CC BY
56
УДК 130.2:7
ОТНОШЕНИЕ К ТРАДИЦИИ В РУССКОМ СИМВОЛИЗМЕ И ЕВРОПЕЙСКОМ ПОСТМОДЕРНИЗМЕ: А. БЕЛЫЙ И Ж. ДЕЛЕЗ
© Н.А. Царева
Характерное стремление к новаторству русского символизма и европейского постмодернизма тесно сопряжено с признанием ими ценности традиций, достижений предыдущей культуры. Все предшествующее наследие культуры не отрицается, а признается как настоящая одновременность прошлого, настоящего и будущего.
Ключевые слова: русский символизм; постмодернизм; традиция; культурная преемственность.
Компаративистский анализ символизма и постмодернизма поможет обнаружить связь и преемственность основных направлений культуры ХХ столетия, своеобразно использующих классическую традицию и новаторство в создании новой культурной парадигмы.
Отношение к традиции в русском символизме и европейском постмодернизме имеет ряд общих моментов.
Во-первых, философы признают ценность традиций, достижений всей предыдущей культуры. Стремление к новаторству тесно сопряжено с творческим развитием наследия культуры на основе современных философских концепций.
Во-вторых, все предшествующее наследие культуры не отрицается, а признается как настоящая одновременность прошлого, настоящего и будущего.
В-третьих, мыслители стремятся обнаружить опорные ментальные конструкции, позволяющие понять и объяснить процессы развития современного им мира, найти основу и общий ритм этого развития.
Рассмотрим эти положения внимательнее на материале трудов А. Белого и Ж. Де-леза, поскольку в работах этих философов обнаруживаются наиболее четкие аналогии в понимании традиции. Проблема традиции в символизме базируется на понятии «синтез», осмысливаемый как единство всех культур прошлого и настоящего при всем их своеобразии. Задачу символизма его теоретики видят в соединении достижений и ценностей всей мировой культуры, которая станет основой для объединения всего человечества.
Культуры соединяются не теоретическими понятиями и категориями - это как раз и представляется А. Белому рационалистиче-
ским синтезом. «Органическое соединение» культур произойдет благодаря символу, позволяющему нашему сознанию открыть сознание ушедших культур и соединиться с ними. Поэтому символизм представляется Белому культурой, вмещающей в себя индивидуальные сознания всех предыдущих культур. Своей культурой человек соединен с культурой всех возможных сознаний. Культура каждого индивида основана на культуре «существ, прежде нас проходивших по нашим путям» [1].
Существующее в современной философии мнение о концептуализации постмодернизмом распада культурной преемственности опровергается работами его виднейших теоретиков.
А. Белого и Ж. Делеза объединяет понимание концепции Вечного Возвращения Ф. Ницше. Философы видят в ней подлинный способ отношения к традиции. Основой ценностей, идеалов, этических норм культурного наследия является духовная сила, энергия становления.
Возврат понимается Ж. Делезом как «тождество различия», как бытие становления, когда повторение, пересказ истории философии уже включает изменение. Смысл традиции не во внешних формах, которые могут устаревать и естественно уходить, а в духовном импульсе, который ее создал. Это и есть суть идеи Ницше «Вечного возвращения одного и того же», понимаемой Делезом как «придать желаемому «энную» власть, то есть выявить его высшую форму благодаря избирательной операции мышления в вечном возвращении, благодаря особенности повторения в самом вечном возвращении» [2].
Отношение А. Белого к традиции также основывается на концепции Ницше. Круги
возвращения Белый представляет как «спираль безвозвратной расширенности» сознания «Я». Подобное движение души Белый видит не как замкнутый круг повторов, но движение, при котором «каждая точка в развертываемой спирали есть миг осознания в новом себя; это новое осознание, или сознание в собственном смысле; оно настоящее; и оно - в постоянной текучести, в неповторяе-мости любого момента; и - в новом всегда» [1, с. 220]. В осмыслении Белого и Делеза идея Вечного возвращения противостоит линейному движению времени как бесконечно возобновляющийся круговорот в новом развитии различия. Повторение различия означает бесконечность смыслов, которые можно обнаружить в предыдущей культуре.
Белый, так же как Делез, полагает, что главным в наследии культуры является «сила импульса», какую, например, дал нам Ренессанс: «...гуманистическая тенденция во всем; представление о человеке как композиционном индивидууме всех сил вселенной, чело-веке-храме, Челе Века» [1, с. 385]. Будущая культура должна искать, по мысли Белого, новые пути развития импульсов Ренессансного гуманизма и рассудочного знания Нового времени.
В работах А. Белого и Ж. Делеза происходит трансформация восприятия социального и исторического времени, воплощенного в традиции. Различение старого и нового становится условным, происходит «вечное возвращение», как у Ницше. Характерные для постмодернизма и символизма ретро-спективизм, стремление осмыслить опыт всей предшествующей культуры означают, что новизна в постмодернизме и символизме представляет собой движение вперед в той же мере, что и возвращение назад.
Необходимость актуализации ценностей культур признается в символизме и постмодернизме. Делез в существующей философской традиции - в очевидном - стремится обнаружить иное. «Иное в очевидном» Деле-за - это такой способ прочтения классики, когда раскрываются не идеи, а улавливается концептуальность самой идеи с целью ее обновления и актуализации. Философские учения, по мнению Делеза, носят открытый характер. Благодаря комментарию философские идеи находятся в состоянии постоянного становления: «...идеи не умирают <...>
Они могут изменять форму и содержание, но сохраняют нечто существенно важное в своем развитии и при появлении в новых областях. Идеи всегда возрождаются, поскольку оказываются необходимыми, но уже в других, осовремененных формах» [3].
Подобный метод понимания произведения характерен для Белого: «Переработка текста взывает к освобождению от образов старого текста; их - надо отставить; это отставание обставших преград и есть свержение предпосылок познания в акте, высвобождающем познание в сознание собственно»
[4]. Белый полагает, что процесс создания новой культуры заключается не просто в пассивном созерцании уже имеющихся идей, но в волевом усилии по их преобразованию. «Свой собственный оригинальный стиль созерцания» рождается в процессе перехода от осознания различных стилей к утверждению своего. И хотя обнаруженные смыслы подвергаются деконструкции и интерпретации, это не означает отрицания всего накопленного предшествующей философской мыслью, речь идет о переосмыслении культурного наследия.
Вся культура понимается в символизме и постмодернизме как существующая в настоящем, т. е. как настоящая прошедшая и настоящая будущая. Философов начала и конца ХХ в. объединяет идея органической смысловой взаимосвязи прошлых, настоящих и будущих поколений культуры, образующих историю, в которой человек может ориентироваться и соотносить свое индивидуальное решение. В этом смысле интересным представляется сопоставить решение проблемы времени в философии А. Белого и Ж. Делеза.
Делез представляет время как процесс перехода от одного настоящего к другому. В движении времени сосуществуют настоящее и прошедшее. Чистое или виртуальное прошлое повторяет настоящее. Процесс актуализации одного измерения времени переносит субъект от одного момента времени к другому. Поэтому время, по Делезу, есть настоящее прошлое и настоящее, состоящее из прошлого и будущего. Прошлое сосуществует с настоящим на разных уровнях виртуальности: от воспоминаний до действий. «Синтез формирует время как настоящее, а прошлое и будущее как измерения этого на-
стоящего» [2, с. 105]. Другими словами, настоящее никогда не заканчивается, оно непрерывно движется, постоянно воспроизводится, совершая круговое движение. Произведение искусства открывает «абсолютно подлинное, действительно вечное, время»
[5], включающее в себя различные измерения, синтезируя времена в целое. Делез утверждает возможность целого изначального времени искусства, в котором все другие времена наслаиваются друг на друга.
В символизме, как и в постмодернизме, процесс развития культуры лишен линейного характера. В основе историософских взглядов Белого лежит идея повторяемости отдельных явлений и форм существования как в истории людей, так и в природной жизни вообще. Ничто не исчезает бесследно, история есть система повторений, система «возвратов». История движется по кругу, в котором сохраняется прочная связь с истоками. История есть память и человека, и человечества в целом, истоки которой таятся в глубинах подсознания. Поэтому, входя в мир уже в сознательном возрасте, индивид внезапно узнает явления и предметы, которые он ранее не видел. Мир никогда не новость для человека, он некогда был уже в нем в прошлом. Каждое явление, каждая сущность содержит в себе зерна прошлого, настоящего и будущего.
Совокупность важных моментов в жизни общества и жизни человеческого духа дает представление о времени, которое получает реальную и доступную осязаемость. «Что есть линия человеческого развития?» -спрашивает Белый и отвечает: «Вечная смесь мгновений и жизнь во мгновении». Далее конкретизируется: «В этом движении признается правда пережитого лишь в последнем мгновении, но мгновение предстоящего есть совокупность пережитого во времени, мы в последнем мгновении ощущаем всю линию перемен, нам кажется, что мы встали над временем, на самом же деле мы разве что едем во времени, наше стояние над временем - принуждение времени, время - конь без узды, мчит, мчит, мчит, ощущение безвременности в миге - головокружительное ощущение, головокружение же это от временной быстроты» [6].
Ощущение «в последнем мгновении» всей предыдущей «линии перемен» очень
важно для Белого. Оно определяет содержание идеи синтеза времени. Линия перемен бесконечна, как бесконечно время, поэтому и последние мгновения как инстанция истины есть не более чем фикция. Из «мигов» сознания складывается цепь времени.
Идея возвращения к истокам бытия послужила толчком к созданию сложной системы возвратов - возвратов к прежнему, уже бывшему, но единственно истинному. В историософии А. Белого складывается культ прошлого. Это прошлое не только в отвлеченных общечеловеческих формах, но и в формах индивидуальных, лично пережитых, таит для него тайну истинной жизни и природно-человеческого совершенства. История человечества и жизнь индивидуума - движение по кругу, которое завершается возвращением к исходной форме, к тому, из чего оно началось.
Белый видит возможность возрождения в возврате к прошлому. Человеческая душа в начале своего существования является частицей всемирной мировой гармонии, в процессе своего земного существования она утрачивает свою сущность вследствие жестокости и несовершенства реальной жизни. Но возвращение в космические пространства свободного духа возможно, если переплавится само человеческое сознание, если произойдет нравственное перерождение человека. Космическая, «мировая» сторона жизни человека составляет, по Белому, главную сторону его существования. Сторона эмпирическая является второстепенной. За пределами повседневной жизни человек соприкасается с мирозданием и попадает во вневременной поток времени, синтезирующий события, явления, идеи не только прошедших, но и будущих эпох.
Таким образом, можно говорить об общности понимания идеи синтеза времен Белым и Делезом. Отказываясь от традиционного понимания времени, философы принимают одновременность прошлого, настоящего и будущего.
А. Белый и Ж. Делез осмысливают традицию как мыслительную преемственность, лежащую в основе культуры. Особая форма символической коммуникации, свойственная только культуре, дает особое незавершенное знание. Осознание неисчерпаемости смыслов всей предшествующей культуры заставляет
мыслителей начала и конца ХХ в. для создания новых концепций вновь и вновь обращаться к традиции.
Согласно символистской концепции традиции, в разные эпохи человеческая деятельность проявляется по-разному, и тем не менее ее проявления имеют тесную органическую связь. Можно обнаружить глубокие соответствия различных культур и эпох. Параллельность культурных форм обусловлена, по А. Белому, глубинными соответствиями человеческого духа. Постижение старинных произведений культуры Белый связывает с внерациональным знанием. В любом явлении искусства есть внешний и внутренний мир, и нельзя вскрыть сущность произведения «...без уменья сознанием входить в подсознание» [4, с. 46].
Понятие культуры у Белого, прежде всего, связано с областью сознания, или духа: «понятие культуры духовно» [7]. Культурное наследие не исчезает, убежден Белый, потому что сознания предыдущих культур имманентны нашему сознанию. Во всех культурных периодах мы наблюдаем повторы: то, что было когда-то сознанием, живет в нас привычкой, то, что было навыком, становится инстинктом. «Со-знания» прошлого, вся предыдущая культура продолжает в нас жить. Подобно тому, как мысль образовывалась в Гераклите, она сегодня образуется в нас. Если мы хотим понять Гераклита, мы должны понять себя, мы можем включить все прошлое движение мысли в наше сегодняшнее сознание: «Гераклит, Парменид и Платон - суть мы: в нашем сущем» [4, с. 37]. Возможность нового видения культурного наследия Белый связывает как с осмыслением исторической эпохи, усвоением традиционных понятий, так и с осознанием других культур через призму индивидуального сознания. События, происходящие в психической жизни индивидуума, адекватны тому, что происходит в мире внешнем - в истории, во Вселенной, в космосе. «Я» человека - это и есть Вселенная в миниатюре, и ее то и хочет исследовать Белый. Открыть неизвестные сферы душевного и духовного мира человека, лежащие за пределами подсознания, может быть, в той области, где обитает пра-память человека.
Культура, считает Белый, состоит из двух пластов знаний: сознания и бессозна-
тельного. Первый пласт - это сознание, культурное творчество данного времени. Второй пласт - это навыки и привычки, которые становятся инстинктами, бессознательным. Наше «Я» стиснуто предрассудками, наше сознание ограничено пространством культуры данного периода, и человек проживает в иллюзии, что «мир не в нас, а вокруг нас». Творческими усилиями сознания, самосознанием «Я» человек способен обретать смыслы не за пределами сущего, а в имманентном ему сознании. Идея самосознающего «Я» Белого подразумевает расширение пространства и времени пересечением личным «Я» индивидуумов всех времен. Самосознание «Я» есть культура, пересоздающая данные формы существования.
Рассматривая проблему традиции, Делез, как и Белый, заостряет внимание на представлении о личности, ее структуре, границах, возможностях сознания и динамике идущих в ней внутренних процессов. Новое понимание произведения у Делеза, как и у Белого, связано с иррациональной сферой сознания. Уловить идею, не выраженную, а подразумеваемую автором на бессознательном уровне, можно только интуитивно, проникая во внутреннюю духовную жизнь автора. Делез подчеркивает, что мысль не исходит из сознания, поскольку мыслить начинают лишь по принуждению. Чтобы начать мыслить, необходимо отдалиться от сознания, окунуться в бессознательное: «<...> по своей природе задачи ускользают от сознания, сознанию свойственно быть ложным сознанием» [2, с. 255]. Благодаря освобожденному потоку бессознательного, благодаря «безумию», писателю, в отличие от нормального человека, удается заглянуть по ту сторону языка и обнаружить скрытое там знание. Истинный писатель, полагает Ж. Делез, обладает своим видением текста. Он видит сквозь слова то, что притаилось «с обратной стороны, состоящей из Видений и Слушаний, каковые не принадлежат уже никакому языку. Такие видения являются не наваждениями, но истинными Идеями, которые писатель видит и слышит в промежутках, в отклонениях языка <...> Они не лежат где-то вне языка, они суть его внеположность» [8].
Не объективность среды обусловливает особенности видения мира, но личность писателя, его особые способы восприятия, по
словам Делеза, «субъективная расположенность, т. е. сила проецирования образов». «Именно в силу некоей субъективной расположенности Пруст обретает свои перцепты в струйке воздуха, что сквозит из-под двери, оставаясь равнодушным перед красотами, на которые ему указывают пальцем. Есть в Мелвиле тот сокровенный океан, о котором знать не знают матросы <...> Есть в Лоуренсе та сокровенная пустыня...» [8, с. 57].
В произведении сосуществуют две поверхности: внешняя и мир глубин, «зазеркалья». Переход между мирами совершается благодаря бессознательному постижению слов и вещей.
Понимание внерациональной природы переживания истории в учении символизма имеют аналогии с представлением Ж. Делеза о памяти. Воспоминания, считает Делез, не могут храниться в мозге, как в каком-то хранилище, поскольку мозг - та же материя, пребывающая в постоянном движении. При восприятии вещей мы не помещаем их внутри нас, они остаются там, где они находятся. Также воспринимается прошлое, которое существует само по себе, а не в нас самих, не в нашем настоящем. Следовательно, есть некое онтологическое «прошлое вообще», которое является чистым условием настоящего. Перемещение назад в прошлое представляет собой скачок в бытие в себе прошлого. Делез предлагает онтологическое измерение памяти: «Речь идет о том, что мы полностью покидаем психологию. Речь идет о древней и онтологической Памяти. И только потом, когда скачок проделан, воспоминание постепенно будет обретать психологическое существование: из виртуального состояния оно переходит в актуальное» [9].
Душа, в отличие от сознания, внеисто-рична, архетипична, она одновременно живет и в прошлом, и в будущем, поэтому в ее памяти традиция живет значительно дольше, чем в исторической памяти. Сохраняя в своей памяти общечеловеческие, внеисториче-ские символы и смыслы, душа способна критически относиться к настоящему.
Наиболее полно память души проявляется в искусстве. «Произведение искусства повторяется как непонятийное особенное» [2, с. 19], - так Делез говорит о переживании настоящими произведениями прошедших эпох. Универсальными во времени и про-
странстве произведения становятся благодаря духу, который у Делеза, как и у Белого, подразумевает внутреннюю жизнь человека. Культура содержит в себе память души человечества, которая выражается через знаки искусства.
Таким образом, можно говорить о фундаментальной общности позитивного отношения к культурному наследию русского символизма и постмодернизма. Как русский символизм, так и постмодернизм делает попытки увидеть в прошлом то, что должно быть в будущем. Процесс преемственности культурного развития в символизме и постмодернизме нельзя представлять в виде прямой линии, что было характерно для традиционной культуры. Условное различение старого и нового в символизме и постмодернизме возрождает образ циклического течения времени «вечного возвращения того же самого». Этим обусловлено особое отношение к традиции, выражающееся в анализе, переосмыслении и новации на основе интерпретации.
1. Белый А. История становления самосознающей души // Белый А. Душа самосознающая. М., 1999. С. 93.
2. Делез Ж. Различие и повторение. СПб., 1998. С. 20.
3. Делез Ж., Гваттари Ф. Тысячи плато // Делез Ж., Гваттари Ф. Капитализм и шизофрения. Анти-Эдип. М., 1990. С. 87.
4. Белый А. Основы моего мировоззрения // Белый А. Душа самосознающая. М., 1999. С. 46.
5. Делез Ж. Марсель Пруст и знаки. СПб., 1999. С. 42.
6. Белый А. Линия, круг, спираль символизма // Труды и дни. 1912. № 4-5. С. 22.
7. Белый А . Философия культуры // Белый А. Символизм как миропонимание. М., 1994. С. 321.
8. Делез Ж. Критика и клиника. СПб., 2002. С. 17.
9. Делез Ж. Эмпиризм и субъективность: опыт о человеческой природе по Юму. Критическая философия Канта: учение о способностях. Бергсонизм. Спиноза. М., 2000. С. 106.
Поступила в редакцию 31.08.2009 г.
Tsareva N.A. Attitude to tradition in Russian symbolism and European postmodernism: A. Beliy and J. Delez. Characteristic aspiration to innovation of Russian symbolism and European postmodernism is closely interfaced with
recognition of value of traditions, achievements of the pre- Key words: Russian symbolism; postmodernism; tra-
vious culture. All previous heritage of culture is not denied, dition; cultural continuity.
but recognized as the present simultaneity of the past, the present and the future.
УДК 130
ДУХОВНЫЕ ЦЕННОСТИ ПОВСЕДНЕВНОЙ КУЛЬТУРЫ КАК ОСНОВА ФОРМИРОВАНИЯ САМОСОЗНАНИЯ
© Н.В. Розенберг
В статье рассматривается проблема регионального самосознания в рамках исследования культуры повседневности. Актуальность темы обусловлена и теоретико-методологическими и практическими потребностями, поскольку осмысление русского самосознания и менталитета, особенностей его формирования способствует пониманию парадигмы, форм и методов оптимизации межнационального общения в России, в соответствии с которыми формируются установки и ценности, обеспечивается гуманизация межэтнических отношений для каждого отдельного региона.
Ключевые слова: повседневная культура; региональное самосознание; региональная идентичность; духовные ценности.
Региональное самосознание и региональная самоидентичность населения является одним из важнейших факторов выделения регионов как единых территориальных социально-экономических систем.
Понятие «региональная культура» многозначно - это особый мир, с одной стороны, уединенный, замкнутый, зацикленный на повседневности, стремлении сохранить определенный иммунитет к нововведениям. Региональная культура порой плохо восприимчива к инновациям, чужим ценностям, тяготеет к своеобразному преломлению ценностных систем. С другой стороны, это открытая культура, стремящаяся к диалогу с другими культурами, постоянному приращению ценностного богатства. Это и кладезь духовности, и основа российского бескультурья, вандализма, безнравственности, которые вызваны отходом от одной культурной среды и «невхождением» в другую [1].
К русским регионам, претендующим на собственную идентичность, относится и Поволжье. Неотъемлемая часть российского цивилизационного пространства, оно в то же время обладает огромным потенциалом саморазвития. Следует ли воспринимать региональное самосознание только как нечто данное нам изначально? Конечно, нет. Ведь точно так же как человек воспитывается всю жизнь, происходит становление местностей. Народы не только заселяют местность, но из
поколения в поколение происходит выработка местного самосознания. На его формирование влияет огромная совокупность факторов: исторические особенности освоения
пространства, этническая пестрота населения, уровень урбанизации, сохранность или размытость комплексов традиционной культуры и др.
В этой связи Поволжье представляется очень интересным примером выработки самосознания, где наряду с уже устоявшимися традициями, представленными в основном коренным населением, происходит становление нового регионального самосознания. Для нас это очень важно, т. к. с ростом местного самосознания укрепляется и сам край, т. е. от осознанности края во многом зависит его будущее.
Говоря о самосознании любого народа, нельзя не коснуться вопроса ценностей, которые лежат в основе национального характера, указывают на общественное или личностное значение явлений и фактов действительности. Это и «предметные ценности» -продукт повседневной материальной и духовной деятельности людей, и «субъектные ценности» - установки, требования, веками складывающиеся и выраженные в форме поведенческих норм. В качестве традиционных ценностей повседневной культуры выступают укоренившиеся представления, идеи, обычаи, обряды, позволяющие сохранить
