2017. S. 114-129.
SavelevN.S. Nahodki mechej i kinzhalov skifosar-matskogo vremeni iz yugo-zapadnyh predgorij Yuzhnogo Urala (k voprosu ob osvoenii territorii I osoben-nostyah rasseleniya kochevnikov) [Finds of swords and daggers of the Scythian-Sarmatian time from the south-western foothills of the Southern Urals (on the question of the development of the territory and features ofanomad settlement)] //Oriental Studies. 2018. Vol. 38. Is. 4. S. 24-31.
SavelevN.S., YablonskijL.T. Step" i lcsostcp'na nachal'nom ehtape rannesarmatskoj kiil'tun Yuzhnogo Priural'ya [Steppe and forest-steppe at the initial stage of early Sarmatian culture of the Southern Urals] //Anan'inskij mir: istoki, razvitie, svyazi, istoricheskie sud'by / Otv. red. S.V. Kuz'minyh, A.A. Chizhevskij / Seriya «Arheologiya evrazijskih stepej». Vyp. 20. Kazan': Otechestvo, 2014. S. 478-504.
Sal'nikovKV. Ocherki drevnej istorii Yuzhnogo Urala [Essays on the ancient history of the Southern Urals], M.: Nauka, 1967. 408 s.
TairovA.D., BotalovS.G. Pogrebenie sakskogo vremeni mogil'nika Kichigino I v Yuzhnom Zaural'e [Burial of the Saka time of the Kichigino I burial ground in the South Trans-Urals] // Arheologiya i pa-leoantropologiya Evrazijskih stepej i sopredel'nyh territory (MIAR. №13) / Otv. red. M.M.Gerasimova. V.Yu.Malashev, M.G.Moshkova. M.: TAUS, 2010. S. 323-338.
Eedorov V.K O prednaznachenii derevyannyh so-sudov rannih kochevnikov Yuzhnogo Urala, ukrash-ennyh dragocennymi obkladkami [About the purpose of wooden vessels of the early nomads of the Southern Urals, decorated with precious plates] // Yuzhnyj Ural i sopredel'nye territorii v skifo-sarmatskoe vre-mya. Sb. statej k 70-letiyu Anatoliya Haritonovicha Pshenichnyuka / Otv. red. G.T. Obydennova. N.S.Savelev. Ufa: Gilem, 2006. S. 46-57.
Shokurov A.P. Nauchnyj otchet ob arheologiches-koj ekspedicii v Beloreckom, Burzyanskom i Bakalin-skom rajonah BASSR [Research report on an archaeological expedition in Beloretsk, Burzyan and Bakaly districts of BASSR], 154 s. 1961 / Arhiv UNC RAN. F. 3. Op. 2. Ed.hr. 545.
YakovlevA.G., DaniikalovaG.A., YakovlevaT.I., AlimbekovaL.I., MorozovctEM. Biostratigrafiches-kaya harakteristika golocenovyh otlozhenij mesto-nahozhdeniya «Grot Tashmurun» (Yuzhnyj Ural) [Biostratigraphic characteristics of Holocene deposits, location "Grotto Tashmurun" (the South Urals)] // Geologicheskij sbornik. №4. Ufa: IG UNC RAN. 2004.S.101-105.
