CC BY
396
Таран Антонина Сергеевна
кандидат юридических наук, доцент, доцент кафедры уголовного процесса и криминалистики Самарского государственного университета (e-mail: [email protected])
Отвод адвоката в правовых позициях
Конституционного Суда Российской Федерации
Конституционный Суд РФ в своих решениях сформулировал правовые позиции, в которых выразил свое понимание сущности и порядка реализации института отвода адвоката в уголовном процессе Российской Федерации. Все решения Конституционный Суд РФ принимал с позиции значимости отвода адвоката в обеспечении конституционного права на получение квалифицированной юридической помощи. Данные решения требуют систематизации, анализа и реализации на практике.
Ключевые слова: адвокат, отвод адвоката, Конституционный Суд РФ, прецедент, обстоятельства, исключающие участие в деле, судебный контроль, адвокатская тайна.
A.S. Taran, Master of Law, Assistant Professor, Assistant Professor of the Chair of Criminal Procedure and Criminalistics of the Samara State University; e-mail: [email protected]
Challenge of a defender in the legal positions of the Constitutional Court of the Russian Federation
The Constitutional Court of the Russian Federation in its decisions formulated the legal positions expressed its understanding of the essence and procedure of sale of challenge of defender in the criminal procedure of the Russian Federation. All decisions of the Constitutional Court of the Russian Federation took the position of the significance of challenge of a defender in ensuring the constitutional right to receive qualified legal assistance. These solutions require systematization, analysis and implementation in practice.
Key words: defender, challenge of defender, the Constitutional Court of the Russian Federation, precedent, circumstances excluding participation in criminal procedure, judicial control, attorney secret.
Конституционный Суд РФ своими решениями вносит значительные коррективы в понимание и применение уголовно-процессуального законодательства. Практически любой правовой институт невозможно считать в достаточной мере исследованным без обращения к решениям Конституционного Суда РФ, затрагивающим его в той или иной степени.
Сказанное в полной мере относится к нормам об отводе защитника (представителя потерпевшего). Исследование правовых позиций Конституционного Суда РФ в отношении данного института особенно актуально в свете обеспечения конституционного права каждого на получение квалифицированной юридической помощи (ч. 1 ст. 48 Конституции РФ), предполагающего получение помощи именно от избранного адвоката.
В данной работе мы проанализируем решения Конституционного Суда РФ в отношении уголовно-процессуального законодательства
Российской Федерации, определяющего основания и процессуальный порядок отвода адвоката (подразумевая под понятием «адвокат» как адвоката, участвующего в деле в качестве защитника, так и представителя потерпевшего).
Сразу заметим, что ни в одном из решений Конституционный Суд РФ не констатировал неконституционность норм, регламентирующих обстоятельства, исключающие участие адвоката в деле. В подавляющем большинстве случаев им были вынесены определения об отказе в принятии к рассмотрению обращений, предметом которых они выступали. Тем не менее, в решениях Конституционного Суда РФ значимы трактовки положений уголовно-процессуального закона, ориентирующие правоприменителей на правильное понимание и соответствующее применение последнего. Кроме того, по ним можно судить, какие положения данного правового института оцениваются участниками уголовного процесса как нарушающие их конституционные права.
161
При освещении обозначенной нами темы, прежде всего, следует обратиться к позиции Конституционного Суда РФ по фундаментальным для данного процессуального института положениям о правовой сущности института отвода адвоката, о его значении, о том, чьи интересы он обеспечивает и защищает.
Этот вопрос был затронут в обращениях граждан, оспаривающих конституционность ст. 72 УПК РФ, как предусматривающей возможность отвода защитника без учета позиции доверителя, тем самым, с их точки зрения, вступающей в противоречие с правом на получение квалифицированной юридической помощи в виде права на помощь выбранного им самим защитника.
Конституционный Суд РФ в своих решениях по данному поводу указал, что положение об отводе адвоката «не только не ограничивает право подозреваемого и обвиняемого на защиту, а напротив, является дополнительной гарантией его реализации, поскольку направлено на исключение каких-либо действий со стороны защитника, могущих прямо или косвенно способствовать неблагоприятному для его подзащитного исходу дела» [1].
Вместе с тем, он признал также, что направленность института отвода адвоката не ограничена защитой частного интереса (интересов обвиняемого (подозреваемого)), но распространяется и на защиту публичных интересов, указав заявителю К.В. Брындину, что предусмотренные ст. 72 УПК РФ основания отвода связаны «с необходимостью обеспечения как его права на защиту, так и прав и свобод других лиц, а также интересов правосудия» [2].
На претензии заявителей о том, что институт отвода адвоката затрагивает право на выбор защитника по своему усмотрению, Конституционный Суд РФ возразил, указав, что «право на самостоятельный выбор защитника не является безусловным. По своему содержанию данное право не означает право выбирать в качестве защитника любое лицо по усмотрению обвиняемого, в том числе без учета обстоятельств, исключающих его участие в деле» [1].
Не усмотрел ущемления прав обвиняемого (подозреваемого) институтом отвода адвоката Конституционный Суд РФ еще и потому, что «отстранение защитника от участия в деле дознавателем, следователем или судом не должно быть произвольным, возможно лишь по основаниям, установленным УПК РФ, и, кроме того, не препятствует участию в деле другого защитника, а следовательно, не ограничивает
право на получение квалифицированной юридической помощи» [3].
Обратим внимание на то, что последнее утверждение Конституционного Суда РФ для нас не бесспорно, поскольку незаконный отвод адвоката, оказывающего помощь обвиняемому, сам по себе является нарушением права обвиняемого на защиту как основание отмены или изменения судебного решения (п. 4 ч. 2 ст. 389.17 УПК РФ). Утверждать, что при таком отводе право на защиту не нарушается, поскольку у обвиняемого сохраняется право пользоваться помощью защитника вообще и есть возможность пригласить другого защитника, неправомерно.
Интересны претензии граждан к отдельным основаниям отвода адвоката, предусмотренным п. 1-3 ч. 1 ст. 72 УПК РФ, и позиции, выраженные в связи с ними Конституционным Судом РФ.
Пункт 1 ч. 1. ст. 72 УПК РФ, предусматривающий отвод адвоката в связи с его предыдущим участием в деле в ином процессуальном статусе, неоднократно являлся прямо или опосредованно предметом рассмотрения Конституционного Суда РФ.
Фактически во всех случаях вопрос о его соответствии Конституции РФ поднимался только в связи с одним положением: о недопустимости участия в деле в качестве защитника (представителя потерпевшего) в ситуации его допроса в качестве свидетеля.
Известно, что норма п. 1 ч. 1 ст. 72 УПК РФ в части недопустимости совмещения функций защитника и свидетеля нередко используется следователями для устранения из дела неугодных адвокатов. Формально, поскольку по УПК РФ свидетель - лицо, «вызванное на допрос» (ч. 1 ст. 56 УПК РФ), сам факт направления адвокату повестки о вызове на допрос к следователю дает последнему право отвести адвоката от участия в деле. Нередко даже по делам, получившим общественный резонанс, следователи не гнушаются прибегать к такому приему облегчения своей работы. Подобная ситуация возникла, в частности, по делу мэра г. Томска А. Макарова, когда следственные органы отвели его защитника Виктора Бакуреви-ча. Аналогичным образом пытались устранить из дела об убийстве журналиста Д. Холодова адвоката Ларису Мове, защищавшую подсудимого К. Барковского.
Причем поводом для отвода становится протокол допроса, в котором удостоверяется факт отказа адвоката от дачи показаний. Дошла эта практика и до Конституционного Суда РФ.
162
По поводу вызова на допрос адвоката с последующим отводом от участия в деле Конституционный Суд РФ отметил, что «...закон не предполагает, что следователь вправе без достаточных фактических оснований вызвать участвующего в деле защитника для допроса в качестве свидетеля, с тем чтобы искусственно создать юридические основания для его отвода» [1]. Тем самым он отметил, что имеет место нарушение закона со стороны примени-телей, а не неконституционность уголовно-процессуальной нормы.
Пункт 1 ч. 1 ст. 72 УПК РФ был оспорен (наряду с п. 3 ч. 2 ст. 38 УПК РФ) гражданами А.Л. Гольдманом, С.А. Соколовым как допускающий возможность допроса адвоката без судебного решения и его отстранения на этом основании от участия в деле, чем, по мнению заявителей, нарушаются конституционные права, предусмотренные ч. 1 ст. 48 (право на получение квалифицированной помощи), ч. 2 ст. 51 Конституции РФ (свидетельский иммунитет) [4] .
Конституционный Суд РФ, не усмотрев необходимости отнесения вопроса об отводе адвоката к компетенции суда, посчитал, что «установленный в пп. 2 и 3 ч. 3 ст. 56 УПК РФ запрет допрашивать адвоката об обстоятельствах, которые стали ему известны в связи с участием в производстве по делу или в связи с оказанием иной юридической помощи, распространяется на обстоятельства любых событий - безотносительно к тому, имели ли они место после или до того, как адвокат был допущен к участию в деле в качестве защитника обвиняемого, а также независимо от того, кем решается вопрос о возможности допроса адвоката - судом или следователем».
Не соглашаясь с аргументацией Конституционного Суда РФ, заметим, что наличие судебного контроля обусловлено не особенностями оснований принятия решения, а спецификой самого решения, степенью ограничения этим решением конституционных прав гражданина (права на свободу передвижения, неприкосновенность имущества и т.д.) и потенциальной угрозой в связи с этим ущемления прав граждан при производстве предварительного расследования. В силу этого неубедительными представляются доводы Конституционного Суда РФ, не посчитавшего возможным констатировать ограничение права на защиту, предполагающего пользоваться помощью именно избранного обвиняемым (подозреваемым) защитника, положением закона, уполномочивающим принимать решение об отводе следо-
вателя (дознавателя). Отнесение отвода защитника к компетенции следователя (дознавателя), выступающего, как известно, стороной обвинения (гл. 6 УПК РФ), подвергается критике в научной литературе [5, с. 25-27].
В данном определении Конституционный Суд РФ отметил, что п. 1 ч. 1 ст. 72 УПК РФ «не может препятствовать участию в уголовном деле избранного обвиняемым защитника, ранее не допрашивающегося в ходе производства по делу, так как исключает возможность допроса последнего в качестве свидетеля об обстоятельствах и фактах, ставших ему известными в рамках профессиональной деятельности по оказанию юридической помощи, независимо от времени и обстоятельств получения им таких сведений».
Что касается первой части данной формулировки, то здесь Конституционный Суд РФ затронул весьма актуальную проблему, когда адвокат не допускается к участию в производстве по делу со ссылкой на то, что планируется его допрос в качестве свидетеля, и дал правильный ориентир по ее решению.
Вторая же искажает правовое значение обстоятельств, исключающих участие адвоката в деле, предусмотренных п. 1 ч. 1 ст. 72 УПК РФ, т.к. они не исключают и не могут исключать допрос адвоката в качестве свидетеля, на это направлены пп. 2, 3 ч. 3 ст. 56 УПК РФ.
В свете реализации требования п. 1 ч. 1 ст. 72 УПК РФ интересны решения Конституционного Суда РФ, в которых он обозначил, в каких случаях адвокат может быть допрошен, а в каких - нет, определяя тем самым предмет адвокатской тайны.
С этим вопросом связано одно из первых решений Конституционного Суда РФ, затрагивающее институт отвода. Так, в 2000 г. в Конституционный Суд РФ обратился гражданин В.В. Паршуткин в связи с тем, что его адвокату Е.Ю. Львовой было отказано в допуске к участию в деле со ссылкой на ст. 67.1 УПК РСФСР в связи с необходимостью ее допроса.
По данному обращению Конституционный Суд РФ вынес определение, в котором указал на незыблемость установленного ст. 67.1 УПК РСФСР (ныне - п. 1 ч. 2 ст. 72 УПК РФ) запрета на допрос адвоката об обстоятельствах, ставших ему известными в связи с выполнением обязанностей защитника или представителя потерпевшего, сформулировав вывод о том, что «уголовно-процессуальное законодательство, не устанавливая каких-либо исключений из этого правила в зависимости от времени по-
163
лучения адвокатом сведений, составляющих адвокатскую тайну, не ограничивает их сведениями, полученными лишь после того, как адвокат был допущен к участию в деле в качестве защитника обвиняемого» [6].
Заметим, что Конституционный Суд РФ достаточно категорично обозначил запрет на допрос адвоката в качестве свидетеля. Оценивая последующие решения Конституционного Суда по п. 1 ч. 2 ст. 72 УПК РСФСР (п. 2 ч. 3 ст. 56 УПК РФ), можно увидеть, что он занял позицию, согласно которой запрет на допрос адвоката не абсолютен.
В каких случаях он допускает его осуществление?
Во-первых, Конституционный Суд РФ признал, что допрос адвоката возможен в тех случаях, когда сам адвокат и его подзащитный заинтересованы в оглашении тех или иных сведений. При этом предметом показаний может являться информация, полученная в процессе оказания юридической помощи, т.е. составляющая адвокатскую тайну. Высший орган конституционного контроля указал: «Освобождая адвоката от обязанности свидетельствовать о ставших ему известными обстоятельствах в случаях, когда это вызвано нежеланием разглашать конфиденциальные сведения, п. 2 ч. 3 ст. 56 УПК РФ вместе с тем не исключает его право давать соответствующие показания в случаях, когда сам адвокат и его подзащитный заинтересованы в оглашении таких показаний». Он особо подчеркнул, что в таких ситуациях должна осуществляться процедура отвода адвоката: «Данная норма (п. 2 ч. 3 ст. 56 УПК РФ - примеч. А.Т.) также не служит для адвоката препятствием в реализации права выступить свидетелем по делу при условии изменения впоследствии его правового статуса и соблюдения прав и законных интересов лиц, доверивших ему информацию» [7]. Таким образом, Конституционный Суд РФ признал возможным осуществить допрос адвоката об обстоятельствах, составляющих адвокатскую тайну, при наличии на то волеизъявления самого адвоката и его доверителя, с условием, что адвокат не будет осуществлять в дальнейшем представление интересов по делу.
Во-вторых, рассмотрев вопрос о конституционности положений п. 3 ч. 3 ст. 56 УПК РФ, как позволяющего субъектам, ведущим уголовное судопроизводство, без согласия обвиняемого вызывать и допрашивать адвоката в качестве свидетеля в целях выяснения обстоятельств его участия (неучастия) в качестве защитника
на предварительном следствии или в судебном разбирательстве, а полученные от адвоката сведения использовать для опровержения доводов обвиняемого, Конституционный Суд РФ признал, что адвокату «вправе задавать вопросы относительно имевших место нарушений уголовно-процессуального закона, не исследуя при этом информацию, конфиденциально доверенную лицом адвокату, а также иную информацию об обстоятельствах, которая стала ему известна в связи с его профессиональной деятельностью» [8; 9].
В данном случае мнение Конституционного Суда РФ и сложившаяся к тому моменту позиция исполнительных органов адвокатского сообщества совпали [10].
Вместе с тем, на наш взгляд, правовое обоснование Конституционным Судом РФ указанного вывода нельзя назвать безупречным.
Так, ссылаясь на положения подп. 5 п. 4 ст. 6, п. 2 ст. 8 Федерального закона «Об адвокатской деятельности...», он отметил, что «установленный законодателем запрет на допрос адвоката в качестве свидетеля об обстоятельствах, которые стали ему известны в связи с оказанием юридической помощи, является гарантией того, что информация о частной жизни, конфиденциально доверенная лицом в целях собственной защиты только адвокату, не будет вопреки воле этого лица использована в иных целях, в том числе как свидетельствова-ние против него самого».
Сама по себе эта формулировка Конституционного Суда РФ была бы безобидной, если бы им не имелось в виду, что только эта информация (т.е. о частной жизни и конфиденциально доверенная доверителем) защищается Федеральным законом «Об адвокатской деятельности...» от распространения. В данном случае Конституционный Суд РФ совершенно необоснованно сузил предмет адвокатской тайны. Для того, чтобы убедиться в этом, достаточно вспомнить, что перечень сведений, ее составляющий, открытый и определен формулировкой «любые сведения, связанные с оказанием адвокатом юридической помощи своему доверителю» (ч. 1 ст. 8 Федерального закона от 31 мая 2002 г. № 63-ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации», ч. 5 ст. 6 Кодекса профессиональной этики адвоката от 31 января 2003 г.).
Кроме того, Конституционный Суд РФ отмечает, что выявленные при предъявлении обвинения нарушения требований уголовно-процессуального закона «должны быть в интересах
164
доверителя доведены до сведения соответствующих должностных лиц и суда, т.е. такие сведения не могут рассматриваться как адвокатская тайна». Таким образом, «доведение до сведения» вменено в обязанность адвоката.
Конституционный Суд не дал ссылку на то, где она закреплена, и, на наш взгляд, не случайно, потому что данной обязанности у адвоката нет и быть не может.
Выявление и обнародование процессуальных нарушений со стороны субъектов, осуществляющих уголовное судопроизводство на всем его протяжении, не является уголовно-процессуальной обязанностью. УПК РФ не обязывает и не может обязать адвоката делать заявления о нарушениях со стороны органов, ведущих процесс, особенно в момент их осуществления (тем самым пресекая их, зачастую в интересах органов следствия). Вопрос о времени, месте, как и самом обнародовании фактов таких нарушений, - вопрос адвокатской тактики, решаемый совместно с доверителем и исключительно в интересах последнего.
Помимо п. 1 ч. 1 ст. 72 УПК РФ, предметом обращения граждан стал и п. 3 ч. 1 ст. 72 УПК РФ, предусматривающий противоречие интересов доверителей адвоката в качестве обстоятельства, исключающего его участие в производстве по уголовному делу. Так, гражданка Т.Н. Дубинина указала, что нарушением ее конституционного права на защиту является то, что п. 3 ч. 1 ст. 72 УПК РФ допускает отвод при отсутствии четких критериев понятия «противоречие интересов» и исходя из одного предположения, что возникновение противоречий возможно в будущем.
На это Конституционный Суд РФ ответил, что из действующего уголовно-процессуально-
1. Об отказе в рассмотрении жалобы гражданки Дубининой Т.Н. на нарушение ее конституционных прав ч. 1 ст. 69 и пп. 1 и 3 ч. 1 ст. 72 УПК РФ: определение Конституционного Суда РФ от 9 нояб. 2010 г. № 1573-0-0.
2. Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Брындина К. В. на нарушение его конституционных прав ч. 6 ст. 49, п. 3 ч. 1 и ч. 2 ст. 72 УПК РФ: определение Конституционного Суда РФ от 14 окт. 2004 г. № 333-О.
3. Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданки Иналовой С.А. на нарушение ее конституционных прав положениями пп. 8 и 9 части ч. 4 ст. 47, п. 3 ч. 1 ст. 72 и ч. 1 и 4 ст. 354 УПК РФ: определение Консти-
го закона не вытекает, что решение об отводе защитника принимается исходя лишь из предположения о возможности возникновения противоречий интересов в будущем. Напротив, из п. 3 ч. 1 ст. 72 УПК РФ с определенностью следует, что наличие таких противоречий должно иметь место на момент принятия решения об отводе» [1].
Данным решением Конституционный Суд РФ сориентировал правоприменителей на то, что при отводе по п. 3 ч. 1 ст. 72 УПК РФ противоречие интересов доверителей адвоката должно быть действительным и реальным, его наличие в решении об отводе должно быть обосновано.
Таким образом, в настоящее время многие положения института отвода адвоката воспринимаются участниками уголовного процесса как нарушающие их конституционные права, в частности права на получение квалифицированной юридической помощи, на выбор защитника по своему усмотрению.
Конституционный Суд РФ своими решениями последовательно отстаивает конституционность положений УПК РФ, предусматривающих возможность отстранения адвоката от производства по делу при наличии установленных законом обстоятельств. Высший орган конституционного контроля своими правовыми позициями дал ответы на многие вопросы, возникшие на практике: о круге этих обстоятельств, трактовке условий их применения и проч. Значительный вклад внесли его решения в правильное понимание и применение положений о свидетельском иммунитете адвоката, непосредственно связанных с институтом отвода последнего.
1. About refuse to consider the complaint of the citizen Dubinina T.N. on the infringement of her constitutional rights with pt. 1 of art. 69 and items 1 and 3 of pt. 1 of art. 72 of the Criminal procedure code of the Russian Federation: determination of the Constitutional Court of the Russian Federation of Nov. 9, 2010 № 1573-0-0.
2. About refuse to consider the complaint of the citizen Bryndin K.V. on the infringement of his constitutional rights with pt. 6 of art. 49, item 3 of pt. 1 and pt. 2 of art. 72 of the Criminal procedure code of the Russian Federation: determination of the Constitutional Court of the Russian Federation of Oct. 14, 2004 № 333-0.
3. About refuse to consider the complaint of the citizen Inalova S.A. on the infringement of her con-
165
туционного Суда РФ от 19 марта 2009 г. № 322-0-0.
4. Об отказе в принятии к рассмотрению жалоб граждан А.Л. Гольдмана и С. А. Соколова на нарушение их конституционных прав ст. 29, п. 3 ч. 2 ст. 38, п. 2 и 3 ч. 3 ст. 56, п. 1 ч. 1 ст. 72 УПК РФ: определение Конституционного Суда РФ от 29 мая 2007г. № 516-О-О.
5. Таран А.С. Отвод в свете состязательности уголовного судопроизводства // Рос. следователь. 2013. № 12. С. 25-27.
6. Определение Конституционного Суда РФ от 6 июля 2000 г. № 128-О по жалобе гражданина Паршуткина Виктора Васильевича на нарушение его конституционных прав и свобод п. 1 ч. 2 ст. 72 УПК РСФСР и ст. 15 и 16 Положения об адвокатуре РСФСР
7. Определение Конституционного Суда РФ от 6 марта 2003 г. № 108-0 по жалобе гражданина Цицкишвили Г.В. на нарушение его конституционных прав п. 2 ч. 3 ст. 56 УПК РФ.
8. Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Гаврилова А.М. на нарушение его конституционных прав п. 3 ч. 3 ст. 56 УПК РФ: Определение Конституционного Суда РФ от 16 июля 2009 г. № 970-0-0.
9. Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Республики Узбекистан Эшонкулова Азамата Хатамбаевича на нарушение его конституционных прав статьей 56, частью пятой статьи 246 и частью третьей статьи 278 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации: определение Конституционного Суда РФ от 23 сент. 2010 г. № 1147-0-0.
10. 0 вызове адвоката в суд для дачи свидетельских показаний адвокатов - бывших защитников на досудебном производстве: разъяснение Совета Адвокатской палаты г. Москвы от 28 февр. 2008 г.
stitutional rights with provisions of items 8, 9 of pt. 4 of art. 47, item 3 of pt. 1 of art. 72 and p. 1, 4 of art. 354 of the Criminal procedure code of the Russian Federation: determination of the Constitutional Court of the Russian Federation of March 19, 2009 № 322-0-0.
4. About refuse to consider the complaint of the citizens A.L. Goldman and S.A. Sokolov on the infringement of their constitutional rights with art. 29, item 3 of pt. 2 of art. 38, items 2, 3 of pt. 3 of art. 56, item 1 of pt. 1 of art. 72 of the Criminal procedure code of the Russian Federation: determination of the Constitutional Court of the Russian Federation of May 29, 2007 № 516-0-0.
5. Taran A.S. Withdrawal in the light of the adversarial criminal proceedings // Russian investigator. 2013. № 12. P. 25-27.
6. The determination of the Constitutional Court of the Russian Federation of July 6, 2000 № 128-0 on the complaint of the citizen Parshutkin Viktor Vasilievich on the infringement of his constitutional rights and freedoms of item 1 of pt. 2 of art. 72 of the Criminal procedure code of the RSFSR and art. 15, 16 of the Provision of legal profession of RSFSR.
7. The determination of the Constitutional Court of the Russian Federation of March 6, 2003 № 108-0 on the complaint of the citizen Tsitskish-vily G.V. on the infringement of his constitutional rights with item 2 of pt. 3 of art. 56 of the Criminal procedure code of the Russian Federation.
8. About refuse to consider the complaint of the citizen Gavrilov A.M. on the infringement of his constitutional rights with item 3 of pt. 3 of art. 56 of the Criminal procedure code of the Russian Federation: determination of the Constitutional Court of the Russian Federation of July 16, 2009 № 970-0-0.
9. About refuse to consider the complaint of the citizen of the Republic of Uzbekistan Eshonkulov Azamat Hatambaevich on the infringement of his constitutional rights with art. 56, pt. 5 of art. 246 and pt. 3 of art. 278 of the Criminal procedure code of the Russian Federation: determination of the Constitutional Court of the Russian Federation of Sept. 23, 2010 № 1147-0-0.
10. About calling a defender to court to testify lawyers - former defender for pre-trial proceedings: clarification of the Council of Lawyer Chamber of Moscow of Febr. 28, 2008.
166
