CC BY
221
УДК 821.161.1.09
Лукаш Ксения Игоревна
Костромской государственный университет им. Н.А. Некрасова
«ОТЦЫ И ДЕТИ» И.С. ТУРГЕНЕВА И «АСМОДЕЙ НАШЕГО ВРЕМЕНИ» В.И. АСКОЧЕНСКОГО
В статье рассматриваются типологические и генетические параллели между романом В.И. Аскоченского «Асмодей нашего времени» и романом И.С. Тургенева «Отцы и дети», а также устанавливаются реальные основания для такой параллели в критической оценке «Отцов и детей» М.А. Антоновичем. Принято считать, что Антонович сравнил тургеневского Базарова с Пустовцевым Аскоченского безосновательно. В статье доказывается, что между Базаровым и Пустовцевым существует очевидная типологическая и генетическая общность. Характер Базарова включает черты, носителем которых является Пустовцев (отрицание традиций, утверждение превосходства разума над чувствами, приземлённый взгляд на любовь, атеизм). Это сходство и позволило Антоновичу указать в своей статье на генетическую связь Базарова с Пустовцевым. В процессе работы над романом «Отцы и дети» автор ведёт дневник от лица Базарова, учится видеть мир его глазами. Тургенев открывает в «нигилисте» способность любить, семейное чувство, умение ценить красоту и поэзию. Антонович, пытаясь дискредитировать Тургенева в глазах молодого поколения, этой глубины в характере Базарова постарался не заметить, хотя проведённая в его статье параллель с Пустовцевым имела под собой реальные основания.
Ключевые слова: И.С. Тургенев, «Отцы и дети», В.И. Аскоченский, «Асмодей нашего времени», роман, типологическая общность, генетическая связь, философия нигилизма.
Принято считать, что ничего общего между романом В.И. Аскоченского «Асмодей нашего времени» (1858) и романом И.С. Тургенева «Отцы и дети» (1862) нет. Полагают, что М.А. Антонович в своей критической статье об «Отцах и детях» привёл сравнение тургеневского Базарова с Пустовцевым Аскоченского безосновательно. Так ли это? Не было ли у Антоновича реальных оснований для подобной параллели? Не обнаружил ли Аскоченский в своём Пустовцеве какие-то черты зарождающегося типа «нигилиста», подхваченные и развитые Тургеневым? И не явились ли два этих романа в совокупности своего рода «прелюдией» к антинигилистическому роману?
Аскоченский Виктор Ипатьевич (1813-1879) -прозаик, журналист, историк. Родился в семье священника И. Аскошного. Во время учёбы в воронежской семинарии изменил фамилию на Отско-ченский, а затем - на Аскоченский. События своей жизни Виктор Ипатьевич описывал и осмысливал в литературных произведениях и в дневнике.
Дневниковые записи Аскоченского периода службы в Житомире выдают в авторе человека нетерпимого, неуживчивого: «Странные настоящие мои отношения к товарищам моим по службе. Я не их десятка... Тошно смотреть на эту пустоту чувств и мыслей. Это ходячие статьи свода законов, статьи сухие, бессмысленные, безусловно исполнительные.» [4, с. 30]. Аскоченский вызывает неприязнь у сослуживцев, у него больше врагов, чем друзей. В конце концов в дневнике появляется запись: «Я перессорился со всем городом включительно» [4, с. 50].
В это время и случилась скандальная история, подробно изложенная Аскоченским в его дневнике и ставшая основой его романа «Асмодей нашего времени». В целях более экономного ведения до-
машнего хозяйства Аскоченский поселился на одной квартире с прокурором Готовцевым. Вскоре всё в своём сослуживце стало раздражать Аскочен-ского: и прическа, и манеры, и поведение на службе и в церкви. С ревностью наблюдает Аскоченский за развитием отношений между Готовцевым и их общей знакомой Мари. Склонность Аскоченского к «пристрастному третированию окружавших» [4, с. 285] привела к тому, что Готовцев вызвал своего жильца на дуэль. Аскоченский от дуэли отказался, мотивируя свой отказ тем, что он «не мальчишка. Мы сидим не на таких местах, чтобы ребячиться» [5, с. 271]. Вслед за этим Аскоченский был вынужден оставить службу и уехать из города.
По следам этой истории Аскоченский написал роман «Асмодей нашего времени» (1858), крайне слабый в художественном отношении. Как писатель, Аскоченский остался в памяти потомков творцом фразы, напоминающей первой своей частью арзамасское имя П.А. Вяземского (Асмодей), а второй - название романа М.Ю. Лермонтова «Герой нашего времени».
Роман Аскоченского во многом вторичен. Каждой своей страницей он заставляет вспомнить самые разные произведения русской литературы - от басен И.А. Крылова до произведений Ф.М. Достоевского. Характеризуя главного героя, автор прямо отсылает читателя к Лермонтову: «Пустовцев принадлежал именно к тому поколению, которое так верно очертил и так грустно оплакал покойный Лермонтов в своей "Думе"» [2]. «."Как он честен!"- говорит свет. Да, честен, но честен, как язычник. Не вверяйте ему ни вашей тайны задушевной, ни чувства любви и привязанности. он затопчет их в грязь, если только это нужно для его удовольствия и ненасытного эгоизма. Заподозрят читатели автора в преувеличении набросанного образа: но. он уже встречался им в Онегине
© Лукаш К.И., 2015
Вестник КГУ им. H.A. Некрасова № 4, 2015
73
Пушкина, и в Печорине Лермонтова, и в Петре Ивановиче Гончарова; только там они выглажены, убраны, причесаны, словно на бал. Любуется ими человек, не зря страшного растления являемых ему типов...» [2]. Главному герою противостоит в романе Аскоченского Софьин - персонаж, созданный на автобиографической основе.
Сюжет романа прост. Пустовцев, лишенный православных морально-этических ориентиров, вредно влияет на юную героиню: «.сердце её прильнуло к этому искусителю, очарованное его змеиным, неотразимым взором, душа ее покрылась корою бесстыдства» [2], она перестала почитать отца и мать: «.Начинайте ж вашу проповедь. Тема превосходная: о повиновении детей родителям.» [2].
Злодейская сущность Пустовцева с первых страниц романа осознаётся только Софьиным. Пустовцев, боясь разоблачения, интригует против Софьина, вызывает его на дуэль. Чтобы не скомпрометировать девушку, Софьин отказывается драться. После этого ему остается только оставить службу и уехать из города.
За свои грехи Пустовцев и соблазнённая им Marie жестоко наказаны, несмотря на позднее раскаяние и церковное освящение брачных уз: «лютая чахотка развилась в ней», и она погибла. Пустов-цев, несущий на себе «печать проклятья», застрелился. Софьин видит, что его врага хоронят «как великого грешника» - без креста, без иконы, за городом. «Говорящие» фамилии героев, трагическая развязка романа призваны подтвердить мысль автора о мудрости, проницательности страдающей души (Софьин) и разрушительности, губительности эгоистичного, холодного рассудка.
Критика обратила внимание на роман Аскоченского в 1862 г., когда развернулась полемика по поводу «Отцов и детей» И.С. Тургенева и в «Современнике» (1862, № 3) появилась статья М.А. Антоновича «Асмодей нашего времени». Для такой параллели дал повод сам Аскоченский. Вслед за Антоновичем он так оценил роман Тургенева «Отцы и дети»в посвящённой ему статье «Блёстки и изгарь»:
«Назад тому несколько месяцев в мае скончавшаяся "Русская речь" с испугом объявляла, что первоклассный наш рассказчик и романист Тургенев готовится выпустить в свет сочинение, в котором безжалостно и во всём своём безобразии встанет на суд всех современное поколение. Мы откровенно приветствовали тогда Тургенева и с робкой надеждой ожидали исполнения задуманного им предприятия, опасаясь в то же время, чтоб он не спасовал перед натиском отовсюду напирающих идей, которые деспотически требуют рабского поклонения себе. Но, благодаря Бога, наш талантливый рассказчик устоял и подарил русскую литературу превосходнейшим романом "Отцы и дети".
Положительно говорим, что одна из величайших заслуг Тургенева состоит в том, что он романом своим заставил высказаться наших "передовых", раздразнив их художнически нарисованною картиною их собственного, всестороннего безобразия, упорно принимаемого и проповедуемого, как идеал "вечной истины, добра и красоты".» [6, с. 447-448].
Сочувственный отклик Аскоченского на роман Тургенева не случаен. Хотя роман Аскоченского во многом и вторичен, нельзя не заметить, что в фигуре Пустовцева угадываются контуры какого-то нового героя, отличающегося от классического типа лишнего человека. В нашей науке ещё бытует представление, что «второстепенные» писатели лишь «перепевают» мотивы произведений великих классиков. Но в литературном процессе бывает часто наоборот. М.Е. Салтыков-Щедрин высказал однажды следующую мысль: «Значение второстепенных деятелей на поприще науки и литературы немаловажно. Они полезны не только в качестве вульгаризаторов чужих идей, но иногда даже в качестве вполне самостоятельных исследователей истины» [8, с. 343].
Далеко не случайно, что в качестве названия своей статьи об «Отцах и детях» Антонович использовал заглавие романа Аскоченского «Асмо-дей нашего времени» (1858), в котором самыми чёрными красками изображен не верующий в Бога, циничный «ловелас» Пустовцев, по мысли критика, «родной брат и двойник Базарова»: «"Асмодей" тоже взял на себя задачу изобразить современное молодое поколение в его противоположности со старым, отжившим, качества отцов и детей изображены в нём такие же, как и в романе г. Тургенева; перевес также на стороне отцов; дети проникнуты такими же зловредными мыслями и разрушительным направлением, как и в романе г. Тургенева. На смену старому поколению явилось новое, представителем которого в "Асмодее" является молодой человек, Пустовцев, родной брат и двойник Базарова по характеру, по убеждениям, по безнравственности, даже по небрежности в приемах и туалете.» [1, с. 88-89]. «.Последний роман г. Тургенева живо напомнил нам этого "Асмодея" своею общею мыслью, своими тенденциями, своими личностями, а в особенности своим главным героем.» [1, с. 88].
Следует признать, что Антонович не так уж и не прав, что между Базаровым и Пустовцевым просматривается очевидная типологическая общность, начиная с внешнего сходства между ними. Базарова отличает нежелание следовать правилам хорошего тона и даже элементарным нормам приличия. Вот герой знакомится с отцом друга, будущим хозяином дома, где располагает погостить: «Николай Петрович <.> крепко стиснул его <.> руку», Базаров же свою «сразу ему не подал», на
любезные расспросы «отвечал ленивым, но мужественным голосом» [9, с. 200].
Аналогичным образом ведёт себя герой Аскоченского: «Все присутствовавшие оказывали приличное внимание, исключая Пустовцева, который, приняв обычную свою позу, подпевал вполголоса, отчаянно фальшивя на каждой ноте.» [2].
Авторские ремарки также ярко характеризуют героев, подчёркивая нарочитую небрежность в их поведении, в их отношении к людям: «презрительно пожав плечами», «насмешливая улыбка», «хохотал без церемоний», даже неряшливость во внешнем облике: «господин с лохматой головой». «Тонкие губы» Базарова, угловатые черты лица Пустовцева свидетельствуют, по мнению исследователей физиогномики, об эгоистичности характера, эмоциональной холодности, расчётливоститого и другого героя.
В своих философских воззрениях Пустовцев очень часто сходится с Базаровым. «Смерть, - рассуждает Пустовцев, - это общий удел всего существующего ("старая штука смерть" - Базаров)! Кто мы, откуда, куда пойдем и чем будем - кто это знает? Умрешь - похоронят, нарастет лишний слой земли - и кончено ("после смерти из меня лопух расти будет" - Базаров)! Проповедуют там о каком-то бессмертии, слабые натуры верят этому, нисколько не подозревая, как смешны и глупы претензии куска земли на вечную жизнь в каком-то надзвездном мире» [2]. За этой тирадой Пустовцева тоже угадывается будущий Базаров: «Я лежу здесь под стогом. Узенькое местечко, которое я занимаю, крохотно в сравнении с остальным пространством, и часть времени, которую мне удастся прожить, ничтожна пред тою вечностью, где меня не было и не будет... А в этом атоме, в этой математической точке кровь обращается, мозг работает, чего-то хочет тоже... Что за безобразие! Что за пустяки!» [9, с. 323].
Пустовцев кончил свою жизнь, подобно Базарову, без покаяния. Кощунственно он поступает с иконой: «Чем это пахнет? - спросил он. Я указала на икону .с каким нечеловеческим остервенением бросился он к столу!... икона уже была у порога, разбитая вдребезги.» [2]. Цинично звучат его слова в разговоре со священником: «"Батюшка! - сказал он, - жена моя хочет говорить с вами. Что следует заплатить вам за такой труд? Не обижайтесь, что же тут такого? Это ведь ремесло ваше. С меня же берут доктора за то, что приготовляют к смерти"» [2].
Сравним поведение Базарова перед его смертью: «Евгений, - продолжал Василий Иванович и опустился на колени перед Базаровым, хотя тот не раскрывал глаз и не мог его видеть. - Евгений, тебе теперь лучше; ты, Бог даст, выздоровеешь; но воспользуйся этим временем, утешь нас с матерью, исполни долг христианина! Каково-то мне это тебе говорить, это ужасно; но еще ужаснее. ведь навек, Евгений. ты подумай, каково-то.
Голос старика перервался, а по лицу его сына, хотя он и продолжал лежать с закрытыми глазами, проползло что-то странное.
- Я не отказываюсь, если это может вас утешить, - промолвил он наконец, - но мне кажется, спешить ещё не к чему. Ты сам говоришь, что мне лучше.
- Лучше, Евгений, лучше; но кто знает, ведь это все в Божьей воле, а исполнивши долг.
- Нет, я подожду, - перебил Базаров. - Я согласен с тобою, что наступил кризис. А если мы с тобою ошиблись, что ж! ведь и беспамятных причащают.
- Помилуй, Евгений.
- Я подожду. А теперь я хочу спать. Не мешай мне» [9, с. 392-393].
Немаловажную роль в произведениях Тургенева и Аскоченского играет имя. Патроним главного героя Аскоченского - Пустовцев - «говорит» сам за себя. Имя «Валерьян» латинского происхождения; в древнеримской мифологии «Валерианус» - эпитет Марса. Valerianus, как и Valerius, образовано от «valeo» - «быть сильным, здоровым». Опустошая Marie, «надувая ей в уши свои эксцентрические правила», он становится сильнее. Базар в переносном значении - «крик, шум, суета». Возможно, само появление Базарова в том или ином обществе создает подобную атмосферу в нем.
Таким образом, сложный характер Базарова включает черты, носителем которых является Пустовцев (отрицание традиций, утверждение превосходства разума над чувствами). Это сходство и дало право Антоновичу указать в своей статье на генетическую связь Базарова с Пустовцевым. Заметим, что в набросках первоначального замысла это сходство было ещё более очевидным. В июле 1860 года в городе Вентнор на острове Уайт Тургенев составил «Формулярный список действующих лиц новой повести», где под рубрикой «Евгений Базаров» он набросал предварительный портрет главного героя: «Нигилист. Самоуверен, говорит отрывисто и немного, работящ. (Смесь Добролюбова, Павлова и Преображенского.) Живет малым; доктором не хочет быть, ждет случая. - Умеет говорить с народом, хотя в душе его презирает. Художественного элемента не имеет и не признает... Знает довольно много - энергичен, может нравиться своей развязанностью. В сущности, бесплоднейший субъект - антипод Рудина - ибо без всякого энтузиазма и веры... Независимая душа и гордец первой руки» [3, с. 157].
В первоначальном замысле фигура Базарова выглядит очень резкой и угловатой. Автор отказывает герою в душевной глубине, в скрытом «художественном элементе». Здесь он особенно близок Пустовцеву. Однако в процессе работы над романом характер Базарова настолько увлекает Тургенева, что он ведет дневник от лица героя, учится
Вестник КГУ им. H.A. Некрасова № 4, 2015
75
видеть мир его глазами. И вот на последнем этапе работы в тургеневском «нигилисте» начинает потенциально обнаруживаться многое из того, что он отрицает. Тургенев открывает в нём и способность любить, и «романтизм», и семейное чувство, и умение ценить красоту и поэзию. Не случайно Достоевский высоко оценил роман Тургенева и трагическую фигуру «беспокойного и тоскующего Базарова (признак великого сердца), несмотря на весь его нигилизм» [7, с. 59]. Антонович, пытаясь дискредитировать Тургенева в глазах молодого поколения, этой глубины в характере Базарова постарался не заметить, хотя проведённая в его статье параллель с Пустовцевым имела под собой реальные основания.
Библиографический список
1. Антонович М.А. Литературно-критические статьи. - М.; Л., 1961. - С. 88-89.
2. Аскоченский В.И. Асмодей нашего времени.
[Электронный ресурс]. - Режим доступа: http:// detectivebooks.ru/book/30691728/ (дата обращения: 19.05.2015).
3. Батюто А.И. К истории создания романа И.С. Тургенева «Отцы и дети» // Русская литература. - 1985. - № 4. - С. 157.
4. Дневник В.И. Аскоченского // Исторический вестник. - 1882. - № 7.- С. 30.
5. Дневник В.И. Аскоченского // Исторический вестник. - 1882. - № 8.- С. 271.
6. Домашняя беседа для народного чтения / под ред. В.И. Аскоченского. - СПб., 1862. - Вып. 19 (12 мая). - С.447-448.
7. Достоевский Ф.М. Полн. собр. соч.: в 30 т. -Л.: Наука, Ленингр. отд., 1973. - Т. 5. - 407 с.
8. Салтыков-Щедрин М.Е. Собр. соч.: в 20 т. -М.: Худож. лит., 1970. - Т. 9. - 647 с.
9. Тургенев И.С. Полн. собр. соч. и писем: в 28 т. - М.; Л.: Наука, 1964. - Сочинения. Т. 8. -623 с.
