CC BY
36УДК 613.62«3457»
Г.А.Сорокин, Н.М.Фролова ОЦЕНКА ПРОФЕССИОНАЛЬНОГО РИСКА ПРИ РЕЖИМЕ ТРУДА С НОЧНОЙ РАБОТОЙ
«Северо-Западный научный центр гигиены и общественного здоровья», Санкт-Петербург
Анализируются и обобщаются данные о величинах рисков острых и хронических нарушений здоровья работников при работе с ночными сменами. Рассчитывается величина возрастания темпа среднего годового прироста риска различных хронических заболеваний при работе с ночными сменами. На основании этих данных делается вывод о степени вредности режимов труда с ночными сменами.
Ключевые слова: ночная работа, острые и хронические эффекты, риск для здоровья, степень вредности ночных смен.
G.A Sorokin., N.M. Frolova. Evaluating occupational risk in night shift work schedule
North-West Public Health Research Center, Saint-Petersburg
The authors analyzed and summarized risk values of acute and chronic health disorders in night shift workers. Average annual risk increments for various chronic diseases in night shift workers were calculated. Based on these data, the authors conclude on hazard degree of night shift work.
Key words: night work, acute and chronic effects, health risk, hazard degree of night shifts.
Ни один из вредных производственных факторов не является таким распространенным, легко идентифицируемым, не требующим аппаратурных измерений и вызывающим у работников не только физиологический и психологический, но и социальный дискомфорт, как режимы труда с ночными сменами. Н.А. Вигдорчик утверждал: «Работа в ночные часы, сколько бы времени она не продолжалась и в каких бы благоприятных условиях она не была поставлена — является сама по себе профессиональной вредностью» [1,5]. По установившейся практике считается, что степень вредности ночной работы очень высока и поэтому устанавливается размер доплаты не ниже 20% за каждый час работы ночью [8], в то время как используемый в настоящее время максимальный размер доплаты за совокупность всех остальных вредных производственных факторов составляет 24% [3]. Вместе с тем, согласно Руководству [9], работа в ночное время не является самостоятельным, независимым фактором вредности условий труда. В опубликованном для обсуждения проекте методики проведения специальной оценки условий труда (ноябрь 2013 г.) работа в ночное время считалась 2-й степени вредности (3.2), однако в дальнейшем была утверждена методика, в которой работа в ночные смены, как фактор вредности, был исключён [6].
Цель настоящей работы — определение степени вредности режимов труда с ночной работой на основе данных о количественной оценке риска нарушения здоровья работающих.
Методика. Из опубликованных данных о количественной оценке абсолютного (Я) и относительного (RR) риска хронических нарушений здоровья рабо-
тающих с ночными сменами, отобраны публикации, содержащие сведения о стаже работников с ночным трудом. Результаты этих публикаций проанализированы с помощью динамического критерия — «годовой прирост риска» (Я'), и оценочной шкалы, связывающей R' со степенью вредности условий труда [12,15]. Показатель R' может выявлять риск в тех случаях, когда он не обнаруживается при использовании традиционного показателя RR [14]. Острые эффекты ночного труда оценивались по показателям и ЯЯ.
Результаты. Производственные травмы и острое утомление. Установлено, что при физически тяжелом труде портовых грузчиков, занятых ручной перегрузкой балласта, риск получения отдельным работником в течение 1 года травмы является чрезвычайно высоким — 15-22% (0,060-0,088% в течение одной смены). На этом общем фоне, в ночной смене риск травмы в 1,62 раза выше, чем в утренней [2]. В динамике травматизма докеров-механизаторов, занятых управлением перегрузочной техникой, при графике сменности две 12-часовых смены в утро и две 12-часовых смены в ночь прослеживаются аналогичные закономерности, но в менее выраженной форме [18].
В табл. 1 представлены данные о степени обычной усталости работников нефтеперерабатывающего предприятия и стивидорных компаний морского порта, выполняющих одинаковую работу в разные смены.
Внутрисменная динамика показателей функционального состояния организма человека при дневной и ночной сменах различаются: при утомительной дневной работе показатели обычно ухудшаются в наибольшей степени в конце смены, а при ночной — в середине с 02.00 до 05.00 ч [2]. На рис. показана ве-
Таблица 1
Степень усталости работников при работе в дневную и ночную 12-часовые смены, баллы
Стивидорные компании морского порта Работники нефтеперерабатывающего предприятия
Профессия Дневная/ ночная * Профессия Дневная /ночная
Мужчины Женщины
докеры-механизаторы 1-го класса 1,7 / 2,00 операторы технологических установок 1,1 / 1,6 1,3 / 1,8
докеры-механизаторы 2-го класса 1,4 / 2,2 машинисты насосных установок 1,2 /1,7 1,3 / 1,6
докеры-механизаторы 3-го класса 1,2 / 1,8 машинисты компрессорных установок 2,0/ 3,0 2,4 /2,7
докеры-механизаторы 4-го класса 0,8 / 1,6 * операторы товарные* 0,8 / 1,4 1,0 / 1,6
диспетчеры 3,0 / 3,0 сливщики — разливщики нефтепродуктов 0,7 /1,1
сменные начальники склада 2,0 / 2,3 лаборанты химического анализа+ 1,6 / 1,9
стивидоры 1,5 / 1,5 пробоотборщики+ 1,3 / 1,3**
тальманы+ 1,6 / 1,9
средняя по всем профессиям 1,7 / 2,0 средняя по всем профессиям 1,3 1,7
* Шкала оценки степени обычной усталости: 0 — не устаю; 1 — немного устаю; 2 — умеренно устаю; 3 — сильно устаю. + группы работников — женщин. пробоотборщики имеют возможность короткого сна в ночных сменах.
Таблица 2
Абсолютный и относительный риск острых эффектов при работе в ночную смену
Острые эффекты в течение одной смены Абсолютный риск, % Относитель-
Профессия, вид работы Дневная смена Яабсд Ночная смена Кабсн ный риск КабсИ/КабсА
Травма Портовый рабочий, тяжелый физический труд [2] 0,056 0,091 1,62
Разнообразные профессии (обзоры [38, 39]) 1,5-2,4
Ошибочные действия операторы газовых станций [4] 1,72
Сильная усталость Работники нефтеперерабатывающего завода [13])
к концу смены мужчины 4,0±1,8 12,1±3,0 3,03
женщины 8,1±1,6 20,0±2,6 2,46
Работники стивидорных компаний морского порта (мужчины [13]) 12,8±2,2 34,2±3,9 2,68
Начало простудного Портовый рабочий, тяжелый физический труд
заболевания на открытом воздухе [2]
лето 3,62 4,34 1,20
весна, осень 4,19 7,37 1,76
зима 5,67 11,74 2,07
среднее за год 4,26 7,07 (10,61) 1,66 (2,49)*
На предприятии число отработанных смен в ночное время примерно на треть меньше чем в дневное; в скобках даны значения R и ИВ. с учетом этого обстоятельства.
Дневная смена
Ночная смена
я
Я
rt п
(U
С О VO rt
g
К д н и о к н
о л
(U
m
14 12 10 8 6 4 2 0
Вечерняя смена
12345 12345 12345 Дни рабочей недели
Рис. Вероятность начала простудного заболевания с ВУТ в различные дни рабочей недели с дневными, ночными и вечерними сменами у портового рабочего при интенсивном физическом труде на открытом воздухе.
По оси абсцисс — последовательность смен при скользящем графике работы. Данные за 1 год: 453 случая ЗВУТ по причине «простудные заболевания» у 529 портовых рабочих.
роятность начала простудных заболеваний портовых рабочих (ОРВИ, грипп, ангина), занятых физическим трудом на открытом воздухе, в разные смены 5-дневной рабочей недели, при которой выходные дни не совпадают с субботой и воскресеньем. Полученные нами данные иллюстрируют хронорезистентность организма человека [4] — снижение его сопротивляемости к инфекциям при десинхронозе, возникающем в период ночных смен. Максимальное увеличение риска наблюдается на 2-й ночной смене — 3,07 относительно 2-й утренней смены. В табл. 2 представлена сводка данных о риске острых эффектов при работе в ночной смене.
Хронические нарушения здоровья. В табл. 3 представлена сводка данных о количественной оценке риска хронических нарушений здоровья человека при режимах труда с ночной работой. В таблице указан диапазон, в котором находятся величины RR, полученные разными авторами. Видно, что рассчитанные темпы нарастания по годам стажа риска нарушения здоровья ЯЕ значительно превышают конечные значения ЯЕ, фиксируемые в конце стажевого периода.
Обсуждение. Большое социальное и экономическое значение оценки степени вредности ночного труда обусловило повышенные требования к доказательности исследований этого вопроса. Острые негативные эффекты ночной работы не вызывают сомнений. Многообразие и неспецифический характер хронических эффектов, наличие экспериментально неустранимых факторов, маскирующих их причинно-следственную связь, осложняют доказательство степени вредности сменного ночного труда. К ним, прежде всего, относятся: текучесть кадров с хроническими заболеваниями при ночном труде, которая нивелирует
стажевую динамику риска хронических нарушений здоровья работников с ночным трудом [18]; большое варьирование параметров режимов ночного труда (метрика экспозиции); индивидуальные физиологические, социальные и поведенческие различия (курение, алкоголь, гиподинамия, возраст, хронотип, сопутствующие заболевания, влияющие на риск заболеваний сменных работников [17]. Трудно отделить негативные эффекты сменной ночной работы («Shiftwork Sleep Disorder», SWSD [21]) от неспецифических физиологических и клинических эффектов хронического утомления, обусловленного действием других производственных и непрофессиональных факторов. В современных системах управления безопасностью трудовых процессов нарушения сна при сменном труде и повышенная продолжительность рабочего времени рассматриваются совместно как наиболее распространенные причины риска утомления [35].
Первопричиной повышения риска хронической усталости, SWSD и хронических заболеваний работников при ночном труде являются вынужденные частые, в течение многих месяцев, расстройства циркадного ритма жизнедеятельности и, прежде всего, нарушения сна, препятствующие полноценному послерабочему восстановлению работоспособности мозга, нервной, гормональной и иммунной систем организма. Нарушаются молекулярные механизмы циркадных ритмов [24], включаются нейроэндокринные механизмы общего адаптационного синдрома, в том числе регуляции кортизола — гормона стресса. В публикациях о наличии онкологического риска обсуждаются две основные гипотезы физиологических механизмов SWSD — разрушение эндогенной системы биологического
Таблица 3
Относительный риск (RR) хронических нарушений здоровья работников и темп его стажевых изменений (RR') при режиме труда с ночными сменами
Нарушение здоровья RR RR'
Синдром хронической усталости [12,13] + 1,88 7,40
Ожирение [11, 20*+, 27*, 41*] 1,02-2,70 -
Метаболический синдром [26*+, 31*+, 36, 38*] 1,38-2,43 5,1
Диабет [30]*+ 1,05-1,58+ 3,4-3,6
Психические расстройства [19]*+
мужчины 2,58 4,4-6,2
женщины 4,17 7,7-11,3
Кишечно-желудочные расстройства [28]* 1,54 -
Жалобы на «нарушения пищеварения 3 и более раз в неделю[13]*+ 1,93 3,87
Сердечно-сосудистые заболевания
Инфаркт миокарда (5 лет стажа с ночными сменами) [20]*+ 1,04 1,08
Нарушения ССС по Framingham 8еоге[32]* 1,67 -
Гипертония: ( САД>160мм.рт.ст.[29,39]*+ 1,23 1,33
Онкология [24, 40]: 1,0-2,3 -
Нарушения репродуктивной функции у женщин [11, 25, 34] 1,0-1,98 -
* При определении ЯЕ авторами учитывалась роль сопутствующих факторов данного хронического заболевания (кроме стажа работы); + — учитывался стаж работы.
времени организма, органов и систем и вредное воздействие света на организм человека при ночном бодрствовании, нарушающее синтез мелатонина — гормона эпифиза, регулирующего эндогенный суточный ритм. Совместно с указанными патофизиологическими механизмами источником повышения риска хронических нарушений здоровья среди работников ночного труда являются большая распространенность среди них вредных привычек поведения (курение, потребление алкоголя, понижение физической активности).
Неопределенность классификации параметров режимов ночного труда (стаж, частота, продолжительность, регулярность ночных смен, интенсивность трудового процесса и др. [17]) в большинстве исследований профессиональных рисков является их методическим недостатком [24,40]. Кратковременный сон и дремота в перерывах работы (napping [10]) в ночной смене оказывает положительный эффект на регуляцию мелатонина и снижает риск возникновения связанных с этим заболеваний [19].
Для более надёжного прогнозирования популяци-онного и индивидуального рисков здоровью человека при сменном ночном труде необходимы количественные модели, основанные на едином хронобиологиче-ском подходе к режимам труда и отдыха; режимам сна и бодрствования [7,22]. Утомление, как при дневном труде, так и при ночной работе, имеет общий диагностический признак — дефицит отдыха, возникающий при режимах труда, неадекватных восстановительной способности организма человека [13,16]. При сменном ночном труде дефицит отдыха характеризуется недостатком количества и качества сна («sleep debt» [23], «sleep loss accumulates» [33]). Napping в ночной смене, как и внутрисменные перерывы для отдыха при дневной работе, снижают утомление и повышают работоспособность человека. Мероприятия по минимизации рисков хронических нарушений здоровья работников при сменном ночном труде приводятся в [17].
В Руководстве [10] предлагается соотношение категорий и значений профессионального риска со степенями вредности условий труда: малый риск (1 < RR < 1,5) степень вредности 3.1; средний (1,5 < RR< 2 ) — степень 3.2; высокий (2 < RR < 3,2 ) степень 3.3; очень высокий (3,2 < RR < 5) степень 3.4. Исходя из этого соотношения и относительного риска острых негативных эффектов степень вредности ночной работы находится в диапазоне от 3.2. до 3.3. Если принять во внимание, что продолжительность действия фактора «ночная смена» составляет от 1/3 до 1/2 продолжительности рабочего времени, то средняя вредность сменного ночного труда по показателям риска острых эффектов будет понижена на 1 степень — до 3.1-3.2.
При статистическом обобщении данных различных авторов (см. табл. 3), средние значения относительного риска хронических заболеваний при сменном ночном труде составили: для болезней обмена веществ RR=1,69; для кишечно-желудочных расстройств RR=1,73; сердечно сосудистые заболевания, онколо-
гические заболевания и нарушения репродуктивной функции женщин в диапазоне RR=1,31-1,49. Эти значения относительного риска соответствуют степени вредности условий труда 3.2 и 3.1. Темпы возрастания риска по годам стажа наиболее высоки для синдрома хронической усталости, психических нарушений, желудочно-кишечных расстройств. Увеличение темпа возрастания популяционного риска какого-либо хронического заболевания по годам стажа работы в 2, 4, и 8 раз (см. табл.3) наблюдаются соответственно при допустимых условиях труда (2-й класс) и вредных со степенью 3.1 и 3.2. [12,13]. По данным разных авторов величина «безопасного стажа работы с ночными сменами» составляет от 5 [26] до 10 [37] и 20 лет [24].
Вывод. В гигиенической классификации условий труда режим сменного ночного труда, при котором количество ночных смен более шести в месяц и работники по ходу смены не имеют перерывов для кратковременного 1-1,5-часового сна, дремоты (napping), следует однозначно рассматривать как вредный фактор со степенью не менее 3.1, независимо от всех прочих факторов условий труда.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ (см. REFERENCES пп. 19-41)
1. Вигдорчик Н.А. Профессиональная патология. — Гос-медиздат, 1930.
2. Виноградова О.В., Сорокин Г. А., Хавкина Н.Н. // Гиг. труда. — 1975. — № 2. — С. 5-8.
3. Госкомтруд СССР: Постановление от 03.10.1986. № 387/22-78.
4. Леман Г Практическая физиология труда. Пер. с нем. — М.: Медицина, 1967. — 334 с.
5. Маршак М.Е. Физиология труда. — М-Л.: Гос. соц. экон. изд-во, 1931. — 189 с.
6. Методика проведения специальной оценки условий труда. Утв. Приказом Минтруда России от 24.01.2014. № 33н.
7. Определение нормативов времени на отдых и личные надобности. Методические рекомендации. — М.: Экономика, 1982. — 35 с.
8. Постановление Правительства РФ от 22 июля 2008г. № 554 «О минимальном размере повышения оплаты труда за работу в ночное время».
9. Руководство по гигиенической оценке факторов рабочей среды и трудового процесса. Критерии и классификация условий труда / Руководство P 2.2.2006 — 05.
10. Руководство по оценке профессионального риска для здоровья работников: организационно-методические основы, принципы и критерии оценки. Руководство Р 2.2.1766-03.
11. Соленоеа Л.Г., Кухтина Е. Г., Федичкина Т.П., Зыкова И.Е. // Гиг. и сан. — 2012. — № 4. — С. 35-37.
12. Сорокин Г.А. // Гиг. и сан. — 2007. — № 4. — С. 43-46.
13. Сорокин ГА. Утомление и профессиональный риск. — С-Пб.: Изд. Политехнического университета, 2009. — 372 с.
14. Сорокин Г.А., Суслов В.Л. // Профилактическая и клиническая медицина. — 2011. — № 4. — С. 39-45.
15. Сорокин Г.А. // Гиг. и сан. — 1999. — №1. — С. 21-25.
16. Сорокин Г.Л. // Физиология человека. — 2008. — № 6. — С. 70-77.
17. Сорокин Г.Л. // Справочник специалиста по охране труда. — 2014. — № 1. — С. 37-44.
18. Шеррер Ж. Физиология труда. Пер. с фр. — М.: Медицина, 1973. — 493 с.
REFERENCES
I. Vigdorchik N.A. Occupational pathology. Gosmedizdat, 1930 (in Russian).
21. Vinogradova OV., Sorokin G.A., Khavkina N.N. // Industrial medicine, 1975. — 2. — Р. 5-8 (in Russian).
3. USSR State Work Committee: Resolution on 3/10/1986 № 387/22-78 (in Russian).
4. Leman G. Practical occupational physiology (translated from German) . — Moscow: Meditsina, 1967. — 334 p. (in Russian).
5. Marshak M.E. Occupational physiology. — Moscow-Leningrad: Gos. sots. ekon. izd-vo, 1931. — 189 p. (in Russian).
6. Method to conduct special assessment of work conditions. Approved by Order of Russian Work Ministry on 24/01/2014 № 33n (in Russian).
7. Determining time standards for rest and personal necessities. Methodic recommendations. — Moscow: Economika, 1982. — 35 p. (in Russian).
8. Resolution of Russian Federal Government on July, 22, 2008 № 554 «On minimal amount of increase in remuneration of labour at night» (in Russian).
9. Manual on hygienic evaluation of working environment and working process factors. Criteria and classification of work conditions. Manual R 2.2.2006-05 (in Russian).
10. Manual on evaluation of occupational risk for workers' health: organizational and methodic basis, principles and criteria of evaluation. Manual R 2.2.1766-03 (in Russian).
II. Solenova L.G., Kukhtina E. G., Fedichkina T.P., Zykova I.E. // Gig. i san. — 2012. — 4. — Р. 35-37 (in Russian).
12. Sorokin G.A. // Gig. i san. — 2007. — 4. — Р. 43-46 (in Russian).
13. Sorokin G.A. Fatigue and occupational risk. — St. Petersburg: Izd. Politekhnicheskogo universiteta, 2009. — 372 p. (in Russian).
14. Sorokin G.A., Suslov V.L. // Profilakticheskaya i klinicheskaya meditsina. — 2011. — 4. — Р. 39-45 (in Russian).
15. Sorokin G.A. // Gig. i san. — 1999. — 1. — Р. 21-25 (in Russian).
16. Sorokin G.A. // Fiziologiya cheloveka. — 2008. — 6. — Р. 70-77 (in Russian).
17. Sorokin G.A. // Spravochnik spetsialista po okhrane truda. — 2014. — 1:Р. 37-44 (in Russian).
18. Sherrer Zh. Occupational physiology (translated from French). — Moscow: Meditsina, 1973. — 493 p. (in Russian).
19. Bracci M //J Biol Regul Homeost Agents. 2013 Jan-Feb; 27 (1):267-74.
20. Brown D.L. etc.// Am J Epidemiol. 2009 Jun 1; 169(11):1370-7.
21. Dikeos D, Georgantopoulos G. //Curr Opin Psychiatry. 2011 Jul; 24-34.
22. Dinges D.F. //Aviat Space Environ Med. 2004 Mar; 75 (3 Suppl):A181-91.
23. Humm C. // Nurs Stand. 2008 Jan 2-8.
24. Jens Peter Bonde etc. //Scand J Work Environ Health. 2012; 38 (4):380-390.
25. Lawson C.C. etc. // Epidemiology. 2011 May; 22 (3): 305-12.
26. Lin Y.C, Hsiao T.J, Chen P.C.// Chronobiol Int. 2009 May;26 (4): 740-55.
27. Macagnan J. etc. // Chronobiol Int. 2012 Apr; 29 (3): 336-43.
28. Nojkov B., Rubenstein J.H., Chey W.D., Hoogerwerf W.A. // Am J Gastroenterol. 2010 Apr;105 (4): 842-7.
29. Oishi M. et al. // J Hypertens. 2005 Dec; 23 (12): 2173.
30. Pan A., Schernhammer E.S., Sun Q, Hu F.B. // PLoS Med.
2011 Dec; 8-12.
31. Pietroiusti A. etc. // Occup Environ Med. 2010 Jan; 67 (1): 54-7.
32. Pimenta A.M., et al // Rev Assoc Med Bras. 2012 Apr; 58 (2):168-77.
33. Schaefer E.W., Williams MV., Zee P.C. // J Hosp Med. 2012 Jul-Aug; 7 (6): 489-96.
34. Schlunssen V., Viskum S., Omland О., Bonde J.P. // Ugeskr Laeger. 2007 Mar 5; 169 (10): 893-900.
35. Steven E. etc. // JOEM. Vol. 54, Number 2, February 2012: 231-258.
36. Taino G., etc. // G Ital Med Lav Ergon. 2011 Oct-Dec; 33 (4): 456-61.
37. Tucker P., et al. // Chronobiol Int. 2012 Jun; 29 (5): 549-55.
38. Wagstaff A.S., Sigstad Lie J.A. // Scand J Work Environ Health. 2011 May; 37 (3):173-85.
39. Wong I.S, McLeod C.B, Demers P.A. // Scand J Work Environ Health. 2011 Jan; 37 (1):54-61.
40. Yong M., Nasterlack M. // Arh Hig Rada Toksikol. 2012 Jun 1; 63 (2):153-60.
41. Zhao I., Bogossian F., Turner C. // J Occup Environ Med.
2012 Jul; 54 (7): 834-40.
Поступила 23.07.2014
СВЕДЕНИЯ ОБ АВТОРАХ:
Сорокин Геннадий Александрович,
ст. науч. сотр. ФБУН «СЗНЦ гигиены и общественного здоровья», канд. биол. наук. E-mail: [email protected]. Фролова Нина Михайловна,
зам. директора ФБУН «СЗНЦ гигиены и общественного здоровья», д-р мед. наук. E-mail: nina-frolova@ mail.ru.
