CC BY
34
УДК 616-007.17:612.751.3:612.015.32:612.433.441
оценка показателей углеводного обмена, гормонального и тиреоидного статусов у пациенток с синдромом дисплазии соединительной ткани
М. Ю. Сметанин1, С. Ю. Андреев2, Л. Т. Пименов3, Т. В. Чистякова1, О. А. Васильева1
'Республиканский клинико-диагностический центр, 2Муниципальное учреждение здравоохранения«Городская больница № 3», 3Ижевская государственная медицинская академия, г. Ижевск
У 30 пациенток с синдромом дисплазии соединительной ткани (ДСТ) изучены показатели углеводного обмена, гормональный и тиреоидный статусы. Средние значения концентрации инсулина, С-пеп-тида, половых и тиреоидных гормонов соответствовали возрастной норме. Однако у ряда больных были обнаружены функциональные нарушения тиреоидного статуса в виде повышения уровня тирео-тропного гормона (ТТГ), расцениваемого как субклинический гипотиреоз.
Ключевые слова: синдром дисплазии соединительной ткани, тироксин, ТТГ, инсулин, С-пептид, индекс инсулинорезистентности HOMA-IR, гормональный статус.
Введение
В настоящее время под термином «дис-плазия соединительной ткани (ДСТ)» понимают нарушение развития соединительной ткани (СТ) в эмбриональном и постнаталь-ном периодах, генетически детерминированное состояние, характеризующееся дефектами волокнистых структур и основного вещества СТ, приводящее к расстройству гомеостаза на тканевом, органном и орга-низменном уровнях в виде различных мор-фофункциональных нарушений висцеральных и локомоторных органов с прогредиен-тным течением, определяющее особенности ассоциированной патологии, а также фарма-кокинетики и фармакодинамики [2, 3].
Проблема ДСТ вызывает в последнее время большой интерес врачей-практиков в связи с увеличением выявляемости пациентов с данной патологией [1, 4]. Частота выявле-
ния синдрома ДСТ достаточно велика — от 26 до 80% в зависимости от группы исследования [1, 5]. Так, по данным Г. И. Нечаевой и соавт., от 74 до 85% детей школьного возраста имеют различные признаки ДСТ [1].
Данные о распространенности собственно ДСТ разноречивы [1—4, 6]. Распространенность отдельных признаков ДСТ имеет половозрастные различия [2]. По самым скромным оценкам, показатели распространенности ДСТ по меньшей мере соотносятся с распространенностью основных социально значимых неинфекционных заболеваний [1].
Сложность диагностики синдрома ДСТ обусловлена отсутствием единых диагностических критериев и терминологии. До сегодняшнего дня не определено место ДСТ в МКБ-10. Синдромы ДСТ (дифференцированные и недифференцированные) находятся в различных классах и рубриках МКБ-10.
Пермский медицинский журнал
2011 том XXVIII № 6
Продолжаются попытки установить наиболее важные фенотипические признаки дисплазии [6]. А. И. Мартынов и соавт. (1996) таковыми считают 10 признаков: астеническая конституция, повышенная растяжимость кожи, миопия, воронкообразная деформация грудной клетки, сколиоз, признак запястья, признак большого пальца, продольное плоскостопие, поперечное плоскостопие, синдром гипермобильности суставов [4].
Широкая распространенность ДСТ среди лиц призывного, детородного, трудоспособного возраста обусловливает актуальность этой проблемы не только в медицинском, но и в социальном плане [7]. В этой связи оказание своевременной медико-профилактической помощи пациентам с ДСТ может стать одним из перспективных направлений здо-ровьесберегающих медицинских технологий.
Необходимо также отметить, что в литературе нам встретились единичные работы, посвященные изучению показателей углеводного обмена, гормонального и тиреоид-ного статусов у молодых женщин с синдромом дисплазии соединительной ткани.
Цель исследования — оценка гормонального и тиреоидного статусов у женщин с дисплазией соединительной ткани.
МАТЕРИАЛЫ И МЕТОДЫ ИССЛЕДОВАНИЯ
Нами было проведено обследование 30 молодых женщин (средний возраст — 25,27±1,03 г.) с синдромом дисплазии соединительной ткани. Определение уровня инсулина, С-пептида, тиреотропного гормона (ТТГ) и свободного Т4 (СТ4) в сыворотке крови проводилось методом иммунохеми-люминесценции на автоматическом анализаторе «Immulite 2000». Индекс инсули-норезистентности HOMA-IR рассчитывался
по формуле, предложенной D. Matthews (1985) [8]. Определение уровня фолликуло-стимулирующего гормона (ФСГ), лютеини-зирующего гормона (ЛГ), пролактина и тестостерона проводилось на 5—7-й день менструального цикла методом иммуно-ферментного анализа на автоматическом анализаторе «Immulite 2000». Всем пациенткам проводилось ультразвуковое исследование (УЗИ) щитовидной железы на сканере «Aloka-4000», а также тест на определение толерантности к глюкозе по стандартной методике. В начале наблюдения все пациентки были консультированы гинекологом.
Статистическая обработка данных, выраженных в виде М±m, проводилась стандартными методами вариационной статистики с использованием t-критерия Стьюдента. Вычисления проводились с использованием пакета прикладных программ Microsoft Excel 2003. Различия считали достоверными при уровне значимости р<0,05.
Результаты и их обсуждение
Следует отметить, что при сборе анамнеза у всех обследованных субъективные жалобы отсутствовали. По данным ультразвукового исследования щитовидной железы у наших пациенток каких-либо изменений структуры железы также не установлено. Индекс массы тела у обследуемых составил в среднем 19,6±0,4 г/м2.
Уровень ТТГ в плазме крови в среднем составил 2,14±0,18 мкМе/мл (при норме 0,4—4 мкМе/мл). В трех случаях (10% от всех обследованных) наблюдался сдвиг показателей ТТГ в сторону увеличения (максимальное значение составило 4,56 мкМе/мл), что, вероятно, можно расценить как проявление субклинического гипотиреоза.
Тиреоидные гормоны — важные регуляторы белкового обмена, в том числе в мезен-
химальных производных, где они ускоряют как синтез, так и катаболизм белка.
Известно, что гипотиреоз характеризуется положительным азотистым балансом и накоплением в СТ протеогликанов, причем развиваются задержка их катаболизма, ги-пераминацидемия и слизистые отеки. При раннем гипотиреозе тормозится аксиальный рост тела. Тиреоидные гормоны в различных видах СТ угнетают пролиферацию фибро-бластов и дифференцировку хондроцитов, но способствуют синтезу в костях коллагена I типа и остеокальцина. Доказано, что тирео-идные гормоны тормозят синтез фибро-бластами кожи гликозаминогликанов и коллагена, в их отсутствие in vitro и in vivo он активируется, что объясняет развитие миксе-демы.
Содержание СТ4 колебалось в пределах 11,9—18,7 пмоль/л (при норме 11,5— 22,7 пмоль/л) и составило в среднем 15,21±0,43 пмоль/л, т. е. не превышало рефе-ренсных значений.
У молодых женщин с ДСТ уровень инсулина в плазме крови сопоставим с аналогичным показателем у практически здоровых лиц — 5,74±1,14 мкМе/мл (при норме 2— 29 мкМе/мл). Средний уровень С-пептида у обследованных также не выходил за пределы референсных значений — 587,65± ±79,68 пмоль/л (при норме 298— 2350 пмоль/л).
По результатам теста на определение толерантности к глюкозе, уровень гликемии у всех пациенток не превышал рефе-ренсных значений для практически здоровых лиц — базальная гликемия составляла 4,06±0,11 ммоль/л (при норме 3,3— 5,5 ммоль/л). Через 2 часа после углеводной нагрузки уровень гликемии составлял 5,71±0,13 ммоль/л (при норме до 7,8 ммоль/л). Расчетный индекс инсулиноре-зистентности составил в среднем 0,99±
±0,17 условной единицы, что соответствовало возрастной норме (<2,77 условной единицы).
Как известно, одной из ведущих причин, вызывающих инсулинорезистентность, является дефицит магния, роль которого в генезе ДСТ не вызывает сомнений. Более того, дефицит магния препятствует как инсулиновой секреции, так и нормальной активности инсулина. Таким образом, он тесно связан с ин-сулинорезистентностью. В целом эти процессы образуют порочный круг, в котором низкий уровень содержания магния формирует резистентность к инсулину, а та, в свою очередь, ослабляет захват магния в тканях. Также считается, что дефицит магния повышает риск развития нарушения толерантности к глюкозе, так как ионы магния улучшают инсулинозависимую утилизацию глюкозы.
Оценка уровня половых гормонов имеет важную социальную значимость в плане оценки полового развития у лиц с ДСТ, профилактики нарушений менструальной функции, самопроизвольных абортов, подтверждения или исключения эндокринного бесплодия у женщин детородного возраста.
Содержание ФСГ в плазме крови составило в среднем 8,67±2,92 мМЕ/л, ЛГ — 8,16±1,15 мМЕ/мл, пролактина — 246,89± ±32,38 мМЕ/л, тестостерона — 1,61± ±0,27 нмоль/л, что не выходило за пределы референсных значений.
ФСГ стимулирует созревание фолликулов яичников и усиливает секрецию эстрогенов в яичниках, у мужчин гормон стимулирует интерстициальные клетки половых желез и сперматогенез. ЛГ связывается со специфическими рецепторами плазматических мембран и стимулирует образование прогестерона клетками желтых тел в яичниках и тестостерона клетками Лейдига в яичках.
Пермский медицинский журнал
2011 том XXVIII № 6
На сегодняшний день помимо огромного количества биологических эффектов доказана значимость пролактина в репродуктивной эндокринологии человека, изучены механизмы гиперпролактинемии. Известно, что высокий уровень пролактина подавляет стероидогенез и секрецию ЛГ, что приводит к ановуляции и аменорее, причем характер нарушения менструального цикла напрямую связан со степенью гиперпролактинемии: чем выше уровень пролактина, тем тяжелее нарушения менструального цикла — от регулярного цикла до аменореи. Пролактин также влияет на репродуктивное поведение человека. Это подтверждает тот факт, что в вентромедиальном ядре гипоталамуса, который отвечает за сексуальное поведение, обнаружены рецепторы пролактина. Кроме того, пролактин способствует развитию материнского инстинкта, стимулирует родительские реакции.
Известно, что в синтезе и метаболизме СТ роль половых стероидов особенно значима. Тестостерон стимулирует фибробласти-ческие реакции, ускоряет рост СТ. Вероятно, поэтому при гиперандрогении у девушек слабость СТ не столь выражена. Эстрогены увеличивают количество тучных клеток, это способствует отечности СТ и формированию экссудативных реакций. Под действием женских половых гормонов происходят преждевременное созревание фибро-бластов и разрушение части клеток, что сопровождается снижением секреции коллагена. Таким образом, эстрогены и тестостерон определяют развитие вторичных половых признаков, пубертатное ускорение роста и закрытие эпифизарных зон роста длинных костей.
По данным ультразвукового исследования, объем щитовидной железы у наших пациенток составил в среднем 11,32±0,27 см3, что соответствует возрастной норме (не
более 18 см3 у женщин 18 лет и старше, по данным ВОЗ). Мы не выявили очаговых или диффузных поражений паренхимы щитовидной железы у всех обследованных.
Вывод
Таким образом, полученные результаты позволяют сделать предварительный вывод о том, что у молодых женщин с синдромом дисплазии соединительной ткани отсутствуют клинически значимые нарушения углеводного обмена, гормонального и тиреоид-ного статусов. По результатам ультразвукового исследования не было выявлено очаговых или диффузных изменений паренхимы щитовидной железы. Тем не менее у 10% обследованных пациенток было выявлено незначительное повышение уровня тиреотропно-го гормона, которое, вероятно, следует расценивать как проявление субклинического гипотиреоза. Это, в свою очередь, диктует необходимость дальнейшего углубленного изучения тиреоидного обмена у данной категории пациентов. По нашему мнению, необходимо определение гормонального статуса у всех женщин детородного возраста с недифференцированной дисплазией соединительной ткани, с учетом доказанной роли последней в формировании женского бесплодия.
Библиографический список
1. Дисплазия соединительной ткани: основные клинические синдромы, формулировка диагноза, лечение/Г И. Нечаева, В. М. Яковлев, В. П. Конев и др.//Лечащий врач.— 2008.— № 2.— С. 22—29.
2. Земцовский Э. В. Соединительнотканные дисплазии сердца/Э. В. Земцовский.— СПб.: ТОО «Политекст-НордВест», 2000.— 115 с.
3. Кадурина Т. Н. Дисплазия соединительной ткани. Руководство для врачей/Т. Н. Кадурина, В. Н. Горбунова.- СПб.: ЭЛБИ, 2009.— 714 с.
4. Мартынов А. И. Маркеры дисплазии соединительной ткани у больных с идиопати-ческим пролабированием атриовентрику-лярных клапанов и с аномальнорасполо-женными хордами/А. И. Мартынов, О. В. Степура, О. Д. Остроумова//Терапевтический архив.— 1996.— Т. 68.— № 2.— С. 40—43.
5. Романова Е. Н. Малые аномалии сердца: диагностика и клиническое течение/ Е. Н. Романова, А. В. Говорин//Забайкаль-ский медицинский вестник.— 2009.— № 2.— С. 64—70.
6. Трисветова Е. Л. Анатомия малых аномалий сердца/Е. Л. Трисветова, О. А. Юдина— Минск: Белпринт, 2006.— 104 с.
7. Ягода А. В. Малые аномалии сердца/ А. В. Ягода, Н. Н. Гладких— Ставрополь: изд-во СтГМА, 2005.— 248 с.
8. Matthews D. R. Homeostasis мodel аssessment: insulin resistance and b-cell functions from fasting plasma glucose and insulin concentrations in man/D. R. Matthews, J. P. Hosker, A. S. Rudenski//Diabetologia— 1985.— Vol. 28.— № 2.— P. 412—421.
M. Yu. Smetanin, S. Yu. Andreev, L. T. Pimenov, T. V. Chistyakova, O. A. Vasilyeva
ESTIMATION OF CARBOHYDRATE METABOLISM, HORMONAL AND THYROID STATUS INDICES IN PATIENTS WITH CONNECTIVE TISSUE DYSPLASIA SYNDROME
Carbohydrate metabolism indices, hormonal and thyroid status were studied in 30 patients with connective tissue dysplasia (CTD) syndrome. The mean values of insulin concentration, C-peptide, sex and thyroid hormones corresponded to the age standard. However, in a number of patients functional disturbances of thyroid status in the form of elevated level of thyrotrophic hormone (TTH) assessed as a sub-clinical hypothyroidism were detected.
Keywords: connective tissue dysplasia syndrome, thyroxin, TTH, insulin, C-peptide, insu-linresistant index HOMA-IR, hormonal status.
Контактная информация: Сметанин Михаил Юрьевич, канд. мед. наук, врач ультразвуковой диагностики Республиканского клинико-диагностического центра, 426009, г. Ижевск,ул.Ленина, 87б, тел. 8 (3412) 37-49-58
Материал поступил в редакцию 10.05.2011
