CC BY
38
УДК 902.01/58.056 https://doi.Org/10.24852/2018.3.25.88.102
ПАЛИНОЛОГИЧЕСКОЕ ИССЛЕДОВАНИЕ КУЛЬТУРНОГО СЛОЯ БИРСКОГО ПОСЕЛЕНИЯ1
© 2018 г. В.В. Овсянников, Р.Г. Курманов
В статье рассматриваются результаты палинологического исследования культурных напластований многослойного Бирского поселения. Из расконсервированной стенки раскопа 1978 года было взято 13 проб на споро-пыльцевой анализ. На основании результатов анализов получена колонка изменений растительности в период функционирования поселения. На этом основании выделено три климатические обстановки для региона Прибелья во время перехода от эпохи бронзы к эпохе раннего железа. Два периода увлажненности и период усушения климата. С помощью материалов поселения удалось датировать первый этап увлажнения ХП-1Х вв. до н. э. Второй период увлажненности в пределах УП-У вв. до н. э. Краткий период аридизации климата рубежом 1Х-У11 вв. до н. э. - рубежом УШ-У11 вв. до н. э.
Ключевые слова: археология, переход от эпохи бронзы к эпохе раннего железа, Прибелье, палинология, межовская культура, маклашеевская и постмаклашеевская культуры, ананьинская культура шнуровой керамики, палинология.
Бирское поселение находится на западной окраине г. Бирска (рис. 1: 1). Поселение расположено по берегам ручьев, сливающихся возле площадки памятника (рис. 2). Далее ручей впадает в р. Белая. Топографически памятник занимает участок высокой поймы, высотой 3-4 м над урезом р. Белой. Площадка памятника примыкает к склону мыса коренной террасы, на вершине (высотой около 80 м над уровнем воды) которого расположено Бирское городище (рис. 1: 2). В 5060-х гг. XX в. на территории памятника была расположена водозаборная станция г. Бирска. В настоящее время станция заброшена. Площадка памятника частично засажена хвойными насаждениями, частично свободна от древесной растительности. Свободное пространство занято луговой растительностью. Через территорию
поселения проходит грунтовая дорога (рис. 2). Берега ручья покрыты зарослями лиственных пород деревьев (береза, ольха) и мелкого кустарника. В настоящее время разрушений площадки памятника не наблюдается.
Бирское поселение открыто А.П. Шокуровым в 1958 году. В этот период проводилось строительство водозаборной станции. Площадка имела значительные нарушения. Поэтому А.П. Шокуровым был собрана представительная коллекция фрагментов керамики и кремневых изделий. Поскольку в собранной коллекции преобладала шнуровая керамика, памятник был отнесен к ананьинской культуре (Археологическая карта Башкирии, № 673, с. 95).
В 1972 г. памятник исследовался И.Б. Васильевым, В.С. Горбуновым (Васильев, Горбунов, 1975,
1 Работа выполнена при финансовой поддержке РФФИ и ФФИ АН РБ проект 17-11-02001 "а(р)"
м
I я
wW** .
Jr^? 'i,
7' '
|..Ън|К)>
Ы|фСМ14!
]
РАИ
Рис. 1. Бирское поселение. Спутниковые фото. Fig. 1. Birsk settlement. Satellite photographs.
с. 149-157). В 1978 г. - В.С. Горбуновым и М.Ф. Обыденновым (Обы-деннов, Обыденнова, 1998, с. 30-31). В результате раскопок была вскрыто 152 м2 на мысовидном выступе правого берега ручья (рис. 2). Получена стратиграфическая колонка. Выделено четыре культурных группы керамического материала: межовская, курмантауская, ананьинская и бахму-тинская (Обыденнов, 1998, табл. 20).
В 2007 году в ходе сплошного археологического обследования территории г. Бирска, на площадке памятника было заложено четыре шурфа (рис. 2). В результате была уточнена территория памятника, а также получена коллекция керамики, среди которой дополнительно к известным группам была добавлена кушнаренковская культурная группа (Акбулатов, Савельев, Овсянников, 2010).
В 2017 году была расконсервирована стенка кв. 23 раскопа 1978 года на Бирском поселении и взяты образцы для палинологии (рис. 2). Из полученного разреза, высотой 0,8 м, взято 13 проб на споро-пыльцевой анализ
(рис. 3). Образцы отбирались снизу вверх. Четыре пробы (СП 1-4) отобраны из предматерикового светло-коричневого суглинка с нечеткой верхней границей, мощностью 0,20 м (слой 3 в таблице 2). Культурные остатки в этом слое встречены только в верхней части. Шесть проб (СП 5-10) - из темно-серой супеси, мощностью 0,33 м (слой 2 в таблице 2). В данной страте наибольшая насыщенность культурными остатками (фрагментами керамики и костей животных) наблюдалась в нижней половине, мощностью 0,15 м. Верхняя часть (мощностью 0,18 м) содержала значительно более бедный культурный слой. Три пробы (СП-11-13) - из гумусированной супеси и дерновинного слоя, мощностью 0,27 м (слой 1 в таблице 2). Эта страта также содержала небольшое количество культурных остатков.
Палинологические исследования включали в себя отбор проб, их камеральную обработку (мацерационный метод), спорово-пыльцевой анализ и последующую подготовку заключения по разрезу. Лабораторная об-
Рис. 2. План Бирского поселения. 2007 г. (слева). Схема раскопов 1972, 1978, 2017 гг.
на Бирском поселении (справа).
Fig. 2. Plan of Birsk settlement. 2007 (on the left). Layout of the excavations of 1972, 1978, 2017 at
Birsk settlement (on the right).
работка образцов соляной кислотой, щелочью и тяжелой жидкостью проводилась по стандартной методике (Гручик, Заклинская, 1948). Весь ма-церат просматривался полностью. Таксономическая принадлежность изученныхпалиноморф устанавливалась до уровня вида, рода, семейства и порядка. Расчет результатов анализа проводился по трем основным регистрационным группам: древесно-ку-старниковая пыльца (Arboreal Pollen -AP), травянисто-кустарничковая пыльца (Non-Arboreal Pollen - NAP) и споры (Spores - SP). Сначала вычисляли общее процентное соотношение этих групп (за 100% бралась сумма всех зарегистрированных пыльцевых зерен и спор), а затем долю предста-
вителей каждого таксона от суммы всех спор и пыльцы. Большая часть полученных в результате палинологического анализа спорово-пыльце-вых спектров (7 образцов) содержала репрезентативное число палиноморф (не менее 50 зерен).
Полученные данные споро-пыльцевого анализа сведены в таблицу (табл. 1) и соотнесены со стратиграфической колонкой и культурно-хронологическими горизонтами, полученными в ходе археологических исследований (табл. 2). В результате получена следующая картина жизнедеятельности памятника. Поселение начало функционировать в конце эпохи финальной бронзы. К этому периоду относится межовский керамиче-
ский комплекс (рис. 4), относимый М.Ф. Обыденновым к ахметовскому этапу межовской культуры (Обы-деннов, 1986, с. 55). Дополнительно комплекс датируется по находке бронзового кинжала XII в. до н. э. (Обыденнов, 1998, с. 44). К началу функционирования поселения площадка памятника представляла собой опушку широколиственного липово-вязового леса (СП 1-4). Поблизости имелся водоем, по берегам которого росли дербенник и рогоз. Открытые пространства занимали злаки и разнотравье. Элементы синантропной растительности (маревые, полынь) отмечены лишь на последних стадиях. Климат был влажным (табл. 2).
В дальнейшем на основе данных пробы СП 5 можно сделать вывод, что данная территория подверглась подтоплению и заболачиванию (табл. 2). В состав липово-вязовых лесов с примесью сосны и березы стали внедряться элементы пойменных лесов (ольха). На опушках разрастались розоцветные, вероятно, малина и папоротники. Небольшие открытые пространства были заняты лишь при-брежно-водной растительностью (рогоз). На заболоченных участках росли сфагнум и зеленые мхи.
Данным обстоятельством объясняется незначительность межовских материалов на исследованной территории. По данным статистики, приведенным М.Ф. Обыденновым, межов-ская керамика составляла лишь 10,7% от всей керамической коллекции, собранной в раскопах 1972 и 1978 г. и значительно уступает керамике эпохи раннего железа, которая составляла 80,3% от всей посуды памятника (табл. 3). В целом можно сделать вывод, что в межовское время здесь су-
ществовало сезонное поселение в затапливаемой пойме.
Одновременно на мысу коренной террасы Бирского городища также зафиксирован культурный слой с почти теми жекерамическими культурными группами. Межовский комплекс керамики здесь также отнесен М.Ф. Обыденновым к ахметовскому этапу (Обыденнов, 1986, с. 55). Однако соотношение комплексов здесь иное. Процентное содержание межов-ского значительно выше комплекса раннего железного века (24% и 9% соответственно) (табл. 3). Таким образом, на городищенской площадке функционировало постоянное, возможно базовое межовское поселение. Слой на городище вскрыт незначительный, вероятно, поэтому данных о жилых постройках нет (Обыденнов, Обыденнова, 1998, с. 31-32).
По данным М.В. Обыденнова, для межовских поселений нередким является размещение на высоких мысовых площадках, которое позднее использовалось как городища (Обыденнов, 1986, с. 14-15). Другой тип памятников - стоянки с незначительным культурным слоем, расположенные в поймах рек (там же). Таким образом, бирский комплекс поселений отражает общую тенденцию, характерную для межовского времени в нижнем и среднем Прибелье. Влажный климат, заливаемые и заболачиваемые пойменные участки вынуждали селиться на высоких мысовых площадках, а пойменные участки использовать кратковременно, в наиболее сухой период года.
Следующая проба (СП 6) фиксирует процесс аридизации (табл. 2). В смешанных лесах резко возрастает роль березы и сосны, появляется дуб.
Рис. 3. Место отбора образцов для споро-пыльцевого анализа в кв. 23, раскоп 1978 года на Бирском поселении. Фото Р.Г. Курманова.
Fig. 3. Location of sampling for spore-pollen analysis in q. 23 of the 1978 excavation at Birsk settlement. Photographs by R.G. Kurmanov.
Открытые участки занимают ксерофиты: злаки и мордовник. Появляется синантропная растительность. Несмотря на сухость климата, на территории по-прежнему встречались заболоченные участки. С этим горизонтом соотносится появление керамических комплексов курмантаусского и ран-нешнурового облика. Датирующих предметов при раскопках найдено не было. Поэтому дата может быть определена лишь с помощью керамического комплекса.
Посуда курмантау Бирского поселения уже в первой публикации описана как вполне однородная (Васильев, Горбунов, 1975, с. 151-152). В дальнейшем В.А. Иванов в своих статистических выкладках также использовал бирский комплекс курман-тау как гомогенный (Иванов, 1978; Белавин, Иванов, Крыласова, 2009). Тогда как еще В.Н. Марков предлагал рассмотреть типологическое членение внутри курмантауской группы Бирского поселения. По его мнению,
OJ
Таблица 1
Вертикальное распространение спор и пыльцы по стенке раскопа Бирского поселения
порядковый № образца 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13
№ образца в СП журнале СП 1 СП 2 спз СП 4 СП 5 СПб СП 7 СП 8 СП 9 СП 10 СП 11 СП 12 СП 13
Глубина отбора образцов, м 0,75 0,70 0,65 0,60 0,55 0,50 0,45 0,40 0,35 0,30 0,20 0,15 0,10
Содержание АР - - - - 56 55 50 61 - - 76 56 77
Содержание NAP - - - - 4 11 32 19 - - 6 19 8
Содержание SP - - - - 40 34 18 20 - - 18 25 15
Пыльца деревьев и кустарников (АР), %
Сосна обыкновенная (Pinns sylvestris) + 4,0 17,0 8,0 57,4 26,9 70,3
Ель (Picea sp.) 2,0 3,7 1,5 3,8 0,5
Пихта (Abies sp.) 1,5 1,0
Липа сердцелистная (Tilia cordata) + + 14,0 15,1 22,0 18,5 + + 5,9 13,5
Вяз (Ulmns sp.) + + 16,0 7,5 14,0 20,4 + + 7,4 5,8 3,5
Дуб (Qnercns sp.) 1,9 3,7 1,5
Лещина (Corylus sp.) +
Береза (Betula sp.) 4,0 7,5 + 1,5 0,5
Ольха (Almis sp.) 2,0 4,0 5,6 0,5
Ива (Salix sp.) 1,9
сем. Розоцветные (Rosaceae) 16,0 5,7 9,3 + 3,8 1,0
Пыльца трав и кустарничков (NAP), %
Полынь (Artemisia sp.) + + 1,0
сем. Маревые (Chenopodiaceae) + 3,8 1,9 2,9 1,9 1,0
сем. Злаки (Роасеае) + + 5,7 5,6 + 2,9 11,5 1,5
п/сем. Астровые (Asteroideae) + + 4,0 + 0,5
О
05 §
¡C
а;
Я §
05
Ьо bo
f
я о
05
Мордовник (Echinops sp.) 1,9
Бодяк (Cirsium sp.) +
п/сем. Цикориевые (Cichorioideae) 2,0 1,9
сем. Бобовые (Fabaceae) +
Дербенник иволистный (Lythntm salicaria) +
Лабазник (Filipéndula sp.) +
Горец птичий (Polygonum avienlare) + 0,5
Горец почечуйный (Polygonum persicaria) 0,5
Горец змеиный (Polygonum bistorta) 1,5
Хатьма тюрингенская (baratera thuringiaca) 1,0
Иван-чай узколистный (Chamerion angustifolium) 1,9
Щавель (Rumex sp.) 0,5
Подорожник (Plantago sp.) 3,7
Конопля (Cannabis sp.) + 2,0
Крапива (Urtica sp.) 24,0 5,6 + 1,9
Рогоз (Typha sp.) + 4,0 1,9
Споры (SP), %
сем. Многоножковые (Polypodiaceae) + + + 36,0 13,2 14,0 14,8 + + 11,8 17,3 13,9
Плаун (ЬусоросИит ер.) 5,6 1,5 1,0
Сфагнум (Spllagnum ър.) 2,0 3,8
порядок Зеленые мхи (Вгуакв) 2,0 17,0 4,0 + 4,4 7,7
Сумма 0 0 0 0 100 100 100 100 0 0 100 100 100
*
OJ
hJ CJl
Ю
о
00
Д
о
cd 2
Г>
Я >
>
X M
2 О '-i S Sq
Примечание: знаком + отмечены единичные находки пыльцы и спор
Таблица 2.
Соотношение стратиграфической колонки, изменения природно-климатических условий и культурно-хронологических горизонтов
Бирского поселения
Природно-климатические характеристики
Культурные горизонты
Даты
Опушка соснового леса с примесью ели, пихты и широколиственных и мелколиственных пород. Высокая доля и разнообразие синантропных растений указывает на сильно антропогенное воздействие.
Современность
Признаки похолодания и сухости климата. Доминирование сосновых лесов с высокой долей широколиственных пород. На открытых пространствах - сухая злаковая растительность.
Бахмутинский и кушнаренковский комплексы
Признаки увеличения влажности. Увеличивается площадь пойменных ольховых лесов. Исчезают сосна и береза. Повышается доля и разнообразие синантропной растительности.
Смешанный гори-зонт. Встречены материалы раннего средневековья и раннего железного века.
Признаки аридизации климата.
Маклашеевский, кур-мантауский, ранне-шнуровой _комплексы_
Признаки подтопления и заболачивания.
Межовский комплекс
Опушка липово-вязового леса. Поблизости - водоем с зарослями дербенника и рогоза. На открытых пространствах - злаки и разнотравье. На последней стадии (СП-4) отмечены элементы синантропной растительности (начало освоения площадки поселения человеком). Признаки увлажненности климата.
У-УП вв. н.э.
IX-VII вв. до н.э.
ХП-Х вв. до н.э.
Культурные остатки отсутствуют
0
05 §
Я Я
Я §
05
Ьо Ьо
1
с я о
05
01
11 - гумусированная супесь, дерновинный слой; 2 - темно-серая супесь; 3 - светло-коричневый суглинок.
Рис. 4. Межовский комплекс Бирского поселения.
1-6 - керамика, 7 - бронза (по Васильев, Горбунов, 1975). Fig. 4. Mezhovo complex
of the Birsk settlement. 1-6 -ceramics, 7 -bronze. (after Васильев, Горбунов, 1975).
это дало бы возможность выделить внутри «чистых» курмантауских комплексов как маклашеевскую (постма-клашеевскую), так и собственно «кур-мантаускую» посуду (Марков, 2007, с. 50).
При ближайшем рассмотрении курмантауская коллекция Бирского поселения действительно выглядит не столь однородной, как показано в литературе. К сожалению, состояние коллекций не позволяет привести подробную статистику по группам керамики и распределение ее по горизонтам. Поэтому мы вынуждены ограничиться лишь описанием отдельных групп.
Часть керамики определенно может быть отнесена к маклашеевской. Для нее характерна примесь песка в глине, сочетание ямок, насечек и резных линий на горле и насечек по срезу венчика (рис. 5). Эта группа керамики наиболее близка маклашеевской посуде поселения Курган (Марков, 2007, табл. 37-40). За верхнюю дату суще-
ствования маклашеевской культуры в современной литературе принята первая половина IX в. до н. э. (Чижевский, 2007, с. 175).
Другой керамической группой, позволяющей определить дату поселенческого слоя, является посуда со шнуровым орнаментом (рис. 6). Одному из авторов уже приходилось отмечать, что шнуровая керамика Бирского поселения близка посуде зуево-ключевской стадии Среднего Прикамья (Овсянников, 2017, с. 75). Последняя датируется в пределах УШ-УН вв. до н. э. (Ашихмина, 2014, с. 92). Также следует учитывать тенденцию в современной литературе к удревне-нию нижней даты ананьинской культурно-исторической области до IX в. до н. э. (Кузьминых, Чижевский, 2014, с. 107).
Таким образом, выявленный этап аридизации в среднем Прибелье можно датировать в пределах К-УШ вв. до н. э. Вероятно, с этими климатическими изменениями связано продви-
жение маклашеевского, постмаклаше-евского и среднекамского населения в бельский регион. Поселения в данном районе этого периода преимущественно располагались на низких террасах либо высоких поймах (Андреевское, Симкинское I, Ново-Биктовское, Но-во-Тартышевское I и др.). Судя по насыщенности культурных отложений
эпохи раннего железа, Бирское поселение в этот период играло роль постоянного базового поселения.
Далее, как следует из данных образцов СП 7-10, вновь увеличиваются площади пойменных ольховых лесов. Исчезают сосна и береза. Однако освоение территории продолжается, в результате чего повышается доля и
Рис. 7. Керамика эпохи раннего железа Бирского городища. 1-3, 5 - постмаклашеевская; 4, 6 - раннешнуровая.
Fig. 7. Ceramics of the Early Iron Age of the Birsk hillfort. 1-3, 5 - Postmaklasheevka; 4, 6 - early-corded.
разнообразие синантропной растительности. Данная динамика изменений растительного окружения поселения свидетельствует об увеличении влажности в данном микрорайоне. Вероятно, по этой причине Бирское поселение, занимающее участок высокой поймы, у подножия коренной террасы в какой-то момент перестает функционировать.
В то же время на поселении, основанном рядом на вершине коренной террасы - Бирском городище, жизнь в эпоху раннего железа продолжается. Здесь в раскопах 1959-1960, 1978 г. собрана раннешнуровая керамика каракулинской стадии УИ-УТ вв. до н. э. (рис. 7: 4, 6) и постмаклашеевская керамика У^У вв. до н. э. (рис. 7: 1-3, 5) (Овсянников, 2017, с. 73). Итак, можно сделать вывод, что к рубежу УП-У! вв. до н. э. нижняя площадка
из-за повышения влажности климата стала непригодна для постоянного поселения и население вынуждено было переселиться на вершину коренной террасы.
Возможно, с этим этапом увлажнения климата связано затухание жизни на большинстве поселений, расположенных в нижнем и среднем Прибелье, относящихся к предкараа-бызскому периоду. Имеющиеся на сегодняшний день данные не позволяют нам датировать предкараабызские поселения Прибелья позже VI в. до н. э. (Овсянников, 2017). Большинство поселений этого периода в нижнем и среднем течении Белой расположены на низких надпойменных террасах либо на участках высокой поймы, также как и Бирское поселение. Поселения же, содержащие раннешнуровую керамику каракулинского облика УП-
Таблица 3
Соотношение керамических комплексов на Бирских поселении и городище (по данным М.Ф. Обыденнова)
группы Бирское поселение Бирское городище
керамики сосудов % сосудов %
бахмутино 39 9 284 67
кара-абыз1 - - 14 3,3
шнуровая 172 39,7 24 5,7
курмантау 176 40,6 - -
межово 46 10,7 102 24
ИТОГО 433 100 424 100
1 В комплекс караабызской керамики М. шеевская посуда.
VI вв. до н. э., постмаклашеевскую У1-У вв. до н. э. и раннекараабызскую V-IV вв. до н. э., расположены на высоких участках коренных речных террас (Бирское I, Камышинские I и II, Биктимировское, Воронки, стоянка им. М.И. Касьянова, Курмантау Верхнее, Касьяновское и Михайловское).
Возможно, с этими же климатическими изменениями связано забрасывание кладбищ У^У вв. до н. э., расположенных на низких береговых участках (могильник по ул. Трактовой (Уфимский), Старший Шиповский), и их перенесение на возвышенные места (Уфимский, Ново-Уфимский и Шиповский могильники).
Пробы, взятые из верхних горизонтов (СП 11-12), показали, что климат в этот период стал холоднее и суше. Доминировали сосновые леса с высокой долей широколиственных и примесью темнохвойных и мелколиственных пород. На открытых пространствах преобладала сухая злаковая растительность. Следует отметить, что единичные элементы пойменных лесов (ива) и прибрежно-водной растительности (рогоз) встречались и в этот период.
Ф. Обыденновым включалась и постмакла-
Эта фаза существования поселения связана уже с эпохой раннего средневековья, что маркируется появлением в верхних горизонтах керамики бах-мутинского (чандарского) и кушна-ренковского облика У-УИ вв. до н. э. Эти данные согласуются с результатами исследований стоянки Пестре-чинская 2 в Среднем Поволжье. Здесь зафиксировано усушение климата в азелинское время по сравнению с ана-ньинским периодом (Галимова и др., 2016, с. 179).
Следует также обратить внимание, что средневековый материал на нижней площадке менее представителен, чем на мысу городища. Данный факт говорит о том, что в эпоху раннего средневековья основное поселение также находилось на верху коренной террасы, а в пойменной части существовало сезонное поселение.
Общие выводы. В результате палинологического исследования культурного слоя Бирского поселения было выявлено два этапа увлажнения и два этапа усушения климата. Первый этап увлажнения связан с эпохой финальной бронзы. Межовское поселение, возникшее около XII в. до н. э., из-
за повышения влажности перестало функционировать к началу IX в. до н. э.
Далее следует этап аридизации климата. Судя по накоплениям культурного слоя, он был непродолжительным и не выходит за пределы рубежа ¡Х-УШ вв. до н. э. - рубежа УШ-УП вв. до н. э. Этот этап хорошо маркируется маклашеевской и ран-нешнуровой керамикой.
Далее следует второй этап увлажнения, продолжавшийся довольно длительный период, вероятно, в пределах УП-У вв. до н. э. В этот период признаков жизни на поселении не фиксируется. Период увлажнения заканчивается к началу ТУ в. до н. э. Это подтверждается материалами Ак-бердинского II городища, где зафиксировано начало периода усушения климата в среднем Прибелье в период
ХУ-П вв. до н. э. (Савельев, Овсянников, Курманов, 2017). Результаты, полученные на материалах Прибелья, в определенной мере перекликаются с данными по территории степного Заволжья. Здесь максимальная аридиза-ция климата приходится на IV-III вв. до н. э. (Демкин и др., 2013, с. 140).
Данные по верхним горизонтам Бирского поселения показывают, что в эпоху раннего средневековья климат становится суше и холоднее.
Это исследование пока носит пилотный характер для региона нижнего и среднего Прибелья. Подобных работ в данном районе не проводилось, что придает сделанным в статье выводам о влиянии климатических изменений на культурные процессы предварительный характер и требуют дополнительных изысканий.
ЛИТЕРАТУРА
1. Акбулатов И.М., Савельев Н.С., Овсянников В.В. Разведочные работы на территории города Бирск // Археологические открытия 2007 года / Отв. ред. Н.В. Лопатин. М.: ИА РАН, 2010. С. 333-336.
2. Археологическая карта Башкирии / Отв. ред. О.Н. Бадер. М.: Наука, 1976. 262 с.
3. Белавин А.М., Иванов В.А., Крыласова Н.Б. Угры Предуралья в древности и средние века. Уфа: ИПК БГПУ «Вагант», 2009. 285 с.
4. Васильев И.Б., Горбунов В.С. Бирское поселение // СА. 1975. № 3. С. 149-157.
5. Галимова М.Ш., Хисяметдинова А.А, Аськеев И.В., Шаймуратова (Галимо-ва) Д.Н., Аськеев О.В. Природное окружение и хозяйственная деятельность обитателей стоянки Пестречинская 2 на р. Мёша // Поволжская археология. 2016. № 3 (17). С. 168-193.
6. Гричук В.П., Заклинская Е.Д. Анализ ископаемых пыльцы и спор и его применение в палеогеографии. М.: Географгиз, 1948. 224 с.
7. Демкин В.А., Демкина Т.С., Хомутова Т.Э., ЕльцовМ.В., Усольцев С.Н., Каширская Н. Н. Подкурганные палеопочвы нижневолжских степей как индикаторы динамики климата за истекшее время // Поволжская археология. 2013. № 2(4). С. 126-142.
8. Иванов В.А. Население нижней и средней Белой в ананьинскую эпоху: Дисс... канд. ист. наук. Уфа, 1978. 177 с.
9. Кузьминых С.В., Чижевский А.А. Хронология раннего периода ананьинской культурно-исторической области // Поволжская археология. 2014. № 3. С. 101-137.
10. ОбыденновМ.Ф. Межовская культура. Уфа: БЭК, 1998. 201 с.
11. Обыденнов М. Ф., Обыденнова Г. Т. Археологические памятники Южного При-уралья эпохи железа (I тыс. до н.э. - I тыс. н.э.). Уфа: БЭК, 1998. 98 с.
12. Овсянников В.В. Предкараабызские памятники Прибелья (некоторые историографические и источниковедческие аспекты) // Археология евразийских степей. 2017. № 4. С. 70-88.
13. Савельев Н.С., Овсянников В.В., Курманов Р.Г. Природные и этнокультурные трансформации на рубеже эр в лесостепи Южного Приуралья (по данным городища Акбердино II) // V (XXI) Всероссийский археологический съезд. Сборник научных трудов [Электронный ресурс] / Отв. ред. А.П. Деревянко, А.А. Тишкин. Барнаул: Изд-во АлтГУ 2017. С. 900-901.
14. Чижевский А.А. Финал бронзового века на территории Нижнего Прикамья: некоторые аспекты проблемы // XVII Уральское археологическое совещание / Отв. ред. В.Т. Ковалева, А.Я Труфанов. Шаманаев. Екатеринбург; Сургут: Магеллан, 2007. С. 174-175.
Информация об авторах:
Овсянников Владимир Владиславович, кандидат исторических наук, заведующий отделом археологических исследований. ИИЯЛ УФИЦ РАН (г. Уфа, Россия); [email protected]
Курманов Равиль Гадельевич, кандидат биологических наук, старший научный сотрудник. Институт геологии УФИЦ РАН (г. Уфа, Россия); [email protected]
PALYNOLOGICAL STUDIES OF CULTURAL LAYERS OF THE SETTLEMENT BIRSK
V.V. Ovsyannikov, R.G. Kurmanov
The paper deals with the results of the palinological study of cultural stratifications of the multilayer Birsk settlement. 13 samples for pollen-spore analysis were taken from the reopened wall of the 1978 excavation. As a result of the analysis, a column of data characterizing the change in vegetation during the existing of the settlement is obtained. Three climatic periods for the Belaya region during the transition from the bronze age to the early iron age are distinguished by the authors - two periods of humidification and two periods of drying climate. By analyzing materials of the settlement the authors managed to date the first stage of humidity of the XII-IX centuries BC. The second period of humidification is dated within the VII-V centuries BC. Brief period of climate aridization is referred to the time from the turn of IX-VIII centuries BC to the turn of VIII-VII centuries BC.
Keywords: archaeology, cis-Urals, Belaya River region, transition from the Bronze Age to the Early Iron Age, palynology, Mezhovka culture, Maklasheevka and Postmaklasheevka cultures, Ananyino corded ware culture.
REFERENCES
1. Akbulatov, I. M., Savel'ev, N. S., Ovsyannikov, V. V. 2010. In Lopatin, N. V. (ed.). Arkheologicheskie otkrytiia 2007 g. (Archaeological Discoveries of 2007) Moscow: Institute of Archaeology, Russian Academy of Sciences, 333-336 (in Russian).
2. Bader, O. N. (ed.). 1976. Arheologicheskaya karta Bashkirii (Archaeological Map of Bashkortostan). Moscow: "Nauka" Publ. (in Russian).
3. Belavin, A. M., Ivanov, V. A., Krylasova, N. B. 2009. Ugry Predural'ia v drevnosti i srednie veka (Cis-Urals Ugric Peoples in the Antiquity and Middle Ages). Ufa: "Vagant" Publ. (in Russian).
4. Vasil'ev, I. B., Gorbunov, V. S. 1975. In Sovetskaia Arkheologiia (Soviet Archaeology) (3), 149-157 (in Russian).
The work was carried out with the support of the RFBR and the FFR of the Academy of Sciences of Bashkortostan Repablik project No 17-11-02001 "a(p)"
5. Galimova, M. Sh., Khisyametdinova, A. A, As'keev, I. V., Shaymuratova (Galimova), D. N., As'keev, O. V.). 2016. In Povolzhskaya arkheologiya (Volga River Region Archaeology) (3), 168-193 (in Russian).
6. Grichuk, V. P., Zaklinskaya, E. D. 1948. Analiz iskopaemykh pyl'tsy i spor i egoprimenenie v paleogeografii (Analysis of Fossil Pollen and Spores and its Application in Paleogeography). Moscow: "Geografgiz" Publ. (in Russian).
7. Demkin, V. A., Demkina, T. S., Khomutova, T. E., Eltsov, M. V., Uso'tsev, S. N., Kashirskaya, N. N. 2013. In Povolzhskaya arkheologiya (Volga River Region Archaeology) 4 (2), 126-142 (in Russian).
8. Ivanov, V. A. Naselenie nizhney i sredney Beloy v anan'inskuyu epokhu (Population of the Lower and Middle Belaya River in the Ananyino Period). PhD Diss. Ufa (in Russian).
9. Kuzminykh, S. V., Chizhevsky, A. A. 2014. In Povolzhskaya arkheologiya (Volga River Region Archaeology) (3), 101-137 (in Russian).
10. Obydennov, M. F. 1998. Mezhovskaya kul'tura (The Mezhovka Culture). Ufa: "BEK" Publ. (in Russian).
11. Obydennov, M. F., Obydennova, G. T. 1998. Arkheologicheskie pamyatniki Yuzhnogo Priural'ya epokhi zheleza (I tys. do n.e. -1 tys. n.e.) (Archaeological Sites of the Southern Urals in the Iron Age (1st Millennium B.C. - 1st Millennium A.D.)). Ufa: "BEK" Publ. (in Russian).
12. Ovsyannikov, V. V. 2017. In Arkheologiia Evraziiskikh stepei (Archaeology of Eurasian Steppes) 4. 70-88 (in Russian).
13. Savel'ev, N. S., Ovsyannikov, V. V., Kurmanov, R. G. 2017. In Derevyanko, A. P., Tishkin, A. A. (eds.). V (XXI) Vserossiyskiy arkheologicheskiy s"ezd. Sbornik nauchnykh trudov [Elektronniy resurs] (V (XXI) All-Russian Archaeological Congress [Electronic Resource]). Barnaul: Altai State University, 900-901 (in Russian).
14. Chizhevsky, A. A. 2007. In Kovaleva, V. T., Trufanov, A. Ya. (eds.). XVII Ural'skoe arkheologicheskoe soveshchanie: materialy nauchnoi konferentsii. (19th Ural Archaeological Session: Research Conference Proceedings). Ekaterinburg; Surgut: "Magellan" Publ., 174-175 (in Russian).
About the Authors:
Ovsyannikov Vladimir V. Candidate of Historical Sciences. Institute for History, Language and Literature, Ufa Federal Research Center, Russian Academy of Sciences (IHLL UFRC RAS). [email protected]
Kurmanov Ravil' G. Candidate of Biological Sciences. Institute of Geology, Ufa Federal Research Center, Russian Academy of Sciences (IG UFRC RAS). Oktyabrya Av., 71, Ufa, 450054, the Republic of Bashkortostan, Russian Federation; [email protected]
Статья поступила в номер 20.04.2018 г.
