CC BY
70
Рецензии
УДК 340.1:347.4
отзыв официального оппонента
на диссертацию антона сергеевича бакина «субсидиарность в гражданском праве российской федерации», представленную к защите на соискание ученой степени кандидата юридических наук*
© Ровный В. В., 2015
Иркутский государственный университет, г. Иркутск
В отзыве официального оппонента на кандидатскую диссертацию А. С. Бакина «Субсидиарность в гражданском праве Российской Федерации» обосновывается актуальность избранной темы. Отмечается, что проведенное исследование представляет собой самостоятельный творческий труд, содержит элементы новизны, отвечает требованиям, предъявляемым к кандидатским диссертациям.
Ключевые слова: субсидиарное применение права; субсидиарное обязательство; субсидиарная ответственность.
Представленное к защите диссертационное исследование А. С. Бакина можно признать выполненным на актуальную тему, даже несмотря на тот факт, что в последнее время интерес к проблемам субсидиарности заметно возрос, а соответствующим вопросам был посвящен ряд исследований сопоставимого уровня (диссертаций). Проблема субсидиарности как явления и свойства правовой материи представляется весьма многогранной и многоаспектной, тем более, если в фокусе исследования оказывается отрасль гражданского права с присущими ей открытостью и диспозитивностью, равенством, автономией воли и имущественной самостоятельностью участников правоотношений. Диссертационное исследование организовано в четыре раздела (в оглавлении они никак не поименованы, но по тексту называются главами). Поскольку феномен субсидиарности автор рассматривает на трех уровнях его проявления, от «общего» (постановки проблемы субсидиарности в российском гражданском праве — глава 1) далее он логично переходит к «специальному» — анализу трех уровней (случаев) проявления субсиди-арности: субсидиарному применению гражданского права РФ (глава 2), субсидиарному обязательству (глава 3), наконец, субсидиарной ответственности в гражданском праве
(глава 4). Следует признать, что в целом автором предпринята небезуспешная попытка «вписать» («встроить») три выявленные им проявления (случая) субсидиарности в единую систему так называемых вспомогательных правовых средств, установить объединяющее их начало (субсидиарность как системное явление, образованное тремя подсистемами, у автора объединяется общим признаком дополнительного воздействия на общественные отношения), одновременно провести дифференциацию с другими известными вспомогательными правовыми средствами. Таким образом, субсидиарность, по мнению автора, в «широком» смысле представлена системным трехаспектным явлением, состоящим из: а) субсидиарного применения (норм гражданского права); б) субсидиарного обязательства; в) субсидиарной гражданско-правовой ответственности, а в «узком» смысле она сводится к каждому из трех этих проявлений (случаев) в отдельности. Выбор автором темы и избранный ракурс исследования можно одобрить, а сделанные выводы и предложения заслуживают тщательного осмысления.
Могу предположить, что субсидиарность — производная такого важнейшего признака и свойства права как его системность. Традиционно систему права связывали и про-
* Научный руководитель - кандидат юридических наук, доцент Н. Д. Титов; специальность: Гражданское право; предпринимательское право; семейное право; международное частное право.
12.00.03 -
должают связывать с его делением по отраслевому признаку, с поиском и «шлифовкой» критериев дифференциации отраслей в системе права (предмет, метод, кодекс), с анализом и оптимизацией внутреннего устройства той или иной отрасли, с выделением под неудержимым напором динамики общественных отношений комплексных образований в системе права. Нередко этим и ограничиваются. Между тем система права имеет и другие проявления, к числу которых следует, например, отнести существующее параллельно перечню отраслей дихотомическое деление права на частное и нечастное (публичное), особенности взаимодействия между собой отраслей права и их структурных подразделений (институтов, субинститутов), конкуренцию между отдельными нормами и институтами (которую в современном гражданском праве уже вряд ли возможно отрицать), а также субсидиарность (которая как раз и стала достойным объектом диссертационного исследования А. С. Бакина). Все это — различные проявления права как системного явления. Могу также предположить, что явление субсидиарности едва ли стоит ограничивать гражданско-правовой отраслью, одновременно именно в гражданском праве с его целями, задачами и отраслевыми особенностями явление субсидиарности имеет свое наиболее полное, последовательное и рельефное проявление.
Общий анализ содержания исследования позволяет мне сделать вывод о его достаточном объеме, последовательности подачи материала, смысловой завершенности, пропорциональности структуры, общей грамотности соискателя. Анализ технической стороны работы позволяет констатировать соблюдение необходимых требований, наличие навыков работы с нормативными и ненормативными источниками, а также с электронными версиями изданий. Необходимая теоретическая база и аналитическая часть исследования, использование соискателем широкого круга источников разного жанра, включая диссертации, монографии, учебники, статьи, подробный анализ различных существующих в цивилистической литературе точек зрения, точность воспроизведения тех или иных взглядов и их критическое осмысление, использование различных исследовательских приемов и методов (анализ, классификация, сравнение и др.) — все это придает работе полноту, а сделанным выводам и предложениям, ряд из которых могут претендовать на
новизну, — обоснованность, достоверность и взвешенность (см. п. 23 Положения «О порядке присуждения ученых степеней», утв. постановлением Правительства РФ 24 сентября 2013 г. № 842 в ред. от 30 июля 2014 г.). По тексту диссертации и в многочисленных сносках приводятся разные точки зрения, высказанные в литературе по обсуждаемым вопросам, ведется корректная полемика с учеными, в том числе с «авторами-смежниками». Наряду с материально-правовыми вопросами в диссертационном исследовании хорошо представлены процессуальные аспекты применения ст. 399 ГК, весьма удачно отражены отдельные вопросы (в частности, вопросы поручительства, субсидиарной ответственности собственников имущества учреждений по обязательствам последних, а также мн. др.).
Давая общую положительную оценку проделанному А. С. Бакиным исследованию, последнему вместе с тем присущи и некоторые недостатки. Поэтому перейду к критической части отзыва, а поскольку она получилась весьма обширной, сформулирую десять пунктов, каждый из которых содержит один или несколько вопросов, на которые попрошу автора дать подробный ответ в процессе публичной защиты диссертации.
1. В плане внутренней организации работы у меня возник вопрос, насколько обоснованно (и потому имеет смысл) отделять друг от друга вопросы субсидиарного обязательства (глава 3) и субсидиарной ответственности (глава 4). Дело в том, что в главе 3 вопросы «субсидиарного обязательства» и «субсидиарной ответственности» тесно переплетаются, соответствующие термины указываются «через скобку», то и дело приводятся ссылки на ст. 399 ГК («Субсидиарная ответственность») [1], при этом делается ключевой вывод о невозможности выделения регулятивных субсидиарных обязательств (см. стр. 8, 78—82 диссертации, а также положение, выносимое на защиту № 4), одновременно каких-либо убедительных доказательств существования субсидиарных обязательств, которые при этом не являлись бы гражданско-правовой ответственностью, увы, не представлено. Категории «субсидиарное обязательство» и «субсидиарная ответственность» в значительной степени сближает и тот факт, что в обязательстве явление субсидиар-ности возможно лишь на стороне должника, но оно невозможно на стороне кредитора. Почему же в законодательстве в отличие
от многочисленных примеров субсидиарной обязанности не существует ни одного примера субсидиарного требования? Ответа на этот глубинный вопрос в работе я не нашел. Поэтому считаю, что попытка автора обосновать самостоятельность субсидиарного обязательства как такового, противопоставление друг другу субсидиарного обязательства и субсидиарной ответственности и освещение двух этих проявлений (случаев) субсидиарности в разных главах диссертации во многом искусственно. Уверен, работа выиграла бы за счет другого — объединения глав 3 и 4, и она приобрела бы бульшую полноту за счет дополнительного выделения и самостоятельного рассмотрения других — полноценных — проявлений (случаев) субсидиарности. В диссертации о них, к сожалению, даже не упоминается, но интересно было бы узнать, что, например, думает автор относительно такого проявления (случая) субсидиарности, как субсидиарное значение в системе нормативных и индивидуальных регуляторов гражданских отношений той части правовых обычаев, которые упоминаются в п. 5 ст. 421 ГК и которые в доктрине получили условное название «обычаи в дополнение к закону» [2]? Не исключаю, что в бескрайней гражданско-правовой материи возможно обнаружить и другие яркие проявления (случаи) субсидиарно-сти, которые позволили бы сформировать не искусственную, а полноценную главу (главы) диссертации (четвертую и другие).
2. В главе 2 диссертации на стр. 40—41 утверждается, что гражданское право как основа частноправового регулирования может применяться к отношениям иной отраслевой принадлежности, «это, — пишет автор далее, — касается, прежде всего, сферы семейного права, а также таких частноправовых отношений, которые относятся к сферам регулирования трудового, природоресурсного и экологического права» (стр. 41). Но, во-первых, в диссертации никак не очерчивается сфера частного права и частно-правового регулирования (о ней говорится как о само собой разумеющемся явлении, понятном каждому, что называется, «по умолчанию»), а во-вторых, я сильно сомневаюсь в том, что современное трудовое право РФ, учитывая специфику его предмета и метода, является правом частным, которое можно было бы смело поставить в один ряд с правом гражданским [3], наконец, в-третьих, если насчет семейных отношений сделанный вывод аргументируется ссылкой на ст. 4 Семейного
кодекса РФ, а насчет отношений природ оре-сурсных — на подзаконный нормативный акт (см. соотв. сноска № 1 и 2 на стр. 41), то насчет отношений трудового и экологического права никаких аргументов не приводится. Более того, ниже, на стр. 59 утверждается, что в Трудовом кодексе РФ в условиях так называемого квалифицированного молчания законодателя «субсидиарное применение норм ГК РФ к отношениям, регулируемым трудовым законодательством, в современных условиях невозможно. Субсидиарное применение может быть допущено только после внесения изменений в ТК о возможности применения гражданско-правовых норм...». Но даже если допустить возможность субсидиарного применения норм гражданского права для регулирования трудовых отношений de lege ferenda, то напрашивается вопрос: какие, например, трудовые отношения с точки зрения автора могут стать объектом такого регулирования, и, следовательно, чего так не достает в отнюдь небедном арсенале трудового законодательства? Полагаю, автору придется подыскать достаточное количество таких примеров, поскольку в противном случае у идеи субсидиарного применения гражданского права к трудовым отношениям появляется серьезная альтернатива в виде «точечного» дополнения соответствующих «узких» мест трудового законодательства. Могу также предположить, что именно за этот вариант отдадут свои голоса многие представители славной науки трудового права.
3. К сожалению, автор не использовал в своем исследовании мои последние работы, имеющие прямое отношение к объекту его диссертационного исследования (они пригодились лишь тем, что нашли свое отражение в сведениях об официальном оппоненте) [4]. Я отнюдь не претендую на то, чтобы соискатели читали мои труды, но уж коль пересеклись темы наших научных изысканий, а мои работы позволили мне сейчас официально оппонировать, попрошу автора дать ответ на следующие три вопроса.
а) Каково его отношение к моей концепции деления норм, обеспечивающих субси-диарность, на отсылки и привязки? По тексту диссертации говорится лишь об отсылках, а этого недостаточно.
б) Почему законодатель для обеспечения субсидиарности в одном случае использует отсылки, а в другом — привязки, говоря иначе, чем обусловлен выбор законодателя в
пользу того или другого юридико-техническо-го приема, и есть ли у этого какая-то логика?
в) Если о субсидиарности не приходится говорить при наличии между двумя явлениями — дополнительным и основным — родовидовой связи (см. положение, выносимое на защиту №3, и далее на стр. 46—47), то в таком случае какой вообще прок от того, что законодатель, то и дело пренебрегая пресловутой идеей «экономии законодательного материала», включает в текст законов правила вроде тех, которые содержатся в п. 5 ст. 454, в ст. 625, в п. 2 ст. 702 ГК, а также во многих других подобных случаях? Где же тут экономия и рациональность? В чем состоит смысл и назначение этих норм, если и так понятно, что «общее дополняет специальное»? Может быть, это — доказательство того, что ГК РФ является «подлинно народным» нормативным актом и ориентируется на «профана», о котором в позапрошлом веке упоминал Отто фон Гирке в контексте противоположного по содержанию («антинародного») Deutsches Bьгgeгliches Gesetzbuch [5]?
4. На стр. 52 диссертации неточно утверждение, будто бы субъективные права и обязанности возникают «при наличии соответствующих юридических фактов, непосредственно из закона (курсив мой. — В. Р.)». Субъективные права и обязанности всегда возникают из оснований, которые могут быть единичными юридическими фактами, а также существовать в виде их совокупностей (фактических составов) и особых — длящихся во времени — юридических состояний, закон лишь определяет эти основания. Полагаю, что недооценка данного обстоятельства не позволяет автору сделать решительный вывод о том, чту же лежит в основе субсидиарной ответственности родителей перед кредиторами их несовершеннолетних детей 14—18 лет, участников некоторых юридических лиц перед кредиторами последних и т. п. Так, ниже на стр. 142 автор пишет следующее: «Трудно в качестве основания возложения ответственности назвать сами по себе семейно-правовые отношения детей и родителей, или отношения между полными товарищами (или даже факт создания товарищества)...». Убежден в том, что ответственность родителей перед кредиторами своих детей покоится на таком правовом состоянии, как родство, а ответственность полных товарищей перед кредиторами хозяйственного товарищества — на правовом состоянии член-
ства (участия) в нем, в том числе в соответствующих случаях — бывшего членства (участия) (см., например, п. 2 ст. 68 ГК). Эти юридические состояния в совокупности с другими юридическими фактами (причинение вреда кредитору основным ответчиком, а также отсутствие или недостаточность у последнего средств для несения ответственности) и предпосылают последующую ответственность субсидиарных должников (родителей, участников).
5. На стр. 66 диссертации и далее на стр. 67 автор, критически оценивая определение обязательства проф. О. С. Иоффе, предлагает не ограничивать предмет обязательства имущественными благами, ссылаясь на то, что, якобы, существуют организационные правоотношения, не связанные непосредственно с движением материальных благ, при этом делается ссылка на труды проф. О. А. Кра-савчикова. Однако если уж браться за критику позиции проф. О. С. Иоффе, следует, видимо, отстаивать существование обязательств не с организационным, а с неимущественным предметом. Дело в том, что «неимущественное» отнюдь не исчерпывается «организационным» и к «организационному» не сводится, в свою очередь, «организационное» не покрывает всех случаев неимущественных благ, которые могут представлять ценность в рамках обязательственной связи кредитора и должника. К тому же в концепции проф. О. А. Красавчикова, сформулированной им полвека назад, и посвященной, скорее, вопросам предмета гражданского права, но не обязательствам, не все организационные отношения оказались связанными с обязательствами (поэтому настоятельно рекомендую соискателю еще раз прочесть статью авторитетного ученого в целях недопущения искажения его позиции [6]).
6. На стр. 87 диссертации принципиально неверно утверждение, будто бы для членов крестьянских (фермерских) хозяйств (далее для краткости — «КФХ»), созданных согласно ст. 86.1 ГК, установлено правило, аналогичное тому, которое установлено для участников полного товарищества. Для меня, например, совершенно непонятно, какой является субсидиарная ответственность членов КФХ — солидарной или долевой, полной или неполной, должна ли она (ср. с правилом п. 1 ст. 95 ГК, ныне отмененной) быть одинаковой для всех членов или, напротив, может устанавливаться индивидуально для каждого, непонятно также, каким образом
все эти вопросы должны решаться? В абз. 2 п. 4 ст. 86.1 ГК об этом ничего не говорится (в отличие от п. 1 ст. 75 ГК). Где же тут аналогичность в установленных законодателем правилах? Примечательно, что на это принципиальное обстоятельство автор внимания не обратил, однако далее на стр. 90 заметил, что в ст. 86.1 ГК законодатель не решил важный вопрос о... возрасте члена КФХ! По-моему, определение возраста члена КФХ — задача не ГК, а специального закона, упоминаемого в п. 5 ст. 86.1 ГК.
7. На стр. 94 автор пишет о субсидиарной ответственности малолетних участников обществ с дополнительной ответственностью (далее для краткости — «ОДО»). Во-первых, ОДО как организационно-правовая форма несколько месяцев назад прекратила свое существование: с 01.09.2014 посвященная им ст. 95 ГК утратила силу, при этом к ранее созданным ОДО применяются правила об обществах с ограниченной ответственностью (см. подп. 1 п. 8 ст. 3 ФЗ РФ от 05.05.2014 № 99-ФЗ), таким образом, вопрос о субсидиарной ответственности здесь отпадает автоматически и в принципе, о каких бы участниках ни шла речь. Во-вторых, даже если не принимать во внимание это принципиальное замечание (взамен него, следуя логике автора, можно допустить, к примеру, субсидиарную ответственность малолетнего, попавшего вдруг под действие правила абз. 2 п. 4 ст. 82 ГК), непонятно, как вообще малолетние могут отвечать, если они, несмотря на наличие у них примитивной сделкоспособности (см. п. 2 ст. 28 ГК), неделиктоспособны (см. п. 3 ст. 28 ГК) и по этой причине являются недееспособными? В гражданском праве малолетние — лица до 14 лет (см. п. 1 ст. 28 ГК), при этом стоит ли напоминать, что юридическая ответственность и наказание тесно связываются со способностью лица осознавать, чту оно совершило и чту при этом должно претерпеть?! Может быть, автор здесь имеет в виду ответственность на началах объективного вменения, опять-таки как в таком случае быть с правилом п. 3 ст. 28 ГК?
8. В связи с вопросом о субсидиарной ответственности родителей, усыновителей и попечителей за вред, причиненный несовершеннолетним в возрасте 14—18 лет, хотелось бы поинтересоваться, работает ли аналогичное правило в том случае, если несовершеннолетнего 14—18 лет привлекают к договорной ответственности? Как автор может
объяснить смысл двух норм, помещенных в п. 3 ст. 26 ГК, а также нормы, оказавшейся ниже в п. 2 ст. 27 ГК (в последнем случае законодатель почему-то использует слово, «в частности»)? Более широко мой вопрос автору может выглядеть так: ограничивается ли субсидиарная ответственность родителей, усыновителей и попечителей перед кредиторами несовершеннолетнего 14—18 лет лишь деликтной сферой, и имеет ли смысл ограничивать ее последней (если имеет, то в чем тогда этот смысл состоит)?
9. В качестве критерия деления субсидиарной ответственности на договорную и внед-оговорную автор предлагает так называемые внешние отношения — т. е. отношения между кредитором и основным должником, в рамках которых происходит нарушение прав кредитора (см. положение, выносимое на защиту №5, по тексту подробно — стр. 140—150). И все бы ничего, если бы нарушение договора всегда влекло для должника ответственность договорную, а внедоговорное причинение вреда — деликтную. Однако, как известно, в некоторых предусмотренных законом случаях в силу тех или других причин должник при наличии договора привлекается не к договорной, а к деликтной ответственности (см., например, ст. 580, 800, 1084, 1095 ГК). Учитывает ли это обстоятельство автор, формулируя положение, выносимое на защиту № 5, и далее развивая его на страницах главы 4 диссертации, и не требует ли его концепция деления субсидиарной ответственности на договорную и внедоговорную соответствующего уточнения (оговорки)?
10. По поводу авторской концепции гражданско-правовой ответственности у меня возникли и другие вопросы.
а) Я так и не понял, допускает ли автор существование в гражданском праве ответственности без принуждения (так называемой добровольной ответственности)? По всей видимости, что не допускает (см. стр. 135 диссертации и след.). Как бы там ни было, известно мнение (оно, в частности, было высказано на защите моей докторской диссертации первым оппонентом — проф. В. В. Вит-рянским), будто бы «добровольная ответственность» представляет собой не ответственность, а отступное (см. ст. 409 ГК). Что думает автор по поводу такой «квалификации» добровольных выплат?
б) Мне не совсем понятна предлагаемая автором категория «упречности» (см. положение, выносимое на защиту № 7) примени-
тельно к поведению дополнительного (субсидиарного) должника. Во-первых, предлагая новую категориальную пару «упречность — безупречность», придется пойти дальше и наполнить ее самостоятельным смыслом в целях отграничения от уже существующих категориальных пар, известных и исследованных в большей степени («виновность — невиновность») или в меньшей («добросовестность — недобросовестность»). Между тем написанное по тексту диссертации и в сноске № 1 на стр. 164 мало что дает и объясняет! Во-вторых, представляется, что вопреки мнению автора субсидиарная ответственность возможна и в условиях безупречного поведения субсидиарного должника. Не спорю, что всегда можно найти то, в чем упрекнуть родителя (недосмотрел, не проконтролировал, ослабил бдительность, много работал, а потому мало общался с ребенком и т. п.), но упрекать участника полного товарищества до такой степени нельзя! В полном товариществе, как известно, нет органов управления, при этом в нем могут быть реализованы разные принципы управления и установлен разный порядок ведения дел. Гипотетическая ситуация, когда в силу диспозитивного правила п. 2 ст. 71 ГК голос конкретного товарища ничего не решает, а в силу диспозитивно-го правила абз. 1 п. 1 ст. 72 ГК этот товарищ к тому же отстранен от ведения дел товарищества (и, таким образом, становится «пассивным участником»), отнюдь не исключает его субсидиарной ответственности перед кредиторами товарищества. Но что можно поставить в упрек такому — «пассивному» — товарищу? Тем более в чем можно упрекнуть тех товарищей, которые несут субсидиарную ответственность согласно абз. 1 п. 2 ст. 75 ГК (т. е. отвечают за то, что возникло до их вступления в товарищество)? Позиция автора относительно категории «упречность», таким образом, представляется весьма уязвимой, поскольку не способна охватить и объяснить все возможные случаи субсидиарной ответственности.
в) И, наконец, последнее. Категорически не согласен с утверждением автора, будто бы известная гражданско-правовая презумпция вины (виновности) должника применяется (цитата) «в том числе и в предпринимательских отношениях» (см. стр. 164 диссертации). Дело в том, что предназначение всякой презумпции состоит в восполнении дефицита той или иной необходимой юридически-значимой информации посредством предпо-
ложения о чем-либо. В гражданском праве известны два начала (принципа) ответственности — начало вины (см. п. 1 ст. 401 ГК) и начало причинения или риска (см., например, п. 3 ст. 401, абз. 2 п. 1 ст. 901, п. 1 ст. 1070, ст. 1079 ГК). Поскольку предприниматели согласно п. 3 ст. 401 ГК отвечают независимо от вины, в условиях неочевидности их вины прибегать к презумпции ее существования не имеет смысла: на предпринимателя ответственность должна возлагаться всякий раз, т. е. не только при наличии их вины в форме умысла или неосторожности, но и при наличии casus'а (простого случая), за исключением обстоятельств непреодолимой силы (квалифицированного случая).
По тексту работы можно встретить ряд явных неточностей и шероховатостей, свидетельствующих о небрежности в процессе выполнения работы и ее оформлении. Вот некоторые из них, которые бросились мне в глаза, и которые автору, по всей видимости, придется признать:
• на стр. 50 не могу согласиться с тем, что при аналогии права применяется норма: при аналогии права применяется не норма, а принцип (который далеко не всегда может быть оформлен в виде нормы права, а значит представлять собой так называемую норму-принцип);
• на стр. 64 Основы гражданского законодательства Союза ССР и республик должны датироваться не 1964 г., а 1961 г. [7];
• на стр. 68 о равенстве, автономии воли и имущественной самостоятельности в ГК говорится не в ст. 1, а в абз. 1 п. 1 ст. 2;
• на стр. 87 в связи с современным крестьянским (фермерским) хозяйством, являющимся коммерческой корпорацией, надлежит сослаться на п. 4 ст. 86.1 (а не на ст. 68.1, которой попросту не существует);
• на стр. 93 в сноске № 3 говорится о вкладчике в некоем товариществе с дополнительной ответственностью, однако такой организационно-правовой формы в российском гражданском праве не было и нет;
• на стр. 120, говоря о субсидиарной ответственности членов потребительского кооператива в пределах невнесенной части дополнительного взноса, вместо ст. 123.2 следует сослаться на п. 2 ст. 123.3;
• неточно и некорректно, когда автор при воспроизведении какого-либо мнения связывает его со всеми участниками коллективного исследования, когда в действительности их участие (соавторство) в таком исследовании
было раздельным (например, на стр. 162 теорию «необходимой и случайной» причинной связи следует связывать с именем проф. Л. А. Лунца: в книге, на которую ссылается автор [8], именно он, а не проф. И. Б. Новицкий написал главу VII «Последствия неисполнения обязательства»).
К тому же у меня сложилось впечатление, что разные части диссертации автор писал в разные периоды своей жизни, а когда пришло время сводить их воедино, он попросту не поспел за изменившимся законодательством. Так, например:
• на стр. 42 в контексте ст. 6 ГК следует говорить не об обычае делового оборота, а шире — об обычае: название и содержание статьи изменены ФЗ от 30 декабря 2012 г. № 302-ФЗ;
• на стр. 80 ссылки на ст. 115 и 120 ГК, хотя бы и сделанные в связи с освещением высказанного в литературе мнения, более неактуальны: с 1 сентября 2014 г. эти статьи утратили силу (см. ФЗ РФ от 05.05.2014 № 99-ФЗ), о чем следовало бы оговориться.
Изложенное выше позволяет мне сделать следующие итоговые выводы.
1. Диссертационное исследование А. С. Ба-кина опирается на достаточное количество предварительно опубликованных соискателем работ, автор имеет необходимые публикации в журналах, входящих в Перечень рецензируемых научных изданий, рекомендованных ВАК при Министерстве образования и науки РФ для опубликования основных научных результатов диссертаций, а также в других источниках. Содержание автореферата соответствует содержанию диссертации.
2. Диссертационное исследование А. С. Ба-кина не лишено недостатков, упрек по поводу которых адресую не только самому автору, но и его ближайшему и более опытному научному окружению. Вместе с тем диссертационное исследование представляет собой многолетний (судя по научным публикациям — более чем десятилетний), самостоятельный, творческий труд, обладает элементами новизны и в целом соответствует критериям, указанным в п. 9, 10 Положения «О порядке присуждения ученых степеней», утв. Постановлением правительства РФ 24 сентября 2013 г. № 842 в ред. от 30 июля 2014 г.
3. Желая А. С. Бакину успешной защиты, считаю, что он заслуживает присуждения ученой степени кандидата юридических наук. ^
1. Здесь и далее по тексту отзыва приводятся ссылки на Гражданский кодекс РФ.
2. Подробно см.: Ровный В. В. Обычай в частном праве. Иркутск, 2004. 76 с.
3. Подробно см.: Ровный В. В. Проблемы единства российского частного права. Иркутск, 1999. 310 с.
4. Имеются в виду: Ровный В. В. Приравнивание в частном праве (юридико-технические способы и пределы) // Сиб. юрид. вестн. 2014. № 2. С. 39—53; Он же. Объем и пределы приравнивания в частном праве (окончание) / / Там же. № 3. С. 52—65; Он же. Прием приравнивания в частном праве (понятие и особенности реализации). Иркутск, 2014. 133 с.
5. См.: Керимов Д. А. Кодификация и законодательная техника. М., 1962. С. 93.
6. См.: Красавчиков О. А. Гражданские организационно-правовые отношения / / Сов. государство и право. 1966. № 10. С. 50—57.
7. Приняты Законом СССР от 8 дек. 1961 г. // Ведомости Верховного Совета СССР. 1961. № 50. Ст. 525.
8. Имеется в виду кн.: Новицкий И. Б., Лунц Л. А. Общее учение об обязательстве. М., 1950. 416 с.
список литературы
Керимов Д. А. Кодификация и законодательная техника / Д. А. Керимов. — М. : Госюриздат, 1962. — 103 с.
Красавчиков О. А. Гражданские организационно-правовые отношения / О. А. Красавчиков // Сов. государство и право. — 1966. — № 10. — С. 50—57.
Новицкий И. Б. Общее учение об обязательстве / И. Б. Новицкий, Л. А. Лунц. — М. : Госюриздат, 1950. — 416 с.
Ровный В. В. Объем и пределы приравнивания в частном праве (окончание) // Сиб. юрид. вестн. — 2014. — № 3. — С. 52—65.
Ровный В. В. Обычай в частном праве / В. В. Ровный. — Иркутск : Изд-во ИГУ, 2004. — 76 с.
Ровный В. В. Прием приравнивания в частном праве (понятие и особенности реализации) / В. В. Ровный. — Иркутск : Изд-во ИГУ, 2014. — 133 с.
Ровный В. В. Приравнивание в частном праве (юридико-технические способы и пределы) // Сиб. юрид. вестн. — 2014. — № 2. — С. 39—53.
Ровный В. В. Проблемы единства российского частного права / В. В. Ровный. — Иркутск : Изд-во Иркут. ун-та, 1999. — 310 с.
Testimonial Opponent's Reference to Bakin's Candidate's Thesis «The extra Phenomena in the Civil Right of the Russian Federation»
© Rovniy V., 2015
In the testimonial opponent's reference to Bakin's candidate's thesis «The extra phenomena in the Civil Right of the Russian Federation» the actuality of the chosen theme is being proved. It should be noted that the investigation which had been done is represented as independent constructive work. It also has the elements of some new ideas and corresponds to all demands to candidate's thesis.
Key words: extra right's supplying; extra obligation; extra responsibility.
