CC BY
133
Н.Н. КОРОТКОВА
ПАДЕЖНЫЙ ХАРАКТЕР АФФИКСА -ЛА(-ЛЁ), -ЛЛА(-ЛЛЁ)
В ЧУВАШСКОМ ЯЗЫКЕ
Традиционная морфология аффикс -ла(-лё) считает только деривационным, образующим относительные имена прилагательные от имен существительных. Эта тенденция прослеживается, начиная с выхода первых печатных грамматик чувашского языка (см.: Е. Рожанский, 1769, В.П. Вишневский, 1836) и не меняется по сегодняшний день. То есть с самого начала грамматических изысканий по чувашскому языку аффикс -ла(-лё) причислялся к словообразовательным формантам, образующим главным образом прилагательные со значением «обладающий тем, что мотивировано основой».
В то же время иная интерпретация вопроса о частях речи принадлежит И.А. Андрееву. Исследователь формы на -ла(-лё) в статье «К вопросу о выделении категории относительных прилагательных в тюркских языках» предлагает рассматривать их как формы с синтаксической функцией, при этом исследователь не отбрасывает и словообразовательную роль рассматриваемого аффикса [1].
Таким образом, исследователь говорит о полифункциональной природе аффикса -ла(-лё) в чувашском языке: в одних случаях он выступает как реляционный аффикс, а в других - как деривационный. Критерием разграничения словообразовательной функции рассматриваемого форманта от синтаксической функции выступает способность формы на -ла(-лё) изменяться по степеням сравнения, так как одна из основных категорий имени прилагательного - степень сравнения. И.А. Андреев при различении словоформ с одним и тем же формантом рекомендует также обратить внимание на его словесное окружение: «В этом случае (при образовании прилагательного. - Н.Н) форма на -ла(-лё) допускает при себе только такие пояснительные слова, которые возможны при качественных прилагательных вообще, например, манран вайла «сильнее меня».... И, наоборот, если форма на -ла(-лё) имеет при себе те же пояснительные слова, которые возможны при той основе, от которой она образуется, она не может изменяться по степеням сравнения. (при выполнении синтаксической функции. - Н.Н.) [1, с.99].
В настоящей статье аргументируется необходимость рассматривать -ла(лё),
-ла(-ллё) как один из синтаксических аффиксов имен существительных, а также как возможность отнесения форм с данным формантом к парадигме склонения.
Первый вопрос, который встает в связи с вышесказанным, следующий: «Является ли действительно аффикс -ла(-лё), -лла(-ллё) словоизменительным?». Со всей определенностью можно сказать, что если имя существительное, принимая исследуемый формант, не может употребляться с аффиксами сравнительной степени и быть в превосходной форме, речь может идти только о грамматической форме имени существительного с реляционным аффиксом. В словосочетаниях катра дудлё этем, чиркуллё ял, уй кудлй, кумла пуранатпар, пёрмеллё сахман упомянутый аффикс употребляется только для связи одного слова, словосочетания с другим, т.е., как и любой падежный аффикс, выражает синтаксические
отношения между словами. Без аффикса -ла(-лё), -лла(-ллё) в вышеприведенных примерах естественная связь слов нарушилась бы, конструкция потеряла бы свою целостность: катра дуд... этем, чирку... ял, уй куд..., кум... пуранаттр, пёрме... сахман. Следовательно, в указанных примерах аффикс - -ла(-лё) не образует новую часть речи, а служит средством связи имени существительного чаще с другим именем существительным и реже с глаголом.
Являясь синтаксическим аффиксом в подобных примерах, аффикс -ла(-лё) не изменяет лексического, вещественного значения исходного слова, т.е. в отличие от процесса словообразования не возникает образа иной реальности, иного элемента объективной действительности и в языке не появляется новая, отличная от производящей лексическая единица, а появляется словоформа, происходит «окказиональное сочетание знаков в речи» [3, с.8].
Таким образом, аффикс -ла(-лё), выражая главным образом значение обладания чем-либо, выполняет ту же функцию, что и падежные аффиксы - является «средством передачи информации о связях между элементами объективной действительности» [4, с.102].
И.П. Павлов, выступивший с критикой на страницах печати после опубликования статьи И.А. Андреева, в течение всей жизни остался верен себе, не признавая синтаксическую функцию вышеупомянутого аффикса. Свою точку зрения чувашевед мотивировал следующим:
- суффикс -ла(-лё) может присоединяться к словосочетанию или основе слова только выборочно;
- при сочетании суффикса -ла(-лё) с именем существительным происходит нейтрализация категориальной семы производящей основы;
- при соединении суффикса -ла(-лё) к словосочетанию в составе производящей основы перестают употребляться показатели грамматических категорий, свойственных именам существительным [6, с.9-11].
В другой своей статье этот же исследователь, прослеживая переход деривационных суффиксов в реляционные, пишет: «Развиваясь, суффикс с продуктивным значением может доходить до того, что начинает прибавляться не только к основе, но и к словоформе производящей основы. И мы с полным правом можем называть этот суффикс не деривационным, а перешедшим в реляционный суффиксом. так как он теперь не образует слова, а видоизменяет форму слова» [7, с.89-90].
Полным подтверждением реляционного характера исследуемого форманта и вышеупомянутых строк является то, что имя существительное с формантом
-ла(-лё) нередко сохраняет такие морфологические показатели имени существительного, как аффикс множественного числа -сем и аффикс принадлежности 3-го лица -и: вётё мар ш а л с е м л ё сарлакарах тута-давар; шура к о л о н н а с е м -л ё нумай хутла институт дурчё; кавак динче хёрлёроза ч е ч е к с е м л ё тутар; пёчёк п у р т с е м л ё ялсем; кайак ю р р и л л ё варман; ута к у п и с е м л ё сарлака улах, духе хава т ё м ё с е м л ё лапам улах, аванчак к а р н и с с е м л ё дурт, кукар ш а р ш и л л ё сывлаш, пуш в а к у н в с е м л ё пуйас, далтар п а л л и л - л ё дёлёк, ханин вара сценари майан, чёкед ч ё л х и л л ё пулмаллла и т.д. Хотя, конечно же, следует учитывать, что употребление существительного во множественном числе с аффиксом -ла(-лё) более характерно для чувашского языка второй половины XX в. и современной художественной литературы.
И.П. Павлов словоформы типа «eapam йёпсемлё чйлxине» (М.Трубина) причислил к аномалиям языка по следующим причинам:
1) они нарушают правила словообразования;
2) не подчиняются правилам образования словоформ; в вышеприведенном примере достаточно было бы сказать eapam йёплё чйлxине [7, с.9З].
Действительно, в данных примерах и примерах подобного типа нарушается правило словообразования, но мы здесь наблюдаем противоположный процесс -процесс словоизменения, который в подобных примерах вовсе не нарушен, а соблюден: основа имени существительного + аффикс множественного числа + аффикс обладательного падежа. По нашему мнению, наличие у аффикса -rca(^) синтаксической функции следует считать установленным фактом.
Следующий вопрос, который также требует безотлагательного ответа: «Является ли -лa(-лё), -ллa(-ллё) деривационным?». Ответ также будет положительным. В отдельных случаях словоформы являются прилагательными, когда производящие основы в современном состоянии языка отдельно, самостоятельно не употребляются, т.е. исследуемый аффикс слился с производящей основой и перестал осмысливаться как аффикс: виpлё, киpлё, xёpлё, аст, тёpлё, путлё, и т.п. В других случаях он выступает как словообразовательный аффикс при изменении формы на -лa(-лё), -ллa(-ллё) по степеням сравнения, так как один из основных категорий имени прилагательного - степень сравнения: вййлй - вййлйpax - чи вййлй, xисеплё - xисеплёpеx - чи xисеплё, илем - илемлё - илемлёpеx - чи илемлё и т.д. В основном это возможно при употреблении указанного форманта с абстрактными именами. Бывают и исключения из данного правила: в языке есть примеры типа йймpaллй ял, сётлё ёне, ^panna уй, вйpмaнлй въ^т, тyсaнлй gyл, пёлётлё gaн-талж, yкgaллй кaччй, чечеклё gapaн и т.п. в которых имена с предметным значением изменяются по степеням сравнения: сётлёpеx ёне, чи сётлё ёне, кypйклйpax уй, yкgaллйpax кaччй, йывйgлйpax ял, чи йывйgлй ял и т.д. Чем же считать в подобных словоформах формант -na(^), -ллa(-ллё) и чем объясняется способность конкретного имени изменяться по степеням сравнения? Во всех этих примерах имя существительное, снабженное указанным аффиксом, помимо обладания, выражает и качество, признак. Как нам известно, качество предмета может быть выражено в разной степени. По нашему мнению, в этих и подобных примерах аффикс -лa(-лё), обозначая избыточность качества предмета, также являются прилагательными, так как словоформы изменяются по степеням сравнения. Забегая вперед, отметим, что в чувашском языке имя с предметным значением принимает аффикс сравнительной степени не только при наличии аффикса -лa(-лё), но и в некоторых случаях и без этого форманта: вйpмaнapax, сйpтpax, aчapax, ^pa^ax. Таких примеров в языке немного, но они существует. И конечно же подобные словоформы не являются прилагательными, здесь аффикс -рах (-рех) участвует главным образом в сравнении и образует сравнительную форму имен существительных.
Таким образом, аффикс -na(^), -ллa(-ллё) в чувашском языке является по-лифункциональным, так как, во-первых, он выступает как синтаксический аффикс, например в словосочетаниях Питай пуян ачисем пypте а т a - п у ш м а к л a, Питай пуян кинёсем пypте кёмёл с у л a л л a, Питай пуян xёpёсем пypте кёмёл g ё p ё л л ё (Чаваш халах самахлахе. З том) исследуемый формант передает связь между объектами и употребляется только для связи одного слова с другим. Во-вторых, этот же аффикс является деривационным, когда изменяет вещественное значение
исходной основы и употребляется с аффиксом сравнительной степени. Например в сочетаниях чечеклё шур курка, йслй студент, вййлй дил, чаплй пурнйд и т.д. Еще раз сделаем акцент на том, что формант -ла(-лё), -лла(-ллё) образует прилагательные при примыкании к именам с отвлеченным значением и к именам с предметным значением при выражении избыточности качества предмета.
Приведем некоторые примеры на употребление аффикса -ла(-лё), -лла(-ллё) с конкретными именами в качестве деривационного: 5 у л 5 а л л а, 5 у п к а л л а, т е - 5 е т к е л л ё, т у м е л л ё (Чаваш халах самахлахё. 5 том); Шапчаккасси - й а м р а л - л а пысаках мар ял (Н.Мартынов. Кётмен патармах); Вал такарлака паранчё, й ы - в а 5 л а таран ?ырма урла Хура Качакана чупса ка^наскер, ун витёр тухса, варманалла кёрсе кайрё (Н.Мартынов. Кётмен патармах); Ра^^ейён т у с а н л а варам 5улёсене санчарла урапа шалса тасата^^ё (И. Микулайё. Хура 5акар); Варам та йывар п у ч а х л а хамлана пар цапать те хёрхенусёр ху?са антарать (И. Микулайё. Хура 5акар); В а р м а н л а, тулах ш ы в - ш у р л а, 5 ы р м а - 5 а т р а л л а ку тавралах (А. Артемьев. Алтар 5алтар); Т ё р ё л л ё шура кёпепе, 5ёнё 5апатапа вал - касна-лартна Сетнерех (А. Артемьев. Алтар 5алтар); Унан хёрлё 5у5ё 5улампа 5унна пек, чёке5 ш а т р и л л ё тулли пичё юн пёрёхтерсе ярас пек куранать (А. Артемь-
ев. Алтар 5алтар); С у х а л л а та - ват 5ын мар, т у р а т л а та - йыва? мар, х у т а 5 л а та кёлмё5 мар (Чаваш халах самахлахё. 5 том); Улахне ви5мен, выльахне шутламан, кёту5ё м а й р а к а л л а (Чаваш халах самахлахё. 5 том) и т.д.
Далее речь пойдет о том, насколько правомерно относить формы на -ла(-лё),
-лла(-ллё) к падежным. Для начала нам хотелось бы отметить, что аффикс -ла(-лё) по своему значению антонимичен аффиксу -сар(-сёр) - показателю лишительного падежа. Исследователи чувашского языка не раз писали об оппозиции существительного с аффиксом -сар(-сёр) существительному в творительном падеже с показателем -па(-пе). Действительно, форма на -сар(-сёр), употребляясь при глаголах и существительных в сочетаниях типа ачасйр пурйн, велосипедсйр кай противопоставлен аффиксу творительного падежа имени существительного: ачапа пурйн, ве-лосипедпа кай. Но в чувашском языке имя с аффиксом -сар(-сёр) употребляется и в сочетании с другим именем существительным: ачасйр дын, велосипедсйр ача. В примерах этого типа словоформа на -сар(-сёр) в семантическом плане, как мы можем удостовериться, антонимична не имени с аффиксом -па(-пе), по той причине, что в языке для таких случаев есть форма с аффиксом -ла(-лё): ачаллй дын, велосипедлй ача. Заметьте, примеры подобного типа традиционная грамматика относит к прилагательным. И что в итоге? Имя с аффиксом -сар(-сёр) - лишительный падеж, ее оппозиция - существительное с аффиксом -ла(-лё) - имя прилагательное. Между тем здесь должно быть одно из трех: либо формы на -сар(-сёр), и -ла(-лё) нужно считать только падежными, либо эти формы следует квалифицировать только как прилагательные, либо признать, что эти аффиксы могут выполнять как словообразовательную, так и словоизменительную роль, т.е. являются и деривационными, и падежными показателями. Правильным можно считать лишь последнее.
В литературе можно встретить предложения, в которых употреблены рядом существительные в форме лишительного падежа и в форме обладательного падежа в порядке противопоставления: Ы в а л л и - х ё р л и хумханать, ы в а л с а р -х ё р с ё р р и хурланать (Чаваш халах самахлахё. 5 том); Кам ё 5 л ё х л ё - варман-та, кам ё 5 л ё х с ё р - кантурта (Чаваш халах самахлахё. 5 том);
Патшапала улпут канашла55ё
£ у 5 л ё пу5ама 5 у 5 с ё р тавасшан,
Асла ?улпа каларса ярасшан (Чаваш халах самахлахё. 3 том).
Амарткайак йава ^аварать,
£аварать те хай макрать,
£ичё ^амарта, ай, тавать,
£иччёшне те пусса каларать:
Ултташё 5 у н а т л а, пёри 5 у н а т с а р...(Чаваш халах самахлахё. 3 том). Таким образом, эти примеры наглядно продемонстрировали, что имена существительные с аффиксом -ла(-лё) и имена существительные с аффиксом -сар(-сёр) составляют семантические антонимичные пары.
Отметим, что современное чувашское языкознание аффикс -сар(-сёр) считает только реляционными, образующим лишительный падеж в чувашском языке. Хотя существует мнение, что этот аффикс «остается, главным образом, в сфере словообразования адъективного характера, нежели словоизменения» [9, с.202]. Аргументом в пользу этого приводятся образования типа вайсарлан, илемсёрлен, илемсёрлёх и т.п. В подобных примерах мы можем наблюдать явление, не свойственное ни чувашскому языку, ни другим тюркским языкам - слово с падежным аффиксом стало базой для словообразования. Чем же являются подобные словоформы? Именем прилагательным, от которого образуется новое слово, или именем существительным в лишительном падеже, послужившим базой для создания других слов с новым лексическим значением? В подобных словоформах, на наш взгляд, мы наблюдаем два словообразовательных аффикса. И вайсар, и илемсёр являются прилагательными, так как они принимают основной показатель этой категории - аффиксы степеней сравнения.
Еще раз подчеркнем, что аффиксы -сар(-сёр) и -ла(-лё) являются реляционными, если образованная им форма не изменяются по степеням сравнения: чуречеллё пулём, чуречесёр пулём, но чуречеллёрех, чи чуречеллё, чуречесёртерех, чи чуречесёр. Как известно, подобные словоформы в языке не существуют. Рассматриваемые форманты, являясь реляционными в подобных примерах, примыкают главным образом к конкретным именам с предметным значением.
Как было отмечено выше, имя с аффиксом лишительного падежа при глаголе чаще образует оппозицию имени существительному в творительном падеже: ачасар ут - ачапаут.
Имя существительное в лишительном падеже в позиции перед другим именем противопоставляется имени существительному с аффиксом -ла(-лё): ачасар дын - ачалла дын. В этих случаях имя существительное в лишительном падеже имеет значение - не обладающий предметом, выраженным производящей основой. Имя существительное с аффиксом -ла(-лё) имеет антонимичное значение - обладающий предметом, выраженным производящей основой. Так как аффикс лишительного падежа -сар(-сёр) образует оппозицию не только с творительным падежом, но и с формой на -ла(-лё) будет логичным включить в парадигму склонения имя существительное с аффиксом -ла (-лё) под термином «наличный» или «обладательный» падеж. Что касается ограниченного употребления рассматриваемого аффикса с существительными, то это не соответствует действительности. На наш взгляд, аффикс -ла (-лё), относясь к синтаксическим аффиксам, является продуктивным, универсальным, т.е. образует форму слов почти от всех возможных именных основ (исключая собственные имена и местоимения):
Хирте п ё р м е л л ё сахман выртать (Чаваш халах самахлахё. 5 том);
Тути т а к м а к л а, утти у т м а к л а, раттимёр п а т а к л а (Чаваш халах самахлахё. 5 том);
Ар5ын хайпашкарах к ё л е т к е л л ё, ырханкарах с а н л а - ун пеккисене хёллехи сивё 5атарах тытать (Н.Мартынов. Кавак хуппи); Хушалка хирёнче хуш-ка п у 5 л а ут 5урет (Чаваш халах самахлахё. 5 том); Чирку таралла, шуйттан чёрнеллё (Чаваш халах самахлахё. 5 том); Яп-яп я р а п а л л а, писмен к у т л а, п а -т а л л а (Чаваш халах самахлахё. 5 том); Харах у р а л л а пиччен пин саплак (Чаваш халах самахлахё. 5 том); Варманти пысак 5ырмасем пур пирки у т л а 5ынсем 5уресех кайма55ё... (Н. Мартынов. Кавак хуппи); Пуртре шура 5 а м к а л л а хёрлё пару сиккелет (Н. Мартынов. Кавак хуппи); Изамбаева уйрамах пулём варринчи п л и т а л л а пёчёк камака савантарчё (Н. Мартынов. Кавак хуппи); 5 е м ь е л л ё пурна§ анмарё пулас унан, - терё Татьяна Архиповна (Н. Мартынов. Кётмен патармах); Хёрённи евёр 5ин5е п и л ё к л ё кёлетки, пу5ёнчи симёс тутарё па5арах куранми пулчё5 пулин те, Тамара саплах ку5ам умёнчен каймарё (А. Артемьев. Алтар 5алтар); ашатмасар пахакан хёвел икё х а л х а л л а (А. Артемьев. Алтар 5алтар); Сасартак вёсен умне пар л а ш а л л а кумепе чапла улпут килнё тухна. (А. Артемьев. Алтар 5алтар); Вал цирксенче кёрешекенсем пек тёреклё к ё л е т к е л л ё, сара 5 у 5 л ё , сивё кавак к у 5 л а, вёрсе хапартна пек тулли п и т л ё, шёвёр с а м с а л л а; сара кительпе, пилоткапа, сарлака к у н ч а л л а атапа... (А. Артемьев. Алтар 5алтар); Танксем хы55ан пехота дивизийёсем наступлени пу5ларё5, хура х ё р е с л ё самолетсем пётём тупене хупласа илчё5 (А. Артемьев. Алтар 5алтар); Ака ял 5умёнчи 5ил арманёнчен иртрёмёр. ака чалашса кайна х а п х а л л а укалча. (А. Артемьев. Алтар 5алтар) и т.д.
Если бы этот формант был лишь словообразовательным, как утверждали многие исследователи чувашского языка, то его сочетательные возможности, как у словообразовательных аффиксов, были бы ограничены. Между тем мы здесь такого ограничения не наблюдаем: этот аффикс может примыкать ко всем нарицательным существительным, прилагательным, числительным: хураллй,
шурйллй, тйваттйллй, диччёллё и т.д.
Таким образом, материал чувашского языка показал почти тотальность употребления этого форманта с именами существительными, особенно в позиции перед существительными.
Препятствием включения наличного или обладательного падежа в падежную систему чувашского языка может стать неупотребительность аффикса -ла (-лё) с собственными именами и личными местоимениями. Отсюда и отсутствие местоименного вопроса камлй?
То, что аффикс -ла(-лё) не употребителен с собственными именами и местоимениями, объясняется следующим: в языке у собственных имен и местоимений в лишительном падеже со значением совершения действия без кого-либо уже есть противопоставление - аффикс творительного падежа со значением совершения действия с кем-либо. Это можно проследить в следующих примерах: Колъйсйр кай - Кольйпа кай, манпа лар - мансйр лар и др.
Таким образом, материал чувашского языка показал, что форма на -ла(-лё) в позиции перед существительным и глаголом, когда не является словообразовательным, передает связь между объектами и выполняет типичную и специфич-
ную падежную функцию, т.е. выступает в конечном счете как средство связи слов в предложении, является синтаксическим аффиксом.
Все вышеизложенное свидетельствует о том, что аффикс -ла(-лё), присоединяясь к именам с предметным значением, образует словоформы, которые как по структуре, так и по значению и функции в современном состоянии чувашского языка стали падежными. Так как оппозицию лишительному падежу составляет не только творительный падеж с аффиксом -па(-пе), -пала(-пеле), но и аффикс
-ла(-лё) и на основе вышесказанного мы рекомендуем включить эту форму в падежную систему чувашского языка под термином «обладательный падеж» (пурлах падежё).
Правомерность выделения обладательного падежа дискутируется и на материале других тюркских языков. Например, татароведы М.З. Закиев и Ф.А. Ганиев, указывая, что традиционная шестичленная парадигма включает не все аффиксы, выполняющие падежные функции, предлагали добавить к падежным аффиксам и формы на -лы, -ли [5, 2]. М.А. Хабичев аффикс -лы в куманских языках считает синкретическим, так как, по его мнению, он участвует и в образовании прилагательных, и в формообразовании имен существительных [10]. При этом исследователь утверждает: «Образования с -лы, передающие идею «имеющий» и соответствие предлогу «с», не могут быть отнесены к прилагательным» [10, с. 185].
В современном чувашском языке аффикс -ла(-лё), в зависимости от семантики производящей основы обладает широким спектром значений. Семантику исследуемого аффикса описывали многие чувашеведы (см. Н.И. Андреев, 1957, И.П. Павлов, 1965). На наш взгляд, значения, выделенные Н.И. Андреевым, характерны для имен прилагательных с аффиксом -ла(-лё), значения, перечисленные И.П. Павловым, характеризуют имена существительные в обладательном падеже. Наиболее полную классификацию значений словоформ на -ла(-лё) дал Н.П. Петров [7, с. 378-401].
В целом все исследователи чувашского языка сразу же выделяют наиболее древнее и продуктивное значение аффикса -ла(-лё) - значение присутствия чего-либо, наличия чего-либо или «имеющий или содержащий то, что выражено производящей основой»: Улах тулли у т л а 5ар, пурте вутла выля55ё (Чаваш халах самахлахё. 5 том); Пёр кунхине, 5анталак ка§ енне сулансан, Хусахматри столовай умёнче улта к у с т а р м а л л а пысак грузовик чаранчё те, ещёк тиенё кузовран хура плащ таханна 5амрак ар5ын сиксе анчё (Н. Мартынов. Кавак хуп-пи); Кабина алакне у5на кавак шарт с у х а л л а вата шофер ун 5ине тёлёнерех пахрё, мёншён тесен машинана 5ул 5инче ни5та та чаранман вал, никама та ларт-ман. (Н. Мартынов. Кавак хуппи); Пуртпе юнашар чанка п у с м а л л а крыльца пур, 5уртне кура мар ка§аралса тарать...(И. Микулайё. Хура 5акар); Хуме 5умне харах т у р т а л л а юман акапу5 таянтарса хуна( И. Микулайё. Хура 5акар); П а с а р л а Упири хупах5а патне уйахсерен эрех турттарса таман-и? (И. Микулайё. Хура 5акар); 5ырма варринче 5е5, лутра к а р л а к л а кёпер тёленче, иртен-5урен вали ятарласа 5авра хапха касса хаварна пек у5лах юлна (И. Микулайё. Хура 5акар); Варам х а л х а л л а 5ёлёк (И. Микулайё. Хура 5акар); Сарт енчен хура п и н ш а к л а 5ын васкавлан чупса анчё (И. Микулайё. Хура 5акар); Сайра та вёте ш а л л а 5аварне хупмасарах 5урет (И. Микулайё. Хура 5акар);
Пуян 5ынсен хёрёсен
Тухйи-ами к ё м ё л л ё; (Чаваш халах самахлахё. 3 том);
Ыр 5ын ывалё халатпа,
Халатпа та х а л а п л а;
Пирён халат 5ук - халап 5ук (Чаваш халах самахлахё. 3 том);
Пуян 5ынсен арёмсем
П ё р м е ч е л л ё атсемпе
Ура ывтса ташла55ё (Чаваш халах самахлахё. 3 том);
Тумла шывпа шыва кёртнё,
£аванпа к у 5 5 у л л ё пулна (Чаваш халах самахлахё. 3 том);
Хёвел шарантарать-5ке, пача
П а л ь т о л л а, а т а л л а 5ынна (Ю. Айдаш. Атнер);
Из частных значений можно указать — «состоящий в родстве, дружеской или другой связи определяемого предмета (человека) с тем, что выражено основой существительного»: ^авантан эпир к у м л а пуранатпар (Н. Мранька. Ёмёр сакки сарлака); Пит аван, пёрле ю л т а ш л а пулар, - терё Аня у5на кёне-кине хупса(И. Микулайё. Хура 5акар); Вал хайпе к у р ш ё л л ё пуранакан хёрпе кала§са кулнине, клубран киле унпа кайниче кам мён япаххине куртар? (А. Артемьев. Ахманеевсем); Вёсен алхасавне курсан к у р ш ё л л ё пуранакан Вальан чёри ырататчё, шеллетчё вал хёр ачана (Улькка Эльмен. Кая юлна укёну); Ва5липе кумалла пулас терён-и? (Н. Мранька. Ёмёр сакки сарлака); Пирён чухансемпе в а р т а х л а пулас пулать (М. Ухсай. Кара 5илсем);
- «находящийся во времени, выраженном мотивирующим словом»: И р л ё -к а 5 л а ё5 усёнсех пырать; К ё р л ё - 5 у р л а сивё 5умарсем студентан 5ухе тумтирё витёр шама варрине витере55ё (Ё5хёл. Колхоз агрономё); Ял тарах 5 у р -л а - к ё р л ё пысак мар парахутсем те улахса ана55ё (Данилов-Чалдун. Тайга паттарёсем). Эпир шап в а х а т л а тарма ёлкёртёмёр (Артемьев. Алтар 5алтар).
Подводя итог сказанному, констатируем: аффикс на -ла(-лё), -лла(-ллё) в чувашском языке по своей функции и значению является падежным аффиксом, аффиксом обладательного падежа.
Литература
1. Андреев И.А. К вопросу о выделении категории относительных прилагательных в тюркских языках // Ученые записки ЧНИИ. Чебоксары, 1966. Вып.32. С. 90-103.
2. Ганиев Ф.А. О синтетических и аналитических падежах в татарском языке // Вопросы терминологии. Казань: КГПИ, 1970. С. 74-84.
3. Гузев В.Г. Некоторые вопросы в теории тюркского словоизменения в функциональносемантическом аспекте // Советская тюркология. 1985. №2. С. 3-11.
4. Гузев В.Г. Очерки по теории тюркского словоизменения: имя (на материале староана-литейского-тюркского языка). Л.: Изд-во Ленинг. ун-та, 1987. 141 с.
5. Закиев М.З. К вопросу о категории падежа в тюркских языках // Проблемы тюркологии и истории востоковедения. Казань: Изд-во Казан. ун-та, 1964. С. 207-219.
6. Павлов И.П. К изучению продуктивных деривационных суффиксов имен прилагательных в чувашском языке // Исследования по грамматике и фразеологии чувашского языка. Чебоксары, 1981. С.3-21.
7. Павлов И. П. О двух тенденциях развития суффиксальных морфем в чувашском языке // Вопросы фонетики, грамматики и фразеологии чувашского языка. Чебоксары, 1983. С. 85-108.
8. Петров Н.П. Образование прилагательных на -ла (-лё) и некоторые тенденции его развития // Чувашский язык, литература и фольклор. Чебоксары, 1973. Вып. 2. С. 364-406.
9. Федотов М.Р. Чувашский язык: Истоки. Отношение к алтайским и финно-угорским языкам. Историческая грамматика. Чебоксары : Изд-во Чуваш. ун-та, 1996. 460 с.
10. ХабичевМ.А. Именное словообразование и формообразование в куманских языках. М.: Наука. Главная редакция восточной литературы, 1989. 218 с.
КОРОТКОВА НАДЕЖДА НИКОЛАЕВНА родилась в 1977 г. Окончила Чувашский государственный педагогический университет им. И.Я. Яковлева. Старший преподаватель кафедры иностранных языков Чувашской государственной сельскохозяйственной академии, соискатель кафедры чувашского языка Чувашского государственного педагогического университета.
