CC BY
65
Евтушенко Инна Ивановна
кандидат юридических наук, Краснодарский университет МВД России (e-mail: [email protected])
Отдельные вопросы теории и практики квалификации мошенничеств
В статье анализируется вопрос об объекте и предмете мошенничества при выполнении государственных (муниципальных) контрактов и заказов. Обосновывается выделение в ч. 4 ст. 159 УК РФ квалифицирующего признака - совершение мошенничества в отношении бюджетных средств, государственного (муниципального) имущества. Рассматриваются практические вопросы разграничения фактов мошеннических действий и гражданско-правовых деликтов.
Ключевые слова: мошенничество, бюджетные средства, государственное (муниципальное) имущество, недействительная сделка, гражданско-правовой деликт.
I.I. Evtushenko, Candidate of Law, Krasnodar University of the Ministry of the Interior of Russia; e-mail: [email protected]
Selected issues of the theory and practice of fraud qualification
The article discusses the question about the object and the subject of fraud in the execution of state (municipal) contracts and orders. The allocation of the aggravating circumstance in pt. 4 of art. 159 of the Criminal Code of the Russian Federation is justified - commission of fraud against the budget funds of the state (municipal) property. Practical issues of delineation of facts of fraud and civil-law delicts are dedicated.
Key words: fraud, budget, state (municipal) property, invalid transaction, civil law tort.
Установленная ст. 8 Конституции РФ экономическая основа деятельности Российского государства определяет особенности объекта преступлений, указанные в разд. 8 и гл. 21 УК РФ. Данные раздел и глава в последнее время были подвергнуты значительным изменениям, которые еще не в полной мере оценены учеными и практиками.
Довольно распространенной формой причинения ущерба интересам государства в настоящее время является незаконное получение бюджетных средств при выполнении государственных контрактов и закупок. Несмотря на стремление органов государственной власти найти «золотую середину» в стимулировании предпринимательской активности и государственном регулировании такой деятельности путем внесения многочисленных поправок в законодательство, регламентирующее государственные закупки и исполнение госзаказа, лазейки для недобросовестных предпринимателей по-прежнему остаются, а добросовестным все так же крайне затруднительно получить доступ к бюджетным ресурсам.
Становится очевидно, что при совершении крупных хищений и злоупотреблений причиняется ущерб не только собственности государства, авторитету государственной власти, но и экономической безопасности государства, а в ряде случаев - его обороноспособности (например, уголовные дела «Оборонсервиса»,
«Славянки», хищения и другие преступления при строительстве космодрома «Восточный», инфраструктуры на о. Русский при подготовке к саммиту АТЭС, олимпийских объектов в г. Сочи и др.).
В качестве типичного преступления можно привести следующий пример: ОБЭПиК УМВД России по Петродворцовому району Петергофа провел проверку выполнения госконтракта, заключенного между ГМЗ «Петергоф» и ООО «СИФ» в ноябре 2010 г. Согласно заключению экспертизы «работы по государственному контракту № 143-ОК/10 необходимо переделать в полном объеме с учетом ранее согласованного проекта. Дефекты, допущенные при производстве работ, делают кровлю здания по указанному адресу непригодной для нормальной эксплуатации», «выявленная разница между оплаченными работами и выполненными по факту составляет 37892143 руб. 73 коп.» [1].
Совершение мошеннических действий при выполнении государственного (муниципального) заказа (контракта) не только является нарушением закона о конкуренции, но и приводит к неисполнению государственного заказа либо значительному недополучению предметом заказа улучшений его состояния и, как следствие, невозможности реализации государством управленческой функции, необоснованному расходованию бюджетных средств, срыву государственного задания, невыполнению государ-
27
ственной (муниципальной) программы развития, а значит, и необеспечению экономической, военной или продовольственной безопасности государства как одной из его задач, а также социальной функции государства в соответствии со ст. 7 Конституции РФ. Кроме того, срыв выполнения государственного заказа (контракта) приводит к необходимости дополнительных затрат бюджетных средств, похищенные суммы не всегда удается вернуть оперативно, а в ряде случаев эти средства вообще не находятся.
Данные обстоятельства затрудняют привлечение виновных к уголовной ответственности и требуют поиска новых концептуальных подходов к квалификации преступлений с бюджетными средствами.
Полагаем, что особенности предмета хищения (бюджетные ресурсы и средства; средства, выделяемые на реализацию программ развития) и их значимость для решения задач государства определяют необходимость выделения в качестве дополнительного непосредственного объекта мошенничеств с бюджетными средствами при выполнении государственных закупок (контрактов) и программ развития экономических интересов общества и государства, соответственно, экономической безопасности общества и государства. В связи с этим предлагаем выделить в составе ч. 4 ст. 159 УК РФ квалифицирующий признак - в отношении бюджетных средств, государственного (муниципального) имущества.
Идея усиления ответственности была выражена депутатом Государственной Думы РФ И.А. Яровой в июне 2013 г. в проекте Федерального закона № 371176-6 «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в части совершенствования мер по противодействию коррупции» [2], в котором предлагалось ввести новый вид хищения - ст. 164.1 «Хищение бюджетных средств, а равно финансовых активов государственной компании и (или) государственной корпорации». Однако данная инициатива не была поддержана депутатами, законопроект все еще находится на рассмотрении.
Давая отрицательную характеристику данному законопроекту, О.В. Борисова отмечает, что «постановка акцента при криминализации на второстепенных признаках, таких как предмет преступлений, сфера совершения (вообще понятие не слишком определенное для конкретного состава), отодвигает на задний план сущность преступления, его объект - собственность. Следовательно, в настоящее время данный объект недостаточно развит, устойчив и весом в системе охраняемых ценностей. Явления другого порядка - коррупция, профессионализм воров-карманников, новые виды обма-
на - становятся более значимыми в глазах законодателя» [3].
Однако признается справедливым выделение в гл. 24 УК РФ «Преступления против общественной безопасности» в качестве специфического предмета преступлений оружия, в том числе находящегося в частной собственности.
Так почему же выделение дополнительного непосредственного объекта хищения государственного имущества, бюджетных средств при исполнении государственного (муниципального) контракта (заказа) в виде указания на его предмет - государственное имущество или бюджетные средства критиками рассматривается как нарушение конституционного принципа равенства всех форм собственности?
Еще один дискуссионный вопрос по-прежнему вызывает затруднения на практике: разграничение гражданско-правовых деликтов и мошенничеств. Причин много, в том числе отсутствие четких критериев разграничения.
Порой действительно очень сложно разграничить действия, которые предшествовали хищению имущества путем обмана или злоупотребления доверием, с обычной деятельностью хозяйствующего субъекта. Попытки выработать внятные и четкие критерии разграничения гражданско-правовых деликтов, связанных с неисполнением или ненадлежащим исполнением обязательств и мошенничествами, предпринимались не раз [4; 5, с. 18-25; 6, с. 87-90; 7; 8; 9, с. 230].
Однако ясности в практику следователей они так и не внесли, о чем свидетельствуют многочисленные вопросы слушателей курсов повышения квалификации следователей МВД России по Республике Крым, поскольку для них такие вопросы имеют особую значимость в связи с переходом Республики Крым в юрисдикцию России. Некоторые вопросы уголовно-правовой квалификации прежде решались и следователями, и прокурорами совершенно иначе.
Полагаем, что главный и основной критерий разграничения мошенничеств и деликтов состоит в наличии умысла на обман или введение в заблуждение.
Однако введение в заблуждение и обман являются основаниями для признания сделки недействительной в соответствии с положениями ст. 178, 179 ГК РФ. Так, в частности согласно п. 1 ст. 178 ГК РФ «сделка... может быть признана судом недействительной по иску стороны, действовавшей под влиянием заблуждения, если заблуждение было настолько существенным, что эта сторона, разумно и объективно оценивая ситуацию, не совершила бы сделку, если бы знала о действительном положении дел». Пункт 2 ст. 179 ГК РФ устанавливает, что «сделка, совершенная под влиянием обмана,
28
может быть признана судом недействительной по иску потерпевшего» [10].
Таким образом, и в ГК, и в УК РФ заблуждение и обман фигурируют как юридические факты, наличие которых приводит к установленным законом неблагоприятным последствиям.
Характеристика обмана и злоупотребления как схожих или, напротив, существенно отличающихся способов совершения преступления изучалась в научных работах разных лет [4; 6; 11, с. 121-122; 2; 8, с. 230; 12]. Не будем подробно останавливаться на их содержании, отметим только, что определение обмана и злоупотребления отсутствует в законодательстве. Единственное уточнение сделано в абз. 2 п. 2 ст. 179 ГК РФ: «Обманом считается также намеренное умолчание об обстоятельствах, о которых лицо должно было сообщить при той добросовестности, какая от него требовалась по условиям оборота».
Сходной является ситуация, когда совершается сделка, противоречащая основам правопорядка и нравственности (ст. 169 ГК РФ), не соответствующая закону или другим правовым актам, регулирующим такие сделки.
Полагаем, что уголовно-правовая защита интересов граждан не должна вступать в противоречие с нормами гражданского законодательства. Если возможно разрешить спор в рамках гражданского судопроизводства, то уголовное преследование должно начинаться после вынесения решения суда по гражданскому делу. Соответственно, каждый случай признания судом сделки недействительной по указанным выше основаниям должен влечь возбуждение уголовного дела по признакам мошенничества при наличии остальных его признаков, предусмотренных УК РФ.
Так ли это на практике? Далеко не всегда. Все зависит от воли выигравшей спор стороны: будет ли написано заявление о возбуждении уголовного дела в соответствии с ч. 3 ст. 20 УПК РФ (за исключением случаев, если преступлением причинен вред интересам государства или муниципалитета).
Таким образом, вопросы уголовного права (наличие или отсутствие признаков состава преступления в конкретном деянии человека) ставятся в зависимость от процессуальных фактов - подаст заявление потерпевший или нет. И единственным основанием такого положения является степень общественной опасности содеянного, которую определяет сам потерпевший.
Очевидно, что при причинении ущерба интересам государства или муниципалитета эта общественная опасность презюмируется и не зависит от воли собственника - уголовное преследование должно быть при наличии установ-
ленного УК РФ имущественного ущерба (ч. 3 ст. 20 УПК РФ).
Это еще раз подтверждает наш тезис о необходимости усиления уголовной ответственности за хищения бюджетных средств или государственного (муниципального) имущества ввиду их повышенной общественной опасности.
Однако даже в случае вынесения решения суда по гражданскому делу следователь сталкивается с неразрешенным вопросом о так называемой гражданской преюдиции в уголовном процессе.
В соответствии со ст. 90 УПК РФ обстоятельства, установленные вступившим в законную силу решением суда, принятым в рамках гражданского, арбитражного или административного судопроизводства, признаются без дополнительной проверки. При этом такой приговор или решение не могут предрешать виновность лиц, не участвовавших ранее в рассматриваемом уголовном деле. То есть, с одной стороны, обстоятельства, уже установленные судом, например факт обмана или введения в заблуждение, не нуждаются в доказывании. Такая формулировка межотраслевой преюдиции УПК РФ на практике привела к многочисленным рейдерским захватам чужой собственности на основании вынесенного судебного решения, о чем еще в 2011 г. говорил представитель Следственного департамента при МВД России П.Б. Сычев [13]. Буквальное понимание текста данной статьи означает отказ в проведении проверки данных обстоятельств. Однако, исходя из контекста ст. 294 УПК РФ, расследование уголовного дела должно быть всесторонним, полным и объективным.
Пленум Верховного Суда РФ в п. 5 постановления «О судебной практике по делам о мошенничестве, присвоении и растрате» указал, что именно момент формирования умысла на хищение является криминообразующим признаком - до начала совершения действий с имуществом. Поэтому в рамках доследствен-ной проверки при наличии решения суда по гражданскому делу следователь должен выяснить момент формирования умысла на хищение и, исходя из этого, выносить постановление о возбуждении уголовного дела либо об отказе.
На наш взгляд, как мошеннические однозначно должны квалифицироваться действия при исполнении государственных (муниципальных) закупок или заказов, если они совершены с использованием поддельных документов.
И.А. Киселева полагает, что «необходимость разграничения уголовной ответственности и гражданской ответственности возникает только в том случае, если признаки преступного поведения отсутствуют, и тогда следует решить
29
вопрос о привлечении лица к гражданской ответственности... В остальных случаях разграничение не требуется, поскольку привлечение к уголовной ответственности не исключает возможности привлечения и к гражданско-правовой ответственности» [6, с. 89].
Позволим себе не согласиться с данной позицией. Такой подход обоснован только с точки зрения теории. На практике следователи сталкиваются со следующими проблемами. Не будучи специалистами (в подавляющем большинстве случаев) в области гражданского (предпринимательского) права, при принятии решения о возбуждении уголовного дела или отказе они должны выступать в роли судьи и независимо от решения суда по гражданскому делу судить о характере гражданско-правового спора и разрешать его фактически. Однако в данном случае следователь не может даже путем возбуждения уголовного дела по признакам мошенничества урегулировать гражданско-правовой спор: признать за кем-то право, вернуть выбывшее из владения имущество (например, деньги), взыскать неустойку или убытки, выселить незаконно проживающее в жилом помещении лицо и т.д. В рамках уголовного судопроизводства следователь может принять меры к обеспечению исполнения приговора в части гражданского иска в соответствии со ст. 115 УПК РФ. Однако это обеспечительная мера, а решение должно быть принято только в рамках гражданского иска. Именно такой логики и придерживаются как законодатель, так и судьи, которые часто отказываются рассматривать гражданский иск одновременно с разбирательством уголовного дела. Недопустимо разрешать гражданско-правовой спор с помощью норм уголовного права.
В гражданском праве имущественные отношения делятся на две большие группы: вещные и обязательственные. Как правило, при вещных отношениях (это владение и пользование имуществом самим собственником и определение действий с этим имуществом и др.) квалификация действий с точки зрения уголовного права особых затруднений не вызывает. Невозврат имущества, взятого во временное пользование (например, одолжил телефон позвонить и с ним скрылся), должен квалифицироваться как мошенничество (ст. 159 УК РФ). В остальных ситуациях речь может идти о ст. 316 УК РФ «Самоуправство» или ст. 175 УК РФ «Приобретение или сбыт имущества, заведомо добытого преступным путем».
В сфере обязательственных отношений квалификация полного неисполнения обязательства по договору (если стороны действуют от своего имени) тоже не вызывает особых затруднений: обязательство не исполняется полностью, если у исполнителя отсутствует и
намерение, и реальная возможность исполнить такое обязательство как фактически, так и юридически (например, нет оборудования, лицензии, разрешения на строительство, правоустанавливающих документов на недвижимость и т.д.). По этому вопросу однозначно высказался Верховный Суд РФ в п. 5 постановления Пленума от 27 декабря 2007 г. № 51 «О судебной практике по делам о мошенничестве, присвоении и растрате».
Однако основные трудности в квалификации мошенничества и отграничении его от гражданско-правового деликта возникают при ненадлежащем исполнении обязательства - оказании услуг, выполнении работ, в частности по ремонту или строительству, для государственных (муниципальных) нужд.
В ст. 309 ГК РФ определяется надлежащее исполнение обязательства: «в соответствии с условиями обязательства и требованиями закона, иных правовых актов, а при отсутствии таковых условий и требований - в соответствии с обычаями или иными обычно предъявляемыми требованиями» [10]. Исходя из этого, ненадлежащим исполнением законодатель предлагает считать любое отступление от согласованных сторонами условий договора и требований правовых актов - о предмете договора, его качестве и количестве, ассортименте, о сторонах договора, о потребительских (хозяйственных) свойствах предмета договора, сроках и способе исполнения, месте исполнения обязательства.
Основные трудности у следователей возникают как раз при оценке того или иного юридического факта как уголовнообразующего: просрочка платежа, несоответствие товара указанным в проекте или договоре характеристикам, нарушение сроков исполнения, размер причиненного ущерба, пересортица. И единственным критерием в данном случае должен выступать момент формирования умысла: до начала совершения указанных действий - мошенничество, в ходе их выполнения - гражданско-правовой спор.
Таким образом, вопрос о разграничении преступлений и гражданско-правовых деликтов не теряет своей актуальности по каждому конкретному делу. А необходимость усиления уголовно-правовой защиты интересов государства и общества позволяет экономическую безопасность выделять в качестве дополнительного непосредственного объекта мошенничеств, совершенных в отношении государственной (муниципальной) собственности. Это служит теоретической основой дополнения ч. 4 ст. 159 УК РФ квалифицирующим признаком - совершение мошенничества в отношении бюджетных средств, государственного (муниципального) имущества.
30
1. В крыше « Петергофа» разбирается следствие. URL: http://m.fontanka.ru/2012/03/30/074 (дата обращения: 23.09.2016).
2. О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в части совершенствования мер по противодействию коррупции: проект федер. закона № 371176-6 (ред., внесенная в ГД ФС РФ, текст по состоянию на 28 окт. 2013 г.). URL: http://asozd2.duma.gov.ru/main.nsf/%28Spravka New%29?0penAgent&RN=371176-6&02 (дата обращения: 31.01.2017).
3. Борисова О. В. Уголовно-правовое обеспечение равенства форм собственности // Lex Russica. 2015. № 1.
4. Гаухман Л.Д., Журавлев М.П. К вопросу о понятии хищения //Уголовное право. 2014. № 6.
5. Евтушенко И.И., Юшина Ю.В. Реализация международного принципа non bis in idem («не дважды за одно») в уголовном праве России // Библиотека уголовного права и криминологии. 2016. № 5(17).
6. Киселева И.А. Критерии разграничения мошенничества в сфере предпринимательской деятельности и гражданско-правового деликта // Вестн. Нижегород. ун-та им. Н.И. Лобачевского. 2013. № 3(2).
7. Савченко А. Неисполнение обязательств: гражданско-правовое нарушение или мошенниче-ство?//Экономические преступления. 2009. № 3.
8. Третьяков К. В. Некоторые вопросы разграничения мошенничества и отношений гражданско-правового характера. URL: http://www.eurasialegal.infofindex. php?Itemid=42&catid=38%3A2010-12-22-07-41-07&id=4357%3A2015-03-11-08-28-48&option=com_ content&view=article (дата обращения: 20.08.2016).
9. Хилюта В. В. Обман в имущественных отношениях: разграничение уголовно-правовой и гражданской ответственности // Форум права. 2007. № 2.
10. Гражданский кодекс Российской Федерации (часть первая) от 30 нояб. 1994 г. № 51-ФЗ (в ред. от 28 дек. 2016 г. № 497-ФЗ) // Собр. законодательства РФ. 1994. № 32. Ст. 3301.
11. Нечепуренко А.А., Борков В.Н. Коррупционные преступления в сфере управления государственной собственностью // Современное право. 2015. № 8.
12. Осокин Р.Б., Немтинов Д.В. К вопросу о признаках преступлений в сфере экономической деятельности, совершаемых путем обмана и (или) злоупотребления доверием // Общество и право. 2016. № 2(56).
13. Стенограмма Круглого стола Комитета по безопасности на тему «О совершенствовании института преюдиции в уголовно-процессуальном законодательстве Российской Федерации». URL: http://komitet2-16. km.duma.gov.ru (дата обращения: 16.06.2011).
1. In the roof of the «Peterhof» investigation understands. URL: http://m.fontanka.ru/2012/03/30/074 (date ofaccess: 23.09.2016).
2. On amendments to certain legislative acts of the Russian Federation in terms of improvement of measures on combating corruption: draft of fed. law № 371176-6 (ed., introduced in the state Duma of the Federal Assembly of the Russian Federation, text as of Oct. 28, 2013). URL: http:// asozd2.duma.gov.ru/main.nsf/%28SpravkaNe w%29?0penAgent&RN=371176-6&02 (date of access: 31.01.2017).
3. Borisova O.V. Criminal and legal equality of forms of ownership // Lex Russica. 2015. № 1.
4. Gaukhman L.D., Zhuravlev M.P. On the definition of theft // Criminal law. 2014. № 6.
5. Evtushenko I.I., Yushina Yu.V. Implementation of the international principle of non bis in idem («not twice for one») in criminal law of Russia // Library of criminal law and criminology. 2016. № 5(17).
6. Kiseleva I.A. Criteria for distinguishing between fraud in the sphere of entrepreneurial activities and civil tort // Bull. of Lobachevsky state university of Nizhny Novgorod. 2013. № 3(2).
7. Savchenko A. Failure to fulfill obligations: a civil violation or a fraud? // Economic crimes. 2009. № 3.
8. Tretyakov K. V. Some questions of delineation of fraud and civil relations-legal character. URL: http://www.eurasialegal.info/ index.php?Itemid=42&catid=38%3A2010-12-22-07-41-07&id=4357%3A2015-03-11-08-28-48&option=com_content&view=article (date of access: 20.08.2016).
9. Khiluta V.V. Fraud in property relations: the distinction between criminal and civil liability // Legal forum. 2007. № 2.
10. Civil Code of the Russian Federation (Part first) d.d. Nov. 30, 1994 № 51-FL (as amended on Dec. 28, 2016 № 497-FL) // Coll. of legislation of the Russian Federation. 1994. № 32. Art. 3301.
11. Nechepurenko A.A., Borkov V.N. Corruption crimes in the sphere of state property management // Modern law. 2015. № 8.
12. Osokin R.B., Nemtinov V.D. To the question about the signs of crimes in the sphere of economic activities, committed by deception and (or) abuse of trust // Society and law. 2016. № 2(56).
13. The transcript of the Roundtable of the Committee on Security «On the improvement of the institute of prejudice in the criminal procedure legislation of the Russian Federation». URL: http:// komitet2-16.km.duma.gov.ru (date of access: 16.06.2011).
31
