CC BY
33DOI: 10.24412/2224-9133-2023-2-146-150 NIION: 2021-0079-2/23-95 MOSURED: 77/27-025-2023-02-95
ЦРИМОВ Амир Амузедович,
подполковник полиции, старший преподаватель кафедры огневой подготовкиСеверо-Кавказский Институт повышения квалификации филиал Краснодарского университета МВД России
(СКИ(ф) КрУ МВД России), e-mail amv_1978@mail.ru,
ОТРАЖЕНИЕ КИБЕРПРЕСТУПЛЕНИЙ В РОССИЙСКОМ И МЕЖДУНАРОДНОМ ПРАВОВОМ ПОЛЕ
Аннотация. Современный научно-технический прогресс обусловил применение кибернетических инноваций в противоправной деятельности. Относительно российской законодательной базы отметим, что в действующей редакции Уголовного кодекса РФ выведен список правоотношений информационного характера, которые регулируются данным нормативным актом. В тоже время в главе 28 рассматривается обособленная категория, в которую входят отношения, возникающие на базе противозаконных посягательств в области компьютерной информации. Их выделение в отдельную подкатегорию расценивается как серьезный шаг на пути к успеху в противодействии преступной деятельности в направлении высоких технологий. Следует отметить, что преступные деяния в компьютерной информационной отрасли всегда совершаются с применением компьютерного оборудования, к которому относится, помимо непосредственно компьютеров, различные технологии, в том числе инновационные, и различные типы программного обеспечения. Отсутствие международных соглашений, способствующих борьбе с киберпреступностью, является существенной помехой для работы правоохранительных органов. Этот вид преступлений обладает высокой скоростью и сложностью. Разнообразие способов совершения преступления требует от правоохранителей гибкости и изобретательности. Методы расследования должны быть индивидуальны для каждого случая. Сложность заключается также в интернациональном характере преступности. Сделан вывод о том, что киберпреступность имеет глобальный характер, поэтому для борьбы с ней потребуется разработать универсальный правовой документ, который могли бы использовать разные государства. Однако многие страны не подержали «Конвенцию Совета Европы о киберпреступности», не стали в нее включаться по политическим соображениям. Нежелание поддержать конвенцию в основном связано с ее отдельными положениями, которые отдельным странам не подходят, и они принципиально не хотят их принимать.
Ключевые слова: кибертерроризм, кибертехнологии, преступная деятельность, Конвенция противодействия киберпреступности, информационное пространство, международное сотрудничество.
TSRIMOV Amir Amuzedovich,
Police Lieutenant Colonel, Senior Lecturer of the Fire Training Department, North-Caucasian Institute for Advanced Studies, a branch of the Krasnodar University of the Ministry of the Interior of Russia (SKI (f) CRU of the Ministry of Internal Affairs of Russia)
REFLECTION OF CYBERCRIMES IN THE RUSSIAN AND INTERNATIONAL LEGAL FIELD
Annotation. Modern scientific and technological progress has led to the use of cybernetic innovations in illegal activities. Regarding the Russian legal framework, we note that the current version of the Criminal Code of the Russian Federation contains a list of informational legal relations that are regulated by this normative act. At the same time, Chapter 28 considers a separate category, which includes relations arising on the basis of illegal encroachments in the field of computer information. Their allocation to a separate subcategory is regarded as a serious step towards success in countering criminal activity in the direction of high technologies. It should be noted that criminal acts in the computer information industry are always committed using computer equipment, which includes, in addition to computers, various technologies, including innovative ones, and various types of software. The absence of international agreements that
чтттжжжжжжжжжжжжтттттттяетmimmmsmmmmmmmmmmmmmmmmmmmiiim^
contribute to the fight against cybercrime is a significant obstacle to the work of law enforcement agencies. This type of crime has a high speed and complexity. A variety of ways to commit a crime requires flexibility and ingenuity from law enforcement officers. Investigation methods should be individual for each case. The difficulty lies also in the international nature of crime. It is concluded that cybercrime is global in nature, therefore, to combat it, it will be necessary to develop a universal legal document that different states could use. However, many countries did not support the "Council of Europe Convention on Cybercrime" and did not join it for political reasons. The reluctance to support the convention is mainly due to its individual provisions, which are not suitable for individual countries, and they fundamentally do not want to accept them.
Key words: cyberterrorism, cybertechnologies, criminal activity, Cybercrime Convention, information space, international cooperation.
Постановка проблемы. Современный научно-технический прогресс обусловил применение кибернетических инноваций в противоправной деятельности. К числу ключевых причин такой популярности кибернетических технологий среди преступного сообщества можно отнести несколько моментов: во-первых, это доступность таких инструментов в сочетании с невысокой себестоимостью применения, во-вторых, обширные перспективы в плане получения прибыли, сравнительно малые риски и возможность максимальной анонимности. Все это в совокупности формирует базу предпосылок для создания большого количества возможностей применения кибертехнологий в преступной деятельности.
Особое внимание следует уделить тому, что нормы уголовного права в данном сегменте формируются на рубеже компьютерных и информационных преступных деяний. В нормах международного права можно увидеть тенденцию дифференциации терминов «компьютерная преступность» и «киберпреступность». При этом спектр применения второго постепенно расширяется. Все это подтверждает необходимость сосредоточить внимание на понятии информационной преступности и выявить ее особенности.
Методология исследования. Российская Федерация 11.10.2017 г. предоставила в ООН на рассмотрение проект Конвенции, посвященной совместной работе государств в сфере борьбы с информационной преступностью. Особый интерес вызывает тот факт, что в англоязычном и русскоязычном варианте документа терминология имеет ряд различий. Например, в первом случае проект носит название Convention on Cooperation in Combating Cybercrime, тогда как во втором в тексте используются термины информационного пространства и информационной преступности. В англоязычном варианте киберпространство обозначается как среда для ведения преступной деятельности. Отдельно следует упомянуть, что в принятой резолюции от 27.12.2019 г. государства, входящие в состав ООН, заявили о потребности в создании и применении комплекса эффективных мер и приемов, направленных на борьбу с кибер-преступностью. В российском исследователь-
ском сегменте уголовном-правового поля все чаще встречается мнение, согласно которому существует информационная преступность, в состав которой входят преступные действия, нацеленные на получение данных и внедрение в инфосреду. Всего выделяют следующие категории подобных деяний:
1. Информация или информационные технологии применяются как инструмент для преступной деятельности.
2. Преступное деяние представляет собой получение несанкционированного доступа к данным, находящимся под защитой закона, а также к иным объектам подобного характера.
3. Противоречащее требованиям законодательства утаивание информации.
4. Неправомерное применение полученных легальным путем данных [2; 3].
Со своей стороны, хотим отметить, что вышеуказанные категории лишь частично соотносятся с понятием кибернетических технологий, если рассматривать их через призму преступлений, совершенных с помощью подобных средств. Данный род преступных деяний и положен в основу выделения объектов предложенных проектов Конвенции и Резолюции ООН, что было отображено в итоговом варианте Резолюции 74 Генассамблеи ООН («О противодействии использованию информационно-коммуникационных технологий в преступных целях»). Кроме того, осенью 2001 года Совет Европы одобрил Конвенцию о киберпреступности, в тексте которой употреблялся именно термин cybercrime, а не computer crime.
Относительно российской законодательной базы отметим, что в действующей редакции Уголовного кодекса РФ выведен список правоотношений информационного характера, которые регулируются данным нормативным актом. В тоже время в главе 28 рассматривается обособленная категория, в которую входят отношения, возникающие на базе противозаконных посягательств в области компьютерной информации. Их выделение в отдельную подкатегорию расценивается как серьезный шаг на пути к успеху в противодействии преступной деятельности в направ-
лении высоких технологий. Следует отметить, что преступные деяния в компьютерной информационной отрасли всегда совершаются с применением компьютерного оборудования, к которому относится, помимо непосредственно компьютеров, различные технологии, в том числе инновационные, и различные типы программного обеспечения [8].
Основанием для криминализации действий, осуществляемых с помощью функционального состава информационно-телекоммуникационных сетей, в том числе Всемирной паутины, выступает их интенсивное и обширное распространении, а также высокая доступности для большинства пользователей. По этой причине такие преступления подпадают под категорию действий, с повышенным уровнем опасности. В интернете содержится огромное количество данных, которое увеличивается постоянно, а в современном социуме он является не только источником сведений по самым разным вопросам, но и эффективным инструментом для манипуляций с общественным сознанием и настроениями.
Мониторинг и анализ статистики свидетельствует об увеличении числа преступных действий в отрасли кибертехнологий. Согласно приведенным данным от МВД России, в 2021 году произошел тенденциозный рост влияния киберпреступ-ности на общую криминогенную обстановку в стране. Объем преступлений в ^-сфере увеличился на 83,9%, а в целом на них приходится 19,9% от всего количества противоправных деяний в государстве. Тем не менее, фактор динамики роста невозможно рассматривать исключительно как основной критерий для оценки, поскольку для объективного анализа нужно несколько подобных факторов, которые позволяют оценить уровень криминализации различных действий. При этом современные исследователи еще не пришли к единому мнению на предмет количества, состава и взаимосвязи между такими факторами.
Повышенная опасность преступлений в отрасли кибертехнологий сохраняется еще до ввода уголовно-правового запрета на подобные действия. Этот тезис подтверждают результаты проведенных исследований, демонстрирующих ситуативные особенности изменения законодательной сферы с учетом роста числа таких преступных деяний. При изучении вопроса о масштабе социальной опасности, которая повлекла бы изменения в законодательстве, можно сделать вывод, что на этот момент во многом влияют общественные настроения в государстве [4]. Так, результаты исследования позволяют прийти к выводу, что преступная деятельность в отрасли кибертехнологий играет существенную роль в структуре социума, поскольку такие технологии
интегрируются во все сферы человеческой жизни, применяются во всех правоотношениях. Следует сделать особый акцент на том факте, что применение подобных инструментов способствует большей эффективности преступления и росту его масштаба. Число преступных деяний, совершаемых с помощью кибертехнологий, неуклонно возрастает, поэтому очевидна потребность в их криминализации. Кроме того, статистика подтверждает, что преступления, уже являющиеся криминализированными, также совершаются все чаще [5]. Правоохранительная практика указывает на конкретные причины этой ситуации: к ним относится недостаточная проработка законодательной базы и отсутствие методов и средств по сбору доказательств виновности. Подобное положение обуславливает высокую потребность воздействия на субъективные особенности киберпреступника. Основной целью криминализации противоправных действий в этой отрасли является сокращение их количества. Очевидно, что уголовно-правовые методы являются особенно необходимыми с учетом отсутствия проработанной и общепринятой морально-этической составляющей в киберпро-странстве, поскольку противоправные действия в этой сфере обладают поистине огромным потенциалом в воздействии не только на онлайн-среду, но и физические объекты.
На сегодняшний день совместная работа правоохранительных органов и прямые контакты любых государственных органов между РФ и странами Европы, США сводится к минимуму. Ограничено и взаимодействие между частными структурами. Из-за этого усилия направляются в основном узкорегиональные форматы. Они работают по уже обкатанной схеме, к ним предусмотрена хотя бы национальная правовая база, у правоохранительных органов есть определенный опыт работы: ОДКБ, ШОС, есть перспектива развития ЕАЭС и БРИКС. Остальная работа ведется в двустороннем порядке. Например, лидирующую роль выполняет КНР, страны Азиатско-Тихоокеанского региона.
Удачным интеграционным проектом можно назвать ЕАЭС. За счет него получилось выстроить единое пространство, в котором участвует несколько государств. Сложившаяся тут ситуация от руководства Российской Федерации практически не зависит. Она определяется установками, выбранными странами-участницами ЕАЭС.
В целом можно отметить, что отсутствие международных соглашений, способствующих борьбе с киберпреступностью, является существенной помехой для работы правоохранительных органов. Этот вид преступлений обладает высокой скоростью и сложностью. Разнообразие способов совершения преступления требует от
правоохранителей гибкости и изобретательности. Методы расследования должны быть индивидуальны для каждого случая. Сложность заключается также в интернациональном характере преступности. Правоохранители вынуждены маневрировать между правом разных стран, понимая, что закон допускает делать, а что — нет.
Из-за этой особенности преступлений важно, чтобы между правоохранительными органами разных стран возникало доверие и сотрудничество. Если сети взаимодействия будут работать круглосуточно, это позволит значительно повысить безопасность киберпространства.
Осложняет противодействие киберпреступ-ности и тот факт, что она фрагментарна. Отдельные государства имеют разные борьбы с этим явлением, некоторые вообще игнорируют такой вид преступности, что приводит к возможности использовать безопасные гавани, нанося удары оттуда [7].
Для законодателей сложность состоит еще и в разнице понятий фактического совершения преступления и так называемого «распределенного преступления». Если преступление совершено группой лиц, оно само по себе сложное, а если это киберпреступление, соучастники могут находиться в разных точках мира, при этом успешно взаимодействовать. Это требует совершенствования стратегии борьбы с киберпреступ-ностью как на уровне национального законодательства, так и международного.
«Глобальная программа кибербезопасно-сти» — это основа развития европейского меж-
дународного законодательства, направленного на борьбу с киберпреступностью. Международному сообществу необходимо решить возникающие в этой области задачи и проблемы, повысить безопасность интернета в целом, защитить различные операции, проводимые через глобальную сеть. За счет этого можно усилить безопасность в целом, решить, в каком направлении развивать тактические задачи, разработать глобальную стратегию по борьбе с киберпреступностью [6].
Имеет смысл определить, насколько целесообразны те или иные меры, используя пять основных принципов: наличие правовой базы; применение технических мер; организованная работа структур; международное сотрудничество; формирование потенциала, достаточного для выполнения целей.
Решить такие задачи можно и при помощи закрепления за какой-либо страной отдельного сегмента интернета, например, использовать понятие государственного сегмента [1].
Заключение. Киберпреступность имеет глобальный характер, поэтому для борьбы с ней потребуется разработать универсальный правовой документ, который могли бы использовать разные государства. Однако многие страны не подержали «Конвенцию Совета Европы о кибер-преступности», не стали в нее включаться по политическим соображениям. Нежелание поддержать конвенцию в основном связано с ее отдельными положениями, которые отдельным странам не подходят, и они принципиально не хотят их принимать.
Список литературы:
[1] Белевитина Ю.В. Обоснование необходимости совершенствования уголовно-правового регулирования противодействия преступности в сфере новых цифровых технологий // В сборнике: Актуальные проблемы науки и образования в условиях современных вызовов. Сборник материалов IV Международной научно-практической конференции. Москва, 2021. С. 186-193.
[2] Данельян А.А. Киберпространство и международное право // Международный правовой курьер. 2019. № 4-5 (33-34). С. 5-11.
[3] Желудков М.А., Попов А.М., Дубровина М.М. Особенности противодействия киберпреступно-сти в России и зарубежных странах // Вестник Волгоградской академии МВД России. 2018. № 3 (46). С. 97-102.
[4] Жуков А.З., Шугунов Т.Л. Актуальные тенденции правового регулирования информационной безопасности за рубежом // Пробелы в российском законодательстве. 2019. № 3. С. 224-226.
[5] Ковалев А.А., Балашов А.И. Международно-правовые аспекты политики кибербезопасности некоторых европейских стран бывшего советского блока // Вестник Поволжского института управления. 2018. Т. 18. № 5. С. 105-114.
[6] Пантин В.И., Кардава Н.В. Кибербезопасность: проблемы формирования единой политики в европейском союзе // Вестник Пермского университета. Политология. 2018. № 3. С. 5-18
[7] Штоль В.В., Задохин А.Г. Информационно-коммуникационные технологии и информационная безопасность России // Обозреватель. 2022. № 5-6 (388-389). С. 66-78.
[8] Яковлева А.В. Кибербезопасность и ее правовое регулирование (зарубежный и российский опыт) // Социально-политические науки. 2021. Т. 11. № 4. С. 70-81.
чшштмжшшжштшяшшняжкжшшмштшшткшктт)^^
Spisok literatury:
[1] Belevitina YU.V. Obosnovanie neobhodimosti sovershenstvovaniya ugolovno-pravovogo reg-ulirovaniya protivodejstviya prestupnosti v sfere novyh cifrovyh tekhnologij// V sbornike: Aktual'nye problemy nauki i obrazovaniya v usloviyah sovremennyh vyzovov. Sbornik materialov IV Mezhdunarodnoj nauchno-prak-ticheskoj konferencii. Moskva, 2021. S. 186-193.
[2] Danel'yan A.A. Kiberprostranstvo i mezhdunarodnoe pravo // Mezhdunarodnyj pravovoj kur'er. 2019. № 4-5 (33-34). S. 5-11.
[3] ZHeludkov M.A., Popov A.M., Dubrovina M.M. Osobennosti protivodejstviya kiberprestupnosti v Rossii i zarubezhnyh stranah // Vestnik Volgogradskoj akademii MVD Rossii. 2018. № 3 (46). S. 97-102.
[4] ZHukovA.Z., SHugunov T.L. Aktual'nye tendenciipravovogo regulirovaniya informacionnoj bezopas-nosti za rubezhom // Probely v rossijskom zakonodatel'stve. 2019. № 3. S. 224-226.
[5] Kovalev A.A., Balashov A.I. Mezhdunarodno-pravovye aspekty politiki kiberbezopasnosti nekotoryh evropejskih stran byvshego sovetskogo bloka // Vestnik Povolzhskogo instituta upravleniya. 2018. T. 18. № 5. S. 105-114.
[6] Pantin V.I., Kardava N.V. Kiberbezopasnost': problemy formirovaniya edinoj politiki v evropejskom soyuze // Vestnik Permskogo universiteta. Politologiya. 2018. № 3. S. 5-18
[7] SHtol' V. V., Zadohin A.G. Informacionno-kommunikacionnye tekhnologii iinformacionnaya bezopas-nost' Rossii// Obozrevatel'. 2022. № 5-6 (388-389). S. 66-78.
[8] YAkovleva A.V. Kiberbezopasnost' i ee pravovoe regulirovanie (zarubezhnyj i rossijskij opyt) // Social'no-politicheskie nauki. 2021. T. 11. № 4. S. 70-81.
'■¡mmmmmmmmmmmmmmmm^
