CC BY
41
УДК 811.13
Вестник СПбГУ. Сер. 9. 2013. Вып. 2
В. Р. Морено
отражение ситуации двуязычия в языке писателя (на материале прозы х. м. аргедаса)
Открытие Нового Света, установление гегемонии испанской короны на завоеванных землях способствовало стремительному распространению испанского языка в мире. Испанский язык, выйдя за пределы своей национальной территории, оказавшись в новых геополитических и социокультурных условиях, претерпел ряд изменений, что привело к появлению особой латиноамериканской разновидности испанского языка. Во всех латиноамериканских странах развитие языка шло по своему пути, «сложилась своя языковая традиция, своя языковая политика, определилась особая социально-географическая структура речи» [1, с. 15], вследствие чего в каждой стране сформировался свой национальный вариант языка, обладающий рядом характерных черт, дифференцирующих его от других национальных вариантов. Безусловный интерес для исследователей испанского языка представляет в этой связи национальный вариант испанского языка Перу, ввиду того что именно этот латиноамериканский регион отличается наибольшим лингвистическим разнообразием, предпосылками которого послужил ряд исторических, социальных и культурных факторов. С одной стороны, Перу — страна, где «языковая норма ревностно охранялась в клерикальных и университетских кругах», а, следовательно, «эта страна сохранила унаследованный испанский язык в наиболее «чистом» виде» [2, с. 31]. С другой — несмотря на то, что испанский язык более 400 лет был единственным официальным языком Перу, местные индейские языки не прекратили своего существования. Дело в том, что еще до появления испанских конкистадоров на американском континенте, в доколумбову эпоху, Тауантисуйо была империей многих языков и наречий. Когда испанские конкистадоры во главе с Писарро в 1532 году достигли берегов Перу, по словам испанского хрониста Акосты, на территории этой страны существовало более 700 местных языков, так как еще до прихода испанцев население Перу состояло из многочисленных индейских племен, каждое из которых обладало своим собственным языком. Официальным языком государства инков считался кечуа или, как его называли сами инки, «руна сими», что означает «язык народа». «Инки содействовали его распространению на завоеванных территориях, хотя окончательная кечуанизация Центральных Анд произошла лишь в колониальный период» [3, с. 23]. Насильственное насаждение европейской культуры и порядков испанскими завоевателями, католическими миссионерами, истребление целых индейских племен привело к исчезновению многих индейских языков, о существовании которых мы можем догадываться, исходя из данных топонимики.
В наше время ученые насчитывают около 43 индейских языков, бытующих и по сей день на территории этой южноамериканской страны параллельно с испанским.
Морено Виолетта Рубеновна — соискатель, Санкт-Петербургский государственный университет; e-mail: [email protected]
© В. Р. Морено, 2013
Согласно данным последней переписи населения 2007 года [4], численность населения Перу составляет 28 220 764 человека, из которых 84,13% — испаноязычное население (20 732 489 человек); 13,21% (3 262 137 человека) — носители языка кечуа; 1,76% (434 372 человека) приходится на население, говорящее на языке аймара. Как мы видим, индейское население, говорящее на языках кечуа и аймара, и по сей день составляет значительную часть перуанского общества.
Следовательно, приход испанцев знаменовал не только закат империи инков, но и начало другого, не менее важного для понимания современной социокультурной и лингвистической ситуации Перу явления, которое можно охарактеризовать как «синтез языков и культур, определивший неоднородный характер языковой ситуации» [5, с. 12]. Мультикультурализм и, как следствие этого явления, мультилингвизм перуанского общества объясняют особенность сложившейся лингвистической ситуации в Перу, которая заключается в двуязычии его населения. Как известно, процесс соотнесения контактирующих языков, в данном случае испанского и индейских языков, может приводить к таким явлениям, как интерференция (нарушение билингвом правил соотнесения контактирующих языков). Говоря о перуанском ареале, следует отметить, что двуязычие имеет здесь форму диглоссии, для которой характерны следующие особенности: 1) использование одного из языков, в данном случае испанского, в «высоких» (небытовых) сферах и ситуациях общения (в церкви, книжно-письменной культуре, науке, образовании) и неиспользование его в повседневном общении; в диглоссной ситуации употребление второго языка (в данном случае кечуа как самого распространенного на территории Перу после испанского), напротив, возможно только в повседневном общении и некоторых жанрах письменности, например в договорах, публичных объявлениях, рекламе, иногда в «низких» жанрах художественной литературы; 2) престижность книжного («высокого») языка (в языковом сознании социума); 3) искусственный (школьный) характер овладения престижным языком, поскольку такой язык не используется в обиходе, им нельзя овладеть естественным путем (от матери, в семейно-бытовом общении в детстве) [6, с. 109].
Таким образом, принимая во внимание специфику сложившейся на территории Перу ситуации мультилингвизма и мультикультурализма, один из самых значительных специалистов в области перуанского варианта испанского языка Альбер-то Эскобар [7, р. 26] предлагает выделить внутри перуанского варианта испанского языка две разновидности: 1) испанский как родной язык 2) испанский как второй язык. Описывая основные характерные черты, присущие испанскому языку как второму языку, на котором разговаривают носители одного из автохтонных языков Перу, в основном языка кечуа или аймара, А. Эскобар вводит в понятие перуанский вариант испанского языка термин «интерлект». А. Эскобар поясняет, что, в случае интерлекта мы имеем дело с субординативным (опосредованным) билингвизмом, при котором наличествует доминантный язык (язык мышления). В результате ситуации несбалансированного двуязычия происходит интерференция — процесс частичного отождествления двух языковых систем. Как показывает пример перуанского ареала, в зависимости от ряда внеязыковых факторов интерференции могут подвергаться не только родственные, но и неродственные языки. Речевое поведение говорящего при этом обусловлено рядом факторов: 1) уровень владения испанским
языком; 2) уровень образования; 3) опыт общения на испанском; 4) частотность использования.
Наряду с термином «интерлект», прочно укоренившимся в научном обиходе, исследователями перуанского национального варианта испанского языка широко используется термин «мотосидад» или «мотосео», введенный в 1932 году лингвистом Бенвенутто Мурриета. Бенвенутто Мурриетта объясняет происхождение этого термина следующим образом: «возможно, ввиду того что мотэ (вареная кукуруза) — одно из самых распространенных блюд среди жителей сьерры, выходцев горных регионов, плохо владеющих испанским языком называют "мотосос"» [8, р. 248]. Как мотосидад, так и интерлект обозначают разновидность перуанского варианта испанского языка, явившуюся продуктом контакта испанского и одного из наиболее распространенных на территории Перу автохтонного языка (кечуа или аймара). Однако следует различать эти два явления. Языковая компетенция носителя интерлекта характеризуется отсутствием достаточной степени владения вторым языком. Под интерлектом принято понимать промежуточный язык между родным кечуа (или аймара) и приобретенным (испанским). Сложившийся интерлект (пиджин) используется исключительно «в деловом межэтническом общении и не имеет коллектива исконных носителей» [6, с. 111], в то время как мотосидад является следствием расширения коммуникативных функций интерлекта. Относительно данного явления, по утверждению Серрона Паломино, было бы уместнее использовать не термин «диалект перуанского варианта», а «креольский» или «квазикреольский язык» [9, р. 26]. Кроме того, необходимо учитывать также и тот факт, что в отличие от интерлекта (пиджина) носителями мотсидад (креольского языка) являются не только билингвы, но и монолингвы, для которых мотосео является единственным родным языком. «Это означает, что перед нами в высшей степени структурированная система, обладающая своими грамматическими правилами... Строго говоря, это не испанский и не кечуа. Это и то и другое одновременно: лексика и морфология испанского, а синтаксис и семантика языка кечуа» [9, р. 28].
Для освещения проблемы функционирования различных форм существования перуанского национального варианта испанского языка большой интерес представляет творчество перуанского писателя, этнографа, фольклориста, антрополога Хосе Мария Аргедаса. Всю свою жизнь Хосе Мария Аргедас посвятил сохранению и возрождению культурных ценностей народа, населявшего некогда могущественную империю инков. Творчество Х. М. Аргедаса принято относить к индихенистской прозе. Индихенизм — общественное и литературное течение, возникшее в конце XIX века с целью защиты прав автохтонного населения, погибавшего под натиском беспощадной эксплуатации, жестокости со стороны так называемого «белого» населения Перу. Хосе Мария Аргедас следует в своих произведениях основным принципам индихенизма, главная задача которого виделась в том, чтобы ознакомить несведущего представителя господствующей «белой» расы с невероятным по своей красоте и поэтичности миром индейцев кечуа. Однако в отличие от большинства писателей индихенистов, описывавших в своих произведениях мир индейцев, но в реальности имевших о нем лишь поверхностное представление и зачастую использовавших индейскую тематику лишь для придания яркости и экзотичности своим произведениям, Хосе Мария Аргедас вырос среди индейцев и знал их мир изнутри. Судьба автора была тесно связана с культурой кечуа, несмотря на то что по своему происхождению
он принадлежал к господствующему креольскому классу перуанского общества. Будучи билингвом, Хосе Мария с раннего детства испытал на себе всю тяжесть векового конфликта между господствующей «западной» и лишенной какого-либо престижа автохтонной культурой. В своих произведениях Аргедас попытался объединить две культуры в один сложный по своему характеру мир, что привело к созданию универсального языка, сумевшего передать всю поэтичность, неповторимую мелодичность, свойственную языку древней кечуанской цивилизации.
Рассмотрим основные черты диглоссной ситуации Перу, отраженные в романах Аргедаса «Глубокие реки», «Кровь всех рас», «Лиса верхнего мира, лиса нижнего мира».
Необходимо отметить, что если для более ранних произведений Аргедаса («Глубокие реки» и «Кровь всех рас») характерна скорее передача синтаксических особенностей речи индейцев, то в последнем романе «Лиса верхнего мира, лиса нижнего мира» писательская манера автора значительно изменилась, и он фиксирует также и фонетические особенности.
Приведем некоторые примеры фонетических особенностей речи индейцев-билингвов.
I Фонетические особенности.
1) смешение гласных e >i; i>e; u> o; o >u.
— ... A inginiero, inginiero sin alma ha de matar. Endios no. Contra comuneros, inginiero manda soldado inocente que aprieta gatillo [10, p. 173].
— ¡Selincio! Ahura confiesa. ¿Por qué dices a la niña eso del Gregorio? [10, p. 231]
В вышеприведенных примерах происходит смешение гласных: inginiero вместо ingeniero; endio вместо indio; pior вместо peor; peliar вместо pelear; ahura вместо ahora; selincio вместо silencio.
Серрон Паломино объясняет данное явление различием системы вокализма испанского языка и языка кечуа. Система гласных кечуа насчитывает три гласных звука: a, i, u, т. е. отсутствуют по сравнению с испанским гласные звуки среднего подъема o и е. Объясняя причину смешения гласных, перуанский лингвист утверждает следующее: «на самом деле гласные кечуа не соответствуют гласным кастильского: гласные верхнего подъема в языке кечуа отличаются большей открытостью по сравнению с соответствующим им гласным испанского языка. Таким образом, когда билингв говорит mesa или mola это означает, что он произносит не испанские гласные е, o, а гласные языка кечуа i, u (и наоборот); то есть, когда он говорит anemal или lones, не следует думать, что фонетическая реализация е в слове animal и в слове lunes в точности соответствует тем же кастильским гласным среднего подъема, так как в кечуа эти гласные относятся к гласным верхнего подъема» [9, p. 45].
2) дифтонги и гласные в зиянии.
Дифтонги, отсутствующие в языке кечуа, могут претерпевать в речи билингвов следующие преобразования:
а) упрощение дифтонга, устранение одного из гласных.
— Oe, chofir — le dijo—, a me casa, carajo. Hasta me casa [11, p. 52].
В данном примере вместо испанской формы императива 2 лица ед.ч. "oye" автор использует упрощенное "oe".
б) появление эпентетического звука.
— „.Yo peleo, ¡caracho! con él Hermano también. Está bien, Dios Señor, que a su criatura pide que seya sin aguardiente, vino, invidia, vanidad, en su corazón [11, p. 154].
В этом примере вместо формы Presente de Subjuntivo 3 лица ед.ч. "sea" используется "seya" с эпентетическим "y".
— Baila, pues — le dijo ella -. Bolicheras ya están yendo a trayer plata [11, p. 62].
В данном случае мы имеем дело с появлением в инфинитиве глагола "traer" «лишнего» звука "y".
II. Морфосинтаксические особенности.
1) артикль.
В речи билигвов зачастую встречается некорректное употребление артикля:
а) опущение артикля в испанских предложениях там, где он обычно употребляется по правилам грамматики испанского языка.
— „.Su voluntad está cumplida. Te dejamos en tu casa. Alma (el alma) del viejo señor no va a tropezar..." [10, p. 31]
— ... ¿(Los) Comuneros matando (al) inginiero, con (un) indio comunista"? Cabrejos no sirve para que lo mate (el/un) hombre [10, p. 160].
— .. .Yo... patrón verdadero, comunero soy. Rezo en (la) iglesia; Dios rabiará; condenará a (al) hombre que para matar bien a miles, primero pierde (el) alma [10, p. 169].
б) отсутствие согласования артикля с существительным, к которому он относится.
— ...El (la) mismo (misma) ley dice: del (de la) industria (de) pescado tiene cabeza escondido pa' Dios y pal Satanás, cuando hay reclamo [11, p. 235].
Ошибки, связанные с некорректным употреблением артикля, можно объяснить отсутствием артикля в системе языка кечуа, а также тем фактом, что в языке кечуа отсутствует грамматическая категория рода имен существительных.
2) отсутствие согласования прилагательного с существительным.
— Cuando es claro (clara) la plata de la gente, ahistá pues, Dios; ahí mismo el corazón alegra. Cuando no es claro (clara), el oscuro golpea el pecho por su adentro; el pecho en donde el Dios se cría [10, p. 86].
— Sí, patrón, cúlebra grueso (gruesa) como el cuerpo de un toro padrillo, largo (larga,) que no se llena con diez hombres [10, p. 95].
В приведенных выше примерах прилагательные "claro", "grueso" не согласуются с соответствующими им существительными женского рода ед. ч. "plata" и "culebra". Это явление Серрон Паломино объясняет тем, что прилагательное в кечуа не изменяется по родам и числам, что становится причиной появления ошибок в испанском языке.
3) отсутствие согласования сказуемого с подлежащим по числу.
— Dicen es (son) de indio los huesitos — continuó Rendón-... [10, p. 139]
В данном примере сказуемое не согласуется с подлежащим мн.ч: вместо формы мн. ч. "son" используется форма ед. ч. "es."
4) нарушение нормативного порядка слов, свойственного испанскому предложению:
а) употребление дополнения перед сказуемым.
— ¿Para qué? Estoy repicando ahora por don Bellido! Corazón grande tenía. A nadies odiaba. Veinte mil anillos de plata hizo para los señores [10, p. 375].
В языке кечуа преобладает следующий порядок слов: Подлежащее — Дополнение — Сказуемое; в то время как в испанском предложении самым типичным является следующий порядок слов: Подлежащее — Сказуемое — Дополнение. Таким образом, в речи билингва испанское предложение под влиянием первого языка приобретает структуру, типичную для языка кечуа: 'corazón grande tenía' вместо 'tenía un gran corazón'; 'veinte mil anillos de plata hizo'вместо 'hizo veinte mil anillos de plata'.
б) препозиция несогласованного определения.
El criado sintió que el rostro del hermano mayor enfurecía. Pero se arrodilló y dijo en quechua:
— ¡Patrones! De mi corazón los amos! ... [10, p. 32]
— Señor, patrón. — empezó en castellano, pero continuó en quechua-. Estos niñitos, palomas de Dios; del corazón sus lágrimas [10, p. 56].
В языке кечуа определение всегда предшествует определяемому слову, ввиду этого нарушается порядок слов в испанских предложениях: 'de mi corazón los amos' вместо 'los amos de mí corazón'; del corazón sus lágrimas' вместо 'lágrimas de su corazón'.
5) избыточное употребление притяжательных местоимений.
— Su esposo de doña Felipa — me dijo. Y lo señaló [12, p. 137].
В этом примере притяжательное местоимение "su", согласно правилам нормативного испанского языка, употреблено избыточно: 'su esposo de doña Felipa' вместо 'el esposo de doña Felipa'.
6) синтаксические кальки из языка кечуа:
a) конструкции с герундием, заменяющие в речи билингва практически все времена:
Gerundio Simple вместо Presente de Indicativo.
— Tú sabiendo, pues, patrón. A indios de hacienda manda, en su alma también, don Bruno. A indios de Lahuaymarca manda cabildo [10, p. 84].
В этом примере герундий 'sabiendo' употреблен вместо формы Presente de Indicativo 2 лица ед. ч. 'sabes'
Gerundio Simple вместо Presente de Subjuntivo.
— Patrón. cuando tú tragando a don Fermín, joderás también a rendón Willka. Comunero de Lahuaymarca [10, p. 85].
В вышеприведенном примере герундий 'tragando' используется вместо формы Presente de Subjuntivo 2-го лица ед. ч/tragues'.
Gerundio Simple вместо Pretérito Perfecto Simle.
— ... el gran señor don Fermín, el gran señor don Bruno no quitarán su sombra al Antonino; acompañando , pues, en el sufrir; en el tomar veneno, al gran señor viejo [10, p. 222].
В данном примере герундий 'acompañando' употребляется вместо формы Pretérito Perfecto Simple 3-го лица ед. ч. 'que acompañó'.
Gerundio Simple вместо Imperfecto de Subjuntivo.
— No entiendo bien castellano, patrona grande. Si tú sabiendo quechua, alma del comunero te cantaría bonito. ... [10, p. 168].
В этом примере герундий 'sabiendo' используется вместо формы 2-го лица ед.ч. Imperfecto de Subjuntivo 'supieras'.
6) предлоги:
а) избыточное употребление предлога с наречиями места.
Diga, patrón, caballero, oyendo a su conciencia, tranquilo; enfriando la rabia que malogra la vena de la gente; diga, patrón, en delante de nosotros: su hermano don Bruno, ¿está con usted o con el inginiero está? ¿Cuál es lo verdadero de lo verdadero? ... [10, p. 139].
В данном примере 'en delante de' употребляется с избыточным "en".
б) опущение предлога a:
1) в перифразе ir a +infinitivo.
— Va haber desgracia, señor alcalde — dijo Anto. .La mina nos va quitar los maizali-tos de La Esperanza. Yo voy morir en mi chacra. Tengo revólver. No hay hijos de mí, juelizmente [10, p. 360].
Как мы видим из приведенных примеров, в испанской перифразе ir a + infinitivo в речи билингвов опускается предлог "a": 'va__haber' вместо 'va_a_haber'; 'va_quitar' вместо 'va a_quitar'; 'voy__morir' вместо 'voy a morir'
2) перед прямым дополнением, выраженным одушевленным существительным.
— ¿Conoces zambo Mendieta ? —preguntó al chofer [11, p. 52].
Asunta. leyó nuevamente el mensaje escrito en letras de imprenta: "Inginiero Cabre-jos matando inocente maestro Gregorio, quiriendo para gringos maizal Esmeralda. Ingi-niero engañando don Ricardo, don Fabricio. Don Ambrosio Brañes vendido ya. Defiende pueblo vecinos valiente virgencita niña Asunta." [10, p. 152].
Cогласно правилам нормативной грамматики испанского языка, прямое дополнение, выраженное одушевленным существительным, сопровождается предлогом "a". Данное правило нарушается в речи билингвов: ^onoces_ zambo Mendieta' вместо 'conoces al zambo'; Cabrejos 'matando_inocente maestro Gregorio' вместо 'mató
al inocente maestro'.
3) с обстоятельством места, указывающим на направление действия.
— Jefecito, patroncito — le dijo Asto a un chofer-. Llévame barrio Aciro, con coidado [11, p. 60].
В этом примере опускается предлог "a": 'llévame_barrio' вместо 'llévame al
barrio'
в) избыточное употребление предлога или его отсутствие.
— Señora grande: don Bruno también enamoraba a esa señorita. Delante de su tienda de San Pedro hacía cantar a maestro; llamaba en vanamente [11, p. 169].
В данном примере 'llamaba en vanamente' предлог "en" избыточен.
— Yo sólo tengo pecho, pulmón casi no hay. Pulmón está atracado de polvo carbón [11, p. 15].
В этом примере опущен предлог "de", 'de polvo _ carbón' вместо 'de polvo de carbón' .
7) Согласно грамматическим правилам испанского языка, если прямое дополнение предшествует сказуемому, то это прямое дополнение обязательно дублируется при помощи личного местоимения в аккузативе. В речи билингвов наблюдается нарушение этого правила.
— ... Huesitos del maestro charanguista Gregorio ya hemos enterrado. ('los huesitos del maestro charanguista Gregorio ya los hemos enterrado') [10, p. 159].
8) отсутствие глагола-связки.
— Caballero don Fermín, caballero don Bruno — dijo en quechua-. La comunidad canta al gran señor; está acompañando a su alma. Aquí todo_('está') limpio.Su voluntad está cumplida [10, p. 31].
— Yo_('soy') comunero leído; siempre, pues, comunero [10, p. 42].
9) предпочтение форм Pretérito Perfecto Compuesto формам Pretérito Perfecto Simple, что не является характерным для испанского языка Латинской Америки, в котором Pretérito Perfecto Compuesto употребляется крайне редко.
— Medianoche ha salido ('salió) con ropa de indio, el maestro Gregorio de casa de inginiero; ha ido ('fue') corriendo a San Pedro; ha cantado ('cantó') despedida en la puerta de señorita; ha dejado ('dejó)'en redija de puerta, billetes, papelito escribiendo; ha llegado ('dejó') amaneciendo a mina; ha entrado ('entró') tranquilo." [10, p. 159].
III. Лексические особенности.
1) словообразование:
а) обилие уменьшительных суффиксов с существительными, прилагательными, наречиями и даже местоимениями.
— ... Don Fermín es peorcito. Es sordo, su cuerpo es como cuero seco. [10, p. 35]
— Ahorita no, don Antenor. Estoy de comisión. Yo bueno para cervecita. Mañana, pues. Perdón; tú jefe, comprendiendo — y le mostró su vara [10, p. 122].
— En ustedcito estoy por creer. en el millonario que maneja al que maneja fábrica, en el Braschi, jamás nunca. ¿Podría tocar Max cualquier cosita? [10, p. 267]
— . Cualquierito de estos días, el demonio la va a arrastrar a su cueva [10, p. 212].
Как известно, испанскому языку Латинской Америки свойственно широкое использование уменьшительных суффиксов. Диминутивные суффиксы столь распространены в американской разновидности испанского языка, что проникают даже в письменную речь, обладающую известным консерватизмом. Широкое использова-
ние уменьшительных суффиксов прослеживалось на различных этапах становления испанского языка, в том числе, как утверждает Г. В. Степанов [1, с. 81], в народно-разговорном латинском языке. Однако в случае контакта испанского языка с кечуа некоторые ученые склонны связывать высокую частотность диминутивных форм не только с закономерным развитием испанского языка, но и с влиянием индейского субстрата. Так, по мнению Анны Марии Эскобар [13, p. 55], уменьшительные суффиксы в языке кечуа являются так называемыми показателями вежливости, указывают на хорошую расположенность говорящего к собеседнику.
б) использование суффиксов из языка кечуа.
— ¡MamacitaüSeñoray! — llamó-. El caballero se despide
Как отмечает О. А. Корнилов, «значение принадлежности именуемого объекта в кечуа чаще выражается не с помощью притяжательных местоимений., а путем присоединения к существительному специальных аффиксов со значением принадлежности» [14, с. 47].
В приведенном выше примере вместо притяжательного испанского местоимения "mi/mía" используется суффикс «y» из языка кечуа.
— ¡No, mamacha! — le dijo en quechua-. Mi corazón, mi pecho sabe que eres inocente.
[10, c. 194].
В данном случае употребляется -cha — уменьшительный суффикс из языка кечуа.
2) семантические кальки из языка кечуа.
— ¡Maricón, hijo del viento! [10, p. 307]
Hijo del viento 'сын ветра' происходит от существительного 'huairapamushca. Этот нечистый ветер, как пишет Х. Икаса, согласно преданиям индейцев-кечуа, преследует женщин. Через некоторое время у женщин, которых настиг ветер, рождается ребенок от дьявольского ветра. Индейцы называют huairapamushca людей, относящихся по своему происхождению к индейскому народу, но не обладающих ни внешними, ни внутренними качествами, схожими с индейцами [15, p. 55].
3) интерполяция лексических элементов из языка кечуа.
— ¡Fuera, akatank'as! ('escarabajos') [12, p. 104]
— ¡Silencio, kanras! ('asquerosos') [12, p. 87]
Отметим частое использование междометий из языка кечуа:
— ¡Jajayllas! ¡Jajajyllas! — gritó ella; se rio [12, p. 137].
Междометие из языка кечуа, служащее для выражения радости, его испанским эквивалентом является: "¡ Qué lindo!
Таким образом, в произведениях Х. М. Аргедаса получил отражение процесс транскультурации, столкновения двух культур. Романы Х. М. Аргедаса отличаются большим количеством диалогов, служащих иллюстрацией особой диглоссной ситуации, сложившейся в Перу. Для наибольшей точности передачи речи индейцев автор прибегает к стилизации языка действующих лиц, что выражается в использовании синтаксических структур, лексики, элементов словообразования из языка кечуа, и таким образом придает повествованию яркий национальный колорит.
литература
1. Степанов Г. В. К проблеме языкового варьирования. Испанский язык Испании и Америки. М.: Едиториал УРССС, 2004. 328 с.
2. Степанов Г. В. Испанский язык в странах Латинской Америки. М.: Изд-во лит-ры на иностранных языках, 1963. 201 с.
3. Березкин Ю. Е. Инки. Исторический опыт. Л.: Наука, 1991. 232 с.
4. PERU Instituto Nacional de Estadística e Informática (INEI). URL: http://www.inei.gob.pe/ (дата обращения: 08.05.2013)
5. Чавес Уаман М. М. Современная разговорная речь Перу: лингвистический аспект и межкультурная специфика: дис. ... канд. филол. наук. М.: РГБ, 2006. 205 с.
6. Мечковская Н. Б. Социальная лингвистика. М.: Аспент пресс, 1996. 207 с.
7. Escobar A. Variaciones sociolingüísticas del castellano en el Perú. Lima: IEP ediciones, 1978. 180 p.
8. Pedro M. Benvenutto Murrieta. Quince plazuelas, una alameda y un callejón. Lima: Ed. Banco Industrial del Perú, 1983. 248 p.
9. Cerrón-Palomino. Castellano Andino. Aspectos sociolingüísticos, pedagógicos y gramaticales. Lima: Fondo editorial Pontificia universidad Católica del Perú, 2003. 277 p.
10. Arguedas J. M. Todas las sangres. Lima: Editorial Horizonte, 1987. 458 p.
11. Arguedas J. M. El zorro de arriba y el zorro de abajo. Caracas: Fundación Editorial el perro y la rana, 2006. 288 p.
12. Arguedas J. M. Los ríos profundos. Lima: Editorial Horizonte, 2001. 210 p.
13. Escobar Anna María. Contacto social y lingüístico. Lima: PUCP, 2000. 202 p.
14. Корнилов О. А. Язык инков-кечуа: экспериментальное пособие по языку и культуре кечуа. М.: КДУ 2011. 236 с.
15. Icaza, Jorge. Huairapamushcas. Barcelona: Ed. Plaza y Janes, 1975. 184 p.
Статья поступила в редакцию 15 апреля 2013 г.
