CC BY
14
П.П. БЫРНЯ ГЛАЗАМИ КОЛЛЕГ
Жизнь в науке
Вся жизнь Павла Петровича связана с научной работой. Поступив после окончания университета на работу в Молдавскую Академию наук, он остается в ней и по сей день, пройдя путь от лаборанта до главного научного сотрудника, имея, практически, одну запись в трудовой книжке об устройстве на работу. Археологией Павел Петрович увлекся еще в студенческие годы, когда принимал участие в работе археологических экспедиций. Интерес Павла Петровича к средневековой тематике определился еще в ранний период его научной деятельности под влиянием Г.Б. Федорова, к которому Павел Петрович постоянно и неизменно сохраняет чувство глубокой признательности и всегда подчеркивает, что является его учеником.
Павел Петрович не только является глубоким исследователем археологических памятников, но своей публикаторской работой открывает широкие возможности для других исследователей. Исследованные им археологические памятники по золотоордынской и ранне-молдавской тематике он постоянно вводит в научный оборот. Таким образом, эти источники становятся достоянием археологов и историков, для которых открывается широкая возможность всестороннего исследования этого во многом загадочного и интересного периода.
Длительное время Павел Петрович возглавлял отдел археологии, который под его руководством превратился в главный центр изучения древних культур Молдавии. Широкомасштабные полевые работы, в том числе хоздоговорные, позволили получить богатые первоклассные источниковедческие материалы. Широко развернулась издательская деятельность сотрудников отдела. Как руководитель отдела Павел Петрович проявил незаурядный организаторский талант.
Особо в связи с этим следует отметить исключительную роль Павла Петровича в подготовке молодых кадров для археологической науки республики. Более чем для двух десятков археологов Павел Петрович является «крестным отцом». Большинство из них защитили диссертации и плодотворно работают в археологии. Своими консультациями и советами Павел Петрович оказывает большую помощь молодым молдавским археологам, проявляет постоянный доброжелательный интерес ко всем их нуждам и делам.
Любовь к своим ученикам, всесторонняя помощь им и внимание к их научной и личной судьбе, уважение и любовь вообще к молодому поколению делают самого Павла Петровича молодым и современным, шагающим всегда в ногу со временем, пользующимся любо-
вью и уважением у коллег и студентов.
Доброжелательное отношение Павла Петровича ко всем, с кем ему пришлось работать, вызывает к нему особое уважение у его младших товарищей и друзей.
Николай Тельнов
«Хорошо, что я Вас нашел, профессор П. Бырня»
Хотя расстояние между Бухарестом и Кишиневом невелико, я впервые встретил профессора П. Бырня только в 1993 г. Тогда однако, у меня сложилось странное и труднообъяснимое впечатление, что мы уже были знакомы давно. Как-будто заново нашел кого-то очень близкого, и думаю, Павел почувствовал то же самое. Поэтому наши отношения наладились без задержек и промедлений, и считаю для себя честью быть в рядах самых близ -ких его коллег в Румынии. Конечно, сейчас мы сожалеем о столь поздно состоявшемся моменте этого «нахождения», думая, как давно мы могли бы хорошо работать вместе. Этот факт является результатом той абсурдной реальности, от последствий которой наши современные страны избавляются с трудом. Ведь мог бы его встретить в 1986 году, когда мне разрешили командировку в СССР в рамках межакадемического обмена. Но упустил эту возможность, хотя советский партнер сообщил, что принимает мою программу, которая включала кроме Москвы и Ленинграда также Киев, Одессу и Кишинев. Но когда прибыл в столицу Советского Союза, мне был вручен билет на поезд до Ленинграда, где и провел всю стажировку по документированию (где, кстати, был очень хорошо принят российскими коллегами). И по сей день не знаю в чем смысл этого происшествия, ибо если для Кишинева запрет мог быть мотивирован «политически» (избежать присутствия румына, способного нарушить в обязательном порядке безмятежное спокойствие местных жителей), то в отношении надежд на установление новых отношений сотрудничества с остальными центрами не могу даже догадаться о причинах запрета. Упомянул данный эпизод зная, что и профессор П. Бырня был в числе кишиневских ученых, которые всегда внимательно следили за профильными румынскими изданиями и которые были заинтересованы в установлении стабильных профессиональных контактов в Румынии. Естественное желание если принять во внимание даже только одни общие темы археологических и исторических исследований. И своих более молодых сотруд-
ников П. Бырня призвал знакомиться с результатами исследований румынских коллег, а в последние годы, с тех пор как работает в Высшей Антропологической Школе, он является одним из главных инициаторов и проводников сотрудничества данного научного центра с исследователями из Румынии.
Вопреки факту, что и научные издания с трудом преодолевали расстояние между нами, я давно знал его главные работы по археологии, область, в которой он развернул впечатляющую деятельность, результаты которой пока еще не оценены и не использованы в должной мере. Его труды отличаются точностью и ясностью, стремлением избежать соблазна приукрасить, пойти на сделку, намеренно замолчать, то что можно, к сожалению, заметить в произведениях других. И в его неопубликованных заметках, сделанных во время археологических раскопок, демонстрируются те же качества, что позволяет и сейчас вводить в научный оборот эти сведения.
Из исследуемых им памятников на первом месте Старый Орхей. Раскопки, осуществленные там в период 1968-1989 гг. руководимым им коллективом, имели преимущественно спасательный характер, в особенности из-за того, что нужно было завершить исследования некоторых объектов, начатые Г. Д. Смирновым. Ведь последний не оставил необходимой достаточной документации, а материалы были утеряны. Профессор П. Бырня и его сотрудники представили первую связную картину в отношении средневековых остатков Старого Орхея, исправляя ошибки предшествующей научной литературы. Эта картина в общих чертах верна и поныне, если даже публикации после 1989 г., включая и сделанные им и его сотрудниками, внесли многочисленные дополнения и нюансы, но не опровергли ее. Существенным для понимания характера поселения эпохи Золотой Орды было уточнение функций центральных зданий: большой мечети и торгово-ремес-ленного комплекса. Очень важны и установление короткой продолжительности жизни данной городской общины, и точная фиксация ее уничтожения в седьмом десятилетии XIV века. Таким образом, предоставляется ценный хронологический ориентир для подобных открытий в Румынии, Украине, России и далее до Исламского Востока.
Остатки данной эпохи также способствуют лучшему пониманию процесса становления Молдавского государства. Исследование Старого Орхея дало П. Бырне возможность ввести в научный оборот материалы, без которых не обойтись сейчас ни в одной обобщающей работе, относящейся к культуре средневековой Молдовы.
За некоторые его интерпретации особенно в обобщающих аналитических работах П. Быр-ню критиковали (зачастую декларативно, а зна-
чит и бессодержательно), но речь, как правило, идет о дискуссиях, которые велись не самыми подходящими способами и об аспектах, для решения которых исследователи все еще ищут адекватные методы и точную меру. Во всяком случае, для оценки всех его трудов, ценность которых, я уверен, более объективное потомство подтвердит, эти аспекты, мне кажутся несущественными. Что касается хорошо аргументированных замечаний, то работая вместе, я констатировал, что профессор П. Бырня принимает их с редко встречаемой серьезностью. П. Бырня способен удивить собеседника развитием определенных идей, и после тщательного их анализа убеждаешься в их верности. Я часто оказывался в затруднении по этому поводу и, следовательно, был стимулирован его конструктивной реакцией.
Это доказывает, что П. Бырня настоящий ученый, который волнуется и беспокоится в творческом смысле перед лицом неизведанного. * * *
Поздравляю коллег из Высшей Антропологической Школы с тем, что задумали чествовать П. Бырню с 70-летием, благодарю, что пригласили меня присоединиться к этому празднику. От моего имени и от имени других его друзей из Бухареста желаю ему много здоровья и сил для исполнения всех нынешних и будущих планов. Добавлю еще традиционное приветствие, с которым я обращаюсь к нему всякий раз, когда он меня встречает при приезде в Кишинев, приветствие, обогащенное тем смыслом, о котором я говорил: «Хорошо, что я Вас нашел, господин профессор. Ла мулць ань! (Многие лета!)»
Еуджен Николае
Павлу Бырня, привет из стольного града Стефана Великого — Сучавы
Во время моего студенчества на историческом факультете Бухарестского университета нам была рекомендована в качестве библиографии книга «Сельские поселения Молдавии XV-XVII вв.», написанная молдавским археологом Павлом Бырня. Так, в тиши бухарестской библиотеки, я познакомилась с П. Бырней.
Летом 1990 г. Ясский Институт Археологии организовал научную сессию по теме «Археологические источники Карпато-Днестровского региона», на которую были приглашены и археологи из Республики Молдова. Среди участников сессии в Яссах был и Павел Бырня. Толь -ко тогда мы получили возможность лично познакомиться, побеседовать, обменяться идеями и впечатлениями. Тогда же, в Яссах, поговорив со многими специалистами, занимающимися средневековой археологией, были упомянуты проблемы, поднимаемые исследованием поселения в Старом Орхее. В результате дискуссий, бесед коллега Павел Бырня внес
интересное предложение об организации раскопок с участием археологов из Румынии и Республики Молдова, которые в первую очередь решили бы проблемы, связанные со стратиграфией поселения в Старом Орхее и установлением датировок некоторых комплексов. К сожалению, предложение Павла Бырни не было реализовано.
В том же году Павел Бырня осуществил поездку в Румынию, посетив и Сучаву. Здесь мы вели долгие дискуссии о началах средневековой Молдовы. Не всегда наши мнения совпадали, но из этих продолжительных бесед родилась большая дружба. Благодаря благожелательности господина Валентина Дер-гачева, мой друг Павел Бырня облегчил мне осуществление трех исследовательских стажировок в Республике Молдова, и благодаря этому я посетила Старый Орхей, Четатя Албэ (Белгород-Днестровский) и археологические раскопки в Садове. В Кишиневе и Старом Ор-хее я получила возможность исследовать изразцовые плитки из коллекции Института Археологии и древней истории АН Республики Молдова, отредактировав совместно с Павлом Бырня работу, которая была затем опубликована в журнале Arheologia Moldovei (XVII).
Сейчас, когда мой хороший друг Павел Быр-ня встречает свой прекрасный юбилей, желаю ему здоровья, радости в кругу семьи и творческих сил для завершения тех трудов, которые мы от него ждем и в первую очередь монографии, посвященной Старому Орхею.
Многие лета, Павел!
Параскива-Виктория Батарюк.
«Вы знаете секрет искусства жить...»
Все прекрасно знают Павла Петровича Бырню как автора превосходных книг и множества статей по средневековой истории Молдовы, разумеется, в контексте всей истории Причерноморья и Балканского региона в целом. Между тем, его эпистолярное научное наследие не дает нам ни малейшего представления о Павле Петровиче как о человеке. Кем он был первые 70 лет своей жизни, знаем только мы, близко его видевшие и слышавшие.
Наверное, по мере жизни человек превращается в глазах окружающих в некую информацию. И такая информация — даже не резюме, а самые яркие впечатления, которые в совокупности и образуют репутацию. Мне известно, что репутация Павла Петровича в археологической Одессе очень высока. Но «я вам не скажу за всю Одессу», потому что знаю и люблю Павла Петровича уж очень лично.
Я познакомился с Павлом Петровичем унылым декабрьским утром 1980 года, когда приехал в Кишинев после первого провала кандидатской защиты. Мне нужен был отзыв на новую диссертацию, но никто не хотел иметь со
мной дело. Павел Петрович видел меня тогда впервые в жизни. Не говоря ни слова, он вытащил собственную пишущую машинку и предложил мне написать на ней от его имени все, что мне угодно. А он это подпишет, и поможет, чем сможет. Затем он достал бутылку, чтобы я выпил и успокоился. Так ласково со мной еще никто не обращался.
Благодаря отзыву и другой поддержке Павла Петровича мне удалось довольно быстро защитить эту диссертацию. В дальнейшем я ему обязан публикациями в академических изданиях АН Молдовы, участием во многих научных форумах и экспедициях, и, в конечном счете, — всей своей научной судьбой.
Так, в 1986 г. меня выгнали с работы из Института археологии АН Украины за попытку стать доктором наук. Никто на работу брать меня не желал. Я снова мыкался по всей стране со своей очередной диссертацией, производя на окружающих комическое впечатление. Никто снова не хотел со мной иметь дело. Один лишь Павел Петрович очередной (уже который?) раз достал бутылку, чтобы я выпил и успокоился. А затем согласился оппонировать диссертацию. А также взял меня на работу в Требужены, где мы, вместе со всем нынешним руководством Высшей антропологической школы, «грызли молодыми зубами гранит науки» под строгим надзором Павла Петровича. И сейчас я точно знаю, что если бы не наши строгие армейские подъемы по утрам, ежедневное собирание окурков во дворе базы и подпольное изготовление самогона, тайные купания в клоаке Реута и совместные «методологические посиделки», то не было бы ни Высшей антропологической школы, ни журнала «Стратум». Да и я сам никогда бы не стал доктором и не имел бы удовольствия сейчас с неизбывной любовью и благодарностью пи -сать эти строчки.
Мне лишь теперь, с высоты прожитых лет, стало ясно, до какой степени я обязан своей научной и всей жизненной судьбой Павлу Петровичу. Мои впечатления о нашем общении ярки и незабываемы. Надеюсь, они лучше всяких «юбилейных», полагающихся к случаю слов, показывают Павла Петровича как человека исключительного — доброго, широкого, смелого и талантливого.
И — как человека удивительного. Тогда же, в Требуженах, Павел Петрович мне сказал, что его жизнь только начинается. Я не поверил, но так оно и оказалось. В год своего 70-летия он мне сказал то же самое. Можно только позавидовать. Ведь красиво жить надо уметь.
Дай Вам Бог здоровья, Павел Петрович! Ради нас всех. Красиво прожитая жизнь вызывает зависть и восхищение. Наверное, Вы знаете секрет искусства жить. И мы хотим у Вас по-прежнему учиться этому искусству.
Андрей Добролюбский
Не верю в Ваш возраст и преклоняюсь пред Вашей энергичностью!
Павлу Петровичу Бырне — 70 лет, и это не шутка! Шуткой эта новость может показаться каждому, кто лично, а не только по публикациям, знает Павла Петровича. А кто Павла Петровича не знает?! Кто не знает генерала от молдавской археологии?! Кто не знает самого первого в истории молдавской археологии доктора исторических наук и вообще одного из первых молдавских археологов, когда-то вместе с Георгием Борисовичем Федоровым начавшего энергично закрашивать в цвет и блеск археологических культур «белые пятна» на исторической карте Молдавии. Ведь уже давно Павел Петрович и его знаменитое городище Старый Орхей являются визитной карточкой археологической Молдавии. Нет, не соответствует Павел Петрович своему юбилейному возрасту, уж очень он себя молодо ведет и чересчур по-дерзкому молодо выглядит. И когда Павел Петрович в силу необходимости (если, например, кого-нибудь распекает и чихвостит) напускает на себя строгость и напоминает собеседнику о той многолетней пропасти, что их разделяет, собеседник улыбается, и чем он моложе, тем улыбка шире и недоверчивей. Да, стариком Павла Петровича никто не назовет. Ничего не попишешь, Павел Петрович, сами виноваты. Нечего с такой юношеской экспрессией, не прислушиваясь к собственному сердцу, скакать по этажам, охотясь на прячущегося от Вас в закоулках университета нерадивого студента, или каждое свое выступление на обычной рабочей планерке в ректорате превращать в сверхтемпераментное «выступление Катона»: «Институт хвостистов-задолжников в Высшей антропологической школе должен быть разрушен»! А что же вы хотели, Павел Петрович? В таком почтенном возрасте продолжать дерзко обаять юных дам и требовать к себе отношения как к почтенному старцу из пустынного скита. Чуть ли не каждую неделю бегать в парикмахерскую — терзать не смеющий вырасти и на сантиметр бобрик далеко не седых еще волос — и одеваться франтом по последней лондон-ско-колониальной моде. А кто столь охоч до всего нового?! Кто жаждал сесть за освоение компьютера со сверхабитуриентским задором новичка? Кто еще с таким желанием всю жизнь учится? Кто из деканов и проректоров столь часто посещает лекции коллег и с таким энтузиазмом поглощает даже микроскопический опыт совсем еще юных преподавателей? Павел Петрович, вы молоды. Вы, молоды не по возрасту. Павел Петрович, Вам семьдесят, но простите, Вы ведь не можете это доказать и я отказываюсь в это верить.
Обычно в дни таких славных юбилеев вспоминаются всевозможные жизненные случаи,
связанные с юбиляром. По отношению к Павлу Петровичу таких воспоминаний сразу возникает огромное множество, но я бы здесь хотел рассказать об одном, который мне врезался в память и который, на мой взгляд, прекрасно иллюстрируют реактивность и жизнелюбие этого человека.
Итак, 80-е гг. едва перевалили за середину институт археологии и средневековый сектор. Павел Петрович — его бессменный заведующий, непрерывно трудящийся у себя в кабинете, и потому наш не всегда немой укор. Мы же — Анатолий Городенко, Марк Ткачук, Василий Гукин, Сергей Травкин и ваш покорный слуга, молодая поросль творческих бездельников и лаборантов — проводим секторальные дни в бесконечных чаепитиях и беседах за науку. Как-то волею случая в наше распоряжение попала огромная плита среднеазиатского «самопального» зеленого чая. Помимо того, что чай сам по себе был очень крепок от природы, в нем, кроме попадавшихся окурков, по-видимому, была подмешана и какая-то неизвестная нам травка. Этот чай приходилось варить, в полном смысле этого слова, но полученный напиток приводил всех в неистовый энтузиазм и чисто научное возбуждение. Беседы на научные темы с этим очень тонизирующим чаем проходили гораздо быстрее, темпераментнее и плодотворнее. Причем сила чая была такова, что его можно было заваривать многократно и он, хоть и слабее, но действовал. Павел Петрович, периодически заглядывая в наш кабинет, делал очередное замечание по поводу нашего творческого безделья. Мы же говорили, что сейчас благодаря чудесному чаю с втрое большим энтузиазмом возьмемся за практическую работу. И предлагали Павлу Петровичу испробовать на себе силу возбуждающего напитка. Павел Петрович, который сам по себе олицетворение сверхэнергии и которого нужно не ускорять, а, скорее, тормозить, как-то решил попробовать. Как мы потом пожалели о своем опрометчивом предложении! Павел Петрович выпил чаю, немедленно возбудился и немедленно и весьма энергично разогнал по камералкам и другим рабочим местам всю нашу компанию.
Павел Петрович, спустя годы мы можем признаться: чай, которым мы вас тогда потчевали, был вторичной заварки. Простите нас за это и согласитесь, что это было к счастью. Попробовали бы вы тогда напитка «на полную мощность», «зарядились» бы еще более и погнали бы нас вообще с работы. И тогда бы не было у нас столько сезонов в вашей староор-хейской экспедиции. Не было бы посиделок у костра под чай и не только под чай в наших, уже самостоятельных экспедициях в Руди. Не соединились бы мы, не сплотились бы мы, может быть не воплотилась бы идеи Высшей антропологической школы и журнала Stratum Plus, на страницах которого мы можем и хотим
выразить Вам свою признательность. Признательность за то, что вы нас гоняли и своим личным примером показывали, как нужно черпать энергию и куда ее нужно направлять. Спасибо, Павел Петрович, оставайтесь и дальше таким дерзко и творчески молодым на зависть недругам и на радость Вашим многочисленным друзьям и ученикам.
Роман Рабинович.
«Ложка дёгтя в бочку юбиляра»
П. П. Бырня, Бырня, Бырнечка... три разных человека в одном лице. Он же крупный учёный, историк, археолог, доктор наук, румын по национальности, уважаемый всеми человек, внесший достойный вклад в изучение средневековой истории Молдавии.
П. П. Бырня — начальник археологической экспедиции, хан и пыркалаб Старого Орхея. Грозен, суров, не всегда справедлив, человек настроения. Чтобы попасть в его экспедицию, было достаточно заверить руководство в неограниченном трудовом энтузиазме. Работа во вверенной Бырне экспедиции значилась на первом, втором, третьем. седьмом и, наверняка, десятом месте. Четвертое, пятое, шестое и девятое места также не пустовали и постоянно заполнялись небольшими работами, то бишь: запастись водой, убрать двор, помыть керамику, зашифровать её же, а затем благополучно закопать в отвале, обзавестись огородом на каменистой почве, а затем успешно бороться с колорадским жуком.
Так что экспедицию в Старом Орхее в плане работы можно назвать ударной, даже где-то близкой к исправительно-трудовой, в лагере не очень строгого режима. По этой причине, новых людей, желающих загубить свою молодую жизнь в руинах средневекового города, было не так уж и много. А те, что попадали, задерживались недолго и через некоторое время сбегали или же были изгнаны лично Бырней.
Успешно трудясь с раннего утра (подъём в 6.00) до обеда, а затем после обеда и до заката, мы, молодые и подающие большие надежды трудовые лошадки, с огромным нетерпением ждали воскресенья, когда можно было поспать подольше, да и дать отдохнуть своему натруженному организму. Но и это удавалось не всегда. Бырня, со свойственной ему загадочной улыбкой, чуть хрипловатым голосом, иногда мог сообщить, что после завтрака было бы неплохо убрать в церкви, используемой под склад.
Но всё-таки, хоть и медленно, но верно наступало долгожданное время вечернего отдыха. Преображался и Бырнечка, становясь душой компании, обаятельным, добрым, хлебосольным хозяином. Он и накормит, и напоит, а под настроение, и песню споёт.
Его доброта могла проявиться и в необычной
ситуации. ... Бывала жара невыносимая, пыль столбом, вокруг ни деревца, ни кустика, где можно было бы спрятать своё обожжённое тельце, а до конца работы еще безмерно длинный час. И вдруг, откуда ни возьмись, появляется наш заботливый Бырнечка! Выгружается в удобном для полевого перекуса месте и, о боже. угощает изголодавшихся, измученных подданных прохладным красным вином, которое превосходно сочетается с домашним хлебом, брынзой и спелыми помидорами, обильно покрытыми дорожной пылью. Попробуйте и Вы, не пожалеете!
Екатерина Абызова.
Учитель
Только со временем осознаешь важность происходящих событий... Первые археологические раскопки, успехи и неудачи, новые находки и клады — все это связано с уникальным памятником Старый Орхей и бессменным начальником экспедиции — Павлом Петровичем Бырней. Заканчивая исторический факультет, я даже не мечтала, что буду работать на этом памятнике под руководством П.П .Бырня. Но первые впечатления — самые сильные. И археология стала интересной и увлекательной работой, а Павел Петрович — учителем, строгим начальником экспедиции и коллегой.
Раскопки первых жилищ и сооружений, первые находки — это запоминается на всю жизнь. И рядом всегда знание и опыт Павла Петровича. Если бы не настойчивость начальника экспедиции, я бы никогда не увидела раскопки первой столицы Золотой Орды — у с. Селитренное, Астраханской области. В работе археолога большое значение имеет не только теоретическая подготовка, но и практический опыт, исследования памятников других эпох, умение провести сравнительный анализ.
Накопление археологического материала со средневековых памятников — процесс очень длительный и кропотливый. Поэтому сравнительно мало археологических работ по средневековью. И предоставление мне всего археологического материала по истории золо-тоордынских городов Днестровско-Прутского междуречья, имеющегося в распоряжении у Павла Петровича, для написания кандидатской диссертации, характеризует его, как щедрого настоящего ученого, для которого смысл жизни и в науке, и в учениках.
До сих пор я помню, как сложно было писать первую статью и сколько было у Павла Петровича терпения и такта, когда ему пришлось исправлять мои ошибки. Прошли годы. и как их результат — совместное написание тезисов, статей и монографий и опять — терпение, такт и уважение к мнению коллеги.
Татьяна Рябой
«...Легко вызывает чувство восторга... »
Вот уже 30 с лишним лет каждое юное создание, будь то симпатичная девушка или переполненный надеждами юноша, обращая свой взор на средневековую археологию, вынуждено вступать в контакт с уважаемым Павлом Петровичем Бырней. Сей муж, при всем своем темпераменте и импульсивности, всегда строгий и слегка суровый, легко вызывает чувство восторга и трепета. В младые годы и мне с группой подростков удалось попасть под его «чары» и в составе староорхейской экспедиции участвовать в лихорадочных поисках остатков прошлого -битой посуды, кусков обожженной глины и прочего археологического мусора. Все это на удивление детально отмечалось на планах, описывалось, обмерялось, а потом в массе своей выбрасывалось. Уже позже многие из нас, став студентами истфака, начали постигать смысл этой хитроумной методики по исследованию многослойных памятников.
Будучи опытным руководителем, П. П. Быр-ня умело завлекал в свою экспедицию подающих надежды молодых людей. Для многих из них это начиналось с культпохода по живописной долине р. Реут в сторону скальных монастырей, осмотра золотоордынской бани, караван-сараев, остатков молдавской цитадели. Продолжение могло быть как у знакомой тети Паши, приготовившей гуся с яблоками, так и на базе экспедиции, где мама начальника экспедиции, Александра Ивановна, даже обычные макароны с брынзой превращала в изысканную еду, которую не возбранялось запивать каким-нибудь благородным напитком.
Пользуясь случаем, от себя лично и своих друзей — Владимира Яниева, Виктора Цоя, Виктора Шепеленко, Марианы Баландиной, Надежды Пулеметовой хотелось бы выразить искреннюю признательность дорогому Павлу Петровичу за его заботу и ласку.
Сергей Коваленко.
Аристократ на траектории будущего
Это было в 1984 г. Я тогда работал школьным учителем и жил в приморском городке под Одессой. В июле мы с женой и 5-летней дочкой собирались в Крым, чтобы принять участие в работе экспедиции Эрмитажа. Занятия полевой археологией, увлекшей меня со студенческой скамьи, удавалось продолжать только на каникулах.
Однако тем летом я попал на раскопки зо-лотоордынского городища в Молдавию. Живущая теперь в Нью-Йорке Лена Столярик умело «сосватала» меня в Старый Орхей на роль «опытного раскопщика». Она посоветовала не вести пустые переговоры о приезде с семьей: «Дай телеграмму Бырне и свались ему на го-
лову со своими... Он примет». Я так и сделал -в 26 лет не особенно принято взвешивать все pro и contra.
Авантюрность затеянного мучила меня до самой встречи с начальником молдавской археологии, называвшимся почти загадочно -«Бырня». Странная фамилия застряла где-то в мозгу, но не вызывала еще никаких ассоциаций. Все мысли вертелись вокруг тургеневского имени-отчества - «Павел Петрович». Я делал напрасные попытки проецировать свои воспоминания о персонаже «Отцов и детей» на его молдавского тезку, предстоящее общение с которым обещало столько неизвестного.
Впечатления от Бырни превзошли все мои ожидания. Он абсолютно не походил на человека, которому кто-либо может запросто свалиться на голову. Может быть, поэтому накопленная за время пути неловкость, исчезла при первом же знакомстве. Начальник экспедиции был естественно доброжелателен и гостеприимен. Деятелен, но не суетлив. Серьезные дела не мешали ему быть веселым, а временами даже хулиганисто-озорным. Некоторые его парадоксальные сентенции, вроде «Фугас погас и не фига-с!», могли бы украсить хрестоматию археологического фольклора. Запомнились его песни у костра, особенно:
«Осторожно, друг! Тяжелы и метки стрелы У жителей страны Мадагаскар».
В бликах огня ее приглушенно звучащие слова делали исполнителя одновременно близким и недосягаемым, одним словом великолепным.
Совершенно точно: он все успевал. Поразмышлять о жизни в науке и будущем археологической молодежи. Дать оценку последним новостям разного масштаба (от экспедиционного до планетарного) и дать нагоняй дежурным. Побывать на раскопе, в колхозной конторе у председателя, книжном магазине и на кухне. В экспедиции он умудрялся очень многое написать, что, как правило, хуже всего получается у археологов. Благодаря его трудам, удалось спасти от неминуемого разрушения тре-буженскую церковь. Все получалось у него быстро и красиво. Он не ходил и не бегал, а скорее прыгал как легкий и беспечный мячик в веселой детской игре.
Он одинаково лихо беседовал с заезжими гостями-профессорами и сельскими мальчишками. Общаясь, Павел Петрович моментально переходил с молдавского языка на русский и наоборот. Потом оказалось, что он говорит на болгарском, неплохо разбирается во французском и латыни.
Как у ученика достойного Г.Б.Федорова, среди его знакомых были выдающиеся ученые, артисты, писатели. Люди высшей номенклатуры и диссиденты. Он одинаково ровно относился к обращениям «шеф», «domnul profesor» и даже «Пашка Бырня», но был всегда готов парировать любую шпильку в свой адрес. Он мог и не
нравиться, однако на его месте почему-то хотелось быть.
За время исследований в Старом Орхее Павел Петрович стал близким для многих местных жителей. Школьники, работавшие на раскопе, быстро вырастали; приглашали его на проводы в армию, свадьбы и крестины. Затем на раскопки приходили их дети, среди которых были и крестники П.П.Бырни.
Моя первая экспедиция в Старый Орхей превзошла все ожидания. В ней моими друзьями стали многие известные теперь археологи. Мне подарили библиотеку мечты - практически всю научную литературу, необходимую для работы над темой. Я уезжал одолеваемый прекрасными воспоминаниями, еще не подозревая, что встрече с Павлом Петровичем предстоит стать поворотным пунктом в моей судьбе.
Прошли годы. Иногда верится с трудом, что П.П.Бырня, открывший мне дверь в большую науку, работает теперь рядом, в той же Высшей Антропологической Школе. Здесь же и многие ребята из экспедиции 1984 г Рискну обобщить: там, где находится Бырня, возникает перспектива, если хотите траектория будущего.
Пусть я отчасти склонен к идеализации действительности, но уже точно знаю, что Быр-ню и Кирсанова роднит врожденный аристократизм. Вот цитата, специально для этих заметок отысканная в романе И .С.Тургенева. «Его уважали за его отличные аристократические манеры, за слухи о его победах; за то, что
он прекрасно одевался и всегда останавливался в лучшем номере лучшей гостиницы; за то, что он вообще хорошо обедал, а однажды даже пообедал с Веллингтоном у Людовика-Филиппа; за то, что он всюду возил с собою настоящий серебряный несессер и походную ванну; за то, что он него пахло какими-то необыкновенными, удивительно «благородными» духами; за то, что он мастерски играл в вист и всегда проигрывал; наконец, его уважали также за его безукоризненную честность. Дамы находили его очаровательным.»
Кажется, совпадает все. Вернее почти все. В отличие от своего литературного прообраза истинно бессарабский аристократ П.П.Бырня вырастил, кроме дочери Елены, еще много хороших «детей» — Н.П.Тельнова, Т.Ф.Рябой, А.П. Городенко , Р.А.Рабиновича, М.Е.Ткачука. Всех я и не знаю.
* * *
На работу в Университет П.П.Бырня обычно приходит раньше других сотрудников. Но мне повезло - несколько раз я с удивлением замечал: по утрам он идет парком и .поет! А однажды удалось расслышать даже слова песни:
«Пройдут года. Настанут дни такие.»
После этого случая меня никто убедит, что молодежный задор для Вас, Павел Петрович, день вчерашний, а не сегодняшний. Оставайтесь же молодым, вопреки всем грядущим юбилеям!
Николай Руссев
СПИСОК ОПУБЛИКОВАННЫХ РАБОТ П.П. БЫРНИ
1957
1. Итоги археологических исследований АН МССР в 1956 г. (В соавторстве с Г.Б. Федоровым) // Вестник АН СССР, 1957, №5.
1958
2. К вопросу об исследовании молдавских сельских поселений. // Материалы I конференции молодых ученых МССР, 1958.
3. Инструкция по ведению археологических работ. (В соавторстве с Г.Б. Федоровым). Орге-ев, 1958.
1959
4. Итоги археологических и этнографических исследований 1959 г. (В соавторстве с Г.Б. Федоровым). // Вестник АН СССР, 1959, №8.
1960
5. Археологические раскопки у с.Бравиче-ны в 1956 г. (В соавторстве с Г.Ф. Чеботаренко) // Известия Молдавского Филиала АН СССР, 1960, №4(70).
6. Из исследований Поянского селища. (В соавторстве с Г.Ф. Чеботаренко). // Известия Молдавского Филиала АН СССР, 1960, №4(70).
1961
7. Кут — древний тип сельского поселения на территории Молдавии. // Известия Молдавского Филиала АН СССР, 1961, №5(53).
1963
8. К вопросу о заселении Прутско-Днестровс-кого междуречья в средневековье. // Труды III конференции молодых ученых МССР 1963, вып. III.
1964
9. Северо-западный путь заселения территории Молдавии волохами. // Тезисы докл. I-го симпозиума по археологии и этнографии Юго-Запада СССР, 1964.
10. Раннеславянское селище «Старые Ма-лаешты». (В соавторстве с В.А. Дергачевым). // Материалы и исследования по археологии и этнографии МССР, 1964.
11. Материалы к археологической карте Молдавии. (В соавторстве с Г.Ф. Чеботаренко). // Материалы и исследования по археологии и этнографии МССР, 1964.
1965
12. Данные топонимики о заселении терри-
