CC BY
47
5. История этических учений / под ред. А.А. Гусейнова. М.: Академический проект, 2015. 879 с.
6. УспенскийБ.А. Семиотикаискусства. М.: Языки русской культуры, 1995. 360 с.
7. Хализев В.Е. Теория литературы: учебник. 3-е изд., испр. и доп. М.: Высшая школа, 2002. 338 с.
8. Корман Б.О. Избранные труды по теории и истории литературы. Ижевск: Изд-во Удмуртского университета, 1992. 236 с.
9. 1 Ч > Л . ¿ jjjjjjI .Oji* иЫзЦа. ^jjUJj (hadu 3. ИыЬанша хэзрэт. Оренбург: Кэримов матбагасы, 1908. 96 б. - Хади 3. Зиганша-хазрет. Оренбург: Типография братьев Каримовых, 1908. 96 е.).
REFERENCES
1. Bakhtin, М.М. Estetika slovesnogo tvorchestva [Verbal Creativity Aesthetics]. Moscow: Iskusstvo press, 1986. 445 p. (inRuss.).
2. Sibagatov, F.Sh. Dukhovnaya literatura bashkirsk-ogo naroda [The Bashkir People's Spiritual Literature]. Ufa: Gilempress, 2015. 151 p. (inRuss.).
3. Akhmadiev, V.I. Byuyndar bajlaneshe: bashkort athabiate tarikhy ham athabi protsess khakynda makalalar [The Connection of Generations: Articles on the History of Bashkir Literature and Literary Process]. Electronic edition. Ufa: Kitap press, 2013. 486 p. (in Bashkir).
4. Khady, Z. Bakhetle kyth [A Happy Girl]. Orenburg: Print shop ofthe Karimov brothers, 1904. 100 p. (in Bashkir).
5. Istoriya eticheskikh uchenij [A History of Ethical Teachings]. Moscow: Academicheskij proekt press, 2015. 879 p. (in Russ.).
6. Uspenskiy, B.A. Semiotika iskusstva [Semiotics of the Art]. Moscow: Yazyki russkoy kul'tury press, 1995. 360 p. (in Russ.).
7. Khalizev, V.E. Teoriya literatury [Literary Theory]. Textbook. 3rd ed. Moscow: Vysshaya shkola press, 2002. 338 p. (in Russ.).
8. Korman, B.O. Izbrannye trudy po teorii i istorii literatury [Selected Works on the Theory and History of Literature]. Izhevsk: Publishing House of Udmurt University, 1992. 236 p. (in Russ.).
9. Khady, Z. Jyhansha khathrat [Zigansha hazrat]. Orenburg: Print shop ofthe Karimov brothers, 1908. 96 p. (in Bashkir).
Г.Х.Бухарова УДК 8Г373.211.1
ОТРАЖЕНИЕ МИФОПОЭТИЧЕСКОЙ КАРТИНЫ МИРА В БАШКИРСКОЙ ТОПОНИМИИ*
Аннотация
Изучение явлений духовной культуры по данным топонимии является актуальной проблемой этнолингвистики. Объектом исследования является башкирская топонимия, предметом - географические названия, отражающие мифологические представления и религиозные верования башкирского народа, или мифотопо-нимы. Под термином «мифотопоним» автор понимает не только название мифического объекта и топонимы, отмеченные в языке терминами теонимии или демононимии, но и все топонимы, связанные с мифопоэтиче-ским мышлением, мифическим объяснением объектов действительности и отражающие мироощущение, ми-рообъяснение, религиозные верования башкирского народа.
* Исследование выполнено в рамках научно-исследовательского проекта РФ ФИ «Башкирская топонимия в этнолингвистическом аспекте», № 15-04-00414
Бухароеа Гульнур Харуновна, доктор филологических наук, профессор кафедры башкирского языка и методики его преподавания Башкирского государственного педагогического 'университета им. М. Ак-муллы (Уфа), e-mail: buharova_g@mail.ru
Gulnur Kh. Bukharova, Dr.Sc. (Philology), Professor at the Department of the Bashkir Language and Its TeachingMethodology, M. AkmullahBashkirStatePedagogical University (Ufa), e-mail: buharova_g@mail.ru
© Бухарова Г.Х., 2017
ПРОБЛЕМЫ ВОСТОКОВЕДЕНИЯ. 2017/4 (78)
В статье на основе этнолингвистического анализа башкирских топонимов сделана попытка реконструкции мифопоэтической картины мира, где отображается система представлений башкир о мире. Описываемую картину мира автор называет «мифопоэтической», объясняя это тем, что топонимы, подвергнутые анализу, связаны, во-первых, с системой мифов, фантастическим миром мифических образов; во-вторых, они являются результатом особого типа мышления - мифологического и образного видения мира и его объяснения.
В «мифопоэтической» картине мира, во-первых, реальные топонимические объекты связываются с мифическим прошлым, во-вторых, в названиях географических объектов обнаруживается особая связь макрокосма и микрокосма, природы и человека. Это выражается в антропоморфном моделировании ландшафта: географический объект и его части соотносимы с названиями частей человеческого тела или же географический объект наделен человеческими свойствами, в-третьих, в топонимии выделяются сакрально отмеченные объекты -«священные места» и соответственно - «дурные места».
Ключевые слова: этнолингвистика, башкирская топонимия, мифотопоним, мифопоэтическая картина мира
Gulnur Kh. Bukharova
REFLECTION OF THE MYTHOPOETICAL PICTURE OF THE WORLD IN BASHKIR TOPONYMY
Abstract
The study of the phenomena of spiritual culture on the material of toponymy is a topical issue of Ethnolinguistics. The object of the author's research is Bashkir toponymy, and the subject is geographical names reflecting mythological thinking and religious beliefs of the Bashkir people or mythotoponyms. Under the term "mythotoponym", the author understands not only the name of an unreal, mythical object, and not only the toponyms marked in the language by the terms of theonymy or demononymy, but also all toponyms associated with mythopoetic thinking, mythical explanation of objects of reality and reflecting the mythical world outlook, worldview, religious beliefs ofthe Bashkir people.
The article attempts to make a reconstruction of the mythopoetic picture of the world, which reflects the system ofthe world view ofthe Bashkirs based on the ethnolinguistic analysis ofthe Bashkir toponyms. The described world view is called by the author "mythopoetic", explained by the fact that the toponyms subjected to analysis are connected, firstly, with the system ofmyths, the fantastic world ofmythical images; secondly, they are the result ofa special type ofthinking - the mythological and imaginative vision ofthe world and its explanation.
In the "mythopoetic" view ofthe world, firstly, real toponymic objects are associated with the mythical past, secondly, in the names of geographical objects a special relationship ofthe macrocosm and the microcosm, nature and the human is revealed. This is expressed in the anthropomorphic modelling ofthe landscape: a geographical object and its parts are correlated with the names of parts ofthe human body or a geographical object is endowed with human properties; thirdly, sacred objects - "sacred places" and, accordingly, "bad places" - are distinguished in toponymy.
Key words: Ethnolinguistics, Bashkir toponymy, mythotoponym, mythopoetic view of the world
В связи с исследованием языка во взаимодействии и взаимовлиянии с культурой возникли новые дисциплины, развивающиеся на пересечении разных сфер гуманитарного знания - языкознания, мифологии, фольклористики и этнографии. Взаимосвязь языка и культуры изучается этнолингвистикой, лингвокультурологией, когнитивной лингвистикой и т.д. При этом отношения между языком и культурой каждая из перечисленных отраслей лингвистики решает по-своему. Е.Л. Березович, описывая разные подходы к изучению корреляции «язык-культура» разными лингвистическими дисциплинами, справедливо отмечает, что среди них значимая роль должна принадлежать этнолингвистике, которая зани-
мается решением вопросов, связанных с отражением в языке этнической истории, образа жизни, традиционной этнической культуры народа. А при широком понимании предмета этнолингвистики в ее компетенции «оказываются вопросы социолингвистики, диалектологии, лингвистической географии, ономастики» [1, с. 4].
Башкирская топонимия дает богатый материал для изучения истории и культуры народа в этнолингвистическом аспекте. По ее данным можно предположить или судить об этнической истории и этногенезе башкир, об их материальной и духовной культуре, своеобразном уровне мироощущения и особенностях мышления и сознания, философских взглядах, морально-этических
нормах поведения, практическом и религиозном опыте, знаниях и о созданном народом целостном образе мира.
Топонимы, связанные с мифологическими представлениями и религиозными верованиями башкир, представлены в монографии A.A. Кама-лова [2, с. 146-149], Ф.Г. Хисамитдиновой [3], М.Г. Усмановой [4]. Некоторые сведения об отдельных топонимах, связанных с духовной культурой башкир, содержатся в трудах топоними-стов А.К. Матвеева, Р.З. Шакурова, историка-краеведа Р.Б. Ахмерова и педагогов-краеведов A.C. и A.C. Гаязовых. [5; 6; 7; 8; 9].
Изучение явлений духовной культуры по данным топонимии, т.е. реализация этнолингвистического аспекта топонимического исследования, по мнению известного российского топонимиста Е.Л. Березович, не должно ограничиваться анализом отдельных «культуроносных» названий, а базироваться на рассмотрении принципов организации всего топонимического континиуума, поскольку оно основано на трактовке топонима как элемента некоторой концептуализированной области, являющейся частью народной культуры [1,с. 80].
Впервые в башкирском языкознании такой аспект анализа топонимии был сделан в нашей работе «Башкирская мифотопонимия» (Уфа, 1998) [10], которая позднее была издана в виде монографии [11].
Изучение топонимии в этнолингвистическом аспекте не потеряло своей актуальности и в настоящее время, поскольку именно этнолингвистический анализ топонимии, говоря словами Е.Л. Березович, «позволяет извлечь информацию о том, как осуществляется категоризация окружающего пространства, какую роль играет субъект номинации в процессе освоения пространства, как формируется система приоритетов субъекта и др. Такая информация занимает важное место в структуре традиционной картины мира» [1, с. 81].
В географических названиях Башкортостана находит отображение система представлений башкир о мире. Опираясь на них, можно восстановить и описать мифопоэтическую модель мира, которая «... определяется как сокращенное и упрощенное отображение всей суммы представлений о мире внутри данной традиции, взятых в их системном и операционном аспектах» [12, с. 161].
Понятие «мир», модель которого можно восстановить и описать по данным топонимии, фольк-
лора, этнографии и пережиточным представлениям в сознании народа, исходя из особенностей мифического мышления, мы понимаем как универсальную систему, показывающую взаимодействие человека со средой его обитания, осмысление им окружающей действительности и выражение этого представления в его языке.
Описываемая нами модель мира можно назвать «мифопоэтической», потому что топонимы, подвергнутые анализу, связаны, во-первых, с системой мифов, фантастическим миром мифических образов; во-вторых, они являются результатом особого типа мышления - мифологического и образного видения мира и его объяснения.
По данным башкирской топонимии можно воссоздать следующую мифопоэтическую модель мира.
Во-первых, реальные топонимические объекты связываются с мифическим прошлым, природные явления, их происхождение объясняются ирреально, но воспринимаются народом вполне реальными. Например, озеро называется Йыл-кысыккан кул 'озеро, откуда вышли кони', камень - Толпарбадкан таш 'камень, куда наступил крылатый конь Тулпар', гора - Шайтанбадкан may 'гора, куда наступил Шайтан (черт, бес, дьявол)', река - Уге^Ив^гэн 'река, появившаяся в результате бодания быка' или 'река, вырытая быком', дерево - АждаЬа Ныпырган агас 'дерево, сорванное драконом', Эулиэ сокоро 'место, где ударил копытом священный конь Авлии Дульдуль' и т.п. Связь некоторых реальных объектов с мифическим прошлым обнаруживается экстралингвистическим путем, исходя из мотивов преданий и легенд, например, Кэнифэ юлы 'дорога Кани-фы', по которой она вслед за своим теленком ушла в родные края, Алпамыша кэбере 'могила Алпамыши', мифического первопредка - великана, исполина.
Топонимы, выраженные терминами родства и брачных отношений, также показывают связь мифического прошлого с настоящим. Например, реальные объекты связываются с образами мифических и реальных первопредков как Бабай 'старик', Эбей 'старуха', Олэсэй 'бабушка', Ола-тай 'дедушка', Атай 'отец' и др.: Алыплар зыя-раты 'кладбище Алыпов, мифических первопредков', Бабай (река) 'дедушка, старик', Бабайташ -букв, 'старик-камень', Кортка эбей кул - букв, 'урочище старой бабки', Инэй таш - букв, 'мать-камень', Атамкул - букв, 'озеро отца' и др. Также наблюдается некоторая связь предков и по-
томков: где имеется Ататаш - букв, 'отец-камень', Инэташ, там и находится Балаташ - букв. 'Камень-ребенок'.
Во-вторых, в названиях некоторых топонимов обнаруживается особая связь макрокосма и микрокосма, природы и человека. Это выражается в антропоморфном моделировании ландшафта: географический объект и его части соотносимы с названиями частей человеческого тела или же географический объект наделен человеческими свойствами. На языковом уровне такие топонимы характеризуются переходом анатомического термина в географический или в часть имени собственного, т.е. переходом термина в имя собственное. Например: ТерИэк, букв, 'локоть' - гора, географический термин терИэк 'отрог горы'; Шайтан бармагы, букв, 'палец Шайтана' - скала; Кендек, букв, 'пупок' - река, географический термин кендек 'подземное русло реки'; Йврэктау, букв, 'сердце-гора' - гора, Ап-тыраган йылга 'удивленная река' и мн.др.
В-третьих, «территориальное» мышление башкир позволило смоделировать структуру мира. Данные топонимии и связанные с ними верования свидетельствуют о том, что для башкир было характерно противопоставление территории обитания и неизвестного, неопределенного пространства. Как правило, место обитания рода, территорию родины они всегда считали священной землей, местом рождения предков и поклонялись ей. «Священность» места обитания, Родины связывали с камнем предков. Камень считался символом места рождения потомков. Об этом говорит сохранившееся в башкирском языке слово атайсал, букв, 'камень предков', в широком смысле - «родина». Чтобы сохранить память о предках, поклониться священной их земле, древние башкирские роды: бурзяне, кыпчаки, тангаур-цы, юрматынцы, тамъяне, катайцы, усергяне, несмотря ни на что (даже в голодные годы), собирались на Атайсал йыйыны (народный праздник джиен Атайсал), который проводился на поляне Атайсал в Бурзянском р-не РБ [13, с. 207208]. Неизвестная, неопределенная территория, по мнению башкир, являлась «дурным местом». Таким представлялось пространство за мифической горой Каф may (гора Каф), где живут ен 'джины', пэрей 'бес, нечистая сила, дьявол' и др. чудовища. Неизвестную, далекую землю башкиры также называют Каф may арты 'за горой Каф'.
Имеются сакрально отмеченные объекты -«священные места» и соответственно - «дурные
места». Такие двоичные противопоставления в топонимии передаются различными лексико-семантическими средствами. В определении «священного», как правило, главным ориентиром в местности служили тотемные животные (волк, олень, лошадь, медведь, бык) и птицы. Об этом говорит широкое распространение топонимов, например: Буреле (Буреле), букв, 'волчья', Айыу-лы (Аюлы), букв, 'медвежья', Идке Каргалы (Старое Каргалы), букв, 'старое воронье', Куян (Куян), букв, 'заяц', Кубэлэк (Кубаляк), букв, 'бабочка', Кугэрсен (Кугарчин), букв, 'голубь', Богаты (Бу-гады), букв, 'бычья' и мн.др.; а также родовые деревья, которым поклонялись башкиры, наделяли их эпитетом бай в смысле «священный». Об этом свидетельствуют географические названия Тирэкле (Тирякле), букв, 'тополиная', Биш-кайын (Бишкаин), букв, 'пять берез', Бишка-рагай (Бишкарагай), букв, 'пять сосен' и мн. др. Например, Байтирэк (от слов бай 'священный' и тирэк 'тополь, осокорь') - местность в Архангельском р-не РБ, где растут высокие многолетние тополя, издревле была местом поклонения окрестных жителей. До сих пор здесь проводятся народные игры, праздники. Название связано с обожествлением родового дерева. Возможно, у башкир оно было символом мироздания и служило ориентиром в местности, с ним, видимо, народ связывал «священное пространство», территорию обитания рода. Об этом свидетельствует поговорка: Билэнсек башы биш тирэк, билдэ так та илултырт 'Начало владений - пять тополей, ставь тамгу и сажай общину'. Возможно, родовая территория передавалась наследнику, продолжателю рода, которому давали имя Байтирэк, если заранее знали о том, что он должен будет возглавить род и унаследовать родовую территорию.
В топонимии «священное» и «дурное» обозначены терминами теонимии, агионимии, названиями тотемных животных и птиц, цветовыми и числовыми показателями, терминами демонологии или словами изге 'священный, святой', яман 'плохой, дурной' и их синонимами.
Как правило, в центре пространства находятся сакрализованные объекты: «пуп земли», священный камень, гора, река, дерево, столб и т.д. «Священные» места связаны с древнетюркским культом священной Земли и Воды - Ыдук Ер-Суб и с культом святых в исламе. К таковым можно отнести:
1) географические объекты, выраженные в языке словом изге 'святой, священный, почитаемый',
его древними фономорфологическими вариантами ыйык//эйек и синонимами ак, кук, бай!/май и т.д.
2) места, где «расположены» Ер кендеге 'пуп Земли';
3) объекты, выраженные именами божеств и их эпитетов;
4) жертвенные места;
5) места, связанные с культом предков и их священной родиной;
6) места, связанные с поклонением камням;
7) объекты, носящие названия тотемных животных и птиц;
8) места, связанные с мусульманскими обрядами;
9) объекты, связанные с деятельностью мусульманских миссионеров и местами их захоронения (мавзолеями), местами Авлии.
По данным топонимии и мифопоэтических представлений, религиозных верований народа в архаичной модели мира определяются «дурные» места (обычно это болото, ущелье, темный лес и т.п.). В топонимии Башкортостана обильно представлены «дурные места», связанные с демонологией: аждака 'дракон', бэрей/бире/пэрей 'бес, нечистая сила, дьявол', шурэле 'леший, шу-рале' и мн. др.; кроме того, они обозначены просто словами яман, алама 'плохой', кэкэрле 'проклятый', куркыныс 'страшный', атИыз 'без имени' и словосочетаниями типа эт бармад, букв, 'собака не пойдет', ат инмэд, букв, 'лошадь не зайдет' и т.д.
Для мифопоэтической модели мира свойственно противопоставление не только структуры пространства, территории, определение своего и чужого, сакрального и мирского, хорошего и плохого, но и целая система противопоставлений, связанных с цветовыми характеристиками и числовыми показателями, а также находящихся на стыке природно-естественного и социального начала. Это находит отражение в исследуемых нами географических названиях. Например, противопоставление якшы - яман 'хороший -плохой': Якшыйылга 'Хорошая река', Якшыкай кул 'Хорошенькая ложбина', Ямантау 'Плохая гора', Аламайерек 'Плохая ольха', Ямакай кисеу 'Некрасивый брод' и др.; ак - кара 'белый -черный': Аги^ел 'Белая река' - Карщел 'Черная река', Акташ 'Белый камень' - Караташ 'Черный камень', Акколак 'Белый затон' - Караколак 'Черный затон' и др.; ир - катын 'мужской -женский', влкэн - кесе 'старший - младший' или 'предки - потомки': Ататаш 'Отец-камень', Ба-
латаш 'Ребенок-камень', Олэсэйташ 'Бабушка-камень', Олатайгул may 'Гора ложбины дедушки', АкИакал 'Аксакал', 'Старейшина' (речка), Ейэнсэр may 'Внучка-гора', Малайташ 'Мальчик-камень'; тере - уле 'живое - мертвое': Улекйылга 'Мертвая река', Tepe Танып 'Живой Танып'; йоп - так 'чет - нечет': Кушалатау 'Парная (двуглавая) пестрая гора', Кушаяк 'Парное устье' - Ьыцарйылга 'Одинокая река', Яц-гы^кайын 'Одинокая береза'; бэхет - хэсрэт 'счастье - несчастье': Бэхетле may 'Счастливая гора' - Хэсрэт тауы 'Гора печали'.
Топонимы, связанные с мифическими представлениями и религиозными верованиями башкир, служат важным источником для восстановления мифологической картины и модели мира. Народ, каждый его отдельный индивидуум ориентировался в пространстве исходя из своего видения мира, согласно созданной им же мифопоэтической модели. Эта картина мира помогала человеку осуществить контакт с природой, установить определенные нормы поведения по отношению к тому или иному топонимическому объекту. Мифопоэтическая модель мира, созданная народом, удивительным образом отражается в топонимии и помогает выяснить характер образной номинации, описания ономасиологических моделей в башкирской топонимии.
ЛИТЕРАТУРА
1. Березович Е.Л. Русская топонимия в этнолингвистическом аспекте: Пространство и человек / под ред. А. К. Матвеева. Изд. 2-е, испр. и доп. М.: Книжный дом «ЛИБРОКОМ», 2009. 328 с.
2. Камалов A.A. Башкирская топонимия. Уфа: Китап, 1994. 304 с.
3. Хисамитдинова Ф.Г. Географические названия Башкортостана. Уфа: Башк. ун-т, 1992. 103 с.
4. Усманова М.Г. Имя отчей земли: Историко-лингвистическое исследование топонимии бассейна реки Сакмар. Уфа: Китап, 1994. 272 с.
5. Матвеев А.К. Географические названия Урала: Краткий топонимический словарь. Свердловск: Сред.-Урал. кн. изд-во, 1987. 208 с.
6. Шакуров Р.З. По следам географических названий: Топонимия бассейна реки Демы. Уфа: Баш-книгоиздат, 1986. 184 с.
7. Ахмеров Р.Б. Наскальные знаки и этнонимы башкир. (Из записок историка-краеведа). Уфа: Китап, 1994. 113 с.
8. Гаязов Э., Гаязов Э. 'Казансылар иле. Офе: Дизайн-Полиграф Сервис, 2007. 192 б. (Гаязов А., Гаязов А. Страна Казанчи. Уфа: Дизайн-Полиграф Сервис, 2007. 192 е.).
9. Гаязов А.С., Гаязов А.С. Топонимика Казан-чинского края, или «Pax Kazanchi» // Ватандаш. Март 2016. С. 139-160.
10. Бухарова Г.Х. Башкирская мифотопонимия: дис. ... канд. филол. наук: 10.02.02. Уфа, 1998.
11. Бухарова Г.Х. Мифопоэтическая картина мира в башкирской топонимии. Уфа: Изд-во БГПУ, 2003. 152 с.
12. Топоров В.Н. Модель мира // Мифы народов мира. М.: Советская энциклопедия, 1992. Т. 2. С. 161-164.
13. Баштсорт хальгк ижады: Иола фольклоры. Офе: Башкортостан китап нэшриэте, 1995. 560 б. (Башкирское народное творчество: обрядовый фольклор. Уфа: Башкирское книжное издательство, 1995. 560 е.).
REFERENCES
1. Berezovich, E.L. Russkaja toponimija v etnol-ingvisticheskom aspekte: Prostranstvo i chelovek [Russian Toponymy in an Ethnolinguistic Aspect: Space and Person], Ed. A.K. Matveev. 2nd ed. Moscow: "LIBROKOM" press, 2009. 328 p. (in Russ.).
2. Kamalov, A.A. Bashkirskaja toponimija [Bashkir Toponymy]. Ufa: Kitap press, 1994. 304 p. (in Russ.).
3. Khisamitdinova, F.G. Geograficheskie nazvanija Bashkortostana [The Geographical Names of Bashkor-tostan].lst ed. Ufa: The Bashkir State University press, 1992. 103 p. (inRuss.).
4. Usmanova, M.G. Imja otchej zemli: Istoriko-lin-gvisticheskoe issledovanie toponimii bassejna reki Sak-mar [The Name of the Fatherland: The Historical and Linguistic Study of the Toponymy of the Sakmar River Basin]. Ufa: Kitap press, 1994. 272 p. (in Russ.).
5. Matveyev, A.K. Geograficheskie nazvanija Urala: Kratkij toponimicheskij slovar' [Geographical Names of the Urals: A Concise Toponymic Dictionary]. Sverdlovsk: The Middle-Urals book publishing house, 1987. 208 p. (in Russ.).
6. Shakurov, R.Z. Po sledam geograficheskikh naz-vanij: Toponimija bassejna reki Demy [Tracing the Footsteps of Geographical Names: Toponymy of the Dema River Basin]. Ufa: Bashknigoizdat, 1986. 184 p. (in Russ.).
7. Akhmerov, R.B. Naskal'nye znaki i etnonimy bashkir. (Iz zapisok istorika-kraeveda) [Rock Carvings and Ethnonyms of the Bashkirs. (From the Notes of a Historian and Ethnographer)]. Ufa: Kitap press, 1994. 113 p. (in Russ.).
8. Gayazov, A., Gayazov, A. Kazansylar He [The Land of Kazanchi]. Ufa: Dizain-Poligraf Servis press, 2007. 192 p. (inBashkir).
9. Gayazov, A.S., Gayazov, A.S. Toponimika Ka-zanchinskogo kraya, ili "Pax Kazanchi" [Kazanchi Land's Toponymy, or Pax Kazanchi]. Vatandash - Compatriot Journal. March 2016. P. 139-160 (in Russ.).
10. Bukharova, G.Kh. Bashkirskaja mifotoponimija [Bashkir Mythoponymy], Ph.D. Thesis: 10.02.02. Ufa, 1998 (inRuss.).
11. Bukharova, G.Kh. Mifopoeticheskaja kartina mira v bashkirskoj toponimii [A Mythopoetic View of the World in Bashkir Toponymy]. Ufa: Bashkir State Pedagogical University press, 2003. 152 p. (in Russ.).
12. Toporov, V.N. Model' mira [A Model of the World]. In: Mijy narodov mira [Myths of the World's Peoples]. Vol. 2. 1st ed. Moscow: Soviet Encyclopaedia, 1992. P. 161-164 (inRuss.).
13. Bashkirskoe narodnoe tvorchestvo: obryadovyj fol'klor [Bashkir Folk Art: Ritual Folklore]. Ufa: Bashkir book publishing house, 1995. 560 p. (in Russ.).
