CC BY
19
Отмечая восьмидесятилетие.
Фрагменты научно-творческой автобиографии
С.О.Хан-Магомедова
В январе 2008 года исполнилось 80 лет академику РААСН Селиму Омаровичу Хан-Магомедову. На заседании ученого совета Академии и НИИТАГ, посвященном этому событию, юбиляр выступил с кратким докладом о своей научной деятельности. Ниже публикуется изложение этого доклада.
Мне на редкость повезло. К своему восьмидесятилетию я исследовал и издал почти все, что хотел, что запланировал еще 50 лет тому назад. Как исследователь я оказался в очень выгодном положении. Обе мои темы (художественный авангард и архитектура Дагестана) мне удалось пройти по полному циклу - от выявления материала, его фиксации, анализа и, наконец, до издания. Кроме того, по этим темам я контактировал и с творцами авангарда, и с жителями тех народных жилищ, которые обследовал. Это редкое везение, ибо оно помогло мне полнее анализировать объекты. В результате я успел исследовать то, что хотел.
В работе историка архитектуры издание полученных результатов - важнейшая стадия. Часто именно этой стадии и не хватает большинству ученых.
В последнее десятилетие публикация моих исследований шла в нарастающих объемах. Абсолютный рекорд был поставлен в 2007 году, когда были изданы 12 книг разного объема при общем объеме около 300 печатных листов. Процесс продолжается. Если ничего не помешает, то через 2-3 года выйдут еще 10-15 моих книг, общее количество которых перевалит за 50, и можно будет (если природа позволит) поучаствовать в нескольких новых издательских проектах, где дожидаются исследователей важные для отечественной архитектуры темы. По некоторым из этих новых тем мною уже давно собран материал, и мне бы очень хотелось не только продолжить начатые почти 60 лет назад исследования, но и довести их до публикации.
Я бы не хотел предстать перед высоким собранием в роли баловня судьбы. Действительно, мало кто может похвастаться тем, что за год издал 12 книг. Но я шел к этому результату отнюдь не под фанфары. За минувшие полвека, в течение которых я вел свои исследования, властные структуры не раз подвергали меня резкой критике. Причем эти структуры безошибочно выбирали наиболее уязвимые стадии работы. А у любого исследователя это издания. В нашей стране, как нигде в мире, исследования часто завершались именно на стадии подготовки материалов к печати. Все вроде бы сделано, но издания не завершали процесса исследований. Ученые очень часто писали в стол. Я испытал эту опеку властных структур в полной мере. Несколько фактов.
Еще студентом, а затем и аспирантом я исследовал 130 аулов Дагестана, где выявил, зафиксировал и проанализировал более 1000 объектов народной архитектуры. В 1955 году защитил кандидатскую диссертацию по этой теме. Казалось бы, Академия архитектуры должна была включить в план мои исследования по архитектуре Дагестана на ряд лет
вперед. Но не тут-то было. Меня оставили работать в Институте теории и истории архитектуры Академии архитектуры с условием, что я буду заниматься не дагестанской архитектурой, а теорией архитектуры, и зачислили в сектор теории. Причем теорией я к этому времени вообще не занимался. Я даже не знал, какие проблемы были тогда наиболее актуальными и как к ним подступиться. Чтобы разобраться в проблемах теории, я поступил вольнослушателем на философский факультет МГУ и почти год посещал там занятия. Но вскоре понял, что кроме схоластики ничего не почерпну, и продолжил в свободное от плановой работы время заниматься архитектурой Дагестана. Так у меня появилась первая внеплановая тема, которой я занимаюсь до сих пор - почти 60 лет. В области теории в моем плане было несколько тем: проблемы национальных особенностей, новаторства и наследия. Кроме того, мне поручили разобраться с социальными проблемами конструктивизма - эта тема стала модной в году хрущевской «оттепели». Я увлекся этой темой и стал углубленно исследовать архитектуру советского авангарда. Причем выявлять новые материалы приходилось в частных архивах творцов авангарда. Я обследовал около 150 таких архивов. Вскоре мне стало очевидно, что русский авангард заслуживает тщательного исследования.
В то время многие молодые ученые занимались русским авангардом. Но эйфория длилась недолго. Хрущевская «оттепель» сменилась «заморозками», и из моих плановых тем в Академии архитектуры была выброшена еще одна. Так у меня появилась вторая внеплановая тема - авангард, которой я занимаюсь уже более полувека. Итак, многие десятилетия я был вынужден наряду с основной плановой темой вести еще две внеплановые - Дагестан и авангард.
Многие годы, выявляя и анализируя новые материалы, я не очень задумывался об их дальнейшей судьбе. Мне казалось, что время бесконечно, что я всегда успею все это издать. В моем домашнем кабинете папки с новыми материалами стремительно росли, и скоро их было уже более семисот. Что-то удавалось публиковать. Однако наступил момент, когда я почувствовал, что объем выявленных мной новых материалов растет во много раз быстрее по сравнению с материалами, подготовленными к печати, а тем более опубликованными.
Кроме того, выяснилось, что собранный мной огромный материал по архитектуре авангарда мог вообще остаться лежать мертвым грузом в моем личном архиве, так как его никто не собирался публиковать. Во время «оттепели» я успел издать несколько книг по авангарду, но в годы «заморозков» издательства вернули ряд моих рукописей, уже подготовленных к печати. Сложилась тупиковая ситуация. Меня выручили зарубежные издательства, которые заказали ряд капитальных монографий по русскому авангарду - официально, через ВААП. Но и здесь были свои сложности. Строительный отдел ЦК КПСС пристально следил за моими исследованиями и публикациями по теме авангарда и перекрыл мне все дороги к изданию монографий
□.□.хдн-МАгамЕдив
СУПРЕМАТИЗМ
пдияюиижщ™
гадрци ЛЬЛН'АРДЛ
АЛЕКСАНДР Г ВЕСНИН ь И КОНСТРУК I ТИБИЗМ
на русском языке. Меня вызывали в ЦК и настойчиво рекомендовали не заниматься исследованиями авангарда, намекая на то, что никто не позволит мне защитить докторскую диссертацию по этой теме. Но тут я был неуязвим: темой моих кандидатской и докторской диссертаций была народная архитектура Дагестана. Вызывали в ЦК и руководителей ВААП, рекомендуя им не публиковать исследования Хан-Магомедова даже за рубежом. Однако чиновники ВААП разъяснили работникам ЦК, что, с одной стороны, за публикацию моих монографий за рубежом страна получает валюту, а с другой - наши архитекторы не смогут с ними познакомиться благодаря языковому барьеру. Так этот вопрос был закрыт, и мне удалось опубликовать более десяти монографий в разных странах.
Но были свои сложности и в работе с зарубежными издательствами. Так, одно итальянское издательство уже подготовило мою монографию, но одновременно оно же опубликовало работы Солженицына. В результате выход моей монографии был заморожен на пять лет. Для издательства ГДР я готовил трехтомник из капитальных монографий. Но до воссоединения Германии успел выйти только первый том. Когда издательство рухнуло, второй том уже был в стадии макета, рукопись третьего готовили для отправки в ГДР.
Но время неумолимо, и в 1980-е годы началась вторая «оттепель». Наконец-то авангард был реабилитирован. Ко мне обратились сразу несколько издательств, я передал им пять рукописей, и вскоре они были опубликованы наконец-
то на русском языке. Я стал готовить новые рукописи к изданию. Но на какой-то стадии стала стремительно дорожать бумага, и издательства не могли уже печатать капитальные монографии. Тем не менее ряд таких монографий все же удалось опубликовать в начале 2000-х годов при финансовой поддержке РГНФ и РААСН. Но затем все застопорилось. Нужны были финансовые вливания. Оставалась одна надежда -на меценатов. И они как в сказке появились. В результате была опубликована одна моя книга по архитектуре Дагестана, но главное - был создан фонд «Русский авангард», разработавший издательские проекты по публикации нескольких серий книг по авангарду.
План начал действовать, и в 2007 году по четырем сериям были опубликованы 12 моих книг. Деятельность фонда продолжается, и есть все основания надеяться, что в ближайшие 2-3 года будут опубликованы еще 10-15 книг. Хочется надеяться, что мой опыт взаимодействия с меценатами не останется единичным, тем более что в этих же издательских проектах фонда «Русский авангард» запланировано издание книг других авторов. Настоящий меценат - это тот, кто стопроцентно бескорыстно субсидирует развитие культуры. Двух таких меценатов я готов назвать. Издавать работы по Дагестану мне помогал генеральный директор фирмы «Форема кухни» Омары Магадович Калаев. Издавать работы по авангарду помогал и помогает учредитель и президент фонда «Русский авангард» Сергей Эдуардовичу Гордеев. Народ должен знать своих героев.
