CC BY
176
ЭКОНОМИКА И УПРАВЛЕНИЕ
УДК 332.1
Е. А. Прокопьев, А. Е. Курило
ОЦЕНКА ВЛИЯНИЯ ПРИГРАНИЧНОГО ПОЛОЖЕНИЯ НА СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКОЕ РАЗВИТИЕ РЕГИОНА (ОБЗОР ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ)1
В статье приведён обзор отечественной литературы по вопросам развития приграничных регионов, приграничного и трансграничного сотрудничества. Его целью является систематизация направлений, подходов и показателей, используемых в отечественных исследованиях при оценке влияния «приграничного положения». Предпринята попытка оценить факторы и особенности приграничного положения с точки зрения основных целей и полномочий региональных органов власти. В рамках трёх направлений (геополитического, институционального и социально-экономического) показаны инструменты, позволяющие определить степень влияния приграничного положения на социально-экономическое развитие приграничного региона. Предложенорасширить географию исследований за счёт внутренних (неприграничных) регионов, тем самым создавая контрольную группу для оценки силы воздействия приграничного положения на региональное развитие.
Ключевые слова: приграничный регион, трансграничное сотрудничество, приграничное сотрудничество, региональное развитие, граница.
Введение
Результаты социально-экономического развития региона зависят от множества факторов, к которым можно отнести влияние сопредельных стран на экономические, политические, социальные процессы в регионе.
В отличие от внутренних регионов в приграничных это влияние может проявляться достаточно сильно и носить как конструктивный, так и деструктивный характер. Необходимость его оценки связана с разработкой, корректировкой и реализацией органами государственной власти планов долгосрочного развития территорий РФ, в современном воплощении которых решению ряда важных задач за счёт приграничного сотрудничества не уделено должного внимания [14; 33]. Поскольку без понимания силы влияния «границы» на протекающие в приграничных субъектах РФ процессы невозможно разработать эффективную стратегию социально-экономического развития региона, вопрос об оценке фактора «приграничное положение» на региональное развитие представляется важным и актуальным.
Отечественная научная литература, посвящённая вопросам развития приграничных регионов, приграничного и трансграничного сотрудничества, представлена
1 Статья выполнена в рамках государственного задания ФАНО России научным организациям в части проведения НИР по теме «Экономико-математическое моделирование и прогнозирование адаптации региональных социо-эколого-экономических систем к изменениям мировой экономики, Федеральной политики и другим внешним шокам» (№ 0224-2015-0002).
множеством работ. Основных причин большого количества публикаций две: 1) к перечисленным вопросам обращаются представители разных дисциплин; 2) более половины субъектов РФ (47 из 85), если учитывать и морскую границу, можно отнести к приграничным. В итоге появляется широкий перечень факторов и особенностей, раскрывающих специфику «приграничья». Разобраться в этом многообразии не просто, поэтому целью данной статьи является систематизация направлений, подходов и показателей, используемых в отечественных исследованиях по проблематике «приграничного положения».
Несмотря на существование подходов по классификации российских приграничных регионов и участков границы (приграничье: старое и новое; европейское, азиатское и постсовесткое), мы согласны с В. Н. Дьяченко [6], что сочетание природ -но-климатических условий, социально-экономических факторов, функций границ и взаимоотношений, складывающихся между сопредельными государствами, делает каждый из приграничных регионов уникальным. Поэтому неудивительно, что в публикациях, посвящённых вопросам влияния приграничного положения, проблемам приграничного и трансграничного сотрудничества, большинство авторов акцентирует внимание на отдельном регионе и его связях с сопредельной страной или странами. Также понятен выбор в большинстве публикаций по данной тематике в качестве объекта исследования субъекта РФ, который с точки зрения термина приграничное сотрудничество не корректен [10]. Выбирая региональный, а не муниципальный уровень, исследователи исходят из наличия на этом уровне законодательных, исполнительных, судебно-правовых и ведомственных органов управления. И, самое главное, что на региональном уровне «осуществляются основные (после федерального) финансово-распорядительные функции» [34]. Кроме того, для данного уровня исследователю доступно больше статистической информации, чем для муниципального. Мы, заявив тему исследования «Оценка влияния приграничного положения на социально-экономическое развитие региона», в большей степени сконцентрировали своё внимание именно на региональном уровне. Поэтому к упоминаемым факторам и особенностям приграничного положения мы будем подходить с позиции региональных органов власти: каким образом их можно использовать в целях создания условий для роста качества жизни населения и развития эффективной экономики в рамках имеющихся полномочий.
В статье Т. В. Морозовой [23] вопросы влияния приграничного положения раскрываются в социально-экономическом, институциональном и геополитическом контекстах. На наш взгляд, перечисленные контексты хорошо подходят для целей нашего исследования, так как при всём желании исследователей осветить их все, в отдельно взятой работе всё равно какой-либо один контекст будет доминировать. Рассмотрим эти контексты в следующем порядке: 1) геополитический; 2) институциональный; 3) социально-экономический.
Геополитический контекст
Исходя из возможностей региональных органов власти, сложившиеся геополитические отношения [34] с соседней страной следует воспринимать как данность. Поскольку национальные интересы будут превалировать над региональными, и принятие ключевых решений будет находиться на федеральном уровне. Возникает
логичный вопрос: как это может отразиться на социально-экономическом развитии региона? С одной стороны, существует вероятность ограничения иностранных инвестиций в определённые виды экономической деятельности, а высокая милитаризованность региона будет вызывать определённую обеспокоенность у соседей [37], которая не способствует формированию доверия, а также сокращать территорию возможного сотрудничества. Например, для Печенгского района Мурманской области, на который полностью приходится сухопутная часть государственной границы РФ с Норвегией, обилие правил и предписаний, ограничивающих пребывание на данной территории иностранных лиц (или проезд через них), сводит все контактные функции границы к нулю [40]. С другой стороны, в национальных интересах будет укрепление и развитие двусторонних отношений, что может способствовать запуску в приграничном регионе совместных проектов и предоставлений льгот для бизнеса. А что касается военных объектов, они тоже предоставляют рабочие места, вокруг формируется инфраструктура. «Размещение пограничных войск и таможенных служб является важным фактором пополнения районных бюджетов (за счёт НДФЛ)» [36].
Институциональный контекст
Институциональный контекст предполагает раскрытие факторов, характеризующих действие формальных и неформальных институтов. В результате научные работы в институциональном контексте можно условно разделить на две большие группы.
Первую группу образуют исследования, демонстрирующие результаты социологических опросов населения, экспертов и представителей органов власти приграничных регионов и территорий по широкому кругу вопросов: отношение местного населения к соседним странам [21], влияние миграции [30], практика ведения бизнеса в приграничной зоне [36], возможности и практика ведения совместного бизнеса с зарубежными партнерами [12; 39] и др. Значимость таких исследований помимо сбора и обработки фактологического материала, не представленного в официальной статистике, заключается во взгляде на потенциал и возможности приграничного и трансграничного сотрудничества без стереотипов восприятия соседних стран, порождённых телевидением и другими средствами массовой информации [13]. Исследуя динамику трансграничных контактов западных районов Псковской области, А. Г. Манаков констатирует, что практически половина населения исследуемых районов рассматривает приграничное положение как пользу, при этом доброжелательное отношение к соседним странам определяется наличием в Эстонии и Латвии многочисленных родственников, друзей и знакомых [21]. При этом в политической жизни регионов приграничное положение никак не отображается [26], что возможно является одним из объяснений недостаточного внимания, уделяемому фактору «приграничье» в стратегиях регионального развития. Развитие бизнес-контактов с зарубежными партнерами помимо наличия доверия между участниками и приграничной инфраструктуры требует широкого информационного освещения событий, проектов и, главное, действующих законодательных норм и правил. Социологический опрос предпринимателей г. Новошахтинска (Ростовская область) [39] показал слабую степень информированности по документам системы правового регулирования приграничного сотрудничества, а также широкую заинтересованность в распространении информации об участии в совместных бизнес-проектах и потен-
циальных партнёрах. Если изменения в законодательстве по таможенным правилам и процедурам не входят в компетенции региональных властей, то им как раз под силу способствовать распространению необходимой информации.
Ко второй группе можно отнести статьи, посвящённые политико-правовым аспектам сотрудничества: законодательная база [3; 7], межгосударственные и межправительственные организации и программы [16; 18; 19; 25], становление и функционирование особых экономических режимов на приграничных территориях [8; 17; 28; 29].
Говоря о развитии приграничного и трансграничного сотрудничества, нельзя обойти вниманием вопросы, касающиеся нормативно-правовой базы данного сотрудничества, которая находится в стадии формирования. До сих пор не принят закон «О приграничном сотрудничестве РФ», созданный на основе утверждённой распоряжением Правительства РФ от 09.02.2001 № 196-р Концепции приграничного сотрудничества в РФ. В соответствии с положениями проекта закона муниципальный уровень управления является ключевым субъектом приграничного взаимодействия. Поскольку современная правовая база приграничного сотрудничества, основанная на законодательных нормах, регламентирующих международную торговую деятельность РФ, не может охватить весь спектр вопросов, с которыми сталкиваются приграничные территории [7]. Объективной причиной является отсутствия закона, унифицирующего приграничное сотрудничество России с сопредельными государствами, является разный политический статус границ [7].
Несмотря на некоторые пробелы в законодательстве, процессы трансграничного и приграничного сотрудничества реализуются в рамках межгосударственных и межправительственных организаций и международных программ. На европейской части РФ это сотрудничество в основном развивается в формате еврорегионов, который предполагает «объединение усилий приграничных территорий для преодоления их относительной отсталости в социально-экономической сфере из-за отдаленности (изолированности) от центра для решения вопросов, направленных на улучшение жизни местного населения этих территорий» [20]. Заметим, что создание еврорегио-на не всегда приводит к активизации приграничного и трансграничного сотрудничества. Например, к 2006 г. из 5 еврорегионов на территории Калининградской области активно функционировал только еврорегион «Балтика» [18]. А проекты еврорегио-нов, созданных между странами постсоветского пространства, в силу ряда причин, носят в большей или меньшей степени характер имитационных практик [16].
Сферы сотрудничества в рамках программ еврорегиона достаточно разнообразны: от образования и культуры до экономики и строительства инфраструктуры. Однако, нельзя сказать, что во всех сферах это сотрудничество реализуется успешно. Существуют сложности в планировании природопользования и городского развития, и «в трансграничной кооперации слабо представлен частный сектор» [18]. О. А. Па-старнакова [25], исследуя 126 проектов, выполненных в рамках приграничного сотрудничества на Северо-Западе РФ за 1997-2007 гг., приходит к выводу, что приграничное сотрудничество преследует социальные, а не коммерческие цели. «Даже те проекты, которые имели своей целью развитие местного предпринимательства, местной экономики или торговли, были направлены прежде всего на обеспечение занятости населения, что является социальной, а не экономической проблемой» [25]. Заметим, что до 2007 г. донором и инициатором проектов выступал Европейский союз, который на первоначальном этапе большое внимание уделял вопросам безопасности
и политической стабильности [16]. В настоящее время программы приграничного сотрудничества финансируются, в том числе, из бюджетов участвующих субъектов РФ, поэтому результаты проектов, получивших финансирование, должны носить «общественное достояние», а не приводить к максимизации прибыли участников, что заметно снижает интерес бизнеса. Для привлечения бизнеса в проекты по приграничному и трансграничному сотрудничеству следует делать акцент на непрямых выгодах: получение компетенций для работы с зарубежными партнерами; появление новых деловых связей; наработка компетенций в области сертификации и правовых аспектов ведения бизнеса в соседней стране.
В таком случае, как оценить влияние реализуемых проектов в рамках программ приграничного и трансграничного сотрудничества на экономическое развитие региона? Обратимся к опыту реализации программ между ЕС и РФ на примере еврореги-она. С одной стороны, есть общий бюджет программы, который делится между выбранными на конкурсной основе проектами, и сами реализованные проекты. Однако, следует понимать, что у бюджета программы имеются ограничения, т. к. он формируется на основе софинансирования: например, в программе ЕИСП ПС2 «Карелия» на 2007-2013 гг. 50 % осуществлял ЕС, по 25 % — Финляндия и РФ. Кроме эффекта трансграничности, критерием отбора проектов является попадание в заданные программой приоритетные направления. В исследовании направлений финансирование программы ЕИСП ПС «Карелия» выявлено, что «средства программы ЕИСП ПС «Карелия» не столько дополняли средства республиканского бюджета на указанные приоритеты3 экономического развития, сколько замещали их» [11]. Поэтому возможность оказать влияние на экономику региона появляется в момент составления новой программы сотрудничества за счёт сокращения перечня приоритетных направлений (рост количества проектов в рамках одного направления) и при конкурсном отборе, во время которого следует сделать упор на проекты, решающие конкретные практические задачи. Вклад таких программ можно оценить с помощью таких показателей, как количество реализованных проектов, созданных рабочих мест. Тем не менее, остаётся ряд вопросов, требующих отдельного исследования. Востребованы ли в дальнейшем полученные компетенции? Тиражируются ли реализованные проекты после окончания программы? Есть ли финансовая возможность использования оборудования и технологий, которые были задействованы в пилотных проектах?
Создание особых экономических зон (ОЭЗ), ослабление пограничных ограничений, введение специальных таможенных и налоговых режимов на приграничных территориях — это возможность для активизации трансграничного сотрудничества, привлечения иностранных инвесторов, повышения уровня экономического развития приграничных регионов. Согласно действующему законодательству решение о создании ОЭЗ принимается Правительством РФ. Субъекты РФ могут создавать свои региональные ОЭЗ в рамках своих полномочий. Однако в РФ уделяется недостаточное внимание созданию совместных ОЭЗ на приграничных территориях. Исследование экономического сотрудничества России и Казахстана [8] показало отсутствие таких форм взаимодействия как ОЭЗ в программах межрегионального и приграничного сотрудничества. В качестве примера иного отношения государства в данном вопросе называют Китай с его «приграничным поясом открытости» [17].
2 Европейский инструмент соседства и партнерства Приграничное сотрудничество
3 Туризм, лесной комплекс, устойчивое использование природных ресурсов
Успех китайской «политики открытых дверей», реализованный в приморских провинциях, привёл к трансляции опыта на другие приграничные территории: с начала 1990-х гг. китайские власти стимулируют развитие приграничной торговли с Россией, Казахстаном, Северной Кореей, Монголией, Мьянмой, Вьетнамом, подчеркивая, что это путь для процветания приграничных территорий [29]. Повторить достижения приморских провинций не удалось. Тем не менее, развитие приграничных открытых городов и открытых столиц провинций привело к стабилизации экономического положения в этих проблемных регионах, а отдельные успехи были достигнуты благодаря включению приграничных городов в международную торговлю (а не приграничную), в т. ч. в качестве крупных логистических центров [28]. Китайские исследователи [35; 38] отмечают транзитный характер экономики приграничных провинций севера страны («южный товар — северный сбыт»). «Приграничные города экспортируют товары, большая часть которых привезена из юго-восточных приморских провинций, а не произведена на местных предприятиях, и особенно эта ситуация характерна для пунктов въезда в страну» [35]. Согласно статистике, в экспорте провинции Хэйлунцзян в РФ доля местной продукции не достигает 14,1 %, а большая часть импортируемой из РФ продукции следует в южные и центральные провинции Китая для дальнейшей обработки [38]. В этой связи проявляется важность корректной интерпретации результатов, полученных по исследованиям социально-экономического контекста влияния приграничного положения.
Социально-экономический контекст
Исследования в социально-экономическом контексте в большей степени опираются на данные официальной статистики, поэтому для нас основной интерес представляют используемые исследователями показатели. Эти показатели можно разделить две группы, характеризующие фактическое и потенциальное взаимодействие и сотрудничество. Традиционно при исследовании фактического сотрудничества в основном используют показатели внешнеторгового оборота, структуру экспорта и импорта, иностранные инвестиции, количество совместных предприятий [4; 5; 22-24]. При оценке потенциала сотрудничества перечень показателей существенно расширяется. Сюда включаются показатели, характеризующие демографическое состояние, трудовой потенциал, состояние промышленности и сельского хозяйства, состояние инфраструктуры, уровень заработной платы и доходов населения [15; 27; 31]. С точки зрения оценки влияния приграничного положения на социально-экономическое развитие региона показатели, характеризующие потенциал сотрудничества, менее интересны, т. к. потенциал необходимо ещё и реализовать, а его успешной реализации могут препятствовать институциональные и геополитические факторы. В этой связи фактическое сотрудничество уже протекает и оказывает влияние на социально-экономическое развитие территории в рамках действующих институциональных и геополитических факторов.
Поэтому подробнее остановимся на показателях, используемых для оценки фактического сотрудничества. В первую очередь, это показатели торговли приграничного региона и соседней страны: объём экспорта и импорта и их товарная структура в стоимостном выражении, основные виды экспортируемых и импортируемых
товаров в натуральном выражении. Структура и объём экспорта товаров приграничного региона отображают наиболее конкурентоспособные товарные позиции, востребованные на рынке соседней страны, что позволяет выявить виды экономической деятельности, на которые влияет состояние экономики соседней страны. С импортируемыми товарами ситуация не так однозначна, поскольку часть товаров может ввозиться через другой регион, находящийся в зоне деятельности другой таможни. В результате возникает вопрос: а насколько данные по объёмам экспорта и импорта реально характеризуют вклад приграничного положения в развитие местной экономики? В РФ таможенный статистический учёт по регионам ведётся с помощью общероссийского классификатора объектов административно-территориального деления, формируемого на основе кода постановки на учёт или основного государственного регистрационного номера, или идентификационного номера налогоплательщика получателя (отправителя) товаров при импорте (экспорте), указанных в декларации на товары. Это совершенно не гарантирует того, что конечный потребитель импортируемых товаров будет находиться в том же регионе. Транзитная функция приграничного региона стимулирует развитие широкого спектра логистических услуг, но не может решить всех проблем его экономического и пространственного развития. Кроме того, она так же затрудняет работу по определению непосредственных объёмов регионального экспорта и импорта товаров и услуг [1]. Ещё одной проблемой, связанной с анализом внешнеторговой информации, является наличие расхождений в статистических данных между соседями [9], которая вызвана рядом причин: от использования разных систем учёта торговли и стоимостной оценки товаров до случаев недостоверного декларирования товаров.
Следующим часто используемым показателем являются иностранные инвестиции. Федеральная служба государственной статистики подразделяет их на прямые, портфельные и прочие. С 2014 г. статистику по иностранным инвестициям ведёт Центральный банк РФ, который предоставляет данные только по прямым иностранным инвестициям (ПИИ). ПИИ характеризуют деятельность и инвестиционную активность иностранного бизнеса на территории приграничного региона. По их структуре можно выявить виды экономической деятельности, представляющие повышенный интерес у иностранного бизнеса. По отношению к внешней торговле ПИИ могут носить как комплиментарный, так и субституционный характер. Для приграничных территорий обычно характерно комплиментарное взаимодействие между ПИИ и внешней торговлей, однако, как было доказано на примере ПИИ из Китая в субъекты РФ [24], рост ПИИ из Китая в приграничные регионы не оказывал влияния на объём их торговли с Китаем. Кроме того, сам по себе «эффект приграничности» не является конкурентным преимуществом с точки зрения привлечения инвестиций, в т. ч. и иностранных [2]. Помимо ПИИ важным показателем является объём прочих иностранных инвестиций, с помощью которого можно охарактеризовать доступность кредитов в банках сопредельной страны для представителей бизнеса приграничного региона.
Количество созданных иностранных и совместных предприятий будет являться результатом привлечения иностранных инвестиций в приграничный регион. Если взглянуть на перечисленные выше показатели с точки зрения региональных органов власти, то среди них нет основных: поступления налогов в бюджет региона и количества рабочих мест, формируемых под влиянием фактора «приграничности».
Общедоступным статистическим показателем является среднегодовая численность занятых в экономике по формам собственности, в которой сгруппированы данные по «иностранной и совместной российской и иностранной» форме собственности без указания конкретных стран и видов экономической деятельности, что делает данный показатель непригодным для характеристики активности бизнеса сопредельной страны в регионе. Данные по налоговой статистике доступны только с 2006 г. Тем не менее, по регионам в разрезе разукрупнённых видов экономической деятельности выложена информация по поступлениям налогов. Среди них есть данные по налогу на прибыль в консолидированный бюджет региона, региональные налоги и сборы, местные налоги и сборы, налоги со специальным налоговым режимом, налог на доходы физических лиц (с 2011 г.). Отдельные изменения объёмов их поступлений можно связать с воздействием фактора приграничности.
Исследуемые территории
Изучив достаточно большой массив отечественных публикаций, посвящённых вопросам приграничного положения региона, приграничного и трансграничного сотрудничества, мы пришли к выводу, что вне зависимости от указанных выше контекстов, существует два основных подхода к исследованию. Первый подход предполагает исследование приграничной территории одной страны, при этом в качестве объекта может выступать один регион [5; 11; 12; 18; 23] или группа соседних приграничных [22; 26; 35]. Второй подход предполагает сопоставление двух приграничных территорий по разные стороны границы, при этом также исследуются либо два региона-соседа по разные стороны границы или группа таких регионов [13; 19; 27].
В перечисленных подходах мы признаем влияние приграничного положения на процессы регионального развития. И если мы рассматриваем только один приграничный регион, у нас нет возможности оценить силу этого влияния. В остальных случаях для оценки силы воздействия мы используем в качестве сравнения приграничные регионы-соседи или территории по другую сторону от государственной границы. Заметим, что при использовании этих подходов у нас нет контрольной группы для сравнения, в которой бы фактор «влияние приграничного положения» отсутствовал. В этой связи хочется обратить внимание на ещё один подход, основанный на сопоставлении приграничного и неприграничного (внутреннего) региона в рамках одной страны. В отечественных исследованиях такой подход уже применялся в работах О. И. Тишутиной, И. П. Глазыриной, А. Н. Новопашиной. В своих работах авторы в рамках предмета своего исследования (формирование доходов регионального бюджета [32], поступление инвестиций [2], поступление прямых иностранных инвестиций в РФ из Китая [24]) охватывали все регионы РФ и выявляли особенности приграничных регионов.
В результате нами предложена следующая схема (рис.), систематизирующая подходы к исследованию влияния приграничного положения.
Рис. Классификация подходов к исследованию влияния приграничного положения на социально-экономическое развитие регионов
Выводы
Таким образом, оценка влияния только одного фактора как «приграничное положение» на социально-экономическое развитие региона сама представляет собой сложную многокомпонентную задачу. Её решение требует изучения массы печатных и электронных источников, посвящённых предшествующему взаимодействию с территорией по другую сторону границы, изучения действующего законодательства, критического анализа большого объёма статистических данных, предоставляемых официальной статистикой, и проведения социологических опросов. При этом следует обратить внимание на развитие схожих неприграничных регионов. Поскольку наблюдаемые изменения, которые мы трактуем, как влияние границы, могут быть вызваны другими причинами и проявляться во внутренних регионах.
Литература
Бородавкина Н. Ю. Особенности трансграничного сотрудничества субъектов предпринимательства Калининградской области // Вестник Балтийского федерального университета им. И. Канта. 2010. № 3. С. 80-89.
Глазырина И. П., ФалейчикА. А., Фалейчик Л. М. Приграничное сотрудничество в свете инвестиционных процессов: пока минусов больше, чем плюсов // ЭКО. 2011. № 9. С. 50-70. Гулиев Н. А., Смагулов Б. К., Кулагина Е. В. Правовая база приграничного сотрудничества в сфере туризма между Российской Федерацией и Республикой Казахстан // Сервис plus. 2011. № 1. С. 50-56.
Гусев Л. Ю. Приграничное сотрудничество России и Казахстана в сфере экономики // Россия и новые государства Евразии. 2014. № 4 (25). С. 66-73.
Дружинин П. В., Кухарева Т. В. Сотрудничество приграничных регионов: карельская практика // Региональная экономика: теория и практика. 2012. № 8. С. 2-9.
Дьяченко В. Н. Использование приграничного положения в развитии внешнеэкономических связей // Управление экономическими системами: электронный научный журнал. 2014. № 9 (69). С. 10. [Электронный ресурс]: URL: http://uecs.ru/uecs69-692014/item/3039-2014-09-16-11-04-05 (дата обращения 07.02.2016).
7. Евченко Н. Н. Приграничное сотрудничество России: законодательная база и направления ее совершенствования // Региональная экономика. Юг России. 2012. № 13. С. 18-25.
8. Жундубаев М. К. Экономические проблемы приграничного сотрудничества России и Казахстана на современном этапе // Вестник Московского государственного областного университета. Серия: История и политические науки. 2014. № 2. С. 142-147.
9. Иванов С. А. Влияние государства на российско-китайские торгово-экономические взаимодействия // Россия и АТР. 2013. № 4 (82). С. 59-72.
10. Изотов Д. А., Юн С. Е. Приграничное сотрудничество как объект исследования // Ойкумена. 2011. № 4. С. 8-21.
11. Исаков В., Волк Д. Финансирование программ приграничного сотрудничества в СЗФО как средство финансовой поддержки экономического развития региона (на примере Республики Карелия) // Предпринимательство. 2013. № 7. С. 46-57.
12. Колесников Ю. С. Население о приграничном сотрудничестве с Украиной (результаты социологического исследования в приграничных территориях Ростовской области) // Южно-Российский форум: экономика, социология, политология, социально-экономическая география. 2011. № 2 (3). С. 79-86.
13. Колосов В. А., Бородулина Н. А. Российско-эстонская граница: барьеры восприятия и приграничное сотрудничество // Псковский регионологический журнал. 2006. № 1. С. 145-157.
14. Колосов В. А., Зотова М. В. Российские регионы острова в океане? (перспективы приграничного сотрудничества в стратегиях развития областей российско-украинского пограничья) // Южно-Российский форум: экономика, социология, политология, социально-экономическая география. 2010. № 1 (1). С. 115-125.
15. Колосов В. А., Зотова М. В., Себенцов А. Б. Структурные особенности экономики и градиенты социально-экономического развития приграничных регионов Беларуси, России и Украины // Известия Российской академии наук. Серия географическая. 2014. № 5. С. 32-46.
16. Кондратьева Н. Б. Россия — ЕС: Трансграничное сотрудничество вне конъюнктуры // Современная Европа. 2014. № 4 (60). С. 33-47.
17. Костюнина Г. М., Баронов В. И. Трансграничные свободные экономические зоны в зарубежных странах (на примере Китая) // Вестник МГИМО Университета. 2011. № 2. С. 169-178.
18. Кузьмин В. М. Приграничное и трансграничное сотрудничество Калининградской области в регионе Балтийского моря в новых геополитических условиях // Вестник Балтийского федерального университета им. И. Канта. 2006. № 6. С. 66-80.
19. Леонтьева А. Н., Сапрыка В. А., Ягуткин С. М. Имитационные и конструктивные проекты в приграничном сотрудничестве постсоветских государств // Научные ведомости Белгородского государственного университета. Серия: Философия. Социология. Право. 2013. № 22 (145). С. 88-92.
20. Максимова Е. Н. Роль еврорегионов в модернизации и развитии экономики региона // Государственное и муниципальное управление. Учёные записки СКАГС. 2012. № 3. С. 92-101.
21. Манаков А. Г. Динамика трансграничных контактов населения западных районов Псковской области в 2003-2013 гг. // Псковский регионологический журнал. 2014. № 17. С. 98-107.
22. Межевич Н. М., ЖукН. П. Методика оценки приграничной специализации межрегиональных взаимодействий приграничных регионов и результаты пилотной оценки // Балтийский регион. 2013. № 1. С. 38-52.
23. Морозова Т. В. Карельская модель трансграничного сотрудничества и развитие приграничных местных сообществ // Экономическая наука современной России. 2006. № 1. С. 73-88.
24. Новопашина А. Н. Прямые инвестиции из Китая в регионах России: субституты или комплименты внешней торговли? // Пространственная экономика. 2012. № 4. С. 67-86.
25. Пастарнакова О. А. Проектный подход в организации приграничного сотрудничества на местном уровне // Управленческое консультирование. 2008. № 1. С. 203-215.
26. Подъячев К. В. Политические партии и социально-политическое развитие приграничных регионов РФ: опыт непосредственного наблюдения // Вестник Института социологии. 2014. № 4 (11). С. 59-72.
27. Российско-белорусское приграничное сотрудничество (результаты экспедиционных исследований в Смоленской и Могилёвской областях) / С. С. Артоболевский [и др.] // Псковский регионологический журнал. 2006. № 2. С. 152-163.
28. Рыжова Н. П. Развитие окраинных регионов КНР: роль «приграничного пояса открытости» // Пространственная экономика. 2008. № 4. С. 36-59.
29. Рыжова Н. П. Роль приграничного сотрудничества в развитии окраинных городов Китая и России // Проблемы Дальнего Востока. 2009. № 4. С. 59-74.
30. Рыжова Н. П., Ступникова А. В. «Моральная экономика выживания» в селах Амурской области: влияние трансграничной экономической миграции // Известия Иркутского государственного университета. Серия: Политология. Религиоведение. 2012. № 2-2. С. 30-43.
31. Себенцов А. Б., Зотова М. В. Потенциал экономико-географического положения Калининградской области: ограничения и перспективы реализации // Балтийский регион. 2013. № 4. С. 113-131.
32. Тишутина О. И. Методология обеспечения устойчивости доходной базы бюджетов приграничных субъектов РФ. Хабаровск, 2008. 256 с.
33. Топстогузов О. В., ЧубиеваИ. В. Сравнительный анализ управленческих стратегических документов приграничных регионов // Управление экономическими системами: электронный научный журнал. 2015. № 4 (76). С. 28 [Электронный ресурс]: URL: http://wvvw.uecs.ru/regionalnaya-ekonomika/ item/3447-2015-04-18-09-25-29 (дата обращения 07.02.2016).
34. Трансграничный регион: понятие, сущность, форма / Под ред. П. Я. Бакланов, М. Ю. Шинковский. Владивосток: Дальнаука, 2010. 276 с.
35. УХ., Янь Т. Пилотная зона Чанчунь — Цзилинь — Тумэнь: новая модель открытости и освоения приграничных регионов // Ойкумена. Регионоведческие исследования. 2011. № 4. С. 22-36.
36. Фадеева О. П. Приграничные сельские территории Забайкалья: развитие или деградация? (заметки социолога) // ЭКО. 2014. № 11 (485). С. 36-54.
37. Хепминак М., Котович В. Внешняя политика Польши и Калининградской области в период 19892012 гг. // Балтийский регион. 2012. № 4 (14). С. 72-81.
38. Цзоу С. Анализ торгово-экономического сотрудничества провинции Хэйлунцзян КНР и Дальнего Востока РФ // Россия и Китай: социально-экономическое взаимодействие между странами и приграничными регионами. Амурский государственный университет. Благовещенск, 2011. С. 57-62.
39. Чернова О. А., Бепоусова Л. Ф. Перспективы развития г. Новошахтинска как приграничной территории // Региональная экономика. Юг России. 2013. № 2. С. 127-135.
40. Шиповский А. В. Приграничное сотрудничество в Мурманской области: местный уровнь // Известия Российского государственного педагогического университета им. А. И. Герцена. 2008. № 76-1. С. 398-401.
Об авторах
Прокопьев Егор Александрович — кандидат экономических наук, младший научный сотрудник отдела Моделирования и прогнозирования регионального развития, Институт экономики Карельского научного центра РАН, г. Петрозаводск, Россия.
E-mail: [email protected]
Курило Анна Евгеньевна — доктор экономических наук, заместитель директора по научной работе, Институт экономики Карельского научного центра РАН, г. Петрозаводск, Россия.
E-mail: [email protected]
E. Prokopyev, A. Kurilo
ASSESSMENT OF BORDER LOCATION IMPACT ON SOCIO-ECONOMIC DEVELOPMENT OF THE REGION (RUSSIAN LITERATURE REVIEW)
A review of Russian literature on the development of border regions is presented. Its purpose is to systematize trends, approaches and indicators used in Russian studies devoted to assessment of the border location impact. We focused on evaluation of the factors and features of cross-border situation from the point of view of regional authorities
main objectives and powers. The tools for determination the degree of influence of the border location on the socio-economic development of the region are shown within the three aspects (geopolitical, institutional and socio-economic). The geography of research should be expanded to include non-border regions, thereby creating a control group to assess the strength of the impact of cross-border provisions for regional development.
Key words: border region, cross-border cooperation, regional development, boundary.
About the authors
Dr Egor Prokopyev, Junior Research Associate in the Department of Modeling and Forecasting Regional Development, Institute of Economics Karelian Research Centre of RAS, Petrozavodsk, Russia.
E-mail: [email protected]
Prof. Anna Kurilo, Vice-Director for Science of the Institute of Economics Karelian Research Centre of RAS, Petrozavodsk, Russia. E-mail: [email protected]
Статья поступила в редакцию 15.06.2016 г.
