CC BY
155
психологические Якиманская Ирина Сергеевна, Балашова Светлана Владимировна, Габбасова Эльвира Равильевна и другие
науки ОТНОШЕНИЕ К БОЛЕЗНИ И ХАРАКТЕР ДЕТСКИХ ...
УДК 159
DOI: 10.26140/anip-2019-0801-0098
ОТНОШЕНИЕ К БОЛЕЗНИ И ХАРАКТЕР ДЕТСКИХ ТРАВМАТИЧЕСКИХ ВОСПОМИНАНИЙ
© 2019
Якиманская Ирина Сергеевна, кандидат психологических наук, доцент, доцент кафедры клинической психологии и психотерапии Балашова Светлана Владимировна, кандидат медицинских наук, доцент кафедры клинической психологии и психотерапии Габбасова Эльвира Равильевна, кандидат медицинских наук, доцент кафедры
психиатрии и наркологии Габбасова Аделина Вадимовна, студентка 4 курса Оренбургский государственный медицинский университет (460000, Россия, Оренбург, ул. Советская, 6, e-mail: [email protected])
Аннотация. В статье представлены результаты исследования взаимосвязи отношения к болезни и уровня осознанности и сохранности детских травматических воспоминаний. Выдвинута гипотеза: существуют различия в отношении к болезни у испытуемых с осознанными и сохранными воспоминаниями о детских психических травмах и испытуемых, не имеющих таких воспоминаний. Рассматриваются различные виды психических травм, но особое внимание уделено детским психическим травмам, сопровождающим соматические заболевания. Предлагается оригинальные методы исследования, методика организации эксперимента. Анализ полученных данных позволил выявить черты осознанности и сохранности травматических воспоминаний (обилие подробностей, рассказ о событии, будто оно происходит «здесь и сейчас»; вовлеченность травматического опыта в настоящую жизнь) и на основе этого разделить выборку на две группы для дальнейшего исследования. Сравнив отношение к болезни в этих двух группах, обнаружилось, что у участников с осознанными и сохранными травматическими заболеваниями превалируют типы тревожного, неврастенического, ипохондрического и эгоцентрического отношения к болезни. Для испытуемых, воспоминания которых не осознанны и не сохранны, характерны черты анозогнозии: легкомысленного отношения к болезни, порой полному ее отрицанию и отказу от лечения. Выводом статьи является то, что детские травмы, сопровождающие болезнь и лечение, могут «отзываться» в определенных установках и поведении взрослых людей. Испытуемые с воспоминаниями о таких травмах обнаруживали страх перед лечением, врачами, медицинскими учреждениями. Однако часть из них свидетельствовала, что работает над этими страхами и неэффективными паттернами поведения, используя психотерапию, поддержку близких и другие методы.
Ключевые слова: психическая травма, детство, воспоминания, отношение к болезни.
THE ATTITUDE TOWARDS THE DISEASE AND THE NATURE OF CHILDREN'S
TRAUMATIC MEMORIES
© 2019
Yakimanskaya Irina Sergeevna, candidate of psychological sciences, associate professor, associate professor of clinical psychology and psychotherapy Balashova Svetlana Vladimirovna, candidate of medical Sciences, associate Professor of clinical psychology and psychotherapy Gabbasova Elvira Ravilevna, candidate of medical Sciences, associate Professor of psychiatry and narcology Department Gabbasova Adelina Vadimovna, 4th year student Orenburg State Medical University (460000, Russia, Orenburg, Sovetskaya str., 6, e-mail: [email protected])
Abstract. The analysis of the data allowed us to identify the features of awareness and preservation of traumatic memories (abundance of details, the story of the event, as if it is happening "here and now"; involvement of traumatic experience in real life) and on this basis to divide the sample into two groups for further research. Comparing the attitude to the disease in these two groups, we found that the types of anxiety, neurasthenic, hypochondriac and egocentric attitude to the disease prevail in the participants with conscious and preserved traumatic diseases. This is expressed in strong, sometimes unfounded feelings for their health, the desire to be treated by the best doctors; sometimes - in complete disbelief in the success of treatment and a sense of hopelessness of the situation. Signs of an egocentric type of Supplement this image with possible outbursts of anger and attempts to "vent their anger" at relatives with rapid subsequent remorse. To the subjects, the memories are not conscious and are not intact, the characteristics of anosognosia: casual approach to disease, sometimes its complete denial and refuse treatment. Thus, we found out that there are differences in attitude to the disease between these subjects, and also determined what they are. An additional conclusion was that children's injuries accompanying the disease and treatment can "respond" in certain attitudes and behavior of adults. Subjects with memories of such injuries found fear of treatment, doctors, medical institutions. However, some of them testified that they are working on these fears and ineffective patterns of behavior, using psychotherapy, support of loved ones and other methods. Keywords: mental trauma, childhood, memories, attitude to the disease.
Актуальность исследования обусловлена возмож- теря близкого человека, хирургическое вмешательство ностью увидеть проблему психической травмы и ее по- или другие необходимые медицинские и стоматологи-следствий в новом ракурсе. ческие процедуры, трудные роды и даже сильный стресс
«В современной жизни травма встречается на каж- в период беременности и так далее» [1]. дом шагу, наш мир буквально наполнен ею. Не только В индивидуальной жизненной истории каждого че-солдаты и жертвы нападения или насилия, но и боль- ловека раскрываются и новые грани феномена психиче-шинство из нас были когда-то подвержены травматиче- ской травмы. Поэтому рассмотреть явление в контексте скому воздействию. Как источники травмы, так и их по- не экстремальной ситуации, а повседневной жизни, рас-следствия, могут быть крайне разнообразными и часто смотреть не глобальную катастрофу, а личную, малень-скрытыми от нашего осознавания. К ним относятся сти- кую трагедию отдельного человека представляется нам хийные бедствия (например, землетрясения, ураганы, особенно интересным.
наводнения и пожары), жестокое обращение, несчаст- Д. Калшед определяет психотравму как «любое пере-ные случаи, падение, серьезная болезнь, внезапная по- живание, которое вызывает непереносимые душевные Азимут научных исследований: педагогика и психология. 2019. Т. 8. № 1(26) 397
Yakimanskaya Irina Sergeevna, Balashova Svetlana Vladimirovna, Gabbasova Elvira Ravilevna and others THE ATTITUDE TOWARDS THE DISEASE AND THE NATURE OF CHILDREN'S ...
psychological science
страдания» [2], Тарабрина Н.В.: «Травматические ситуации - это такие экстремальные критические события, которые обладают мощным негативным воздействием, ситуации угрозы, требующие от индивида экстраординарных усилий по совладанию с последствиями воздействия» [3]. Менделевич В.Д. считает, что психической травмой называется жизненное событие, затрагивающее значимые стороны существования человека и приводящее к глубоким психологическим переживаниям [4].
Мы используем концепцию психотерапевта Питера Левина, который дает два определения: шоковой травмы и травмы развития. Шоковая травма возникает, когда человек переживает потенциально угрожающее жизни событие, которое подавляет его способность эффективно реагировать. Травма развития обусловлена в основном, психологическими причинами, которые чаще всего являются результатом неправильного воспитания и негативного родительского влияния в критические периоды развития ребенка. И, хотя, причины, вызывающие обе эти травмы, сильно отличаются друг от друга, жестокое обращение и пренебрежение могут вызвать те же симптомы, что и шоковая травма [5].
Воспоминания о детской психической травме представляются нам одним из наиболее важных аспектов изучения проблемы. Часто лишь во взрослом возрасте человек ощущает связь между далеким событием детства и проблемами, которые у него есть сегодня.
Цель - исследование воспоминаний о детских психических травмах и отношения к болезни у взрослых испытуемых.
Предмет исследования - воспоминания о детских психических травмах и отношение к болезни во взрослом возрасте.
Гипотеза: существуют различия в отношении к болезни у испытуемых с осознанными и сохранными воспоминаниями о детских психических травмах и испытуемых, не имеющих таких воспоминаний. Планируется рассматривать различные виды психических травм, но, поскольку нас интересует отношение испытуемых к болезни, мы обратим особое внимание на детские психические травмы, сопровождающие соматические заболевания.
Материал и методы исследования: анкетирование, контент-анализ, метод семантического дифференциала, методы статистической обработки данных (Т-критерий Вилкоксона и U-критерий Манна-Уитни).
В работе использованы следующие методики: авторская анкета «Степень осознанности и сохранности воспоминаний о детских травмах», опросник «Тип отношения к болезни» (ТОБОЛ) Вассермана Л.И. с соавторами, шкалы семантического дифференциала Осгуда в модификации В.Ф. Петренко.
Теоретическая основой исследования стали работы российских и зарубежных ученых : Тарабриной Н.В., Решетникова М.М., Кровякова В.М, Трубицыной Н.Л., Питера Левина, Дональда Калшеда, Франца Рупперта, Дэвида Симандза, Кевина Лемана, Джона Боулби и др. Тема отношения к болезни и лечению рассматривалась по работам Карвасарского Б.Д., Квасенко А.В., Зубарева Ю.Г., Баевского Р.М. и др.
В эксперименте участвуют взрослые испытуемые мужского и женского пола, от 25 до 40 лет. Выборка состояла из 63 человек, мужчин и женщин в возрасте 25-40 лет.
Каждому респонденту были высланы бланки методик. Одна из них - авторская анкета «Степень сохранности и осознанности воспоминаний о детских травмах» (разработана Клименко О., Якиманской И.С.), данные которой затем обрабатывались методом контент-анализа. Испытуемому предлагалось рассказать о травмирующем событии, которое произошло с ним в детстве, и ответить на вопросы, связанные с воспоминаниями об этом. Всех участников заранее предупредили, что исследуются именно взрослые воспоминания, поэтому от-
веты необходимо давать в соответствии с тем, что происходит сейчас, а не с тем, что было в детском возрасте, непосредственно после психотравмирующего события. Анкета сопровождалась предисловием, в котором мы приветствовали респондентов, благодарили их за участие в опросе и в нескольких словах рассказывали об актуальности исследования.
В анкету были включены вопросы, предназначенные для:
- выявления осознанности и сохранности воспоминаний о детских психических травм («Помните ли Вы какие-либо психотравмирующие эпизоды из детства?», «Сколько Вам было лет, когда это произошло?», «Помните ли Вы, что Вы чувствовали тогда?» и др.);
- анализа влияния детского травматического опыта на настоящее испытуемых («Вспоминая о случившемся, Вы: а) твердо знаете, что это осталось в прошлом и не имеет никакого продолжения в Вашей жизни; б) ощущаете влияние произошедшего до сих пор (если да, то каково это влияние, на Ваш взгляд?)», «Являются ли для Вас воспоминания о случившемся болезненными до сих пор?» и др.);
- обнаружения признаков диссоциации, характерных для посттравматических состояний [6,7,8,9] («Случается ли, что воспоминания об этом событии побуждают Вас восстанавливать в памяти всю картину, словно Вы заново переживаете случившееся?», «Возникало ли у Вас чувство нереальности случившегося - будто этого не было на самом деле или случилось с кем-то другим?», «Вспоминая о случившемся, испытываете ли Вы изменения в самочувствии, неприятные ощущения (учащается сердцебиение, выступают слезы, трудно дышать, начинает болеть или кружиться голова, тошнит, потеют руки, возникает паника или тревога, «тело становится словно не мое» и так далее - подчеркните нужное или добавьте свой вариант)»).
- выявления того, как переживается детский травматический опыт в данный момент и влияет ли это переживание на эмоциональное и физическое состояние испытуемых («Влияют ли воспоминания об этой ситуации на Ваш сон?», «При воспоминаниях о случившемся возникают ли у Вас чувства гнева, раздражения, беспомощности, вины, обиды, страха, полного одиночества?», «Бывают ли воспоминания навязчивыми - так, что Вы думаете о случившемся против своей воли?», «Говорили ли Вы с кем-нибудь о случившемся? Если нет - была ли в этом потребность?»);
- ответа на вопрос, как влияют травматические воспоминания на формирование паттернов поведения во взрослом возрасте («Повторялось ли что-то подобное позже, в детстве или уже во взрослом возрасте? Если да, насколько похожей была Ваша реакция на происходящее?», «Случалось ли, что Вы (будучи уже взрослым) провоцировали похожие ситуации?», «Случалось ли, что Вы (будучи уже взрослым) избегали похожих ситуаций?», «Бывает ли у Вас чувство возвращение в ту ситуацию?»).
Формулируя вопросы, мы опирались на опросники Шкалы влияния травматического события (Impact of Event Scale-R — IES-R), Миссисипской шкалы для оценки посттравматических реакций, а также Шкалы диссоциации [6], ориентируя нашу анкету именно на работу с воспоминаниями.
Со всеми участниками, заполнившими анкеты, была организована обратная связь.
Для анализа оценок испытуемыми понятия «Болезнь», использовались шкалы семантического дифференциала «гладкий - шершавый», «женственный - мужественный», «кислый - сладкий», «горячий - холодный», «смутный - ясный», «сильный - слабый», «тихий
- громкий», «хороший - плохой», «маленький - большой», «острый - тупой», «кислый - сладкий», «сложный
- простой», «пассивный - активный». Мы применяли модификацию В. Ф. Петренко классического метода Ч.
психологические науки
Якиманская Ирина Сергеевна, Балашова Светлана Владимировна, Габбасова Эльвира Равильевна и другие
ОТНОШЕНИЕ К БОЛЕЗНИ И ХАРАКТЕР ДЕТСКИХ ...
Осгуда [10].
Для определения характерных черт отношения к болезни у испытуемых использовался опросник ТОБОЛ («Типы отношения к болезни»), созданный коллективом авторов (Вассерман Л.И., Вукс А.Я., Иовлев Б.В., Карпова Э.Б.) в 1987 году в НИИ им. Бехтерева [11]. При создании ТОБОЛ была использована клинико-психоло-гическая типология отношения к болезни, предложенная А. Е. Личко и Н. Я. Ивановым в 1980 году. 12 типов реагирования, диагностируемые тестом: сенситивный, тревожный, ипохондрический, меланхолический, апатический, неврастенический, эгоцентрический, паранойяльный, анозогнозический, дисфорический, эргопати-ческий и гармоничный, авторами были поделены на 3 блока: условно-адаптивный, интрапсихически-дезадап-тивный и интерпсихически-дезадаптивный.
Для исследования были выбраны 12 наиболее важных, по мнению авторов, жизненных сфер, отражающих систему отношений личности: отношение к болезни, к ее лечению, врачам и медперсоналу, родным и близким, окружающим, работе (учебе), одиночеству, будущему, а также самооценка самочувствия, настроения, сна и аппетита. Отличительной чертой теста является валидизация не на популяции больных с тем или иным типом реагирования на болезнь (как это делается для большинства клинических тестов/опросников), а на группе экспертов, которые выбирали из первоначального предложенного списка утверждения, которые, по их мнению, соответствуют тому или иному типу реагирования на болезнь, заполняя их «как больные». Таким образом, диагностируемый тип является типом, диагностируемым специалистом, но не обязательно - предъявляемым пациентом [11].
Данные анкет обрабатывались методом контент-анализа: выделялись тематические категории и определялась частота относящихся к ним понятий. Эта работа позволила нам выявить наличие осознанности и сохранности травматических воспоминаний у одних испытуемых и отсутствие их и у других.
По результатам оценок шкал семантического дифференциала была составлена таблица и определены средние значения по группе, с помощью которых мы смогли отобразить в графических профилях отношение участников к болезни, и интерпретировать их [12].
Данные бланков ТОБОЛ обрабатывались с помощью диагностического кода опросника [13]. Для каждого испытуемого строился личный профиль и определялся тип отношения к болезни. Затем были высчитаны средние и среднеквадратичные значения по группе. Следующим этапом стала проверка гипотезы о различиях в отношении к болезни у испытуемых с осознанными и сохранными воспоминаниями и испытуемых, не имеющих таких воспоминаний. Для оценки различий применялся статистический критерий Манна-Уитни [14].
Результаты исследования
Категории понятий, полученных при анкетировании и используемых участниками для описания травматического события следующие: первая группа включает понятия, характеризующие травматические переживания с точки зрения бесправия и беспомощности ребенка. Если к наименее интенсивным отнесены эпитеты «обыденное», «логическое», «жизнеспасающее с точки зрения взрослого» - то есть те, что являются попыткой как-то объяснить происходящее, то к следующей по степени интенсивности подгруппе относятся понятия, иллюстрирующие абсурд и необъяснимость происходящего: «иррациональное», «внезапное», «антигуманное», «антипедагогическое», «бредовое», «безумное», «неожиданное», «непонятное», «неизвестное», «резкое», «как будто выбросили во взрослую жизнь», «случайное» и т.д. «Как такое могло быть?» - этот вопрос, не имеющий ответа, выражает изумление взрослого человека, через много лет вновь вспоминающего травму детства. Вторая группа иллюстрирует эмоциональный фон собы-
тия, начиная с таких понятий, как «скучно», «тоскливо», «грустно», «рядом чужие люди» и постепенно переходя к более экспрессивным, среди которых уже довольно много места уделено страху, испугу, начинающейся панике: «пугающее», «страх», «страшно», «страшное», «холодное», «холод», «озноб», «замораживающее», «зудящее и страшное». В группу «Боль эмоциональная и физическая» вошли семантические единицы, выражающие болевые ощущения, также объединенные в подгруппы по степени «нарастания» экспрессии. Группа «Безысходность и отсутствие выбора» объединяет характеристики события как неприятного закрытого пространства («мутное», «серое», «плохо освещенный коридор», «время остановилось», «одинаковое», «жизнь не дома», «заточение», «одиночество», «карцер», «пустота», «черная туча», «бетонные стены»), в котором ребенок становится узником, у которого нет выхода («что бы я ни делал, опасность сильнее», «никто не поможет», «я прав, но от этого нет радости», «во мне что-то сломали»).
Чтобы обозначить темы воспоминаний, мы, по результатам контент-анализа, классифицировали психо-травмирующие события, описанные участниками:
1 Болезнь и страхи, связанные с ней. Болезненные медицинские процедуры.
2 Госпитализация без родителей.
3 Внезапные медицинские манипуляции и связанный с ними обман (со стороны родителей или врачей).
4 Одиночество и насилие в семье.
5 Потеря значимого взрослого.
6 Сексуальное насилие и домогательства.
7 Присутствие при чьей-то физической травме или смерти.
8 Насилие, связанное с лечением (психологическое, физическое, сексуальное).
Разделяя выборку по принципу наличия осознанных и сохранных заболеваний, в первую группу мы относим участников с воспоминаниями о травмах, связанными с болезнями, во вторую - участников, не имеющих таких воспоминаний. При рассмотрении данных семантического дифференциала обнаруживается, что в понятии «болезнь» значения по шкале «плохой-хороший» иллюстрируют трудности принятия лечения как необходимой части жизни у обеих групп. Однако у группы 1 стремление к полюсу «хороший» чуть более выражено (4,7), чем у группы 2 (5,1). Также мы видим, что понятие очень значимо как для первой, так и для второй группы (5 и 4,8 по шкале «маленький-большой»), но у группы 1 эта значимость преобладает. Близкие у групп показатели по шкале «тихий-громкий» (4,2 и 4,3): восприятие лечения как чего-то «громкого» можно интерпретировать как понимание неотвратимости тех или иных процедур, если того требует здоровье. О том же, на наш взгляд, говорят и оценки по шкале «пассивный-активный», но здесь выраженность такого признака можно наблюдать у группы 1 (среднее значение 5), а группа 2 воспринимает понятие как менее «активное» (4,4), но все же ближе к полюсу активности, чем к пассивности. Оценка «простоты» и «сложности» лечения показывает, что группа 1 (значение 5,5) воспринимает явление как нечто более знакомое и понятное, чем группа 2 (4,9).
Помимо шкал семантического дифференциала, в нашем исследовании была использована методика ТОБОЛ («Тип отношения к болезни»), результаты которой для первой и второй группы мы сравнили при помощи критерия Манна-Уитни. Расчеты показали, что отношение к болезни в двух группах различается по шкалам анозогнозии (Шмп=325,5 при р< 0,05), тревожности (Шмп=267,5 при р< 0,01), ипохондрии (Шмп=357 при р< 0,05), неврастении (Шмп=361 при р< 0,05), апатии (Шмп=344,5 при р< 0,05), эгоцентричности (Шмп=350 при р< 0,05). По шкалам эргопатии, меланхолии, сен-ситивности, паранойяльности, дисфории статистически достоверных различий нет.
Азимут научных исследований: педагогика и психология. 2019. Т. 8. № 1(26)
399
Yakimanskaya Irina Sergeevna, Balashova Svetlana Vladimirovna, Gabbasova Elvira Ravilevna and others THE ATTITUDE TOWARDS THE DISEASE AND THE NATURE OF CHILDREN'S ...
psychological science
Выводы:
1. Понятие психической травмы определяется исследователями по-разному, наиболее четкими и отражающими суть феномена нам показались определения шоковой травмы и травмы развития. Защитный механизм психики может вытеснить воспоминания о травме в бессознательное, в других же случаях они сохраняются и осознаются. Многие исследователи (Леман, Ялом, Трубицына, Моховиков и др.) в своих работах упоминают о том, что осознанные и сохранные воспоминания о травмах становятся объяснением определенной логики развития взрослой жизни.
2. Исследуя воспоминания наших участников, мы наблюдали в них противоречивое отношение к себе в детстве, неясность в вопросах делегирования вины и ответственности за происходящее, а также признаки, диссоциации, присущие посттравматическим состояниям: психологическое возвращение в возраст травмированного ребенка; замирание и оцепенение, неспособность реагировать в похожих ситуациях, ощущение нереальности происходящего и т.д. Некоторые испытуемые иллюстрировали типичное поведение по сценарию (антисценарию) травматического события, избегание или, наоборот провоцирование подобных событий.
3. Анализ полученных данных позволил нам выявить черты осознанности и сохранности травматических воспоминаний (обилие подробностей, рассказ о событии, будто оно происходит «здесь и сейчас»; вовлеченность травматического опыта в настоящую жизнь) и на основе этого разделить выборку на две группы для дальнейшего исследования.
4. Сравнив отношение к болезни в этих двух группах, мы выяснили, что у участников с осознанными и сохранными травматическими заболеваниями превалируют типы тревожного, неврастенического, ипохондрического и эгоцентрического отношения к болезни. Это выражается в сильных, порой необоснованных переживаниях за свое здоровье, стремлении лечиться у лучших врачей; порой - в полном неверии в успех лечения и ощущении безнадежности ситуации. Признаки эгоцентрического типа дополняют этот образ возможными вспышками гнева и попытках «сорвать злость» на близких с быстрым последующим раскаянием. Для испытуемых, воспоминания которых не осознанны и не сохранны, характерны черты анозогнозии: легкомысленного отношения к болезни, порой полному ее отрицанию и отказу от лечения.
Таким образом, мы выяснили, что различия в отношении к болезни между этими испытуемыми существует, а также определили, в чем они заключаются. Дополнительным выводом стало то, что детские травмы, сопровождающие болезнь и лечение, могут «отзываться» в определенных установках и поведении взрослых людей. Испытуемые с воспоминаниями о таких травмах обнаруживали страх перед лечением, врачами, медицинскими учреждениями. Однако часть из них свидетельствовала, что работает над этими страхами и неэффективными паттернами поведения, используя психотерапию, поддержку близких и другие методы. Соединив этот опыт с описанными выше результатами и опытом, описанным в книгах других травмотерапевтов, можно заключить, что детские травматические воспоминания -это не только связь с травмой, но и ключ к исцелению.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ:
1. Левин П., Фредерик Э. Пробуждение тигра — исцеление травмы. —М.: АСТ, 2007. — 320 с.
2. Калшед Д. Внутренний мир травмы. — М.: Академический проект, 2001. — 368 с.
3. Тарабрина Н.В. Практикум по психологии посттравматического стресса — СПб: Питер, 2001. — 272 с.
4. Менделевич, В. Д. Клиническая медицинская психология : учебное пособие для студентов мед. Вузов. — М. : МЕДпресс-информ, 2008. - 426 с.
5. Левин П., Фредерик Э. Пробуждение тигра — исцеление травмы. —М.: АСТ, 2007. — 320 с.
6. Тарабрина Н.В. Практикум по психологии посттравматиче-
ского стресса — СПб: Питер, 2001. — 272 с.
7.ЯкиманскаяИ.С. Социальные представления о детскихтравмаху специалистов помогающих профессий образования и здравоохранения.-Известия Российского государственного педагогического университета им. А. И. Герцена. 2015. № 177. С. 43-54.
8.Якиманская И.С. Воспоминания о детских психологических травмах: анализ и классификация.- Перспективы науки. 2014. № 4 (55). С. 61-63.
9.Якиманская И.С. Особенности травматических переживаний и стереотипы жестоких отношений в социальной среде.-Казанская наука. 2012. № 10. С. 272-274.
10. ПетренкоВ.Ф., Введение в экспериментальную психосемантику: исследование форм репрезентации в обыденном сознании. — М.: Изд-во МГУ, 1983. — 175 с.
11. Вассерман Л.И. Психологическая диагностика отношения к болезни. Пособие для врачей. СПб: НИПНИ им. Бехтерева, , 2005. — 33 с.
12. Сидоренко Е.В. Математические методы в психологии. — СПб: Речь, 2000. — 350 с.
13. Вассерман Л.И. Психологическая диагностика отношения к болезни. Пособие для врачей. СПб: НИПНИ им. Бехтерева, , 2005. — 33 с.
14. Сидоренко Е.В. Математические методы в психологии. — СПб: Речь, 2000. — 350 с.
Статья публикуется при поддержке проекта РГНФ16-16-56005
Статья поступила в редакцию 10.01.2019 Статья принята к публикации 27.02.2019
