CC BY
68
Архитектура советского авангарда -
одно из arche будущей всеобщей истории архитектуры XX века» Античность в исследовательской методологии С.О.Хан-Магомедова
Ю.П.Волчок
В 1926 году, будучи во Франции, Н.М.Бахтин сформулировал свой закон творчества: «Всякое подлинноетворчество сознает себя не как начало или продолжение, но как Возрождение - так может быть сформулирован этот единственный закон»1.
Тут надо остановиться и зафиксировать несколько соображений, характеризующих время, которое интересует нас в связи с заявленной темой: я хотел бы попытаться восстановить творческий метод работы С.О.Хан-Магомедова, реализовавшийся в более полной мере в исследовании судьбы отечественного архитектурного авангарда.
Н.М.Бахтин сформулировал свой закон, уже находясь в Париже, т.е. как бы извне, за границей реальных событий повседневной жизни, культуры, творческой жизни в нашей стране.
В.Брюсов утверждал, что творчество и строительство -понятия тождественные, растворенные друг в друге, и это позволяет передавать (раскрывать) смысл одного через другое: по Брюсову, проблемы творчества - через возможности строительства.
В книге В.В.Бибихина приводится трактовка Ренессанса, во многом совпадающая с мировосприятием С.О.Хан-Магомедова. Приведу ее здесь: «Ренессанс в своем существе не склеивание прошлого из остатков, а искание настоящего. Настоящим оказывается то будущее, в котором настает древнее. Оно возвращается впервые, потому что было оно без того, чтобы вместить настоящее. Древности прошлого как настоящего еще не было, она будет. Для этого требуется не отстраивать музеи и реставрировать мертвые языки, формы культурной деятельности, а собирать все настоящее,т.е. мир. Ренессанс вводит в узел, в котором завязывается история, т.е. настоящее время, которое должно наступить... Дело... не в определении понятий и построении концепций, а в обращении внимания на вещи, в которые мы так или иначе уже втянуты »2.
Необходимо заявить и четвертую тему, о которой мы будем говорить в дальнейшем - тему «ценности». Сосредоточусь здесь на предъявлении этой темы также у В.В.Бибихина, поскольку оно неотторжимо от его трактовки Ренессанса, Возрожденческой культуры, о которой только что шла речь.
«Способность произведения собраться вокруг простого средоточия может быть большей или меньшей. Тем самым
1 Бахтин Н.М. Вера и знание / М.М. Бахтин и философская культура XX века. Вып. 1.4.2. СПб, 1991. С. 134-135.
2 Бибихин В.В. Новый Ренессанс. М.,1998. С. 37-38.
вводится тема ценности»,- пишет он. И дальше: «Ценность здесь, однако, не этический и не эстетический, а онтологический и экзистенциальный критерий. Высшее, что может быть сказано о произведении искусства, есть его необходимость. Наличие этой ценности делает второстепенной как психологию творчества, так и психологию восприятия; необходимое утверждает себя наперекор всякой личной и ситуационной оценке, невзирая на негативную или позитивную расположенность не только зрителя, но и самого художника к произведению»3 (выделено мною - Ю.В.).
Нельзя при этом не отметить, что разговор о ценностях Бибихин ведет на фоне и в контексте понимания Генрихом Вёльфлином целостности произведения, которое «держится его серединой, или сердцевиной» и в его терминологии становится «формообразующим зерном».
Второе, из числа наиболее существенных для Бибихи-на в этом разговоре имен, - Ханс Зедльмайер. «История Европы связана с ее искусством в определяющих работах Зедльмайера «Утрата середины» (1948) и «Возникновение Собора» (1950). На почве тысячелетней традиции события последних двух веков осмыслены как небывалый сдвиг в его книгах «Революция современного искусства», 1955; «Смерть света: упущенные перспективы к современному искусству», 1964, и др. »4.
Теперь на этом фоне вернемся к творческому наследию С.О.Хан-Магомедова.
Одна из первых его публикаций, датируемая 1962 годом, это статья о М.Я.Гинзбурге (в связи с его,увы, несостоявшимся 70-летием). Первая книга Селима Омаровича, вышедшая спустя 10 лет, в 1972 году,также о М.Я.Гинзбурге. И близко по времени совместно с П.А.Александровым он издал книгу об И.И.Леонидове. Думаю, что на это у Селима Омаровича было несколько причин,тесно увязанных с формированием методологии его исследований.
Возвращусь к понятию «необходимость» у Бибихина: «Высшее, что может быть сказано о произведении искусства, есть его необходимость». Функциональный метод конструктивистов впрямую увязан с понятием «необходимость» и разговором о его производных. Уместно зафиксировать внимание на том, что в отличие от рационализма конструктивизм действительно оставлял на периферии своего внимания
3 Там же. С. 62-63.
4 Там же. С. 60. (Наиболее полный современный перевод на русский язык работ Х.Зедльмайера сделан С.С.Ванеяном. См.: Зедльмайер X. Утрата середины. М., 2008).
вопросы психологии (как творчества, так и восприятия). Но это только один из слоев целесообразности в данном случае - обращения к творческому наследию М.Я.Гинзбурга. Второй, несомненно, связан с его книгой «Стиль и эпоха» (1924), с тем, как она задумана и как в ней решены Возрожденческие мотивы становления нового стиля.
В науковедении привычно обсуждать проблемы стиле-сложения на историческом материале, иными словами, на материале прошлого. У Гинзбурга история развернута в будущее, опорой для которого становится современность. Нов данном случае современность - это не результат творчества, а появление нового в процессе творчества.
С.О.Хан-Магомедов очень чуток к исследуемому материалу. Он буквально слышит его. Нет сомнения, что Селим Ома-рович зафиксировал внимание и на эпиграфе из Г.Вёльфлина в книге «Стиль и эпоха»: «Движение зачинается сразу во многих точках. Старое перерождается, увлекая все за собою, и, наконец, ничто уже не противится потоку: новый стиль становится фактом».
От внимания Селима Омаровича не уклонились и второй, и третий эпиграфы к книге: фото триплана Капрони и броненосец. Гинзбург собрал в современности новой социальной реальности прошлое и будущее.
Я сознательно собираю здесь «штрихи к портрету» - Возрожденческому портрету книги Гинзбурга в полном соответствии с формулировками Нового Ренессанса по Бибихину, чтобы подчеркнуть масштаб методологических ориентиров Селима Омаровича. Разговор идет о том, что отечественная архитектура эпохи авангарда принадлежит в полной мере к «слою» основателей нового стиля, и, как следствие, о новой трактовке понятия «современность» в общеевропейском контексте. Иными словами, для Селима Омаровича методологически «неконструктивно» говорить об архитектурном авангарде только как о принадлежащем отечественной истории архитектуры своего времени.
Тем, кому приходилось много общаться с Селимом Омаро-вичем, часто слышали от него (особенно на семинарах, при обсуждении того или иного доклада), что автор, раскрывая тему, должен вычерпать ее «до дна», «упереться в стену», чтобы появилась возможность оттолкнуться от подлинного, первичного материала. От реализации этого умозаключения и исследовательские построения автора становятся самостоятельными и самоценными.
Книга «Стиль и эпоха» стала для Селима Омаровича прообразом, как я понимаю, его собственной методологической конструкции. Возможно, решающую роль сыграло то, что книга вышла в свет в 1924 году, а в 1923-м Гинзбург читал из нее в МАО и ГАХНе, т.е. она стала неотъемлемой частью интеллектуальной жизни еще до 1925 года, когда начали появляться крупнейшие архитектурные проекты и постройки конструктивизма. Из всех многочисленных напластований всеобщей истории архитектуры, в том числе и временных, и методологических, Селим Омарович останавливается на
методологии изучения античности: истории античности и античности как истории. Образно она едва ли не буквально совпадает с пониманием исторического процесса, развернутого не в прошлое, а в будущее.
Селим Омарович знал литературу,так или иначе связанную с методиками изучения античности. Надо вспомнить еще раз, что мы обсуждаем десятилетие с 1962 по 1972 год и дальше. 1960-е годы были, пожалуй, наиболее яркими и значительными непросто в изучении различных аспектов и тематических «срезов» античности, но в то время и академическая, «чистая» гуманитарная наука, как никогда, стала едва ли не символом свободомыслия, особенно в нашей стране.
Д.В.Бугай, научный редактор издания, в предисловии к книге Татьяны Вадимовны Васильевой «Поэтика античной философии» пишет в 2008 году: «...Есть знание, которое не зависит ни от Программы партии, ни от резолюций съездов и пленумов, ни от речей Генеральных секретарей. Современной университетской молодежи сложно или даже уже невозможно представить, что были времена, когда объективное изложение античной литературы,лишенное идеологической нагрузки и искажений, было настоящим глотком свежего воздуха, а грамматика древних языков - полигоном свободомыслия)^.
В 1994 году в серии «Античная библиотека» вышла книга Вячеслава Иванова «Дионис и прадионисийство» (издательство «Алетейя», Санкт-Петербург). Эта работа, разумеется, попала в круг чтения и научных интересов Селима Омаровича, как и все, что было связано с творчеством В.Иванова. Многолетние исследования Иванова, сфокусированные на дионисийстве, отталкивались от чтения и изучения работ Ф.Ницше. «В 1896 году, - писал Иванов, - в Афинах, где я пробыл год, я уже всецело предаюсь изучению религии Диониса. Это изучение было подсказано настойчивой внутренней потребностью: преодолеть Ницше в сфере вопросов религиозного сознания...»6 По результатам первого этапа исследований в 1903 году Иванов прочитал курс лекций для русскоговорящих слушателей в Высшей школе общественных наук в Париже. По просьбе Д.Мережковского в 1904 году эти лекции были опубликованы в журнале «Новый путь» (в 1905 году название журнала поменялось на «Вопросы жизни»). В 1912 году Иванов подготовил к печати монографию «Эпос и начало трагедии». Книга не увидела свет. В 1921 году Иванов, оказавшись в Бакинском университете, защитил докторскую диссертацию по этой теме и затем стал там профессором и ректором. В 1923 году книга была напечатана под ее итоговым, дошедшим до наших дней названием «Дионис и прадионисийство».
Для Селима Омаровича здесь все было знаково:
- и афинские корни исследования, при этом по «маршру-
6 Бугай Д.В. Поэтика античной философии, или Татьяна Вадимовна Васильева. «Ad Libros legendos introduction» // Васильева T.B. Поэтика античной философии. М., 2008. С. 7.
6 Текст от редакции: «Иванов диониствующий» // Иванов Вяч. Дионис и прадионисийство. СПб, 1994. С. б.
ту» от Ницше к Дионису,т.е. возвращение к началу, истокам;
- и то, что работа окончательно состоялась в Баку - городе, который в начале 1920-х годов был, возможно, самым интернациональным и «прозападным» городом на юге нашей страны;
-1923 год - год издания книги Иванова буквально совпадал с активной работой М.Я.Гинзбурга над «Стилем и эпохой»;
- последняя,XII глава книги В.Иванова называется «Путь исследования. Проблема происхождения религии Диониса».
Мимо внимания Селима Омаровича не могло пройти архитектоническое начало методологического разговора, развернутого Ивановым. Анализировать его подробно здесь нет возможности, но не зафиксировать внимание на главном - нельзя. Иванов раскрывает основы своей методологии, основанной на сочетании ответов на вопросы «что» и «как». Для гуманитарной науки в нашей стране в 1960-1970-е годы это было по-прежнему существенно важно, поскольку официальная наука считала формализмом и отвергала все, что было связано с кругом проблематики, отвечающей на вопрос «как».
Еще один аспект обращения к методологии исследования не мог пройти мимо внимания автора фундаментального исследования о ВХУТЕМАС. Иванов пишет, что разговор о методе его работы в эпилоге монографии неизбежен, поскольку ему не удалось написать в свое время пролегомены к этой работе7. Неразрывность пропедевтики (в данном случае ВХУТЕМАС) и пролегоменов была осмыслена Селимом Омаровичем с опорой на работы А.Ф.Лосева [ A. Losev] в 1920-е годы. Позднее С.С.Аверинцев [S. Averintsev] зафиксировал ее в метафоре метода гуманитарной науки филологии, в его случае как «филоло-гизирующую философию или философствующую филологию»8.
Для Селима Омаровича не составляло большого труда заменить филологию на архитектуру. Формула взаимоотношений с философией при этом сохраняется. Диалог архитектуры и философии реализует формулу парного, неразрывного ответа на вопросы «что» и «как».
Начиная всестороннее исследование архитектуры авангарда с публикации книг о Гинзбурге и Леонидове, Селим Омарович как бы предъявляет пролегомены и пропедевтику своего фундаментального труда, заявляя таким образом «двуязычие» архитектурного профессионализма и подчеркивая в равной мере философское и гуманитарное, художественное содержание конструктивизма и самоценность его предпро-екта (у М.Я.Гинзбурга) и проекта (у Леонидова).
Но здесь нельзя пройти мимо и понятия «путь», обсуждая методологические возможности диалога архитектуры и философии. В 1995 году издается книга М.К.Мамардашвили «Лекции о Прусте (психологическаятопология пути)». В 1997 году выходит в свет еще одна книга Мамардашвили «Психологическая топология пути», в которой печатается второй цикл лекций на эту же тему, прочитанных им в 1984-1985
7 Там же. С. 259.
8 Цит. по кн.: Васильева Т.В. Поэтика античной философии. М., 2008.
С. 7.
годах. (Книга В. Иванова о Дионисе, последняя глава которой названа автором «Путь исследования...», напомню, вышла в 1994 году и была опубликована изначально в журнале со много говорящим Селиму Омаровичу названием «Новый путь»).
Вторую книгу Т.В.Васильева (после «Античной школы философии») «Путь к Платону» начала писать в конце 1980-х. Опубликована она только в конце 1990-х.
Понятие «путь» в названиях этих и, возможно, других работ сыграло значительную роль в публикации двухтомника «Архитектура советского авангарда» С.О.Хан-Магомедова. Первая книга была издана «Стройиздатом» в 1996 году. Понятие «путь» для этой работы - одно из методологически важнейших. Только в интерпретации Селима Омаровича путь
- река либо ствол дерева, крона которого перед глазами, а ствол еще предстоит «нащупать», но это не меняет сути. Если для Васильевой название исследования «Путь к Платону» переставляет акценты с книжного жизнеописания Платона и его судьбы на формирование тенденции (традиции) обретения нового знания о Платоне, то Селим Омарович формирует взаимоотношения между архитектурой советского авангарда и мировой архитектурой XX века. Роль начала пути в его исследовательской конструкции играет понятие «первичные»
- первичные истоки, идеи, достижения.
Текст от автора, предваряющий двухтомник, Селим Омарович выстроил как путь от истоков советского авангарда к его идеям и достижениям. Как результат этого пути - его врастание в мировой опыт архитектуры XX века, т.е. его будущую всеобщую (всемирную) историю.
Вводная статья структурирована автором в пять блоков, что легко и уместно здесь сопоставляется с пятью тезисами Ле Корбюзье. Но, пожалуй, существеннее то, что Селим Омарович реализуетлогику конструкции пути отечественного авангарда не столько в близости к Корбюзье, сколько к фундаментальной «Логике мифа» Я.Голосковера, опубликованной в 1987 году и возвращающей нас к методологии исследовательского отношения к античности. Селим Омарович строит параболу истории будущего, оттолкнувшись от античности.
А.Дж.Тойнби увязал параболу Доксиадиса с одним из трех своихличных опытов греческого образования и устойчивого интереса к античности: первое греческое образование (первые годы XX века) - университетское (в том числе в Оксфорде); второе он получил в 1911-1912 годах, непосредственно живя в Греции. Третье греческое образование Тойнби началось со вновь построенным по проекту Доксиадиса городом Карачи в Пакистане. «Мое первое греческое образование приобщило меня к прошлому; второе - к настоящему; третье обещает приобщить меня к будущему. Всеми тремя образованиями я обязан живому уму и воображению около сотни поколений моих сотоварищей-греков»9.
Разумеется, Селим Омарович знал экистику и параболу Доксиадиса, которую профессиональный мир узнал практи-
9 Тойнби А.Дж. EXPERIENCES. Пережитое. Мои встречи. М., 2003. С. 48.
чески с начала 1960-х годов, и очень расстраивался по поводу судьбы параболы H.A. Ладовского [N. Ladovsky], в том числе и международной.
Селим Омарович первым опубликовал информацию о том, что втом же 1926 году, с которого мы начали этот разговор, А.К.Буров [A. Burov] открыл свою научную карьеру с попытки написать диссертацию об архитектурном формообразовании (на материале античного наследия).
Здесь же уместно зафиксировать внимание и уважительный интерес Селима Омаровича к работам В.С.Библера [V. Bibler]. Книга «Мышление и творчество. Введение в логику мысленного диалога» (1975) стала для Селима Омаровича и - с его легкой руки - для нас на долгое время буквально настольной книгой10.
В дальнейшем логика размышлений на эту тему привела Библера к своему авторскому пониманию и концепции устройства Начала - arche, удивительно близкое к разрабатываемому Селимом Омаровичем. Это методически делает понятие arche универсальным и архитектуроцентричным -ориентированным на знание и понимание архитектонических ценностей и закономерностей. В частности, первая глава книги В.С.Библера «Кант - Галилей - Кант» «Архитектоника научного знания» и «Учения о началах» в полной мере раскрывает тему пути (в терминологии этой работы) от arche к устройству целого, образуемого в диалоге архитектонического устройства иного, парного с ним, в данном случае - научного знания11.
Я заговорил об универсальности методологии, разрабатываемой для себя Селимом Омаровичем, поскольку пришло время показать, как срабатывали его исследовательские приемы в разных объектах его научных интересов. Хорошо известно, что Селим Омарович последовательно, на протяжении многих лет группируя тематику, занимался исследованиями по проблемам:
- архитектура народов Дагестана;
-теоретические проблемы предметно-пространственной
среды;
- проблематика взаимоотношений национального и интернационального;
- всеобщая история архитектуры;
- архитектура и дизайн эпохи авангарда.
Объекты исследования различны, но предмет научных интересов и методология работы в основе своей универсальны: автор формирует путь от arche проблемы к ее целостности, а точнее - целостно-ценностным отношениям. Более того, внешне разнонаправленные проблемы исследования Селим Омарович собирал в общее методологическое целое. Отсюда, в частности, появление понятия о предметно-про-
10 Библер B.C. Мышление как творчество. М., 1975.
11 См. подробнее: Волчок Ю.П. Архитектоника: пропедевтика и пролего-
мены (приглашение кдиалогу)/ Сб. материалов Всероссийской конференции «Эстетика, архитектура и дизайн». М., 2010. С. 50-58.
странственной среде, сформулированное им при переходе на работу из НИИ теории и истории архитектуры во ВНИИТЗ. Архитектурное наследие Дагестана становится для Селима Омаровича прообразом античного устройства для авангарда советской эпохи, а в полной мере проблематика национального и интернационального как подлинно научно поставленная исследовательская задача становится наиболее очевидной и растущей в своей значимости ближе к нашим дням, хотя наибольшее внимание к этой тематике Селим Омарович реализовал в 1970-1980-е годы.
Сводя воедино все аспекты обращения Селима Омаровича к методологии исследования, восходящей к знанию об античности, надо, во-первых, сказать несколько слов о его работе с источниками. «Архитектура советского авангарда» написана на материале, собранном в беседах со многими десятками соучастников процесса творчества в 1920-е годы. Неличноеучастие собеседников интересовало Селима Омаровича, а та лепта, какую каждый из них может привнести в устройство общего, целостного знания. Прием, укоренившийся в исследованиях античности, а точнее, пришедший к нам, переходя от поколения к поколению ученых. Селим Омарович, овладев в совершенстве технологиями такого исследования, сохранял и предъявлял читателю объективность закономерности результатов, следующих за приемом диалога-бе-седы, восходящим к античности. Сам факт диалога, возникающего между исследователем и каждым из его собеседников, возможен только на основе глубокого взаимного доверия. Для большинства участников таких бесед то, что они вспоминали на склоне лет о событиях 1920-х годов - папки с ранними работами (своими и своих коллег-друзей), письма, конспекты и другие раритеты -были, по существу, самым ценным из того, что им позволили сохранить пережитые годы. Далеко не всегда это в полной мере получало должное понимание и поддержку у ближайшего их окружения, но исследовательский интерес тем более прибавлял значимости личному архиву. Селиму Омаровичу доверяли сокровенное, и ощущение этого пришло в его книги, что само по себе делает их уникальными. Собрать все курсовые студенческие работы ВХУТЕМАС, например, автору было необходимо нетолько для того, чтобы что-то принципиально новое об этом учебном центре понять для себя. Вряд ли он ждал от каждой из вновь обретаемых находок откровения. Он целеустремленно складывал систему целостного знания. Все о ВХУТЕМАСе (ИНХУКе, конструктивизме, рационализме и т.д.) - это может звучать как лозунг или программа, но в реализации Селимом Омаровичем и предъявлялось, и понималось им как реальное знание.
Наиболее яркий пример самореализуемости такого подхода мы встречаем в его книге «Сто шедевров советского архитектурного авангарда»12. Пожалуй, впервые в своей исследовательской практике Селим Омарович выстраивает иерархию мастеров авангарда, воспользовавшись техноло-
12 Хан-Магомедов С.О. Сто шедевров советского архитектурного авангарда. М., 2005.
гией диалога, в данном случае - внутреннего, нацеленного на выявление ценностей наследия. Рассуждения Селима Омаровича вывели на первое место К.С.Мельникова, что никак не расходилось с ощущениями автора, явно благоволившего этому великому мастеру. Анализ книги привел к иному результату: на первое место выдвинулся Н.А.Ладовский, правда, с учетом работ, созданных со студентами ВХУТЕМАС или под его руководством.
Селим Омарович, познакомившись с новой картиной предпочтений, сделал вывод: работу со студентами надо рассматривать как самостоятельный вид творчества, самоценный и равноценный с другими «срезами» профессиональной жизни. И, как следствие, укрепился в работоспособности целеустремленно развиваемого им жанра «автобиографии» архитектуры советского авангарда, который он активно реализовывал в своем научном творчестве на протяжении более полувека. При условии безоговорочно искреннего и неизменного уважения к исследуемому материалу, его основным, следующим за своим временем понятием: новое, эксперимент, необходимость, социально ориентированная функциональность и экономичность образности13.
Наработанный за многие годы методологический опыт с опорой на приемы изучения античности привел Селима Омаровича к своему личному отношению к проблеме сохранения наследия авангарда.
Он видел наследие тех лет в состоянии, равномасштабном с современным, дошедшим до наших дней отношением к наследию античности. Его не надо, по мнению Селима Омаровича, восстанавливать, обновлять, омолаживать, к чему в большинстве своем приводит реставрация памятников культурного наследия или того, что под «завесой» реставрации создается на объекте.
Сохранение подлинности - исторической ценности может обеспечить только консервация. Остается сожалеть, что в отличие от методологии сохранения наследия античных эпох применительно к архитектуре эпохи авангарда методы консервации (хотя бы на самых значимых, знаковых для своего времени памятниках) не находят внедрения и распространения.
Возвращение к arche методологии изучения истории Новейшего времени, в том числе и его архитектурного наследия, неуклонно приводит (не может не привести) к конструктивным последствиям как в практике современного проектирования, так и в сохранении наследия культуры различных ее периодов.
Научно-творческое наследие Селима Омаровича - это не только самое большое в отечественном архитектуроведении число книг и журнальных статей, ставшее достоянием и «первоисточником» для всего мирового научного сообще-
13 См.: Волчок Ю.П.,Хайт В.Л. С.О.Хан-Магомедов. Архитектура советского авангарда. Проблемы формообразования. Мастера и течения/«Вопросы искусствознания». №Х (1/97). М., 1997. С. 620-623.
ства. Равно с результатами его исследований остается актуальной и, надеюсь, со временем все более востребованной методология его научной практики, восходящая к приемам изучения античности. С.О.Хан-Магомедов сформулировал для себя, никому ее не навязывая, методологию исторического знания об архитектуре, ориентированную в будущее. Она позволила ему, обобщая поиски ответов на вопросы «что» и «как» происходило в профессии в 1920-1930 годы, воссоздать полноценную картину архитектурной жизни в нашей стране в эпоху авангарда.
Primechania
1. М.М. Bakhtin i filosofskaya kultura XX veka. Sbornik nauchnih trudov. Vipusk 1.4.2. S.-Peterburg., 1991. S.134-135.
2. Bibihin V.V. Noviy Renessans. M., 1998. S.37-38.
3. VasiLieva T.V. Poetika antichnoy filosofii. M., 2008. S.7.
4. Bibler V.S. Mishlenie kak tvorchestvo. M., 1975.
5. Khan-MagomedovS.0.100 masterpieces of Soviet Avant-garde. M., 2005.
The Architecture of the Soviet Avant-garde is one of the
Arches of the Future General History of Architecture
of the 20th Century. The Ancient Time in the Research
Methods by S.O. Khan-Magomedov. By Yu.P.Volchok
Academician S.O. Khan-Magomedov is the scientist who has supported the high level of the Russian architectural studies in the context of the global culture. The methods of data comprehension and the development of the integral system of knowledge about the architecture of the Soviet Avant-garde, that he has developed for himself are based on the studies about the Ancient Time. They are figuratively almost identical to the perception of the historical process turned to the future and not to the past.
Ключевые слова: архитектурное наследие, Новейшее время, Возрождение, античность, arche, новое, необходимость, художественное, эксперимент, конструктивизм, ценности и целостность, методология исследования.
Key words: architectural heritage, Contemporary Time, Renaissance, Ancient Time, arche, new, necessity, creative, experiment, constructivism, values and entirety, research methods.
