CC BY
51
РО! 10.34216/1998-0817-2019-25-2-71-78 УДК 271.2-4
Сазонов Дмитрий Иванович
кандидат богословия
Общецерковная аспирантура и докторантура им. св. Кирилла и Мефодия
ОТРЕЧЕНИЕ ОТ ВЕРЫ. МИРОВОЗЗРЕНЧЕСКАЯ УБЕЖДЕННОСТЬ ИЛИ СУММА ОБСТОЯТЕЛЬСТВ? К ТЕМЕ РЕНЕГАТСТВА 1960-Х ГОДОВ
В статье на примере отречения от религиозных убеждений священника И.Н. Кубина дается анализ его «мировоззренческого переворота». На основании архивных данных показаны действительные мотивы, которые двигали Кубиным, пожелавшим, чтобы его антирелигиозные откровения были опубликованы: они находились в сфере бытовой заинтересованности. Логика действий Кубина показывает, что его поступок был актом обстоятельств и личных отношений с астраханским епископом Павлом (Голышевым), с которым, в основном из-за позиции Кубина в отношении церковной жилплощади, не нашлось взаимопонимания, что и выразилось впоследствии актом «отречения». В целом психологические ситуации межу церковной вастью и рядовыми священнослужителями были использованы властями в антирелигиозных целях, что впоследствии негативно отразилось на судьбе самих «пострадавших», их жизненные ситуации были использованы властями лишь в качестве пропагандистского приема.
Ключевые слова: священник, наука, ренегат, Патриархия, епископ, религия, отречение.
В средствах массовой информации 1960-х годов, в историографии, посвященной государственно-церковным отношениям тех лет, часто мелькают сообщения об отречении священников от веры в Бога. В контексте темы становится очевидным, что факты отречения были использованы в пропагандистских целях и преподносились официальной пропагандой как примеры разочарования в религии священнослужителей - тех, кто примером своей жизни должен был показывать верность выбранному пути, кто многие годы с церковных амвонов учил и наставлял людей религиозным истинам. Народ должен был единодушно поддержать принятые на XXI съезде партии директивы о построении коммунизма в ближайшие 20 лет. В те годы со страниц газет, по радио и в телепередачах верующим доходчиво объясняли, что их вера не только антинаучна и антисоциальна, но ложна. И пусть количество ренегатов (термин обозначал отступничество, измену своим убеждениям, переход в лагерь противника) было немногочисленным, всего 200 человек в период конца 1950-х - начала 1960-х гг. [17, с. 110], но именно он использовался и представлялся в 1960-е годы как серьезный аргумент опровержения религиозного мировоззрения [12, с. 116]. На слуху общества были имена отрекшихся от религиозных убеждений и разочаровавшихся в религиозных представлениях профессора А. Осипова, свящ. П. Дарманского, Н. Спасского, призывавших людей уйти из Церкви ввиду несомненных достижений науки и коммунистического строительства. Они были отлучены от Церкви за свое публичное отречение от веры в Бога.
С течением времени нам предстоит понять: являлись ли эти «показательные» отречения в каждом конкретном случае актом искреннего изменения убеждений человека, либо люди, вступившие на путь отречения от Бога, лишь были использованы
своими кураторами из спецорганов и отданы в угоду пропаганде в качестве «необходимого жертвоприношения». В любом случае их предательство у верующих людей вызывало отвращение, а в большинстве случаев они были «несчастными, достойными жалости жертвами» [21]. В общем и целом феномен ренегатства рассмотрен многими исследователями темы хрущевских гонений на религию 1960-х годов [12, с. 117].
Еще раз поднимая эту тему, мы показываем различные мотивы предательства своих убеждений - за каждым отречением стоит судьба человека. Например, профессором А. Осиповым двигали не только мотивы многолетнего информатора КГБ, но и личные мотивы. Целью показать личные, безыдейные мотивы, побудившие ренегатов встать на путь предательства своих убеждений, является данное исследование, ставящее задачу проследить путь отречения одного из них - священника Иоанна Кубина.
Рассмотрим перипетии судьбы секретаря Костромской епархии с 1 апреля по 30 октября 1962 года, который 9 марта 1963 года в астраханской областной газете «Волга» опубликовал антирелигиозную статью «От религиозных убеждений - к настоящей жизни». В статье он разоблачил антинаучность Священного Писания, невежество преподавателей Семинарии, лицемерие и корыстолюбие духовенства. Согласно его умозаключениям, вера явилась плодом человеческой фантазии и была изобретена правящими классами в целях эксплуатации трудящихся. Низшему сословию, по мнению Кубина, вера нужна была в качестве утешения в нелегкой борьбе за существование в мире, полном страданий. Именно эти аргументы он приводил в качестве факта своего прозрения, отречения от детской наивной веры, которая возникла в результате страданий и потерь во время Великой Отечественной войны, на которой погибли и были ранены его братья [13]. Когда же был настоящий
© Сазонов Д.И., 2019
Вестник КГУ ^ № 2. 2019
71
Иван Никитович Кубин? Тогда, когда он служил, проповедовал, учился в духовных школах, занимал административные посты в Церкви, боролся за свое священническое звание и место с бюрократическим епархиальным аппаратом, защищая свое доброе имя пастыря Церкви, или тогда, когда в одночасье понял ложность своих религиозных убеждений? Обратимся к биографии И.Н. Кубина.
Сын крестьянина, из многодетной семьи, после восьмилетки служивший в армии и работавший на железной дороге, в 1952 году окончивший Саратовскую духовную семинарию по первому разряду и рукоположенный в священнический сан архиепископом Астраханским и Саратовским Филиппом (Ставицким) с назначением в астраханский Покровский собор, согласно прошению в 1955 году он был переведен в Казанский собор г. Сталинграда, в 1956 году поступил в Московскую духовную академию (МДА), которую закончил в 1960 году со степенью кандидата богословия. Согласно характеристике, данной Советом МДА, в 1961 году священник И. Кубин за время учебы «проходил обучение с отличными успехами, был всегда исполнительным, дисциплинированным, и ни в чем предосудительном замечен не был» [2, с. 110]. За усердное служение Церкви Божией и в связи с окончанием Академии был награжден Святейшим Патриархом Алексием I наперстным крестом. Еще по окончании Саратовской семинарии в характеристике, данной ему настоятелем астраханского Покровского собора протоиереем Н. Концевичем, говорится, что окончивший семинарию по первому разряду И. Кубин «в связи с отличными успехами в учебе должен быть незамедлительно по завершении семинарского курса направлен для продолжения учебы в Академию» [2, с. 13]. Однако Кубин до поступления в Академию, в октябре 1952 года, женится и решает принять священнический сан. За семь месяцев своего служения он «показывает себя как человек безупречный в нравственном отношении, усердный в исполнении своих служебных обязанностей и ревнующий об успехах церковного делания» [2, с. 13]. В своем рапорте на имя правящего архиерея прот. Н. Концевич сообщает, что И. Кубин желает учиться на заочном секторе Ленинградской духовной академии, поступает , но из-за постоянных служб (чему способствует нехватка священнослужителей) и треб не может посвящать время учебе. Вскоре он покидает Академию. В своем отзыве на поступок Кубина епископ Астраханский и Сталинградский Сергий (Ларин) сожалеет об уходе священника из Академии, он отзывается о Кубине как о «весьма достойном пастыре» [2, с. 36]. Данную епископом характеристику подтверждают письма верующих сталинградцев, в которых выражается признательность молодо -му пастырю за его служение и проповедь, за его желание отдавать себя делу, которому он посвятил
жизнь. 5 октября 1955 года в адрес архиепископа направляется письмо, в котором прихожане пишут: «Когда отец Иоанн совершает богослужение, мы не можем насладить наши души его молитвой, особенно его многократным поминовением усопших. <...> Благодарим Господа Бога, что Вы, владыко многомилостивый, послали нам такого молитвенника и проповедника Святой Церкви» [2, с. 20-23].
Благоволя к молодым образованным священнослужителям, ведущим достойную жизнь и тянущимся к знаниям, 22 декабря 1955 года епископ Сергий назначает молодого священника членом Ревизионной комиссии епархии и помощником благочинного 1-го Сталинградского округа, чем оказывает иерею Иоанну свое расположение и доверие. По случаю поступления священника Кубина на очный сектор МДА за ним с благословения владыки закрепляется место штатного священника в соборе, матушке обеспечивается место певчей в архиерейском хоре с первоклассным окладом, предлагается жилье, и не просто жилье - архиерейский дом. Из стен Академии Кубин пишет архиепископу Астраханскому и Сталинградскому Сергию письмо, в котором есть такие слова: «По неизреченному милосердию Божию и Вашему благорасположению я оказался в стенах Академии, под покровом преподобного Сергия», - с восхищением и благодарностью к своему правящему архиерею пишет священник И. Кубин [2, с. 46 об.]. Семья обеспечивается архиепископом епархиальным жильем, которое, как мы увидим, впоследствии и стало камнем преткновения и источником многих бед И.Н. Кубина. Последовавшие события -скандальный перевод архиепископа Сергия из-за травли в прессе в Омскую епархию, обвинения его в присвоении церковных денег и моральном разложении, а также время очередного решительного наступления на религию в 1958-1964 гг. сыграли в жизни священника И. Кубина трагическую роль.
Конец 1950 - 1960-х гг. называется в историографии «хрущевскими гонениями на религию». Власть поощряет нестойких в вере публично отрекаться от религии, указывая на них как на живой пример ложности религиозного мировоззрения. Газеты пестрят статьями «прозревших» священнослужителей [15]. Во время пребывания Кубина в Академии 7 июня 1959 года газета «Сталинградская правда» публикует статью бывшего благочинного III Сталинградского округа, настоятеля Михайловского молитвенного дома священника Николая Спасского «Почему я отрекся от церкви» [19, с. 3]. 27 июля 1959 года ряд центральных газет публикует статью того же автора «Не хочу обманывать. Открытое письмо архиепископу Астаханскому и Сталинградскому Сергию», где вскрывается финансовая и личная нечистоплотность владыки Сергия и ряда священнослужителей Астраханской епархии, а также спекулятивные
операции с продажей свечей, просфор, требоис-полнением [18]. Вслед за этими публикациями появилась масса других: келейник архиепископа Сергия В. Пахомов (бывший инок Валент) делится своими откровениями в статье «Хочу света радости» [9, с. 3], бывший делопроизводитель Епархиального управления С. Обухова в сталинградской областной газете «Волга» (в той, в которой затем, в 1964 году, опубликует свое прозрение в 1963 г. И. Кубин) разместила статью «Прав ли Спасский? Да, прав!» [8] и т. д. Содержание статей выглядит шаблонным: в них «прозревшие» священнослужители обвиняют епископа в алчности и аморальном поведении, священнослужителей и верующих в мракобесии и непонимании идей коммунизма как общества прогрессивного, передового, опирающегося на последние достижения науки. Архиепископ Сергий расценил публикации как целенаправленные действия властей, желающих его устранения с кафедры. Он пытался защитить свое имя, обращался в редакции газет, печатавших пасквили, но его не слушали и не пытались оправдываться за клевету. Епископ Сергий решительно обозначил свою позицию церковного человека, не испугавшись давления властей: распоряжением Епархиального совета № 879 от 5 июня 1959 года бывший священник Н. Спасский за свои заявления против Церкви и священноначалия был лишен сана [5, с. 125]. Однако в связи со скандалом и он был перемещен на Омскую кафедру. Следствием скандалов стало разделение епархии. Арстрахан-ская и Сталинградская епархия подверглась реформированию и была разделена на две епископские кафедры: став Астраханской и Енотаевской и Саратовской и Сталинградской. Но поднятая антирелигиозная кампания в прессе не останавливалась. Она набирала обороты. Ренегаты и далее публикуют свои откровения, причем большую известность приобрели откровения сталинградских ренегатов: Н. Спасского, В. Пахомова. Как указывает волгоградский исследователь М. И. Соколова, ничего нового они не открыли, лишь показали, что иуды всегда были среди учеников Христа. Сравнительный анализ текстов говорит об их почти полной идентичности, разве что меняются фамилии героев публикаций. Она в своей статье поставила параллель между ренегатами сталинградцами конца 1950-х - начала 1960-х гг. и скандальным иеромонахом Илиодором (Труфановым), печально прославившим церковный Царицын (Сталинград) своими нападками на Церковь, а также царицынскими обновленцами 1920-1930-х годов [17, с. 110].
Однако вернемся к И. Кубину. После окончания Академии он не захотел возвращаться в Астрахань, где уже был новый архиерей, но просил Учебный комитет направить его в Омск, к архиепископу Сергию. Однако широкая огласка сталинградской благотворительности владыки и скандальные пуб-
ликации сделали свое дело. В Омске Кубину не были предоставлены такие жилищные условия, как в Астрахани, хотя он был определен на служение в Крестовоздвиженский кафедральный собор на хорошее жалованье. К тому же вопрос о прописке и регистрации в Омске находился не в скором разрешении.
Побыв недолго в Омске, Кубин возвращается в родную Астраханскую епархию, во главе которой находится амбициозный, придерживающийся авторитарного мнения о власти епископа парижанин епископ Павел (Голышев), с которым у него не сложились отношения - в первую очередь из-за нежелания Кубина уплотняться в занятом им по распоряжению прежнего епископа Астраханского Сергия доме. Далее карьера молодого кандидата богословия, искренне желавшего послужить Церкви, покатилась вниз. Епископ Павел, ревностно защищавший свои права, в противоположность архиепископу Сергию не был столь благосклонен и не давал преференций академикам (так называли окончивших Академию священнослужителей). В связи с нежеланием Кубина «уплотниться» (освободить часть церковного дома для проживания прибывшего в епархию священника Петра Дашев-ского, назначенного ключарем собора) 26 октября
1960 года в качестве меры воздействия на нежелание освободить жилплощадь он был уволен правящим архиереем за штат, а 14 февраля 1961 года им же был назначен в Петро-Павловскую церковь п. Свободный, где имелось церковное помещение для проживания. Назревает конфликт. И в этом случае не желающий съезжать из астраханского дома Кубин, будучи за штатом, не перестает совершать требы и общаться с прихожанами, поддерживая тем самым свое материальное существование. 12 июля 1961 года во время посещения епископом церкви в п. Свободном произошел инцидент: в престольный праздник Петра и Павла епископ Павел служил в п. Свободном. В конце литургии, когда епископ вышел на амвон для произнесения проповеди, из рядов молящихся к нему выбежали с криком несколько человек и пытались сорвать с него одежду [14, с. 147]. Как можно предположить, инцидент был учинен сторонниками Куби-на. Хотя напрямую утверждать это невозможно. Дабы вынудить Кубина уехать в другую епархию либо раскаяться в содеянных поступках, епископ Павел приказывает благочинному изъять из Пет-ро-Павловского храма антиминс, святое миро, дароносицу с запасными святыми дарами. 8 августа
1961 года благочинный 1-го Астраханского округа прот. Е. Смирнов, прибыв в п. Свободный, в 10 часов вечера изымает из Петро-Павловской церкви п. Свободный антиминс, святое миро, дароносицу с запасными святыми дарами, заявив членам церковного совета, собравшимся около храма, что изъятие совершено по указанию правящего архие-
рея, и предупредив, что если будет возмущение и волнение людей, то храм правящим архиереем может быть оставлен без богослужения на продолжительное время [2, с. 96]. Утром 9 августа, будучи за штатом, Кубин литургисал на антиминсе, который был им принесен из дома с частичкой одежды почитаемого мученика Иосифа, архиепископа Астраханского, политой его кровью. Непонятным выглядит в таком случае следующее: никто не мог остановить заштатного священника совершать литургию? Не было возможностей, или его допускали совершать богослужения? 9 августа, объяс-неняя свой поступок настоятелю архангельского Покровского собора свящ. Алексию Горелкину, он утверждал, что архиерей имеет цель склонить его, Кубина, к отречению от сана, но что он не будет отрекаться [2, с. 98]. За служение без антиминса епископ Павел, согласно указанным им правилам святых апостолов, 10 августа лишил свящ. Кубина священнического сана [2, с. 104]. В формулировке указа правящего архиерея значится нарушение Кубиным 8 апостольских правил [2, с. 106-107]. После всего этого Кубин опять не желает уехать в другую епархию и просит архиерея оставить его. Но тот непреклонен. Конфликт принимает мелочный характер. Архиерей отказывается выдать о. Иоанну на руки присланный Учебным комитетом диплом Академии с формулировкой «ввиду несоответствующего его сану и ученому званию поведения Кубина, заставившего меня лишить его сана» и отсылает диплом обратно в комитет [2, с. 109]. В характеристике, которую дает епископ Кубину, звучат такие уничижительные формулировки в адрес последнего: «Он груб, совершенно не воспитан, алчен и нечестен. Ради собственной выгоды он способен на все <...> Полное отсутствие в нем христианского смирения препятствует надежде на его исправление в будущем» [2, с. 120].
Епископ направляет свое распоряжение о лишении Кубина сана в Патриархию. Конфликт выходит за рамки епархии. Рассмотрев дело о лишении священника Кубина сана, 25 августа 1961 года управляющий делами Московской патриархии архиепископ Тульский и Белевский Пимен(Извеков), разглядев несоизмеримость наказания, возложенного на Кубина епископом Павлом, пишет последнему: «Лишение его сана не может быть признана Патриархией справедливой мерой воздействия на него, прежде всего, чтобы архиереи на месте не принимали решения о лишении сана виновных клириков, а представляли в Патриархию свои соображения о принятии этой меры взыскания. <.> . эта крайняя мера была применена к священнику Кубину, которого хорошо его знающее начальство академическое характеризует как священника с лучшей стороны; наконец, открываются обстоятельства местных пристрастных отношений к свящ. Кубину. Таким образом, эта высшая мера,
применимая к нему, не может быть признана справедливой» [2, с. 112]. Архиепископ Пимен сумел разглядеть в инциденте конфликт интересов и его бытовую, а не мировоззренческую основу. Постановление Священного синода от 21 октября
1961 года своим решением отменило лишение Кубина сана как противоречащее каноническим правилам и Постановлению Священного синода от 30.07.1954 года и направило священника в распоряжение Костромского правящего архиерея [2, с. 113]. Направление Кубина в Костромскую епархию было связано с тем обстоятельством, что архиепископ Пимен (Извеков), впоследствии Святейший Патриарх Московский и всея Руси, с 1 ноября 1959 г. по 16 марта1961 г. временно управлял Костромской епархией, где не хватало образованных священников. Митрополит Пимен, учитывая прежние характеристики Кубина, не считает его неисправимым, он дает ему шанс продолжить служение, несмотря на мнение и настойчивую позицию в этом вопросе епископа Павла.
В Костроме, в связи с нехваткой образованных священнослужителей, свящ. И. Кубина 1 апреля
1962 года назначают секретарем Епархиального управления. К сожалению, тема жилплощади снова встает на повестку дня: семья Кубина (жена и дети) живет в Астрахани, он сам - в Костроме. Такая ситуация тревожит костромского епископа Никодима (Руснак), который в письме к управделами Патриархии епископу Киприану (Зернову) от 10.06.1961 г. N° 1223 сетует на то, что Кубин желает использовать Кострому лишь в качестве временного варианта служения [2, с. 118]. К тому же на Ку -бина начинаются поступать докладные исполнительного комитета Иоанно-Златоустовской церкви г. Костромы (в ту пору являвшейся кафедральным собором) в адрес областного уполномоченного по делам РПЦ В.К. Кудрявцева, носящие явно заказной и кляузный характер. В них указывается на грубое поведение священнослужителя, его отказ в требоисполнении. Содержание этих писем вызывает сомнение в их реальном и справедливом основании. Из содержания писем складывается мнение, что секретарь Епархии Кубин, образованный и знающий свое дело человек, явно досадил своей авторитетной и принципиальной позицией людям, которым после Архиерейского собора 1961 года была дана власть на приходе. Не забудем - идет 1962 год, гонения на Церковь, подобные записки областному уполномоченному по делам РПЦ поступают регулярно на всех священнослужителей, занимающих самостоятельную позицию и не желающих признавать власть не всегда имеющих даже среднее образование мирян. Понимая, что тучи сгущаются над его головой, Кубин хочет уехать из Костромы, хочет уехать с хорошей характеристикой. О такой постановке вопроса говорит следующее: взяв из Епархиального управления свое личное дело, он из
156 пронумерованных страниц удаляет 36, надеясь таким образом почистить кляузы [2, с. 122]. Такие действия явно свидетельствуют о том, что Кубин не хочет покидать Церковь.
Однако, явно раздосадованный желанием Ку -бина уехать в другую епархию (как пишет епископ Никодим, «без объяснения и видимых причин» - значит, докладные уполномоченному он не считает веским аргументом) и самостоятельным характером его поведения, вначале благоволивший к Кубину, в годовом отчете за 1962 год дает ему следующую характеристику: «Будучи секретарем Епархиального управления и священником 3-го штата в кафедральном соборе, о. Иоанн старался использовать свое положение (секретаря) для абсолютного единовластия в соборе. <...> Священник Кубин стал проявлять свою власть над другими членами притча, не стесняясь делать им замечания и предъявлять свои требования даже в моем присутствии» [1, с. 7-8].
Вникая в суть представленных недоразумений и претензий епископа и церковного совета, понимаешь, что они не носили безусловного характера. Принимая священника Кубина в Костромскую епархию и читая характеристику и докладные записки, представленные астраханским епископом Павлом, епископ Никодим ставит резолюцию: «Прочитал. 28.12 1961 г. Будущее покажет, так ли это. Увидим!» Однако впоследствии на том же документе уже в октябре 1961 года стоит приписка: «Еще раз прочитал и заключил: "Не спеши быть умнее и добрее другого, не убедившись сам"». Еп. Никодим 30.08 1962 г.» На одной из докладных, в которой живописуются нарушения, совершенные священником Кубиным, значится резолюция еп. Никодима: «Прочитал. 28.12.1961 г. Кроме омерзительной клеветы ничего не нашел. Как это низко!», и впоследствии и здесь появляется приписка: «Здесь нахожу свой преждевременный вывод поспешным: "Не лезь вперед батьки в пекло"» 29.08.1962 г. [2, с. 120, 115]. По поводу приписок, показывающих кардинальное изменение мнения еп. Никодима о Кубине, выскажем предположение: приписки, которые поставлены и датированы октябрем 1962 года, вполне могли быть реакцией и досадой епископа Никодима на уход из епархии свящ. Кубина, как и обвинения последнего в самоуправстве. Рассматривая жалобы церковного совета, направленные костромскому областному уполномоченному по делам РПЦ В.К. Кудрявцеву 06.08.1962 г., отметим, что они не носили конструктивного характера. Так, например, члены церковного совета в докладной пишут: «. все требы исполняются не по уставу. <...> в исполнении водосвятных молитв не все читает молитвы, какие положены (а члены церковного совета знали устав! - Д. С.). Вмешивается в хозяйственные дела исполнительного органа собора, а именно: распо-
ряжался машиной для личных своих надобностей» и т. д. Далее вызывает интерес вывод членов церковного совета, которые берут на себя право говорить от имени верующих, выносят вердикт от лица прихожан: «Недостойным для себя поведением как священника Кубин И.Н. потерял весь авторитет среди верующих» [2, с. 118]. Стилистика жалоб и выводы в них говорят о том, что члены исполнительного органа собора были людьми, недовольными требовательностью и принципиальностью свящ. И. Кубина, который как секретарь епархии и образованный человек делал замечания, которые пришлись не по душе местному духовенству и исполнительному органу, в чем они усматривали покушение на свою власть. Подписи поставили три члена исполоргана собора, которые явно не разбирались ни в особенностях устава, ни в компетенции исполняющего обряды священника. Не имели они никакого права выступать от имени верующих, которые не поставили свои подписи. Никто не делегировал их выступать от имени верующих. Но жалобы и неустроенность (жизнь вдали от семьи) сделали свое дело. 28 октября Кубин подал прошение с просьбой отпустить его в другую епархию, поближе к семье, проживающей в Архангельске. 1 ноября 1962 года он был почислен за штат Костромской епархии с правом перевода в другую епархию. Выехал в Архангельск, а 25 мая 1963 года епископ Архангельский и Енотаевский Павел прислал епископу Костромскому и Галичскому Нико-диму статью из газеты «Волга» с отречением Ку -бина, хотя, как уже говорилось, кроме инсинуаций по поводу антинаучности религии и указания на аморальную жизнь священнослужителей, яркого, броского отречения, такого как у Н. Спасского («Я порываю с религией!»), там нет. Не было там тех слов, которые написаны в статье публично отрекшегося от религии 16 июня 1960 года в костромской газете «Северная правда» костромского священника А. Майерова. Священник Майеров, например, сам в прошении от 12 июня 1960 года к правящему епископу Костромскому Пимену (Извекову) заявил, что он «порывает с религией и снимает с себя священный сан», обосновав свое решение, «что он после долгих раздумий и анализа религиозных догм пришел к твердому убеждению, что избрал не тот путь в своей жизни, ибо понял всю несостоятельность религиозного учения». Позиция Майерова на первый взгляд выглядит честной: «Я не могу проповедовать того, во что не уверовал» [3, с. 53]. Письмо поражает своим безупречным стилем и принципиальной позицей. Однако в качестве ремарки отметим обстоятельство, ставящее под сомнение искренность автора письма, который 25 марта, то есть за два с половиной месяца до отречения, в своем прошении на имя правящего архиерея - епископа Костромского Пимена (Извекова) - просил переместить его на другой
приход «ввиду сложившейся на приходе в Шунге обстановки», в связи с жалобами на него и склоками прихожан. В приписке к прошению, сделанной в канцелярии Епархиального управления, указано, что Майеров обещал повременить с желанием перейти на другой приход и наладить взаимоотношения с прихожанами [3, с. 52]. В личном деле епископом Пименом Майеров характеризуется как «малограмотный, как пастырь и администратор неопытен» [3, с. 49], что явно не согласуется с стилем письма и отречения. Найденные в Фонде уполномоченного по делам РПЦ в Костромской области документы прямо указывают на работу с Майеро-вым представителей государственных органов, что и подтверждается словами уполномоченного по делам РПЦ Кудрявцева [6, с. 9]. Так что мотив понятен.
Ренегатство в конце 1950-х - начале 1960-х гг. не было каким-то уникальным явлением в Церкви. В разные годы, в разных странах, при разных обстоятельствах и государственном строе люди отрекались от своей веры, снимали священнический сан. Например, интересна в связи с темой судьба бывшего обновленческого митрополита Николая Платонова [7, с. 861-862]. В каждой епархии находились свои ренегаты. Однако, как уже указывалось выше, доля их составляла за 1959-1963 гг. 200 человек от числа всего духовенства. Если взять среднее количество священнослужителей Русской православной церкви за пять лет (11 326), то процент ренегатов будет составлять 0,1 % [20, с. 430]. Тут надо еще учитывать разное их количество в различные годы и в разных епархиях. Случаи ренегатства были единичными. Для Церкви количество отрекшихся было не критичным. Ценность и известность ренегатам придавала лишь антирелигиозная пропаганда. Публичные отречения были использованы в качестве примера ложности религиозных догм во имя исполнения государственн-ного заказа и во время «хрущевского наступления на Церковь» 1958-1964 гг. Как только государственная заинтересованность в них отпала, угас к ним и общественный интерес, который и так был близок к нулю. Предателей не все уважали. Отметим, что пик публикаций ренегатов приходится на 1959-1962 гг., в 1963 г. антирелигиозная компания пошла явно на спад, так что каких-либо открытий в области «ложности религиозных представлений» Кубин не совершил. Из чего следует, что статья Ку -бина была реакцией на «невозможность» устройства в Церкви, усталостью и крушением иллюзий, а не мировоззренческим переворотом. В годовом отчете Костромской епархии за 1962 год находится почти аналогичный случай: протоиерей В. Костин в ответ на нежелание епископа переводить его из сельского прихода в городской оставил в канцелярии заявление, в котором говорилось, что он порывает с Церковью [1, с. 7].
В своей реакции на присланную статью с отречением Кубина епископ Костромской и Галичский Никодим в рапорте на имя Святейшего Патриарха Алексия 3 июня 1963 года № 345 сообщал: «На основании правил св. апостол, я лишил священника Иоанна Кубина священнического сана» [2, с. 126]. 29 июля канцелярия Московской патриархии сообщила резолюцию Святейшего Патриарха Алексия на извержение из сана Кубина: «. при наличии такого отречения Кубин не может быть восстановлен в сане ни при каких условиях» [2, с. 129].
Выводы, которые можно сделать из анализа вышеизложенного материала, могут быть следующими: в Астраханском епархиальном управлении Кубина никто не ждал. С такими скандальными характеристиками, которые он получил прежде, в том числе и в Костроме, не ждали его не только в Астрахани, но и в других епархиях - дело получило широкую ограску. Не сломленный антирелигиозной пропагандой, Кубин оказался бессильным перед возникшими жизненными ситуациями. Амбициозный, образованный, в начале своего священнического пути горевший верой человек постепенно сломался под тяжестью жизненных неудач, бытовых проблем и тягот. Привязанность к дому и родным местам не дала ему возможности начать жизнь заново в другой епархии. Он нигде не стал своим. Образовательный ценз давал право занимать должности в Церкви, заступничество управделами Патриархии митрополита Пимена давало новый шанс начать все сначала, но в сложившейся в стране ситуации, когда люди на должностях находились под особым присмотром и не имели права быть самостоятельными, сделали свое дело. Кубин сделал свой выбор. Он разорвал с Церковью, посчитав ее, очевидно, только как видимую институцию, забывая о Церкви невидимой. Он не влился в стройные ряды агитаторов и «плодовитых обличителей» Церкви, какими стали А. Осипов и другие известные ренегаты - Н. Спасский, Е. Ду-луман. Видимо, он посчитал, что своей статьей он отомстит системе, которая, как ему казалось, была несправедлива к нему, не поняла его мотиваций и не разобралась в его ситуации. Исследуя написанную им статью, приходишь к выводу, что публикация явилась душевным порывом Кубина, она похожа на акт досады и мести церковной организации в лице ее епископа Павла (Голышева), у которого, если смотреть объективно, имелись свои реонные претензии к Кубину. В большинстве случаев такие публикации появлялись либо после разговора с кураторами ренегатов из соответствующих органов, либо после разговоров с областными уполномоченными по делам РПЦ. Возможно, и с Кубиным был проведен соответствующий разговор, тем более повод для шантажа был - бывший церковный дом по ул. Рылеева, № 15, в котором проживала семья Кубина и который был передан
церковным советом на баланс горисполкома, но право проживания в котором семьи священника надо было обосновать [2, с. 91-92]. Неслучайно Кубин выбрал газету «Волга», в которой регулярно печатались «откровения» ренегатов и пасквили на церковную власть. В любом случае цена поступка была печальной. Ренегат получал право заниматься светской работой: чаще всего исполкомы и уполномоченные устраивали их антирелигиозными лекторами и сотрудниками соответствующих музейных отделов, где они могли заниматься «научной деятельностью». Но факт предательства не многим из них доставил душевное удовлетворение и не решил бытовых, семейных, материальных, душевных проблем, в связи с которыми многие из них и встали на путь предательства своих идеалов.
С 1964 года, после отставки Хрущева, спрос на ренегатов упал. Оценка их отречениям была дана еще в Синодальном определении от 30 декабря 1959 года, приводимом цитатой из 1-го Послания апостола Иоанна Богослова: «Они вышли от нас, но не были нашими» (1Ин. 2:19) [11, с. 20]. Время каждого испытало и преподнесло свой урок. Судьба епископа Астраханского епископа Павла (Голы-шева) также не была завидной: на него, как в свое время и на еп. Сергия (Ларина), в астраханской прессе была поднята компания по обвинению в различных преступлениях финансового и морального характера [14, с. 150]. В 1972 году он был почислен за штат с формулировкой: «за нарушение канонических норм, недостойное поведение и неспособность управлять церковной жизнью» [10, с. 2]. В 1975 году он перешел под юрисдикцию Константинопольского патриархата и умер в Брюсселе в 1979 году.
Про таких людей, как Кубин, о их духовных порывах Иисус Христос говорил в евангельской притче о сеятеле и семени: они подобны семени посеянному в тернии, «которых заботы века сего, обольщение богатством и другие пожелания, входя в них, заглушают слово [Божье], и оно бывает без плода» (Мф. 13:22) [4, с. 1028].
Можно сравнить веру подобных людей также с образом, приведенным в той же притче зерна, упавшего на каменистую почву (Мф. 13: 5-6) [4, с. 1028]. Однако, жизнь и душа человека пердстав-ляется намного сложнее прописных истин.
Библиографический список
1. Годовой отчет Костромского епархиального управления // Архив Костромского епархиального управления (АКЕУ). - 20 с.
2. Личное дело священника Иоанна Никитовича Кубина // АКЕУ - 131 с.
3. Личное дело священника Александра Кирилловича Майерова // АКЕУ - 36 с.
4. Библия. Книги Священного Писания Ветхого и Нового Завета. - М., 1991. - 1372 с.
5. Государственный архив Волгоградской области (ГАВО). - Ф. 6284. - Оп. 1. - Д. 28. - 140 с.
6. Государственный архив Костромской области (ГАКО). - Ф. р-2102. - Оп. 5. - Д. 41. - 47 с.
7. Обновленческий раскол. Материалы для цер-ковно-исторической и канонической характеристики / сост. И.В. Соловьев. - М.: Изд-во Крутицкого подворья, 2002. - 1062 с.
8. Обухов С. Прав ли Н. Спасский? Да, прав! // Волга. - 1959. - № 155 (4 июля).
9. Пахомов В. Хочу света, радости // Сталинградская правда. - 1959. - № 150 (28 июня).
10. Постановление Патриарха и Священного Синода 30.12.1972 // Журнал Московской Патриархии. - 1972. - № 11. - С. 2.
11. Постановление Патриарха и Священного Синода 30.12.1959 // Русская Православная Церковь в советское время (1917-1991): материалы и документы по истории отношений между государством и Церковью / сост. Г. Штриккер. - М.: Пропилеи, 1995. - 464 с.
12. Сазонов Д.И., прот. Ренегатство в церкви: подрыв устоев или очищение? (к вопросу церковно-государственных отношений в конце 50-х - начале 60-х годов XX века) // Обсерватория культуры: журнал-обозрение. - М., 2014. -№ 3 (май - июнь). - С. 114-119.
13. Кубин И.Н. «От религиозных убеждений -к настоящей жизни» // Волга. - 1963 (9 марта).
14. Кузнецов А.И. Воспоминания А.И. Кузнецова об архиепископе Павле (Голышеве) // Вестник ПСТГУ. Сер. 2: История. История Русской Православной Церкви, 2007. - Вып. 3 (24). - С. 143-155.
15. Мы порвали с религией (Рассказы бывших священников). - М.: Моск. рабочий, 1964. - 176 с.
16. Сазонов Д.И., прот. Ренегатство в церкви: подрыв устоев или очищение? (к вопросу церковно-государственных отношений в конце 50-х - начале 60-х годов XX века) // Обсерватория культуры: журнал-обозрение. - М., 2014. -№ 3 (май - июнь). - С. 114-119.
17. Соколова М.И. Судьба православного духовенства в Волгоградской и Сталинградской епархии во второй половине 1950-х годов // Вестник Волгоградского государственного университета. Сер. 4, Ист. - 2010. - № 2 (18). - С. 105-111.
18. Спасский Н.Н. Не хочу обманывать: Открытое письмо епископу Астраханскому и Сталинградскому Сергию. - М.: Сов. Россия, 1960. - 48 с.
19. Спасский Н.Н. Почему я отрекся от церкви // Сталинградская правда. - 1959. - № 132. - 7 июня.
20. Шкаровский М.В. Русская Православная Церковь в ХХ веке. - М.: Вече: Лепта. 2010. - 480 с.
21. Фирсов С.Л. К вопросу о последнем периоде жизни архиепископа Михаила (Мадью-гина): доклад профессора С.Л. Фирсова на конференции, посвящ. 100-летию архиепископа Михаила (Мудьюгина), 12 мая 2012 года [Элек-
тронный ресурс]. - Режим доступа: https://spbda. ru/publications/professor-s-l-firsov-k-voprosu-o-poslednem-periode-jizni-arhiepiskopa-mihaila-mudyugina/?fbclid=IwAR2jjBy_aQhaIYVBFisLV5R LXL7PSDUwvJb4gNeFtwli-plfi6f-l4Vj1xE (дата обращения: 08.03.2019).
References
1. Godovoj otchet Kostromskogo eparhial'nogo upravleniya // Arhiv Kostromskogo eparhial'nogo upravleniya (AKEU). - 20 s.
2. Lichnoe delo svyashchennika Ioanna Nikitovicha Kubina // АКЕи. - 131 s.
3. Lichnoe delo svyashchennika Aleksandra Kirillovicha Majerova // АКЕи. - 36 s.
4. Bibliya. Knigi Svyashchennogo Pisaniya Vethogo i Novogo Zaveta. - M., 1991. - 1372 s.
5. Gosudarstvennyj arhiv Volgogradskoj oblasti (GAVO). - F. 6284. - Op. 1. - D. 28. - 140 s.
6. Gosudarstvennyj arhiv Kostromskoj oblasti (GAKO). - F. r-2102. - Op. 5. - D. 41. - 47 s.
7. Obnovlencheskij raskol. Materialy dlya cerkovno-istoricheskoj i kanonicheskoj harakteristiki / sost. I.V Solov'ev. - M.: Izd-vo Krutickogo podvor'ya, 2002. - 1062 s.
8. Obuhov S. Prav li N. Spasskij? Da, prav! // Volga. - 1959. - № 155 (4 iyulya).
9. Pahomov V Hochu sveta, radosti // Stalingradskaya pravda. - 1959. - № 150 (28 iyunya).
10. Postanovlenie Patriarha i Svyashchennogo Sinoda 30.12.1972 // ZHurnal Moskovskoj Patriarhii. -1972. - № 11. - S. 2.
11. Postanovlenie Patriarha i Svyashchennogo Sinoda 30.12.1959 // Russkaya Pravoslavnaya Cerkov' v sovetskoe vremya (1917-1991): materialy i dokumenty po istorii otnoshenij mezhdu gosudarstvom i Cerkov'yu / sost. G. SHtrikker. - M.: Propilei, 1995. -464 s.
12. Sazonov D.I., prot. Renegatstvo v cerkvi: podryv ustoev ili ochishchenie? (k voprosu cerkovno-
gosudarstvennyh otnoshenij v konce 50-h - nachale 60-h godov XX veka) // Observatoriya kul'tury: zhurnal-obozrenie. - M., 2014. - № 3 (maj - iyun'). -S. 114-119.
13. Kubin I.N. «Ot religioznyh ubezhdenij - k nastoyashchej zhizni» // Volga. - 1963 (9 marta).
14. Kuznecov A.I. Vospominaniya A.I. Kuznecova ob arhiepiskope Pavle (Golysheve) // Vestnik PSTGU. Ser. 2: Istoriya. Istoriya Russkoj Pravoslavnoj Cerkvi, 2007. - Vyp. 3 (24). - S. 143-155.
15. My porvali s religiej (Rasskazy byvshih svyashchennikov). - M.: Mosk. rabochij, 1964. - 176 s.
16. Sazonov D.I., prot. Renegatstvo v cerkvi: podryv ustoev ili ochishchenie? (k voprosu cerkovno-gosudarstvennyh otnoshenij v konce 50-h - nachale 60-h godov XX veka) // Observatoriya kul'tury: zhurnal-obozrenie. - M., 2014. - № 3 (maj - iyun'). -S. 114-119.
17. Sokolova M.I. Sud'ba pravoslavnogo duhovenstva v Volgogradskoj i Stalingradskoj eparhii vo vtoroj polovine 1950-h godov // Vestnik Volgogradskogo gosudarstvennogo universiteta. Ser. 4, Ist. - 2010. - № 2 (18). - S. 105-111.
18. Spasskij N.N. Ne hochu obmanyvat': Otkrytoe pis'mo episkopu Astrahanskomu i Stalingradskomu Sergiyu. - M.: Sov. Rossiya, 1960. - 48 s.
19. Spasskij N.N. Pochemu ya otreksya ot cerkvi // Stalingradskaya pravda. - 1959. - № 132. - 7 iyunya.
20. SHkarovskij M.V Russkaya Pravoslavnaya Cerkov' v XX veke. - M.: Veche: Lepta. 2010. - 480 s.
21. Firsov S.L. K voprosu o poslednem periode zhizni arhiepiskopa Mihaila (Mad'yugina): doklad professora S.L. Firsova na konferencii, posvyashch. 100-letiyu arhiepiskopa Mihaila (Mud'yugina), 12 maya 2012 goda [Elektronnyj resurs]. - Rezhim dostupa: https://spbda.ru/publications/professor-s-l-firsov-k-voprosu-o-poslednem-periode-jizni-arhiepiskopa-mihaila-mudyugina/?fbclid=IwAR2jjBy_aQhaIYVB FisLV5RLXL7PSDUwvJb4gNeFtwli-plfi6f-l4Vj1xE (data obrashcheniya: 08.03.2019).
