CC BY
32
ПАМЯТИ С. И. ОРЕХОВА
Профессор кафедры философии Сергей Иванович Орехов родился в 1949 году в поселке Раздольный Красноярского края. В 1968-1970 годах проходил службу в рядах Вооруженных сил, принимал участие в боевых действиях на острове Даманский. После увольнения из армии в 1971 году поступил на философский факультет Уральского государственного университета. После окончания вуза в 1976 году по распределению приехал в Омск, где 32 года проработал на кафедре философии Омского государственного педагогического института. В трудное для науки время с 1992 по 2002 год возглавлял кафедру философии ОмГПУ, стоял у истоков создания философского факультета ОмГПУ.
Сергей Иванович Орехов был одним из ярких представителей омской философской школы. В 2002 году блестяще защитил докторскую диссертацию по теме «Виртуальная реальность: исследование онтологических и коммуникационных основ». За годы научной деятельности опубликовал более 70 научных работ, в том числе моно-
СЕРДЦЕ ПОД УДАРОМ
Скажи-ка, Орехов, ведь правда недаром Честное сердце всегда под ударом?
(из стихов на случай)
Трудно, однажды вступив в реку памяти, не утонуть в ней. Вот откуда он такой взялся, этот Орехов? Вырос-то и окончил школу в Ачинске - городишке глубоко провинциальном, основательно пьющем и крепко криминальном. А он уже в десятом классе прочитал всего (!) Чехова, наизусть цитировал целые главы из «Евгения Онегина», начал почитывать классиков философии. И всегда в первых рядах: в армии - старшина, в университете - староста и отличник учёбы, лидер по жизни - всегда предельно честный в отношениях, бескорыстно отзывчивый, непоколебимо порядочный.
Всплывают в волнах памяти картинки. Орехова-преподавателя и Орехова-учёного там немного - после университета нас разбросало по разным городам необъятной Сибири. Много Орехова-студента, Орехова-друга, Орехова-человека.
Вот самое, должно быть, раннее воспоминание: оглушительный командирский голос первокурсника философского факультета УрГУ Серёги Орехова (всего несколь-
графии: «Поиск виртуальной реальности», «Грани русской философии: поиски смыслов», «Еще раз о познании и вере», был бессменным редактором журнала «Гуманитарные исследования». Под руководством Сергея Ивановича Орехова были подготовлены и защищены одна докторская и две кандидатские диссертации. До последнего времени он являлся научным руководителем десяти аспирантов.
Сергей Иванович Орехов был одним из ведущих профессоров ОмГПУ, оригинальным мыслителем и блестящим лектором. Он удивительным образом сочетал в себе строгость, требовательность, острую ироничность, прагматизм с отзывчивостью, добротой и стремлением помочь в решении сложных профессиональных и жизненных проблем. Его отношения с людьми были открытыми и понятными, его всегда окружали ученики и коллеги. Профессора омских университетов рекомендовали своим аспирантам и сотрудникам побывать на занятиях Сергея Ивановича, и он всегда щедро делился знаниями и опытом. С неподражаемой легкостью он генерировал идеи, ложившиеся в основу научных работ его студентов, аспирантов, докторантов, коллег. Лаконичность, глубина мысли и точность формулировок обеспечили безупречный узнаваемый авторский стиль Сергея Ивановича Орехова.
Друзья, коллеги и ученики с любовью и нежностью хранят память о Сергее Ивановиче Орехове.
Ю. В. Грицков
ко месяцев до того - героического участника событий на о. Даманский), взрывающий тёмную и зябкую тишину раннего утра в студенческой общаге на Большакова, 79: «РОТА-А, П-А-А-А-ДЪ-ЁМ!!!». После чего обычно большинство населения комнаты, угомонившееся всего 3-4 часа назад, снова сладко засыпает, а старшина Орехов неуклонно движется к 9-00 на занятия.
Вот старшекурсник Орехов всё в той же общаге в 3 часа ночи читает вслух «Один день Ивана Денисовича».
Вот он шумно вваливается в комнату в рыжей стройотрядовской бороде и в вылинявшей до неопределённого цвета робе и возглашает, что сочинил, наконец, двенадцатый тезис Маркса о Фейербахе!
Вот он, скромный аспирант ЛГУ, принимает гостей из далёкой Сибири в каземате Петропавлоской крепости, где снимает комнату (замысловаты и неисповедимы зигзаги наших биографий).
Вот мы ночь напролёт пьём крепкий чай в кочегарке, где подрабатывает аспирант Орехов, обсуждая особенности философского метода крупного русского мыслителя ХХ века М. С. Паниковского («автореферат диссертации» С. И. Орехова «Проблема Гуся в мировоззрении М. С. Паниковского», написанный для легендарной стенгазеты философского факультета УрГУ «Логос», в редколлегии которой он имел честь и удовольствие состоять).
Вот он объясняет и показывает моей дочери как общаются марсианские рататуи...
Вот Орехов тостующий, сакрально вкушающий дары Бахуса со словами «И его же мона-си приемлют...»
Вот он опять - живой, сосредоточенно сопереживающий, говорит: «Ладно, не пережёвывай, всё образуется».
Из-за его отсутствия возникает то чувство, которого он органически не допускал в своём присутствии при любых обстоятельствах, где бы то ни было - чувство неполноты бытия. Именно чувство его неукоснительного присутствия среди нас здесь и сейчас я и пытался выловить в мутной реке своей памяти.
С. И. Орехов
«Проблема гуся в мировоззрении М. С. Паниковского»
Автореферат диссертации на соискание учёной степени кандидата философских наук Издательство «ЛОГОС» 1973 год
Это опера, когда я иду на гуся!
«Кармен»!
(Из воспоминаний М. С. Паниковского)
Гусь известен человеку давно. Еще древние римляне использовали гусей в качестве военизированной охраны. В эпоху первоначального накопления и немного позднее гусь выступал эквивалентом для обмена: 1 гусь = 1 квартеру пшеницы = 20 аршин холста = 1 библии = 4 галлонам водки.
В современном обществе гусь занимает равноправное место наряду со всеми птицами. В связи с тем, что в философской литературе феномен гуся недостаточно исследован, а монографий, посвященных данной проблеме нет вообще(!), автор предпринял попытку восполнить пробел в науке. То, что эта проблема нуждается в разработке, ясно каждому. Диссертация состоит из двух глав.
1
В первой главе «великий русский мыслитель М. С. Па-никовский» излагает собственно учение М. С. Паников-ского. Оно возникло под идейным воздействием позднего Канта. Вместе с тем М. С. Паниковский не был ортодоксальным кантиацем. Полемизируя с Кантом, Михаил Са-муэлевич остается на материалистических позициях, т. к. «...люди должны иметь возможность жить... но для жизни нужны, прежде всего, пища, питье, жилище, одежда и еще кое-что!»1 (восклицательный знак мой. - С. О.)
Исходя из этой посылки, М. С. Паниковский отвергает кантовский агностицизм, учение об априорных формах познания и подвергает сокрушительной критике пресловутую Ding an sich (вещь в себе). «Кому нужна такая вещь?» -спрашивает Михаил Самуэлевич. И отвечает: «Никому! Народу это не нужно!»
Вещи существуют сами по себе, в отличие от того, какими они являются для нас. На разработку этой проблемы М. С. Паниковский и сделал упор. В начале своей философской деятельности он еще следует за своим учителем: «Я поеду!"2 (т. е. пойду по пути Канта). Но уже в этот период зарождается сомнение в истинности кантианства. Разрыв неизбежен. «Я конвенцию нарушу, я перейду границу [кантианства]»3 - публично отрекается Михаил Самуэлевич от ненаучной философии.
Говоря о непознаваемости «вещи в себе», Кант не ставит никаких границ эмпирическому познанию мира. «Наблюдение и анализ явлений позволяет проникнуть вовнутрь природы и неизвестно, как далеко зайдем мы на
1 К. Маркс, Ф. Энгельс. Соч. Изд. 3-е. Т. 3. С. 26.
2 И. Ильф и Е. Петров. Собр. соч. Т. 2. С. 27.
3 Там же. С. 27
этом пути со временем»4. О том, куда можно «зайти», блестяще показывает М. С. Паниковский, будучи в творческой командировке в г. Арбатове. Именно к этому периоду и относится создание основного понятия его философии -Ding - mit - sich (вещь - с - собой)5.
В истории философии кантовская «вещь-в-себе» подвергалась сокрушительной критике со стороны 18 тома ПСС. «Решительно никакой принципиальной разницы между явлением и « вещью-в-себе» нет и быть не может». «Есть такая разница!» - заявляет Паниковский, - «Существует не только «вещь-в-себе» (Ding-an-sich), но и «вещь-сама-по-себе» (das Ding-fuer-sich), «вещь-с-собой» (Ding - mit - sich) и «вещь-для-себя» (das Ding-fuer-sich-selbst).
Доказывая эту мысль, Михаил Самуэлевич разработал теорию стадий трансформации Ding-mit-sich6, подвергающейся активному воздействию со стороны окружающей среды (Umwelt)7. Первоначально ( практика вообще по отношению к миру) - «вещь-сама-по-себе» решается себя из самое себя отпустить, т. е. непосредственно перейти в свое чужое, превратиться в «вещь-с-собой», так что в конечном счете она становится «вещь-для-себя», а затем оказывается в форме инобытия. Прохождение всех этих стадий есть движение самой вещи, которая приобретается актом отчуждения. Из высказываний в частных беседах известно, что великий русский гагальянец ставит рядом как синонимы понятия «отделений» и «отчуждение» (Entausserung und Entfremdung).
М. С. Паниковский уходит в сторону от Гегеля и Фейербаха, апеллируя к наиболее ранним стадиям существования человека, когда оно поддерживалось присвоением вещей, уже имевшихся в природе (корешков, моллюсков и др.). Всякое присвоение предполагает, что нечто чужое существует лишь как результат отчуждения от другого человека. Никто не мог бы существовать, не присваивая чужого. На этом основании базируется не только все общественное производство, но и обмен духовными ценностями, весь прогресс человечества.
Опираясь на эти выводы, трансматериалист Паников-ский построил всю свою теоретическую и практическую деятельность. Данные науки всегда проверяются практикой, опытом. Наука, порвавшая связь с практикой, с опытом -какая же это наука? И Михаил Самуэлевич стремится познать природу вещей. «Пилите, Шура, пилите!» - обращается он к своему идейному сподвижнику (Mitkaempfer) с призывом двигаться от сущности первого порядка к сущности второго порядка.
2
Вторая глава «Гусь и гагальянство» посвящена собственно проблеме гуся. Гусь рассматривается как экстраординарное явление животного мира. Он принадлежит к семейству утиных (Anatidae), отряду гусиных (Anseritormes). В познании этого Паниковский сумел схватить диалекти-
4 И. Кант. Критика чистого разума. СПб., 1915. С. 193.
5 Впоследствии это учение получило название транс-цедентного материализма. Менее известен термин «гагальянство»
6 И. Ильф и Е. Петров. Собр. соч. Т. 2. С. 45.
7 Там же. С. 45.
ку утино-гусиных не в голой, зряшной форме, а вычленив определенный субстрат. Большинство естествоиспытателей, понимая гуся как субстанцию, считают его раз и навсегда данным, неизменным8. Гагальянец М. С. Паников-ский дал отпор физическому идеализму и метафизическому материализму, проведя тонкий анализ структурной организации гуся: «Крылышко, шейка, ножка»9.
Михаил Самуэлевич вместе с тем понимал, что гусь гусю рознь. Он терпеть не мог гуся-сухоноса (Cygnopsis), который обладает высокой подвижностью и обитает в Восточной Сибири и на Сахалине, холодно относится к индийскому гусю (Culebun). Частный интерес представляли для него голубые гуси (Ptilachte) с Аляски и белые (Chen) из Арктики.
Вся его аксиологическая ориентация была направлена на представителя домашних гусей: «Как я люблю эту птицу. Это дивная жирная птица, честное благородное слово!»10.
Отстаивая основную гносеологическую позицию материалистов о том, что человек черпает свои материалы из окружающей среды (Umweit), трансматериалист Паниковский стремится познакомить общество со своими взглядами на практике, изложить их в доступной форме. Но что такое das-Ding-mit-sich для философствующего филистера? Налет трансцендентности испугает и самого смелого метафизика: население толпами преследует нового мессию11.
Но философ настойчиво продолжает свои изыскания. Опережая время, он вплотную подошёл к проблеме датского гуся, но не решил, да и даже не смог бы решить ее в связи с тогдашними материальными и социальными условиями и общим состоянием гагальянства.
Конечно, давая субстанциальную картину мира, ставя в центр всех отношений проблему гуся, М. С. Паниковский несколько абсолютизировал это явление. Но неоспоримой заслугой его является то, что он с научных позиций выступил против идеализма, крайним выражением которого является солипсизм и ортодоксальное кантианство.
Существенным моментом в проблеме гуся является этическая сторона. Будучи человеком кристальной честности («честное благородное слово!»12, «Я хороший»13), простой русский мыслитель М. С. Паниковский не мог обойти эту сторону: апеллируя всегда только к фактам («Поезжайте в Киев и спросите»14), он и здесь остается несгибаемым правдолюбом и гусеборцем. Экспансию агрессии со стороны гуся («Эта птица думает, что она сильнее всех. Она идет на меня и шипит, как граммофон. Он хочет меня укусить»15) он рассматривает как нарушение элементарных человеческих норм. Гуманист по природе и по убеждениям, М. С. Паниковский отстаивает великое пра-
8 См. также нашу статью «Гусь свинье не товарищ» Сб. «О дружбе, товариществе и взаимопомощи». Изд. «Прогресс», 1973. С. 320.
9 И. Ильф и Е. Петров. Собр. соч. Т. 2. С. 281.
10 Там же. С. 281.
11 Там же.
12 Там же.
13 Там же. С. 45.
14 Там же.
15 Там же. С. 282.
во - право быть человеком. «Я не робкого десятка - с презрением бросает он в лицо гуся - моральное преимущество на моей стороне»16.
М. С. Паниковский через всю свою подвижническую жизнь пронес свои нравственные убеждения и сохранил величайшее стремление к познанию (ав-Отд-ап-вюЬ. Не понятый обществом, находясь в состоянии духовной депрессии («Я старый, я больной, мне плохо»17), Паниковский все-таки предвидел, что потомки по достоинству оценят его учение («Паниковский вас всех переживет»18). Он умер на чужбине, с полным отсутствием материальных благ (нищета).
В заключение диссертации подчеркивается, что научные воззрения Паниковского в целом сохраняют свою актуальность. Однако его важнейшие выводы и идеи до сих пор неизвестны ряду ученых и широкой общественности.
Все сказанное М. С. Паниковским обязывает каждого образованного человека взять на себя почетную и трудную задачу глубокого всестороннего изучения научной и общественной деятельности этого воинствующего трансматериалиста и выдающегося гагальянца.
1. Гагацкий С. С. Философский лексикон. Т. 1-4. Киев, 1847.
2. Гагацкий С. С. Критика взглядов на философию Канта. Киев, 1961.
3. Гуссерль. Философия как строгая наука. «Логос», 1911. Кн. 1.
4. Гуситские войны. «Воениздат», 1970.
5. Гусенисты и гугеноты // Журнал Московской епархии. 1960. № 4.
6. Гусь - 73. Заметки с международной выставки. «Прогресс», 1973.
7. Коневодство. 1973. № 3.
8. Проблема ценности касательно гуся. Материалы симпозиума руководителей птицеферм. Гусь-Хрустальный, 1953.
9. Shannon F.T. Analise notion «marasm». Pangunepress,
London, 1973.
16 Там же. С. 282.
17 Там же. С. 285.
18 Там же. С. 282.
