CC BY
34
Отец солдату
Для верующего человека чувство патриотизма, любви к Отечеству естественно: Родину, как и мать, не выбирают. Военные священники призваны не только воспитывать патриотизм у молодых людей, но и оздоровить обстановку в войсках, стабилизировав все общество. Об этом говорилось на Учебно-методическом сборе Вооруженных сил РФ, проходившем с 26 февраля по 2 марта в Екатеринбурге.
Последний рубеж
По свидетельству военных психологов, сегодня 34% призывников приходят на срочную службу из неполных семей, большинство — из однодетных. Более 14 000 нынешних призывников-срочников нигде не работали и не учились. Немало среди новобранцев и сирот, и ранее судимых, которые не верят ни во что. В то же время есть молодые люди, которые хотят служить и приходят добровольно. Поэтому особенно важно, чтобы год, проведенный в казармах, стал периодом духовного роста, воспитания мужской зрелости и ответственности. Ведь именно после армии большинство молодых людей создают семьи. Как они станут воспитывать своих детей, что будут в них вкладывать, как начнут работать — на пользу государству или во вред, теперь во многом зависит и от священников, ответственных за работу с верующими военнослужащими. Они стоят на последнем рубеже, где можно выиграть войну за умы и сердца молодого поколения, которое через 10-15 лет будет управлять страной.
По разным статистическим данным, в Вооруженных силах РФ служит 53-78% верующих, 10-11% из них исповедуют традиционный ислам, 1% — буддизм, 42-66% — православные. Согласно Конституции РФ, государство обязано гарантировать им свободу вероисповедания.
«Введение института священнослужителей делится на три этапа. На первом, в течение 2010-2011 годов, были обеспечены помощниками по работе с верующими военнослужащими все болевые приграничные точки: военные базы и части на Северном Кавказе, в Армении, Северной Осетии, Таджикистане, Белоруссии, Абхазии,
Марина
ситникова
Протоиерей Димитрий Смирнов: «К сожалению, большинство наших солдат — из однодетных семей, половина из них без отцов».
Киргизии. Появились военные священники на Черноморском, Северном и Тихоокеанском флоте. В 2012-2013 годах идет второй этап — создание структуры и укомплектование штатов военных священнослужителей. Всего надо 242 человека, отобрано пока лишь 42. На третьем этапе предстоит выработать необходимые нормативные акты, обеспечивающие эффективную работу института священнослужителей в армии», — говорит начальник управления по работе с верующими военнослужащими ГУРЛС ВС РФ Борис Лукичев.
Председатель отдела по взаимодействию с Вооруженными силами и правоохранительными учреждениями Московского Патриархата протоиерей Дмитрий Смирнов (12 марта с.г. оставил этот пост. — Ред .) отмечает: «Многие парни приезжают служить из регионов, где нет ни одного храма, — иногда в военных частях приходится крестить сразу по 200-300 человек. Поэтому наша деятельность должна идти по нескольким направлениям: духовного просвещения, душевного общения и просто социальной помощи. К сожалению, большинство наших солдат — из однодетных семей, половина из них без отцов. И священник должен стать ему на время службы отцом».
Но и статус самого священника — пока очень неопределенный — должен измениться. Дело в том, что официально в Русской Православной Церкви пока нет такого понятия, как «военный священник». И у многих батюшек нет четко закрепленного за ними места.
Архимандрит Андрей (Вац), помощник командира по работе с военнослужащими на военной базе в Армении, рассказывает: «Когда я вижу, что солдат как-то сжат, замкнут, замучен, я, конечно, к нему подойду. Но дополнительно я должен отвечать еще за четыре храма в городе Гюмри. Военный священник не может быть одновременно приходским, потому что наша работа с верующими военнослужащими входит в план боевой подготовки части и расписана по часам».
И1АР-1АСС
94
прямые инвестиции / № 5 (133) 2013
\ ЧЕЛОВЕЧЕСКИЙ КАПИТАЛ \
илья новожилов, руководитель отдела по взаимодействию с Вооруженными силами и правоохранительными учреждениями Екатеринбургской епархии,
отмечает, что сегодня есть несколько нерешенных вопросов: «Во-первых, у нас в Екатеринбургской митрополии 361 священник работает в силовых структурах, а штатных единиц выделено всего четыре. Во-вторых, сегодня священник, состоящий в штате, например Центрального военного округа, совершать богослужения на территории других епархий не имеет права. В-третьих, надо решить, кому приоритетно подчиняется священнослужитель: Русской Православной Церкви или Министерству обороны».
При этом временно исполняющий обязанности начальника Главного управления по работе с личным составом ВС генерал-майор Михаил Смыслов считает, что работа на местах идет серьезная: «Во время боевых
Храм в честь Иверской иконы Божией Матери на российской военной базе в Таджикистане.
«Сегодня институт наставничества, воспитателей умер. В казарме начинается выживание, особенно в выходные. Новичков «чморят». Только в Восточном военном округе ежегодно происходит до 20-30 суицидов».-
учений «Центр-2011» и «Кавказ-2012» в режиме реальной военной службы разворачивались полевые храмы и мечети. Мы опирались на практику, наработанную дореволюционной русской армией. На данный момент мы не имеем ни одного случая межрелигиозной конфронтации, хотя молельные комнаты для мусульман и православных порой находятся друг напротив друга».
Председатель Духовного управления мусульман Урала, муфтий Сибагатулла хазрат Сайдулин, в свою очередь, считает, что воспитание патриота начинается со школьной скамьи:
«Слава Богу, вопрос этот решается, и мы видим, что наши младшие братья и сестры в своих школах могут услышать доброе слово, которое идет от Бога, а не от человека (речь о преподавании предмета ОРКСЭ в 4-х классах средней школы. — Ред .). Есть возможность обеспечить преемственность воспитания на студенческой скамье и в армии. Но система складывается с большим трудом, с большим боем. Представители турецкой секты османского происхождения пытаются проникнуть в ряды нашего гражданского общества, поставить своих людей на посты офицеров в российской армии, в МВД и другие силовые структуры. Их задача — вызвать раскол и военные действия в стране. Мы действительно живем в переломный момент...»
Возрождение армии, повышение престижа воинской службы, прилив в войска новых сил, в том числе интеллектуальных, — жизненно важные задачи. На их решение направлен и эксперимент по призыву в армию студентов ведущих российских вузов, имеющих военную кафедру. Напомним, что в марте 2013 года министр обороны Сергей Шойгу предложил проработать схему, по которой учащиеся институтов призывались бы на три месяца три раза, осваивая в войсках военные специальности. Предполагается, что эксперимент стартует уже в сентябре 2013 года, ребята будут служить в частях, расположенных недалеко от дома, а на выходные приезжать домой.
Эксперты, однако, отмечают, что если студенты приедут в нынешнюю армию на три месяца (которые, как правило, психологически самые сложные), то вряд ли захотят вернуться туда еще раз. Более того, всем посоветуют избежать этой горькой участи. К тому же действующее законодательство предоставляет студентам отсрочку от армии на время учебы, поэтому реальное воплощение эксперимента в жизнь потребует законодательных нововведений.
Но главное — эксперимент подобного рода должен быть жестко связан с наведением порядка хотя бы — для
«Мы должны суметь научить новобранцев служить — Отечеству, родителям, близким. Втолковать, что Родина — не пустое слово, она, как и мать, одна».-
Представители разных конфессий готовы сообща бороться за нравственность в армии.
начала — в тех частях, куда приедут студенты. Ребята должны жить отдельно (иначе неизбежно попадут под давление старослужащих), заниматься изучением техники под руководством специалистов, а не только строевой подготовкой, физкультурой и уборкой территорий, к чему сегодня сводится обычная солдатская служба.
Мат как антимолитва
Как борются священнослужители с дедовщиной, курением, матерщиной в войсках?
иерей Евгений Колупаев, помощник начальника отдела по работе с верующими военнослужащими Восточного военного округа (Хабаровск), считает, что дедовщину в армии можно искоренить, только победив ее в обществе: «Если общество в целом больно, в нем царят
насилие и беспредел, то и в армии мы это победить не сможем. Раньше «старики» в армии помогали, чем могли. Сегодня же институт наставничества, воспитателей умер. В казарме начинается выживание, особенно в субботу и воскресенье. Новичков «чморят». Только в Восточном военном округе ежегодно происходит до 20-30 суицидов.
Порой в армию приходят ребята с неустойчивой психикой. Смотришь медкарту — а там один раз обозначен диагноз, второй раз подтвержден, а потом все затерли, и человека в армию призвали. И новобранец начинает через психологов шантажировать командиров: надо меня комиссовать, смотрите, я уже себе вены пытался надрезать.
Или через две-три недели после прибытия в казарму у него уже накопилось через край — и человек повесился. А если на карауле стоит, то 5-10 военнослужащих из автомата перестреляет.
Необходимо, чтобы священник или воспитатель присутствовал постоянно на территории части, чтобы можно было вовремя протянуть солдату руку помощи, убедить, что он — не один такой, кому трудно. Но если священнослужитель один на несколько тысяч военнослужащих, то времени ему не хватит. На мой взгляд, можно священнику брать помощников из воцерковленных новобранцев и офицеров, пропускать их через краткие миссионерские курсы и наделять определенным статусом.
Что касается сквернословия, считаю, что это неизлечимая болезнь. Но необходимо разъяснять, что мат — это антимолитва, обращение к инфернальным существам, которые непременно ответят на обращение к ним. Надо обязательно информировать бойцов о бесовской природе мата и курения — кто имеет уши, да услышит».
А вот протоиерей Сергий Шерфетдинов (Мурманская область, п. Видяево, Северный флот) окорм-ляет военную часть с 2000 года и говорит, что у них дедовщины нет: «У нас на подводных лодках больше служат офицеры-контрактники, мичманы. Именно в море я увидел, как они «друга тяготы носят», понял, насколько они профессиональны, — настоящие хозяева в море.
96
прямые инвестиции / № 5 (133) 2013
\ ЧЕЛОВЕЧЕСКИЙ КАПИТАЛ \
Смысл деятельности священника — дать возможность прикоснуться к святости и чистоте, чтобы на этом фоне военный сам увидел, что, например, сквернословие мерзко. Необходимо, чтобы человек понял, насколько драгоценно и свято слово. Сам Бог есть Слово. «В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог» (Ин. 1:1). Борьба с курением проблематична до тех пор, пока человек не начинает осознавать, что это вредно не только для здоровья, но и для души. Надо вывести человека на другой уровень осознания, когда спасение души становится задачей и смыслом жизни».
Отец Роман Чебоненко, помощник командира по работе с верующими военнослужащими военной базы №201 в Душанбе (Таджикистан), дополняет: «Дедовщина начинается с курсантских погон, и уничтожить ее — все равно что искоренять армейскую иерархию. Новобранец должен понимать, что он молод, обязан нести ответственность за уборку казармы, дежурства, а старослужащий должен научить. Но когда унижают солдата — это не дедовщина, а беспредел.
Пьянство изгоняют только строгие меры. Призывать к христианским ценностям тут бессмысленно, как и взывать к совести того, у кого ее нет. А когда начинаешь наказывать сурово — срабатывает. А вот потом уже можно рассказывать о ценностях православной веры, говорить с тем, кто наказан, проявить милосердие».
Защищать Родину, а не зарабатывать на ней
Как воспитать патриотизм, любовь к Отечеству у молодых людей, солдат, которые видят все проблемы современной армии?
«Мы должны суметь научить новобранцев служить — Отечеству, родителям, близким. Втолковать, что Родина — не пустое слово, она, как и мать, одна. Надо вовремя показать то прекрасное, что есть и было в нашей стране. Например, как была крепка — материально и духом — Россия в 1913 году, и какова она сейчас, — рассуждает отец Сергий Шерфетдинов. — Сегодня вражеские реформы, которые прошли в армии, ее разрушили.
Отзывы о контрактной армии у профессиональных военных среднего и старшего звена — неблагозвучны. В основном в армию по контракту идут те, кто не нашел себя на гражданке. И они будут командовать и воспитывать солдат-срочников? Профи нужны в спецподразделениях, на границе, чтобы новобранцы не попадали с ходу в опасные места. Но полностью переходить на контрактную службу — это не про Россию-матушку. Будущие военные станут тогда следить за курсом доллара и изучать в училищах не науку, как Родину защищать, а как на ней заработать.
Возрождать общество надо с детсадов, школ, вузов. Если нравственность, ответственность не возродить — все рассыплется. Сегодня мы теряем молодежь. Образование, которое накачивает мозги цифирями, формулами и логическими хитросплетениями, не заменяет воспитания.
Патриотизм надо прививать, погружаясь в атмосферу веры. Христианин — это сын своей страны, своей земли. Родину, как и мать, не выбирают, мать тоже может быть и больной, и грешной и все равно останется матерью.
Матерям будет спокойнее отправлять сыновей в части, где есть священники.
Протоиерей Сергий Шерфетдинов: «Когда хоть один солдат приходит к Богу через тебя, чувствуешь себя другом Божиим. Это восполняет все тяготы и лишения службы».
А стресс разлучения с родными как раз благотворно влияет на душу: я сам, когда проходил службу в армии, возмужал, многое переоценил и с благодарностью стал смотреть на маму».
О том, как в Екатеринбурге растят будущих защитников Отечества, рассказал Олег Попов, зампредседателя общественной организации «Семья Димитрия Солун-ского» и руководитель объединения военно-патриотических клубов «Дружина». Он предложил командирам военных частей поощрять профориентирующие экскурсии для школьников и атлетический «Жим-марафон», объединяющий спортсменов из спортклубов МЧС и правоохранительных органов, а также воспитанников детских домов. Военным было предложено взять шефство над детскими домами, помогая подросткам адаптироваться в обществе.
Отец Роман Чебоненко, в свою очередь, поведал об особенностях служения на пограничной военной базе в Душанбе: «Среди военнослужащих нашей военной базы 70% верующих, из них 70% православных, 20% мусульман, немного буддистов-ламаистов и представителей других вероисповеданий. Все приехавшие из России считают нашу базу Родиной. Это — действующая боевая часть. Здесь гражданский военный чиновник, которых сегодня в армии много, не может оскорбить командира, как это бытует в армии на территории России. Много гражданских пришли сегодня в армию. Как-то мимо одной части проходила женщина-чиновник из Министерства обороны и спросила про знамя: «А что здесь делает этот флажок?» Командиры знали, что если проявят недовольство, то головы их полетят, и промолчали. Так и затаптываются святыни, к которым и молодые солдаты затем начинают относиться соответственно. Когда я прихожу в воинские подразделения, стараюсь вести беседы так, чтобы интересно было всем: христианам, мусульманам, буддистам, представителям других вер. Дух, душа и тело есть у каждого, даже у атеиста. Беседую о том, как дух проявляется и закаляется.
Но на границе всех объединяет Отечество. Находясь далеко от родителей, вдали от дома, солдаты не делятся на национальные кланы, все держатся вместе».
