CC BY
470
DOI: 10.24411/2618-6888-2019-10009
А.В. Ломанов
ОТНОШЕНИЯ КИТАЯ И ЕС:
МЕЖДУ СОТРУДНИЧЕСТВОМ И СОПЕРНИЧЕСТВОМ1
Аннотация. В статье рассматривается новая ситуация, сложившаяся в отношениях Китая и Европейского союза (ЕС). Быстрый рост Китая побудил в 2019 г. руководящие структуры ЕС больше не считать КНР развивающейся страной и потребовать от нее взять на себя больше ответственности за поддержание существующего мирового порядка. Провозглашение Китая «системным соперником» стало указанием на рост настороженности и тревоги со стороны европейских элит. ЕС намерен не только добиваться от Китая более сбалансированных и равноправных отношений в экономике, но и решительно отстаивать собственные интересы. У «системного соперничества» может быть позитивный подтекст в том случае, если Запад займется решением собственных проблем для того, чтобы вернуть привлекательность либеральной модели. Однако сдерживание и подавление развития Китая ради «опровер-
1 Статья основана на материалах автора, собранных для обсуждения доклада Ханса-Йоахима Шпангера (Гессенский фонд исследований проблем мира и конфликтов, Франкфурт) «Новый взгляд на европейскую безопасность» на 22-й российско-германской встрече «Шлангенбадские беседы» в апреле 2019 г.
жения» эффективности его модели и возвращения Западу утраченной самооценки способно привести человечество к новой холодной войне.
Ряд экспертов полагает, что сформировать новую модель взаимодействия Китая и Европы удастся на основе взаимной адаптации к происходящим изменениям. Объединению Китая и Европы против унилатерализма и протекционизма может препятствовать переход ЕС к широкомасштабному использованию протекционистских мер в отношении Китая. В перспективе ЕС, создав более эффективный механизм контроля над инвестициями, займет сбалансированную позицию и откажется от протекционизма ради приверженности принципам свободы торговли.
Необходимо совместить старые и новые проекты региональной интеграции таким образом, чтобы не допустить возникновения между ними отношений идеологически мотивированной конкуренции. Способность заинтересованно реагировать на новые планы регионального сотрудничества становится преимуществом Китая на фоне настороженности Европы в отношении «Пояса и пути» и принципиального нежелания ЕС устанавливать связи с Евразийским экономическим союзом (ЕАЭС). Китайская сторона хочет найти в евразийской интеграции дополнительные возможности для развития партнерства с Россией и строительства «Пояса и пути». Проблемы взаимодействия «Пояса и пути», ЕАЭС и ЕС обретают все большую актуальность по мере продвижения и укрепления новых интеграционных форматов в Евразии. В нынешнем взаимодействии России, Китая и ЕС заметна неравномерность баланса между экономической мощью и «стратегической автономией». Пришло время поработать над созданием «треугольника» с участием Китая на новой идеологической основе, не предполагающей абсолютного превосходства европейских стандартов и ценностей. Это зависит от способности обеспечить понимание интересов всех сторон и уважение к ним.
Ключевые слова: либеральная система, «стратегическая автономия», протекционизм, «Пояс и путь», евразийская интеграция.
Автор: Ломанов Александр Владимирович, доктор исторических наук, профессор РАН, главный научный сотрудник, Национальный исследовательский институт мировой экономики и международных отношений имени Е.М. Примакова РАН, Институт Дальнего Востока РАН. E-mail: a_lomanov@hotmail.com
A.V. Lomanov
China-EU Relations: between cooperation and competition
Abstract. The article deals with the new situation in the relations between China and the EU. In 2019, China's rapid growth prompted the EU's governing structures to no longer consider the PRC as a developing country and to demand from Beijing more responsible approach to the maintenance of the existing world order. The proclamation of China as a "systemic rival" has been an indication of the growing alertness and anxiety on the part of European elites. The EU intends both to seek from China more balanced and equal economic relations and to defend more resolutely their own interests as well. "Systemic rivalry" may have a positive connotation if the West tackles its own problems in order to restore the attractiveness of the liberal model. However, deterring and suppressing China's development for the sake of "refuting" the effectiveness of its model and of returning to the West its lost self-esteem can lead to a new cold war.
A number of experts believe that it will be possible to create a new model of interaction between China and Europe on the basis of mutual adaptation to the changes. Possibility of China and Europe joining their hands against unilateralism and protectionism is challenged by the EU's large-scale use of protectionist measures against China. In the future, the EU could take a balanced position and abandon protectionism for the sake of adherence to the principles of free trade, creating a more effective mechanism for investments' monitoring.
It is necessary to combine old and new projects of regional integration in a way permitting them to become free from ideologically instigated competition. The ability to respond with interest to new regional cooperation plans is becoming an advantage of China in comparison with Europe's circumspection about the "Belt and Road" initiative (BRI) and the fundamental unwillingness of the EU to establish ties with the Eurasian Economic Union (EAEU). The Chinese side wants to find additional opportunities in the Eurasian integration for the development of partnership with Russia and the construction of the "Belt and Road". The problems of interaction between the BRI, the EAEU and the EU are becoming increasingly important as far new integration formats in Eurasia are being promoted and strengthened. The current interaction between Russia, China and the EU is marked by an uneven balance between economic power and "strategic autonomy". It is time to work on
creating a "triangle" with China's participation on a new ideological basis which does not presuppose the absolute superiority of European standards and values. This depends on the ability to ensure that the interests of all parties are understood and respected.
Keywords: liberal system, "strategic autonomy", protectionism, "Belt and Road" initiative (BRI), Eurasian integration.
Author: Alexander V. LOMANOV, Dr. Sc. (History), Professor of the RAS, Chief Research Fellow, Primakov National Research Institute of World Economy and International Relations of the Russian Academy of Sciences; Institute of Far Eastern Studies of the Russian Academy of Sciences (e-mail: a_lomanov@hotmail.com).
В марте 2019 г. Европейская комиссия и Верховный представитель ЕС по иностранным делам и политике безопасности обнародовали «Стратегический обзор» отношений Европейского союза и Китая. Во Введении было подчеркнуто, что «в Европе ширится понимание того, что баланс вызовов и возможностей, предоставляемых Китаем, изменился. В последнее десятилетие экономическая мощь и политическое влияние Китая росли беспрецедентными масштабами и с невиданной скоростью, отражая его амбиции стать ведущей мировой державой».
Осознание произошедших перемен привело к тому, что руководящие структуры ЕС призвали больше не считать Китай развивающейся страной, поскольку он стал «ключевым глобальным актором» и «ведущей технологической державой». От Китая потребовали взять на себя больше ответственности за поддержание «основанного на правилах международного порядка», от него также ждут большей взаимности, исключения дискриминации и открытости.
Отныне европейский подход к Китаю является многослойным. Это «партнер по сотрудничеству в различных областях политики», с которым у ЕС есть близко совпадающие цели. Это и «партнер по переговорам», с которым необходимо найти баланс интересов. Вместе с тем это «экономический конкурент», стремящийся к технологическому лидерству. Одновременно Китай — «системный соперник, продвигающий альтернативные модели управления» [EU—China — A strategic outlook. 2019, p. 1].
Провозглашение Китая «системным соперником» стало свидетельством роста настороженности и тревоги со стороны европейских элит. ЕС намерен не только добиваться от Китая более сбалансированных и равноправных экономических отношений, но и решительно отстаивать собственные интересы. Однако провозглашение «системного соперничества» в области моделей управления может оказаться недобрым предвестием возобновления идеологического соперничества Востока и Запада.
Убежденность Запада в превосходстве либеральной системы наталкивается одновременно как на внутренние вызовы, связанные с ростом социального неравенства и сокращением шансов на улучшение уровня жизни каждого последующего поколения, так и с «возвышением» Китая, где невиданный рост экономики происходит в рамках «неправильной» социально-политической модели. У «системного соперничества» может быть позитивный подтекст в том случае, если Запад займется решением собственных проблем, чтобы вернуть либеральной модели блеск и привлекательность. Однако сдерживание и подавление развития Китая ради «опровержения» эффективности его социально-экономической модели и возвращения Западу утраченной самооценки способно привести человечество к новой холодной войне. Опасность возникнет в том случае, если Европа повторит допущенную в отношениях с Россией ошибку и будет пытаться взаимодействовать с Китаем без учета китайских интересов.
Тенденция к многополярности ведет к относительной «маргинализации» Европы, которая становится менее ценным партнером как для США, так и для России. Х.-Й. Шпангер отмечает, что Западная Европа оказалась в двойственной ситуации. С одной стороны, она не может больше оставаться простым придатком американской сверхдержавы, президент которой относится к союзникам с равнодушием либо презрением. Одновременно Европа не готова к коллективному противостоянию с «ревизионистскими» державами в лице Китая и России, которых в Европе подвергают критике. Немецкий политолог не возлагает больших надежд на провозглашаемый в Европе лозунг «стратегической автономии» и рекомендует предпринять реалистичные шаги, например, начать диалог между ЕС и ЕАЭС, а также
включить в «восточную политику» ЕС фактор российско-китайского взаимодействия по созданию трансконтинентального евразийского моста, соединяющего Китай с Европой.
Понимание этих тенденций является необходимой предпосылкой для продвижения нового формата взаимодействия между Россией, Китаем и ЕС. Перспектива формирования в Евразии нового конструктивного «треугольника», в котором нет острого военно-политического соперничества, зависит от способности обеспечить понимание интересов всех сторон и уважение к ним. Столь же важно выявлять и прогнозировать объективные тенденции роста ведущих участников регионального развития.
Директор Института Европы Китайской академии современных международных отношений Чжан Цзянь полагает, что слабость Евросоюза является долгосрочной тенденцией. В течение длительного времени у ЕС не будет ни уверенности в себе, ни «стратегической автономии». Исследователь отмечает, что между Китаем и ЕС нет фундаментального конфликта интересов, однако их отношения будут страдать вследствие хаотичной политики Д. Трампа и глобального усиления протекционизма.
Отношение ЕС к Китаю меняется. На первый план выходят обвинения в консервации «искаженного характера» китайской экономики через оказание поддержки государственному сектору и участия государства в экономическом развитии. По мнению ЕС, это создает «несправедливую конкуренцию» по отношению к иностранному бизнесу, включая европейский. Китай с настороженностью воспринимают как главного конкурента ЕС, а не как партнера по экономическому сотрудничеству. В отношении Китая выдвигают обвинения в проведении им политики «разделяй и властвуй» при взаимодействии со странами Центральной, Восточной и Южной Европы. Громче зазвучали рассуждения о том, что КНР создает альтернативу западной модели развития, и потому Запад должен совместными усилиями дать ответ на этот китайский вызов [Чжан Цзянь, 2018, с. 41].
Предполагается, что на фоне относительного ослабления Европы и продолжающегося подъема Китая обе стороны будут адаптироваться к происходящим изменениям. ЕС следует изменить ментали-
тет и политику в отношении Китая, последнему также необходимо обновить свой взгляд на отношения с ЕС. Акцент на общности устремлений Китая и ЕС к поддержанию эффективных многосторонних механизмов глобального управления, приверженности сторон политике открытости помогает сделать оптимистический прогноз. Предполагается, что ЕС осознает, что растущий китайский рынок становится все более важным для европейских производителей товаров и услуг. У ЕС есть общие с Китаем интересы в деле развития Африки, борьбе с климатическими изменениями, поддержании стабильности на Ближнем Востоке, решении проблемы беженцев и обеспечении глобального устойчивого развития. Поэтому курс на сотрудничество будет сохранять приоритетность в отношениях Китая и ЕС. Для поддержания этой тенденции стороны должны лучше понимать друг друга, держать под контролем взаимные разногласия, не давать им влиять на ход долговременного сотрудничества [ Чжан Цзянь, 2018, с. 58].
Проблема в том, что эти рассуждения повторяют рекомендации китайских экспертов в начальный период «торговой войны» между США и Китаем. Предотвратить разрастание конфликта они не помогли. Формирование в американской элите широкого антикитайского консенсуса лишило практического смысла советы укреплять сотрудничество с помощью неправительственных обменов, поиска общих интересов, контроля над разногласиями, стремления к взаимному выигрышу и т. п. Появление в Европе тезиса о начале «системного соперничества» с Китаем угрожает повторением этого сценария.
Трудности в развитии торгово-экономических отношений с США, выход Великобритании из ЕС, ухудшение американо-российских отношений, ужесточение требований США к союзникам по НАТО подталкивают ЕС к укреплению своей «стратегической автономии». Осуществление этого курса, по мнению китайских исследователей, способно привести к двояким последствиям. С одной стороны, увеличится потребность ЕС в сотрудничестве с Китаем, в проведении переговоров по двустороннему соглашению об инвестициях и торговле, соглашению о зоне свободной торговли. С другой стороны, укрепление «стратегической автономии» ЕС может повлечь за
собой ужесточение позиции по отношению к Китаю [Сш Нвпд1ап, 2018, р. 63].
Китайские исследователи признают, что отношения между ЕС и Китаем вступают в период структурных изменений. Европа ценит потенциальные выгоды от сотрудничества с Китаем, однако одновременно ощущает свою неподготовленность к нарастанию китайской мощи. Это ведет к тому, что члены ЕС по-прежнему укрепляют двустороннее экономическое и торговое сотрудничество с Китаем. Однако на уровне общеевропейских институтов формируется настрой на балансирование китайского влияния и поддержание бдительности в отношении Китая. На уровне глобального управления прежние намерения ЕС включить Китай в господствующую международную систему в качестве «объекта» остались в прошлом, поскольку Китай сам превращается в одного из ведущих «субъектов» глобального управления. На фоне ослабления связей с США ЕС стремится к сотрудничеству с Китаем при одновременном наращивании давления на него ради сохранения собственных конкурентных преимуществ. Китай понимает интерес Европы и предлагает в опоре на общие интересы в глобальном экономическом управлении отстаивать мультилатерализм как противоположность унилатера-лизму США [Фэн Цуньвань, 2018].
Китайские исследователи отмечают, что перемещение американских стратегических интересов из Европы и Ближнего Востока в Азиатско-Тихоокеанский регион заставляет ЕС обращать все больше внимания на китайско-американские и китайско-российские отношения. Сотрудничество между Китаем и ЕС в сфере глобального управления способно создать противовес усилению консервативной и популистской политики в странах Запада. После избрания Д. Трампа на пост президента США у Китая и ЕС появился стимул «придерживаться многосторонней системы управления, развивать более тесное сотрудничество в области свободной торговли и инвестиций и глобального экономического управления» [Сш Нвпдгап, 2018, р. 57].
Однако продвижению концепции создания идеального китайско-европейского альянса, оппонирующего унилатерализму и протекционизму, препятствует переход ЕС к широкомасштабной прак-
тике протекционизма в отношении Китая. Лю Цзокуй (Институт Европы Китайской академии общественных наук) отмечает, что отношение ЕС к китайской инициативе «Пояс и путь» прошло через три этапа. В 2013—2014 гг. институты ЕС занимали выжидательную позицию. В 2015 г. ЕС заявил о желании соединить свои инвестиционные программы с китайской инициативой. С 2016 г. реакция ЕС стала носить оборонительный характер: Евросоюз начал усиливать защиту своих рынков и вводить ограничения на доступ к его высоким технологиям. В ЕС растет обеспокоенность тем, что благодаря массированным инвестициям Китай сумеет укрепить присутствие в важнейших секторах европейской экономики и расширить свое влияние [Liu Zuokui, 2018, p. 145—147].
Предполагается, что рост протекционистских настроений в отношении Китая отражает неуверенность ЕС в своих силах перед лицом китайского подъема. Лю Цзокуй прогнозирует, что в обозримом будущем политический ландшафт Европы останется консервативным, поэтому следует ожидать усиления протекционистской политики, которая отвечает настроениям европейских избирателей, стремящихся найти защиту от последствий глобализации и роста новых держав. Китаю будет все труднее вести политический диалог с ЕС по «Поясу и пути», заключать важные соглашения о сотрудничестве в рамках этой инициативы. Европейская сторона станет все настойчивее требовать принятия Китаем «высоких стандартов» и «наилучших практик», и это еще больше затруднит достижение договоренностей. По сути дела европейские нормы и стандарты превращаются в инструмент конкуренции и самозащиты. Будет усиливаться контроль над китайскими инвестициями в европейскую экономику в целях ограничения их доступа в «стратегические отрасли». Поскольку ЕС отказывается признать китайскую экономику рыночной, то остается основание для антидемпинговых расследований против Китая, число которых, скорее всего, не уменьшится [Liu Zuokui, 2018, p. 161—163].
Перспективы улучшения ситуации во взаимодействии Китая и ЕС Лю Цзокуй связывает с ослаблением позиций популистских и ультраправых сил в европейской политике. Предпосылкой сотрудничества выступает сохранение заинтересованности европейских стран в привлечении иностранных инвестиций. По мере накопле-
ния опыта китайские компании лучше поймут европейскую деловую среду, возьмут на себя больше социальной ответственности, помогут создать больше рабочих мест. Это изменит к лучшему мнение европейцев о «Поясе и пути». Ожидается, что ЕС займет сбалансированную позицию и откажется от протекционизма, но будет создавать более эффективный механизм контроля над инвестициями. Китайский эксперт полагает, что ради сохранения собственной конкурентоспособности ЕС будет следовать принципам свободы торговли, в чем заинтересован Китай. Однако правила инвестирования в проекты «Пояса и пути» станут более строгими, китайской стороне придется учитывать европейские требования по расширению доступа на китайский рынок и защите прав интеллектуальной собственности [LiuZuokui, 2018, р. 164-165].
Появление инициативы «Пояса и пути» стало воплощением конкуренции моделей развития, бросающей вызов прежней роли ЕС как мирового образца региональной интеграции. «Пояс и путь», партнерства АСЕАН с важнейшими международными игроками (США, Китай, Россия, Япония, Южная Корея и др.), а также Транстихоокеанское партнерство представляют собой набор новых инициатив, «существенным образом отличающихся и от классической интеграционной схемы, сформулированной в теории международных отношений на основе опыта ЕС, и от отношений "нового регионализма" с опорой на негосударственных игроков и транснациональные процессы, возникающие "помимо" государства» [Воскресенский, Колдунова, Киреева, 2017, с. 49].
Проблема в том, каким образом совместить старые и новые проекты, дабы избежать формирования между ними отношений идеологически подстегиваемой конкуренции. Чжао Хуашэн (Институт международных исследований Фуданьского университета) обратил внимание на российскую концепцию Большого евразийского партнерства, подчеркнув ее связь с «поворотом на Восток» во внешней политике России. Он отметил, что после украинского кризиса политическая основа для интеграции России в Европу была утрачена, однако неправильно считать, что Большое евразийское партнерство находится в конфронтации с Европой. Оно не будет отвергать Европу, так как его границы пересекаются с европейскими территориями
и, естественно, не будет препятствовать сотрудничеству со странами ЕС. «Хотя Большое евразийское партнерство является заменой и заполняет пустоту, оставленную разрушенной концепцией "Большой Европы", оно не отвергает идею развития связей с Европой. Разница в том, что Россия заняла другую позицию, и Большое евразийское партнерство развивает связи с Европой в других рамках. Большое евразийское партнерство может быть концептуально оформлено и как восстановление западничества, и как поворот Восток. В философском смысле природа Большого евразийского партнерства возвращается к онтологии России, она опирается на Россию и развивает отношения как с Востоком, так и с Западом» [Zhao Huasheng, 2018, p. 73].
Исследователь признает, что в Китае еще нет четкой концепции Евразии, и тем более — Большой Евразии. «Мало кто говорит о евразийской политике Китая, и нет официального заявления, которое бы полностью объясняло новую концепцию Евразии. После распада Советского Союза Китай не рассматривал территорию бывшего Советского Союза как сплоченный регион. Вместо этого он обычно делил регион на несколько субрегионов, таких, как Россия, Центральная Азия, Кавказ и Восточная Европа. Именно различие между этими регионами и разница в их географическом расстоянии до Китая приводили к их дифференцированному значению для Китая в сферах безопасности, дипломатии и экономики. Концепция евразийского сотрудничества только недавно начала привлекать внимание» [Zhao Huasheng, 2018, p. 79].
Способность Китая заинтересованно реагировать на новые планы регионального сотрудничества становится преимуществом на фоне настороженного отношения Европы к инициативе «Пояс и путь» и принципиального нежелания ЕС устанавливать связи с ЕАЭС. Китайская сторона не склонна отвергать евразийскую концепцию, она хочет найти в ней дополнительные возможности для развития партнерства с Россией и строительства «Пояса и пути». В формировании трехстороннего сотрудничества между Китаем, Россией и Европой китайские исследователи видят возможность более эффективного продвижения «Пояса и пути». Большая Евразия предоставляет Китаю «новую перспективу и рамки» для участия в
интеграционных процессах. Расширение евразийского сотрудничества «может прорвать разделительную линию, которая существует между регионом бывшего Советского Союза и регионом, не входившим в бывший Советский Союз. Это поможет достичь более прочного уровня регионального сотрудничества в области безопасности, что выгодно для стабильности Большого евразийского региона» [Zhao Huasheng, 2018, p. 82].
Участие в евразийском сотрудничестве способно помочь Китаю «консолидировать стратегический тыл», обеспечить основу для подъема КНР и повлиять на перестройку мировой структуры, стать полезной платформой для глобального управления и выстраивания международной политики. Чжао Хуашэн поставил вопрос о том, является ли Большое евразийское партнерство долгосрочной стратегией России или же оно — лишь «переходная политика». Сомнения в перспективах проекта связаны с оценкой мощи России, представляющейся недостаточной для его полномасштабного продвижения. Хотя перспективы Большого евразийского партнерства «остаются туманными», Китаю следует участвовать в развитии всестороннего сотрудничества в этом регионе. «Более широкое евразийское сотрудничество отвечает национальным интересам Китая, особенно в том, что оно способствует строительству инициативы "Пояс и путь". Китай должен вместе с Россией и другими заинтересованными странами продвигать интенсификацию евразийского сотрудничества» [Zhao Huasheng, 2018, p. 84].
Проблемы взаимодействия «Пояса и пути», ЕАЭС и ЕС обретают все большую актуальность по мере инициирования и укрепления новых интеграционных форматов в Евразии. Российские исследователи обоснованно указывают, что рано или поздно ЕАЭС придется заниматься согласованием экономических стандартов как с Китаем, так и с ЕС, в противном случае смысл «сопряжения» ЕАЭС с «Поясом и путем» для Китая заметно снизится [Сафронова, 2019, с. 7]. Однако перспектива появления общих для Китая, России и ЕС стандартов в области роли государства в экономике, поддержки национальных инновационных отраслей остается делом будущего. Китай не пойдет на добровольное принятие ограничений, способных затормозить его экономический рост.
26 апреля 2019 г. в выступлении на втором Международном форуме «Один пояс, один путь» президент Российской Федерации Владимир Путин отметил: «Мы выступаем за конструктивное и равноправное развитие деловых связей с Европейским союзом — нашим давним и традиционным партнером. Никакие текущие разногласия не могут перечеркнуть нашу общую ответственность за будущее Европы и всей Евразии» [Владимир Путин принял участие...]. Это недвусмысленное указание на то, что «поворот на Восток» не отменяет заинтересованности России в сотрудничестве с ЕС.
В нынешнем взаимодействии России, Китая и ЕС заметна неравномерность баланса между экономической мощью и «стратегической автономией» этих стран. Россия обладает полнотой суверенитета в международной политике, но ей недостает экономических ресурсов для развития. Европа обладает прочной экономической базой, тогда как тема возможного обретения «стратегической автономии» относится к будущему. Суверенный и богатый Китай обладает сразу двумя характеристиками, что придает ему уверенность в успехе, делает китайскую политику напористой и целеустремленной. Прежние мечты о сближении богатой Европы и сильной России как естественных союзников потерпели провал. Пришло время поработать над созданием «треугольника» с участием Китая на новой идеологической основе, не предполагающей абсолютного превосходства европейских стандартов и ценностей.
Библиографический список
Владимир Путин принял участие во втором Международном форуме «Один пояс, один путь». Глава Российского государства выступил на церемонии открытия рабочей программы форума. 26 апреля 2019 года. Пекин. URL: http://www. kremlin.ru/events/president/news/60378 (дата обращения: 10.05.2019).
Воскресенский А.Д., Колдунова Е.В., Киреева А.А. Трансрегиональные и региональные проекты в условиях «постзападной» международной реальности // Сравнительная политика. 2017. № 2. С. 37—57. DOI: 10.18611/2221-3279-2017-82-37-57.
Сафронова Е.И. Проект ЭПШП и российско-китайский диалог // Азия и Африка сегодня. 2019. № 3. С. 2—9. DOI: 10.31857/S032150750004064-2
Фэн Цуньвань. Дочун вэйцзи шицзяо ся дэ Оумэн чжэнцэ тяочжэн цзи Чжун Оу гуаньси : [Корректировка политики ЕС и отношения между Китаем и ЕС с точки зрения множественных кризисов] // Гоцзи чжаньван. 2018. № 6. С. 78—94. (На кит. яз.).
Чжан Цзянь. Оумэн фачжань тайши юй Чжун Оу гуаньси : [Тенденции развития ЕС и отношения между Китаем и ЕС] // Сяньдай гоцзи гуаньси. 2018. № 5. С. 33—41, 58. (На кит. яз.)
Cui Hongjian. China-EU Relations: Structural Changes and Future Prospects // China International Studies. 2018. Issue 2. Р. 47—65.
EU-China — A strategic outlook. Joint Communication to the European Parliament. The European Council and the Council. Strasbourg: European Commission, High Representative of the Union for Foreign Affairs and Security Policy. 12.3.2019. 8 pp. URL: https://ec.europa.eu/commission/sites/beta-political/files/com munication-eu-china-a-strategic-outlook.pdf (accessed: 10.05.2019).
Liu Zuokui. Europe's Protectionist Position on the Belt and Road Initiative and Its Influence // China International Studies. 2018. Issue 5. Р. 145—165.
Zhao Huasheng. Greater Eurasian Partnership: China's Perspective // China International Studies. 2018. Issue 1. Р. 68—84.
References
Cui Hongjian (2018). China-EU Relations: Structural Changes and Future Prospects, China International Studies. Issue 2: 47—65.
EU-China — A strategic outlook. Joint Communication to the European Parliament. The European Council and the Council (2019), Strasbourg: European Commission, High Representative of the Union for Foreign Affairs and Security Policy. 8 pp. URL: https://ec.europa.eu/commission/sites/beta-political/files/communication-eu-c hina-a-strategic-outlook.pdf (accessed: 10 May, 2019).
Feng Cunwan (2018). Duochong weiji shijiao xia de Oumeng zhengce tiaozheng ji Zhong Ou guanxi [EU Policy Adjustment and China-EU Relations from the Perspective of Multiple Crisis]. Guojizhanwang[WorldOutlook]. No 6: 78—94. (In Chinese).
Liu Zuokui (2018). Europe's Protectionist Position on the Belt and Road Initiative and Its Influence, China International Studies, Issue 5: 145—165.
Safronova, Elena I. (2019). Proekt EPSHP i rossijsko-kitajskijdialog [The SREB Project and the Russian-Chinese Dialogue] Aziya i Afrika segodnya [Asia and Africa today], No. 3: 2—9. (In Russian). DOI: 10.31857/S032150750004064-2
Vladimir Putin prinyal uchastie vo vtorom Mezhdunarodnom forume «Odin poyas, odin put'». Glava Rossijskogo gosudarstva vystupil na ceremonii otkrytiya rabochej programmy foruma. 26 aprelya 2019 goda, Pekin [Vladimir Putin took part in the second International forum "One belt, one road". The Russian President spoke at the opening ceremony of the forum's work programme. 26 April 2019, Beijing] URL: http:// www.kremlin.ru/events/president/news/60378 (accessed: 10 May, 2019). (In Russian).
Voskressenski, Alexei D.; Koldunova, Ekaterina V.; Kireeva, Anna A. (2017). Transregional'nye i regional'nye proekty v usloviiakh «postzapadnoi» mezhdunarodnoi real'nosti (Transregional and Regional Projects in "Post-Western" International Reality), Comparative Politics Russia, No. 2: 37—57. (In Russian). DOI: 10.18611/22213279-2017-8-2-37-57
Zhang Jian (2018). Oumeng fazhan taishi yu Zhong Ou guanxi [EU Development Situation and China-EU Relations], Xiandai guoji guanxi [Contemporary International Relations], No.5: 33—41, 58. (In Chinese).
Zhao Huasheng (2018). Greater Eurasian Partnership: China's Perspective, China International Studies, Issue 1: 68—84.
