CC BY
16
Вестник Томского государственного университета. Культурология и искусствоведение.
2023. № 49. С. 249-264. Tomsk State University Journal of Cultural Studies and Art History. 2023. 49. pp. 249-264.
МУЗЕЙ И КУЛЬТУРНОЕ НАСЛЕДИЕ
Научная статья
УДК 72(091); 73.03
doi: 10.17223/22220836/49/20
ПАМЯТНИК-АНСАМБЛЬ НА МАМАЕВОМ КУРГАНЕ КАК ОПЫТ ПЕРЕОСМЫСЛЕНИЯ ПРОЕКТОВ И ПРАКТИК КОММЕМОРАЦИИ
Дмитрий Валентинович Васильев1, Никита Андреевич Мазаев2
1 2 Московский городской педагогический университет, Москва, Россия
2 Mazaev-niktia14@yandex. ru
Аннотация. Рассматриваются, в поиске сходств и различий, исторические аналоги памятника-ансамбля «Героям Сталинградской битвы» на Мамаевом кургане, которые выполнены в виде отдельных монументов и целых мемориальных комплексов. Кроме того, подчеркивается уникальность решений в монументальной пластике скульптурных композиций мемориального комплекса в Волгограде. На основе этого сделан вывод о том, что авторской группе удалось создать на Мамаевом кургане уникальный, непревзойденный по художественным достоинствам ансамбль, выполняющий несколько коммеморативных функций.
Ключевые слова: Мамаев курган, мемориал, памятник-ансамбль, Сталинградская битва
Для цитирования: Васильев Д.В., Мазаев Н.А. Памятник-ансамбль на Мамаевом кургане как опыт переосмысления проектов и практик коммеморации // Вестник Томского государственного университета. Культурология и искусствоведение. 2023. № 49. С. 249-264. doi: 10.17223/22220836/49/20
MUSEUM AND CULTURAL HERITAGE
Original article
THE MONUMENT-ENSEMBLE AT MAMAYEV KURGAN AS AN EXPERIENCE OF REINTERPRETATION OF PROJECTS AND PRACTICES OF COMMEMORATION
Dmitry V. Vasilyev1, Nikita A. Mazaev2
1 2 Moscow City University, Moscow, Russian Federation
2 Mazaev-niktia14@yandex. ru
Abstract. In our time, the problem of searching for analogies of various works of monumental art and finding out the motives that prompted artists to do their works in a
© Д.В. Васильев, Н.А. Мазаев, 2023
certain style, saturate them with certain features is urgent. The greatest interest in this regard is the nature, relevance and significance of the decisions taken when creating monuments, sculptures, etc. It seems that among these masterpieces, which absorbed the achievements of their predecessors and transformed them into an outstanding object of commemoration, is the monument-ensemble "To Heroes of the Battle of Stalingrad" at Mamayev Kurgan. Visual observation, archival documentation, as well as fundamental art collections allow us to understand the nature of individual author's ideas, which eventually formed the greatest synthesis of landscape, architecture, plastics and sound. Using their personal experience, as well as interpreting the examples of their predecessors, the author's group created an object of commemoration that impressing with its integrity and incredible emotional tension. Comparing it with other memorials (with the Piskarevsky memorial cemetery, with the monument-ensemble in Treptov Park, as well as with individual elements of some other memorials) we can note the similarity of the images used: many complexes combine stories filled with the idea of mourning and perpetuating the memory of fallen citizens; some of them have an element of museification. But, nevertheless, there is a significant difference in the semantic fullness of some compositions, and therefore in the nature of each monumentensemble.
Comparative analysis with other memorials reasonably proves that the monument-ensemble "To Heroes of the Battle of Stalingrad" at Mamayev Kurgan is the largest and most intense object of commemoration of the Great Patriotic War. It incorporated all the modern technical achievements, experience of artistic development of open space, and creatively reworked plastic and architectural examples of memorialization. We find reworking of forms and subjects in the introductory composition, the water pool and sculptures on the Heroes' square, in the Hall of Military Glory, in the hand with a torch rising from the ground, in the composition of the Grieving Mother, and finally in the main monument itself. Special attention should be paid to the use of musical accompaniment to some elements of the monument-ensemble, which was an innovation and laid a new tradition in the organization of architectural and sculptural space of memorials.
At Mamayev Kurgan, you can find some examples of the authors interpretation of their own or historical experience in various decisions. Almost every one of them has its predecessor. However, as a result of the synthesis of architectural forms, sculpture, landscape and sound, the authors of the memorial could create a unique and unsurpassed ensemble that performs not one, but several commemorative functions simultaneously. Keywords: Mamayev kurgan, memorial, monument-ensemble, Battle of Stalingrad
For citation: Vasilyev, D.V. & Mazaev, N.A. (2023) The monument-ensemble at Mamayev kurgan as an experience of reinterpretation of projects and practices of commemoration. Vestnik Tomskogo gosudarstvennogo universiteta. Kul 'turologiya i iskusstvovedenie - Tomsk State University Journal of Cultural Studies and Art History. 49. pp. 249-264. (In Russian). doi: 10.17223/22220836/49/20
Обычному посетителю мемориальный комплекс на Мамаевом кургане в городе-герое Волгограде покажется оригинальным от первой ступени до кончика меча главного монумента «Родина-мать зовет!». Однако общеизвестно, что любой шедевр не создается на пустом месте. У него есть свои генетически предшественники и аналоги. И шедевром его часто делает не абсолютная орингинальность, а умелое сочетание известных приемов и элементов, благодаря которым делают произведение автора становится уникальным. Представляется, что к числу этих шедевров, впитавших достижения предшественников и трансформировавших их в выдающийся объект коммеморации, относится и памятник-ансамбль «Героям Сталинградской битвы» на Мамаевом кургане, созданный творческой группой под руководством скульптора Е.В. Вучетича и архитектора Я.В. Белопольского. В настоящей статье авторы ставят перед собой задачу проанализировать природу отдельных авторских идей, сложившихся в итоге в шедевральный синтез ландшафта, архитектуры, пластики и звука.
Общую характеристику проблематики интерпретации в искусстве дала Л.С. Иванова [1]. О.В. Калугина обратилась к теме традиции и осмысления культурного наследия [2]. Особенности и закономерности обращения советских мастеров 1920-1930-х гг. к классическому наследию рассмотрела Е.В. Грибоносова-Гребнева [3]. Опыт искусствоведческого анализа памятника-ансамбля «Героям Сталинградской битвы» на Мамаевом кургане представил В.Х. Разаков [4].
Первую, самую мощную, группу источников настоящей статьи представляют собственно мемориалы на Мамаевом кургане в Волгограде, Писка-ревском мемориальном кладбище в Санкт-Петербурге и в берлинском Трептов-парке, с которыми авторы имели возможность в разное время ознакомиться на местах. Натурный осмотр позволяет не только рассмотреть мемориальные комплексы в общем и в деталях, но позволяет выявить их сходства, различия и возможную преемственность. Отдельную группу составляет иллюстративный материал. В поиске аналогов авторам пришлось обратиться к сетевым онлайн-ресурсам, а также к классической искусствоведческой литературе, содержащей уникальные и типовые образцы, а также архитектурные проекты предшествующего времени [5]. Огромную помощь в воссоздании первоначального замысла авторов мемориала на Мамаевом кургане оказали чертежи и иная документация Проектного института «Сталинградпроект», отложившиеся в Государственном архиве Волгоградской области.
Территорию памятника-ансамбля «Героям Сталинградской битвы» на Мамаевом кургане можно условно разбить на несколько зон: зону героизации (от площади Стоявших насмерть до площади Героев), зону поминовения (площадь Скорби и братские могилы) и зону величия советского народа (монумент «Родина-мать зовет!»). Каждая из этих зон имеет собственное мемориальное звучание, величественное, скорбное и вместе с тем жизнеутверждающее.
Прежде чем перейти собственно к определению аналогов его отдельных объектов, представляется необходимым вкратце описать весь памятник-ансамбль. Первая композиция, которая настраивает посетителя на необходимый эмоциональный лад и предвосхищает знакомство с мемориалом, получила название «Память поколений». Она представляет собой величественный горельеф, изображающий траурную процессию группы людей со знаменами и венками, которая направляется к могилам павших защитников города почтить их память.
Следующим памятником, который встречается на пути посетителя, -скульптурная композиция «Стоять насмерть!». Она представляет собой вырастающего из каменной глыбы могучего воина-атланта с автоматом в одной руке и гранатой в другой. Путь на следующую площадь лежит мимо выполненных в виде двух мегалитических трапеций Стен-руин, поддерживающих верхнюю горизонталь, которые окаймляют пять лестничных маршей с обеих сторон.
Далее мы будем говорить об аналогиях, какие могли иметь отдельные элементы волгоградского мемориала. Одним из двух уникальных творений стали Стены-руины, лишь вводная функция которых (пропилеи) восходит к античному искусству, но сама композиция и скульптурное оформление превращают их в исключительное произведение пластического искусства.
Стилизованные под руины Сталинграда пропилеи предваряют основную часть мемориала. Здесь, словно в крошащемся и расплавленном от горячих боев кирпиче, исполнены барельефы и горельефы, запечатлевшие тех, кто стоял до конца в этой пучине смерти. Все это выдающее сооружение объединено единым стилистическим решением - темой кирпича, из которого сложены стены изувеченных домов, из которого сложены люди, защищавшие эти стены. Авторы убеждают нас в том, что город и люди, защищавшие его, были единым целым. Как полуразрушенные стены города становились непреступной твердыней, так и красноармейцы стояли стеной на его защите. И эту грань между городом и его защитниками авторы делают подвижной, подчеркивая кирпичной кладкой непобедимость этого необычного симбиоза. Полуразрушенные стены города защищают люди, превращающиеся в его живые стены.
Рассматривать эту композицию лучше со среднего марша. Если постепенно поворачиваться по часовой стрелке, открывается героическая симфония из обгорелого кирпича и бетона, где голоса всех участников - будь то защитник города, погибший герой или идущий в контратаку красноармеец -сливаются в мощный триумфальный хор победы советского народа.
На верхней кромке левой руины под полуразрушенным сводом дома высится фигура часового с автоматом, в котором иногда ошибочно видят Василия Зайцева [6]. Под фигурой часового изображен отпечаток ладони. Разбивая фабулу пластического нарратива, она словно впечаталась в кирпичную основу стены. След от ладони - все, что оставил после себя человек. Но эта ладонь безвестного героя защитила свой кусок сталинградской земли. Вырастающий из камня боец вскинул в предсмертной клятве правую руку. Ногами он вырастает из земной тверди - каким бы страшным ни был враг, он не сдвинет героя с места. Он возвышается над бетоном, символизируя несгибаемый дух всех защитников города, о который разбивались бесчисленные цепи вражеской пехоты и техники. А снайпер Зайцев прорисован на торце стены, обращенном к площади Стоявших насмерть. Вскинутой правой рукой ладонью вперед с раскрытыми пальцами он словно олицетворяет свою знаменитую фразу «За Волгой для нас земли нет», высеченную тут же.
Рядом в бетоне плакатно скупо выведен образ воина в каске, обнимающего свою возлюбленную. Чуть ниже солдат подхватывает раненого товарища. А вокруг проступают сквозь толщу стен и уходят навсегда в нее лики красноармейцев и матросов. Правее трехфигурный барельеф, сложенный из битого и местами оплывшего кирпича: три солдата - защитника города вскинули над головой автоматы. Видно, как за плечами двух мужчин оружие подняла девушка. Плечом к плечу они обороняют родную землю.
Центральным образом левой руины является барельеф погибающего воина. Он стоит на ногах, грудь пробита прямым попаданием. Теряя устойчивость и ориентацию в пространстве, он выбросил правую руку, пытаясь найти опору. Она погружена в толщу стены. А левая все так же крепко сжимает автомат. Подпоясанный рельсом, этот образ утверждает, что даже крепкую сталь можно согнуть, но несгибаема воля защитника родины. Умирающий солдат становится городской стеной - непокоренной твердью Сталинграда. Рядом с ним, словно на скомканной бумаге, неровными буквами проступают слова «Мы клянемся». Эти два слова являются кульминацией
десятков других, будто от руки написанных слов защитников города: «Перед всей Советской родиной, перед тобой, родная Коммунистическая партия, перед лицом наших поседевших отцов, героев Царицына, клянемся!»
Узнаваемость лиц смешана с безликими, абстрактными фигурами и отдельными деталями: рука, торчащая из-под обломков и держащая пробитый пулей комсомольский билет; солдат, несущий знамя с профилем В.И. Ленина. Между обрушенными перекрытиями этажей храбро сражаются и умирают автоматчики, саперы, связисты. Под призывом «В наступление, товарищи!» -плотный строй военных с победоносной решимостью на лицах. Из толщи городских стен выступают стройные ряды красноармейцев - войска уже готовы перейти в наступление. А многочисленные надписи, выполненные разными шрифтами и почерком, создают символический диалог со взятым спустя более двух лет Рейхстагом. Стены-руины - живой, движущийся образ Сталинградской битвы.
Завершается левая стена шедевральным по замыслу и исполнению сюжетом: павшие защитники города остаются на его страже. Смерть не остановила их. Они продолжают выполнять свой долг, призывая живых героев к возмездию и напоминая им (и нам) о жертвах, принесенных на алтарь Победы. Но не только к своим однополчанам обращаются павшие в битве на Волге. Они обращаются из вечности к нам:
Слушайте!
Это мы
говорим.
Мёртвые.
Мы.
Слушайте!
Это мы
говорим.
Оттуда.
Из тьмы.
Слушайте!
Распахните глаза.
Слушайте до конца.
Это мы
говорим,
мёртвые.
Стучимся в ваши
сердца... [7. С. 184].
Между фигурами бессметных героев на разбитых стенах ровными торжественными буквами выведено: «Все они были простыми смертными».
Осталось заметить, что большую часть дня эта сторона пропилеев остается в тени, словно подчеркивая трагизм изображенных на ней образов. Правая же стена, посвященная контрнаступлению советских войск, напротив, залита светом, она выполнена в другой ритмике. Трагизм и боль меняются на воодушевление и ощущение приближающейся победы. Основное действие развивается здесь в другом направлении - сверху вниз. «Все для фронта, все для Победы!» - звучит лозунг, начертанный на танке, выходящем из цехов
сталинградских заводов, которые продолжали работать в дни сражения. Боевая машина, вышедшая из ремонтного цеха, вновь идет в бой мстить за павших товарищей и отвоевывать землю для живых. Она - предвестник начала контрнаступления. Чуть правее барельеф: девушка - работница завода - передает снаряд в руки бойцу артиллерийского расчета на передовой. Так Е.В. Вучетич изобразил сплоченное взаимодействие тыла и фронта. Путь этого снаряда завершает команда командира артиллерийского расчета «За Родину - огонь!».
Далее следует изображение вырастающих из толщи городских стен пехоты и техники, стройными рядами идущих в атаку. В проступающей кирпичной кладке видны силуэты бойцов и стальных машин, бесстрашно идущих на врага. Повествование доводит зрителя до событий на линии соприкосновения с врагом. Здесь изображен барельеф фигуры морского пехотинца, устремляющегося в атаку. Буквально вросший в кирпичную толщу, он готовится точно метнуть гранату в противника. А над его головой, вдохновляя на подвиг, звучат призывы: «Пусть привольная степь станет могилой для фашистских орд!!», «Откуда бы фашист ни выглянул, я непременно увижу, а если увижу, значит убью!». Выведенные неровным почерком человеческой рукой, мысли каждого бойца превращаются в буквы. Эти фразы - словно инструкции для солдата, идущего в наступление: «Успевай поворачиваться!», «Граната вперед, а ты за ней!», «Врывайся в дом вдвоем: ты и граната!».
Центральной фигурой на этой стене стал горельеф, являющийся пластическим омонимом образу смертельно раненого с левой руины. Здесь боец зовет в наступление. Одной рукой он поднял автомат, а другой держит знамя со словами «За нашу советскую Родину!». Его шинель развевается на ветру, лицо застыло в кличе, который начертан на том самом знамени. А над его головой, словно памятка для бойца, беглым почерком нанесены слова командарма 62-й армии В.И. Чуйкова: «Автомат на шее, 10 гранат под рукой, отвага в сердце - действуй!» В правой части стены барельеф, изображающий знаменитого пулеметчика Бойченко [8. С. 40], который, будучи раненным, продолжал разить врага.
Завершается эмоционально насыщенный пластический нарратив барельефом Михаила Паникахи, легендарного морского пехотинца, горящим факелом бросившегося на немецкий танк и своим телом остановившего смертоносную махину. Известно, что еще в ноябре 1942 г. М.А. Паникаха был представлен к званию Героя Советского Союза, которое было присвоено ему посмертно лишь накануне 45-летнего юбилея Великой Победы. Но за двадцать три года до этого Е.В. Вучетич начертал на торце правой стены-руины: «Слава тебе во веки веков, морской пехотинец, комсомолец, Михаил Паникаха!»
Миновав Стены-руины, дорога выводит на площадь Героев. По ее левой стороне на несколько сотен метров широкой лентой тянется бетонное знамя, на котором высечены слова: «Железный ветер бил им в лицо, а они все шли вперед, и снова чувство суеверного страха охватывало противника: люди ли шли в атаку, смертны ли они?!» С правой стороны находятся шесть скульптурных композиций, посвященных подвигам советских людей. Одна из них повествует о санитарке, вытаскивающей с поля боя раненого солдата. Идею
другой скульптурной композиции лучше всего передает ее название: «Выстояв, мы победили смерть». На ней крепкий солдат подхватывает своего изможденного, но не собирающегося сдаваться товарища. Третья рассказывает о матросах, которые самоотверженно сражались в битве за Сталинград. На постаменте четвертой скульптуры стоит солдат, который держит раненого командира, продолжающего руководить боем. Пятая скульптура запечатлела в камне бойца, подхватывающего знамя из рук павшего товарища. И, наконец, последняя шестая композиция изображает двух бойцов, один из которых душит гидру, символизирующую фашизм, а другой свергает свастику.
На следующей уровень мемориала посетитель поднимается по пандусу Зала воинской славы. Это здание круглой формы, внутри которого из мраморного пола высится рука с факелом, из которого вылетают языки Вечного огня. На красных мозаичных знаменах, расположенных на стенах зала, начертаны фамилии солдат и генералов, погибших при обороне Сталинграда. Траурная мелодия сопровождает подъем по пандусу к площади Скорби, на которой расположена скульптура «Скорбящая мать». Она изображает женщину, склонившуюся над погибшим воином, лицо которого накрыто знаменем.
С этой площади от могилы Неизвестного солдата дорога мимо захоронений идет к главному монументу. Он представляет собой Родину-мать, одной рукой поднявшую вверх меч, а второй зовущую за собой. Напомним, что и главный монумент, и некоторые другие решения в реализованном варианте значительно отличаются от первоначального замысла. Более того, в процессе создания мемориала изменились и коммеморативные функции памятника-ансамбля [9].
Используя собственный опыт, а также интерпретируя примеры предшественников, Е. Вучетич и Я. Белопольский создали шедевр, поражающий своей цельностью и невероятным эмоциональным напряжением. Тем интереснее обратиться к поиску аналогов элементов знаменитого мемориала. Какие-то из них кажутся очевидными.
Начать можно с главного монумента «Родина-мать зовет!». И здесь сама собой напрашивается аналогия со знаменитым плакатом И.М. Тоидзе. Родина представлена на плакате в образе женщины со строгим и сосредоточенным лицом. Скулы ее напряжены, глаза широко раскрыты, брови немного нахмурены. Все это сообщает зрителю особую значимость происходящих событий. Отдельная роль отведена рукам. Левая с широко раскрытой ладонью взмыла вверх и отведена несколько назад, за спину. Так она словно взывает к своим сыновьям: «За мной!» Этот призыв подкрепляется тем, что в правой руке -лист с текстом военной присяги. Облачена Родина-мать в красное одеяние, что весьма символично.
Отождествление Родины с женщиной, матерью, дающей жизнь или оплакивающей погибших детей, в скульптуре не ново. Известен один из таких памятников довоенного периода - скульптура «Мать-Латвия» скульптора К. Зале, созданная в 1928 г. для Братского кладбища в Риге (освящено в 1936 г.). Она изображена скорбящей, склонившей голову над фигурами павших воинов и словно благословляющей их. Но именно после плаката И.М. Тоидзе образ Родины, воплощенной в женщине, получил широкое распространение в советских плакатах и, возможно, послужил прообразом глав-
ной скульптуры памятника-ансамбля в Волгограде. Одним из очевидных сходств этих двух воплощений Родины является элемент их одеяний - шарф. Довольно крепко завязанный, в случае Тоидзе, и олицетворяющий собранность и сосредоточенность в варианте, исполненном Е. Вучетичем, он развевается на ветру, символизируя собой подъем духа советского народа, произошедший после разгрома немецких войск под Сталинградом [10].
Еще раз подчеркнем, что изначально главный монумент мемориала задумывался как памятник не скорби, а победы. Об этом говорит образ античной богини Ники Самофракийской, который также лег в основу замысла автора.
Стоит несколько слов сказать о монументе советскому Воину-освободителю в Берлине. Проект мемориала в Трептов-парке был реализован в 1949 г. в следующем виде: пространство комплекса разделено на три части, первую составляют две полукруглые площади с входными триумфальными арками, расположенные перпендикулярно к магистрали аллеи, ведущими к скульптуре «Мать-Родина». Эта скульптура стоит в месте пересечения аллеи и основной оси ансамбля, которой подчинены следующие две части. Вторую часть монумента составляет небольшая площадь, на которой находится скульптура «Матери-Родины», аллея-пандус, ведущая к главному входу, образованному двумя огромными приспущенными знаменами и фигурами коленопреклоненных воинов перед ними. Отсюда путь идет по широкой аллее саркофагов с изображениями битв минувшей войны, с двух сторон которой рядами стоят березы. В центре аллеи расположены чаши с вечным огнем. Завершает композицию курган, постамент и 30-метровая фигура солдата с ребенком на руках [11. С. 40]. Внутри стереобата скульптуры - мозаика, сюжетом которой является возложение красноармейцами и представителями народов СССР цветов на могилу павших товарищей.
Сходство и преемственность мемориалов в Берлине и Волгограде довольно легко обнаруживаются. Начать стоит с общей планировки мемориального комплекса, с ее идеи. И там и здесь посетитель комплекса пройдет путь, ведущий вверх от входа к главному монументу. Пусть в Волгограде перепад высот от входа до главного памятника выглядит больше, чем в столице Германии, но это скорее особенности ландшафта, чем задумка авторов. То же касается и темы свержения свастики. В Берлине, на главном монументе, она разрублена на куски, а в Волгограде, в завершающей композиции на площади Героев, Е. Вучетич изобразил двух бойцов, один из которых сбрасывает свастику. В городе, где произошел коренной перелом в войне, свастика падает, а в городе, где война завершилась, она разбита вдребезги.
Заметна преемственность в скульптурах «Стоять насмерть!» в Волгограде и коленопреклоненного солдата в Берлине. В первом варианте солдат в одной руке держит автомат, а второй рукой готовится метнуть гранату. Он грудью закрывает свою Родину, он рвется в бой, он готов погибнуть. Во втором случае солдат, преклонив колено, опирается на этот автомат, показывая тем самым, что война окончена. Аналогию можно найти и в траурности исполнения знамен перед аллеей саркофагов в Трептов-парке и во вводной композиции Мамаева кургана. Выполнены они склоненными, в память о павших защитниках Отечества. Это четко подчеркивает мемориальный характер обоих комплексов.
Однако самое, пожалуй, явное сходство прослеживается в скульптурах «Мать-Родина» из Берлина и в волгоградской «Скорби матери». Их объединяет и производит неизгладимое впечатление скорбь. В первом случае Родина являет собой образ женщины. Левая рука, которой она держит платок, прижата к груди, а правая опирается на скамью. В лице ее видна не только скорбь, но и гордость за своих сыновей, павших смертью храбрых на полях сражений, но вынесших тяжкое бремя - бремя народа-победителя, народа-освободителя. В волгоградском варианте на руках женщины павший воин, лицо которого накрыто знаменем. Ее лицо также полно страдания и невыразимой скорби. Не будем отметать и сходство волгоградского монумента с Пьетой Микеланджело, где Дева Мария держит на руках и оплакивает Христа. Можно предположить, что авторы допустили своеобразное символическое сравнение советского солдата с мучеником, отдавшим жизнь ради спасения человечества.
Отдельный интерес представляет собой посыл, содержащийся в надписях, вырезанных на памятниках, стенах и саркофагах в Трептов-парке и Волгограде. В немецкой столице цитаты из И.В. Сталина имеют ярко выраженную идеологическую окраску. Во фразах, используемых в Волгограде, иная стилистика. Они лишены пропагандистской окраски. Используется большое количество призывов: «Ни шагу назад!», «Не посрамим славы русского оружия!», знаменитая фраза фронтовиков «За Волгой для нас земли нет!». Глубоким смыслом, отражающим поистине массовый героизм советских воинов, являются слова, широко начертанные на площади Героев: «Железный ветер бил им в лицо, а они все шли вперед, и снова чувство суеверного страха охватывало противника: люди ли шли в атаку, смертны ли они?!» На Стенах-руинах есть ответ на этот вопрос: «Все они были простыми смертными», а под сводом Зала воинской славы нам отвечают сами герои: «Да, мы были простыми смертными, и мало кто уцелел из нас, но все мы выполнили свой патриотический долг до конца перед священной Матерью-Родиной». Главное внимание при выборе вербального сопровождения пластики уделено именно воздействию фраз на эмоциональное состояние зрителя.
Обнаруживается отличие и в структуре главных монументов. В стереобате берлинского «Воина-освободителя» предусмотрен поминальный зал. В волгоградском монументе его нет, но там он вынесен в отдельное сооружение. Заметим здесь, что в первоначальном проекте такой зал предусматривался именно в стереобате главного монумента на Мамаевом кургане [12. Д. 4977. Л. 1].
Сама пластика выполнения барельефов в обоих мемомориальных комплексах имеет существенное различие. В первом случае это строгое, официально-классическое исполнение на саркофагах. Во втором - живые, динамичные, преисполненные смысла образы, отражающие напряженность момента.
В поисках аналогий такому крупному объекту коммеморации, как памятник-ансамбль «Героям Сталинградской битвы», невозможно обойти вниманием первый на территории Советского Союза пример масштабного увековечения памяти о Великой Отечественной войне - Пискаревское мемориальное кладбище в Санкт-Петербурге, сооруженное по проекту архитекторов А.В. Васильева и Е.А. Левинсона к пятнадцатой годовщине Великой Победы.
Посетителя мемориала на проспекте Непокоренных встречают отделанные природным камнем павильоны-пропилеи, которые фланкируют вход. На них начертаны слова поэта Михаила Дудина: «Вам, беззаветным защитникам нашим, жертвам блокады великой войны. Память о вас навсегда сохранит Ленинград благодарный. Вечен ваш подвиг в сердцах поколений грядущих». Отсюда путь идет к верхней террасе.
Здесь, в обрамлении плит серого гранита горит Вечный огонь в память обо всех павших в годы блокады. Вечный огонь горит и на Мамаевом кургане. Там его также зажгли в мемориальной зоне (зоне поминовения) - в Зале Воинской славы. Но если в Волгограде это факел, который поднимают из могилы павшие герои Сталинградской битвы, взывая к потомкам, то в Петербурге это скромное каре полированного гранита, что лишь подчеркивает тихое звучание всенародного горя. Но свой факел есть и на Пискаревском кладбище. Слева от огня находится небольшая площадка с бассейном, на дне которого выложен мозаичный рисунок горящего факела и дубовой ветви. Похожая идея реализована немного позднее и в Волгограде, но в совокупности со скульптурным ландшафтом, окружающим бассейн, он приобрел там более мощное героизированное звучание, подчеркивающее и масштаб трагедии, и глубину горя миллионов.
Мимо циклопических холмов братских могил Центральная аллея Писка-ревского кладбища подводит посетителя к скульптурному монументу «Мать-Родина», возвышающемуся на высоком постаменте. Тихой, но скорбной и величественной поступью, держа в вытянутых руках траурную гирлянду, она направляется к могилам своих героев. Родина уже не призывает своих защитников (как на Мамаевом кургане). Она благодарит сыновей и дочерей за все жертвы и страдания, которые помогли отстоять само существование нашей страны. Но по смысловой наполненности этот вариант женского образа близок к монументу «Скорбь матери» на Мамаевом кургане. Мать, возлагающая гирлянду на могилы погибших защитников, и мать, оплакивающая погибшего бойца, напоминают посетителю о сакральности места, где он находится, о его мемориальной функции. Это образное сходство двух комплексов представляется не единственным.
За «Матерью-Родиной» возведена мемориальная стена-стела, которая завершает Пискаревский ансамбль. В ее центре высечена эпитафия поэтессы О.Ф. Берггольц: «Здесь лежат ленинградцы. Здесь горожане: мужчины, женщины, дети. Рядом с ними солдаты-красноармейцы. ... Их имен благородных мы здесь перечислить не сможем. Так их много под вечной охраной гранита. Но знай, внимающий этим камням, никто не забыт и ничто не забыто».
По краям стела завершается рельефными изображениями траурных знамен. От них к центру с обеих сторон выполнены по три рельефа, повествующих о тяжелых блокадных днях. По нарративной функции их можно сравнить со Стенами-руинами в Волгограде. Но при этом стоит заметить, что если на Мамаевом кургане они демонстрируют отвагу, мужество и величие советского народа, то на Пискаревском кладбище эти образы проникнуты скорбью. Подобно храмовым фрескам, они ведут свой неторопливый рассказ, обращенный в вечность.
В торцевых частях стелы стоят высокие горизонтальные саркофаги-кенотафы. На левом изображены фигуры солдата и женщины, а справа - ра-
бочего и матроса. В центре каждой парной композиции расположен третий элемент - венок из дубовых ветвей, внутри которого - опущенный горящий факел, который символизирует угасшую жизнь. Анализ образов, находящихся в Волгограде, позволяет сделать заключение о репрезентации силы и мощи советского народа и страны, которые заключены в этих фигурах. Другой вывод напрашивается при осмотре композиций на территории Пискаревского мемориального кладбища. Здесь главная идея всего комплекса - траур и скорбь о павших солдатах и горожанах.
Однако оба комплекса объединяют сюжеты, проникнутые скорбью и увековечивающие память о павших согражданах. На территории Мамаева кургана такой композицией является монумент «Память поколений». Сразу же хочется обратить внимание на фигуру женщины, замыкающей шествие на этом громадном отдельно стоящем горельефе. Выражение ее лица скорбно, голова опущена вниз. Одной рукой она держится за сердце, а другой поддерживает венок из дубовых листьев. Невооруженным глазом видно сходство с аналогом с Пискаревского кладбища. Здесь мы видим знаменосца, скорбно опустившего голову; старика, склонившего голову и бережно несущего дубовый венок к могилам павших воинов. Так, с образной, смысловой, невербальной точек зрения мы можем отметить явное сходство между композициями в Санкт-Петербурге и на Мамаевом кургане в Волгограде.
Оба мемориальных ансамбля объединяет элемент музеефикации: экспозиция истории блокады Ленинграда в вводном павильоне Пискаревского кладбища и панорама Сталинградской битвы с выставочным залом [12. Д. 4973. Л. 10], которая входила в первоначальные проекты мемориала на Мамаевом кургане.
Очевидно, что здания и монументы, представленные в памятнике-ансамбле «Героям Сталинградской битвы» на Мамаевом кургане, имеют свою уникальность, свое своеобразие. Но тем не менее представляется, что, являясь объектом искусства, они коренятся в других, существовавших ранее проектах и сооружениях.
Обратимся к первоначальному варианту главного монумента на Мамаевом кургане, который представлял собой женщину со знаменем, передающую хлебный сноп коленопреклоненному солдату [12. Д. 4978. Л. 6]. Здесь прослеживается сходство между первым проектом монумента «Родина-мать» на Мамаевом кургане и памятником в честь уроженцев департамента Роны, защитников Отечества архитектора А. Коке и скульптора Пани [5. Т. 1. С. 463]. В качестве первого, но не самого удивительного сходства можно отметить расположение обоих памятников на полых стереобатах. Едина и их идея -увековечение памяти о защитниках Отечества. И там и здесь главное действующее лицо - женщина, символизирующая собой Родину. В обоих монументах изображены фигуры защитников - сыновей, жертвующих своими жизнями во имя нее или уже выполнивших свой долг. Сходным элементом в этих двух памятниках является изображение Родины со знаменем в руках, которое определенно имеет сакральное значение. При этом у них разное содержание: в советском варианте - это символ начала мирной жизни, а во французском - призыв сражаться.
Не менее близок по своему замыслу этот лионский памятник к реализованному монументу «Родина-мать зовет!», что проявляется в пластическом
решении. В обоих вариантах - это стойко и грозно смотрящие фигуры со вскинутой вверх правой рукой. Разница только в том, что они держат. В одном случае - это меч, который символизирует собой призыв к защите Отечества. Во втором - знамя, символизирующее то, за что умирают защитники Родины. Можно обнаружить сходство и в изображении левых рук. У Вучети-ча - это взмах, зовущий вперед, за собой, а у автора лионского монумента -указание в сторону врага, т.е. туда, где Родине нужна помощь, защита.
Говоря об аналогиях, можно заметить, что представление главного памятника на территории мемориального комплекса в виде человека с мечом в руках - не самое редкое решение. Например, в проекте монументального ос-суария в городе Краков архитектора Т. Таловского [5. Т. 1. С. 449] из стереобата монумента вырастает башня, перед которой стоит фигура, опирающаяся на меч. Осознавая мемориальный характер этого места, можно догадаться, что посвящен оссуарий павшим защитникам Отечества. Еще один момент, который делает этот памятник схожим, правда, с первоначальным вариантом главного монумента на Мамаевом кургане, а также с главным монументом в Трептов-парке, - это пространство в стереобате. В последних двух упомянутых вариантах оно использовано под памятные залы, а в первом - как место захоронения и поминовения.
Однако самым территориально близким к Мамаеву кургану памятником, который схож по мысли и реализации с его главным монументом, является «Памятник воинам 10-й дивизии войск НКВД и милиционерам Сталинграда -защитникам города в 1942-1943 годах», который представляет собой фигуру чекиста с поднятой вверх рукой, в которой он держит меч. Скульптура установлена на семнадцатиметровом постаменте, у подножия которого по пяти сторонам расположены небольшие смотровые площадки в виде бастионов, украшенных литыми барельефами, прославляющими боевые подвиги работников правоохранительных органов.
Не менее схожим представляется конкурсный проект братской могилы героев, погибших за Отечество, архитектора Д'Аронко [5. Т. 1. С. 464]. Рассматривая фигуру, венчающую этот монумент, легко заметить, что свою правую руку с факелом она вскинула вверх, а левой опирается на меч. Становится ясно, что практика изображения таких образов, символизирующих защитников Отечества, в памятных местах (в том числе на братских могилах) имеет свою традицию.
Заметно сходство в пластических решениях образов между волгоградским памятником и колонной в память осады г. Дюнкерка архитектора Эд. Лормье [5. Т. 5. С. 225]. Здесь образ женщины со вскинутым вверх мечом в правой руке символизирует собой устремление в атаку, в бой за свою землю, свои идеалы. Очевидным представляется сходство между такими известными монументами, как Статуя Свободы в Нью-Йорке и главный памятник на Мамаевом кургане. Есть определенное сходство и с первым вариантом памятника в Волгограде, поскольку, здесь в стереобате также расположен мемориальный памятник - музей истории статуи.
Аналогии с Залом воинской славы в Волгограде по назначению, идее и форме организации пространства можно найти в римском Пантеоне и, например, в проекте памятника-могилы защитников Парижа архитектора Бе-нувиля [5. Т. 1. С. 458].
Схожим по исполнению и мемориальному характеру, который несет факел, находящийся внутри Зала Воинской славы, является главная скульптурная композиция в Сквере Героев Революции в Новосибирске. Памятник сооружен по проекту В.Н. Сибирякова и А.И. Кудрявцева в 1922 г. Из бетонного основания высится крепкая рука, которая держит горящий факел - символ вечной памяти павших борцов революции. Вариант, исполненный в Волгограде, отличается отсутствием бетонного основания и пылающим Вечным огнем. В Новосибирске языки пламени выполнены из бетона.
Однако сколько бы мы ни искали аналогий с волгоградскими памятниками в отечественном и мировом искусстве, главным источником вдохновения для авторов мемориала на Мамаевом кургане служили сами участники битвы на Волге. Так, монумент «Стоять насмерть!» запечатлел в бетоне образ Героя Советского Союза В.И. Чуйкова. Заметим здесь, что эта скульптура имеет уникальное пластическое решение. Стилистически близкий ей памятник К. Марксу скульптора Л.Е. Кербеля в Москве создавался не ранее реализованного проекта Е.В. Вучетича, а памятники Ф.А. Афанасьеву в Иваново (скульптор В.А. Шмелев, 1967 г.) и Н.И. Кузнецову в Челябинске (скульптор И.В. Бесчастнов, 1977 г.) появились позднее.
В заключение следует остановиться на звуковом сопровождении мемориального комплекса на Мамаевом кургане, которое усиливает эмоциональное восприятие при осмотре Стен-руин. Новатором в деле озвучивания памятников-ансамблей суждено было стать гениальному Е.В. Вучетичу, который в 1963 г. пришел к убеждению, что на Мамаевом кургане звучать должен был практически каждый памятник [13]. Но так как многие из них были уже готовы или находились в завершающей стадии строительства, звуковым сопровождением были оснащены два объекта: Стены-руины и Зал Воинской славы. В день представления всему миру нового грандиозного мемориала это произвело колоссальное впечатление: многие из присутствующих не могли сдержать слез [14].
Кроме сводок Совинформбюро, сменяющихся звуками боя, музыкальное сопровождение Стен-руин включает шесть композиций, каждая из которых создает свою атмосферу. Музыкальное сопровождение звучит и в Зале воинской славы. В качестве композиции, которая при взаимодействии с окружающими объектами вызывает у посетителя чувство глубокой скорби, было избрано произведение немецкого композитора Р. Шумана «Грезы».
Свое музыкальное сопровождение имеет и Пискаревское мемориальное кладбище. Здесь звучит торжественно-траурная оратория «Мемориал» Н.П. Червинского [15]. В мемориальном комплексе «Хатынь» в Беларуси с 1969 г. каждые 30 секунд, сливаясь в печальную и траурную мелодию, звонят колокола, установленные на 26 печных трубах, оставшихся от сожженной деревни. С 1971 г. на площади Вечного огня в мемориальном комплексе «Брестская крепость» зазвучали известные нам «Грезы» Р. Шумана. А восприятие зрителем главного монумента мемориального комплекса Славы в украинском Харькове дополняют звуки неровно бьющегося сердца [16].
Завершая исследование, еще раз подчеркнем, что памятник-ансамбль «Героям Сталинградской битвы» на Мамаевом кургане является самым масштабным и насыщенным объектом коммеморации Великой Отечественной
воны. Он вобрал в себя все современные ему технические достижения, опыт художественного освоения открытого пространства, творчески переработал пластические и архитектурные примеры мемориализации. Переработку форм и сюжетов мы находим во вводной композиции, водном бассейне и скульптурах на площади Героев, в Зале воинской славы, в руке с факелом, поднимающейся из земной тверди, в композиционном решении скорбящей матери, наконец, в самом главном монументе. При желании даже в необычном решении пропилеев главной части ансамбля - в Стенах-руинах - можно усмотреть не только пластически переработанный опыт средневековых фресок, но и барельефы саркофагов и кенотафов. Известно, что в процессе строительства в проект мемориала вносились серьезные изменения, но два ключевых ее элемента, олицетворяющих обособленные темы коммеморации - скульптуры «Стоять насмерть!» и «Скорбь матери», всегда оставались на своих местах и в своем первоначальном виде.
И хотя мы находим на Мамаевом кургане не один пример интерпретации авторами собственного или исторического опыта, в результате синтеза архитектурных форм, скульптуры, ландшафта и звукового сопровождения им удалось создать непревзойденный до сих пор ансамбль, выполняющий не одну, а несколько коммеморативных функций. И это совместно с художественной оригинальностью, делает мемориал уникальной практикой комме-морации вообще.
Список источников
1. Иванова Л.С. Проблема интерпретации в искусстве // Научные труды. Санкт-Петербургский государственный академический институт живописи, скульптуры и архитектуры им. И.Е. Репина. 2008. № 6. С. 79-81.
2. Калугина О.В. Античные образы в современной станковой скульптуре России: проблема интерпретации // Актуальные проблемы теории и истории искусства. Санкт-Петербургский государственный университет. 2015. № 5. С. 801-806.
3. Грибоносова-Гребнева Е.В. Метаморфозы жанра ню в отечественной скульптуре 19201930-х годов: диалог с классикой // Новое искусствознание. История, теория и философия искусства. Фонд содействия развития образования, науки и искусства «Новое искусствознание». 2019. № S3. С. 96-104.
4. Разаков В.Х. Архитектурно-скульптурный памятник-ансамбль «Героям Сталинградской битвы» на Мамаевом кургане // Военный Сталинград как мировой социокультурный феномен. Волгоградский государственный университет. 2017. С. 156-187.
5. Барановский Г.В. Архитектурная энциклопедия второй половины XIX века. М. : Арт-Родник, 2006. Т. 7.
6. Стены-руины на Мамаевом кургане // vetert.ru - Туризм и активный отдых. URL: http://vetert.ru/rossiya/volgograd/sights/150-steny-ruiny.php (дата обращения: 30.03.2020).
7. РождественскийР.И. Мгновения, мгновения, мгновения... М. : Астрель, 2012. 347 с.
8. Приказчикова Т.А., Глухенькая Л.Ф., Романова Т.В. Мамаев курган - главная высота России / редкол.: Е.В. Бобылева, Т.А. Приказчикова, И.А. Скорченко ; Министерство культуры РФ ; Гос. ист.-мемор. музей-заповедник «Сталинградская битва». Волгоград, 2017. C. 40.
9. Васильев Д.В., Мазаев Н.А. Памятник-ансамбль на Мамаевом кургане: динамика ком-меморации Великой Отечественной войны // Вестник Оренбургского государственного педагогического университета. Электронный научный журнал. 2020. № 2 (34). С. 112-128.
10. Рябов О.В. «Родина-Мать» в советском дискурсе Сталинградской битвы: Военная пропаганда и коммеморация // Лабиринт. Журнал социально-гуманитарных исследований. 2017. № 1. С 21-34.
11. Нехезина М.Н. Русский Микеланджело: о творчестве Евгения Вучетича. Волгоград : Издатель, 2011. 80 с.
12. Государственный архив Волгоградской области. Ф. 5809. Оп. 3.
13. Как делали звуковое оформление Мамаева кургана // Еженедельник «Аргументы и Факты» № 35. АиФ-Нижнее Поволжье. 28.08.2013. URL: https://vlg.aif.ru/society/details/70910 (дата обращения: 30.03.2020).
14. Как озвучивали Мамаев курган // Волгоград ТРВ. Государственная телевезионная и радиовещательная компания. 21.06.2013. URL: http://www.volgograd-trv.ru/news.aspx?id=23641 (дата обращения: 30.03.2020).
15. Пискаревское мемориальное кладбище. Официальный сайт. URL: https://pmemorial.ru/ blockade/multimedia/audio (дата обращения: 30.03.2020).
16. Стрельник И. На мемориале в Харькове стучит больное сердце: история памятника // Вечерний Харьков. 2009. 9 мая. URL: https://vecherniy.kharkov.ua/news/30111/ (дата обращения: 30.03.2020).
References
1. Ivanova, L.S. (2008) Problema interpretatsii v iskusstve [The problem of interpretation in art]. Nauchnye trudy. Sankt-Peterburgskiy gosudarstvennyy akademicheskiy instituí zhivopisi, skul'ptury i arkhitektury im. I.E. Repina. 6. pp. 79-81.
2. Kalugina, O.V. (2015) Antichnye obrazy v sovremennoy stankovoy skul'pture Rossii: problema interpretatsii [Antique images in contemporary Russian easel sculpture: The problem of interpretation] . Aktual'nye problemy teorii i istorii iskusstva. Sankt-Peterburgskiy gosudarstvennyy universitet. 5. pp. 801-806.
3. Gribonosova-Grebneva, E.V. (2019) Metamorfozy zhanra nyu v otechestvennoy skul'pture 1920-1930-kh godov: dialog s klassikoy [Metamorphoses of the Nude Genre in Russian Sculpture of the 1920s-1930s: Dialogue with the Classics]. Novoe iskusstvoznanie. Istoriya, teoriya ifilosofiya iskusstva. Fond sodeystviya razvitiya obrazovaniya, nauki i iskusstva "Novoe iskusstvoznanie. " S3. pp. 96-104.
4. Razakov, V.Kh. (2017) Arkhitekturno-skul'pturnyy pamyatnik-ansambl' "Geroyam Stalin-gradskoy bitvy" na Mamaevom kurgane [Architectural and sculptural monument-ensemble "To the Heroes of the Battle of Stalingrad" on Mamaev Kurgan]. In: Voennyy Stalingrad kak mirovoy sotsiokul'turnyy fenomen [Military Stalingrad as a global socio-cultural phenomenon].Volgograd: Volgograd State University. pp. 156-187.
5. Baranovskiy, G.V. (2006) Arkhitekturnaya entsiklopediya vtoroy poloviny XIX veka [Architectural encyclopedia of the second half of the 19th century]. Moscow: ART-RODNIK.
6. Vetert.ru. (n.d.) Steny-ruiny na Mamaevom kurgane [The ruined walls on Mamayev Kurgan]. [Online] Available from: http://vetert.ru/rossiya/volgograd/sights/150-steny-ruiny.php (Accessed: 30th March 2020).
7. Rozhdestvenskiy, R.I. (2012) Mgnoveniya, mgnoveniya, mgnoveniya. [Moments, moments, moments ...]. Moscow: Astrel'.
8. Prikazchikova, T.A., Glukhenkaya, L.F. & Romanova, T.V. (2017) Mamaev hurgan - glavna-ya vysota Rossii [Mamaev Kurgan - the main height of Russia]. Volgograd: Ministry of Culture of the Russian Federation. p. 40.
9. Vasiliev, D.V. & Mazaev, N.A. (2020) Pamyatnik-ansambl' na Mamaevom kurgane: dinamika kommemoratsii Velikoy Otechestvennoy voyny [The monument-ensemble on Mamaev Kurgan: Dynamics of commemoration of the Great Patriotic War]. Vestnik Orenburgskogo gosudarstvennogo pedago-gicheskogo universiteta. 2(34). pp. 112-128.
10. Ryabov, O.V. (2017) "Rodina-Mat'" v sovetskom diskurse Stalingradskoy bitvy: Voennaya propaganda i kommemoratsiya ["Motherland" in the Soviet Discourse of the Battle of Stalingrad: Military Propaganda and Commemoration]. Labirint. Zhurnal sotsial'no - gumanitarnykh issledovaniy. 1. pp. 21-34.
11. Nekhezina, M.N. (2011) Russkiy Mikelandzhelo: o tvorchestve Evgeniya Vucheticha [The Russian Michelangelo: About the work of Evgeny Vuchetich]. Volgograd: Izdatel'.
12. The State Archive of Volgograd Region (GAVO). Fund 5809. List 3.
13. Novitsky, S. (2013) Kak delali zvukovoe oformlenie Mamaeva kurgana [How was the sound design of Mamaev Kurgan made]. Argumenty i Fakty. AiF-Nizhnee Povolzh'e. 35. 28th August. [Online] Available from: https://vlg.aif.ru/society/details/70910 (Accessed: 30th March 2020).
14. Volgograd TRV. State Television and Radio Broadcasting Company. (2013) Kak ozvuchivali Mamaev kurgan [How Mamaev Kurgan was voiced]. 21st June. [Online] Available from: http://www.volgograd-trv.ru/news.aspx?id=23641 (Accessed: 30th March 2020).
15. Pmemorial.ru. (n.d.) Piskarevskoe memorial'noe kladbishche [Piskarevsky Memorial Cemetery]. [Online] Available from: https://pmemorial.ru/ blockade/multimedia/audio (Accessed: 30th March 2020).
16. Strelnik, I. (2009) Na memoriale v Khar'kove stuchit bol'noe serdtse: istoriya pamyatnika [A sick heart beats at the memorial in Kharkov: The history of the monument]. Vecherniy Kharkov. 9th May. [Online] Available from: https://vecherniy.kharkov.ua/news/30111/ (Accessed: 30th March 2020).
Сведения об авторах:
Васильев Д.В. - доктор исторических наук, профессор кафедры отечественной истории Московского городского педагогического университета (Москва, Россия). E-mail: [email protected]
Мазаев Н.А. - студент Московского городского педагогического университета (Москва, Россия). E-mail: [email protected]
Авторы заявляют об отсутствии конфликта интересов.
Information about the authors:
Vasilyev D.V. - Moscow City University (Moscow, Russian Federation). E-mail: [email protected]
Mazaev N.A. - Moscow City University (Moscow, Russian Federation). E-mail: [email protected]
The authors declare no conflicts of interests.
Статья поступила в редакцию 31.03.2020; одобрена после рецензирования 04.02.2021; принята к публикации 15.02.2023.
The article was submitted 31.03.2020; approved after reviewing 04.02.2021; accepted for publication 15.02.2023.
