CC BY
49
МИРОВАЯ ПОЛИТИКА
ОТНОШЕНИЯ РОССИИ С ЕВРОСОЮЗОМ И КИТАЕМ: СРАВНИТЕЛЬНЫЙ АНАЛИЗ ВЗАИМНОГО ВОСПРИЯТИЯ В ПРИГРАНИЧНЫХ РЕГИОНАХ
Р.Х.Симонян, Т.М.Кочегарова
Московский государственный институт международных отношений (университет) МИД России. Россия, 119454, Москва, пр. Вернадского, 76.
Институт социологии РАН. 117218, Россия, Москва, ул. Кржижановского, д. 24/35, кор.5.
Россия вновь, как и в начале 1990-х годов, находится в ситуации исторической развилки. Идти России собственным путём или по примеру впечатляющих экономических достижений азиатских государств, которые успешно освоили западный (европейский) опыт общественной модернизации, не утратив своей национальной самобытности.
Россия, являющаяся составной частью европейской цивилизации, обладает более значительными возможностями использования этого опыта, чем азиатские страны. В то же время, происходящее в последние десятилетия перемещение центра мировой экономики в Азиатско-Тихоокеанский регион, превращение Китая в ведущую мировую державу заставляет в полной мере оценить двухконтинентальность России, её непосредственное соседство с Евросоюзом и Китаем. Задача сравнительного анализа западного и восточного векторов российской политики сегодня актуализируется как внешними, так и внутренними причинами: охлаждением отношений России с Евросоюзом и глубоким экономическим кризисом, порождённым сырьевой моделью экономики, сформированной в 1990-хгг. Анализ отношений России с соседями актуализирует необходимость исследования приграничных зон, в которых происходит процесс непосредственного социокультурного взаимодействия стран-соседей, в том числе динамика изменений в массовом сознании различных социальных групп этих зон.
Ключевые слова: межкультурное взаимодействие, приграничное регионо-ведение, концепция добрососедства, ресурсы инновационной экономики, человеческий капитал модернизации, региональные особенности массового сознания молодёжи.
Развитие интеграционных процессов является одним из основных последствий глобализации. Миросистема становится всё более тесной, что актуализирует проблему взаимодействия, а в перспективном плане -сотрудничество между различными социокультурными системами. Процесс расширения взаимосвязи и взаимозависимости различных стран, народов и их культур охватывает различные стороны общественной жизни. В настоящее время межцивилизационное и межкультурное взаимодействие - это одно из магистральных направлений мирового обществоведения.
Проблемы приграничных зон государств-соседей впервые поставлены европейскими политологами, правоведами и экономистами в связи с задачами расширения ЕС. В истории России, как и других стран, отношения с соседями всегда занимали важное место, как в государственной политике, так и общественном сознании. Но для России эти отношения имеют особую актуальность, ибо её уникальными географическими особенностями являются, во-первых, самое большое количество сопредельных стран; во-вторых, самая протяжённая линия государственной границы; в-третьих, самое разнообразное социокультурное окружение -христианская, исламская, буддистская и китайская цивилизации, и, наконец, в-четвёртых, двухконтинентальность.
В связи с событиями на Украине и последующими затем экономическими санкциями, проблемы соседства и приграничных зон приобрели статус наиболее приоритетных в современном российском политэкономическом дискурсе.
Обострившаяся в связи с экономическим кризисом проблема выбора стратегических партнёров актуализирует исследование процессов, происходящих в западных и восточных приграничных регионах России. Приграничное регионоведение является новым направлением научного познания, что определяет его теоретическую и методологическую актуальность. Страны Евросоюза, Китай, как и другие приграничные страны - это сфера жизненных интересов России, в отношении с которыми необходимо проводить политику, основанную на глубоком познании своих соседей, инструментом которого должна служить научная теория, основанная на полной и объективной информации.
Географически Россия принадлежит и Европе, и Азии, но как национальное государство она возникла и формировалась в течение многих веков в Европе, в европейском культурном пространстве, и только в конце XVI века русские стали осваивать Сибирь, а уже в конце XVII в. русские первопроходцы прошли от Урала всю азиатскую часть нынешней России, поставив остроги и основав поселения, продвинувшись на восток более чем на 4 тыс. км. А в XIX в. завершили утверждение христианской (европейской) культуры до морских границ Азии - Тихоокеанского побережья.
Существующая в современном российском дискурсе тенденция отделения России от Европы, педалирования своеобразности русского этноса, специфического предназначения, уникальности пути России, не только практически непродуктивна, так как не только препятствует модернизации, которая является жизненно необходимой для того, чтобы на равных конкурировать с ведущими странами. Эта тенденция означает в неявном виде не вполне уважительное отношение к другим нациям. «Особенная стать» России или «загадочность русской души» подразумевают отсутствие таких привлекательных черт у других государств и народов Европы. Но разве, к примеру, финны или испанцы не обладают признаками своей «особости», разве они менее загадочны, чем мы? Выдающийся французский этнолог Клод Леви-Стросс утверждает, что «каждый народ несёт в себе свою тайну и является вечной загадкой для другого» [7, с.207].
Общественно-политическую ущербность противопоставления нашей страны остальной Европе для массового сознания россиян наиболее точно определил И.Виноградов, который подчеркнул, что от этих священных коров нашей российской «особости» действительно никуда не денешься - они так давно пасутся на полях нашего национального менталитета и молочко их так въелось в наш духовный состав, что ныне мало кто способен уже отделить весь этот комплексно-патриотический вздор от того зерна действительной истины, на которой она паразитирует. [3, с.17]
Социально-экономическое содержание категории «соседство» во многом зависит от того, какими своими пространствами сопредельные государства соприкасаются. Географической особенностью народного хозяйства нашей страны является выраженный европоцентричный характер, а граничащий с ЕС Северо-Западный регион наиболее полно включён в процесс взаимодействия с Евросоюзом. Промышленный, культурно-исторический, научный потенциал Северо-Западного региона определяет его роль в России как «локомотива модернизации». Прилегающий к Китаю Дальний Восток не относится к «локомотиву модернизации», в то время как необходимость использования его богатейших природных ресурсов настоятельно требует превращения его в такой регион. В настоящее время Дальний Восток остаётся российским аутсайдером, располагая при этом огромными возможностями развития взаимовыгодного сотрудничества со странами АТР, и, прежде всего, с Китаем.
Если история взаимодействия России и Китая началась с XVII в. и насчитывает около четырёхсот лет, то отношения с европейскими странами начались с момента рождения российского государства в IX в., и почти всегда были доминирующими. После победы над Наполеоном роль России стала во многих внутренних европейских процессах определяющей, прежде
всего, в политической организации Европы: от создания Священного союза в 1815 г. в Вене до Ялтинской конференции в 1945 г. И сегодня Российская Федерация наряду с Евросоюзом составляет политическое, экономическое и культурное пространство европейского континента.
Европейская ориентация, восстановленная после падения «железного занавеса», продолжалась весь постсоветский период. Россия вошла в целый ряд европейских институтов, она участвует почти во всех политических, экономических, юридических, экологических и культурных структурах Европы. В 2003 г. Россия присоединилась к Болонскому процессу и вошла в единое европейское пространство высшего образования.
В то же время между двумя крупнейшими европейскими образованиями - Российской Федерацией и Европейским союзом в течение всего постсоветского периода последовательно расширялось экономическое сотрудничество. В 2013 г. на ЕС приходилось более половины всего российского экспорта, свыше 70 % иностранных инвестиций и почти 90% наукоёмкой продукции. В связи с введением санкций в 2014 г. россий-ско-евросоюзовское торгово-экономическое взаимодействие уменьшилось, но это явление объективно не может иметь длительный характер, и не столько потому, что оба партнёра - и Россия, и Евросоюз проигрывают в экономическом развитии, сколько в геостратегическом. Новый вариант изоляции России от остальной Европы маловероятен не только по ограниченности материальных ресурсов для его реализации, но по возрастающей необходимости ответа Европы на глобальные вызовы. Важнейшие из них - защита христианского мира, сохранение европейской цивилизации. Европейское общество осознаёт возрастающие угрозы её сохранению, как и то, что Евросоюз без России не в состоянии дать ответ на глобальные вызовы.
Для России решить проблему модернизации без сотрудничества с Евросоюзом будет чрезвычайно сложной задачей. При этом Евросоюз стратегически нуждается в России не в меньшей степени, чем Россия в Евросоюзе. Природные ресурсы России и ещё сохранившаяся фундаментальная наука - это объективная основа для взаимовыгодного сотрудничества с ЕС, которое не может быть линейным. Оно неизбежно будет сопровождаться тактическими зигзагами, идеологическими разногласиями, но, скорее всего, ни с кем из главных субъектов мировой системы -США, Китай, Индия, Бразилия - у России не будет столь общих интересов, как с Евросоюзом, какие бы коллизии не возникали.
Несмотря на заметное охлаждение россиян к Западу, они сегодня эмоционально ближе к нему, чем к странам Востока. Ориентация на Европу по-прежнему сохраняется в России как влиятельная идеологическая установка. В то же время она под влиянием накопленного опыта приобрела несколько иной характер, стала бо-
лее сдержанной и прагматичной, чем это было в первые постсоветские годы.
Ориентация на Восток - сравнительно новый феномен российского общественного сознания. Его появление связано с перемещением центра мировой экономической активности в Азиатско-Тихоокеанский регион. В последнее время значение восточного вектора в российской политике существенно возросло, что связано как с успехами Китая, так и с задачей более эффективного использования российской двухконтинентальности.
Китай привлекает внимание россиян по целому ряду причин. Во-первых, наши страны имели в своём развитии общее социалистическое прошлое, вышли из него, наследуя черты директивного управления и распределительных отношений. Во-вторых, в качестве магистрального пути в оба государства выбрали рыночную экономику. Втретьих, экономические реформы и в России, и в Китае были инициированы и осуществлялись государством.
И, наконец, в-четвёртых, различные, даже можно сказать, противоположные результаты реформ. Общественный интерес к китайским реформам возрастает в России по мере осознания неудач российской реформации 1990-х гг. Руководство Китая сознательно отказалось от «шоковой терапии», выбрав путь постепенного поступательного развития при сохранении действующих социальных институтов. Промышленные предприятия не были разрушены. Был эффективно использован региональный ресурс модернизации. Двигателем реформ стали свободные экономические зоны, в которых интенсивно развивалось производство, внедрялись новые технологии, поддерживалась наука. В Китае, в отличие от России, необходимость вмешательства государства в экономику не подвергалась сомнению.
В отличие от китайских реформ, сохранявших имеющиеся институты, которые могли быть использованы для регулирования экономических и социальных процессов, российская реформация началась с полного разрушения советской институциональной системы. В результате частные предприятия получили неограниченную свободу ещё до того, как была создана эффективная налоговая служба, судебная система, правоохранительные органы и общественные институты социального контроля.
Опыт китайских реформ - особенно актуальная тема для нынешней России. Известный экономист, нобелевский лауреат Дж.Стиглиц считает историческим парадоксом то, что приступая к экономическим преобразованиям, мы не воспользовались методологией Дэн Сяопина и бездумно проигнорировали опыт Китая [16, с.17]. Российская реформа была радикальной именно потому, что реформаторы не только не учитывали, но, по существу, игнорировали как историческую компоненту общества, так и генотип нации. Китайская реформа, наоборот,
осуществлялась очень медленно, чтобы все генетические факторы и силы китайского общества максимально в ней проявились. В своей работе «История против ожиданий» П. Кругман сравнивает «два мира - тот, в котором история значима, и мир, в котором ожидания имеют вероятность самоисполняться. За первый отвечает эффект возрастающей отдачи, за второй - зависимость твоих решений от ожиданий и решений других людей. Чем медленнее темп приспособления экономики, тем больше роль истории» [18, р. 658].
Академик О.Богомолов в своих работах убедительно обосновал, что «более приемлемый для России и менее болезненный путь перехода к рынку - отнюдь не шоковая терапия, а целеустремлённое и неуклонное развёртывание рыночных институтов и инструментов в двух-секторной экономике, как это было уже сделано в Китае» [2, с.74].
В результате сформированной сырьевой модели российская экономика за редким исключением утратила способность производить сложную наукоёмкую продукцию. В настоящее время Россия закупает за рубежом практически всё, что можно охарактеризовать как продукцию высоких технологий, - от компьютеров до бытовой электроники.
Ещё один исторический парадокс состоит том, что индустриализация Китая была проведена при активном участии Советского Союза. В 1950- х - начале 1960-х гг. наша страна оказала Китайской Народной Республике безвозмездную помощь в строительстве 256 промышленных предприятий, более десяти тысяч советских специалистов - инженеров и техников помогали китайцам в освоении оборудования, в советских вузах проходили обучение тысячи китайских студентов. В 1979 г., накануне реформ Дэн Сяопина ВВП СССР был в 3 раза больше ВВП Китая [9, с.486], в 2014 г. ВВП Российской Федерации -1,17 трлн долл. в Китая - 10,8 трлн долл, т.е. в 9 раз меньше. [12, с.18].
Российско-китайский товарооборот в 2015 г. уменьшился по сравнению с 2014 г. на 28,6% и составил 68 млрд долл. Это чуть более 1,7% общего объёма внешней торговли Китая, в котором Россия, по данным Главного таможенного управления КНР занимает 18-е место в рейтинге торговых партнёров Китая [19].
В торгово-экономических отношениях с восточным соседом у нас сложилась устойчивая тенденция: Россия экспортирует сырьё и энергоресурсы, а импортирует товары с высокой добавленной стоимостью.
Без решения задачи по модернизации экономики Россия будет оставаться для Китая источником сырьевых ресурсов и необходимым партнером в геополитической конкуренции с США. Хотя в ближайшие годы Китай ещё не станет мировым лидером, равным США, но использовать научно-технический ресурс Китая для модернизации российской экономики возможно уже сейчас.
Поэтому, несмотря на то, что Евросоюз остаётся для России главным стратегическим партнёром, необходимость расширения взаимодействия с Китаем всё глубже осознаётся российскими обществом. Расширение взаимодействия с восточным соседом нужно России, как по политическим, так и по экономическим причинам. Китай - важнейший партнёр России, в рамках Шанхайской организации сотрудничества, Китай совместно с Россией способствует решению общих вызовов в Центральной Азии -борьбе с исламским экстремизмом и терроризмом, поддержанию там светских режимов. Россия также необходима Китаю как в качестве геополитического, так и в качестве экономического партнёра. При этом следует признать, что Россия в её нынешнем состоянии играет в китайской политике гораздо меньшую роль, чем Китай в российской.
Как западное, так и восточное направления сотрудничества России с соседними государствами имеют свои исторические особенности, что в полной мере проявляется в процессах, происходящих в приграничных зонах.
Западная - российско-евросоюзовская приграничная зона - это пять субъектов российского Северо-Запада: Мурманская, Ленинградская, Псковская и Калининградская области и Республика Карелия и европейский Северо-Восток -пять государств ЕС: Финляндия, Эстония, Латвия, Литва и Польша. Эти государства не только являются членами Евросоюза, но в течение длительного исторического периода составляли с Россией общее государство.
Восточная - российско-китайская приграничная зона - это пять субъектов российского Юго-Востока: Хабаровский, Приморский и Забайкальский края, Амурская область и Еврейская автономная область, и китайский Северо-Восток: историческая область Маньчжурия (Дунбэй), включающая провинции Ляонин, Гирин (Цзилинь), Хэйлунцзян и часть Внутренней Монголии (округ Хулун-Буир). В течение полутораста лет земли Руси и Китая тоже входили в состав единого государства - Монгольской империи, которая в XIII-XIV вв. обладала самой большой в мировой истории территорией от Дуная до Японского моря, от Смоленска до Таиланда.
Наши соседи на Западе и Востоке имеют и другие схожие черты: окраинность, удалённость от центров Западной Европы и Поднебесной империи, что сформировало провинциализм в менталитете населения [6, с.45], задержанное экономическое развитие, и последующее вхождение в число индустриальных лидеров. Железные дороги как Китая, так и Финляндии и стран Балтии физически находятся в пространстве «русской колеи» - 1520 мм. Общая ширина колеи, единство технических и технологических стандартов, традиции тесного сотрудничества - это серьёзные конкурентные преимущества на мировом транспортном рынке.
Не менее существенны и различия: уровень благосостояния населения западных соседей выше, а восточных ниже, чем в России, даже несмотря на глубокий экономический кризис, постигший нашу страну. Ещё контрастнее демографические характеристики: на Северо-Западе население Мурманской, Ленинградской, Псковской, Калининградской областей и республики Карелия 10,5 млн россиян (это численность населения указанных субъектов Федерации) соседствуют с 12,5 млн граждан ЕС (численность населения Финляндии, Латвии, Литвы и Эстонии), на Дальнем Востоке 5,2 млн россиян (численность населения Амурской области, Еврейской автономной области, Забайкальского, Хабаровского и Приморского краёв) соседствуют с 140 млн граждан КНР - численность населения Маньчжурии [10, с.549]. Существуют и более глубокие отличия. Население Северо-Запада России и население сопредельных стран ЕС имеют европейский генетический код, они входят в общую христианскую цивилизацию. Население российского Дальнего Востока и население Северо-Восточного Китая резко отличаются друг от друга по многим признакам: культуре, циви-лизационной и расовой принадлежности, опыту исторического развития и т. д.
Существенная разница и в характеристике диаспор. Российская диаспора в Латвии и Эстонии ведёт своё начало с подписания Ништадско-го мирного договора (1721 г.). Литва полностью вошла в состав России после второго раздела Речи Посполитой (1772 г.), но русских там много было и до этого события. В период расцвета Литвы русских было существенно больше, чем литовцев, отсюда термины Литовская Русь или Западная Русь [17, с.57], а официальное название государства в течение долгого периода было -Великое княжество Литовское и Русское. Нынешняя российская диаспора в странах Балтии -это многочисленное, компактно проживающее население, представленное различными культурными, образовательными, конфессиональными и политическими институтами, своими представителями в парламентах, обладающая значительными позициями в экономике этих стран. Из 12 млн наших соотечественников, проживающих за рубежом, российская диаспора в странах Балтии является наиболее консолидированной.
Российская миграция в Китай ведёт свою историю с открытия в 1988 г. однодневного туристического маршрута Благовещенск - Хэйхэ. С тех пор с каждым годом количество наших соотечественников и количество дней их пребывания в Китае увеличивается. В последнее десятилетие количество россиян, посетивших разные районы Китая, превышает 3 млн в год. [13, с.506].
Знакомство со страной привело к появлению желающих остаться в ней на постоянное жительство.
Российская диаспора в Китае возникла в 1920-х гг. в результате эмиграции, последовав-
шей по окончании Гражданской войны. Основными центрами русской диаспоры были города Харбин, Урумчи, Шанхай. После Второй мировой войны русская диаспора практически исчезла, остались лишь небольшие общины, по данным всекитайской переписи 2000 г., общей численностью около 15,6 тыс. человек. [10, с.287]
Новая российская диаспора в Китае начала формироваться только с середины 1990-х гг., но численность её быстро увеличивается. Сегодня на Дальнем Востоке сформировалась определённая часть населения, которая всё меньше зависит от России, а всё больше - от Китая. И появилось новое поколение русских, часто посещающих Китай, но ни разу не побывавших не только в столице своей родины, но даже и в более близких городах Сибири и Урала.
Этот социальный феномен является аналогом явления, возникшего в среде представителей русской молодёжи в странах Балтии в начале 1990-х гг., получившего термин «еврорусские» [14, с.158-164]. Речь идёт о часто посещающих страны Западной Европы и не бывающих на своей исторической родине, но всё-таки сохраняющих свою русскую идентификацию. В этом смысле российское население стран Балтии вполне уместно называть «Евророссией» по аналогии с Литовской Русью ХУ-ХУ1 веков.
Характерное для постсоветской Прибалтики приграничное явление напоминает ситуацию начала XIX в. в восточных регионах России, когда по переписи 1897 г. в азиатской части России проживало 43225 китайцев и 26159 корейцев, к 1911 г. их число выросло соответственно до 101430 и 59755. На Дальнем Востоке они составляли около 15 % населения.[1, с. 234-235] Именно тогда известный русский этнограф И.Левитов предлагал часть территории Дальнего Восток и Восточной Сибири открыть для Китая. «Если у нас есть малая Россия, белая Россия, почему бы не быть жёлтой России?» [7, с.109]. В условиях нынешней демографической ситуации, слабой заселённости восточного приграничья и продолжающегося оттуда оттока кадров, дискурс о подобной перекрёстной идентификации как для развития региона, так и для удержания территориальной целостности страны вновь становится актуальным.
В отличие от наших западных соседей, у которых практически отсутствует стремление переехать в Россию на постоянное место жительства, китайская миграция в Россию - широкомасштабный процесс. Она имеет исторические корни в XIX и начале XX вв., но нынешняя массовая миграция началась после подписания договора между Россией и Китаем о безвизовом въезде в приграничные города в 1992 г. Возникшую в результате этого договора в приграничных регионах России ситуацию так описывают социологи Амурского государственного университета: «Буквально за несколько лет этнокультурная ситуация на российском Дальнем Востоке резко изменилась. На русскую сторону хлынул поток крестьян, разнорабочих, мелких
торговцев из соседних северных провинций КНР. Эта масса малокультурного, люмпенизированного люда создала у русского обывателя негативный образ китайца вообще. Не будет преувеличением сказать, что у многих встреча с китайскими стандартами жизни вызвала культурный шок, следствием которого стал активный протест против китайского присутствия на русском Дальнем Востоке» [5, с.5]
С тех пор многое изменилось, а расширение приграничного взаимодействия сопредельных государств является следствием господствующей в современном мире политики добрососедства, включающая культурный диалог, экономическую и научную кооперацию, перемещение людей и товаров.
Разумеется, и сегодня многие российские реалии осложняет положение трудовых мигрантов. Это, прежде всего коррупция, охватывающая практически все стороны их существования.
В начале нулевых годов в Амурской области проводился опрос временно проживающих китайцев, которых тогда насчитывалось около 20 тысяч человек. На вопрос «Могли бы Вы уехать в Россию на постоянное место жительства?» от 30 до 50% китайских респондентов ответили положительно. Очевидно, что для значительной части китайских трудовых мигрантов опыт жизни в нашей стране положительно сказывается на представлениях о возможности остаться в России. При всех известных трудностях, с которыми приходится сталкиваться китайцам в России, новый для них образ жизни не привёл их к полному разочарованию [5, с. 155 ]
На протяжении последних лет в Дальневосточном регионе находится довольно значительная группа граждан КНР, работающих в различных отраслях местной экономики. Срок пребывания их на российской территории обычно составляет около 10 месяцев. Из них только небольшая часть получает вид на жительство, и ещё меньше - российское гражданство. Разумеется, на это влияют ограничения и трудности в получении гражданства РФ. Но определяющую роль играет всё же миграционная стратегия -китайцы приезжают в Россию, прежде всего, на заработки, а не на постоянное жительство. Многие связанные с мелкой торговлей граждане КНР в течение года многократно пересекают границу. В итоге большую часть времени они живут в России, а не на родине. Ведя в течение нескольких лет такой образ жизни, китайские мигранты успешно адаптируются к российским условиям, в необходимом объёме осваивают русский язык, обзаводятся кругом знакомств.
В социокультурном взаимодействии сопредельных государств большая роль принадлежит учебно-образовательному процессу. В десяти университетах Финляндии в 2013/2014 учебном году обучались более четырёх с половиной тысяч российских студентов. Среди них много жителей близлежащих Ленинградской и Мурманской областей, Республики Карелия.
Российских студентов привлекает не только высокий уровень высшего образования, но, что ещё более важно, бесплатное получение образования. При этом вовсе не обязательно знание финского языка, так как имеются большое число программ обучения на английском. Аналогичные тенденции на восточном приграничье: быстро увеличивается количество российских студентов в университетах Китая.
70-летний опыт успешного взаимодействия нашей страны и Финляндии является общепризнанным образцом отношений между странами-соседями. Следует надеяться, что по такому сценарию будут развиваться отношения между Россией и Китаем.
Отношения между соседними государствами во многом зависят от взаимного восприятия народов, населяющих эти государства. Если за длительный исторический период у россиян сложился как обобщённый образ европейца, так и образ соседнего этноса - финна, эстонца, латыша, литовца, поляка, что выражается в сюжетах народного творчества, в сложившихся стереотипах, то образ китайца для современной России только формируется в общественном сознании россиян.
В этой связи интерес представляют исследования дальневосточных социологов, проведённые в 2009 г. Вот первая дюжина значений, характеризующих Китай в восприятии наших дальневосточников: страна с большой территорией и численностью (34,9%), соседняя страна (11,2%), высокоразвитая страна (9 %), великая страна (6,2%), бурно развивающаяся страна (5,8%), древняя культура и история (5,4%), перспективная страна (4,1%), страна, которая нас одевает и кормит (2,0%), социалистическое унитарное государство (1,8%), загадка (1,7%), враг (0,8%), ненадёжный сосед (0,6%). В соседнем народе дальневосточники акцентируют следующие черты: трудолюбие (20,5%), наглость (13,4%), предприимчивость (10,6%) неопрятность (9,4%), коллективизм (8,6%) хитрость (8,5%), неприхотливость (8,2%), коллективизм (7,6%), целеустремлённость (7,1%), загадочность (6,3%), коммуникабельность (4,9%), доброжелательность (4,7%), упрямство (2,3%) жестокость (1,9%). Из 93 значений было названо 37 положительных, 45 отрицательных и 11 нейтральных характеристик китайцев. [5, с.137]
Трудолюбие, предприимчивость и коллективизм - три социальных качества, которые доминируют в оценках китайцев русскими. Коллективизм способствует формированию китайских диаспор. Это свойственное китайцам качество основано на принципе «гуаньси» - доверие и взаимопомощь. Этот принцип базируется на том, что люди чувствуют себя частью одного целого. Взаимопомощь между соседями, коллегами базируются на принципе «гуаньси». Китайцы, работающие за рубежом, лучше, чем другие видят преимущество таких отношений, помогающих минимизировать риски деятельности в чужой стране.
Трудолюбие - показатель, который определяет основную деятельность человека - выполняемую им работу. В 2010 г. социологами России и Китая было проведено сравнительное исследование по характеристике трудового процесса жителями Санкт-Петербурга и Шанхая, подобранными по одинаковым профессионально-образовательным показателям. Выяснилось, что россиян работа физически утомляет заметно чаще, чем китайцев (всегда, часто и иногда - 81% россиян и 64% китайцев). Петербуржцы чаще, чем шанхайцы воспринимают свою работу как опасную. Иногда и часто работа сопряжена с рисками у 41% россиян, и 13% у китайцев. Петербуржцы чаще шанхайцев считают, что работа требует точного соблюдения инструкций - 47% у россиян, 18% - у китайцев. Петербуржцы чаще, чем шанхайцы испытывают стрессы в связи с работой - 66% и 38% соответственно. Россияне чаще жалуются на монотонный характер работы -64% и 36% соответственно. Петербуржцы чаще, чем шанхайцы, характеризуют свою работу как творческую, требующую воображения - 65% и 33% соответственно. [15, с.46-47]
Отмечая многие положительные качества соседей, россияне рисуют портрет китайцев с изрядной долей настороженности, характеризуя их как трудолюбивых, энергичных, организованных многочисленных соседей, не похожих на русских и внешним обликом, и образом жизни, и бытовыми привычками, при этом, хотя и доброжелательных, но небезопасных. [5, с.142-144] Помимо реалий повседневности на формирование образа китайца в этническом сознании оказывает влияние исторический опыт сосуществования двух народов, в котором были не только мирные периоды, и даже братские отношения, но и драматические конфронтации.
Что влияет на формирование образа Китая и китайцев в сознании дальневосточников? Мнение сформировано на основе личного опыта -40,8%, на материалах прессы, телевидения, радио -23,1%, на сведениях, полученных от знакомых -13,6%, из официальных источников - 4,5%, из других - 2.7%. [5, с.146] Таким образом, образ иной цивилизации пока создаётся по большей
части опосредованно, что содержит перспективу приближения этого представления к более реальному.
Китайское восприятие русских характеризуется в целом несколько более положительно. Вот как выглядит первая дюжина значений, характеризующих русских, в опросе китайских мигрантов, проживающих в Амурской области: высококультурные (16,9%), открытые (13,2%), аморальные (8,8%), предприимчивые (6,9%), гостеприимные (6,7%), трудолюбивые (5,8%), высокомерные (5,8%), интеллектуальные (4,7%), смелые (3,6%), надёжные (3,3%), заботливые (2,5%), вспыльчивые (2,2%). Данные по Хабаровскому краю: добрые (9,2%), дружелюбные (7,0%), трудолюбивые (7,0%), честные (6,9%), открытые (6,2%), интеллектуальные (5,9%), ответственные (5,5%), склонные к пьянству (5,5%), миролюбивые (4,2%), вежливые (2,7%), ленивые (2,3%), склонные к юмору (2,3%); инициативные (5,3%), смелые (5,0%), ответственные (3,0%), открытые (2, 9%), упорные (2,4%), культурные и нравственные (1,4%). [5, с.158-159]
Китайские респонденты указывают сходные источники, которые формируют их представления о русских: личный опыт - 40,5%, газеты, журналы, радио - 21,3%, книги, фильмы, телепередачи - 16,8, сведения, полученные от знакомых, - 13,9%, из официальных источников -6,1%. [5, с. 162]
С развитием межэтнических связей, расширением межкультурного диалога взаимная настороженность убывает, что благоприятно сказывается на отношениях между соседями. Добрососедство, как было отмечено выше, является гарантом сохранения мира и стабильности в условиях растущей рискогенности, сопровождающей глобализацию.
Идея добрососедства становится всё более осязаемой, её культурная и экономическая целесообразность подтверждается практикой, но повышение её эффективности требует анализа всей совокупности факторов приграничного взаимодействия между государствами, в том числе состояния общественного сознания народов.
Список литературы
1. Азиатская Россия. Т.1. Люди и порядки за Уралом. СПб, 1914.
2. Богомолов О.Т. Реформы в зеркале международных сравнений. М. 2001.
3. Виноградов И.И. Христианская интеллигенция России перед лицом исторического вызова.//Конти-нент, 2011, № 4.
4. Двадцать лет реформ глазами россиян: опыт многолетних социологических замеров. М., 2011. 328 с
5. Забияко А.П., Кобызов Р.А., Панкратова Л.А. Русские и китайцы: этномиграционные процессы на Дальнем Востоке. Благовещенск, 2009, 412 с.
6. Ланко Д.А., Осипова М.В. Исследование проблем Северных стран и России//Вестник Санкт-Петербургского университета. 2004, № 14.
7. Леви-Стросс К. Структурная антропология. М., 1983.
8. Левитов И. С. Жёлтороссия как буферная колония, СПб, 1905.
9. Народное хозяйство СССР в 1979 году. Статистический ежегодник. М., 1980.
10. Переселенческое общество Азиатской России: миграция, пространства, сообщества. Рубежи XIX-XX и XX-XXI веков. Иркутск, 2013.
11. Регионы России. Социально-экономические показатели. М., Росстат. 2015.
12. Россия 2015. Статистический справочник. М., 2015.
13. Россия и Китай. Четыре века взаимодействия. Россия и Китай. История, современное состояние и перспективы развития российско-китайских отношений. М., 2013.
14. Симонян Р.Х. Россия и страны Балтии. М., Academia, 2003.
15. Социальные характеристики Санкт-Петербурга и Шанхая в начале XXI века (по результатам сравнительного социологического исследования)//Информационно-аналитический бюллетень Института социологии РАН, 2010, № 2.
16. Стиглиц Дж. Куда ведут реформы?//Вопросы экономики,1999, № 7.
17. Широкорад А.Б. Русь и Литва. М., Вече, 2008.
18. Krugman P. History versus expectations. The Quarterly Journal of Economics. May 1991.
19. InvestorSchool.ru
Об авторах
Ренальд Хикарович Симонян - главный научный сотрудник Центра Североевропейских и Балтийских исследований ИМИ МГИМО МИД России. E-mail: [email protected].
Тамара Михайловна Кочегарова - научный сотрудник Института социологии РАН, учёный секретарь Российско-Балтийского центра ИС РАН. E-mail: [email protected].
RUSSIA'S RELATIONS WITH THE EUROPEAN UNION AND CHINA: COMPARATIVE ANALYSIS OF MUTUAL PERCEPTION IN THE BORDER REGIONS
R.H.Simonyan, T.M.Kochegarova
Moscow State Institute of International Relations (University), 76 Prospect Vernadskogo, Moscow, 119454, Russia.
Abstract: Occurred nearly a quarter of a century ago, the collapse of the Soviet Union - an event that led to the formation of a new configuration of the world-system. In this global role, the national significance of this event for Russia that she has to find their place in the world that actualizes a scientific discussion on this topic. Without public clarification and comparison of the ideological differences and disagreements it is difficult to imagine the development of a democratic society. Moreover, it is impossible to do without a debate in the society, standing in the darkness. Russia again, as in the beginning 1990-h years is in a situation of historical bifurcation. Russia to go their own way or try to rebuild themselves in the experience of the successful modernization of the States of the European, Asian, South American or African. They have used the Western (European) experience, without losing their national identity.
Inherent in our ethnic consciousness and the inclination to extremes, Russian intellectuals keen on totally unproductive debates, like the endless, which is between "Westerners" and "Slavophil's" (in the current language - "fundamentalists"). The notorious dichotomy becomes more and more absurd, Recalling the disputes of "points" and "dull bits" from the famous novel of Jonathan Swift. The country is a completely different choice - effectiveness and development or the inefficiency and backwardness, modernization or preservation of its political and economic model, developed by reformers in 1990-ies. Today, therefore, Russia should not deifying the West, than succeeded ones and not the deification of exclusivity, what more you want to succeed others, but strong awareness of the reality and the pursuit of maximum expediency, pragmatism in the development of the achievements of Western civilization. If Asian countries are to successfully adopt the European (Western) modernization experience, then Russia as a European country should be more favorable conditions.
In line with what is happening in the country discussions on ways of socio-economic development of Russia and its role and place in the emerging new global configuration, interactions with neighbors, primarily with the European Union and China in the context of the prospects of replacing the existing economic model and the upcoming modernization. Need to know life plans, orientation and attitudes of the Russian youth, its ideas about the place of Russia in a changing world. how it links its future with the
future of their country. In the upcoming modernization, the main burden of its implementation will fall on the current young generation of Russians. In this regard, the article analyzes survey results of University students in six Federal districts of Russia.
Key words: interculturality, cross-border regional studies, the concept of good neighborliness, resources, innovative economy, human capital upgrading, and regional peculiarities of mass consciousness of young people.
References
1. Asian Russia. V.1. People and orders in the Urals. SPb, 2014,380 p.
2. Bogomolov O.T. Reforms in the mirror of international comparisons. M. 2001, 352 p.
3. Vinogradov I. I. the Christian intelligentsia of Russia in the face of historic challenges. Continent. 2011, № 4
4. Twenty years of reforms by eyes of Russians: the experience of many years of sociological measurements. Moscow, 2011. 328 p.
5. Zabiyako A.P. Kobyzov R.A., Pankratova L.A. Russian and Chinese: ethnic-migration processes. Blagoveshchensk. 2009, 412 p.
6. Lanko D. A., Osipov M. V. study of the problems of Northern countries and Russia. Vestnik St. Petersburg University. 2004, No. 14.
7. Levi-Strauss. Structural Anthropology. Moscow, 1983.
8. Levitov I. S. Yellow Russia. as a buffer colony, St. Petersburg, 1905, p. 176.
9. The national economy of the USSR in 1979 . Statistical Yearbook . M. , 1980 .
10. Resettlement Society of Asiatic Russia : migration, space community. The XIX-XX and XX-XXI centuries . Irkutsk, 2013.
11. The Regions Of Russia. Socio-economic indicators. M., Rosstat. 2015.
12. Russia 2015. Statistical Handbook . M. , 2015.
13. Russia and China . Four centuries of interaction. Russia and China . The history current state and prospects of development of Russian-Chinese relations . M. 2013
14. Simonyan R. Russia and Baltic States. M., Academia, 2003.
15. Social characteristics of St. Petersburg and Shanghai at the beginning of the XXI century ( according to the results of comparative sociological research). Information-analytical bulletin of the Institute of Sociology. 2010, № 2
16. J. Stiglitz . Where are the reforms? Problems of Economics. 1999 , № 7.
17. Shirokorad A. B. Russia and Lithuania. M., Veche,2008.
18. Krugman P. History versus expectations. The Quarterly Journal of Economics. May 1991.
19. InvestorSchool.ru
About the authors
Renald H.Simonyan - chief researcher of the Center for North European and Baltic Studies IMI MGIMO (University) MFA of Russia. E-mail: [email protected].
Tamara M.Kochegarova - researcher of the Institute of Sociology of RAS, Scientific secretary of the Russian-Baltic Center IS RAS. E-mail: [email protected].
