CC BY
28
УДК 343
Кашкаров Александр Александрович
кандидат юридических наук, доцент кафедры уголовно-правовых дисциплин, Крымский юридический институт филиал Университета прокуратуры Российской Федерации kashkarov79@yandex.ru
Кашкаров Алексей Александрович
кандидат юридических наук, доцент,
начальник кафедры уголовного права и криминологии, Крымский филиал
Краснодарского университета МВД России kashkarov79@yandex.ru
Отграничение
предикатных составов преступлений от иных уголовно-правовых институтов
Alexander A. Kashkarov
Candidate of Law Sciences,
Associate Professor Chair
of Criminal Law Disciplines,
Crimean Law Institute (branch) University
of the Prosecutor's Office
of the Russian Federation
kashkarov79@yandex.ru
Alexey A. Kashkarov
Candidate of Law Sciences, Associate Professor, Head of the Department of Criminal Law and Criminology, Crimean branch Krasnodar University of the Ministry of Internal Affairs of Russia kashkarov79@yandex.ru
Delimitation
of predicate offenses from other criminal law institutions
Аннотация. В статье рассмотрены проблемные вопросы применения предикатных составов преступления, отграничения предикатных составов преступления от иных уголовно-правовых институтов, характеризующихся сложными проявлениям преступной деятельности. Автор отмечает, что предикатные составы по своей природе сродни составам преступлений, именуемые в теории уголовного права как «преступления с административной преюдици-ей».
Ключевые слова: преступление, состав преступления, уголовно-правовой институт, предикатный состав преступления, административная преюдиция, соучастие в преступлении, множественность преступлений.
Annotation. The article discusses the problematic issues of the application of predicate offenses, the delimitation of predicate offenses from other criminal law institutions, characterized by complex manifestations of criminal activity. The author notes that the predicate compositions in nature akin to the crimes referred to in the theory of criminal law as crimes with administrative prejudiciej.
Keywords: crime, corpus delicti, criminal law institution, predicate corpus delicti, administrative prejudice, complicity in a crime, multiplicity of crimes.
Теорией уголовного права используются различные инструменты и техники для описания и законодательного закрепления повышенной уголовной ответственности за сложные проявления преступной деятельности в условиях объективной реальности. К такого рода уголовно-правовому инструментарию относятся: множественность преступлений (совокупность преступлений), совершение преступлений в соучастии, административная преюдиция, а также предикатные преступления.
Вопросам административной преюдиции в теории уголовного права в последнее время уделяется достаточно много внимания, о чем свиде-
тельствует существенное количество публикаций по данной теме [5, с. 280-286; 7, с. 5-17], чего нельзя сказать о предикатных составах преступления.
Вместе с тем, анализ норм и положений действующего Уголовного кодекса Российской Федерации (далее - УК РФ) даёт нам основание утверждать, что законодатель при конструировании норм Особенной части УК РФ активно использует такой инструмент законодательной техники, как указание на предикатные (предшествующие, одновременные, последующие либо преступления без ранее возникшего намерения совершить другое преступление) составы пре-
ступлений. Использование данного инструмента законодательной техники объяснимо тем, что преступное поведение имеет различные формы объективного выражения во вне, которое усложнено совершением предикатного преступления. Исследователями отмечается, что «конструкция с предшествующим преступлением для целей теоретического анализа может быть выделена в Особенной части УК РФ в самостоятельной группе преступлений, отличающейся единством признаков соответствующих составов и едиными правилами их квалификации» [4, с. 3]. Отметим, что с приведённым высказыванием можно согласиться от части, так как, по нашему убеждению, единство признаков всех предикатных преступлений, предусмотренных в действующем УК РФ, может выражаться только лишь в общности характеристики субъективных признаков, которые далее нами будут раскрыты, но, при этом, объективные признаки будут иметь существенные различия.
Позволим себе отметить, что предикатные составы по своей природе сродни составам преступлений, именуемым в теории уголовного права как «преступления с административной пре-юдицией». Отмечая их общность, следует исходить их того, что полная идентичность у них отсутствует. Такого рода обстоятельство объяснимо тем, что при совершении предикатного преступления виновное лицо совершает предшествующие уголовно наказуемое деяние, а при привлечении к уголовной ответственности за совершение преступления с административной преюдицией, совершаемому преступлению в обязательном порядке должен предшествовать административный деликт. Наиболее ярким примером, который демонстрирует отличия такого рода - это законодательное закрепление как общественно опасных деяний, объективная сторона которых выражается в вовлечении несовершеннолетнего в совершение: 1 - преступления (ст.150 УК РФ) и 2 - антиобщественных действий (ст.151 УК РФ). В первом случае преступление, предусмотренное ст. 150 УК РФ, выступает в качестве предикатного ко всем совершённым общественно опасным деяниям, в будущем вовлечённым несовершеннолетним, при условии, что виновное лицо будет признано либо опосредованным исполнителем нового преступления, либо одним из соучастников нового преступления, совершённого вовлечённым несовершеннолетним лицом. Во втором случае уголовная ответственность наступает за вовлечение несовершеннолетнего в совершение антиобщественных действий, то есть, все последующие действия после вовлечения носят аморальный характер, однако, по своей сути, являются фоновыми явлениями и процессами, которые, по своей сути, преступными деяниями не являются. Здесь же позволим себе отметить, что схожую позицию отмечают другие исследователи, используя при этом иную аргументацию [1, с. 253254].
Кроме того, административная преюдиция предполагает привлечение виновного лица к административной ответственности до совершения нового тождественного общественно опасного деяния, за которое предусмотрена уже уголовная
ответственность. Такого рода взаимосвязь не образует единства общественно опасных деяний, взаимосвязь административного правонарушения и преступления при административной преюдиции обусловлена исключительно повышенной общественной опасностью (виновного) лица, а именно, его правовым статусом - ранее привлеченным к административной ответственности. Предикатный состав преступления при условии, что он совершён также как и основной состав преступления одним и тем же субъектом преступления, в отличие от состава преступления, отягощенного административной преюдици-ей, образует определённого рода единство общественно опасных деяний, которое прослеживается в характеристике субъективной стороны предикатного состава преступления.
Определяя взаимосвязь предикатных составов преступления и множественности, следует согласиться с мнением Н.М. Журавлёвой, которая отмечает, что институт множественности предполагает наличие двух и более самостоятельных составов преступлений при условии, что каждый из них не обуславливает существование или возникновение нового состава преступления [3, с. 193]. Добавим только, что по данным преступлениям не должны истечь сроки давности привлечения виновного к уголовной ответственности, даже если за это предшествующее лицо отбыло наказание. Более того, отметим, что в предикатных составах преступления производное (предшествующее либо последующее) общественно опасное деяние находится в определённой субъективной взаимосвязи с основным составом преступления. Такого рода субъективная взаимосвязь возникает посредством законодательного закрепления цели преступления (той идеальной интеллектуальной модели, которая сложилась в сознании лица), и как отмечает Д.А. Ашин, предикатное преступление может быть тем преступлением, ради которого совершается основное преступление (ст. 209, 210 УК РФ), а оно может быть выполнено с целью сокрытия основного преступления или облегчить его совершение (п. «в», «з», «к», ч. 2 ст. 105 УК РФ) [1, с. 260]. Кроме того, субъективная связь предикатного преступления с основным может выражаться осознанностью и осведомлённостью субъекта преступления относительно объективных процессов, которые происходили до начала выполнения объективной стороны предикатного преступления. Осознанность и осведомлённость субъекта предикатного преступления законодателем раскрывается посредством законодательного закрепления в диспозиции нормы термина «заведомо», который встречается в ст. 174 УК РФ и ст. 175 УК РФ.
В теории уголовного права отмечается, что вторичные преступления чаше встречаются после фактического исполнения объективной стороны основного преступления, реже на стадии оконченного покушения и еще реже может сопутствовать времени совершения основного преступления, а в некоторых случаях даже предшествовать основному [10, с. 37].
Анализ действующих уголовно-правовых норм, которыми предусмотрены наказания за предикатные преступления, позволяет сделать вывод о том, что в зависимости от субъекта преступления, его совершившего, предикатные составы преступления можно разделить на две группы.
В первую входят лица, обеспечивавшие реализацию, исполнение объективной стороны предшествующего преступления, либо являлись его соучастникам (например, преступления, предусмотренные ст. ст. 150, 1741 УК РФ).
Во вторую - лица, которые не участвовали в реализации, исполнении объективной стороны предшествующего преступления либо совершаемого преступления, и если рассматривать преступления с материальными составами, то их действия не находились в причинной связи между самими деяниями и наступившими вредными последствиями, то есть, имеют лишь «прикосновенность» к совершенному ранее преступлению. В данном случае речь идёт либо об уже совершенных преступлениях, как это законодателем предусмотрено в диспозициях ст. ст. 174, 175 УК РФ, либо о еще совершаемом преступлении, как предусмотрено ст. 2056 УК РФ. Отмечается, что при соучастии присутствует обязательный признак - наличие причинной связи между действиями соучастников и наступившим преступным результатом [8, с. 181].
Иными словами, «прикосновенность к совершению преступления» представляет собой такую деятельность лица, не участвовавшего в совершении преступления, которая тем или иным образом связана с преступлением, но не является содействием его выполнению и не находится в причинной связи с преступным результатом» [9, с. 133].
Признавая составы преступлений, устанавливающих уголовную ответственность за прикосновенность к преступлению частью предикатных составов преступлений, отметим, что А.А. Пи-онтковский еще в 1961 году указывал на то, что прикосновенность к преступлению является дос-
Литература:
1. Ашин Д.А. Виды предикатных преступлений в уголовном праве России // Актуальные проблемы российского права. 2010. № 3. С. 251-261.
2. Ашин Д.А. Ретроспективный анализ конструкции предикатных преступлений в уголовном праве России // Актуальные проблемы российского права. 2009. № 4. С. 250-261.
3. Журавлёва Н.М. Конструкция предшествующего преступления в уголовном праве // Актуальные проблемы российского права. 2011. № 4. С. 190-203.
4. Журавлёва Н.М. Предшествующие преступления как криминобразующий признак в Уголовном праве России : автореф. дис. ... канд. юрид. наук. М., 2011. 22 с.
таточно устойчивым правовым понятием [6, с. 560]. В пользу нашего убеждения относительно признания составов прикосновенности к преступлению часть предикатных составов приведем высказывание Д.А. Ашина, который на основании анализа доктринальных положений советского уголовного права пришел к выводу о том, что в теории уголовного права советского периода понятие «предикатные составы преступления» не использовались, однако, сохранялась, определенного рода, преемственность с дореволюционной наукой уголовного права, и некоторые исследователи обсуждали вопросы о недонесении, укрывательстве и скупке краденного как инструментария «прикосновенности к преступлению» [2, с. 258-259].
Продолжая характеристику предикатных составов на основании признака «субъект преступления», мы полагаем, что к числу предикатных составов следует относить и преступления, которые предусматривают уголовную ответственность специальных субъектов преступлений, отб ы вающих уголовные наказания либо обоснованно подозреваются в совершении преступления и находятся либо под стражей, либо под арестом (ст. ст. 313-315 УК РФ). Признавая указанные преступления в качестве предикатных, следует учитывать, то, что предшествующими преступлениям в данной ситуации выступают ранее совершенные преступления лицами, которые определены субъектами преступлений в ст. ст. 313-315 УК РФ, а в отдельных случаях, характеристика субъекта преступления должна быть отягощена наличием факт привлечения к административной ответственности, как предусмотрено в диспозиции ч. 2 ст. 3141 УК РФ.
Подводя итог данной публикации, можно констатировать, что такого рода уголовно-правовой институт как предикатные составы преступления является сложным и требующим системного исследования. Положения данной публикации могут быть использованы в дальнейшем для более детального анализа данного уголовно-правого института.
Literature:
1. Ashin D.A. Types of predicate crimes in the criminal law of Russia // Actual problems of Russian law. 2010. № 3. P. 251-261.
2. Ashin D.A. Retrospective analysis of the construction of predicate crimes in the criminal law of Russia // Actual problems of Russian law. 2009. №4. P. 250-261.
3. Zhuravleva N.M. The construction of the previous crime in criminal law // Actual problems of Russian law. 2011. № 4. P. 190-203.
4. Zhuravleva N.M. Preceding crimes as a criminally constituent feature in the Criminal Law of Russia : dissertation. dis. ... cand. legal sciences. M., 2011. 22 p.
5. Кашкаров А.А. Уголовный проступок: некоторые аргументы «за» / А.А. Кашкаров, А.Н. Игнатов, Д.В. Волков // Библиотека криминалиста. Научный журнал. 2016. № 4(27). С. 282-286.
6. Пионтковский А.А. Учение о преступлении по советскому уголовному праву. М. : Госюриздат, 1961. С. 560.
7. Пудовочкин Ю.Е. Проблемы политического в преступлении и преступного в политике (методологические размышления) // Библиотека криминалиста. Научный журнал. 2013. № 2(7). С. 5-17.
8. Рудой Л.А. Отграничение прикосновенности к преступлению от соучастия в преступлении по Российскому уголовному праву // Вестник Московского университета МвД России. 2011. № 4. С. 180-184.
9. Рудой Л.А. Прикосновенность к преступлению. Регламентация института в законодательстве России // Вестник Московского университета МВД России. 2011. № 5. С. 131-134.
10. Шарапов Р.Д. Совместная преступная деятельность без признаков соучастия: прикосновенность к преступлению, участие в преступлении при отсутствие совместного умысла // Юридическая наука и правоохранительная практика. 2015. № 3(34). С. 36-41.
5. Kashkarov A.A. Criminal misconduct: some arguments «for» / A.A. Kashkarov, A.N. Ignatov, D.V. Volkov // A criminalist's library. Science Magazine. 2016. № 4(27). P. 282-286.
6. Piontkovsky A.A. The doctrine of crime under Soviet criminal law. M. : Gosyurizdat, 1961. P. 560
7. Pudovochkin Yu.E. Problems of the political in crime and the criminal in politics (methodological reflections) // Library of the criminologist. Science Magazine. 2013. № 2(7). P. 5-17.
8. Rudoy L.A. The delimitation of implications for crime from complicity in a crime under Russian criminal law // Bulletin of Moscow University of the Ministry of Internal Affairs of Russia. 2011. № 4. P. 180-184.
9. Rudoy L.A. Sense of crime. The regulation of the institute in the legislation of Russia // Bulletin of Moscow University of the Ministry of Internal Affairs of Russia. 2011. № 5. P. 131-134.
10. Sharapov R.D. Joint criminal activity without signs of complicity: implication to a crime, participation in a crime in the absence of joint intent // Jurisprudence and law enforcement practice. № 3 (34). 2015. P. 36-41.
