CC BY
0ОТРАЖЕНИЕ СОЦИАЛЬНЫХ, ДУХОВНЫХ И ЭКОНОМИЧЕСКИХ ПРОБЛЕМ КАЗАХОВ В КАРКАРАЛИНСКОЙ
ПЕТИЦИИ 1905 ГОДА
Ахметова Е.Т.
докторант Евразийского национального университета имени Л.Н. Гумилева Казахстан, Астана
https://doi.org/10.5281/zenodo.11166916 В начале XX в. среди казахов получило заметное распространение петиционное движение, когда народ через своих лидеров и лучших представителей пытался решить различные насущные проблемы: земельные, религиозные и образовательные. Первые из них были составлены и отправлены в вышестоящие инстанции еще в 1902-1903 годах и инициаторами составления первых обращений были религиозные деятели [1, С.74]. Поэтому содержание их было соответствующим: остановить политику христианизации казахского населения, создать условия для развития мусульманских учебных заведений и деятельности мулл и так далее. Но тогда многие из религиозных деятелей, выступивших против конфессиональной и миссионерской политики царизма подверглись жестким преследованиям со стороны царской администрации: «По действующему «Степному положению» 25 марта 1891 года, духовные дела киргиз (казахов-авт.) находятся в ведения министерства внутренних дел. Местная администрация за последнее время приняла ряд репрессивных мер, например, в 1903 году были произведены обыски у известных киргиз в Петропавловском, Кокчетавском, Павлодарском и Семипалатинском уездах и при этом были арестованы библиотеки, до сих пор не возвращенные хозяевам их. Причем киргизы Кокчетавского уезда Наурузбай Таласов и Шаймерден Кочегулов были административно высланы, первый - в Енисейскую губернию, второй- в Якутскую область за религиозные убеждения» [2, лл.55-58 об].
Но в годы первой русской революции ситуация несколько поменялась: составлением петиций теперь стали заниматься представители наиболее образованной и светской части казахского общества. Петиции отправлялись из Казани, Уральска, Лепсинска, Каркаралинска, Омска и других городов края и сопредельных территории. Такие обращения были адресованы уездным начальникам, военным губернаторам, генерал-губернаторам, министру внутренних
дел, а иногда даже самому российскому императору Николаю II. Некоторые петиции печатались в различных газетах и журналах.
Одной из самых всеобъемлющих и содержательных петиций, поданных в адрес местных и центральных органов колониальных властей, была Каркаралинская: 22 июля 1905 году на Кояндинско-Ботовской ярмарке, вблизи города Каркаралинска, состоялся съезд лучших представителей казахской знати, на котором была выработана петиция, адресованная царю. Ее подписали 42 влиятельных казаха Каркаралинского уезда Семипалатинской области, но позднее к ней присоединились и представители от казахского населения других уездов Семипалатинской и Акмолинской областей [3, С 26].
Обращение, оформленная в виде телеграммы, была составлено в Омске и переправлена в Каркаралинск, откуда 22 июля 1905 года ее отправили на имя Николая Романова через местную почтово-телеграфную контору. Над составлением и отправкой данного документа в Санкт-Петербург активно работали лучшие представители народа -А.Букейханов, А.Байтурсынулы, Ж.Акбаев, Т.Нурекенов и другие. Содержание первых петиции, в основном, представляло собой прошение о допуске казахов к работе в Государственной думе: так здесь содержались следующие строки: «Почему занятие скотоводческой культурой должно лишать киргиза избирательного права, когда такового права не лишает занятия торговлей, земледелием, рыболовством и другими промыслами?» [4, л. 1]. Очевидно, что местные чиновники из колониальной администрации крайне отрицательно относились к составлению подобного рода документов.
Один из содержательных и объемных вариантов этой петиции в переводе на русский язык Темиргали Нурекенова был адресован и министру внутренних дел, состоящий из 47 пунктов. Эту петицию подписали несколько тысяч казахов: только из одного Каркаралинского уезда таковых насчитывалось около 16 тысяч человек, что составило почти половину кибитковладельцев уезда [4, л.1].Составителями данной версии петиции со слов уездного начальника выступили влиятельные казахи Мусафыров, Нороконев и Джовшарин[4, л.16].
Ее содержание отражало такие злободневные проблемы казахского традиционного общества начала XX века как: вопросы организации выборов; урегулирование вопросов в области землеустройства; религии; судопроизводства; образования и т.д.
В данном документе содержались ценные предложения о назначении на должности волостных управителей, аульных старшин и писарей исключительно грамотных соплеменников, которые еще должны были еще давать присягу во избежание злоупотреблений.
В 1902 году в Степном генерал-губернаторстве стал действовать институт крестьянских начальников, которые защищали преимущественно интересы крестьян и назначались из представителей русского народа. Поэтому они, не принеся никакой пользы местному населению, заметно увеличили число местных чиновников: вместо одного уездного начальника на уезд стало их несколько, отчего увеличились административные стеснения автохтонов. Поэтому степянки требовали ликвидации этого ненужного и излишнего института и вместо должности крестьянских начальников предлагалось ввести должности мировых посредников, на которые, по мнению авторов петиции, необходимо назначать людей с достаточным уровнем образования и культуры.
Подписанты данного обращения предлагали заменить необъективных и заинтересованных выборных на более справедливых, в том числе и из числа лиц из других волостей уезда. Было предложено не допускать к новым выборам тех лиц, кто уже отрицательно проявил себя в этой должности.
Было выдвинуто весьма ценное предложение об обязательном -участии представителей от степняков в высшем законодательном органе Российской империи, что практически является сердцевиной этого документа: «Высочайшим рескриптом 18-го февраля текущего года царь наш с высоты престола возвестил, что он созывает «достойнейших доверием народа облеченных людей» в русское законодательное собрание. Для защиты интересов и прав киргизского народа необходимо участие депутатов в означенные законодательные собрания» [2, Л.Л.55-58 об.].
В своем обращении авторы документа, просили министра внутренних дел подчинить религиозные дела казахских мусульман Оренбургскому духовному собранию, как это было до введения административных реформ 1867-1868 годов, разрешить им свободно строить в степи мечети и медресе, открывать типографии для издания газет и книг, в том числе
и на религиозную тематику. Здесь содержались предложения о свободном совершении степняками хаджа в Мекку, о запрете посещения аулов православными миссионерами. Было выдвинуто важное требование наложить запрет на переход казахам в другую религию, не достигшим
совершеннолетия, в то же время считался логичным беспрепятственный обратный переход в ислам из лона других религий.
В данном прошении также были выдвинуты и такие требования как необходимость введения преподавания в медресе арабского, персидского и турецкого языков, выделения ссуд для ремонта обветшавших или постройки новых мечетей и медресе. Было выдвинуто оригинальное предложение о введении в каждой казахской волости религиозных налогов для выплаты стипендий ученикам из бедных семей
В вышеназванной петиции содержались жесткие требования ввести обязательное изучение азов ислама в новых светских школах и только после этого следовало бы вести обучение русской грамоте, также как выступили против преподавания основ христианства в этих школах, где обучались дети казахов.
В частности, составители и подписанты петиции особо остановились на проблемах светских школ и пансионатов, где не использовалась привычная для казахов арабская графика, а также подчеркивалась бесполезность и ненужность сельскохозяйственных школ: « С 1902 года в Степном крае открыты так называемые аульные школы для киргизских (казахском-авт.) мальчиков. В этих школах преподавание ведется на киргизском языке, киргизы просили, чтобы в означенных школах преподавалась также киргизская грамота, но в этом им было отказано. В школах этих учат киргизских детей писать киргизские слова русскими буквами, которые не передают киргизской фонетики...В 1890 году интернаты были преобразованы в сельскохозяйственные школы, в которых не было, и до сих пор нет никакой потребности в Степи. Несмотря на 15-летнее существование сельскохозяйственных школ, из них не вышел ни один сельский хозяин и ни один профессиональный работник по сельскому хозяйству» [2, Л. 55-58об.].
К примеру, в одном из текстов Каркаралинской петиции его составители писали об этих и других накопившихся насущных религиозных проблемах казахского общества: «Благодаря обрусительной политике киргизы (казахи-авт.) в последнее время настолько стеснены в своих религиозно-духовных делах, что они не могут сделать шага без разрешения администраций. Право давать или не давать разрешение на постройку мечетей, на открытие мусульманских школ, на паломничество в Мекку и прочее, законом предоставлено администрации. Но с каким трудом на практике даются эти разрешения, как часто ходатайства о постройке мечетей, об открытия медресе и мектебе оставались без ответа» [2, Л. 55-58об.].
Здесь была поднята проблема поднятия положения казахского языка. К примеру, представители от местного населения добивались, чтобы «начальники над киргизским народом знали бы киргизский (казахский-авт.) язык» и поэтому одним из прогрессивных пунктов петиции было требование о необходимости перевода делопроизводства на родной язык. Что касается следствие, то оно должно быть осуществлено ее без переводчика. Введение делопроизводства в волостных канцеляриях и в народных судах должно вестись на казахском языке, замещение должности переводчиков должно заниматься людьми, знающими казахский язык и грамоту. Все писари, рассыльные и стражники должны обязательно назначаться из представителей коренного населения. Подписавшие данную петицию предложили ввести обучение в начальных классах для казахских детей исключительно на казахском языке. Приведем некоторые выдержки из этого документа, где затронута языковая проблема: «В волостных канцеляриях делопроизводство ведется на русском языке... По особому распоряжению степного генерал-губернатора, приговоры и решения на чрезвычайных съездах народных судей пишутся на русском языке, что ведется к обычному злоупотреблению писаря, вследствие отсутствия контроля судей и сторон...местная администрация должность переводчика замещает русскими чиновниками, не знающими киргизской (казахской-авт.) грамоты, иногда языка, прибегая в случае надобности к услугам третьих лиц. Иные крестьянские начальники не принимают прошения на киргизском языке, что заставляет киргиз обращаться к подпольным адвокатам без всякой пользы для своего дела» [2, Л. 55-58об.].
Особое внимание казахи обратили на необходимость издание газеты на родном казахском языке, отказ от цензуры и важность открытие типографии, что также должны были способствовать его развитию: «Для выяснения текущих нужд киргизского (казахского-авт.) народа необходимо издание газет на киргизском языке, для чего требуется установление явочного порядка на издание газет без предварительной цензуры и на открытие типографий» [2, Л. 55-58об.].
Авторы петиции выразили открытый протест в отношении такой административной меры наказания, как высылка степняков без суда и следствия, что в это время широко практиковалось. Генерал-губернатор Степного края имел полное право высылать жителей степи по одному только подозрению, что заметно нарушала права жителей степи.
Бракоразводные дела предлагалось изъять из ведения военных губернаторов и уездных начальников. При убийстве человека наряду
с законным наказанием подписанты просили оставить выплату куна согласно прежним степным обычаям. Было предложено также ввести в округах суды присяжных заседателей, а интересы обвиняемого должен представлять защитник, что было очень прогрессивно для того времени. Составители петиции обратились к властям с просьбой о передаче судов биев
в непосредственное подчинение Министерству юстиции.
Подписанты Каркаралинской петиции при осуществления правосудия особое внимение уделили активному использовнаию казахского языка в местах их компактного проживания: «Необходимым условием правильного отправления правосудия является знание судом языка народа, которому он служит. Между тем в Киргизской (казахской-авт.) степи служат судьями и следователями русские, не знающие язык народа, а киргизы-юристы почему-то не назначаются в уезды с киргизским (казахском-авт.) населением, от чего страдает дело правосудия в Степном крае. Поэтому необходимо, чтобы судьи знали киргизский (казахский-авт.) язык, и чтобы был введен суд присяжных в киргизской степи» [2, Л. 55-58об.].
К началу XX века резко обострился земельный вопрос: в петиции этой острой проблеме было уделено особое внимание. Подписавшие этот документ потребовали возвращения 10-верстного пространства вдоль левого берега Иртыша, а также скорейшего землеустройства безземельных скотоводов на кабинетных (горно-заводских) землях на правом берегу Иртыша. Отобранные в течение последних 20 лет у степняков земли должны быть немедленно возвращены прежним их хозяевам, а свободные земли в районе казахских кочевий предлагалось передавать исключительно мусульманам-переселенцам с Кавказа и России. Зимние и летние стоянки должны были обязательно остаться в ведении самих бывших хозяев- казахов.
О том на сколько для казахов злободневна была предельно обострившаяся земельная проблема в силу наплыва крестьян-переселенцев, можно увидеть из следующих строк вышеобозначенной петиции: «Экономическое положение киргиз (казахов-авт.) в Степи таково, что степь кормит скот, а скот кормит киргиза. Где скот сыт, там и киргиз сыт: где земля богата кормом, там и киргизы богаты. Считая землю своей собственностью, приобретенною кровью отцов, занявших Степь после кровавых продолжительных столкновений с калмыками (джунгарами-авт.), киргизы, при вступлении в русское подданство, не подумали, что государство позволит себе посягнуть на народную собственность, а между тем русское
правительство создало законы, по которым без всякой мотивировки просто по праву сильного, все киргизские (казахские-авт.) земли признаются государственною собственностью: последствием чего создалось переселенческое движение в киргизские степи, и самые лучшие участки земли отошли к переселенцам, а худшие остались за киргизами. Естественно, такая качественная и количественная убыль земли не могла не отразиться на благосостояния киргиз-скотоводов; заметное в последнее время обеднение населения объясняется именно, насильственным отбиранием лучшей земли, без всякого за то вознаграждения и с явным ущербом хозяйству коренного населения» [2, Л. 55-58об.].
В петиции содержались и пункты, связанные с допуском казахов к свободному пользованию лесом рядом с аулами. Содержались и просьбы о передаче в пользование коренного населения соляных и рыбных озер, находящихся также в районе их кочевий. Предусматривалась и сдача этих озер в аренду через доверенных и уполномоченных от местного населения, а вырученные от аренды деньги предполагалось аккумулировать в депозитах, которые можно было использовать для заготовки запасов продовольствия в случае появление голода.
Итак, подача светских петиций в начале XX века, в первую очередь Каркаралинской, стала одним из важных моментов в общественно-политической жизни Казахстана того времени. Подача подобных обращений в адрес вышестоящих государственных органов демонстрировала заметный рост политической зрелости казахского народа, свидетельствовала о решимости степняков защитить свои ущемленные права через своих достойных представителей. Безусловно, Российская империя была вынуждено считаться с мнением коренного населения, но как покажут последующие события она на полное удовлетворение всех этих требований не пошла, так как они не совсем отвечали интересам колониальной политики Российской империи. Но самое главное чего добились авторы и подписанты этой петиции- казахи получили допуск на депутатские места в Государственную Думу Российской империи 1 и 2 созывов.
Литература:
1. Букейхан А. Избранное.- Алматы, 1995.-С.74
2. ЦГА РК. Ф. И-64. Оп. 1. Д. 2053. Л. 55-58об.
3. Тынышпаев М. Киргизы и освободительное движение // История казахского народа. — Алма-Ата, 1993.- с.26-27
