CC BY
94
РУССКАЯ ФИЛОСОФИЯ И РЕВОЛЮЦИЯ: 1917-1922 гг. В ИСТОРИИ ФИЛОСОФСКОЙ МЫСЛИ
УДК 94:141(470) ББК 87.3(2)61-07
ОТСУТСТВУЮЩИЙ ВРАГ: С.Н. БУЛГАКОВ О БОЛЬШЕВИЗМЕ (1917-1922 ГГ.)
ИВ. КАЛМЫКОВА, П.П. МАРТИНКУС
Московский педагогический государственный университет, ул. М. Пироговская, д. 1, г. Москва, 119991, Российская Федерация
E-mail: iv.kalmykova@mpgu.edu Национальный исследовательский ядерный университет «МИФИ» Каширское ш., д. 31, 115409, Российская Федерация E-mail: PPmartinkus@mephi.ru
Исследователи социально-политических воззрений С.Н. Булгакова характеризуют его отношение к большевикам как резко отрицательное. На основе анализа корпуса булгаковских текстов 1917-1922 гг. предлагается более сложная интерпретация отношения мыслителя к русскому большевизму (Советской власти). Показано, что на его оценку повлияли четыре темы, разрабатываемые им в дореволюционный период: хлыстовства (восточного и западного), социализма, «святой Руси», эсхатологии. Отмечено, что С.Н. Булгаков не видел метаисторического (эсхатологического) смысла новой власти, а потому оценивал ее как то, что не имеет ни собственной сущности, ни существования. Выявлены шесть взаимосвязанных определений большевизма, имплицитно представленных в творчестве мыслителя: 1) большевизм как связь двух аберраций религиозности; 2) как краткий переходный период к возрождению России; 3) как стихийный бунт; 4) как симптом ожидающегося Антихриста; 5) как симптом кризиса исторического православия; 6) как не имеющий русских национальных корней человекобожеский идеал. Выявляется революционно-церковная тенденция (задача образования церковного «Интернационала», т.е. эсхатологического воссоединения христианских Церквей), которая уже в 1923 г. привела С.Н. Булгакова к явному стремлению «понять и принять» историческую роль большевиков.
Ключевые слова: историософия С.Н. Булгакова, эсхатология, Октябрьская революция 1917 г., русский большевизм, «идейный большевизм», человекобожие, антихристианство, святая Русь, православная Церковь.
THE MISSING ENEMY: S.N. BULGAKOV ON BOLSHEVISM (1917-1922)
IV. KALMYKOVA, P.P. MARTINKUS
Moscow Pedagogical State University, 1, M. Pirogovskaya St., Moscow, 119991, Russian Federation E-mail: iv.kalmykova@mpgu.edu National Research Nuclear University «MEPHI» 31, Kashirskoe sh., Moscow, 115409, Russian Federation E-mail: PPmartinkus@mephi.ru
The researchers of S. N. Bulgakov's socio-political views characterize his attitude to the Bolsheviks as highly negative. Based on the analysis of the body of Bulgakov's texts written between 1917 and 1922, the authors propose a more complex interpretation of the thinker's attitude to Russian Bolshevism (Soviet authorities). The article shows that his evaluation was influenced by four themes developed by him in the pre-revolutionary period: the Khlysty (in their East and West versions), socialism, «Holy Russia», and eschatology. The authors prove that S.N. Bulgakov did not see a meta-historical (eschatological) sense in the new government, and therefore viewed it as something that had neither self-essence nor existence. The article reveals six interrelated attributes of Bolshevism, implicitly represented in the works of the thinker: Bolshevism 1) as a link between the two aberrations of religious commitment; 2) as a short transition period to the revival of Russia; 3) as a spontaneous riot; 4) as a symptom of the coming Antichrist; 5) as a symptom of the crisis of historical Orthodoxy; 6) as the ideal of man-God which had no Russian national roots. The authors also reveal the revolutionary-ecclesiastical trend (the task of formation of the Church «International», namely eschatological reunification of Christian Churches) that already in 1923 led S. N. Bulgakov to an explicit desire to «understand and accept» the historical role of the Bolsheviks.
Key words: historiosophy of S.N. Bulgakov, eschatology, the October revolution of 1917, Russian Bolshevism, «ideological Bolshevism», man-God, anti-Christianity, Holy Russia, Orthodox Church.
Большевизм духовно есть quantité négligeable, историческая грязь и муть или, самое большее, симптом, хотя, конечно, очень важный и выразительный, исторического кризиса России.
С.Н. Булгаков «У стенХерсониса»
В статье 1923 г. «Старое и новое» С.Н. Булгаков пытался совместить крайне резкое неприятие Советской власти с попыткой «понять и принять» её1. В этой связи возникает проблема: каким образом он пришёл к «примирительным» взглядам на власть, которая бесцеремонно выслала его из страны? Такая переоценка еще более непонятна, если с 1917 по 1922 г., по мнению исследовательницы Е.Я. Засядь-Волк, он «резко негативно»2 оценивал революционные события. Являются ли взгляды 1923 г. проявлением «христианского смирения», принимающего любую власть, или это итог идейной эволюции? Попробуем проанализировать особенности булгаковского отношения к большевизму и Советской власти до вынужденной эмиграции. Для лучшего понимания эволюции
1 См.: Булгаков С.Н. Старое и новое // Вестник ПСТГУ II: История. История Русской Православной Церкви. 2013. Вып. 1 (50). С. 107 [1].
2 См.: Засядь-Волк Е.Я. «Россия, как ты погибла?..» С.Н. Булгаков о революции 1917 года // Вестник Челябинского государственного университета. Сер.: История. 2008. № 35. С. 186 [2]. Эта статья единственная, но не слишком удачная, на наш взгляд, попытка дать целостную интерпретацию отношения мыслителя к революции. Е.Я. Засядь-Волк не ставила проблему эволюции булгаковских текстов, созданных после 1917 г., а потому предложила только выборочный «набор» цитат из творчества С.Н. Булгакова. Иногда исследовательница неверно интерпретирует текст: например, она утверждает, что в крымском докладе «Духовные корни большевизма» С.Н. Булгаков говорил, что духовный яд в Россию завез Ленин (см.: Засядь-Волк Е.Я. «Россия, как ты погибла?..» С.Н. Булгаков о революции 1917 года. С. 184), хотя о. Сергий заявлял прямо противоположное.
представлений мыслителя необходимо пояснить суть четырех основных тем, предопределивших его «тихие думы» о революции.
Тему хлыстовства С.Н. Булгаков поднял в авторском предуведомлении к «Свету Невечернему» (декабрь 1916 г.), обосновывая восточно-западную антиномию хлыстовства, т.е. абсолютно разные пути к человекобожию. Хлыстовство он характеризует как «всегда подстерегающий соблазн» для православия и, одновременно, как необходимый момент его3. Это означает, что православный должен найти «жизненное единство», постоянно находясь между трансцендентализмом и имманентизмом, т.е. не допуская предпочтения одного из них. Ошибка хлыстовства лишь в том, что оно предполагает самостоятельное «обожение» вне божественного вмешательства.
Тема социализма появилась еще в марксистский период, но радикально она преображается к 10-м гг. XX в. Для нашего исследования важна сентябрьская статья 1917 г. «Христианство и социализм»4, в которой мыслитель пытается показать, что опасной альтернативой христианства может стать «умеренное» социалистическое движение, обещающее народу аналог дьявольского искушения хлебами Христа. С.Н. Булгаков критикует социализм с антропологических позиций: реализация преобразований только в области экономики приведет к порабощению, даже к упразднению человеческого духа. Лишь христианские аскеты, противящиеся капиталистическим отношениям активно и последовательно, могут обрести желаемую социалистами свободу. Тем самым христианство оказывается более революционным движением, чем социализм, который только при обретении некой христианской перспективы может стать помощником Церкви.
Тему «святой Руси» (и Третьего Рима) С.Н. Булгаков особенно отчетливо формулирует в связи с Мировой войной5. Она предполагает концепт избранничества (мессианизма) русского православного народа, который должен реализовать своё предназначение, предъявив противнику христианства в конце истории своего «защитника» - Белого Царя.
Эсхатологическая тема, наиболее ярко представленная в статье «Апока-липтика и социализм» (1910 г.), последовательно связывает все остальные темы. В интерпретации С.Н. Булгакова апокалиптика приобретает своеобразный оттенок экзальтированно-радостного ожидания Грядущего Града, сочетаемого с отчетливым пониманием усугубляющейся трагедийности истории. При этом мыслитель исходил из противопоставления двух вариантов апокалиптики: хи-лиастического (земная победа сил добра) и эсхатологического (ожидание окончания этого мира и замены его на новый), предпочитая последний как соответ-
3 См.: Булгаков С.Н. Свет Невечерний // Булгаков С.Н. Первообраз и образ. В 2 т. Т. 1. СПб.: ООО «ИНАПРЕСС»; М.: Искусство, 1999. С. 23 [3].
4 См.: Булгаков С.Н. Христианство и социализм // Булгаков С.Н. Труды по социологии и теологии. Т. 2. М.: Наука, 1997. С. 264-285 [4].
5 См., например: Булгаков С.Н. Русские думы // Русские философы о войне: Ф.М. Достоевский, Вл. Соловьев, Н.А. Бердяев, С.Н. Булгаков, Е.Н. Трубецкой, С.Л. Франк, В.Ф. Эрн. М.; Жуковский: Кучково поле, 2005. С. 303-315 [5].
ствующий самому духу христианства6. Этот выбор, сделанный почти за десятилетие до революции, во многом предопределил пассивное отношение Булгакова к действительности, хотя и предполагал активную внешнюю форму духовной борьбы со злом - публичные выступления, зовущие к Христу. Понимая
7
предапокалиптическое состояние «созревания» истории как окончательное утверждение сознательного противоборства христианства и антихристианства, Булгаков в своих «проповедях» (по сути «апокалиптических пророчествах») помогал точно разграничить противоборствующие стороны.
Рассмотрение революционных событий в свете этих четырех тем существенно повлияло на позицию С.Н. Булгакова по отношению к большевикам: фокус его внимания не фиксировался на них до 1923 г. Далее попытаемся показать, что мыслитель не видел никакого исторического и тем более метаистори-ческого (эсхатологического) смысла в Советской власти. Большевизм для С.Н. Булгакова - это то, чего сущностно нет, но это «отсутствие» можно типизировать, выделив шесть его вариантов. Можно также утверждать, что все выделенные нами в текстах С.Н. Булгакова типы «отсутствия» не исключают друг друга, а как бы накладываются друг на друга, создавая в результате абсолютную пустоту, выраженную в диалогах 1922 г. «У стен Херсониса» наиболее отчетливо.
Начнем с особенностей первого ясного булгаковского упоминания большевиков в ad hoc (июль 1917 г.) примечании к ранее написанной лекции «Человечность против человекобожия»8. Находится постскриптум-«вставка» не в конце текста, а в разделе о выборе русского пути, связанном с опасностью двух вариантов человекобожеского отношения к миру: механистическому западному и мистическому восточному9. Тем самым мыслитель добавил «посредника» в прежнюю дуалистическую схему из «Света Невечернего»: германизм (немецкий протестанский имманентизм) и хлыстовство (русский православный имма-нентизм) выливаются в большевизм (немецко-русский оргиастический культ). Своеобразная концепция, связывающая в «единый узел» Германию, Распутина и большевизм, появляется неслучайно. Апокалиптическая тематика, перерастая в пророческую позицию, задает тон любым булгаковским интерпретациям текущих событий: всё что угодно может стать предвестником начала «чаемого» конца, если стремиться увидеть приближение «исторической зрелости» в «коротком и сгущенном» времени10. Её признаки С.Н. Булгаков нашел в том, что русский народ борется в своей душе и на полях сражений с союзом восточного и западного хлыстовства, т.е. с «большевизмом». Употребляет он этот термин в
6 См. об этом подробнее: Калмыкова И.В., Мартинкус П.П. Апофатика общественных идеалов в сборнике С.Н. Булгакова «Два града» // Социально-гуманитарные знания. 2017. № 12. С. 240-246 [6].
7 См.: Булгаков С.Н. Свет Невечерний. С. 22, 351-352.
8 Булгаков С.Н. Человечность против человекобожия (Историческое оправдание англо-русского сближения) // Булгаков С.Н. Труды по социологии и теологии. Т. 2. М.: Наука, 1997. С. 257, прим. 2 [7].
9 Там же. С. 253-257.
10 См.: Булгаков С.Н. Свет Невечерний. С. 351-352.
кавычках, поскольку большевизм лишь «связь», не имеющая самостоятельного существования. Кроме того, оба вида хлыстовства являются извращением христианства (т.е. у них нет сущности), а потому большевизм вдвойне «отсутствует». Таким образом, первый тип отсутствия заключается в том, что большевизм - это проявление других феноменов (двух вариантов человекобожия). Вероятно, осознав это, в опубликованной через два месяца статье «Христианство и социализм» С.Н. Булгаков не упоминает о большевиках вовсе.
Новая ситуация, сложившаяся после Октябрьской революции, внесла свои коррективы: С.Н. Булгаков занимает по отношению к Советской власти «выжидательно-игнорирующую» позицию. Хотя сразу после московских событий начала ноября 1917 г. он выступал на Поместном Соборе с алармистскими заявлениями и явным осуждением большевиков, спустя уже несколько дней мыслитель стал говорить спокойнее: задача Церкви «определяется не бойкотом неугодной власти, а великой ответственностью перед Богом за народ»11, а потому необходимо сохранить возможность будущей связи Церкви и Государства. Но советские органы власти С.Н. Булгаков считал нелегитимными12, ориентируясь, вероятно, на ускоренную большевиками подготовку выборов во Всероссийское Учредительное собрание. В декабрьском патриаршем послании, изданном, видимо, в булгаковской редакции13, также нет прямых выпадов против большевиков, противостоять «смуте духовной» он предлагает путем объединения верующих вокруг Патриарха14. Вторя этому посланию, в письме к В.В. Розанову от 22 декабря 1917 г. С.Н. Булгаков хотя и пишет о факте «мы побеждены», но утверждает о мессианском предназначении русского народа15. Именно уверенность в будущем России не позволяла С.Н. Булгакову с ноября 1917 г. разглядеть большевизм с эсхатологической точки зрения. Поэтому мы можем обозначить второй тип отсутствия большевизма в его размышлениях: большевизм - это незначимый этап русской истории, т.е. Советская власть - краткий переходный период. Даже январские события 1918 г., связанные с Декретом СНК «Об отделении церкви от государства и школы от церкви», не стали для Булгакова «отрезвляющими». Оценивая антицерковные шаги как
11 См.: Деяние сорок первое [Стенограмма заседания Собора ПРЦ 13 ноября 1917 г.] // Деяния Священного Собора Православной Российской Церкви 1917-1918 гг. Т.4 (Ч.1). М.: Изд. Новоспасского монастыря, 1996. С. 12 [8].
12 См.: Деяние пятидесятое [Стенограмма заседания Собора ПРЦ от] 24 ноября 1917 г. // Деяния Священного Собора Православной Российской Церкви 1917-1918 гг. Т.4 (Ч.2). М.: Изд. Новоспасского монастыря, 1996. С. 147 [9].
13 Булгаков [С.Н. Письмо П.А.] Флоренскому [от 18.12.1917] // Переписка свщ. П.А. Флоренского со свщ. С.Н. Булгаковым: Архив священника П.А. Флоренского. Вып.4. Томск: Водолей, 2001. С. 138 [10].
14 См.: Послание Святейшего Патриарха Тихона о вступлении на Патриарший Престол Православной Российской Церкви [18.12.1917 г.] // Акты Святейшего Тихона, Патриарха Московского и всея России, позднейшие документы и переписка о каноническом преемстве высшей церковной власти. 1917-1943 гг. / сост. М.Е. Губонин. М.: Изд-во Православного Свято-Тихоновского Богословского института, 1994. С. 70-71 [11].
15 См.: Булгаков С.Н. [Письмо] В.В. Розанову [от 22.12.1917 г.] // Кейдан Взыскующие града. Хроника частной жизни русских религиозных философов в письмах и дневниках. М.: Школа «Языки русской культуры», 1997. С. 678 [12].
чью-то «грандиозную провокацию» с неизвестными целями16, он, видимо, не одобрял прямое размежевание Церкви с большевиками, опасаясь развязать руки
17
«лукавой власти» .
Но начиная с февраля 1918 г. надежды С.Н. Булгакова на быстрое «исправление» ситуации совершенно слабеют. Причинами послужили, вероятно, разочарование в деятельности Поместного Собора по решению важнейших церковных проблем18, а также «дар» мыслителя как апокалиптического «пророка». Пытаясь понять быстроменяющиеся военно-политические события, С.Н. Булгаков «мечется» от признания возможности возрождения «ветхозаветного царства» в России к предположению о полном исчезновении русской государственности19. В результате по окончанию работы Собора Булгаков решил выступить с программными диалогами «На пиру богов» (апрель - май 1918 г.), фиксирующими по сути его колебания.
Тема большевизма в диалогах хотя и обсуждается с самого начала, но постепенно уходит из разговора20, сменяясь церковной проблематикой и апофеозом христианских сил в заключительной сцене, приуроченной к пасхальной ночи 1918 г. Булгаковский герой Дипломат последовательно не участвует в этом единении, выражая позицию «идейного большевизма»21, несмотря даже на то, что он большевиком не является. Что здесь подразумевал С.Н. Булгаков, мы поясним ниже, анализируя его лекцию 1919 г. «Духовные корни большевизма». Здесь же отметим, что анализ революционной ситуации Дипломатом в стиле искушения Христа в пустыне хлебами22 эксплицирует третий тип отсутствия большевизма. Булгаковский герой показывает социально-экономическую необходимость революции, рассматривая её как продолжение Мировой войны23. Однако Дипломат специально замечает, что, хотя у Февраля были причины (война и кризис самодержавия), у него не было движущих сил (конкретных исполнителей)24. То же размышление можно перенести и на Советскую власть: характеристика революционной ситуации после Октября как «солдатчины» и «всеобщего одичания», которое «объявили социализмом и наименовали «дик-
16 См.: Булгаков [С.Н. Письмо П.А.] Флоренскому [от 28.01.1918] // Переписка свщ. П.А. Флоренского со свщ. С.Н. Булгаковым... . С. 148 [13].
17 См.: Деяние семьдесят четвертое [Стенограмма заседания Собора ПРЦ от] 31 января 1917 г. // Деяния Священного Собора Православной Российской Церкви 1917-1918 гг. Т.6. М.: Изд. Новоспасского монастыря, 1996. С. 193-194 [14].
18 См.: Булгаков [С.Н. Письмо П.А.] Флоренскому [от 30.03 (12.04).1918] // Переписка свщ. П.А. Флоренского со свщ. С.Н. Булгаковым.. С. 157 [15].
19 См.: Булгаков [С.Н. Письмо П.А.] Флоренскому [от 21.02 (06.03).1918] // Переписка свщ. П.А. Флоренского со свщ. С.Н. Булгаковым. С. 151 [16].
20 В первом и втором диалоге большевиков упоминают 34 раза, в третьем и четвертом - 27 раз, в пятом - 5 раз и в заключении не упоминают вовсе.
21 См.: Булгаков С.Н. На пиру богов. Pro et contra. Современные диалоги // Булгаков С.Н. Сочинения. Т. 2. М.: Наука, 1993. С. 566 [17].
22 Там же. С. 566.
23 Там же. С. 575.
24 См.: Булгаков С.Н. На пиру богов. Pro et contra. Современные диалоги. С. 580.
татурой пролетариата»25, говорит о том, что у новой власти, в силу её стихийного характера, нет вождя-протагониста.
Уже в статье 1914 г. «Русская трагедия»26 С.Н. Булгаков утверждал, что политика не может подняться до уровня трагедии, поскольку под последней он понимал выход истории за свои пределы путем персонификации сил добра и зла27. Из текста статьи понятно, почему злу трудно породить своё полное воплощение (Антихриста): все главные герои «Бесов» Ф.М. Достоевского (представляющие различные формы зла) характеризуются Булгаковым как находящиеся в «мучительном параличе личности», поскольку у них вместо «лица -личина, маска»28. Иначе говоря, зло характеризуется тем, что оно делает из людей то, чего нет, а потому человеческие тела становятся орудиями для слепой злой силы. Вспомнивший «свои пугачевские были»29 народ - это и есть нормальный «русский большевизм». Таким образом, третий тип - это отсутствие субъекта в большевизме.
Этот тип подтверждается анализом антимодернистской позиции булга-ковского Боевого генерала, явного антагониста Дипломата. Этот герой показывает, что причина русского бунта в том вакууме, который образовался после падения православного царства. Пустоту нужно было чем-то заполнить, и большевизм - это попытка выйти из состояния бездуховности революции, опыт создания новой теократии (хотя и с приставкой «лже-»), социалистического царства, ненавидящего все «правовое» так же, как его ненавидело самодержавие. В этом проявляется исконность, самобытность, почвенность (естественно, вывернутые наизнанку) русского большевизма, который реакционному Боевому генералу представляется меньшим злом (и спасительной центральной властью) для России, чем правовая демократия30. Поэтому «нормального» субъекта революции нет, а есть русский народ, находящийся в состоянии «сумасшедшего Аякса», делающий «глупости и безумия» не по своей воле, а потому что у него отняли веру те, кто толкует о правовом государстве31.
Из политической коллизии текста, в котором «идейный большевик» выражается антибольшевистски, а защитник самодержавия поддерживает Советскую власть, призван освободить читателя диалогов мистико-церковный анализ ситуации, предпринятый Беженцем. Само имя этого героя связывает его с эсхатологией: еще в лекции 1915 г. С.Н. Булгаков назвал «странниками и пришельцами» всех, кто полон апокалиптических предчувствий32. Исходя из главной темы ре-
25 См.: Булгаков С.Н. На пиру богов. Pro et contra. Современные диалоги. С. 576.
26 См.: Булгаков С.Н. Русская трагедия // Булгаков С.Н. Сочинения. Т. 2. М.: Наука, 1993. С. 500 [18].
27 См.: Булгаков С.Н. Апокалиптика и социализм // Булгаков С.Н. Сочинения. Т. 2. М.: Наука, 1993. С. 416 [19].
28 См.: Булгаков С.Н. Русская трагедия. С. 503.
29 См.: Булгаков С.Н. На пиру богов. Pro et contra. Современные диалоги. С. 588.
30 Там же. С. 578-579.
31 Там же. С. 582-584.
32 См.: Булгаков С.Н. Война и русское самосознание // Русские философы о войне. М.: Жуковский: Кучково поле, 2005. С. 336 [20].
чей «апокалиптического мистика» - антихристианского «заговора», можно сформулировать четвертый тип отсутствия большевизма (углубляющий третий): новая власть - симптом ожидаемого Антихриста. Беженец обнаруживает некую «жертвенную обреченность» России, выпадающую «на долю достойнейших, а ... не бездарностей»33. Предреволюционное десятилетие лишь подтверждает это предположение: вместо теократического пророка, предсказанного В.С. Соловьевым, пришел Распутин; потом произошла война с Германией (Вильгельмом II), а затем и «революция с душой Азефа»34. Большевики, подписавшие Брестский мир накануне победы Антанты, как раз и являются двойными предателями - они выдали Россию врагу35 и одновременно мечтают (в лице «революционных славянофилов» «от Бакунина до Ленина») раздуть пожар мировой революции36. В качестве эсхатологического симптома-предвестника (а не самого персонифицированного зла) большевики характеризуются как существа «без духа», обладающие «только низшими душевными способностями, особой разновидностью дарвиновских обезьян»37. Но сами они лишь готовят приход Врага, о чем особенно ясно С.Н. Булгаков говорит, анализируя поэму А. Блока «Двенадцать»: снежный «Исус» являющийся «самозванцем», внутри которого «лишь одно темное пятно»38, ведет большевиков вовсе не в Грядущий Град.
«Мистический» анализ булгаковского Беженца показывает, что падение России (окончание константиновской эры для православной Церкви) - это необходимое испытание, открывающее путь к осуществлению эсхатологических христианских пророчеств. На стороне «князя мира сего» выступили не только внешние враги России, но и ее внутренние антирелигиозные силы: кадеты, революционно (т.е. антиклерикально) настроенные интеллигенты, псевдорелигиозные движения типа хлыстовства и т.д. Спасти (т.е. осуществить «трагедию истории» правильно) может только укрепление веры в живого Христа, осуществляемое в «пасхальном» апофеозе диалогов, и единение Церквей. Перед лицом будущего единого Врага равновеликие части единой Церкви, сохраняя собственное ревностное своеобразие, должны объединиться в братский союз. Но этот проект С.Н. Булгаков осознает как своеобразный «интернационализм», который проповедовали русские мыслители от Чаадаева вплоть до «нынешних товарищей», а потому неслучайно он называет подобные мысли «религиозной неврастенией» и даже «современным хлыстовством»39. Понимая, что официальная Церковь не идет по пути единения, отказываясь решать догматические вопросы40, к маю 1918 г. мыслитель пришел к мнению, что историческое «гос-
33 См.: Булгаков С.Н. На пиру богов. Рго й соп1га. Современные диалоги. С. 581.
34 Там же. С. 596.
35 Там же. С. 586.
36 Там же. С. 606.
37 Там же. С. 573.
38 Там же. С. 597.
39 Там же. С. 621-622.
40 Там же. С. 614-616.
ударственное» Православие уже умерло: начался «катакомбный» (предапока-липтический) период её истории. Большевики поэтому хотя и один из главных симптомов будущего великого противостояния христиан и Антихриста, но все-таки лишь один и не последний шаг к нему.
Таким образом, аберрация теоретического зрения С.Н. Булгакова, упорно не замечающего основное событие русской истории, последовательна: пока не было явления Антихриста, мир находится накануне Апокалипсиса. Об этом мыслитель пламенно заявляет в мае 1918 г. в статье с соответствующим названием -«Накануне», в которой он обвиняет православие в «историческом бессилии». Кризис Церкви породил «темные силы» (в том числе и «народный большевизм»), от которых она защищается лишь своеобразным охранительством и оппортуниз-мом41. С.Н. Булгаков почти открыто декларирует необходимость «революции» в церковном сознании, намекая на то, что хотя бы частично Церковь уже увидела «новое Небо и новую Землю» (Откр. 21:1). Поэтому надо церковно самоопределиться («отвергнуть или принять» новый мир), чтобы начать решать главный вопрос о «разделении и воссоединении церквей»42. Если статья «Свобода и Церковь», вышедшая в Киеве в октябре 1918 г., действительно принадлежит о. Сергию Булгакову, то в ней он развивает «революционные» взгляды, утверждая необходимость будущего отделения Церкви от Государства (хотя и не полного отстранения от него). Всё, что делают «русские большевики», нужно делать, но постепен-но43. Тем самым мыслитель почти открыто признает не саму Советскую власть, а направление её деятельности: недопустимо прекращать изменения, устанавливающие «новое церковное сознание». Именно в духе подобных размышлений позитивный момент новой власти был «обнаружен» о. Сергием в 1923 г.
Для «крымского периода» до 1922 г. по интересующей нас теме существует только один полный текст булгаковской статьи «О святых мощах (По поводу их поругания)» (конец 1918 г. - июль 1919 г.). Начав с обвинения большевиков в «ярости синагоги»44 и «дыхании антихристовом», о. Сергий не разбирает подробно45 вопрос о том, почему «торжествующему хаму», «сынам лжи» и «слугам антихристовым»46 не следует осквернять святые мощи (что бы-
41 См.: Булгаков С.Н. Накануне // Исследования по истории русской мысли. Ежегодник за 1998 год. М., 1998. С. 310-311, 315 [21].
42 Там же. С. 314-315.
43 См.: Локтева О.К. С.Н. Булгаков в Киеве осенью 1918 года // С.Н. Булгаков: Pro et contra. Личность и творчество Булгакова в оценке русских мыслителей и исследователей. СПб.: Изд-во Христианского гуманитарного института, 2003, С. 211 [22].
44 Подразумеваются большевистские вожди - «сыновья иудейской диаспоры» (см.: Булгаков С.Н. Старое и новое. С. 106). Тема «большевизм как еврейство» требует дополнительного исследования и в данной статье не отражена.
45 Естественно, Булгаков не может совсем оставить этот вопрос (см.: Булгаков С.Н. О святых мощах (По поводу их поругания) // Булгаков С.Н. Труды по социологии и теологии. Т. 2. М.: Наука, 1997. С. 502, 526 [23]).
46 Причем под ними понимаются не только большевики, но и «еретики и сектанты, - толстовцы, штундисты и под», которые «за ними скрываются и с ними сливаются» (там же, С. 526).
ло бы, думаем, вполне ожидаемо). Вместо этого он поясняет, что любые антицерковные удары «суть .поучения, уроки и вопросы, требующие для себя от-вета»47: мыслитель видит только Церковь, которая должна самоопределиться -в чем святость мощей и в чем суть христианского отношения к плоти. Эта тенденция решать догматические вопросы в связи со «знаковыми» (мистическими) событиями мешает мыслителю видеть «голые факты», так как любые факты должны что-то значить. Поскольку начиная с 1918 г. события перестали удовлетворять его ожидания в отношении предназначения России (ведь в ней
48
утвердилось нечто «сатанинское» ), то теперь он их интерпретирует как «попущение» Промыслителя для постановки церковных вопросов. Такое изменение перспективы, вероятно, связано с пониманием того, что «мнимая победа наглости и злобы» неверующих надолго утвердилась в русской действительности, поэтому остается изменять церковную жизнь. Это еще один явный шаг к «примирительным» идеям 1923 г. Но пока он формулирует пятый тип отсутствия (сопутствующий четвертому) - большевизм есть симптом внутреннего церковного кризиса49. Поэтому так же, как метафизически существует только свет, для Грядущего Града важна исключительно деятельность Церкви. Какие именно силы до прихода Антихриста бросают ей «вызов» - не так важно, важны христианские ответы. Думаем, именно об этом С.Н Булгаков писал в московских диалогах, а также в статьях «Накануне» и «Свобода и Церковь».
Во время успехов «Московского похода» ВСЮР о. Сергий Булгаков ясно сформулировал шестой тип отсутствия в докладе «Духовные корни большевизма»50, прочитанном 22 сентября (5 октября) 1919 г. на заседании РФО в Симферополе. В стиле речей Дипломата, «идейного большевика» из диалогов 1918 г., этот тип заключается в отсутствии русского национального характера у большевизма. Доклад симптоматично начинается с последнего сна Раскольникова о конце света. Тем самым о. Сергий хочет показать, что эсхатологическое пророчество Ф.М. Достоевского о «моровой язве» сбывается, несмотря на близкое уничтожение Советской власти. Большевизм - это явление мирового масштаба, подготовленное всей новоевропейской, т.е. антицерковной, историей. Сама Советская власть интересует Булгакова как проявление чужой «заразы», а потому термин «русский большевизм» распадается в его интерпретации на две части -
47 См.: Булгаков С.Н. О святых мощах (По поводу их поругания). С. 501-502.
48 В первом абзаце статьи «О святых мощах» это слово употребляется три раза (см.: См.: Булгаков С.Н. О святых мощах (По поводу их поругания). С. 501).
49 См.: Булгаков С.Н. Накануне. С. 311.
50 О его содержании мы знаем из газетных свидетельств очевидцев, найденных С.Б. Филимоновым (см.: Статья корреспондента газеты «Таврический голос» Б. Ивинского «Духовные корни большевизма: содержание доклада проф. о. Сергия Булгакова» [24.09 (07.10) 1919 г.] // Филимонов С.Б. Из прошлого русской культуры в Крыму: Поиски и находки историка-источниковеда. Симферополь: Нижняя Орианда, 2010. С. 131-135 [24]; Заметка корреспондента газеты «Южные ведомости» «Духовные корни большевизма»: лекция С.Н. Булгакова [24.09 (07.10) 1919 г.] // Там же. С. 136-137 [25]; Статья корреспондента газеты «Южные ведомости» «Экзекуторы» [26.09 (09.10) 1919 г.] // Там же. С. 138-140 [26]).
внешнюю и внутреннюю, т.е. «русский» и «большевизм». «Русский» означает страшное демоническое народное начало, которое в рамках государственности прорывалось только в стихийных народных волнениях, будучи просто «слепой, лютой силой». Как любая сила, она может быть побеждена другой силой, а значит, есть реальная возможность устранить её с горизонта современной истории. Другая же часть - сущностный большевизм. Он не имеет отношения к «горилле с пулеметом», властвующей в России, поскольку выражает собой лишь «величественные контуры» народобожия и, в перспективе, человекобо-жия. Вся новоевропейская история от Реформации до Конта, Фейербаха и Маркса представляла реализацию хилиастической мечты о мессианском царстве и его главе - обожествленном народе или сверхчеловеке. Эта идея может быть реализована в Германии: большевизм вполне может иметь «человеческое лицо», но это Антихрист, дающий генеральное сражение христианскому миру.
В связи с тем, что мыслитель своеобразно понимает сущность большевизма, Ленин или Троцкий просто не могли за несколько месяцев «заразить» им русский народ. Они суть лишь «послушное, ничтожное и случайное орудие в руках этой заразы»51. Распространителей большевизма в России надо искать в русской западнической интеллигенции. Именно они подготовили благодатную почву для «большевистских извергов», подвергая Церковь несправедливым нападкам с атеистических позиций52. Русские большевики для Булгакова даже лучше, потому что они суть «внешний» (по крайней мере, «в массе») большевизм, а интеллигенция - «внутренний». Последняя должна самоопределиться и сделать выбор между Церковью и приближающимся Антихристом. Поэтому ожидаемый захват белыми Москвы не решит тех проблем, которые были поставлены русской революцией: пока остается только надеяться на Бога, который ведет Россию и поможет ей выполнить её великую миссию противоборства мировому «большевизму» (т.е. антихристовому Welfare State).
Таким образом, снова Советская власть оказывается «пустым местом», тем, чего нет, поскольку не она всё это начала и не она всё это закончит. Большевики представляют собой лишь «этнографическую муть», поднявшуюся «со дна сплава темной стихии желтого Востока - монгольской расы, северных народов и славянства»53. Если о. Сергий Булгаков их и видит, то не как тех, кто ведет за собой массы, а как преходящий «бунт», который не может победить. Если бы мыслитель признал автохтонность Советской власти или придал ей больше субстанциональности, ему пришлось бы менять свои представления о
51 См.: Статья корреспондента газеты «Таврический голос» Б. Ивинского «Духовные корни большевизма: содержание доклада проф. о. Сергия Булгакова» [24.09 (07.10) 1919 г.]. С. 132.
52 Как поясняет Булгаков, неуважение к мощам началось вовсе не с Советской власти, а с Чернышевского, а атеистические тенденции распространялись и Л.Н. Толстым. Автор же статьи «Экзекуторы» сравнивает булгаковский «духовный трибунал» над интеллигенцией с «большевистскими застенками».
53 См.: Статья корреспондента газеты «Таврический голос» Б. Ивинского «Духовные корни большевизма. С. 134-135.
богоизбранности России, на что он не был готов даже после двух лет гражданской войны. Но все изменилось, когда в середине ноября 1920 г. РККА заняла Крым и начался масштабный красный террор, угасший только через год.
В связи с обозначенной темой отметим лишь факт «обнаружения» о. Сергием окончательной победы большевиков (т.е. падение «нашей Византии» и «гибели России»), зафиксированный в известном «последнем» письме П. Флоренскому (сентябрь 1922 г.)54. Для Булгакова это означало, что «России, на которую раскованный сатана выпустил всех демонов своих»55, больше нет, есть только «святой остаток», который каким-то образом должен осуществить то, что не удалось всей России. Эти мысли о. Сергий Булгаков оформил в крымских диалогах 1922 г. «У стен Херсониса». Видимо, неслучайно действие происходит где-то в районе Херсонисского монастыря и мыса Фиолента. Хотя между ними большое расстояние и из одного места нельзя видеть оба эти объекта, но в Херсонисском и в Георгиевском монастырях (из последнего мыс Фи-олента как раз виден) находились в 1921 г. концентрационные лагеря, в первом из которых содержались священнослужители. Думаем, на это обстоятельство намекают первые строки диалога, в которых устанавливается одновременная святость этой земли и теперешний потоп «из грязи и крови»: сосуществование купели святого Владимира и «воронк[и], ведущ[ей] в центр земли»56. Вероятно, о. Сергий хотел сказать, что Россия началась в Херсонисе с крещения кн. Владимира и последовательно закончилась в нём же, в монастырском концлагере для священников.
В диалогах 1922 г. о. Сергий, видимо, осуществляет разговор с самим собой (т.е. реализует платоновскую диалектику), противопоставляя свои современные и прошлые взгляды. Мысль Булгакова окончательно склоняется к фиксации «факта смерти» исторического православия, недавними признаками умирания которой были Распутин, Патриарх и большевизм57. В связи с этим его позиция изменяется: сейчас нужна не чудесная вера в спасение, а ежедневная работа по созданию единой Вселенской Христовой Церкви, составленной из западной и восточной её половин58. Что касается большевизма, то в диалоге суммируются те типы отсутствия, о которых мы говорили. Наиболее яркое выражение эта «сумма» получила в цитате, послужившей эпиграфом для нашей статьи59. Но здесь же ясно обозначен ход мысли, который уже через год приведет к более взвешенной позиции по отношению к Советской власти. Поскольку
54 Булгаков [С.Н. Письмо П.А.] Флоренскому [от 17.08 -01.09.1922] // Переписка свщ. П.А. Флоренского со свщ. С.Н. Булгаковым: Архив священника П.А. Флоренского. Вып. 4. Томск: Водолей, 2001. С. 165, 184, 185 [27].
55 Булгаков С.Н. Ялтинский дневник // С.Н. Булгаков: Pro et contra. СПб.: Изд-во Христианского гуманитарного института. 2003. С. 116 [28].
56 Булгаков С.Н. У стен Херсониса. Диалоги // Булгаков С.Н. Труды по социологии и теологии. Т. 2. М.: Наука, 1997. С. 351 [29].
57 Там же. С. 365, 423.
58 Булгаков С.Н. У стен Херсониса. Диалоги. С. 457-458.
59 Там же. С. 352.
речь идет о «римском искушении» (а позднее об экуменизме), его можно охарактеризовать (и герои диалогов 1918 и 1922 гг. так и делают) как церковный «Третий Интернационал». Но если в 1918 г. мыслитель ничего не мог возразить обвинению (предъявляемому и самому себе) в «хлыстовстве», кроме ссылки на угрозу Антихриста, то в 1922 г. он отвечает следующее: «Но разве бывало в русской истории такое полное крушение национальных упований, Третьего Рима, подгнившего в корне и рухнувшего без сопротивления, и оба они, Третий Рим и Третий Интернационал, смотрятся друг в друга, диалектически соединенные да и нет. И, очевидно, нужен синтез, который был бы и да, и нет!» [29, с. 495]. Именно этот синтез попытался осуществить о. Сергий в статье 1923 г. «Старое и новое», показывая, что интернационализм Советской власти надо понимать как свидетельство (впрочем, искаженное) о следующем шаге русского народа к его исторической судьбе - судьбе христианского всечелове-чества. Тем самым вместо некоего quantité négligeable («ничтожества») о. Сергий все же увидел в русском большевизме силу, которая окольным путем ведет к реализации Грядущего Града. Иначе говоря он увидел в Советской власти «хитрость истории», которую действительно можно «понять и принять».
Список литературы
1. Булгаков С.Н. Старое и новое // Вестник ПСТГУ II: История. История Русской Православной Церкви. 2013. Вып. 1 (50). С. 96-128.
2. Засядь-Волк Е.Я. «Россия, как ты погибла?..» С.Н. Булгаков о революции 1917 года // Вестник Челябинского государственного университета. Сер. История. 2008. № 35. С. 180-188.
3. Булгаков С.Н. Свет Невечерний // Булгаков С.Н. Первообраз и образ. Т. 1. СПб.: ООО «ИНАПРЕСС». М.: Искусство, 1999. 416 с.
4. Булгаков С.Н. Христианство и социализм // Булгаков С.Н. Труды по социологии и теологии. Т. 2. М.: Наука, 1997. С. 264-285.
5. Булгаков С.Н. Русские думы // Русские философы о войне: Ф.М. Достоевский, Вл. Соловьев, Н.А. Бердяев, С.Н. Булгаков, Е.Н. Трубецкой, С.Л. Франк, В.Ф. Эрн. М.; Жуковский: Кучково поле, 2005. С. 303-315.
6. Калмыкова И.В., Мартинкус П.П. Апофатика общественных идеалов в сборнике С.Н. Булгакова «Два града» // Социально-гуманитарные знания. 2017. № 12. С. 240-246.
7. Булгаков С.Н. Человечность против человекобожия (Историческое оправдание англорусского сближения) // Булгаков С.Н. Труды по социологии и теологии. Т. 2. М.: Наука, 1997. С. 236-263.
8. Деяние сорок первое [Стенограмма заседания Собора ПРЦ 13 ноября 1917 г.] // Деяния Священного Собора Православной Российской Церкви 1917-1918 гг. Т. 4 (Ч. 1). М.: Изд. Новоспасского монастыря, 1996. 176 с.
9. Деяние пятидесятое [Стенограмма заседания Собора ПРЦ 24 ноября 1917 г.] // Деяния Священного Собора Православной Российской Церкви 1917-1918 гг. Т.4 (Ч.2). М.: Изд. Новоспасского монастыря, 1996. 184 с.
10. Булгаков [С.Н. Письмо П.А.] Флоренскому [от 18.12.1917] // Переписка свщ. П.А. Флоренского со свщ. С.Н. Булгаковым: Архив священника П.А. Флоренского. Вып. 4. Томск: Водолей, 2001. С. 136-139.
11. Послание Святейшего Патриарха Тихона о вступлении на Патриарший Престол Православной Российской Церкви [18.12.1917 г.] // Акты Святейшего Тихона, Патриарха Московского и всея России, позднейшие документы и переписка о каноническом преемстве
высшей церковной власти. 1917-1943 гг. / сост. М.Е. Губонин. М.: Изд-во Православного Свято-Тихоновского Богословского института, 1994. С. 70-71.
12. Булгаков С.Н. [Письмо] В.В. Розанову [от 22.12.1917 г.] // Кейдан В.И. Взыскующие града. Хроника частной жизни русских религиозных философов в письмах и дневниках. М.: Школа «Языки русской культуры», 1997. С. 678-679.
13. Булгаков [С.Н. Письмо П.А.] Флоренскому [от 28.01.1918] // Переписка свщ. П.А. Флоренского со свщ. С.Н. Булгаковым: Архив священника П.А. Флоренского. Вып. 4. Томск: Водолей, 2001. С. 146-149.
14. Деяние семьдесят четвертое [Стенограмма заседания Собора ПРЦ от] 31 января 1917 г. // Деяния Священного Собора Православной Российской Церкви 1917-1918 гг. Т. 6. М.: Изд. Новоспасского монастыря, 1996. 284 с.
15. Булгаков [С.Н. Письмо П.А.] Флоренскому [от 30.03 (12.04).1918] // Переписка свщ. П.А. Флоренского со свщ. С.Н. Булгаковым: Архив священника П.А. Флоренского. Вып. 4. Томск: Водолей, 2001. С. 156-159.
16. Булгаков [С.Н. Письмо П.А.] Флоренскому [от 21.02 (06.03).1918] // Переписка свщ. П.А. Флоренского со свщ. С.Н. Булгаковым: Архив священника П.А. Флоренского. Вып. 4. Томск: Водолей, 2001. С. 150-152.
17. Булгаков С.Н. На пиру богов. Pro et contra. Современные диалоги // Булгаков С.Н. Сочинения. Т. 2. М.: Наука, 1993. C. 564-626.
18. Булгаков С.Н. Русская трагедия // Булгаков С.Н. Сочинения. Т. 2. М.: Наука, 1993. С. 499-526.
19. Булгаков С.Н. Апокалиптика и социализм // Булгаков С.Н. Сочинения. Т. 2. М.: Наука, 1993. С. 368-434.
20. Булгаков С.Н. Война и русское самосознание // Русские философы о войне: Ф.М. Достоевский, Вл. Соловьев, Н.А. Бердяев, С.Н. Булгаков, Е.Н. Трубецкой, С.Л. Франк, В.Ф. Эрн. М.; Жуковский: Кучково поле, 2005. С. 332-384.
21. Булгаков С.Н. Накануне // Исследования по истории русской мысли. Ежегодник за 1998 год. М.: ОГИ, 1998. С. 310-315.
22. Локтева О.К. С.Н. Булгаков в Киеве осенью 1918 года // С.Н. Булгаков: Pro et contra. Личность и творчество Булгакова в оценке русских мыслителей и исследователей. СПб.: Изд-во Христианского гуманитарного института, 2003. С. 196-211.
23. Булгаков С.Н. О святых мощах (По поводу их поругания) // Булгаков С.Н. Труды по социологии и теологии. Т. 2. М.: Наука, 1997. С. 501-527.
24. Статья корреспондента газеты «Таврический голос» Б. Ивинского «Духовные корни большевизма: содержание доклада проф. о. Сергия Булгакова» [24.09 (07.10) 1919 г.] // Филимонов С.Б. Из прошлого русской культуры в Крыму: Поиски и находки историка-источниковеда. Симферополь: Нижняя Орианда, 2010. С. 131-135.
25. Заметка корреспондента газеты «Южные ведомости» «Духовные корни большевизма»: лекция С.Н. Булгакова [24.09 (07.10) 1919 г.] // Филимонов С.Б. Из прошлого русской культуры в Крыму: Поиски и находки историка-источниковеда. Симферополь: Нижняя Орианда, 2010. С. 136-137.
26. Статья корреспондента газеты «Южные ведомости» «Экзекуторы» [26.09 (09.10) 1919 г.] // Филимонов С.Б. Из прошлого русской культуры в Крыму: Поиски и находки историка-источниковеда. Симферополь: Нижняя Орианда, 2010. С. 138-140.
27. Булгаков [С.Н. Письмо П.А.] Флоренскому [от 17.08-01.09.1922] // Переписка свщ. П.А. Флоренского со свщ. С.Н. Булгаковым: Архив священника П.А. Флоренского. Вып. 4. Томск: Водолей, 2001. С. 161-192
28. Булгаков С.Н. Ялтинский дневник // С.Н. Булгаков: Pro et contra. Личность и творчество Булгакова в оценке русских мыслителей и исследователей. СПб.: Изд-во Христианского гуманитарного института, 2003. C. 112-143.
29. Булгаков С.Н. У стен Херсониса. Диалоги // Булгаков С.Н. Труды по социологии и теологии. Т. 2. М.: Наука, 1997. С. 351-500.
References
1. Bulgakov, S.N. Staroe i novoe [The old and the new], in Vestnik PSTGU. Seriya II, 2013, vol. 1(50), pp. 96-128.
2. Zasyad'-Volk, E.Ya. «Rossiya, kak ty pogibla?..» S.N. Bulgakov o revolyutsii 1917 goda [«Russia, how did you perish? ..» S.N. Bulgakov on the revolution of 1917], in Vestnik Chelyabinskogo gosudarstvennogo universiteta. Seriya: Istoriya, 2008, no. 35, pp. 180-188.
3. Bulgakov, S.N. Svet Nevecherniy [The Unfading Light], in Bulgakov, S.N. Pervoobraz i obraz. T. 1 [The archetype and the image. Vol. 1]. Saint-Petersburg: OOO «INAPRESS»; Moscow: Iskusstvo, 1999. 416 p.
4. Bulgakov, S.N. Khristianstvo i sotsializm [Christianity and Socialism], in Bulgakov, S.N. Trudy po sotsiologii i teologii. T. 2 [Works on Sociology and Theology. Vol. 2]. Moscow: Nauka, 1997, pp. 264-285.
5. Bulgakov S.N. Russkie dumy [Russian thoughts], in Russkie filosofy o voyne [Russian philosophers about the war]. Moscow; Zhukovskiy: Kuchkovo pole, 2005, pp. 303-315.
6. Kalmykova, I.V. Martinkus P.P. Apofatika obshchestvennykh idealov v sbornike S.N. Bulgakova «Dva grada» [Apophaticism of social ideals in S. Bulgakov's collection «Two Cities»], in Sotsial'no-gumanitarnye znaniya, 2017, no. 12, pp. 240-246.
7. Bulgakov, S.N. Chelovechnost' protiv chelovekobozhiya [Humanity against the man-God], in Bulgakov, S.N. Trudy po sotsiologii i teologii. T. 2 [Works on Sociology and Theology. Vol. 2]. Moscow: Nauka, 1997, pp. 236-263.
8. Deyanie sorok pervoe. Stenogramma zasedaniya Sobora PRTs 13 noyabrya 1917 [The forty-first act. Transcript of the meeting of the Council of the ORCh on November 13, 1917], in Deyaniya Svyashchennogo Sobora Pravoslavnoy Rossiyskoy Tserkvi 1917-1918. T. 4 (Ch. 1) [Acts of the Holy Council of the Orthodox Russian Church of 1917-1918. Vol. 4 (1)]. Moscow: Izdatel'stvo Novospasskogo monastyrya, 1996. 176 p.
9. Deyanie pyatidesyatoe. Stenogramma zasedaniya Sobora PRTs 24 noyabrya 1917 [The fiftieth act. Transcript of the meeting of the Council of the ORCh on November 24, 1917], in Deyaniya Svyashchennogo Sobora Pravoslavnoy Rossiyskoy Tserkvi 1917-1918. T. 4 (Ch. 2) [Acts of the Holy Council of the Orthodox Russian Church of 1917-1918. Vol. 4 (2)]. Moscow: Izdatel'stvo Novospasskogo monastyrya, 1996. 184 p.
10. Bulgakov, S.N. Pis'mo P.A. Florenskomu ot 18.12.1917 [Letter to P.A. Florensky of 18.12.1917], in Perepiska svshch. P.A. Florenskogo so svshch. S.N. Bulgakovym: Arkhiv svyashchennika P.A. Florenskogo. T. 4 [Correspondence of pr. P.A. Florensky with pr. S.N. Bulgakov: Archives of pr. P.A. Florensky. Vol. 4]. Tomsk: Vodoley, 2001, pp. 136-139.
11. Poslanie Svyateyshego Patriarkha Tikhona o vstuplenii na Patriarshiy Prestol Pravoslavnoy Rossiyskoy Tserkvi (18.12.1917) [Message of His Holiness Patriarch Tikhon on the Accession to the Patriarchal Throne of the Orthodox Russian Church (18.12.1917)], in Akty Svyateyshego Tikhona, Patrirakha Moskovskogo i vseya Rossii, pozdneyshie dokumenty i perepiska o kanonicheskom preemstve vysshey tserkovnoy vlasti. 1917-1943 [Acts of His Holiness Tikhon, Patriarch of Moscow and All Russia, later documents and correspondence about the canonical succession of the highest ecclesiastical authority. 1917-1943]. Moscow: Izdatel'stvo Pravoslavnogo Svyato-Tikhonovskogo Bogoslovskogo instituta, 1994, pp. 70-71.
12. Bulgakov, S.N. Pis'mo V.V. Rozanovu ot 22.12.1917 [Letter to V.V. Rozanov of
22.12.1917], in Keydan, V.I. Vzyskuyushchie grada [Seeking the City]. Moscow: Shkola «Yazyki russkoy kul'tury», 1997, pp. 678-679.
13. Bulgakov, S.N. Pis'mo P.A. Florenskomu ot 28.01.1918 [Letter to P.A. Florensky of
28.01.1918], in Perepiska svshch. P.A. Florenskogo so svshch. S.N. Bulgakovym: Arkhiv svyashchennika P.A. Florenskogo. Vyp. 4 [Correspondence of pr. P.A. Florensky with pr. S.N. Bulgakov: Archives of pr. P.A. Florensky. Issue 4]. Tomsk: Vodoley, 2001, pp. 146-149.
14. Deyanie sem'desyat chetvertoe. Stenogramma zasedaniya Sobora PRTs ot 31 yanvarya 1917 [The seventy-fourth act. Transcript of the meeting of the Council of the ORCh on January 31, 1918], in
Deyaniya Svyashchennogo Sobora Pravoslavnoy Rossiyskoy Tserkvi 1917-1918. T. 6 [Acts of the Holy Council of the Orthodox Russian Church of 1917-1918. Vol. 6]. Moscow: Izdatel'stvo Novospasskogo monastyrya, 1996. 284 p.
15. Bulgakov, S.N. Pis'mo P.A. Florenskomu ot 30.03 (12.04).1918 [Letter to P.A. Florensky of 30.03.1918 (12.04.1918)], in Perepiska svshch. P.A. Florenskogo so svshch. S.N. Bulgakovym: Arkhiv svyashchennika P.A. Florenskogo. Vyp. 4 [Correspondence of pr. P.A. Florensky with pr. S.N. Bulgakov: Archives of pr. P.A. Florensky. Issue 4]. Tomsk: Vodoley, 2001, pp. 156-159.
16. Bulgakov, S.N. Pis'mo P.A. Florenskomu ot 21.02 (06.03).1918 [Letter to P.A. Florensky of 21.02.1918 (06.03.1918)], in Perepiska svshch. P.A. Florenskogo so svshch. S.N. Bulgakovym: Arkhiv svyashchennika P.A. Florenskogo. Vyp. 4 [Correspondence of pr. P.A. Florensky with pr. S.N. Bulgakov: Archives of pr. P.A. Florensky. Issue 4]. Tomsk: Vodoley, 2001, pp. 150-152.
17. Bulgakov, S.N. Na piru bogov. Pro et contra. Sovremennye dialogi [At the Feast of Gods. Pro et contra. Contemporary Dialogues], in Bulgakov, S.N. Sochineniya, v 2 t., t. 2 [Works in 2 vol., vol. 2]. Moscow: Nauka, 1993, pp. 564-626.
18. Bulgakov, S.N. Russkaya tragediya [The Russian Tragedy], in Bulgakov, S.N. Sochineniya v 2 t, t. 2 [Works in 2 vol., vol. 2]. Moscow: Nauka, 1993, pp. 499-526.
19. Bulgakov, S.N. Apokaliptika i sotsializm [Apocalyptics and Socialism], in Bulgakov, S.N. Sochineniya, v 2 t., t. 2 [Works in 2 vol., vol. 2]. Moscow: Nauka, 1993, pp. 368-434.
20. Bulgakov, S.N. Voyna i russkoe samosoznanie [The War and Russian identity], in Russkie filosofy o voyne [Russian philosophers about the war]. Moscow; Zhukovskiy: Kuchkovo pole, 2005, pp. 332-384.
21. Bulgakov, S.N. Nakanune [On the eve], in Issledovaniya po istorii russkoy mysli. Ezhegodnikza 1998god [Studies on the history of Russian thought. Yearbook for 1998]. Moscow: OGI, 1998, pp. 310-315.
22. Lokteva, O.K. S.N. Bulgakov v Kieve osen'yu 1918 goda [S.N. Bulgakov in Kiev in the autumn of 1918], in S.N. Bulgakov: Pro et contra. Saint-Petersburg: Izdatel'stvo Khristianskogo gumanitarnogo instituta, 2003, pp. 196-211.
23. Bulgakov S.N. O svyatykh moshchakh (Po povodu ikh poruganiya) [On the holy relics (About their mockery)], in Bulgakov, S.N. Trudy po sotsiologii i teologii. T. 2 [Works on Sociology and Theology. Vol. 2]. Moscow: Nauka, 1997, pp. 501-527.
24. Stat'ya korrespondenta gazety «Tavricheskiy golos» B. Ivinskogo «Dukhovnye komi bol'shevizma: soderzhanie doklada prof. o. Sergiya Bulgakova» [The article of the correspondent of the newspaper «Tavrichesky golos» B. Ivinsky «Spiritual roots of Bolshevism: the content of prof. f. Sergius Bulgakov's report»], in Filimonov, S.B. Izproshlogo russkoy kul'tury v Krymu [From the past of Russian culture in Crimea]. Simferopol': Nizhnyaya Orianda, 2010, pp. 131-135.
25. Zametka korrespondenta gazety «Yuzhnye vedomosti» «Dukhovnye korni bol'shevizma»: lektsiya S.N. Bulgakova [The note by the correspondent of the newspaper «Yuzhnye Vedomosti» «The Spiritual Roots of Bolshevism»: S.N. Bulgakov's lecture], in Filimonov, S.B. Iz proshlogo russkoy kul'tury v Krymu [From the past of Russian culture in Crimea]. Simferopol': Nizhnyaya Orianda, 2010, pp. 136-137.
26. Stat'ya korrespondenta gazety «Yuzhnye vedomosti» «Ekzekutory» [The article of the correspondent of the newspaper «Yuzhnye Vedomosti» «Executors»], in Filimonov, S.B. Iz proshlogo russkoy kul'tury v Krymu [From the past of Russian culture in Crimea]. Simferopol': Nizhnyaya Orianda, 2010, pp. 138-140.
27. Bulgakov, S.N. Pis'mo P.A. Florenskomu ot 17.08 - 01.09.1922 [Letter to P.A. Florensky of 17.08 - 01.09.1922], in Perepiska svshch. P.A. Florenskogo so svshch. S.N. Bulgakovym: Arkhiv svyashchennika P.A. Florenskogo. Vyp. 4 [Correspondence of pr. P.A. Florensky with pr. S.N. Bulgakov: Archives of pr. P.A. Florensky. Issue 4]. Tomsk: Vodoley, 2001, pp. 161-192.
28. Bulgakov, S.N. Yaltinskiy dnevnik [The Yalta Diary], in S.N. Bulgakov: Pro et contra. Saint-Petersburg: Izdatel'stvo Khristianskogo gumanitarnogo instituta, 2003, pp. 112-143.
29. Bulgakov, S.N. U sten Khersonisa. Dialogi [At the walls of Chersonese. Dialogs], in Bulgakov, S.N. Trudy po sotsiologii i teologii. T. 2 [Works on Sociology and Theology. Vol. 2]. Moscow: Nauka, 1997, pp. 351-500.
